Резник Майк. Аванпост

   — И что вы сделали? — спросил преподобный Билли Карма. — Бросили в кипящую смолу и изваляли в перьях или отрезали антенны?
   — Ни то и ни другое, — ответил О’Грейди. — Забрали деньги и выжгли большую красную букву А на ее хитиновом панцире.
   — Зачем?
   — Как я понимаю, ты не сведущ в классике, — отметил О’Грейди. — Мы решили, что всякий раз, когда она будет появляться в игорном заведении, где большинство игроков — люди, им будет достаточно одного взгляда, чтобы понять, что она — инопланетная Эстер, решившая сорвать банк, и они, во всяком случае те, кого не зовут Ураган Смит, будут держаться от нее подальше.
   Большой Рыжий смотрел на компьютерный голоэкран.
   — Эйнштейн говорит, что это хорошая идея.
   — Потому что Эйнштейн более начитан, чем преподобный, — пожал плечами О’Грейди.
   — Я читаю только Книгу Добра, — ответил Билли Карма. — Прежде всего о том, кто кого породил.
   — Похоже, тебя очень интересует генеалогия, — вставил Ахмед Альфардский.
   — Его больше интересует процесс порождения, — поправила его Золушка.
   — Где Господь сказал, что человек не имеет права немного поразвлечься? — вопросил Билли Карма.
   — Как насчет Книги Бытия? — полюбопытствовал Адский Огонь ван Винкль.
   — Кроме нее!
   — Разве этого мало? — не унимался ван Винкль. — Он выгнал Адаму и Еву из рая.
   — Ну, на этот счет у меня есть своя версия, — уверенно заявил Билли Карма. — Знаешь, что на самом деле покусывала Ева?
   — Я не хочу этого слышать, — воскликнула Золушка.
   — Я не хочу даже думать об этом, — присоединился к ней ван Винкль.
   — Если бы Господь не хотел, чтобы вы получали новые знания, он бы не отправил меня сюда, чтобы я мог проповедовать вам, — гнул свое Билли Карма. — Я уже довольно-таки давно думаю о том, что Библия нуждается в радикальной переработке.
   — Могу себе представить, — усмехнулся Маленький Майк Пикассо. — Ветхий Завет — Версия Добра, от преподобного Билли Кармы.
   — Звучит неплохо, — высказал свое мнение преподобный.
   — А что-нибудь грязное или отвратительное на вкус когда-нибудь казалось тебе плохим? — спросила Золушка.
   — Недостаточно информации.
   — Это ты о чем?
   — Если ты дашь мне, покусывая, подняться вверх по твоему бедру или спуститься по животу, тогда я буду знать, какая ты на вкус, добрая или ужасная.
   — Я уж и не знаю, смогу ли донести до тебя эту мысль, преподобный, — вмешался Маленький Майк, — но есть разница между женщиной с хорошим вкусом и женщиной, которая хороша на вкус.
   — По мне разницы никакой, — отмахнулся Билли Карма.
   — Могу в это поверить, — кивнул ван Винкль.
   — Я думаю, может, тебе лучше помолиться Господу, чтобы он послал тебе ограничители, — предложила Золушка.
   — Так ты любишь, когда мужчина ограничен в движениях? — спросил преподобный.
   Золушка уже хотела резко ответить, но передумала и повернулась к нему спиной.
   — Нет никаких сомнений в том, что Бог обладал даром предвидения. — Билли Карма по-прежнему смотрел на нее. — Посмотрите на эту прекрасную круглую попку. Конечно, большую часть своего внимания Бог уделил фасаду, но Он помнил, что и к заду надо отнестись серьезно, дабы Его одинокому слуге было чем полюбоваться.
   — Сегодня у тебя все мысли направлены в одну сторону, не так ли? — спросил Бейкер.
   — В одну сторону — это точно, — согласился с ним Могильщик Гейнс.
   — Эй, преподобный, — продолжил Бейкер, когда очередной взрыв осветил ночное небо, — может, тебе следует быстренько переговорить с Господом и посоветовать Ему на время оставить женщин в покое и сосредоточиться на завершении войны?
