Резник Майк. Аванпост

   — Она, — ответил Неистовый Бык.
   — Это круто! — вздохнула Золушка. — Знаете, сколько бы я заработала денег, будь мой язык даже вдвое короче?
   — Слуга Бога не может сидеть, сложа руки, когда его потенциальная прихожанка мучается от собственной неполноценности. — Билли Карма повернулся к Золушке. — Почему бы тебе не заглянуть ко мне чуть позже и испытать свои физические недостатки на мне?
   — Потому что я не хочу, чтобы ты испытывал свои физические недостатки на мне, — фыркнула Золушка.
   Когда смех стих, Бейкер сел за столик к Смиту и Лангтри Лили.
   — Что привело тебя в «Аванпост»? — спросил он.
   — По правде говоря, я направлялся вовсе не сюда, — ответил Смит. — Но буквально в соседней звездной системе шла жуткая стрельба, а поскольку я слышал об этом заведении, то решил скоротать здесь время, пока они не закончат эту войну.
   — И какая сторона в вас стреляла? — спросил Бард.
   — Черт, да обе палили по нам. Не пойму, на кого они так разозлились?
   — Насколько я понимаю, практически на всех, — ответил Бейкер.
   — Эй, Ураган, — позвал Могильщик Гейнс. — Ты представишь меня своей даме, даже если я не могу ее поцеловать?
   — Как получится, — осторожно ответил Смит. — Ты все еще охотник за головами?
   — Я уже много лет этим не занимаюсь.
   — Рад слышать. Ты мне всегда нравился, за исключением тех моментов, когда стрелял в меня.
   — Черт побери, и мне всегда казалось, что мы могли бы стать отличными друзьями, если бы ты не пытался меня убить.
   — Так сейчас самое время стать ими. — Смит протянул свою лапищу.
   — Полностью с тобой согласен. — Могильщик крепко ее пожал.
   — Карамелька, — Смит повернулся к жене, — это мой…
   Глаза ее широко раскрылись, руки забегали по столу.
   — Э… не обращай внимания, использовал не то слово, — объяснил он Могильщику Гейнсу. — Лангтри, это мой друг Могильщик Гейнс, который раньше был моим лучшим врагом. Могильщик, это Лангтри Лили.
   Лангтри Лили посмотрела на Могильщика и зашипела.
   — Наша прежняя вражда — чистый бизнес, — объяснил Смит. — Против него лично я ничего не имел.
   — Скажу честно, мэм, — добавил Гейнс. — Во всем Внутреннем Пограничье мне больше всего хотелось схватиться именно с Ураганом. Да еще, возможно, с этим светловолосым уродом. — Он ткнул кулаком в сторону Бейкера.
   — В любом случае, теперь мы друзья, — заметил Смит.
   — Мы никогда и не были врагами, всего лишь конкурентами.
   — Можно сказать, спортсменами, выступающими за разные команды, — поддакнул Смит.
   Лангтри Лили несколько секунд переводила взгляд с одного на другого, потом улыбнулась Гейнсу. Той самой улыбкой, увидев которую люди с радостью шли на смерть, а на Пелопонне — дезертировали тысячами.
   — Не было ли актрисы Лангтри Лили в те времена, когда человечество еще жило на Земле? — спросил Маленький Майк Пикассо.
   — Ее звали Лили Лангтри* ^[12], — ответил Смит. — Моя Лангтри — тоже актриса.
   — Правда? — удивился Маленький Майк. — Я стараюсь следить за театром, где она сыграла в последний раз.
   — Ставлю пятерку против десятки, что она играет прямо сейчас, — хохотнул О’Грейди.
   — Мы не скрываем, кто она на самом деле, — отчеканил Смит. — Просто думаем, что вам будет приятнее видеть ее в таком виде. Но, если вы предпочитаете…
   — Нет! — оборвал его Бейкер. — На этой неделе я собирался что-нибудь съесть. Не хочу портить себе аппетит.
