Резник Майк. Аванпост

   — А ты, естественно, Ставлю-Планету О’Грейди?
   — Точно.
   — Позволишь присесть? — спросил Ник Грек.
   — Конечно. — О’Грейди указал на стулья остальным пришельцам. — И вы присаживайтесь.
   — Они постоят.
   — Как скажешь.
   — Ставлю-Планету О’Грейди, ты действительно ставил на карту целые планеты? — спросил Ник Грек.
   — Ставил, и не только на карту. На бросок костей, на исход спортивных состязаний, на все, где могут быть победитель и проигравший.
   — Очень интересно.
   — Но ты и так об этом знаешь, иначе не прилетел бы сюда.
   — Мы досконально тебя проверили, — признал Ник Грек.
   — И тебе дано право ответить на мои ставки?
   — Да.
   — Должно быть, твой генерал считает тебя классным игроком.
   — Я стараюсь, — скромно ответил Ник Грек.
   — Где ты научился играть в человеческие игры? — спросил О’Грейди.
   — Я много путешествовал по Внутреннему Пограничью. И учился у одного из лучших игроков.
   — Кто тебя учил?
   — Твой давний приятель, — ответил Ник Грек. — Эдди Стронгбоу Высокие Ставки.
   — Эдди Высокие Ставки? — воскликнул О’Грейди. — Будь я проклят! Как поживает старый мерзавец?
   — Его более нет среди живых. К сожалению.
   — Печально.
   — Как я понимаю, человеческий этикет требует предварительного словесного обмена. Начнем игру или надо еще поговорить?
   — Можем и начать. — О’Грейди дал знак роботу-бармену. — Полдюжины новых колод, пожалуйста.
   — Я смогу их проверить, не так ли?
   — Проверяй, сколько душе угодно. При условии, что у тебя есть душа.
   — В какую игру будем играть? — спросил пришелец.
   — Я предпочитаю покер, но готов выслушать любое предложение.
   — Покер меня устроит.
   Бармен принес колоды. О’Грейди через стол подтолкнул одну к Нику Греку.
   — Проверяй.
   Пришелец распечатал колоду, внимательно проверил карты, одобрительно кивнул.
   — Какая будет ставка?
   — Давай начнем с пятидесяти тысяч, — предложил О’Грейди. — На эти деньги ты сможешь купить немало оружия, если выиграешь.
   — Согласен.
   — Потянем на сдачу?
   Ник Грек вытянул девятку. О’Грейди улыбнулся и вытянул валета.
   — Итак, пятикарточный покер, — объявил он.
   О’Грейди выиграл две первые сдачи, проиграл третью, чтобы не сильно расстраивать пришельца, выиграл еще две.
   — Карты сегодня настроены против тебя, Ник, старина, — заметил он. — Похоже, не твой вечер.
   — Мне приказали принять твой вызов и сыграть с тобой в покер, — ответил пришелец. — Нам нужны деньги на покупку оружия и топлива.
   — То, что нужно, и то, что получаешь, зачастую две большие разницы, — изрек О’Грейди.
   Он проиграл три следующие сдачи, потом они играли еще два часа и практически остались при своих. Наконец О’Грейди вздохнул, откинулся на спинку стула.
   — Судя по всему, никому из нас сегодня не разбогатеть. Вот что я тебе скажу, давай поставим все на одну сдачу.
   — Уточни понятие все, — попросил пришелец.
   — Если я выигрываю, ты отдаешь мне все деньги, которые у тебя с собой, а ваши солдаты покидают Кэтрин де Валуа, луну, на которой расположен ваш лагерь.
   — А если выигрываю я?
   — Ты получаешь все деньги, которые у меня с собой, все планеты, которые принадлежат мне, а я до конца войны сижу в одной из ваших тюрем.
   Пришелец вроде бы колебался.
   — Очень уж большая ставка на одну сдачу.
   — Попробую убедить тебя. Ты когда-нибудь играл в открытый покер?
   — Открытый покер? Никогда о таком не слышал. Каковы правила?
