Резник Майк. Аванпост

   Подумал, что нет смысла соревноваться с пришельцами в меткости стрельбы из лучевиков и бластеров, поэтому достал из-под стойки молекулярный деформатор. Мне ни разу не приходилось пользоваться им, но я следил за тем, чтобы он всегда был в рабочем состоянии. Кроме того, другого действительно мощного оружия у меня не было. А вот молекулярный деформатор мог за наносекунду превратить в желе хоть тысячу пришельцев, вместе с их звездолетом.
   Я нацелил его на приближающихся солдат, снял с предохранителя, нажал на спусковой крючок… и ничего не произошло. Приборы подсказывали мне, что энергетическая батарея заряжена, все системы функционируют нормально, но он определенно не выполнял задач, ради решения которых его и разработали.
   Я предпринял вторую попытку, но пришельцы как ни в чем не бывало шагали к «Аванпосту». Поэтому я спросил у Эйнштейна, что не так, и он, после короткого анализа, сообщил, что пришельцы вооружены атомным нейтрализатором, устройством, которое может приостановить работу любого оружия с атомной энергетической батареей.
   Самое печальное состояло в том, что в этот самый момент пришельцев отделяли от «Аванпоста» какие-то сто ярдов. Они видели, что я пытался выстрелить в них из деформатора, поняли, что их нейтрализатор работает, и даже не стали строиться в боевой порядок. Смеясь, толпой шли к двери.
   Я сказал Эйнштейну, что только он может спасти ситуацию, при условии, что решение будет найдено в течение минуты. Он ответил, что незамедлительно займется этой проблемой.
   Расстояние до пришельцев сократилось до восьмидесяти ярдов, шестидесяти, сорока. Я все пытался выстрелить из деформатора, но с прежним результатом.
   — Эйнштейн! — проорал я. — Или ты найдешь решение за десять секунд, или думать тебе больше не придется.
   Через восемь секунд на дисплее компьютера появились инструкции, которые Бард тут же и озвучил.
   — Отойди на двадцать футов влево и выстрели снова.
   Ничего более глупого слышать мне не доводилось, но времени спорить не было, я отбежал на двадцать футов и выстрелил снова, на этот раз через окно, около которого сейчас сидит Золушка. Деформатор выстрелил, и от роты пришельцев осталась лужица желе.
   Я взял у Барда компьютер, сообщил Эйнштейну, что его идея сработала.
   — Как ты это сделал? — спросил я через компьютер. — А главное, что ты сделал?
   — Твое оружие использует атомную энергию, не так ли? — спросил Эйнштейн.
   — Да.
   — А базовый принцип атомной энергии Е равно МС квадрат, правильно?
   — Насколько мне известно, да.
   — Далее, у пришельцев был атомный нейтрализатор, который препятствовал нормальному функционированию твоего оружия.
   — Ты мне это уже говорил.
   — Но это, как ты понимаешь, и есть ответ.
   — Какой ответ? Как ты узнал, что молекулярный деформатор начнет стрелять, если я отойду на двадцать футов влево?
   — Полагаю, ты мог бы отойти и на двадцать футов вправо, — ответил Эйнштейн. — Но в слове «вправо» больше букв, чем в слове «влево», а мне дали понять, что с временем напряженка, и я это учитывал, когда писал, что надо сделать.
   — Ты мне не ответил, — упорствовал я. — Как ты узнал, что оружие заработает, если я отойду вправо или влево?
   — Как указывал мой прапрапрапредок Альберт, относительность может быть и локальным феноменом. Ты нейтрализовал действие нейтрализатора локальным перемещением на двадцать футов.
   * * *
   — Я всю жизнь слушаю глупости, но глупее просто ничего не слышал! — воскликнул Макс.
   — Ты так думаешь? — задумчиво спросил Никодемий Мейфлауэр. — Я вот слышал много чего и куда глупее. Причем прямо здесь, в «Аванпосте».
   — Э… я никого не хочу критиковать, — Вилли Бард оторвался от блокнота, — но все было совсем не так.