   Услышав слово «съесть», Лангтри Лили высыпала фунт сахара из миски на стол. Из уголка ее рта появилось что-то похожее на соломинку и она, с громким чавканьем, начала засасывать сахар.
   — Тебя это не нервирует? — спросил Бейкер.
   — Есть… э… компенсации, — ответил Смит.
   — Да, одну я видела, когда она ухватила муху, — подала голос Золушка.
   — Бог учит нас не завидовать, — повернулся к ней Билли Карма. — Я действительно думаю, что тебе пора обратиться ко мне за пастырским советом.
   — Боюсь, что нет, преподобный, — покачала головой Золушка. — У меня есть дела поинтереснее, чем слушать, как ты хрипишь голосом полузадушенной утки: «Компенсируй меня, бэби! Компенсируй!»
   — Забавно, — пожал плечами Билли Карма. — А по мне, лучшего использования моего времени просто не найти.
   — Пойди пожертвуй девственницу на алтарь любви, — предложила Золушка.
   — Я бы с радостью последовал твоей рекомендации, но ты и представить себе не можешь, как трудно найти в наши дни девственницу.
   — Так было всегда, — не согласился с ним Макс.
   — Мы с Ураганом знали парня, который нашел одну, — сказал Бейкер. — Помнишь?
   — Как я могу забыть? — воскликнул Смит. — С тех пор прошло лет десять, может, двенадцать.
   — Так давайте послушаем об этом, — предложил Бард.
   — Если вы настаиваете. — Бейкер устало вздохнул.

ДЖОННИ ТЕСТОСТЕРОН И ХРАМОВАЯ ДЕВСТВЕННИЦА

   Один парень, звали его Джонни Тестостерон (начал Бейкер), уничтожил армию инопланетян. И в награду ему дали Храмовую Девственницу.
   Все.
   * * *
   — Стоило ли пересказывать эту историю? — сухо осведомился Макс.
   — Ну, в общем, не такая уж это и история, — пробурчал Бейкер. — Я в ней практически не у дел.
   — И все-таки она лучше, чем ты рассказал, — вставил Смит.
   — Откуда ты знаешь? — взвился Бейкер. — Я опустошал винный погреб, а ты бог знает с кем занимался бог знает чем.
   Лангтри Лили потянулась к руке Урагана Смита. Внезапно ее рука превратилась в мандибулу и вонзилась в его плоть.
   — Он преувеличивает, дорогая моя. — Смит убрал руку и вытер кровь. Мандибула вновь стала женской ручкой. — И потом, это было так давно.
   Она наклонилась и что-то шепнула ему на ухо.
   — Хорошо, хорошо, если ты настаиваешь. — Он повернулся к нам. — Меня попросили рассказать правдивую историю.
   — От начала и до конца? — уточнил Макс. — У меня сложилось впечатление, что Катастрофа опустил кое-какие детали.
   — От начала и до конца, — пообещал Ураган Смит.

ДЖОННИ ТЕСТОСТЕРОН И ХРАМОВАЯ ДЕВСТВЕННИЦА

   Прежде всего скажу (начал Смит), что его звали не Джонни Тестостерон. Имя это он взял себе в Пограничье, возможно, с тем чтобы произвести впечатление на женщин. Но я не заметил, чтобы его поведение чем-то отличалось от нашего или женщины липли к нему больше, чем к остальным.
   В действительности его звали Джонни Поц. Действительно, имя не такое звучное, как Катастрофа Бейкер или Могильщик Гейнс, вот он и сменил его при первой возможности. Потом начал одеваться в соответствии с новым именем. Рубашки носил расстегнутыми до пупка, повязывал на шею шелковый платок, брюки больше напоминали трико балеруна. Даже на кожу накладывал тонирующий крем, чтобы она выглядела загорелой. Женщинам это нравилось, мужчины полагали его изыски глупостью.