   — Очень простые. Обычный покер, только все карты выкладываются картинками вверх, мы выбираем по пять карт. Потом каждый имеет право сбросить четыре и взять четыре других.
   — Каждый из нас подберет себе стрит-масть, и победителя не будет.
   — Может, и нет.
   — Точно не будет.
   — Вот что я вам скажу. Если карты будут одинаковые, победа остается за тобой. Для выигрыша мои карты должны быть выше твоих.
   — Позволь убедиться, правильно ли я тебя понял. Никакого превосходства мастей. Королевская стрит-масть в червях не выше королевской стрит-масти в бубнах или трефах.
   — Точно.
   — И при одинаковых картах победа за мной?
   — Да.
   — Я согласен на твои условия.
   — Закрепим нашу договоренность. — О’Грейди протянул руку.
   Пришелец ее пожал.
   — А поскольку ты мне не до конца доверяешь, я возьму карты первым. — О’Грейди улыбнулся. — Чтобы ты видел мой выбор, прежде чем сделать свой.
   Внезапно спутники пришельца ожили, их пистолеты нацелились в голову О’Грейди.
   — Нет, Ставлю-Планету О’Грейди, — подал голос Ник Грек. — Думаю, карты первым возьму я.
   — Но…
   — Так посоветовал мне Эдди Высокие Ставки, прежде чем я его убил.
   О’Грейди вздохнул и вжался в спинку стула. У него возникло ощущение, что «Аванпост» он увидит еще очень не скоро.

НИКОДЕМИЙ МЕЙФЛАУЭР И ЧУЖИЕ

   Корабль Никодемия Мейфлауэра мчался к Анне Болейн, второму из Свадебных Колец, вращающихся вокруг холодного, расположенного далеко от солнца, Генриха VIII. Каждые несколько минут он вызывал Золушку по защищенному каналу, в надежде получить ответный сигнал, свидетельствующий о том, что она жива.
   Но Золушка не откликалась.
   На подходе к Генриху его попытались перехватить два корабля пришельцев. Он открыл огонь, едва они возникли на обзорном экране. Одного уничтожил, второй ушел от лазерного луча и открыл ответный огонь.
   Никодемий тоже избежал попадания энергетического сгустка и направил корабль к Кэтрин Парр, наружному Свадебному Кольцу. Оказавшись среди скал и глыб льда, отключил все системы, дабы пришелец не смог засечь его по выбросу нейтрино. Он знал, что пришелец будет его искать, может, призовет на помощь другие корабли, из тех, что атаковали Золушку на Анне Болейн, и готовился к бою. Никодемий пережил достаточно битв и прекрасно понимал, что один корабль может выстоять против двух или даже трех, но в случае, если на стороне противника четыре или больше кораблей, его шансы на победу стремительно приближались к нулю, поскольку враги могли окружить одиночку со всех сторон.
   Но Никодемий все-таки не терял надежды. Потому что среди всего этого мусора окружить его просто не представлялось возможным. Кольцо не являлось поясом астероидов, а представляло собой редкий феномен, состоя из миллиардов камней и ледяных глыб, вращающихся по четкой орбите. Спрятаться в кольце не составляло труда, но ни о каких боевых маневрах не могло быть и речи.
   Никодемий терпеливо ждал, каждую минуту активируя датчики ровно на две секунды. Этого времени хватало, чтобы засечь приближение кораблей пришельцев, и оставалось надеяться, что датчики противника не обладают такой чувствительностью, то есть его местонахождение останется для пришельцев тайной.
   Его стратегия оправдалась: через шестьдесят семь минут он засек корабль пришельцев, осторожно пробирающийся среди космического мусора в шестнадцати милях от него. Уже собрался активировать все системы и открыть огонь, но вовремя понял, что между кораблями сотни, может, тысячи камней и льдин, которые отразят и поглотят лучи и энергетические разряды его орудий, и он лишь выдаст себя пришельцам.