   — Теперь так, — возразил я.
   — Но…
   — Эйнштейн не видел, что произошло, Регги у нас неразговорчивый. И по всему выходит, что я — единственный очевидец.
   — Одну минуту. Я тоже при этом присутствовал! — вскричал Бард.
   — Ты всего лишь летописец, — напомнил я. — Ничего не происходит, пока кто-нибудь, в данном случае я, не рассказывает историю.
   — Томагавку не откажешь в логике, — вступился за меня Катастрофа Бейкер. — В конце концов, это твои правила.
   — То есть ты хочешь, чтобы я записал его версию, а не настоящую? — спросил Бард.
   — Его версия и есть настоящая, — ответил Бейкер. — Во всяком случае, станет таковой, когда ляжет на бумагу.
   Эйнштейн что-то нам написал, а Большой Рыжий тут же озвучил.
   — Он говорит, что находит версию Томагавка очень изяшной, но надеется, что ни один специалист по атомной физике ее не прочитает.
   Бард поднялся, подошел к стойке.
   — Я обращаюсь к тебе, Регги, скажи им, что Томагавк лжет.
   Регги продолжал молча мыть грязные стаканы, а покончив с этим, принялся вытирать стойку.
   — Похоже, ему нечего сказать в ответ на твое обращение, — рассмеялся Макс.
   — Ладно, ваша взяла. — Бард вернулся к лежащему на столике блокноту. — Именно так Эйнштейн и спас «Аванпост».
   — Черт, да знай я, что история такой интересный предмет, остался бы в школе! — прогремел Катастрофа Бейкер.
   — А когда ты ее бросил? — спросил Большой Рыжий.
   — Лет в восемь или девять.
   — Они не попытались остановить тебя?
   — Разумеется, попытались. — Бейкер печально покачал головой. — Бедняжки. Но я надеюсь, что практически всех уже выписали из больницы.
   — Ты уже тогда знал, что станешь героем? — спросила Мать Земля.
   — Насчет этого я ничего не знал, — признал он. — Но нисколько не сомневался, что ученым мне не быть.
   — Он к десяти годам определился с будущим. — В голосе Большого Рыжего слышалась зависть. — А у меня ушло полжизни, чтобы решить, что мне прямая дорога в профессиональный рестлинг.
   — Я могу научить тебя рестлингу, — предложил преподобный Билли Карма Силиконовой Карни. — Пойдем со мной, и я покажу тебе наиболее интересные захваты.
   — А я могу продемонстрировать тебе удары ногой по яйцам, отмашки ногтями и тычки в солнечное сплетение.
   — Я восхищаюсь твоим чувством юмора, — воскликнул Билли Карма.
   — Я, по-твоему, улыбаюсь? — мрачно спросила она.
   — Оставь ее в покое, преподобный, — повернулся к ним Бейкер. — Или хочешь, чтобы тебе подрезали оставшиеся конечности?
   — Ты про это? — Билли Карма поднял золотую и серебряную руки. — Чего только не сделаешь во славу Господа.
   — Да?
   — Да. — Он посмотрел на Барда. — Готовь перо, Вилли. Эта история станет украшением твоей книги. Не упусти ни слова.

НЕПОБЕДИМЫЕ ПРОПОВЕДНИКИ

   Я ничего не имею против войны (начал преподобный Билли Карма). Это один из лучших способов избавиться от безбожников и дать выход сексуальной энергии. Вот и Бог, конечно же, сторонник войны. Он же сражается с Сатаной триллион лет плюс-минус пара столетий.
   Но, с другой стороны, я не воин. Нельзя же ожидать, что Катастрофа Бейкер будет цитировать Книгу Добра с той же легкостью, что и я, или Макс Три Ствола сможет, под стать мне, очаровывать женщин, зато и я кое в чем не могу сравниться с ними. Это им по силам одной рукой уничтожить вражескую армию, не мне.