   Однако, когда доходило до дела, молотить кулаками или стрелять из лучевика он умел не хуже других и ничего не боялся, за исключением разве что выпившего Катастрофы Бейкера. Правильно, между прочим, боялся. Нам понравилось его здравомыслие, и мы позволили ему лететь с нами, когда отправились в звездное скопление Альбион.
   До нас троих, Катастрофы, Джонни и меня, дошел слух, что религиозной колонии на Левитиции IV герои нужны больше, чем кому бы то ни было. Какие-то инопланетяне высадились там и установили свои порядки, а религия колонистов запрещала им поднять руку во злобе, даже для того чтобы защитить себя.
   Однако религия эта была достаточно гибкая, поскольку не запрещала, чтобы кто-то еще поднял руку во злобе для их защиты. И вскоре мы узнали, что они сулят немалое вознаграждение тем, кто освободит их от ярма тирании инопланетян. Наши религиозные и философские убеждения не мешали нам противостоять инопланетянам и тирании, и мы твердо придерживались принципа: если где-то обещают вознаграждение, грех его не получить. Вот мы и дали знать, что летим на Левитиции IV и конкуренты нам не нужны. Как только люди услышали, что Катастрофа Бейкер и Ураган Смит не ищут попутчиков, у всех сразу нашлись срочные дела в других местах.
   Мы приземлились рядом с храмом, который мог сойти за небольшой город. Глядя на арки, башни и шпили, я мог бы поспорить, что в храме есть и потайные ходы, и помещения, о которых никто не знает.
   * * *
   — Инопланетяне позволили вам приземлиться? — с сомнением спросил Макс.
   — Храм окружала высоченная стена, а мы приземлились между ней и храмом, — ответил Ураган Смит.
   — Как вышло, что инопланетяне не захватили храм? — не унимался Макс.
   — Я к этому подхожу.
   * * *
   Как выяснилось, храм построили как крепость (продолжил Смит). Не то чтобы его обитатели сами собирались защищать его… но стены прикрывали силовые поля, которые поджарили бы любого нападавшего. Вероятно, религия не запрещала включать эти поля.
   * * *
   — А почему инопланетяне не могли приземлиться между стеной и храмом, как сделали вы? — спросил Макс.
   — Кто рассказывает историю, ты или я? — раздраженно бросил Смит.
   Макс уже хотел высказаться по этому поводу, но тут Лангтри Лили зашипела на него, и он решил, что молчание — золото.
   * * *
   Ларчик открывался просто (вновь заговорил Смит). Инопланетяне не знали, что колонисты не поднимут руки в свою защиту. Самые смелые из них пытались подняться на стены и превратились в кучки пепла. Они решили, что укрепления неприступные, и им в голову не пришло приземлиться между стеной и храмом и захватить его. Вместо этого они обложили храм со всех сторон.
   Через несколько минут после приземления нас привели в огромный зал, более всего похожий на часовню. Там нас ждали три десятка мужчин и женщин. Возглавлял их Верховный Жрец, старик по имени Сандазар, в развевающихся одеяниях, сотканных из золотых нитей.
   — Я благодарю Великого галактического духа за то, что он откликнулся на наши просьбы и в час беды прислал к нам трех настоящих героев, — воскликнул он.
   — Давайте сразу исключим посредника, — ответил Катастрофа. — Поблагодарите нас и перейдем к переговорам.
   — Переговорам? — в недоумении переспросил Сандазар.
   — Даже герои должны есть, — напомнил Катастрофа.
   — Ну конечно! — Сандазар хлопнул в ладоши. — Принесите еды нашим спасителям.
   — Похоже, ты меня не понял, — продолжил Катастрофа. — Мы не работаем за бесплатно. Вроде бы упоминалось вознаграждение.
   — Безусловно! — энергично кивнул Сандазар. — Изгоните инопланетян и можете брать все, что у нас есть.
   — Я возьму твою рясу, — ответил Катастрофа.
   — Считай, что она твоя, — тут же согласился Сандазар. — При условии, что ты выживешь.
   И в этот момент к нам подошла великолепная девушка лет шестнадцати, в полупрозрачном синем платье. В руках она держала поднос с едой.
