Роббинс Гарольд. Искатели приключений

   — Они там, — вырвалось у Рамиреса. — В стене за кроватью сейф.
   — Так-то лучше, — рассмеялся Дакс. — Как он открывается?
   — Ключ у меня в брюках.
   Дакс схватил со стула аккуратно сложенные брюки и нашел ключ.
   — Этот? Рамирес кивнул.
   — Там, на стене, за картиной.
   Дакс быстро пересек комнату, отодвинул картину и вставил ключ в дверцу черного металлического сейфа.
   — Он не подходит! — гневно воскликнул Дакс, возвращаясь к Рамиресу.
   Рамирес с трудом оторвал взгляд от Котяры.
   — Это ключ от машины, там есть другой.
   Марсель не смог удержаться от того, чтобы не взглянуть на Котяру. До сих пор изнасилование было для него просто словом, которое он встречал в газетах, и сейчас Марсель чувствовал какое-то странное возбуждение. Это было совсем не похоже на те связи с женщинами, которые бывали у него, перед ним предстала холодная и грубая жестокость. Котяра уже овладел женщиной, Марсель видел, как содрогалось ее тело.
   — Марсель!
   Он с трудом оторвал взгляд от Котяры и женщины и подошел к Даксу. Сейф был набит пачками банкнот.
   — Боже мой! — прошептал Марсель.
   — Не стой раскрыв рот! Принеси наволочку и помоги мне уложить деньги.
   Протягивая наволочку Даксу, Марсель не выдержал и оглянулся назад. Он посмотрел на Рамиреса, не отрывавшего глаз от Котяры и женщины. И только когда Рамирес облизнул языком пересохшие губы, Марсель понял, о чем он думает, — во всяком случае про деньги он уже забыл.
   Весь мир сошел с ума, и ничего-то в нем не имело смысла. Дакс лишь мельком взглянул на дергающуюся пару, как будто происходящее было вполне обычным явлением. Марселя же охватило страстное желание, ноги у него ослабли и дрожали, как в тот раз, когда он впервые познал женщину.
   — Отлично! — в голосе Дакса звучало удовлетворение. Наволочка была почти полной, Дакс быстро завязал ее шелковым чулком и, присев на край кровати, посмотрел на Котяру:
   — Не настраивайся на всю ночь, — спокойно сказал он. — Нам еще выбираться отсюда.
   Дакс взглянул на связку ключей, которую уже собрался выбросить.
   — Ты умеешь водить машину, — неожиданно спросил он Марселя.
   Марсель кивнул.
   — Отлично. Значит, нам предстоит приятная поездка по холодку.
   Барон перегнулся через стол.
   — И сколько они нашли денег?
   — Почти четыре с половиной миллиона франков, — ответил Марсель, возвращаясь от воспоминаний к реальности.
   — Очень рад, — тихо сказал барон и в задумчивости уставился на стол. — Вот это парень. Они уже говорили о том, в какую школу он будет ходить?
   — Я слышал, что консул упоминал обычную школу. Но это было до того, как они получили деньги.
   — К сожалению, от этих денег не очень много прока. Их с трудом хватит, чтобы рассчитаться по личным долгам консула, которые он сделал для оплаты счетов.
   Барон взял со стола карандаш. — Я хочу, чтобы вы предложили мальчику посещать Де Рокевиль.
   — Но это самая дорогая школа в Париже!
   — И к тому же самая лучшая, ее посещает мой сын. Я заплачу за обучение и обо всем договорюсь. Мальчику будут платить стипендию.
   Когда Марсель покидал кабинет барона, в кармане у него лежал чек на десять тысяч франков, что придавало ему уверенности. Его финансовое положение было не блестящим, и задолжал он не только бакалейщику.
   Однако Марсель так и не мог найти ответа на один мучивший его вопрос. Он не понимал, почему в то утро, когда барон впервые позвонил ему, он проявил такой интерес к консулу и его сыну.

