Роббинс Гарольд. Искатели приключений

   Через насколько минут подошла Сью-Энн, села рядом.
   — С чего это Мэри Джейн так кипятится? Она говорит, что ты приставал к ней.
   — Вот как? — Дакс захохотал. — Она разозлилась потому, что когда она подошла, я оказался готовенький, но не разрешил ей дотронуться.
   Сью-Энн залилась смехом.
   — Говорю же тебе, ты сводишь их с ума. А если и вправду ты был готов, так почему же не позвал меня? Зачем же пропадать добру впустую?
   Дакс перевернулся на спину.
   — Не хотелось беспокоить тебя по пустякам, — лениво проговорил он. — Да и готов я был не по высшему разряду.
   Изящная серебристая птичка порхнула с небес к земле и через несколько минут остановилась совсем рядом с ожидавшим ее репортером.
   Дакс выбрался из кабины, спрыгнул на землю, подошел.
   — Я — Ксенос, — сказал он с широкой улыбкой.
   — Стилуэлл из «Харперс Базар», — представился газетчик. Они обменялись рукопожатием. — Вы на машине? Если нет, я вызову такси.
   Дакс улыбнулся.
   — Еще в самолете я связался по радио со Сью-Энн. В конце аэропорта, у пристани, нас будет ждать катер. Сью-Энн размахивала им рукой из рубки.
   — Как леталось? — осведомилась она. — Я подумала, что стоит заехать за тобой.
   — Чудесно, — отозвался Дакс, забираясь на палубу и целуя жену. — Познакомься, это мистер Стилуэлл.
   — Привет! Выпивку найдете в баре. Выбравшись на палубу, Сью-Энн умело подобрала концы, кормовые и носовые.
   — Садитесь! — прокричала она, становясь за руль. — Трогаемся!
   Она нажала на кнопку зажигания, и мотор стал набирать обороты.
   — Мистер Ксенос, — прокричал репортер сквозь рев двигателя, — будучи женатым на самой богатой женщине в мире, не чувствуете ли вы себя иногда этакой Золушкой в обличье мужчины?
   Дакс посмотрел на него так, как будто не мог поверить своим ушам. Лицо его потемнело. Катер начал медленно удаляться от берега.
   — Мне задавали немало дурацких вопросов, — со злостью сказал он, — но глупее этого слышать еще не приходилось.
   С этими словами он схватил репортера обеими руками, приподнял над бортом катера и разжал пальцы.
   Подняв кучу брызг, тот упал в воду и, что-то крича и барахтаясь, поплыл к берегу. Выбравшись из воды, он встал на какую-то кочку и принялся размахивать руками вслед удаляющемуся катеру.
   — Для чего ты это сделал? — с недоумением спросила Дакса Сью-Энн.
   — А ты слышала, о чем меня спросил этот кретин? — прокричал он и повторил ей вопрос.
   Сью-Энн, уставившись в его разозленное лицо, неудержимо расхохоталась.
   — А я все гадала, когда они до тебя доберутся! Они спрашивали об этом каждого моего мужа!

22

   — Можно мне воспользоваться твоим самолетом, чтобы слетать в Атланту?
   Повернувшись в постели, Дакс раскрыл глаза. Рядом стояла Сью-Энн, уже полностью готовая к выходу.
   — Естественно, — сонным голосом ответил он. — Хочешь, я сам сяду за штурвал?
   — В этом нет никакой нужды. Что ты будешь делать там целый день, спрашивается? Я договорилась с Билли Грэйди.
   Бил Грэйди служил у них техником и запасным пилотом, до ухода на пенсию он был летчиком на пассажирских авиалиниях и потому с удовольствием принял их предложение.
   — Тогда все о'кей. — Дакс сел в постели. — Что им нужно теперь?
   — Сама не знаю. Никогда неизвестно, чего они в очередной раз захотят. Но мне не забывают напомнить, что поскольку я являюсь основным держателем акций, то обязана присутствовать при принятии ответственных решений.
   — Как тяжко быть богатым, — с издевкой в голосе протянул Дакс. — А кое-кто уверен, что твой удел — безделье и удовольствия.