   — Не по Его части, — ответил Билли Карма. — Бог создал женщин. Войны — дело рук людей. Людей и безбожников-инопланетян.
   — Знаешь, мы в любую минуту можем обидеться, — подал голос Сидящий Конь.
   — Ты все равно не захотел бы попасть на небеса, — повернулся к нему Билли Карма. — Я полагаю, если там и есть инопланетяне, все они живут в дешевых муниципальных домах, а на поле для гольфа их пускают в самое неудачное время.
   — Не знаю почему, но у меня такое ощущение, что нынче для того, чтобы стать проповедником, нужно знать гораздо меньше, чем в мои дни, — изрек Адский Огонь ван Винкль.
   — Для этого требуется Библия, черная одежда и личная договоренность с Богом, — уточнил Билли Карма.
   — И, уж конечно, не знание литературы Земли, — усмехнулся Большой Рыжий. — Черт, даже я знаю, кто такая Эстер.
   — Он, возможно, думает, что Дом Ашера — то самое место, где роботов учат показывать места старикам на стрип-шоу, — поддакнул Маленький Майк Пикассо.
   — А ты считаешь, что это не так? — спросил Билли Карма.
   — Одну минуту, — вмешался Катастрофа Бейкер. — Вы говорите, что Дом Ашера — выдумка?
   Маленький Майк уставился на него.
   — А ты говоришь, что нет?
   — Я там был, — ответил Бейкер.
   — Я говорю об истории, которая называется «Падение дома Ашера»* ^[14], — уточнил Маленький Майк.
   — А я в ней есть? — спросил Бейкер.
   — Нет.
   — Странно, а должен быть, потому что я находился там, когда он упал.
   — Почему-то мне представляется, что мы говорим о разных домах, — заметил Маленький Майк.
   — А сколько могло быть Домов Ашера? — спросил Бейкер.
   — Расскажи мне о своем, а потом я тебе отвечу.

КАТАСТРОФА БЕЙКЕР И ПАДЕНИЕ ДОМА АШЕРОВ

   Случилось все это на Мебиусе IV (начал Бейкер). Я как раз возвращался с охоты на дьявольских котов. Они считаются самыми опасными крупными хищниками в галактике. Мне они таковыми не показались, однако одному едва не удалось добраться до меня, и я решил, что имею право расслабиться. То есть потрахаться.
   Я прослышал, что лучший публичный дом в этом секторе держит Уродина Джим Ашер, и расположен он на Мебиусе. Туда я, само собой, и полетел. Как выяснилось, слухи не расходились с действительностью. Уродина Джим собрал в своем публичном доме представительниц самых симпатичных народов, населявших галактику. Тут были женщины, балатаи, парочка пелопоннесов (хотя с тобой, миссис Смит, мэм, они не шли ни в какое сравнение). Самой необычной по праву считалась Леди Паук. У нее было восемь ног, а в остальном она ничем не отличалась от женщины.
   * * *
   — Э… извини, что прерываю, — подал голос Ураган Смит, — но, если у нее было восемь ног, сколько… э…
   — Четыре, — ответил Бейкер.
   — Фантастика! — воскликнул Большой Рыжий.
   — И как ты… э?.. — начал Смит.
   — Обычным способом, — ответил Бейкер. — Только вчетвером и не мешая друг другу. Если, конечно, она оставалась на ногах.
   — Подумать только! — воскликнул Смит. — Интересно…
   Ланггри Лили предупреждающе зашипела.
   — Это чисто теоретический интерес, дорогая моя.
   Она наклонилась и что-то прошептала ему.
   — У меня и мыслей таких не было, — обиженным тоном ответил он. — Собственно, я и думать забыл, что ее можно найти на Мебиусе IV.
   Вновь шипение.
   — Я оговорился. — Теперь в голосе Смита слышались нотки отчаяния. — Я и думать забыл, что ее можно найти на Макбете IX.
   Она не отрывала от него глаз.