   Никодемий продолжал ждать, прошла, должно быть, вечность, корабль пришельцев продолжал сближаться с ним, пока расстояние не сократилось до мили. Инопланетянин, говоривший на чистом терранском, вызывал и вызывал его по радио, но Никодемий предпочел отмолчаться. Пусть думают, что корабль мертв. Пусть подходят еще ближе и попытаются проникнуть внутрь. Пусть хоть на мгновение ослабят бдительность.
   И когда корабль пришельцев приблизился на тридцать ярдов, Никодемий мгновенно активировал лазерные орудия и пульсаторы. Корабль пришельцев стал красным, потом белым и исчез с обзорного экрана.
   Датчики подсказали Никодемию, что пришелец находился на связи с другими кораблями. Расшифровать послания он, конечно, не мог, но догадался, о чем шла речь: пришелец докладывал, что обнаружил земной корабль и теперь сближается, чтобы проверить, есть ли в нем кто живой. Так что теперь ему предстояло иметь дело с остальными кораблями, пилоты которых наверняка проявят большую осторожность, учитывая, что связь с первым установить не удается.
   О скольких кораблях говорила Золушка? Пяти? Он уничтожил два, следовательно, оставалось как минимум три. Никодемий полагал, что сможет, прикидываясь мертвым, избавиться как минимум от одного, может, от двух, а уж потом, когда шансы сравняются, перестанет прятаться и попытает счастья в открытом бою.
   Но тут ожил защищенный канал.
   — Кто-нибудь! Кто-нибудь! — раздался голос Золушки. — У меня беда! Энергетический блок выведен из строя, корпус разгерметизирован. Я не могу маневрировать, системы жизнеобеспечения не функционируют, орудия не стреляют. Я…
   — Я знаю, где ты! — прервал ее Никодемий. — Пусть это останется между нами.
   — Никодемий! — вскричала она. — Ты близко? Через полчаса я останусь без воздуха.
   — Надень скафандр. В зависимости от конструкции, кислорода в нем от шести до четырнадцати часов.
   — Хорошо.
   — У тебя есть сигнальные ракеты?
   — В корабле?
   — Нет, на скафандре.
   — Сейчас проверю. — Долгая пауза. — Две.
   — Отлично. Отключи радиосвязь до того, как они смогут определить твое местоположение. Я свяжусь с тобой, как только доберусь до нужного Кольца. Тогда ты покинешь корабль и пустишь первую ракету. При удаче я ее увижу. Если нет, воспользуемся второй.
   — Поняла.
   Связь оборвалась. Никодемий понял, что после минутного радиоразговора нет смысла прикидываться покойником. И не мог он и дальше сидеть в засаде, зная, что у Золушки заканчивается кислород.
   Он приказал кораблю подняться над плоскостью эклиптики. Понимал, конечно, что подставляется под удар, выходя из-под защиты кольца, но не мог допустить, чтобы корабли пришельцев добрались до Анны Болейн первыми. Его преимущество заключалось лишь в том, что они не знали, где находится Золушка… но тут же до него дошло, что все они прекрасно знают. Все-таки именно они вывели из строя ее корабль.
   Так или иначе, он выбрался с Кэтрин Парр и помчался к Генриху VIII. Не прошло и минуты, как три корабля устремились следом. Он проскользнул между Кэтрин Говард и Анной Клевской, увидел пустотную прогалину на Джейн Сеймур и нырнул в нее. Все три корабля пришельцев бросились туда же. Два проскочили, третий не разминулся с глыбой льда.
   Уверенности у Никодемия прибавилось, он понял, что его корабль более быстрый и маневренный. Ему очень хотелось сразиться с оставшимися двумя, но на такой риск он пойти не мог. Через несколько минут Золушке предстояло покинуть корабль, и она очутилась бы в открытом космосе, беззащитная, с ограниченным запасом кислорода. И он не мог вступить в бой, потому что уничтожение и даже повреждение его корабля убило бы и Золушку.