   Но, как есть много способов освежевать кошку, наверное, поэтому их осталось так мало, выиграть войну тоже можно по-разному. Вот я и полетел на Генрих VI, одну из планет, которую Бог в спешке забыл снабдить водой, электричеством и пригодным для дыхания воздухом, чтобы разобраться с окопавшимися там пришельцами.
   Приземлился и через несколько часов нашел их лагерь. Мы обменялись любезностями: я узнал, что они называют планету Джамбликст, они — что я их — големами. Ими они и выглядели.
   Я уже решил, что мы нашли общий язык, когда они вдруг вытащили оружие, наставили на меня и пожелали знать, что я делаю на Джамбликсте. Я пришел к выводу, что лгать смысла нет, вот и признал, что прибыл на Генрих VI, чтобы обратить их в свою веру.
   — У нас есть свой Бог, — ответил их командир. — Чего нам поклоняться твоему?
   — Мой — крупнее, сильнее и умнее, и Он покажет вам, как заполучить больше женщин, — объяснил я.
   — Наш Бог создал Вселенную, — заявил их командир.
   — Да? — удивился я. — Ладно, тогда мой Бог создал вашего.
   — Святотатство! — возопил он. — Наш Бог — творец всего созданного!
   — Мой Бог — творец этой и всех других вселенных, от начала до конца времен, — ответил я. — Более того, он прекрасный гольфист и за последние пятьдесят семь столетий не проиграл ни одного матча.
   Мои слова не произвели на них должного впечатления, и они под дулом пистолета отвели меня в один из Куполов, где мы сняли скафандры и шлемы.
   — А теперь назови мне истинную причину твоего прибытия сюда, Билли Карма, — отчеканил командир.
   — Я уже все сказал, — ответил я. — Я прибыл с тем, чтобы привести вас к Иисусу.
   — Иисус? Это кто?
   — Ну, необразованному мирянину понять это сложно, но Иисус — сын Бога.
   — Ладно, — кивнул пришелец, — приведи Иисуса на Джамбликст и мы обсудим с ним все вопросы.
   — Это невозможно. — Я покачал головой. — Он умер более восьми тысяч лет тому назад.
   — Вы поклоняетесь мертвецу?
   — Ну, он не был обычным человеком, — объяснил я.
   — Он был богом?
   — Не совсем.
   — Очень уж все запутано, — признал командир. — Как он умер?
   — Его распяли.
   — Объясни, пожалуйста.
   Я объяснил, как распинали людей, и пришельцы одобрительно закивали.
   — Видите? — обратился командир к солдатам. — Я же говорил, что мы сможем многому научиться у врага. Надеюсь, кто-нибудь из вас все записал. — Он повернулся ко мне. — Думаю, ты и сам понял, что идешь ложным путем, преподобный Билли Карма. Твой Бог не смог защитить даже собственного сына, тогда как наш Бог помог нам победить Флот.
   — Моего Бога занимали дела Монархии, котировки фондовой биржи и исход некоторых спортивных состязаний, — отрезал я. — Такую мелочевку, как вы, Он пока просто не заметил. Но когда заметит, вы узнаете, кто во Вселенной хозяин.
   Командир долго смотрел на меня, я уже решил, что он собирается согласиться со мной и извиниться за развязанную войну, но услышал от него совсем другие слова.
   — Думаю, наш департамент пропаганды будет очень доволен, если ты откажешься от своего Бога и поклянешься в вечной преданности нашему.
   — Никогда! — проревел я.
   — Нам потребуется десять минут, чтобы расставить голокамеры.
   — Приносите камеры, если вам угодно. Но меня и Бога вам победить не удастся.
   — Не понял.
   — Ты меня слышал! Мы размажем вас по земле. Мы скинем вас с обрыва! Мы обрушим на вас наводнения и болезни, мы убьем всех ваших первенцев. Так что дважды подумай перед тем, как пытаться разлучить меня с моим Богом!
   — Ты отказываешься отречься от своего Бога?
   — Абсолютно.
