Резник Майк. Аванпост

   Двое пришельцев, стоявших к нему спиной, так и не узнали, как выглядела их смерть. Он оттащил трупы в темный угол, огляделся.
   Коридоры уходили в нескольких направлениях. Пока он гадал, какому отдать предпочтение, до него донесся сильный мужской голос, поющий похабную песню о молодой мутантке, у которой всего было по три.
   Большой Рыжий осторожно двинулся на голос, с лучевиком на изготовку, всматриваясь в темноту. Голос становился громче (песня похабнее), и наконец коридор вывел Большого Рыжего в большой зал, по стенам которого разместились тюремные камеры. Дверей не было, но по мерному гудению он понял, что их роль выполняет силовое поле.
   Песня оборвалась на самом интересном месте, когда герой принялся утолять страсть мутантки.
   — Осторожнее! Тут все под напряжением!
   — Знаю, — ответил Большой Рыжий. — Где контрольная панель?
   — На дальней стене. Ты — авангард или вся армия?
   — Вся армия. — Большой Рыжий осторожно двинулся к контрольной панели.
   — Эй! Я тебя знаю!
   Большой Рыжий повернулся, заглянул в камеру.
   — Я тебя тоже знаю! — воскликнул он. — Ты — Спинолом Барнс! Я видел, как ты боролся за титул чемпиона.
   — Лучше б ты увидел меня в одном из поединков, где я победил. — Барнс печально вздохнул. — А тебя прозвали Четырехсторонний. Потому что ты одинаково хорошо играл в баскетбол, бейсбол, хоккей и… что-то еще.
   — Смертобол, — уточнил Большой Рыжий, указал на контрольную панель. — Не знаешь, я могу ее выжечь или она заминирована?
   — Они не ждали гостей. Выжигай.
   Большой Рыжий поднял лучевик. Контрольная панель заискрила и превратилась в груду оплавленного металла.
   Спинолом Барнс подошел к краю камеры, осторожно вытянул руку. Не получив болевого шока, улыбнулся, шагнул вперед.
   — Уж не знаю, что привело тебя сюда, но страшно рад, что ты здесь. Большой Рыжий, не так ли?
   — Точно. Ты здесь один?
   — Теперь да.
   — А что случилось с остальными?
   — Я попался им на пути.
   — Не понял.
   — Они захватили с дюжину людей и заперли здесь. Раз или два на день выводили двоих из нас на поверхность и заставляли драться насмерть.
   — Ты убил их всех?
   — Если б не я, их убили бы пришельцы. Такие они установили правила: на арену выходят двое, уходит один. В первый день я отправил капитана Мазурски в нокаут и отказался убивать лежащего без сознания человека. Так один из пришельцев пристрелил его. Во второй день я так отделал Муканде Ндоло, что он едва держался на ногах и ничего не соображал. Я прервал поединок, хотя они мне и угрожали. Я думал, они пристрелят меня за то, что я ослушался приказа, но они решили, что назавтра Ндоло не сможет выйти на арену, и пристрелили его. После этого я точно знал, что живым арену может покинуть только один, я или мой соперник, поэтому убил всех, по возможности быстро и безболезненно.
   — Да, пожалуй, нельзя винить тебя за то, что ты остался в живых, — признал Большой Рыжий.
   — Проблем у меня не возникало, — признал Барнс. — Мне не пришлось биться с таким, как ты. — Он задумчиво оглядел Большого Рыжего. — Любопытно, кто бы победил?
   — Давай порадуемся, что нам не пришлось это выяснять, — ответил Большой Рыжий. — Так как будем отсюда выбираться?
   — Проще всего — подняться наверх, но, даже если ты отдашь мне свой глушак, каждому из нас будет противостоять больше сотни пришельцев. Полагаю, уходить надо тем же путем, по которому ты попал сюда.
   — Точно, — кивнул Большой Рыжий. — Тогда пошли. Мне пришлось убить пару охранников. Их могут хватиться.