   Несколькими маневрами он попытался оторваться от преследователей, но ничего не вышло, а времени на новые не оставалось. Поэтому он направил корабль к Анне Болейн, а в нескольких сотнях миль от кольца вышел на связь.
   — Ты все еще на корабле?
   — Да.
   — Ладно, когда закончим разговор, выходи из него и, используя ранцевый двигатель, доберись до края кольца.
   — А что потом? Стрелять ракетой?
   — Я думаю. У меня нет возможности затормозить и подхватить тебя, потому что в этот момент я превращусь в отличную мишень для двух кораблей, которые меня преследуют. — Он помолчал, прикидывая альтернативные варианты. — Ладно. Придется усложнять задачу.
   — А раньше ты предлагал что-то совсем простое? — В голосе Золушки слышались саркастические нотки.
   — Забудь о том, что я говорил. Если ты выберешься на край Кольца, они заметят тебя с той же легкостью, что и я. Оставайся в середине и там зажги ракету. Если я ее замечу, свяжусь с тобой, а потом тебе придется подождать, пока я доберусь до тебя. Если в течение десяти секунд после того, как ты выпустишь ракету, я не дам о себе знать, значит, я ее не увидел. Тогда ты свяжись со мной по радио скафандра, и мы предпримем вторую попытку.
   — Ты уверен, что это правильное решение? — спросила Золушка. — Вокруг полно метеоров. Они опасны ничуть не меньше пришельцев.
   — Пришельцы пытаются меня убить. Метеоры — нет.
   — Как скажешь. Я выхожу из корабля.
   — Удачи, — пожелал ей Мейфлауэр.
   И направил корабль параллельно Анне Болейн. Через минуту радио ожило:
   — Чего молчишь?
   — Ты выпустила ракету?
   — Да.
   — Черт! Мои датчики ее не зафиксировали.
   — У меня осталась только одна. Пускать и ее?
   — Подожди, пока я перемещусь на сто восемьдесят градусов вдоль кольца… вернее, перемещусь на сто восемьдесят градусов от того места, где сейчас нахожусь, поскольку Кольцо тоже вращается.
   Ему хотелось перейти на световую скорость, чтобы побыстрее добраться до нужного места и, возможно, сбросить с хвоста преследователей, Но он понимал, что такой маневр «выбросит» его далеко за пределы системы Колец, а при возвращении он не найдет нужную точку. Поэтому он лишь увеличил скорость до семидесяти процентов световой и помчался вкруг Анны Болейн. Когда почувствовал, что миновал половину Кольца, связался с Золушкой по радио.
   — Выпускай.
   — Готово.
   Вновь датчики не зафиксировали никаких вспышек.
   — Ты ее засек?
   — Нет.
   — Дерьмо! Что же нам делать? Ты можешь найти меня по радиосигналу?
   — Датчики определят твое местоположение с точностью сорок миль плюс-минус десять. Это все, на что они способны. — На мгновение он задумался. — Ладно, оставайся на связи. Для начала постараюсь подобраться поближе.
   — А что потом? — спросила Золушка.
   — Как далеко ты от своего корабля?
   — В нескольких милях.
   — Возвращайся к нему.
   — Зачем?
   — Выведи из реактора стержни-замедлители и убирайся оттуда. Он взорвется через четыре минуты, и уж эту вспышку я увижу, можешь не сомневаться.
   — Ты окажешься ближе, но все равно не заметишь меня. Слишком много скал и ледяных глыб.
   — Зато ты увидишь меня, поскольку мой корабль куда больше любой глыбы. Как только засечешь, доставай лазерный пистолет и стреляй в мой нос.
   — А если попаду?
   — Никакой пистолет не сможет пробить корпус, а мои датчики точно определят, откуда произведен выстрел, и я тебя подберу.
   — Ты уверен, что твой план сработает?
   — Теоретически, да.
   — Что значит — теоретически?
   — Если разлетевшиеся от взрыва камни и осколки не снесут тебе голову, если тебя не отбросит на сотню миль, если пришельцы не подстрелят меня до того, как я доберусь до тебя, если я смогу прорваться сквозь метеоритное облако, если ничего не случится с системами жизнеобеспечения твоего скафандра, тогда у нас отличные шансы остаться в живых.