   — Продолжай спать, — сказала Сью-Энн уже из дверей. — Я вернусь к ужину.
   Дверь закрылась. Дакс потянулся за сигаретой. За последние три недели Сью-Энн уже в четвертый раз летала в Атланту. Он закурил и откинулся на подушку.
   Кем бы ни был тот юрист, которого нанял отец Сью-Энн, чтобы учредить новый трест, он был специалистом своего дела. В уставе присутствовал пункт, согласно которому Сью-Энн обязана была принимать участие в совещаниях в штаб-квартире компании в Атланте, когда обсуждались вопросы, связанные с ее имущественными правами. Таким образом отец мог быть уверенным в том, что хоть какую-то часть времени Сью-Энн будет проводить дома.
   Потушив сигарету, Дакс выбрался из постели. Прошел в ванною комнату, посмотрел на себя в зеркало. Задумчиво потер щетину на подбородке. Нет, сегодня он бриться не будет — встреч никаких нe назначено. Он протянул руку за плавками.
   Когда он вышел из воды, на террасе его ждал Котяра.
   — Те двое, которых послал наш президент, снова здесь.
   — Чего ради? Они уже слышали мой ответ. То, что я сделал в Монте-Карло, было всего лишь разовой услугой. Котяра пожал плечами.
   — Они сказали, что им необходимо увидеть тебя по очень важному поводу. Дакс заколебался.
   — Ладно. Скажи, что я выйду к ним, как только оденусь. Пусть подождут в комнате, где я завтракаю.
   Двое мужчин поднялись со своих мест и отвесили вежливый поклон, когда он вошел.
   — Сеньор Ксенос.
   — Сеньор Прието. Сеньор Хойос, — приветствовал их Дакс, отвечая поклоном на поклон. — Садитесь, прошу вас. Хотите кофе? — Он говорил по-испански.
   — Спасибо.
   Пока Котяра разливал по чашечкам кофе, они сидели молча. Дакс улыбнулся про себя, заметив, что уходя, Котяра не совсем плотно прикрыл дверь. Старые штучки!
   — Чем могу я обязан своим удовольствием видеть вас? — спросил он вежливо.
   Старший из мужчин посмотрел на своего спутника, потом перевел взгляд на Дакса.
   — Президент обратился к сеньору Хойосу и ко мне с просьбой приехать сюда еще раз и попытаться убедить вас изменить свое решение.
   — Понял. Президенту известна моя позиция?
   — Мы уведомили о ней президента, — торопливо сказал Хойос.
   — Да, — продолжал Прието. — Но его превосходительство говорит, что в такое время как сейчас ни в коем случае нельзя идти на поводу у личных мотивов. Он просил нас еще раз напомнить, что вы нужны Кортегуа. Бандиты в горах начинают нащупывать связи с коммунистами, в том числе и за пределами страны, и если не принять немедленных мер, то страна может быть ввергнута в новую кровавую гражданскую войну. Президент собирается предложить вам пост посла по особым поручениям и отправить вас постоянным представителем в ООН. Он считает, что только вы в состоянии предупредить катастрофу, к которой неминуемо движется страна.
   Дакс изучающе смотрел на посланцев. В молчании он поднял чашечку с кофе, медленно поставил ее на блюдце.
   — Единственным, кто в состоянии предупредить катастрофу, является сам президент, — спокойно произнес он. — Если бы он предоставил народу право самому свободно избирать своих представителей, что он обещал сделать очень давно, никаких потрясений могло бы и не быть.
   — Президент уполномочил нас сообщить вам, что выборы состоятся, как только положение в стране стабилизируется.
   — Точно такое же обещание он дал моему отцу тридцать лет назад.
   — Но было бы глупостью устраивать выборы сейчас, сеньор. Коммунисты одержали бы вверх без всякой борьбы. — Прието посмотрел на своего товарища. — Я согласен с вами, выборы должны были состояться много лет назад. Однако сейчас они только отодвинут достижение настоящей свободы.
   Дакс опустил взгляд вниз, на свои руки.