   — Унеси! — приказал ей Сандазар. — Я неправильно понял наших гостей. Они не голодны.
   — Знаешь, — подал голос Джонни Тестостерон, пристально глядя вслед девушке, — не все из нас настаивают на денежном вознаграждении.
   — И хорошо, — ответил Сандазар. — Самый героический член вашей команды может потребовать и получить Храмовую Девственницу.
   — Вот этот разговор мне по душе! — Джонни не отрывал взгляда от девушки, пока она не скрылась за дверью.
   Я решил, что о вознаграждении мы могли поговорить позже, а сейчас следовало кое-что узнать и о противнике, поэтому выступил вперед, представился.
   — А, Ураган Смит, — кивнул Сандазар. — Твоя репутация опережает тебя.
   — Что опережает меня — это не важно, тревожит другое: кто может прокрасться за спину. Почему бы тебе не рассказать нам, что это за инопланетяне.
   — Огромные амебы, — ответил Сандазар. — Скелета у них нет. Они раздуваются и сжимаются при каждом вздохе, каждом шаге.
   — И чего, по-твоему, они добиваются?
   — Разумеется, хотят править планетой и превратить нас в своих рабов, — ответил Сандазар с таким видом, будто объяснял очевидное маленькому мальчику.
   — Обычно так и бывает, — согласился Катастрофа.
   — И как они выразили свое желание? — спросил я.
   — Конечно же, словами.
   — То есть эти амебы умеют говорить?
   — Абсолютно. И дикция у них лучше, чем у Катастрофы Бейкера.
   — Они сказали, почему выбрали Левитиций IV?
   — Вообще-то они летели на Вайдотту II, но, оказавшись здесь, решили захватить эту планету и превратить нас в рабов.
   — Какое у них оружие? — спросил я.
   — Не знаю. Они остаются по одну сторону стены, а мы — по другую. — Он помолчал. — Вы хотите знать что-нибудь еще?
   — Возможно, — ответил я, — но пока не могу сказать, что именно нас может интересовать.
   — Вы уверены?
   — Да.
   — Тогда резню и кровопролитие мы оставим вам, а сами спрячемся в наших секретных подземных камерах. Дайте знать, когда уничтожите их всех.
   — Нет проблем, — заверил его Джонни. — Только предупредите своих, что Храмовая Девственница — моя.
   — Обязательно, — заверил его Сандазар, повернулся и вышел, в сопровождении жрецов и жриц, так что герои остались одни.
   — Так что ты предлагаешь? — спросил Катастрофа.
   — Тебе решать, — ответил я.
   Он нахмурился.
   — Да, проблема серьезная. Будь мы вдвоем, я бы предложил тебе разобраться с теми инопланетянами, которые справа, а на себя взял бы левых. Будь нас четверо, каждый из нас занялся бы теми, кто находится напротив соответствующей стены. — Он вздохнул. — Но я не знаю, как разделить инопланетную армию на троих.
   — Как насчет того, чтобы разделить их на двоих, а я убью всех, кто сумеет прорваться мимо вас? — предложил Джонни.
   — Мимо меня никто не прорвется, — ответил Катастрофа.
   — Послушайте, а может, сначала надо с ними поговорить? — осенило меня. — Как только они узнают, кто им противостоит, они дважды подумают, прежде чем продолжать завоевательную войну, и улетят на Вайдотту II.
   — Особенно, если мы дадим им карту, — поддакнул Джонни.
   — Стоит попробовать, — кивнул Катастрофа. — Ураган, иди и поговори с ними.
   — А ты со мной не пойдешь? — спросил я.
   — Давай рассуждать здраво. Если твой план сработает, ты без нас обойдешься. А если идея окажется глупой, я-то думаю, так оно и есть, нас останется двое и мы сумеем уничтожить их армию.
   С такой логикой не поспоришь, поэтому я нашел источник силового поля, отключил его, открыл ворота и вышел на поле перед храмом. Катастрофа и Джонни так быстро захлопнули ворота, что едва не прищемили мне каблук.