4

   На столе отца резко зазвонил внутренний телефон. Дакс отошел от окна и взял трубку.
   — Да, Марсель?
   — Пришел твой друг Роберт.
   — Спасибо, пусть войдет. — Дакс положил трубку и поверялся к двери.
   Появился Роберт, пересек комнату и протянул ему руку.
   — Я пришел сразу, как только услышал новость.
   Они обменялись рукопожатием, как делали это обычно при встрече или прощании, даже если утром уже виделись во время игры в поло.
   — Спасибо. Откуда ты узнал?
   — От официанта в клубе, — сказал Роберт. — Он рассказал мне о телефонном звонке.
   Дакс скривил губы. Париж ничем не отличался от любой деревни у него на родине. Теперь слух расползется по всему городу, и скоро у их дверей будут толпиться репортеры.
   — Могу я чем-нибудь помочь? Дакс покачал головой.
   — Тут никто не поможет, нам остается только ждать.
   — Он уже чувствовал себя плохо, когда ты утром уходил на тренировку?
   — Нет. Я бы тогда не пошел на тренировку.
   — Да, конечно.
   — Ты же знаешь, отец не отличается крепким здоровьем. После нашего приезда в Европу у него несколько раз была сильная простуда, и едва он успел избавиться от одной, как сразу подхватывал другую. Его организм, похоже, сдал. Марсель нашел его уткнувшимся в стол, они с Котярой отнесли его наверх и вызвали доктора. Доктор сказал, что это сердце, и тогда позвонили мне.
   Роберт покачал головой.
   — Твоему отцу не подходит здешний климат, ему надо жить на Ривьере.
   — Отцу вообще не надо было сюда приезжать, такая напряженная работа слишком тяжела для него. Ведь на самом деле он так окончательно и не поправился после того, как ему оторвало руку.
   — Почему он тогда не вернулся домой?
   — У него слишком сильное чувство долга. Он остался потому, что так было нужно. Первый кредит, который он получил в банке твоего отца, спас нашу страну от банкротства.
   — Вот после этого и следовало вернуться.
   — Ты не знаешь моего отца, — усмехнулся Дакс. — Это было только начало. Он посбивал все европейские пороги, чтобы помочь нашей стране. Пренебрежение и отказы состарили его, но он не сдался.
   Дакс достал тонкую коричневую сигарету, закурил.
   — Да и первые годы нашего пребывания здесь не пошли ему на пользу. Предыдущий консул все развалил, и отцу пришлось наводить порядок. Он оплатил все счета, хотя это разорило его. По сей день он не подозревает, что мне известно о том, что на оплату этих счетов ушло все: наш дом в Кортегуа и все сбережения. Единственное, что отец не тронул, это гасиенда в Бандайе, потому что он хотел, чтобы впоследствии она перешла ко мне. — Дакс глубоко затянулся и медленно выпустил дым через ноздри.
   — Я не знал об этом, — сказал Роберт. Дакс усмехнулся.
   — Если бы не эта стипендия, которая словно с неба свалилась, я вынужден был бы учиться в обычной школе. Но так как я стал учиться в престижной школе, отец отказывал себе в самом необходимом, чтобы я был хорошо одет и чтобы в машине был бензин, когда Котяра привозил меня домой на выходные.
   Роберт де Койн посмотрел на Дакса. Странно, по никто в школе не догадывался об этом. У них учились несколько отпрысков обнищавших бывших монархов, но все знали, кто они такие, и их держали в школе ради престижа. Но Дакс был из Южной Америки, а все почему-то считали, что южноамериканцы очень богаты и владеют оловянными шахтами, нефтяными месторождениями, скотоводческими фермами.
   Внезапно Роберту стал ясен смысл некоторых событий, происходивших в первые школьные годы. Например, тот случай в конце первой недели их обучения. В четверг между последним уроком и обедом у них было свободное время, и все собрались на спортивной площадке вокруг одного из новеньких.