   — Мне очень жаль, джентльмены. За время, прошедшее с тех пор, как президент освободил меня от права служить родине, я построил себе совершенно новую, другую жизнь. И я считаю, что будет только справедливо, если моя жена и я продолжим жить так, как нам хочется.
   — Родина превыше всяких соображений, — быстро ответил Прието.
   — Моя любовь к Кортегуа ничуть не уменьшилась. Говорю вам еще раз, что поступаю так по причинам исключительно личного характера.
   — В таком случае вы не оставляете нам выбора, — произнес Хойос. — С огромным сожалением мы вынуждены вручить вам это. — Он сунул руку в нагрудный карман.
   Дакс увидел, как за его спиной раскрылась дверь, за нею стоял Котяра с револьвером в руке. В это самое мгновение рука Хойоса извлекла на свет белый конверт. Дакс незаметно кивнул.
   Дверь беззвучно закрылась. Он взял протянутый ему конверт.
   — Что это?
   — Раскройте и сами увидите.
   Дакс вскрыл конверт, в руках у него оказались несколько фотографий. На каждой из них была запечатлена Сыо-Энн и какой-то мужчина, оба обнаженные, в самых немыслимых позах.
   — Мне очень жаль, сеньор, — сказал Хойос, не глядя Даксу в глаза. — Это снято в Атланте на прошлой неделе с помощью инфракрасной камеры. Очевидно, у вашей супруга не столь высокое мнение о вашем браке, как у вас.
   Дакс еще раз просмотрел фотографии. На мгновение он почувствовал, как его охватывает гнев. Но только на мгновение. В лице его не дрогнул ни один мускул, когда он заговорил.
   — И мне тоже весьма жаль, джентльмены. Ваши хлопоты были совершенно излишними. Моя точка зрения остается прежней.
   Хойос начал что-то говорить, но старший приказал ему замолчать.
   — Мы остановились в отеле в Майами и пробудем там до конца недели, — сказал он. — Если вы все же передумаете, сеньор, позвоните нам туда.
   Мужчины встали и отвесили поклон. Вошедший Котяра проводил их до дверей. Дакс подождал, пока они уйдут, а затем, подойдя к небольшому столу, стоявшему в углу, швырнул конверт с фотографиями в ящик, закрыл его на ключ, а ключ положил в карман. В комнату вошел Котяра.
   — Завтрак?
   — Нет, спасибо. Я не голоден, — покачал головой Дакс.
   Он сидел на террасе и смотрел, как солнце медленно клонится к горизонту. Раздался телефонный звонок. Служанка внесла аппарат, Дакс снял трубку.
   — Это ты, дорогой?
   — Да.
   — Мне так жаль, милый, но у них тут всплыл дополнительный вопрос, так что мне придется остаться на ночь.
   — Еще бы, — сухо сказал он.
   — Что? — не поняла она.
   — Ничего.
   — Я вернусь завтра к ужину.
   — О'кей.
   — Чем ты занимаешься, дорогой? У тебя такой странный голос!
   — Просто сижу на террасе. Попозже, может быть, отправлюсь в клуб поужинать.
   — Конечно, — сказала она. — Это лучше, чем сидеть в одиночестве. Ну, пока!
   — Пока.
   Посмотрев на телефон, Дакс поднялся и отправился в дом, чтобы переодеться.

23

   Дакс в одиночестве стоял возле бара. К нему приблизился Гарри Оуэне. Как обычно, он был полупьян.
   — Дакс, старина! — Свой радостный возглас Гарри сопроводил звучным хлопком по спине. — А ты что здесь делаешь?
   Дакс улыбнулся. Гарри ему нравился. Он был беззлобным пьяницей и вреда никому не причинял.
   — Сью-Энн в Атланте, вот я и решил зайти поужинать.
   — Замечательно. Тогда можешь присоединиться к нам с Сэм. Наш повар только проснулся после перепоя. Сэм будет через минуту. Она сам знаешь где. — Гарри повернулся к стойке бара и взял бокал с мартини, который бармен автоматически наполнил, едва заметил, что Гарри направляется в его сторону. — Давненько я тебя не видел, Дакс!