   — Регги! — заорал Смит. — Сахара для дамы! — Когда Регги принес фунт сахара, повернулся к Бейкеру. — Продолжай.
   — Ты уверен? — Бейкер изо всех сил старался подавить улыбку. — Я могу подождать, пока она растворит тебя в слюне или разорвет на куски.
   — Нет, продолжай. — Чувствовалось, что Смиту явно не по себе. — Ты перечислил всех инопланетных проституток?
   — Я рассказывал о незабываемых впечатлениях, полученных в публичном доме Джима Ашера, — поправил его Бейкер. — Остальное не более чем фон.
   — Правда? — разочарованно спросил Смит.
   — Да. Тебе по-прежнему интересно или мне ставить точку?
   Смит осторожно глянул на Лангтри Лили, которая, похоже, готовилась плюнуть ему в глаз, если б он дал неправильный ответ.
   — Нет, ужасно хочется узнать, что было дальше.
   — Ладно. — Бейкер более не скрывал улыбки. — Не хочется думать, что все эти разговоры об инопланетных проститутках вызывают у тебя зевоту.
   — Рассказывай свою гребаную историю! — рявкнул Смит.
   * * *
   Почему нет (продолжил Бейкер)? В общем, все шло к тому, что я отменно потрахаюсь. Заглянул я, значит, в заведение Уродины Джима, выпил пару пинт виски, завезенного с Нью-Кентукки, и оглядел девочек, дабы определить, кому отдать предпочтение.
   И тут у меня что-то случилось со зрением, хотя я точно знал, что ни одному дьявольскому коту не удалось повредить мне роговицу: я увидел перед собой трех сексуальнейших женщин и даже под дулом пистолета не смог бы найти, чем одна отличается от второй и третьей. В общем, таращился на них с отвисшей челюстью, пока все три не захихикали.
   — Не смущайся, — успокоила меня левая. — По первому разу все так реагируют.
   — И я понимаю — почему, — заговорил я после долгой паузы, когда ко мне вернулся дар речи. — Я мог бы поклясться, что две из вас — голографии третьей.
   — Да нет, мы все реальные, из плоти и крови, — возразила правая.
   — Хочешь, чтобы мы это доказали? — спросила та, что стояла по центру, с шаловливой улыбкой.
   — Само собой, — ответил я. — На мою долю выпало множество интересных приключений, но теперь, похоже, меня ждет самое интересное. Между прочим, имена у вас есть?
   — Я — Фатима, — представилась левая.
   — Я — Фифи, — представилась правая.
   — Я — Фелисити, — представилась центральная. — А вместе мы Тройняшки Демарко.
   — Идентичные во всем, — добавила Фатима.
   — Меня в этом убеждать не надо.
   — Подожди, пока ты уложишь нас в кровать. Там и увидишь, что я идентичнее остальных, — пообещала Фифи.
   — Это очень серьезное заявление, — отметил я.
   — Хочешь проверить? — полюбопытствовала Фелисити.
   — Я думаю об этом с того самого мгновения, как увидел вас, — признался я.
   Решил, что нечего тратить время на разговоры, подошел к Уродине Джиму и сказал, что нам нужна маленькая комната и большая кровать.
   — Хочешь взять всех троих? — спросил он.
   — Естественно.
   — Одновременно?
   — Всех вместе, но последовательно.
   Он назвал цену, по моему разумению, в пять раз превысившую предельно высокую. Я заплатил, не торгуясь, и мы отбыли вчетвером.
   Ну, не буду описывать то, чем мы занимались последующие два часа, чтобы не вызывать зевоту у моего друга Смита, но скажу, большего удовлетворения я никогда не получал, не говоря уж о том, что вымотался донельзя.
   И чем больше я думал об этом, тем сильнее укреплялся в мысли, а почему бы мне не удовлетворяться и не выматываться подобным образом каждую ночь до конца своей жизни. А потому, перед тем как мы покинули комнату, я предложил тройняшкам выйти за меня замуж. Понятное дело, они тут же согласились.