   Темные глаза новичка равнодушно смотрели на обступивших его учеников.
   — Почему я должен драться с кем-то из вас? — спросил он.
   Сергей Никович состроил презрительную мину и оглядел товарищей.
   — Потому что, — спокойно начал он, — на следующей неделе нам предстоит выбирать, с кем поселиться в комнату на время обучения. А если ты не станешь драться, то как мы выясним, стоит ли иметь с тобой дело?
   — А у меня тоже будет право выбора?
   — Только если победишь. Тогда сможешь выбрать соседа по комнате.
   Новичок задумался на секунду, потом кивнул.
   — Мне это кажется глупым, но я буду драться.
   — Отлично, — сказал Сергей. — Мы очень рады. Ты можешь сам выбирать, с кем драться, чтобы тебе не попался слишком сильный противник. Но и слабее себя выбирать не разрешается.
   — Я выбираю тебя.
   На лице Сергея появилось удивленное выражение.
   — Но я на голову выше, это несправедливо.
   — Поэтому я тебя и выбираю.
   Сергей пожал плечами, показывая всем своим видом, что он предупредил, и начал снимать куртку. В этот момент Роберт де Койн подошел к новичку.
   — Измени свой выбор, — откровенно сказал он. — Дерись лучше со мной, мы с тобой одной комплекции, Сергей крупнее тебя и лучший драчун л классе. Новичок улыбнулся.
   — Спасибо, но я уже решил. Это занятие само по себе глупое, так что хуже не будет.
   Роберт удивленно посмотрел на него. Он сам всегда думал так же, но впервые услышал, что кто-то разделяет его мнение и высказывает его вслух. Ведь такова была традиция. Роберт почувствовал, что ему нравится этот новичок.
   — Победишь ты или нет, мне все равно Судет приятно видеть тебя своим соседом по комнате, — сказал Роберт.
   Новичок с неожиданной застенчивостью взглянул на него.
   — Спасибо.
   — Ты готов? — крикнул Сергей. Новичок скинул куртку и кивнул.
   — У тебя есть еще одна возможность выбора, — сказал Сергей. — Бокс, французская борьба или просто драка?
   — Просто драка, — ответил новичок, потому что не слишком хорошо знал, что представляют собой первые два вида состязания.
   — Отлично. Деремся, пока один из нас не признает себя побежденным.
   Но борьба закончилась гораздо раньше, и тем самым был положен конец самой традиции. Все произошло так быстро, что мальчишки ничего не поняли и стояли, ожидая продолжения событий.
   Сергей вытянул кулаки, приняв обычную борцовскую стойку, и начал кружить вокруг новичка, который тоже поворачивался, спокойно опустив руки. Сергею удалось схватить противника, и тут новичок сделал молниеносное движение. Ребром ладони он резко ударил по вытянутой руке Сергея, а когда рука повисла как плеть, ударил еще раз. В этот раз, нанося удар, он слегка повернулся всем телом, и, похоже, это придало дополнительную силу его ладони, вонзившейся в ребра Сергея. На лице Сергея мелькнуло удивленное выражение, он согнулся пополам. Новичок подскочил к нему и стукнул кулаком по затылку. Сергей рухнул на землю.
   Новичок наклонился над ним, потом повернулся к зрителям, которые смотрели на него, не веря своим глазам. Новичок даже не запыхался. Он вернулся к тому месту, где бросил куртку, поднял ее с земли и пошел, но вскоре обернулся:
   — Я выбираю тебя соседом по комнате, — сказал он Роберту и посмотрел на Сергея, все еще неподвижно лежащего на земле. — Помогите ему. У него сломана рука и два ребра. Но с ним все будет в порядке. Я его не убил.
   Швейцар отеля «Роял Палас» выглядел очень импозантно. Это был высокий мужчина в сапогах и казацкой папахе, из-за которой казался еще выше. Сине-розовый мундир с эполетами и аксельбантами придавал ему вид генерала из оперетты Франца Легара.