   Я оказался лицом к лицу с несколькими сотнями амеб, поэтому вскинул руку к небу. Таков, как вы знаете, универсальный знак мира.
   — На что ты указываешь, человек? — спросила ближайшая ко мне амеба.
   — Ни на что. И намерения у меня дружеские.
   — Если ты хочешь с кем-то подружиться, то тычешь пальцем в небо?
   — Да, полагаю, что да, — признал я.
   — Твой интеллектуальный уровень не впечатляет, — заметила амеба.
   — Где вы научились говорить на терранском языке? — полюбопытствовал я.
   — Мы записывали ваши коммерческие голопрограммы, — ответила амеба. — Особенно нам нравятся передачи про Королев Пиратов.
   — Как и большинству людей.
   — Ладно, хватит болтать. Пора тебя убить. Можем повесить, распять, бросить в котел с кипящим маслом, содрать кожу. Выбирай.
   — А если я покажу вам, как добраться до Вайдотты II? — спросил я.
   — Что ж, ты окажешь нам услугу, — ответила амеба. — Сначала мы захватим Левитиций IV, убьем людей, сотрем с лица земли храм, а потом начнем войну с Вайдоттой II.
   — Вы не поняли. — Я покачал головой. — Я предлагаю сделку. Вы оставляете нас в покое, а мы отдаем вам карты, с помощью которых вы доберетесь до нужной вам планеты.
   — Да, это недурная сделка, — вставила вторая амеба.
   — Нет, — высказала свое мнение третья. — Давайте сначала убьем всех людей, а потом посмотрим, не сможем ли мы сами добраться до Вайдотты II.
   Вскоре все амебы заспорили, а та, с которой я начал разговор, придвинулась ко мне.
   — Нам придется поставить этот вопрос на голосование. На это уйдет весь день. Пойдем со мной, корзинку с ленчем я припрятала неподалеку.
   Я последовал за ней в ближайший лесок. Остальные амебы не обращали на нас ни малейшего внимания. Слишком их увлек спор о том, принимать мое предложение или нет.
   — Между прочим, а имя у тебя есть? — спросил я, когда мы наконец уселись под парой огромных деревьев.
   — Винория, — ответила амеба.
   — Это очень женственное имя для амебы, у которой нет пола.
   — Очень даже есть, — возразила Винория. — Я — женщина.
   — А как я смогу отличить женщину от мужчины?
   — Есть способы. — Винория подсела ближе. — Например…
   Это был хороший пример. И только я начал к нему приспосабливаться, она показала мне второй (не расстраивайся, Лангтри, все происходило задолго до нашей встречи).
   Что ж, мы провели в лесу целый час, удовлетворяя наше естественное научное любопытство. Потом я услышал гудение лучевика, жужжание глушака и крики Джонни Тестостерона: «Жрите адский огонь, инопланетное отродье! Изыдьте, безбожные твари!»
   Я вскочил и со всех ног побежал к храму. Увидел, что ворота открыты, а Джонни стоит перед ними с дымящимся оружием.
   — Что, черт возьми, происходит? — воскликнул я.
   — Мне надоело ждать, вот я их всех и перебил, — ответил он. — Клянусь Богом, настроение у меня лучше, чем после прохладного душа в жаркий день!
   — Но они уже собрались отказаться от завоевания планеты.
   — Да, я слышал, как они об этом спорили, — признал Джонни. — Потому-то и решил открыть огонь. Старый жрец не отдал бы нам Храмовую Девственницу, если бы враг заключил с нами перемирие.
   Я огляделся.
   — А что с ними случилось?
   — Они растаяли. Распались. Исчезли. — Внезапно он увидел Винорию. — Кроме одной.
   Он нацелил на нее лучевик, но я вышиб его из руки Джонни до того, как он успел нажать на спусковой крючок.
   — Почему ты это сделал? — пожелал знать Джонни.
   — Оставь ее в покое.