   — Я валялся где-то рядом.
   — Валялся где-то рядом! Хорошо сказано! — Гарри фыркнул, осушил свой бокал и не глядя протянул руку за вторым, не боясь ошибиться. — Я-то знаю, что ты имеешь в виду.
   Подошла Простушка Сэм, длинные рыжие волосы падали ей на плечи.
   — Дакс, — улыбалась она, — а где же Сью-Энн? Гарри опередил ее с ответом.
   — Дакс ужинает с нами. Сью-Энн в Атланте.
   — О, чудесно. Только что я встретила Мэри Джейн и пригласила ее присоединиться к нам. Ральф опять уехал в Вашингтон.
   Ральф был мужем Мэри Джейн. Юрист по профессии, он занимался налогами и большую часть времени проводил в разъездах.
   — У нас есть для тебя божественный кавалер, дорогая! — обратилась Сэм к подошедшей Мэри Джейн. Та окинула Дакса взглядом.
   — Какой сюрприз! А как же Сью-Энн?
   — В Атланте. — Дакс уже устал отвечать на этот вопрос. Ему начинало казаться, что за весь вечер он ничего другого не говорил. — Может, сядем? Я голоден.
   К десерту Гарри уже с большим трудом соблюдал равновесие. Оттанцевав с Сэм, Дакс поднялся, чтобы пригласить Мэри Джейн. Они прошли на площадку, и музыканты заиграли самбу. Танцовщицей Мэри Джейн оказалась изумительной.
   — Да ты отлично танцуешь самбу, — сказала она.
   — А почему бы и нет? — улыбнулся Дакс. — Там, откуда я родом, это чуть ли не народный танец. Ты, кстати, тоже.
   — Какое совпадение, что ты решил зайти именно сюда, когда Сью-Энн в отъезде. — Мэри Джейн посмотрела на Дакса со значением.
   — Что ты имеешь в виду?
   — Ты прекрасно знаешь что. Я видела, какими глазами ты смотришь на Сэм.
   Неизвестно по какой причине, но Дакс неожиданно почувствовал раздражение.
   — Ну, там есть на что посмотреть, — отозвался он, зная, что его ответ только подстегнет Мэри Джейн.
   — Ты готов жрать глазами любую, если только платье у нее до пупа, — холодно заметила она.
   Опустив глаза, Дакс посмотрел на ее маленькие груди, видневшиеся в вырезе платья, затем ей в глаза.
   — Ну не знаю. Раз на раз не приходится. Он почувствовал, как ее тело напряглось под его рукой, она пропустила шаг.
   — А по-моему, ты все это детально спланировал. Так же поступит и Сью-Энн, когда я ей обо всем расскажу.
   — Расскажи непременно. Она поверит твоему рассказу столь же безоговорочно, как и последней твоей сказке про меня.
   Мэри Джейн со злостью вырвала руку и направилась к столику.
   — Уже поздно. Боюсь, мне пора домой.
   — Так быстро? — Сэм со свойственной ей проницательностью поняла, что Мэри Джейн в ярости. — А я-то думала, что мы еще посидим, выпьем.
   — Нет, спасибо.
   — Я отвезу вас, — вежливо предложил Дакс.
   — Не стоит беспокоиться, — ледяным голосом отказалась Мэри Джейн. — У меня машина.
   — И какая муха ее укусила? — спросила Сэм, когда Мэри Джейн вышла.
   — Она...
   — Сейчас ничего не говори, — Сэм прижала свой пальчик к его губам. — Скажешь, когда пойдем танцевать. Я обожаю румбу!
   Она прижалась к нему, тело ее чувственно вздрагивало. Никогда прежде не приходилось ему танцевать румбу в такой близости от партнерши. Через тонкую ткань платья Дакс чувствовал тепло ее кожи. Сэм потерлась о него бедром, и Дакс машинально ответил ей тем же. Она посмотрела на него с полуулыбкой.
   — Я уже начала думать, что все истории, которые о тебе ходят, выдумка чистейшей воды.