   — Твой пассаж об отличных шансах я нахожу излишне оптимистичным, — мрачно заметила Золушка.
   — В такой ситуации лучше быть оптимистом, чем пессимистом. Приступай. Один из них снова стреляет в меня.
   — Не хотелось бы мне рассчитывать на компьютере вероятность нашего выживания.
   — Вот и повод для того, чтобы ты отблагодарила меня за свое спасение.
   — Если мы выберемся отсюда целыми и невредимыми, я отблагодарю тебя так, что мало не покажется, — пообещала Золушка.
   — Я на это рассчитываю, — ответил Никодемий Мейфлауэр.

МОГИЛЬЩИК ГЕЙНС И ЧУЖИЕ

   Планета Генрих VIII не представляла для людей ни малейшего интереса. Атмосфера из аммиака, температура — почти минус сто по Цельсию. Сила тяжести — на семнадцать процентов выше стандартной галактической. День длился 1273 часа, ночь — столько же. К достоинствам можно было отнести только небо, освещенное шестью Свадебными Кольцами, сверкающими отраженным светом далекого солнца.
   «Почему только кому-то пришла в голову мысль окопаться здесь? — гадал Могильщик Гейнс, бредя по скалистой равнине. — Особенно тем, кто изгнал из звездной системы Флот».
   Лично он не мог найти ни одного аргумента в пользу Генриха VIII.
   Однако знал, что завсегдатаи «Аванпоста», мужчины и женщины, наводят порядок на остальных Генрихах (за исключением Первого, поверхность которого представляла собой океан расплавленного металла, и нескольких лун, на которых не высаживались пришельцы), и, поскольку на Генрихе VIII датчики его корабля обнаружили небольшое вражеское поселение, а он сам привык выслеживать киллеров на планетах с самыми разными атмосферами и различной гравитацией, Могильщик решил самолично разобраться с этими пришельцами.
   Видимость едва отличалась от нулевой, но датчики подсказывали, что до лагеря пришельцев полмили, а до их корабля и того меньше. Ориентирование по приборам вполне устраивало Гейнса: пусть он не видел пришельцев, но и они не могли его видеть.
   Он нашел их корабль, расплавил стартовый блок, уничтожил систему жизнеобеспечения, двинулся к лагерю. Подошел на двести ярдов и уже различал силуэты двенадцати Куполов, в которых находились пришельцы. В молодости он бы ворвался в лагерь, стреляя с двух рук, с тем чтобы лицом к лицу схватиться с врагами. Но за долгие годы повидал смерть во всех ее проявлениях и знал, к чему приводит ненужный героизм. Могильщик Гейнс давно уже решил для себя, что ему нравится жизнь, и расстаться с ней намеревался лишь в самом крайнем случае. Поэтому с давних пор заботился прежде всего о собственной безопасности, что, как ни странно, приводило все к новым и новым успехам в карьере охотника за головами. В итоге он обеспечил себе безбедную старость и отошел от дел.
   Вот почему он снял с плеча лазерную винтовку, улегся на землю, положил винтовку на камень, прицелился и выстрелил.
   Ничего не изменилось, то есть луч не задел ни один из Куполов. Гейнс пожал плечами. Не попасть с двухсот ярдов, когда враги даже не знали, что по ним стреляют, куда лучше, чем промахнуться с десяти ярдов, нарвавшись на ответный огонь.
   Он прицелился вновь и нажал на спусковой крючок. На этот раз Купол развалился, и из него выскочили четверо пришельцев, чтобы тут же схватиться за грудь, аммиак — не кислород, и умереть.
   Он словно стрелял по мишеням в тире. Прежде чем первый из пришельцев надел скафандр и начал стрелять, он уже уничтожил десять Куполов из двенадцати. Потом сменил позицию, переместившись на пятьдесят футов, и разделался с одиннадцатым. Снова сменил позицию и собирался покончить с двенадцатым, когда в наушниках услышал голос: «Это ты, Гейнс?»