   — Ее? — переспросил он. — Откуда ты знаешь?
   Я почувствовал, что краснею.
   — Не твое дело.
   Он посмотрел на Винорию, на меня, снова на Винорию.
   — Это извращение. — Он поднял лучевик с земли, сунул в кобуру. Потом спросил: — Она хороша?
   — Где Катастрофа? — Я проигнорировал его вопрос.
   — Нашел их винный погреб, — ответил Джонни. — Полагаю, теперь его уже можно отскребать от пола.
   Очевидно, Джонни не знал, на что способен Катастрофа Бейкер. Я прикинул, что к этому времени он не мог выпить больше восьми или десяти бутылок, а следовательно, вино только чуть ударило ему в голову, но уж никак не сшибло с ног.
   — Сукины дети! — взревел Джонни. — Бейкер последний час пил, ты совершал грехи, название которым еще не придумано, а мне в одиночку пришлось уничтожать инопланетян! Так что Храмовая Девственница по праву принадлежит мне!
   Я на нее и не претендовал. Та девица в прозрачном платье вдруг показалась мне такой ординарной. Что экзотического она могла предложить человеку галактики?
   Я, однако, огорчился из-за того, что Джонни уничтожил народ Винории, поэтому, когда он направился к храму, повернулся и извинился.
   — Ничего страшного, — заверила меня она. — Если ты дашь мне карты, я незамедлительно отправлюсь на Вайдотту II.
   Я протянул ей карты.
   — Вот они. Но ты наверняка страшно огорчена гибелью твоих спутников.
   — С чего? — спросила она и тут же разделилась на полмиллиона кусочков, которые сразу же начали расти. — На корабль, дети мои, — приказала она. А когда они побежали, повинуясь ее приказу, повернулась ко мне. — Я навсегда запомню нашу встречу, Ураган Смит, но должна сказать, что ваш способ воспроизводства больно уж неэффективный, хотя, безусловно, очень приятен.
   С тем она и ушла, а я вернулся в храм. С Катастрофой столкнулся на подходе к часовне, где мы беседовали с Верховным Жрецом.
   — Джонни сказал мне, что ты хорошо провел время, — заметил я.
   — О тебе он сказал то же самое, — ответил Катастрофа с многозначительной улыбкой.
   — Мы еще те герои, — вздохнул я. — Похоже, Джонни в одиночку выиграл войну.
   — Не стоит преувеличивать значимость его победы. Выглянув из-за стены и увидев, что амебы не могут носить оружия, я понял, что ты сможешь позаботиться о себе. — Он помолчал. — Я и представить себе не мог, что Джонни придет в голову сразиться с ними в одиночку.
   — Он хотел получить вознаграждение больше нашего.
   — Черт, я уже назвал свое вознаграждение. Я беру золотую рясу.
   — А я, если говорить честно, свое уже получил, — признал я, думая о Винории.
   Внезапно мы услышали крик ужаса, а мгновением позже Джонни Тестостерон выбежал из глубин храма и взял курс на горный хребет, который виднелся за лесом. Бежал, не поворачивая головы ни вправо, ни влево.
   Пару минут спустя в зал вышел худощавый молодой человек с аккуратно подстриженной бородкой и двумя цветочками в волосах.
   — Кто-нибудь из вас видел Джонни Тестостерона? — спросил он.
   — Да, — кивнул Катастрофа. — Он направился прямо на запад. Бежал, словно за ним гнался дьявол.
   — Черт! — Молодой человек топнул обутой в сандалию ногой.
   — А ты кто? — спросил я его.
   — Я? — Он посмотрел на меня. — Я — Храмовая Девственница.
   Больше мы Джонни так и не увидели.
   * * *
   — Думаю, версия Бейкера мне понравилась больше, — нарушил паузу Макс Три Ствола.
   — Не самое интересное приключение, — согласился с ним Бейкер. — Да и ничего мы с этого не выгадали. Когда вернулись в цивилизованный мир и я попытался продать рясу, выяснилось, что сделана она из пирита.