   Дакс ответил улыбкой. Теперь он держал ее так крепко, что она не могла отодвинуться, даже если бы и захотела.
   — А мне начинает казаться, что разговоры, которые ходят вокруг тебя, истинная правда. Сэм посмотрела ему в глаза.
   — Так, ну и что же мы в таком случае предпримем? Ограничимся болтовней?
   Дакс бросил через плечо взгляд на их столик. Гарри наливал себе очередную порцию спиртного.
   — Он свалится через несколько минут, — безжалостно заметила Сэм.
   — Тогда я отвезу вас обоих домой.
   — Нет, у меня на уме кое-что получше. Я буду ждать тебя возле домика на вашей пристани примерно через полчаса.
   — Я буду там.
   Дакс проводил ее до столика, подождал, пока она заберет свою сумочку и легкое пальто.
   — Гарри, пошли, — повернулась Сэм к мужу. — Пора баиньки.
   Ему показалось, что раздался какой-то звук. Он приблизился к пристани, обошел небольшой домик, в котором хранились весла, запасные части для моторов и прочий инвентарь, но не обнаружил ни души. Зайдя внутрь, посмотрел на часы. Прошел уже почти час. А может, Сэм и не придет вовсе? Он вышел, уселся на скамью у двери, глаза его были устремлены на поверхность воды. В волнах прыгало отражение желтой флоридской луны. Он закурил.
   — Прикури-ка и мне сигаретку, — раздался голос Сэм прямо у него за спиной.
   Не проронив ни слова, он отдал Сэм свою сигаретку, а себе достал из пачки другую. Закурил.
   — Я уже собирался уйти.
   Ее улыбка в темноте была почти не видна.
   — Мне пришлось укладывать своего весельчака в постель. Иногда это не так просто.
   Она встала и направилась в домик. Дакс повернул ей вслед голову. Послышался звук расстегиваемой молнии, и через мгновение она стояла перед ним совершенно обнаженная.
   — А что, в Латинской Америке любовники умеют только болтать?
   Часом позже они лежали на широкой грубой кушетке в единственной комнате домика и курили. Внезапно входная дверь раскрылась. Дакс с проклятием сел, а Сэм схватилась за вещи, пытаясь прикрыть наготу. В этот самый момент их коснулся луч фонаря.
   Заслонив глаза, Дакс старался рассмотреть, в чьих руках находится фонарь. Это была Мэри Джейн.
   — И ты по-прежнему думаешь, будто я поверю в то, что вы встретились совершенно случайно? — сказала она.
   — Не будь идиоткой, Мэри Джейн, — грубо оборвал ее Дакс. — Выключи фонарь, а то перебудишь всех соседей. Она засмеялась.
   — Вам обоим это пошло бы только на пользу. Посмотрим, как Сью-Энн не поверит этому.
   — Выключи свет, — повторил он, приближаясь к ней. Она чуть отступила назад, направляя свет вниз.
   — Ах! Ах! — с издевкой вздохнула она. — Какой же он стал маленький! — Мэри Джейн продолжала отступать. Свет фонаря по-прежнему падал на Дакса. Но вот она уперлась спиной в стену, дальше идти было некуда. Протянув руку, Дакс вырвал у нее фонарь, швырнул в угол.
   Схватив Мэри Джейн за руку, оторвал от стены.
   — Тебя можно успокоить одним-единственным способом, не правда ли? — со злостью спросил он.
   Мэри Джейн не сводила с него глаз. Вдруг она начала биться, пытаясь вырваться из крепкой хватки, норовя ткнуть Даксу в лицо.
   — Отпусти!
   Резким движением Дакс сорвал с нее платье, обнажив маленькие, крепкие белые груди, потом толкнул ее на пол и оседлал сверху, стиснув ей бока коленями.
   — Держи ее за руки! — скомандовал он Сэм хриплым голосом. — Я знаю, как ее можно утихомирить.
   Через два дня во время завтрака пришел второй конверт с фотографиями. Адресован он был Сью-Энн. Она вскрыла его, и снимки рассыпались по столу. Сью-Энн взяла один и в гневе швырнула его в Дакса.