   — Дорогу знаешь? — спросил Барнс. — Нас привели сюда в цепях и с повязкой на глазах. Так что я знаю, как попасть на арену.
   — Полагаю, не заблужусь. Коридор один, с парой ответвлений.
   — Хорошо, иди первым.
   Большой Рыжий бросил ему глушак.
   — Держи.
   — Отличный глушак, — восхищенно воскликнул Барнс. — Лежит на ладони как влитой.
   — Поверишь ли, мне его вручили на одном из бейсбольных матчей как лучшему игроку.
   — Ты поддерживаешь форму?
   — Более или менее. А что?
   — Вопрос не праздный. Вроде бы я слышу приближающиеся шаги. Не будем терять времени.
   Большой Рыжий побежал, сначала по наклонному коридору, потом по туннелю. Спинолом Барнс, тяжело дыша (силы ему хватало, скорости — нет) старался не отставать, но не получалось. И Большой Рыжий, видя, что расстояние между ними слишком уж увеличивается, замедлял бег, чтобы не терять Барнса из виду.
   Пробежав милю, они остановились, прислушались.
   — Я думаю, им надоело гнаться за нами. — Барнс тяжело дышал.
   — Успокаиваться нам рано, — покачал головой Большой Рыжий. — Они могут добраться к выходу из туннеля поверху.
   — Сколько нам еще осталось?
   — Мили полторы.
   — Я уже без сил, — признал Барнс. — Больше бежать не могу. — Внезапно до них донеслись шаги и голоса. — Они все равно настигнут нас. Лучше остаться здесь.
   — Что ты несешь? — возмутился Большой Рыжий.
   — Я — непобедимый. Потому они и оставили меня в живых. — Он принял боевую стойку. — И потом, мне нравится быть чемпионом.
   — Ты сошел с ума? — Большой Рыжий не верил своим ушам. — Они будут здесь через минуту.
   — И найдут меня стоящим над твоим телом.
   Барнс прыгнул на него, но в скорости движения Большой Рыжий его превосходил. Он ушел в сторону и швырнул Барнса в стену. Барнс взвыл от боли, повернулся лицом к своему сопернику и тут же получил два удара, в пах и колено. Изрыгая проклятия, повалился на землю.
   — Я же говорил тебе, что играл в смертобол, — напомнил Большой Рыжий.
   Голоса пришельцев становились все громче.
   — Помоги мне встать! — Барнс держался за раздробленную коленную чашечку. — Они уже рядом!
   — Передай им мои наилучшие пожелания, чемпион. — И Большой Рыжий побежал дальше.
   Немного вспотел, пока добирался до корабля. Взлетел, не теряя ни секунды.

МАТЬ ЗЕМЛЯ И ЧУЖИЕ

   В маленькой комнате для допросов на Элизабет Йоркской, единственной луне Генриха VII, Мать Земля сидела лицом к лицу с двумя пришельцами.
   — Имя?
   — Единственное имя, на которое я отзываюсь, — Мать Земля.
   — В твоем паспорте указано другое.
   — За это я ответственности не несу, — спокойно ответила она.
   — Какова цель твоего приезда сюда?
   — Идет война. Я — не солдат. Я слышала, у вас здесь госпиталь. Я хочу помочь.
   — Этот госпиталь для нас и работаем в нем мы. Почему бы тебе не поработать в человеческом госпитале?
   — В этой звездной системе его нет. Вы или уничтожили корабли нашего Флота, или заставили их ретироваться в другие звездные системы, остающиеся под нашим контролем, где они могут получить необходимую помощь.
   — А с чего ты решила, что мы нуждаемся в помощи? — спросил один из пришельцев.
   — Потому что маленькая группа людей вступила в борьбу, и вы скоро поймете, что воюют они куда эффективнее, чем Флот. Если вам пока не нужна медицинская помощь, то скоро наверняка потребуется.
   — Почему мы должны тебе верить? — спросил второй пришелец.