   На своем посту у дверей отеля он и впрямь вел себя по-генеральски. Чемоданы постояльцев полагалось аккуратно складывать в углу, и горе тем посыльным, которые нарушали порядок. Его зычный голос с сильным акцентом был слышен таксистам уже за три квартала от отеля.
   Говорили, что в свое время он действительно был полковником казачьих войск, хотя наверняка это не было известно. Все, что было известно о нем, так это то, что он был графом, дальним родственником царской семьи Романовых. В один из зимних дней 1920 года он во всем своем великолепии появился в дверях отеля, да так с тех пор и застрял в них. Граф Иван Никович был не из тех, кто любит копаться в чужой личной жизни или хотя бы вести светские разговоры на эту тему, о чем явно свидетельствовал сабельный шрам через всю щеку, наполовину скрытый густой, но аккуратно постриженной черной бородой.
   Он неловко устроился на стуле, слишком маленьком для его массивной фигуры, и разглядывал сына, лежавшего на кровати. Он не испытывал ни злости к нему, ни жалости, а просто раздражение.
   — Ты дурак, — спокойно сказал он. — Никто не связывается с противником, который не знает правил. Так можно и погибнуть. Правила создаются как для самозащиты, так и для защиты противника. Поэтому большевики нас и победили. Они вообще не признавали никаких правил.
   Сергей чувствовал себя очень неловко, обида была сильнее физической боли, ведь его так легко и быстро побил мальчишка почти в два раза меньше его.
   — Я не знал, что он не знаком с правилами.
   — Тем более ты должен был объяснить их ему, — ответил отец. — Уже от одного этого он бы так растерялся, что ты легко бы с ним справился.
   Сергей задумался, потом покачал головой.
   — Не думаю, мне кажется он наплевал бы на правила.
   Сквозь открытое окно донесся шум голосов, ребята возвращались с занятий. Граф Никович поднялся со стула и подошел к окну, чтобы посмотреть на мальчишек.
   — Интересно было бы на него взглянуть. Может, он здесь?
   Сергей повернул голову так, чтобы ему было видно окно.
   — Вон он, тот смуглый, который идет один.
   Граф посмотрел на Дакса, идущего через двор к другому корпусу отдельно от других мальчиков. Когда он скрылся в здании, граф Никович скова повернулся к сыну и кивнул:
   — Похоже, — ты прав. Этот всегда будет устанавливать для себя собственные правила. Он не боится ходить в одиночку.
   На следующий год Дакс и Роберт переселились в главный спальный корпус, где они должны были жить до окончания школы, каждый год перемещаясь с самого верхнего этажа на нижний. Теперь они уже считались «старшими» в сравнении с прочими учениками, которые жили в другом корпусе. Так они оказались в одной комнате с Сергеем, потому что старшие мальчики жили по трое.
   Таковы были правила в школе, основанные на убеждении, что три — это гораздо лучше, чем два или четыре. Четыре человека обычно разбивались на пары, а расселить мальчиков по двое было неэкономно. Дакс и Роберт уже начали распаковывать вещи, когда раздался стук в дверь. Роберт открыл. На пороге стоял Сергей с чемоданом.
   Трудно сказать, кто из них был удивлен больше. Сергей взглянул на листок, который держал в руке, потом на номер комнаты.
   — Да, все правильно.
   Он поставил чемодан посередине комнаты. Дакс с Робертом молча смотрели на него.
   — Я к вам не напрашивался, — сказал Сергей. — Мой сосед уехал, и комендант направил меня сюда.
   Ребята продолжали молчать. После той драки Сергей и Дакс старались избегать друг друга.
   Вдруг Сергей улыбнулся, улыбка его была теплой и искренней.
   — Я рад, что на этот раз нам не придется драться, — весело сказал он. — Не уверен, что мои кости выдержали бы это.
   Дакс и Роберт переглянулись и улыбнулись в ответ.