   Уродина Джим страшно обрадовался, когда я сказал ему, что угощаю всех, кто есть в его доме, мужчин и женщин, людей и инопланетян, чтобы отметить самую большую удачу в моей жизни. А вот когда, я растолковал ему, что это за удача, от злости он чуть не выпрыгнул из штанов и так побагровел, что я испугался, как бы его не хватил удар.
   — Ты не можешь так поступить со мной! — вскричал он. — Они — мои главные добытчицы!
   — Да перестань, — отмахнулся я. — Я без них не могу, вот и увожу с собой.
   — Это невозможно!
   — Для Катастрофы Бейкера ничего невозможного нет. Но, поскольку человек я здравомыслящий, назови свою цену и я выкуплю их у тебя.
   — Я не торгую человеческой плотью, — с достоинством ответил он. — Только предоставляю в аренду.
   — Ладно, — кивнул я. — Я их арендую на ближайшие пятьдесят лет.
   — Я решительно отказываю тебе! — отчеканил Уродина Джим. — Моему заведению без них не выжить.
   — Оно выживет, — заверил я его. — Я иду на корабль за деньгами. Прикинь сумму к моему возвращению, мы немного поторгуемся, я заплачу тебе больше, чем следовало бы, и мы все расстанемся счастливыми, особенно я и Тройняшки Демарко.
   Прежде чем он успел ответить, я направился к кораблю, открыл сейф, вытащил пачку денег, которая не поместилась бы и в пасти динозавра. Решил дать Уродине Джиму пару минут, чтобы он успокоился, поэтому выпил виски, благо в корабельном баре его хватало, досчитал до пятисот и вернулся в публичный дом.
   Уродина Джим поджидал меня с торжествующей улыбкой на лице.
   — Я принес деньги, которыми хочу поделиться с тобой, — сказал я. — А ты так улыбаешься, словно хочешь поделиться со мной отменной шуткой.
   — Это шутка, точно, — кивнул Уродина Джим. — Только смеяться буду я один.
   — Это ты о чем?
   — Девушки Демарко. Никуда они с тобой не едут.
   — Я поверю, услышав об этом от них. Где они?
   — В своих комнатах наверху.
   Лестницу я одолел в два прыжка, а мгновением позже уже вышиб первую попавшуюся мне на пути дверь. Пару секунд извинялся, больше перед мужчиной, привязанным к кресту, чем перед монахиней, которая хлестала его четками.
   Мне пришлось вышибить еще две двери, прежде чем я попал в комнату первой из тройняшек. Она лежала на кровати с правой рукой, прикованной к штырю, который уходил в стену над изголовьем.
   — Я тебя вызволю отсюда, Фифи, — пообещал я.
   — Я — Фелисити, — ответила она.
   — Как мне узнать, кто есть кто? — спросил я.
   Она обняла меня за шею, наклонила к себе, прошептала на ухо: «Я та, что…»
   Как только она напомнила мне о том самом, что проделывала в постели, я сразу понял, она — Фелисити.
   Потом уперся ногой в стену, схватился за цепь обеими руками, потянул… и ничего не изменилось.
   Для меня это редкость, за что-то тянуть и не добиваться результата. Я потянул снова, даже чуть сильнее, но штырь остался в стене.
   Вот я и решил, если нельзя вытащить штырь из стены, то можно попытаться разбить стену вокруг штыря. Прикрыл Фелисити одеялом, чтобы ее не ушибло обломками, и начал методично долбить стену. Хватило двенадцати ударов, чтобы развалить ее, и штырь остался на цепи. Я снял с Фелисити одеяло и сказал ей, что разберусь с цепью, как только мы попадем на мой корабль.
   Вышиб еще три двери, увидев за ними много неожиданного и интересного, прежде чем нашел комнату Фатимы, которая находилась в том же положении, что и Фелисити. На этот раз даже не стал дергать за цепь, сразу принялся за стену, и, само собой, под моими ударами она не простояла и двадцати секунд.