   — Я без оружия. Возраст у меня близок к преклонному, вешу я на семьдесят фунтов больше, чем следует. У меня высокое кровяное давление и диабет. Конечно же, вы понимаете, что угрозы для вас я не представляю. Но я обладаю медицинскими знаниями, возможно, неизвестными у вас.
   — Ты — врач?
   — Нет.
   — Медицинская сестра?
   — Нет. Но я и другие представительницы моей прежней профессии играли немалую роль в реабилитации раненых.
   — Почему ты не отправляла их к врачам?
   — Наше социальное устройство, возможно, покажется вам галиматьей. Просто поверьте мне, что были веские причины, по которым они не хотели, чтобы кто-нибудь знал об их контактах со мной.
   Пришельцы многозначительно переглянулись.
   — Возможно, мы понимаем больше, чем ты можешь себе представить, — сказал ей первый. — Хорошо, Мать Земля. Ты можешь работать в нашем госпитале медсестрой.
   — Но знай, что ты будешь находиться под постоянным наблюдением, — предупредил второй..
   — Это естественно. — Мать Земля встала. — Куда мне идти?
   Поднялся и один из пришельцев.
   — Я тебе покажу.
   Он проводил ее в маленькую комнату-раздевалку, подождал, пока она наденет неудобный синевато-серый наряд медсестры, а потом повел в палату, где представил старшей медсестре.
   Ей поручили выливать и мыть судна. Собирая их, она внимательно присматривалась к анатомии раненых пришельцев. Потом, в общежитии медсестер, пошла с несколькими в душ и пристально разглядывала их, как, впрочем, и они — ее.
   «Да, — решила она, — все получится. Через несколько дней я буду все знать. Мы не очень-то отличаемся, люди и пришельцы, поэтому есть все основания полагать, мой немедицинский опыт будет востребован. Благо в госпитале есть несколько пустых палат с новенькими кроватями. И теперь надо только прикинуть, сколько я буду брать за то, чтобы они пустовали».
   Она выглянула из палаты. Солдат с оторванной ногой, весь в бинтах, ущипнул за зад проходящую мимо медсестру.
   Мать Земля улыбнулась: «Все будет даже легче, чем я думала».

АРГИЛЬ И ЧУЖИЕ

   — Я приближаюсь к Генриху V, — передал Аргиль. — В любой момент могу установить контакт с пришельцами.
   — Ты рехнулся? — спросил на субпространственной радиочастоте Могильщик Гейнс. — Большая часть их войск сосредоточена на Генрихах IV и V.
   — Тогда тем более нет смысла лететь на Генрих I, не так ли? — ответил Аргиль.
   — Макс Три Ствола уже на Пятом, и я думаю, что Венера летит туда. Пусть воюют они, а ты выметайся оттуда.
   — Я — не воин, — признал Аргиль.
   — Тогда чего ты не остался в «Аванпосте»?
   — Они — инопланетяне, я тоже. Возможно, они прислушаются ко мне.
   — Идиот! — рявкнул Гейнс. — Для них ты такой же инопланетянин, как и для нас.
   Аргиль нахмурился.
   — Я как-то об этом не подумал, — признал он.
   — Тогда, может, ты начнешь думать и уберешься из этой системы.
   — Спасибо за заботу, но я считаю, что кто-то должен их вразумить.
   — Вразумлять их следовало до того, как они обратили в пыль сотню кораблей Флота. — Гейнс помолчал. — Я вынужден разорвать связь. Пусть мы и говорим по защищенному каналу, ты слишком близко от планеты и они могут тебя засечь.
   — Я и не пытаюсь скрыть моего присутствия. Должен же кто-то на той стороне внять голосу разума.
   — Твой гигантский компьютер внимал, но пользы это не принесло ни одному из вас, не так ли?
   — Мы — не дикари. Они — тоже. Конечно, история на нашей стороне.
   — История обычно на стороне тех, у кого лучше оружие, — ответил Гейнс. — Конец связи.
   * * *
   Аргиль оставался на круговой орбите, пока пришельцы не установили с ним контакт.