   — Даже если мы отрежем тебе руки и ноги?
   — Отрезайте, что угодно. Они — всего лишь плоть. Вы не сможете отрезать мою бессмертную душу.
   — Уж не хочешь ли ты сказать, что ты — бессмертная душа? — спросил он.
   — Именно так.
   — Ты, возможно, думаешь, что я ничего тебе не отрежу, что мои слова — пустая угроза?
   — Я надеюсь на это, потому что я привык к своим конечностям, но это и не важно. Ничто не заставит меня повернуться спиной к Богу, и я знаю, что Он никогда не повернется спиной ко мне.
   — Любопытная версия. Думаю, мы сейчас ее проверим.
   И он нацелил пистолет на мою руку.
   — Одну минуту!
   — Что такое? — В его голосе слышалось разочарование. — Ты отрекаешься от своего Бога еще до первого выстрела?
   — Нет, — ответил я, — но разве ты не подождешь, пока принесут голокамеры?
   — Нет. — Он покачал головой. — Гражданскому населению моей планеты неинтересно наблюдать невероятно жестокий и болезненный процесс расчленения. Их интересует только результат — твое согласие служить нашему Богу.
   Он вновь прицелился.
   — Ты кое-что забываешь! — в отчаянии воскликнул я.
   — Что? — Он проверил пистолет. — Я забыл снять его с предохранителя?
   — Ты забываешь, что я не говорю на твоем языке, поэтому, даже если я отрекусь от своего Бога, чего я никогда не сделаю, твой народ все равно меня не поймет.
   — Мы переведем твои слова. А теперь, если пока тебе больше нечего сказать…
   Я пытался найти какой-нибудь способ оттянуть неизбежное, когда он отстрелил мне левую кисть.
   — Теперь у тебя появилось, что сказать?
   — Да, — ответил я. — Чертовски больно.
   — Это все?
   — Нет.
   — Продолжай.
   — Может, кто-нибудь перевяжет мне руку?
   — Мужества тебе не занимать, Билли Карма, нельзя этого не признать. — Он прицелился и отстрелил мне правую кисть.
   — Сукин сын, больно же! — проревел я.
   — Ты готов поклясться в верности нашему Богу?
   — Продолжай стрелять, гребаный мерзавец!
   Он продолжал, и я остался без обеих стоп.
   — Господи, — взмолился я, — прости их, ибо не ведают они, что творят. — А потом добавил: — Но сначала заставь их немножко пострадать.
   — Ты действительно веришь в то, что говоришь? — спросил командир.
   — Можешь не сомневаться.
   — Любое божество, которому так преданы, достойно уважения, — сказал он. — Расскажи мне о своем Боге.
   — Я бы с удовольствием, — ответил я, — но кровь вытекает быстро и, боюсь, я потеряю сознание, не успев дойти до самого интересного.
   Он согласился, кликнул врачей, и пока они перевязывали мне раны, я рассказывал им о Боге, и Святой Дух в тот момент действительно пребывал во мне, потому что еще до того, как они закончили меня штопать, я обратил в свою веру командира, солдат и всю медицинскую бригаду.
   Я оставался на планете, пока все пришельцы не поверили в нашего Бога, после чего решил, что внес свою лепту в победу, на короткое время завернул в госпиталь, где мне сделали протезы кистей и стоп, и вернулся в «Аванпост».
   * * *
   — Богу, несомненно, повезло в том, что ты на Его стороне, — саркастически бросил Макс.
   — Твоими устами глаголет истина, — согласился Билли Карма.
   — Просто не понимаю, как Он справлялся со всеми делами до твоего появления, — продолжил Макс.
   — Действительно, ему приходилось нелегко. Потому-то, возможно, Он потерял контроль над собой и завел роман с Марией.
   — Ты про Деву Марию?
   — Ну, она была девственницей, когда Он повстречал ее, — задумчиво заметил Билли Карма. — Черт, если бы я не остановил Его, он бы, возможно, в эту самую минуту делал предложение Силиконовой Карни.