   — Так вот чем ты занимаешься, пока меня нет!
   Он посмотрел на фотографии. На них были изображены все трое: Простушка Сэм, Мэри Джейн и он собственной персоной. Снимки, скорее всего, были сделаны той же камерой. Президент не упустил случая.
   Дакс бросил взгляд на Сью-Энн.
   — Прежде чем выходить из себя, может, посмотришь и эти?
   Он подошел к столику, достал из кармана ключ, открыл ящик. Извлеченный конверт был как две капли воды похож на тот, что принесли утром. Дакс вытряхнул из него карточки.
   Сью-Энн молча смотрела на них. Затем подняла голову, на лице ее не было и следа злости.
   — Один ноль. Когда они у тебя появились?
   — В тот день, когда ты улетела в Атланту и не вернулась к вечеру, за день до того, как были сделаны эти.
   — О! — вздохнула она. — А я, оказывается, не больно-то умею держать себя в руках, как привыкла думать. Интересно, кто их сделал?
   — Знаю кто — президент. Его нисколько не волнуют средств, которые следует применить ко мне и моим близким, чтобы заставить меня вернуться.
   — Понятно, — задумчиво протянула Сью-Энн. — Поэтому, когда не сработали мои снимки, он решил, что сработают твои.
   — Именно так.
   В комнате повисла тишина.
   — Что ты собираешься делать? — спросила наконец Сью-Энн.
   Их взгляды встретились.
   — Я возвращаюсь.
   — После всего того, что он тебе сделал?
   — Да. Но не для него и не из-за него. А по ряду совершенно иных причин. Я возвращаюсь к своей родине, к своей матери, к сестрам, к отцу. Чтобы их смерть не стала бесцельной.
   Сью-Энн не сводила с него глаз.
   — Хочешь получить развод?
   — Займись этим сама. У меня нет времени.
   — Мой юрист устроит все, как не раз уже делал.
   — Мне ничего не нужно.
   — Но, может, оставишь хотя бы то, что я тебе подарила? Я была бы рада.
   — Как скажешь.
   Оба на мгновение смолкли.
   — Ну, наверное, мы сказали друг другу все.
   — По-видимому, так. — Дакс повернулся и направился к двери. Услышав, что она окликнула его, он остановился.
   — Да?
   В руке Сью-Энн держала две фотографии.
   — А знаешь, — сказала она, — все-таки я выгляжу куда лучше, чем любая из них.

Книга VI
Политика и насилие

1

   — Мне это не нравится, — сказал я, когда машина свернула на узкую грунтовую дорогу. — Должны бы уже лаять собаки.
   — Он держит собак? — спросила девушка. Я повернул к ней голову. На лице ее был написан искренний интерес.
   — Собак, кошек, коз, свиней, цыплят и прочую живность. Были бы мы сейчас где-нибудь во Флориде, у автострады наверняка стоял бы указатель «Звероферма».
   Самого дома из-за холма еще не было видно.
   — А может, он уже не держит животных, — сказала она. — Сколько лет прошло с тех пор, когда ты бывал здесь.
   Я кивнул. Это было действительно давно, лет пять или шесть назад.
   — Нет, если здесь нет собак, то это может только значить, что Мартинес умер. Когда я был мальчишкой, именно он подарил мне единственную в моей жизни собаку, маленькую дворняжку непонятной масти.
   С вершины холма мы увидели дом, стоящий в центре небольшой залитой знойным солнцем долины.
   — Взгляните, — вытянул руку Котяра.
   Я посмотрел. Высоко в небе, раскинув неподвижно крылья, в восходящих потоках воздуха кругами парили два кондора — прямо над домом. Пока я сидел, высунув голову, к ним присоединился третий, взлетевший откуда-то из-за дома.
   В молчании мы доехали до ворот. Деревянная изгородь местами была сломана, чуть в стороне лежало тело мертвой собаки, череп проломлен, мозги — наружу.
   Я выключил двигатель и сидел не шевелясь. В воздухе был разлит запах смерти. В том, что представало перед глазами, было нечто вечное, никогда не меняющееся. Полная неподвижность и витающий над ней запах жестокости, который ни с чем нельзя спутать.