   — Как у тебя с литературой? — спросил Роберт. Сергей покачал головой.
   — Совсем плохо.
   — А с математикой, физикой, химией? Сергей опять скорбно покачал головой.
   — А в чем же тогда ты силен? — спросил Роберт. — Кое в каких предметах нам необходима помощь.
   — Не знаю, — смутился Сергей. — Но с этим у меня плохо.
   — А история, география, государственное право? — спросил Дакс.
   — Да и с ними не лучше.
   Дакс посмотрел на Роберта, хитро улыбаясь одними глазами.
   — Нам нужен сосед, который смог бы научить нас чему-нибудь. А от тебя, похоже, мало толка.
   — Это точно, — грустно ответил Сергей.
   — Ну хоть какая-то польза от тебя есть? Сергей подумал несколько секунд, и лицо его радостно засияло.
   — Я знаю семнадцать способов онанизма. Ребята разом поклонились ему.
   — Добро пожаловать в наш клуб!

5

   Черный лимузин остановился возле поля для игры в поло, и из него вылез Хайме Ксенос. Он вгляделся в гущу игроков и лошадей и прищурился.
   — А где Дакс?
   — Он в той команде, которая в красных майках и белых шапочках, — сказал Котяра. — Смотрите, вон он.
   Лошадь вырвалась из свалки и помчалась к кромке поля. Стройный юноша, сидящий на ней, гнал клюшкой по земле мяч, тщательно контролируя его, не давая ускользнуть.
   Наперерез ему скакал игрок из команды противника. Дакс повернул лошадь и ударом клюшки отпасовал мяч через все поле своему товарищу по команде. Тот, в свою очередь, послал мяч вперед, где Дакс, оказавшийся в одиночестве, отправил его в ворота, после чего, развернув лошадь, присоединился к своей команде в центре поля.
   — Мсье Ксенос?
   Консул обернулся. Голос принадлежал худому морщинистому человеку, от которого пахло лошадьми.
   — Да?
   — Я тренер Фернан Арнуиль. Для меня большая честь познакомиться с вами.
   Хайме Ксенос наклонил голову.
   — Очень рад.
   — И я рад, что вы выбрали время приехать. Наблюдали за сыном?
   — Только несколько минут. Должен признаться, что я не знаком с этой игрой.
   — Что вполне понятно, — вежливо ответил тренер. — К большому сожалению, в последние годы популярность этой игры упала. — Тренер кивнул в сторону машины. — Я считаю, что не последнюю роль в этом сыграло развитие машиностроения.
   Ксенос кивнул.
   — Молодые люди не желают больше обучаться верховой езде, их больше интересуют автомобили. Вот почему очень важно, чтобы ваш сын продолжал развивать свой талант.
   — Значит, он делает успехи? Арнуиль кивнул.
   — Он как будто воскрешает добрые старые дни. Ваш сын создан для этой игры, такое впечатление, что он родился в седле.
   — Лестно это слышать. — Консул посмотрел на поле. Игра продолжалась, Дакс снова рвался вперед, направляя лошадь коленями и стараясь не упустить мяч.
   — Он понимает, что мяч ему не удержать, — пояснил тренер. — Посмотрите, как он отдал пас своему товарищу по команде через все поле.
   Дакс пригнулся в седле и ударил по мячу, который пролетел между ногами его лошади. Товарищ по команде поймал мяч и помчался вперед, в то время как Дакс продолжал увлекать за собой игроков противника.
   — Великолепно! — тренер повернулся к консулу. — Вам, наверное, интересно, почему я попросил вас приехать?
   Консул кивнул.
   — В следующем году вашему сыну исполнится шестнадцать и он сможет выступать в регулярных соревнованиях, проводимых между школами.
   — Отлично.
   — Но для этого у него должны быть собственные лошади. Правила очень жестки на этот счет.
   — А если у него их не будет?
   Арнуиль пожал плечами, как типичный галлиец.
   — Тогда он не сможет выступать, как бы хорошо он ни играл.