   — Я в этом сомневаюсь, — покачал головой Большой Рыжий.
   — Почему? — спросил Билли Карма. — Вкус у него такой же отменный, как и у меня, и именно с ней я хотел бы уединиться.
   — Возблагодарим небеса за маленькие радости. — С губ Золушки сорвался вздох облегчения.
   Билли Карма посмотрел на нее.
   — Извини. Не страдай из-за того, что тебя отвергли.
   — Я это переживу.
   — Если тебе будет легче, мы можем провести вместе часок-другой, пока Силиконовая Карни осознает, какое ей выпало счастье.
   — Если ты к ней прикоснешься, — предупредил Никодемий Мейфлауэр, — я отрежу тебе конечность, о которой забыли пришельцы.
   Билли Карма положил ногу на ногу и пискнул, как мышка:
   — Что ты такое говоришь!
   — Ты меня слышал.
   — Докажи всем, что он блефует. — Макс ехидно усмехнулся.
   — Точно, — поддержал его Катастрофа Бейкер. — А если он приведет угрозу в исполнение, ты сможешь заменить отрезанный член алмазным. Во-первых, он будет отлично смотреться с золотой и серебряной руками, а во-вторых, никогда не упадет.
   И скоро все начали убеждать преподобного Билли Карму прикоснуться к Золушке, чтобы посмотреть, что за этим последует. Он вроде бы уже задумался, а может, стоит, но пожал плечами и решительно покачал головой.
   — Я не могу этого сделать. Совершенно очевидно, что ее влечет к этому невзрачному молодому человеку. Одному только Богу известно, почему, поскольку она могла остановить свой выбор на таком неотразимом слуге Господа, как я, и мне не хочется думать, что я могу изувечить его, а то и убить, если он нападет на меня. Нет, я думаю, что лучше мне не мешать любви молодых. — Он подмигнул Золушке. — Но, если тебя потянет на зрелых, опытных мужчин, ты знаешь, к кому обратиться, не так ли?
   Золушка улыбнулась.
   — К Катастрофе Бейкеру?
   Все засмеялись. Все, за исключением Билли Кармы. Он сидел и хмурился, словно не понимал, как она могла так ошибиться.
   — Если ты хочешь, чтобы женщина стала твоей, любая женщина, надо найти к ней особый подход и точно выбрать момент, — заметила Мать Земля.
   — Немалую роль играют внешность и манеры, — вставила Силиконовая Карни.
   — А также одежда, плавность речи и личная гигиена, — добавила Золушка.
   — На это уйдут годы! — запротестовал Билли Карма.
   — Значит, придется потратить эти годы, — ответил Никодемий Мейфлауэр. — Не зря же говорят: бесплатных ленчей не бывает.
   — Черта с два. Томагавк раздает их каждый день.
   — Лучше оставайся самим собой. — Макс все улыбался. — Я просто представить себе не могу, что ты будешь здесь делать, если превратишься в денди, как они тебе советуют.
   — А что ты вообще здесь делаешь? — пожелал знать Никодемий Мейфлауэр. — Почему ты не с паствой, которую должно вести по пути истинному?
   — Моя церковь — галактика. — Билли Карма взмахнул рукой. — И каждое разумное существо — мой прихожанин. — Он помолчал, потом добавил: — Прежде всего, с большими буферами.
   — Это ты тонко подметил, — хмыкнул Макс.
   — Я учился у эксперта, — фыркнул Билли Карма. — Филистимлянин! — И уткнулся в свой стакан.
   — Его послушать, так получается, что филистимляне — исключительно люди, — заметила Мать Земля.
   — А разве нет? — спросил Бейкер.
   — Разумеется. Или ты думаешь, что это единственный вид разумных существ, у которого мужские особи плохо воспитаны, беспринципны, грубы и вообще отвратительны?
   — Как-то не думал об этом, — признал Бейкер.
   — Уверяю тебя, не единственный.
   — А кто хуже?