   Добираясь до комнаты Фифи, я уже серьезно повредил здание, сломав две стены и вышибив как минимум десяток дверей. Две или три минуты колотил по стене, прежде чем сообразил, что эта стена — не чета первым двум, и штырь Фифи вогнан сквозь стену в несущую колонну. Даже после того, как стена развалилась, штырь и не думал вылезать из этой чертовой колонны. Но там, где многие отступают, я обычно удваиваю усилия, поэтому увеличил силу и частоту ударов, и наконец колонна переломилась надвое, а Фифи обрела свободу. Я собрал девушек и мы уже спускались по лестнице, когда все здание затряслось. И только выскочили за дверь, как оно рухнуло… Вот так и произошло падение дома Ашера.
   * * *
   — Что случилось с Тройняшками Демарко? — спросил Бард.
   — Я — человек слова, — с достоинством ответил Бейкер. — Я женился на них.
   — Так у тебя были три жены?
   — У меня и сейчас шесть жен, — ответил Бейкер. — К сожалению, Фифи, Фатимы и Фелисити среди них больше нет.
   — Почему?
   — Полагаю, наша сексуальная жизнь показалась им слишком уж активной. Вот они и сбежали с коммивояжером, который продавал средства от потенции.
   — Ты хотел сказать, средства от импотенции? — уточнил Бард.
   — Я сказал именно то, что хотел. Кто-то убедил его, что на секс люди растрачивают больше времени, чем на еду, вот он и собирался положить этому конец.
   — И он действительно зарабатывал на жизнь продажей этих средств?
   — Нет, — покачал головой Бейкер, — зато привлекал к себе внимание множества женщин. Черт, я и сам частенько думаю, а не заняться ли мне продажей средств от потенции.
   — Если займешься, первым делом предложи их преподобному, — сказала Золушка. — Я заплачу.
   — Эй, ты и сама можешь уменьшить мою потенцию, — заметил Билли Карма. — Во всяком случае, на несколько минут.
   — Знаете, я не хочу сообщать вам дурные новости, — вмешался Адский Огонь ван Винкль, — но то ли утро наступило на несколько часов раньше, то ли небо подсвечивается очень уж яркими взрывами.
   — Наше небо? — спросил Макс Три Ствола.
   — А о каком еще я могу говорить? — спросил ван Винкль.
   — Ты уверен, что это небо Генриха II, а не Генриха III или Генриха IV?
   — Я не могу даже разглядеть других Генрихов. Но чего верить мне на слово, выгляни в окно и скажи, что ты видишь?
   Макс подошел к окну, выглянул.
   — Вижу женщину, которая идет к «Аванпосту».
   — Она одна? — спросил Бейкер.
   — Похоже на то.
   — И как она выглядит?
   — Подожди десять секунд и все увидишь сам. — Макс повернулся к ван Винклю. — Между прочим, небо темное.
   — Но минуту тому назад оно было яркое, как днем, — возразил ван Винкль.
   Макс уже собрался ответить, но распахнулась дверь и в бар вошла женщина. Высокая, стройная, с суровым взглядом, короткой стрижкой, без косметики, и как-то сразу чувствовалось, попробуй Катастрофа Бейкер, или преподобный Билли Карма, или кто-то еще подкатиться к ней, через пару секунд они бы беседовали с Богом или Сатаной.
   Внезапно Ахмед Альфардский поднялся из-за столика.
   — Это ты! — воскликнул он.
   — Привет, Ахмед, — поздоровалась женщина. — Что ты делаешь в Пограничье?
   — Прячусь от Бога, Жасмин Канделлы и налоговых инспекторов, — ответил Ахмед. — Не обязательно в таком порядке.
   — Ты собираешься представить нам свою знакомую? — вмешался Катастрофа Бейкер.
   — Естественно, — ответил Ахмед, хотя практически все уже догадались, кто перед ними. — Дамы, господа и инопланетяне, это Киборг де Мило.
   Ожил компьютер Большого Рыжего.
   — Эйнштейн передает привет.
   — Передай привет и ему, — ответила Киборг де Мило.