   У меня было такое ощущение, что волосы на затылке встают дыбом. Посмотрев на Котяру, я убедился, что у него именно так и было. В руке он судорожно сжимал пистолет, лицо блестело от пота.
   Я повернулся к девушке.
   — Сиди в машине и жди, пока мы сходим взглянуть, что тут произошло.
   Даже загар не мог скрыть, как она побледнела. Тем не менее она покачала головой.
   — Я пойду с вами. Одна я здесь не останусь.
   Голова Котяры, отражавшаяся в водительском зеркальце, невозмутимо кивнула. Он выбрался из машины, вежливо придержал дверцу для девушки. Я направился по тропинке к дому, они последовали за мной.
   Дверь висела на сломанных петлях. Изнутри не доносилось ни звука. Я сделал знак Котяре, одновременно оттеснив девушку к стене дома позади себя. Резким движением ноги Котяра распахнул дверь настежь и впрыгнул внутрь. Я не отставал ни на шаг.
   Очутившись в единственной комнате дома, я мгновенно повернулся к девушке, чтобы не дать ей войти, но опоздал. Она уже стояла на пороге с белым от ужаса лицом, не в силах отвести взгляда от головы Мартинеса, жутко усмехавшейся с небольшого деревянного стола, стоявшего прямо напротив двери. Тело его лежало на полу рядом.
   Обхватив девушку руками, я мягко вытолкал ее за дверь. Она покачнулась, и я поддержал ее, подумал, что она вот-вот потеряет сознание, однако она, выпрямившись, отпрянула от меня.
   — Прикрой глаза и постарайся дышать глубже, — посоветовал я, чуть касаясь ее плеча.
   У нее было мужество, у этой девчонки. Через пару минут она совсем пришла в себя.
   Во двор вышел Котяра, держа в руке клочок бумага.
   — Очаг еще теплый. Они были тут утром, когда мы еще спали.
   На бумаге я с трудом разобрал карандашные каракули:
   ТАКАЯ СУДЬБА ЖДЕТ КАЖДОГО, КТО СЛУЖИТ ПРЕДАТЕЛЯМ СВОЕГО НАРОДА. КОНДОР.
   Я сложил листок и засунул его в карман. На память мне пришел мальчик, бежавший ночью после того, как его отца убили. Теперь мальчик вырос, и имя его стало неразрывно связано с насилием и смертью. И еще кое с чем, чего никогда не было у его отца, — с могущественной помощью извне. Его специально обучали тактике не только политической, но и партизанской борьбы.
   Только оружие оставалось тем же, что и раньше. Насилие, террор, смерть. После возвращения в Кортегуа я во многом замечал перемены, в этой же области не изменилось ничего. Произвол царил по-прежнему.
   — Тебе лучше? — обратился я к девушке. Она молча кивнула.
   — Возвращайся и жди нас в машине. Она сделала, как я сказал, усевшись на заднее сиденье. Я повернулся к Котяре.
   — Странно, почему они не пришли к нам? Ведь мы были меньше, чем в десяти милях.
   — Может, они просто не знали, что мы здесь, — предположил он.
   — Знали. Поэтому и оставили нам записку, — ответил я. — Им было ясно, что мы придем проведать Мартинеса.
   — Значит, испугались ловушки.
   Я кивнул. Скорее всего, именно так. Впервые я появился на своей гасиенде без охраны, на которой президент настаивал всякий раз, когда я покидал город.
   — Пойдем посмотрим, не найдется ли здесь лопаты, — сказал я. — Нужно похоронить старика, чтобы до него не добрались эти стервятники или шакалы.
   В постройках позади дома тоже царила тишина. Козы, овцы, свиньи, цыплята — все были мертвы. Даже старого мула, на котором Мартинес разъезжал туда-сюда, не пощадили. Я покачал головой. Нет, все-таки кое-какая разница была. Еще несколько лет назад животных бандиты увели бы с собой. Теперь же нет. Теперь убивали ради того, чтобы убить.