   Хайме Ксенос снова посмотрел на поле.
   — Сколько нужно лошадей?
   — Минимум две, — ответил тренер, — хотя лучше три и даже четыре. По свежей лошади на каждый тайм. Консул продолжал смотреть на поле.
   — А сколько стоит такая лошадь?
   — Тридцать — сорок тысяч франков.
   — Понятно, — задумчиво ответил Ксенос.
   Тренер прищурился и пристально посмотрел на него.
   — Если вам трудно найти таких лошадей, — дипломатично заметил он, — я могу подыскать спонсора, и вам это будет менее обременительно.
   Ксенос прекрасно понял тренера и выдавил из себя улыбку.
   — Если вы считаете, что Даксу стоит продолжать выступать, то у него будут собственные лошади.
   — Я рад, что вы так настроены, ваша светлость. Вы об этом не пожалеете. Ваш сын станет одним из величайших игроков нашего времени.
   Они обменялись рукопожатием, и консул посмотрел вслед Арнуилю — маленькому кривоногому человеку, который пошел на поле. Консулу было интересно, что по этому поводу думает Котяра. Он вернулся в автомобиль и подождал, пока Котяра протиснется за руль.
   — Ну, что скажешь? Котяра пожал плечами.
   — Но ведь это просто игра. Ксенос покачал головой.
   — Это больше, чем просто игра. Это игра для тех, кто может себе это позволить.
   — Тогда не будем в ней участвовать.
   — Но мы не можем позволить себе не участвовать в ней.
   — Но и участвовать тоже не можем, — возразил Котяра. — Слишком уж тут мною всяких требований.
   — Но таким образом Дакс может стать символом нашей страны, и французы помогут нам.
   — Тогда попросите президента прислать сто шестьдесят тысяч франков на лошадей.
   Консул посмотрел на Котяру и неожиданно улыбнулся.
   — Котяра, ты гений.
   Но Котяра не понимал, о чем говорит консул, он внимательно посмотрел на него в зеркало заднего вида.
   — Не деньги, а лошадей, — сказал Ксенос. — Наши выносливые пегие пони, похожие на горных козлов, должны как нельзя лучше подойти для этой игры. Уверен, что президент будет рад прислать несколько пони.
   Тренер поймал Дакса, когда тот выходил из раздевалки после игры.
   — Я только что говорил с твоим отцом, — сказал он. — Он уверил меня, что в будущем году у тебя будут собственные лошади.
   — Он так сказал?
   Тренер кивнул.
   Дакс бросил взгляд на поле.
   — Отец здесь?
   — Вон там, в конце, рядом с воротами. Но Дакс уже и сам заметил автомобиль и побежал к нему через поле. Отец вылез из машины и обнял его.
   — Почему ты не сказал мне, что приедешь? — спросил Дакс.
   Отец улыбнулся. Дакс здорово вырос, он был ему уже по плечо. Еще год, и он уже не сможет смотреть на него сверху вниз.
   — Я не был уверен, сумею ли приехать.
   — Я рад, что ты приехал. — Отец впервые приехал к нему в школу.
   — Мы можем где-нибудь здесь выпить чая?
   — В деревне есть кафе. Они сели в машину.
   — Тренер сказал, будто ты пообещал, что в следующем году у меня будут собственные лошади.
   — Да.
   — Но где мы возьмем деньги? — спросил Дакс. — Мы не можем себе этого позволить. Консул улыбнулся.
   — Президент пришлет нам четыре горных пони. Дакс молча смотрел на отца.
   — Что-то не так? — спросил консул.
   Лицо его светилось такой убежденностью, что у Дакса просто не хватило смелости сказать, что для подготовки хороших лошадей для игры в поло требуются годы тренировки. Напротив, Дакс взял отца за руку и крепко пожал ее.
   — Это чудесно.
   — Не будь дураком, — сказал Сергей. — Поехали с нами на лето в Канны. У отца Роберта там вилла и яхта.