   — Что привело тебя в «Аванпост»? — спросил Ахмед.
   — Корабль, который оказался получше тех, что преследовали меня, — ответила она.
   — Преследовали тебя? — повторил Маленький Майк Пикассо. — Ты хочешь сказать, что здесь с минуты на минуту могут показаться новые гости?
   — Это вряд ли. — Она помолчала. — Три корабля инопланетян бросились в погоню за мной, когда я появилась в этой звездной системе. Я слышала об «Аванпосте», поэтому направилась на Генрих II, таща их на хвосте. Они не знали, что у моего корабля тепловая защита последнего поколения. Я вошла в атмосферу под крутым углом. При этом выделяется огромное количества тепла, спасибо трению о молекулы воздуха. Они последовали за мной и минутой позже взорвались. Такого яркого пламени мне видеть еще не доводилось.
   — Видите? — торжествующе воскликнул ван Винкль. — Я же говорил, что за окном светло, как днем.
   — И какова ситуация? — спросил Маленький Майк. — Как идет война?
   — Какая война?
   — Что значит, какая война? Между чужими и Флотом.
   — Флота я не видела, — ответила Киборг де Мило. — То ли все их корабли уничтожены, то ли ретировались. Вокруг только корабли инопланетян, или, как ты говоришь, чужих. — Она подошла к стойке, махнула мне рукой. — Принеси мне пива.
   — Хорошо, мисс де Мило, — ответил я.
   — И зови меня Венера.
   — Как скажешь. — Я приказал Регги налить пива в высокий стакан. Протянул ей, и она осушила его одним глотком, в скорости ничуть не уступая Катастрофе Бейкеру, потом вытерла рот тыльной стороной ладони.
   — Спасибо. Очень хотелось пить.
   — Убивать чужих — работа не из легких, — покивал Бейкер. — Вызывает жажду.
   — Я намерена перебить их в куда большем количестве, — мрачно ответствовала Венера.
   — Но спешить-то некуда, — заметил Бейкер. — Присядь, расслабься, выпей еще пива. Они и потом никуда не денутся.
   — Разве тебя не волнует, что где-то рядом обретаются твари, жаждущие перебить нас всех, хотя мы с ними никогда не встречались?
   — Черт, да если я проснусь утром и рядом не окажется тех, кому хочется убить меня, я просто умру от изумления. — Он ей улыбнулся. — Катастрофа Бейкер к твоим услугам, мэм.
   — Ты — Катастрофа Бейкер? — переспросила она. — Я еще маленькой девочкой слушала рассказы о тебе.
   — Каждый из них — чистая правда, — заверил ее Бейкер. — Кроме тех, которые не соответствуют действительности.
   — Для меня честь сражаться бок о бок с тобой в смертельной схватке с чужими.
   — Я много чего могу делать бок о бок с женщинами всех типов, форм и размеров, — ответил Бейкер. — А вот сражаться я предпочитаю в одиночку.
   — Бок о бок или порознь, мы уничтожим мерзавцев! — воскликнула она.
   — А может, пригласим их пропустить стаканчик и попытаемся выяснить, с чего они такие злобные?
   Венера рассмеялась:
   — У тебя потрясающее чувство юмора, Катастрофа.
   — Знаю, — ответил он. — Но у него еще есть резервы для развития.
   — Может, нам следует подумать о том, чтобы выступить против чужих? — спросил Большой Рыжий.
   — Неужели тебе так не терпится встретиться со своим Создателем, сынок? — осведомился преподобный Билли Карма. — Не думай, что ты воссядешь по Его правую руку, если что-то пойдет не так. Я говорил с Ним этим утром, и про тебя Он не упомянул. — Он оглядел зал. — Не стоит сломя голову бросаться в драку, которой можно избежать.
   — Мужчины! — пренебрежительно фыркнула Золушка. — Одни слова и никаких действий!
   — Я постоянно предлагаю тебе действие, сладенькая, — напомнил ей Билли Карма, — но ты отвергаешь меня.