   — Я не говорила, что есть кто-то хуже, — напомнила Мать Земля. — Просто есть и другие.
   — Понятно, и ты готова о них нам рассказать?
   — Естественно.

ГОСПИТАЛЬ — НЕ ДОМ РОДНОЙ

   Как вы сами видите (начала Мать Земля), я не сложена для битвы. Черт, и тридцать лет назад на войне мне делать было нечего, пусть и выглядела я не хуже Золушки.
   Вот я и решила поработать медсестрой в госпитале пришельцев на Элизабет Йоркской, спутнике Генриха VII. Подумала, что моей лептой в победу станут знания об анатомии пришельцев, которые я каким-нибудь способом смогу передать Катастрофе, Урагану и остальным.
   Как выяснилось, пришельцы не слишком отличались от нас.
   * * *
   — Они точно выглядели иначе, — прервал ее Большой Рыжий.
   — А больших садистов среди людей я просто не встречал, — добавил преподобный Билли Карма. — За исключением разве что Бейкера, Смита, Гейнса, Макса да дамы-киборга.
   * * *
   Вы путаете социальные различия с физиологическими (продолжила Мать Земля). Но, кстати, одно важное социальное различие имело место быть.
   Я увидела, как солдат ущипнул за зад медсестру, когда она проходила мимо его кровати. Я подождала, пока врачи и медсестры уйдут из палаты, потом подошла к нему.
   — Я заметила, что ты сделал чуть раньше.
   — Ничего особенного, стонал и спал, — ответил он.
   — Я про медсестру.
   — Так уж вышло. — В голосе слышались извиняющиеся нотки. — В должное время меня отправят домой, я найду подругу жизни и утолю свой голод.
   — А чего ждать так долго? — спросила я.
   — Никто из медсестер не захочет стать моей подругой жизни. До того, как меня призвали в армию, я был простым фермером.
   — Кто говорит, что они должны стать твоей подругой жизни?
   — Ты рехнулась? — У него округлились глаза. — Ты знаешь, как наказывается изнасилование?
   — Я не говорю про изнасилование.
   Мои слова поставили его в тупик.
   — Тогда о чем ты говоришь?
   — У людей все устроено следующим образом. Если у мужчины возникает сильное желание утолить свои сексуальные потребности, всегда находится женщина, готовая ему в этом помочь.
   — Подруга жизни, так?
   — Точнее вечерняя подруга.
   — Ты хочешь сказать, что они не должны оставаться вместе всю жизнь?
   — Именно это я и хочу сказать.
   — Но… почему женщины готовы в этом участвовать?
   — Потому что им за это платят.
   — Ты хочешь сказать…
   — В нашем обществе это древняя и уважаемая профессия.
   — Madre de Dias!* ^[21] — воскликнул он, разумеется, на своем языке. — Потрясающая идея!
   — Ты думаешь, ваши мужчины ее одобрят? — спросила я.
   — Еще как!
   — А женщины?
   — Безусловно. Многие из них требуют от потенциальных женихов детального финансового плана обеспечения их нужд на всю жизнь. Думаю, они поддержат это революционное предложение еще активнее, чем мужчины.
   — Хорошо, — кивнула я. — У меня есть опыт в управлении подобными заведениями. Если ты познакомишь с моей идеей других солдат, я введу в курс дела медсестер.
   — Но это же госпиталь! — Он вдруг погрустнел. — Где мы сможем… ну, ты понимаешь.
   — Видишь ли, люди отличаются от многих, если не от всех, тем, что рождают героев. Большая часть из них личности слишком независимые, чтобы действовать в рамках жесткой армейской структуры. Но я только что рассталась с ними, и они готовились к тому, чтобы изгнать вас из этой солнечной системы. Я буду удивлена, если госпиталь не будет эвакуирован в течение ближайших сорока восьми часов. Останутся только те медсестры, которые захотят работать в моем заведении, и солдаты, достаточно здоровые, чтобы оплачивать их услуги. И, разумеется, как только станет известно, что мы в деле, основным полем нашей деятельности станет твоя планета, а здесь останется маленький филиал для тех, кто захочет стравить пар перед возвращением домой.