   Ему не хотелось, чтобы его засекли по радиосигналу, поэтому он промолчал.
   — Мы остались вдвоем, — продолжил голос. — Можешь и ответить, Гейнс. Я знаю, что это ты.
   Могильщик молчал.
   — Давай, — не унимался голос. — Если уж мне суждено умереть, я хочу знать, кто меня убил.
   Гейнс переместился на двадцать ярдов левее.
   — Мы остались вдвоем. Остальные мертвы.
   — С чего ты вдруг решил, что я — Гейнс? — наконец спросил Могильщик.
   — Я знаю, что ты обретался в «Аванпосте», — ответил пришелец. — И я знаком с твоими методами.
   — Откуда?
   — Я — тот, кого люди называют Серая Саламандра.
   — Я же отвез тебя на Барракуду IV, — удивился Гейнс. — Вроде бы тебе дали пожизненный срок.
   — Дали.
   — Тогда как ты здесь оказался?
   — Сбежал.
   — И сколько убил охранников?
   — Достаточно.
   Гейнс опять сменил позицию, на случай, если Саламандра найдет его по радиосигналу.
   — На этот раз мне придется тебя убить.
   — Но почему? Ты же уже не охотник за головами.
   — Идет война, помнишь?
   — Я ни с кем не воюю, — ответил Саламандра.
   — А что ты тут делаешь?
   — Мне нравится убивать.
   — Всех, кого мог, ты уже убил, — заявил Гейнс. — Только один из нас покинет планету, и, будь уверен, не ты.
   — Смелые слова для человека, у которого большая часть жизни позади, Могильщик Гейнс. Я-то во цвете сил и в отличие от тебя хорошо здесь ориентируюсь.
   Гейнс разнес в клочья последний Купол и тут же отбежал на тридцать ярдов, так что пульсовик Саламандры ударил по пустому месту.
   А потом направился к своему кораблю, перемещаясь зигзагом, стараясь не проходить по прямой больше десяти ярдов. Саламандра что-то говорил ему, он отвечал, но думал только о том, как вернуться к кораблю целым и невредимым.
   Наконец где-то через полчаса увидел корабль. Осторожно приблизился, на случай, если Саламандра добрался до корабля первым и поджидает его. Впрочем, в это верилось с трудом. Если бы инопланетянин нашел корабль, он бы не преминул похвалиться.
   Поднявшись на борт, Могильщик Гейнс задраил люк, проверил все закоулки, чтобы убедиться, что кроме него на корабле никого нет.
   — Мне надоело играть с тобой в кошки-мышки, — послышался голос Саламандры.
   — Мне тоже, — ответил Гейнс.
   — Так ты встретишься со мной лицом к лицу?
   — Нет. С игрой я завязал. Улетаю с планеты.
   — Я не понимаю. О чем ты говоришь?
   — Прощаюсь с тобой.
   — У тебя много недостатков, Могильщик, но ты не трус. Ты не можешь улететь, не побив меня.
   — Я тебя уже побил.
   — Побил? Да ты меня еще не видел!
   — Встречаться с тобой лицом к лицу — это для молодых с ненасытным эго. Моя работа — победить, и я победил.
   — Ты рехнулся!
   — Это возможно, — согласился Гейнс, — но я уничтожил все двенадцать Куполов, а до того вывел из строя ваш корабль. У меня на корабле кислорода хватит на год, а сколько его в твоем скафандре?
   Серая Саламандра еще сыпал ругательствами, когда Могильщик Гейнс вывел корабль на орбиту, оборвав радиоконтакт.

МАКС ТРИ СТВОЛА И ПРИШЕЛЬЦЫ

   Макс Три Ствола пребывал в отвратительном настроении. По просьбе Регги он последовал за Киборгом де Мило на Генрих V. Связавшись с ним по радио, она велела ему не приземляться, но он проигнорировал слова Киборга и посадил корабль рядом с ее.