   — Назовитесь.
   — Меня зовут Аргиль. Я уроженец…
   — Начинай с корабля, кретин!
   — Это космолет. Что вы хотите о нем знать?
   — Регистрационный номер. Порт приписки. Продолжительность текущего полета. Пункт назначения. Вооружение.
   — Я отдаю указание компьютеру передать вам эти данные.
   — Цель твоего прилета в эту звездную систему?
   — Я выпивал с приятелями на Генрихе II, — ответил Аргиль.
   — Ты — человек?
   — Нет.
   — Представитель цивилизации, поддерживающей союзные отношения с Содружеством?
   — Да.
   — Оставайся на орбите. Два боевых корабля сопроводят тебя при посадке на планету.
   — Я выполню все ваши указания. А потом хотел бы поговорить с кем-нибудь из командования.
   — Это приказ, а не указание.
   — Тогда я выполню ваш приказ, — поправился Аргиль. — Но я все равно хотел бы поговорить с кем-нибудь из командования.
   Ответа не последовало, спустя несколько минут показались два боевых корабля пришельцев. Пристроились с флангов и посадили в строящемся космопорте.
   После приземления под дулом пистолета Аргиля отвели в комнату для допросов, где его поджидал скучающий пришельский бюрократ.
   — У нас нет сведений об Аргиле, владеющем кораблем с регистрационным номером RP1034CB.
   — Потому что мое настоящее имя не Аргиль. Так меня называют мои друзья-люди.
   — С чего представителю другой цивилизации водить дружбу с людьми?
   — С ними интересно, они не лишены благородства и сострадания.
   Пришелец произнес что-то непереводимое.
   — Отвечаю на ваш вопрос: мое настоящее имя, упомянутое в регистрационном талоне, — Куилбот Филнкс Куилбит.
   — Почему ты прилетел сюда, Куилбот Филнкс Куилбит?
   — Я прилетел, чтобы урезонить вас.
   — Мы воюем, а потому очень заняты. Почему мы должны тратить время, выслушивая тебя?
   — Потому что я — не человек.
   — Но ты, очевидно, сагитирован людьми.
   — Они не хотят воевать.
   — Меня это не волнует.
   — Если у вас есть какие-то претензии, я уверен, вы можете высказать их, не начиная войны. Нельзя оправдать цивилизации, убивающие представителей друг друга.
   — Ерунда, — отмахнулся пришельский бюрократ. — Ты знаешь, сколько рабочих потеряют работу и сколько предприятий разорится, если мы остановим войну только потому, что некоторые пацифисты думают, будто мы можем уладить наши разногласия путем переговоров?
   — Но есть же мирные средства улаживания разногласий!
   — Мирные, возможно. Приносящие славу — нет, экономически выгодные — никогда.
   — В смерти нет ничего славного.
   — Ну почему мне достаются одни пацифисты? — пробормотал пришелец. — Я трачу свое время. Я не устраиваю истерик. Я заслуживаю лучшего.
   Он вздохнул и нацелил пистолет в голову Аргиля.
   — Ты меня не застрелишь, — уверенно заявил Аргиль. — Это иррационально.
   — А что такого хорошего в рационализме? — спросил пришелец, снимая пистолет с предохранителя. — Он просто делает тебя более предсказуемым. Это едва ли не первая аксиома, которую мы зазубрили в офицерском училище.
   — Но я — ваша последняя надежда! — настаивал Аргиль. — Все остальные готовы сражаться. Только я хочу предложить альтернативу.
   — Возблагодарим Господа за маленькие радости, — вздохнул пришелец. — На мгновение я уж испугался, что остальные ничем не отличаются от тебя.
   Он выстрелил, и последняя надежда установить мир, более того, единственная, мертвым рухнул на пол.

КИБОРГ ДЕ МИЛО И ЧУЖИЕ

   Киборг де Мило кралась по извилистым улицам древнего мегаполиса на Генрихе V. Город десять тысяч лет тому назад построила давно исчезнувшая цивилизация, и он пустовал, пока пришельцы, изгнав Флот, не превратили его в штаб-квартиру.