   — Не самый худший исход, — заметил Макс. — Тебе мог достаться и Храмовая Девственница.
   — Еще один пример того, что священникам нельзя доверять, — добавил Никодемий Мейфлауэр. — Лично я считаю, ниже уровня царя, может, даже императора, никому верить нельзя.
   — Ты когда-нибудь встречался с императором? — спросил Макс.
   — Еще нет, — ответил Никодемий Мейфлауэр. — Но у меня вся жизнь впереди.
   — Кроме той части, которую ты уже растратил, — сухо уточнил Бейкер.
   — Это само собой, — с достоинством ответствовал Мейфлауэр.
   — ЧЕРТ ПОБЕРИ! — проревел Ураган Смит, и мы все повернулись к нему. Он прижимал шарф к щеке и из-под него сочилась кровь. — Я сказал тебе, что это случилось до нашего знакомства! — рявкнул он на Лангтри Лили.
   Она зашипела и плюнула в него. Смит увернулся от плевка, слюна попала на стул и начала разъедать его. Мгновением позже дуло его лучевика оказалось в дюйме от ее носа.
   — Еще раз плюнешь, и наш медовый месяц благополучно завершится.
   — Ее первый плевок? — полюбопытствовал Маленький Майк Пикассо.
   — Скорее, двухсотый, — ответил Смит. — А казалось бы, они не должны знать, что такое ревность, если учесть, сколько откладывают яиц.
   Еще несколько секунд он подержал лучевик у ее носа, потом одним плавным движением вертанул на указательном пальце и убрал в кобуру.
   Лангтри Лили наклонилась и снова что-то шепнула ему на ухо.
   — Забудь об этом! — отрезал он. — Какой смысл извиняться, если я знаю, что через несколько минут ты снова плюнешь в меня или укусишь? Мы должны прямо здесь установить правила поведения или разбежаться.
   Внезапно Лангтри Лили закрыла лицо руками, ее тело начали сотрясать рыдания.
   — Видишь, что ты наделал, — упрекнул Смита Маленький Майк. — Ты разбил ее маленькое насекомье сердце. — Он помолчал, прежде чем добавить: — При условии, что оно у нее есть.
   — Э… я не хочу показаться бесчувственным чурбаном, — вмешался я, — но не попортят ли ее слезы стол?
   Смит мрачно глянул на меня, мгновением позже обнял ее, чтобы успокоить, но она продолжала плакать, выть и сотрясаться всем телом, и наконец он прошел к стойке и подозвал Регги.
   — Есть у тебя мед?
   Регги быстро поставил на стойку пластиковую бутылочку. Смит вернулся к столу, открыл ее, выдавил капельку на предплечье Лангтри Лили. Она подняла голову, чтобы посмотреть, что происходит, ноздри раздулись, плакать она перестала так же быстро, как и начала. И через мгновение она уже засасывала мед соломинкой, которая выдвигалась из уголка ее рта.
   — Еще один кризис улажен, — констатировал Смит.
   — Ты бы мог избежать многих кризисов, если б забыл об инопланетянках и сосредоточился на нормальных женщинах, — заметил Бейкер.
   — А мне вот нравятся инопланетянки. — Смит воинственно выпятил челюсть.
   — Это же твоя жизнь, — Бейкер пожал плечами, — и я не собираюсь говорить, что у тебя извращенный вкус, но он мог бы быть более практичным.
   — Давай переменим тему до того, как она обратит внимание на наш разговор. — Смит наблюдал, как Лангтри Лили справилась с медом на предплечье и сунула соломинку в бутылочку. — Что ты поделывал с тех пор, как мы виделись в последний раз?
   — Да занимался всякой ерундой, то тут, то там, — ответил Бейкер. — Даже побывал в Солнечной системе. — Он выдержал паузу. — Пусть и не на Земле.
   — Почему нет?
   Бейкер открыл новую бутылку с беларбанским виски стотридцатилетней выдержки.