   — Перестань таскаться за мной! — потребовала она.
   — Я лишь хочу убедиться, что ты не попала в беду, — ответил он.
   — Здесь только один человек, который может попасть в беду, и я говорю не о себе.
   — Послушай, я лишь выполняю обещание, которое дал роботу-бармену.
   — Которого звать Регги?
   — Он в тебя влюбился, — усмехнулся Макс. — И хочет чтобы я оберегал тебя.
   Она встретилась с ним взглядом.
   — Я не верю ни одному твоему слову.
   — Зачем мне тебя разыгрывать?
   — Впрочем, значения это не имеет. Я работаю одна.
   — Я обратил внимание, что ты на это не упирала, когда предлагала Катастрофе Бейкеру составить тебе компанию.
   — Он — герой, известный всей галактике. Ты — всего лишь трехрукий завсегдатай баров.
   Макс сверкнул глазами.
   — Не доставай меня. В гневе я страшен.
   — Ты и так не из красавцев, — сухо отметила Киборг де Мило. — А теперь отвали или пеняй на себя.
   — Это ты о чем?
   Она подняла палец и луч лазера сверкнул у самой его головы.
   — А, об этом. — Макс развернулся и поднялся по трапу на борт своего корабля.
   Киборг де Мило осталась на месте, уперев руки в бок словно ожидала, что он появится вновь. Он подождал, пока не убедился, что первой она не улетит, дал компьютеру команду на взлет и ретировался на орбиту.
   Он пытался сдержать слово, данное роботу, и улетал с чистой совестью. Теперь он имел полное право сам выбирать маршрут.
   Однако он находился на Генрихе V и не имело смысла лететь на другие планеты, раз уж он мог сразиться с пришельцами на этой. Макс включил сканеры и обнаружил лагерь пришельцев в шестистах милях к западу от города, который Киборг де Мило объявила своей территорией.
   Посадил корабль в двадцати милях от лагеря и задумался над тем, что делать дальше. Он не располагал достаточной огневой мощью, чтобы обрушиться на пришельцев и уничтожить их. Кроме того, такие атаки имели место быть в хвастливых рассказах Катастрофы Бейкера, но не в реальной жизни.
   Будь у него бомбы, он бы прошел над лагерем на бреющем полете и сбросил их на врага, но его корабль относился к классу легких звездолетов и на нем отсутствовало даже оборонительное вооружение. Если б он знал, где пришельцы складировали свое оружие, он бы подкрался туда и подорвал арсенал, пусть и не очень представлял себе, как это делается. Ему редко приходилось иметь дело с взрывчаткой.
   В итоге, пусть идея ему и не глянулась, Макс понял, что нанести урон пришельцам он сможет одним-единственным способом: вступив с ними в бой. Он проверил глушак, лучевик и бластер, убедился, что они полностью заряжены, и зашагал к лагерю.
   Отмахал семь миль, когда увидел приближающееся к нему двуногое существо. Поначалу решил, что наткнулся на человека, но вскоре понял, что перед ним пришелец.
   Вытащил лучевик и нацелил пришельцу в грудь.
   — Стоять на месте! — гаркнул он.
   Пришелец вздрогнул от неожиданности, остановился.
   — Я тебя не видел, — ответил он на терранском, с сильным акцентом.
   — Брось оружие, — приказал Макс.
   — У меня его нет.
   — Я не шучу! — прорычал Макс.
   — Я тоже. Я — дезертир.
   Макс подошел к пришельцу, убедился, что тот говорит правду.
   — Будь я проклят! — воскликнул он. — И куда держишь путь?
   — Куда подальше.
   — Подальше от чего?
   — Я — поэт, — пояснил пришелец. — И на войне мне не место.
   — По правде говоря, я могу придумать множество мест, которые предпочел бы этому. — Макс вытащил из кармана фляжку, отхлебнул. — Держи. Для твоего организма это не яд?
   — Не попробовав, не узнаешь. — Пришелец взял фляжку, поднес к губам.