   Ей хотелось зажечь факел, вмонтированный в один из ее пальцев, но факелы привлекали внимание, а людям с факелами находиться здесь не полагалось, поэтому она не поддалась искушению.
   Киборг не ставила перед собой какую-то конкретную цель, просто намеревалась уничтожить побольше пришельцев. Но и не стремилась начинать слишком рано. Общее число пришельцев в мегаполисе переваливало за пятьсот, и ей хотелось подравнять шансы до того, как им станет известно о ее присутствии.
   Она рассчитывала держаться проулков, но их не было. Не могла она воспользоваться и подземными коммуникациями, прежде всего из-за отсутствия их карты. Так что не оставалось ничего другого, как красться вдоль древних зданий.
   Впереди улица резко поворачивала и, приблизившись к повороту, Киборг де Мило услышала впереди голоса пришельцев.
   Голоса становились все громче, и она поняла, что пришельцев отделяет от поворота не больше тридцати футов. Попятилась с намерением нырнуть в ближайший подъезд, но подъездов в домах не было. Она отступала, пока не нашла маленькую нишу между двумя домами и втиснулась в нее. Присела на корточки, замерла.
   Пятеро пришельцев в военной форме показались из-за угла. Одного из них отличал очень уж пронзительный голос, но в остальном они казались ей близнецами.
   Киборг посмотрела направо, налево, убедилась, что на улице больше никого нет, и вытянула два пальца. Троих убили выстрелы лучевика, двоих — глушак.
   Она вновь, согнувшись в три погибели, забилась в нишу, дожидаясь, не прибежит ли кто на шум падающих тел. Скоро бедра и голени начала сводить судорога, и она осторожно подалась вперед, приняв положение спринтера на стартовых колодках, вытянула сначала одну ногу, потом другую.
   Киборг выждала три минуты, потом поднялась, вновь посмотрела направо, налево и быстрым шагом направилась к углу.
   За поворотом улица начала сужаться и скоро стены домов разделяли лишь десять футов. Борясь с клаустрофобией, Киборг де Мило продолжала идти, а улица все сужалась и сужалась. Через сотню ярдов ей пришлось повернуться боком, прижимаясь спиной к одной стене и едва не задевая грудью противоположную.
   Затем улица расширилась, не постепенно, а одномоментно. Из узкого коридора Киборг попала на большущую площадь.
   Фонарей на площади не было, но над ней висела луна Кэтрин де Валуа, так что света хватало даже для того, чтобы читать. Киборг де Мило прикинула, что до следующего сужения улицы ей надо пройти триста ярдов. Укрытия, как-то: столбы, скамейки, мусорные контейнеры, отсутствовали напрочь, и, кроме нее, никого живого на площади не просматривалось.
   Она подумала о том, чтобы продолжить путешествие по крышам, но дома сильно разнились по высоте. О подземных коммуникациях тоже не могло быть и речи: во-первых, у нее не было карты, во-вторых, она понятия не имела, как в них проникнуть.
   Наконец решила, что ей не остается ничего другого, как быстро пересечь площадь, что она и сделала, держась ее левой стороны. На полпути заметила пришельца, уставившегося на нее из окна четвертого этажа.
   Наставила на него палец, и он вывалился из окна, с дымящейся дырой между глаз. Она ожидала услышать крики, вой сирен охранной сигнализации, приближающиеся шаги — напрасно, и девяносто секунд спустя она завернула за угол, попав на другую улицу, не широкую, но и не узкую.
   Отступила в тень, заметив двух пришельцев. Уже прицелилась в них, но они вошли в какое-то здание. Заинтересовавшись, она подошла ближе, но окна оказались слишком высоко.
   Появились еще трое пришельцев, она вновь отступила в тень, наблюдая, как и они вошли в здание.
   И пришла к выводу, что перед ней — казарма пришельцев.