   — Ты уверена, что герои своего добьются? — спросил он. — Мне бы не хотелось заниматься всем этим, чтобы потом узнать, что мы выиграли войну.
   — Думаю, я могу это гарантировать.
   — Но нас в сотни раз больше.
   — Их это только подстегнет. Поверь, я их знаю. Противостоять им не удастся никому.
   — Будем надеяться, что ты права.
   И, конечно же, я не ошиблась. Через тридцать шесть часов пришельцы очистили Элизабет Йоркскую (за исключением девяти медсестер, которые согласились сменить профессию). Решили остаться половина ходящих раненых и немалое число здоровых солдат, которых даже страх перед военным трибуналом, куда, как известно, попадают дезертиры, не удержал от посещения «Заведения мадам Элизабет».
   Здесь я, кстати, только по одной причине: чтобы перевести все мои деньги в банк их планеты. Сегодня же отправляюсь туда, чтобы определиться с местоположением новых отделений.
   И кто говорит, что война — это ад?
   * * *
   — Я слышал о проститутках, которые шли за войском, — прокомментировал Макс рассказ Матери Земли. — Но должен снять перед тобой шляпу. Ты — первая, кто организовал бордель в самой армии.
   — Видишь ли, — ответила Мать Земля, — каждый делает то, что умеет.
   — Истину говоришь, — воскликнул преподобный Билли Карма с похотливой улыбкой.
   — И умеет хорошо, — добавила она.
   — Ты собираешься провести остаток жизни, управляя борделем для пришельцев? — спросил Макс.
   — Разумеется, нет. Я проведу там четыре или пять месяцев, чтобы наладить дело, а потом собираюсь продавать лицензии на право работать под моей маркой. Через год я снова буду жить среди людей и купаться в деньгах. Черт, может, даже куплю этот бар.
   — Он не продается, — ответил я.
   — Ты еще не слышал моего предложения, — не унималась Мать Земля.
   — Мне без разницы. Этот бар — моя жизнь. Что я буду делать, если продам его?
   — Считай, я ничего не предлагала. Завидую тебе.
   — Правда? — удивился я. — Почему?
   — У тебя есть что-то такое, что ты ценишь выше денег.
   — У меня тоже, — вставил Билли Карма.
   — Да, но ты находишь что-то новое всякий раз, когда мимо проходит другая женщина, — усмехнулся Макс.
   — Я говорю про Книгу Добра, — с достоинством, доступным только ему, ответил Билли Карма.
   — Я предлагаю тебе за нее двести кредиток, — сказал Макс.
   — Двести? — повторил Билли Карма. — Договорились.
   Макс рассмеялся.
   — Я думал, ты ценишь ее выше денег.
   — Да, — кивнул Билли. — Поэтому я выучил ее наизусть. Сам экземпляр, физическая оболочка книги, — ничто. Главное — ее содержимое.
   — А что ты скажешь насчет физической оболочки женщины? — спросил Макс.
   — Мы с Богом как раз пытаемся найти ответ на этот вопрос. — Он вытащил из кармана потрепанную Библию. — Так где мои двести кредиток?
   — Забудь о них. Я лишь хотел проверить тебя.
   — Слушай, сделка есть сделка.
   — Отвали.
   — Ты не собираешься отдавать мне деньги?
   — Нет.
   — Сатана отвел в аду особый уголок для людей, которые не держат слова.
   — Он лично сообщил тебе об этом, не так ли? — спросил Макс.
   — Лично я никогда с ним не разговаривал. Но он приходит ко мне в видениях и рассказывает, какие кары уготовил грешникам. — Он помолчал, пристально глядя на Макса. — В последний раз он упомянул тебя.
   — Странно, — пожал плечами Макс. — Со мной он никогда не говорит. Собственно, единственное сверхъестественное существо, которое обращает на меня внимание, — Уилксибоет.