   — Тебе следовало сказать «да», — вмешалась Мать Земля. — Ставлю на то, что он ничего сделать не сможет.
   — Да? — повернулся к ней Билли Карма. — И откуда ты это знаешь?
   — По опыту.
   — Со мной у тебя ничего не было.
   — Опыта по части мужчин у меня больше чем достаточно, и я давно уже пришла к выводу, что мужчины — ни на что не способные никчемности.
   — Я — исключение из твоего правила! — рявкнул преподобный.
   — Видишь? Золушка права… одни слова и никаких действий.
   — А о каких действиях ты ведешь речь? — спросил Билли Карма. — Я могу вышибить тебе зубы, если ты этого хочешь.
   — Только попробуй и десять секунд спустя ты узнаешь, есть жизнь после жизни или нет, — предупредила Мать Земля.
   Преподобный ответил долгим взглядом, а потом решил не выяснять, говорит ли она правду.
   — Да и что ты знаешь о действиях? — Он решил ограничиться вопросом.
   — Больше, чем ты, можешь не сомневаться.
   — Ха! — пренебрежительно бросил он. — Да кому ты была нужна?
   — Многим.
   — Назови хоть одного.
   — С радостью, — ответила Мать Земля. — Моисей Яков Занзабель.
   Как только прозвучало это имя, в «Аванпосте» воцарилась тишина.
   — Тот самый Моисей Яков Занзабель? — спросил наконец преподобный Билли Карма.
   — Он единственный.
   — Но он — самый богатый человек Галактики!
   — Совершенно верно.
   — И ты ему приглянулась?
   — Приглянулась — не то слово, — ответила Мать Земля. — Он так хотел меня, что купил.
   — Я бы с удовольствием об этом послушал, — признал преподобный Билли Карма.
   — Я тоже, — присоединился к нему Макс.

ИГРУШКА ТРИЛЛИАРДЕРА

   Знаете (начала Мать Земля), лет двадцать пять, может, тридцать тому назад, я была очень красивой женщиной. Я понимаю, сейчас в это трудно поверить, но рано или поздно гравитация разбирается с каждым из нас. Но в том далеком прошлом я потрясала воображение. Выглядела, как Золушка, только была блондинкой (или, скажем так, блондинкой была чаще, чем брюнеткой или рыженькой).
   Большинство людей, когда слышат о Моисее Якове Занзабеле, первом и единственном триллиардере галактики, не могут поверить, что можно быть таким богатым. Как раз с этим у меня проблем не возникало. Зато я не представляла себе, что могут быть такие уроды.
   Я работала в «Вавилонской Башне», первоклассном борделе на Зеленом Сыре, луне Пирелли VII, когда впервые увидела его. Я знала, кто он, такие люди обычно широко известны.
   Короче, он вошел в «Башню», оставив телохранителей у двери, несколько минут определялся с выбором и указал на меня.
   Мало того, что он был на удивление уродлив, от него еще жутко воняло. И когда он объявил, что хочет провести ночь со мной, я отказалась. Его мои слова только позабавили, поскольку он не привык, чтобы люди ему в чем-то отказывали. Он подошел, вытащил бумажник, сунул мне в руку толстую пачку банкнот.
   — Миллион кредиток за одну ночь. — Он улыбнулся, и я заметила, что ему давно уже следует обратиться к дантисту.
   — Не пойдет.
   — Но ты здесь работаешь! — настаивал он. — Ты не имеешь права отказать клиенту, который платит.
   — Я только что отказала.
   — Но закон запрещает рекламировать услугу, а потом не предоставлять ее.
   — Хорошо, — кивнула я. — Считай, что я уволилась.
   — Одну минуту! — воскликнул он. — Раньше мне никто ни в чем не отказывал.
   — Все когда-то случается впервые.
   — Ты и представить себе не можешь, как это возбуждает, — признал он. — Новые ощущения, это так приятно.
   — Я не пытаюсь тебя возбудить, — ответила я. — Наоборот.
   — У тебя не получилось. Что надо сделать, чтобы заставить тебя передумать?