   Пошла вкруг здания в поисках другой, не столь приметной двери, но не нашла ее. Несколько минут размышляла над тем, как проникнуть в здание, но так и не смогла найти приемлемое решение. Привалилась спиной к стене, продолжая гадать, как же ей подобраться к врагу, и чуть не упала, потому что часть стены отошла в сторону. Киборг де Мило решительно шагнула вперед, в полную темноту, до того, как отошедшая часть стены вернулась на место. На мгновение включила фонарик в одном из пальцев, увидела узкую лестницу. Осторожно начала подниматься, считая ступени. Восемнадцатая вывела ее на площадку. Вновь Киборг включила фонарик, чтобы увидеть четыре двери, три закрытых, одну — открытую. Направилась к последней, выглянула. Никого.
   Вернулась на площадку, осмотрела три закрытых двери, наугад толкнула одну, увидела перед собой двадцать пришельцев, спящих или раздевающихся, и начала стрелять. На этот раз некоторые, умирая, успели вскрикнуть, и Киборг де Мило бегом бросилась на лестничную площадку, ожидая, что пришельцы выбегут из-за других дверей.
   Они выбегали, чтобы тут же умереть.
   — Кто ты? — успел крикнуть один из пришельцев, еще выбежавший на площадку.
   — Я — ваша смерть, — ответила Киборг де Мило. — Пришла за теми, кто посмел поднять руку на человека.
   Пришелец что-то крикнул на своем языке, и ему тут же ответили из другой комнаты.
   Киборг решила, что прятаться уже нет нужды, поскольку весь город знает о ее присутствии, нацелила палец, выстрелила энергетическим зарядом, услышала крики, доносящиеся из рушащихся комнат, и сбежала по лестнице.
   Выйдя на улицу, удивилась, не встретив целящегося в нее батальона.
   — Очень уж легко, — пробормотала она. — Так не бывает.
   И не ошиблась.
   Обогнув угол, увидела дюжину пришельцев. Услышала шаги за спиной, обернулась. Сзади к ней приближались еще пятеро.
   — Ты — наша пленница, — крикнул один из тех, что стоял перед ней. — Не делай резких движений.
   Она посмотрела на пришельцев, приближающихся сзади. Шансы укрыться в здании до того, как они расстреляли бы ее, равнялись нулю.
   — Где твое оружие? — пожелал знать пришелец.
   — У меня его нет.
   — Не лги мне. Ты убила больше двадцати наших.
   — Точнее, больше сорока, — ответила Киборг де Мило.
   — Где они?
   — За этим зданием.
   — Каким зданием?
   Она указала на вооруженных пришельцев за его спиной. Те расслабились, видя, что оружия у нее нет, а командир полностью контролирует ситуацию.
   Она же наставила на него палец.
   — Вот этого.
   И прежде чем кто-нибудь понял, что происходит, она срезала пришельцев лазерным лучом. Мгновенно развернулась и убила тех пятерых, что стояли за ее спиной. Лишь один успел нажать на спусковой крючок, но, конечно же, не попал в цель.
   — Я не верю своим глазам! — воскликнул командир пришельцев. — Ты же простая женщина!
   — Нет во мне ничего простого. — В голосе Киборга де Мило звучала угроза. — Оружие на землю!
   Он подчинился.
   — У тебя есть нож или кинжал?
   Он наклонился, поднял нож.
   — Ты сейчас увидишь, на что способна женщина, решившая чего-то добиться. — И из одного ее пальца выскочило сверкающее лезвие.
   — Ты не воспользуешься другим оружием? — спросил он.
   — Мне больше ничего не нужно.
   Улыбка осветила лицо пришельца, он бросился на нее, выставив перед собой нож. Она ушла от удара и полоснула его по предплечью.
   Он повторил атаку, которая кончилась еще одним ранением.
   — Не хотел бы я быть твоей парой, — пробормотал он, приближаясь к ней с куда большей осторожностью.