   — Нет. Мне надо заниматься с лошадьми, чтобы подготовить их к осени.
   — Ты просто напрасно потеряешь время, — убежденно сказал Сергей. — Из этих горных козлов ты никогда не сделаешь лошадей для игры в поло.
   — Тренер считает, что у меня есть шанс.
   — Не понимаю, почему твой отец не купил нормальных лошадей? Все знают, что вы, южноамериканцы, набиты деньгами.
   Дакс улыбнулся — если бы Сергей знал правду.
   — Если все получится, это будет очень полезно для моей страны. Как обычно говорит мой отец: возможно, это убедит европейцев, что мы можем кое-что еще, кроме выращивания кофе и бананов.
   Сергей поднялся.
   — Я собираюсь в деревню, там в кафе появилась новая официанточка. Пойдешь со мной?
   Дакс покачал головой. Свои пять франков он мог потратить с большим толком.
   — Нет, я буду готовиться к экзаменам. Сергей ушел, а Дакс остался сидеть за своим столом. Почувствовав усталость, он поднялся и подошел к окну, устремив взгляд на лужайку и аккуратные клумбы. Он жил во Франции уже три года.
   Внезапно его охватила тоска по лесу, он заскучал по диким, пустынным горам. Здесь повсюду царил порядок. Здесь нельзя было испытать радости, отыскав новую тропу в горах. Здесь везде были уже готовы.
   И, наверное, так было во всех цивилизованных страдах. Даже его отец, всегда готовый соблюдать и уважать законы, не считал повсеместные ограничения правильными. С каждой новой неудачей, с каждым новым разочарованием он все больше и больше замыкался в себе. Предательство Рамиреса было только началом.
   Были случаи более изощренные и губительные, были лживые обещания поддержать Кортегуа в ее стремлении добиться политической и финансовой независимости от Америки и Англии. На лице отца появились морщины, которых Дакс не видел раньше, а в поступках — нерешительность, что свидетельствовало о том, что он начинает стареть. Последние три года, сплошь сопровождавшиеся неудачами, сделали свое дело.
   Дакс все это прекрасно понимал, и иногда ему хотелось крикнуть отцу, что такая жизнь не для них, что им нужно вернуться домой к полям и горам, в тот мир, который они понимали. Но слова эти так и остались невысказанными. Он знал, что отец не будет его слушать, просто не сможет. Он еще крепко верил в то, что сумеет выполнить свою миссию и добиться успеха.
   Раздался осторожный стук.
   — Войдите, — крикнул Дакс оборачиваясь. Открылась дверь, и в комнату вошел барон де Койн. Дакс не был знаком с ним.
   — Я отец Роберта. А ты, наверное, Дакс?
   — Да, мсье.
   — Где Роберт?
   — Он скоро вернется.
   — Можно присесть? — Не дожидаясь ответа, барон опустился на стул и бегло осмотрел комнату. — Мало что изменилось с тех пор, как я был здесь.
   — Не сомневаюсь.
   Внезапно барон посмотрел на Дакса.
   — Я считаю, что на самом деле редко что меняется, как бы нам ни хотелось этого.
   — Не знаю, мсье. — Дакс не совсем уловил смысл слов, сказанных бароном. — Наверное, это зависит от того, что мы хотим изменить. Барон кивнул.
   — Рорберт упоминал, что ты, возможно, проведешь лето вместе с нами.
   — Боюсь, нет, мсье. Но я очень благодарен вам за приглашение.
   — А почему ты не можешь поехать?
   — Я тренирую кортегуанских пони для игры в поло, — сказал Дакс и почувствовал неубедительность своего ответа.
   Барон понимающе кивнул.
   — Очень похвально. Я буду внимательно следить за твоими успехами. Если ты выиграешь, это поднимет престиж твоей страны. Тогда Франция увидит, что Кортегуа умеет что-то еще, кроме выращивания кофе и бананов.