   — Об этом можешь не волноваться. — Она имитировала удар и одновременно пнула его в колено.
   — Ты все равно мертва, — прошипел пришелец, едва держась на ногах. — Просто ты этого не знаешь.
   — Не люблю хвастунов. — Она полоснула его по щеке. — Особенно мужчин.
   — Я не хвастаю. Знаю, что с тобой мне не справиться. Но в этом нет необходимости. Мне надо задержать тебя еще на минуту, а потом прибегут мои солдаты, так много, что тебе не поможет все твое оружие.
   — Тогда не будем терять времени. — Она шагнула к нему и вогнала лезвие в грудь пришельца.
   Он со стоном повалился на землю.
   Киборг де Мило вытерла лезвие, убрала его в искусственный палец.
   Начала считать. Сначала убила пятерых, потом еще одного. На улице лежали семнадцать. Не меньше пятидесяти остались в казарме.
   Всего семьдесят три. Может, даже семьдесят пять или семьдесят семь. Не так уж и плохо.
   Ночь ведь только началась. Она посмотрела направо, налево, готовая пополнить счет жертв.
   Но пришельцев не увидела. Возможно, они прятались. Или перегруппировывались. Или готовили атаку.
   Не важно. Где бы они ни были, она знала, что найдет их. Какую бы ни готовили атаку, она знала, что отразит ее. Она — Киборг де Мило и создана для того, чтобы сражаться с врагами человечества. Создана ею самой.
   Она медленно пошла вдоль улицы.
   — Выходите, выходите, где вы там затаились?

СТАВЛЮ-ПЛАНЕТУ О’ГРЕЙДИ И ЧУЖИЕ

   Казино на Моцарте II практически опустело. Там уже знали о начавшейся войне.
   Ставлю-Планету О’Грейди хотелось бы, чтобы народу было побольше. Нравилась ему суета большого казино, особенно обнаженные девушки, танцующие неподалеку от игральных столов. Не то чтобы он интересовался ими (если только они не выказывали интереса к азартным играм), но они отвлекали оппонентов, а О’Грейди знал, что частенько достаточно самой малости, чтобы обратить проигрыш в выигрыш.
   Впрочем, думал он, обнаженные девушки не произведут должного впечатления на пришельцев, которым он предложил сразиться за карточным столом. Знал он о них только одно, их лютую ненависть к человеку, и резонно полагал, что раздевающаяся девушка вызовет у них не больше эротических эмоций, чем у него — чирикающая птица.
   О’Грейди отпил из стакана и начал разогреваться. Потасовал колоду, сдал карты на четверых, перевернул картинками вверх, убедился, что не потерял хватки: у всех королевская стрит-масть.
   Снова потасовал колоду. Подснял на туза, второго, третьего. На четвертого не стал, он и так лежал у него на ладони.
   Размяв пальцы, он прошел в мужской туалет, вставил в глаза специальные линзы, которые позволяли видеть любые метки, нанесенные на колоде.
   Вернулся за стол, еще несколько минут играл сам с собой, уже начал гадать, а появятся ли пришельцы, когда открылся люк и в воздушный шлюз вошли четверо гуманоидов. Как только люк загерметизировался, они сняли скафандры и проследовали в казино.
   Один, по виду командир, оглядел пустые столы. Наконец его взгляд остановился на О’Грейди.
   — Добро пожаловать, — улыбнулся О’Грейди. — Я вас жду.
   — Мы не опоздали. — Пришелец направился к нему.
   — Раз вы здесь, это уже и не важно. У тебя есть имя?
   — У меня их одиннадцать, в зависимости от ситуации, — ответил пришелец.
   — Каким ты хочешь воспользоваться?
   — Ты все равно не сможешь произнести ни одного, — ответил пришелец. — Может, сам подберешь мне имя?
   — Почему нет? — пожал плечами О’Грейди. — С этого момента ты — Ник Грек.
   — Человеческое имя?
   — Он, возможно, менее человечен, чем многие, но, да, имя человеческое.