Страница:
Эмма увидела, как у отца берут интервью. Он тоже счастлив. Джонно стоял у стены, насмехаясь над Пи Эм, который пытался сунуть фотографии своего малыша всем рабочим, каких ему удавалось схватить за руку.
Группа на сцене перестала играть. Шестеро юных парней, выдвинутых на звание лучшей молодой группы. Эмма чувствовала их напряжение и с гордостью заметила, что ребята бросают взгляды на ее отца.
Наверное, спрашивают себя: продержатся ли они так же долго? Оставят ли столь же глубокий след? Тронет ли их музыка следующее поколение?
— Конечно, — сказала она Стиви. — Ты лучше всех. Вы лучше всех.
О Блэкпуле она больше не вспоминала, не оглядывалась через плечо.
Она с наслаждением фотографировала, разговаривала о музыке, смеялась над воспоминаниями. Без стеснения вышла на сцену и прочла заготовленные слова полупустому залу. Вернувшись на место, Эмма взяла теплую колу, а на сцене несколько музыкантов заиграли мелодии Чака Берри.
Только Пи Эм рано ушел домой, торопясь к жене и малышу.
— Стареет, — констатировал Джонно, садясь рядом с Эммой. Потом оглянулся на семнадцатилетнюю певицу, уже ставшую звездой.
— Господи, мы все стареем. И глазом не успеем моргнуть, как ты нанесешь нам величайшее оскорбление, превратив нас в дедушек.
— Мы будем подвозить тебя к микрофону в коляске.
— Какая ты отвратительная, Эмма.
— Училась у лучших. — Хихикнув, она положила руку ему на плечо. — Знаешь, на сцене уже нет никого, пережившего два десятилетия рок-н-ролльного ада. Вы настоящие памятники.
— Совершенно отвратительная, — решил Джонно и взялся за губную гармошку, — Все эти слова о наградах за достижения целой жизни ничего не значат, — бормотал он между аккордами. — Зал славы рок-н-ролла…
— Ну и нервы у них, да? — Эмма со смехом ткнула его в бок. — Джонно, ты же ведь не беспокоишься по поводу возраста?
Ухмыльнувшись, тот снова принялся наигрывать блюз. Кто-то за их спиной подхватил ритм на бас-гитаре.
— Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, мчась полным ходом к чертовому пятидесятилетию.
— Джаггер старше.
Теперь вступил ударник со щетками.
— Неудачный пример, — отозвался Джонно, продолжая играть.
— Ты выглядишь лучше.
— Верно.
— И я в него не влюблялась.
— Так и не преодолела страсть ко мне? — усмехнулся Джонно.
— Так и не преодолела, — торжественно заявила она, затем прыснула и начала петь, сочиняя на ходу:
У меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые, старые рок-блюзы.
Когда мои волосы поседеют
И ты попросишь меня что-нибудь сыграть,
Я скажу:
«Не трогай меня, мама, сегодня у меня ноют кости».
Но у меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые-престарые блюзы.
— У тебя чертовски неплохо получается, да?
— Я уже сказала: училась у лучших.
Джонно продолжал играть, а Эмма, спрыгнув на пол, навела на него объектив:
— Последний снимок перед уходом. Я назову его «Рок-икона».
Джонно обозвал ее неприличным словом. Эмма засмеялась и убрала камеру в футляр.
— Сказать тебе, дорогой, что такое рок-н-ролл для человека, который сам не играет, а наблюдает со стороны? Он беспокоен и груб, он дерзок и смел. Это кулак, замахнувшийся на возраст. Голос, выкрикивающий вопросы, так как ответы постоянно меняются. — Подняв глаза, Эмма увидела отца. Он внимательно слушал их. — Самые молодые исполняют это потому, что хотят выразить гнев и радость, смятение и мечты. Изредка среди них появляется тот, кто обладает даром выражать все это в музыке. Когда мне было три года, я смотрела на тебя, — обратилась она к Брайану, — на всех вас, когда вы были на сцене. Тогда я не понимала, что такое гармония, ритм и риффы. Я видела чудо. И по-прежнему вижу его, Джонно, всякий раз, когда вы четверо выходите на сцену.
Джонно поиграл бронзовой пирамидкой, висящей у него в ухе.
— Я знал, что мы не зря держали тебя рядом. Поцелуй нас всех.
— До завтра. Вы произведете фурор, — улыбнулась Эмма, прикасаясь губами к его рту..
Когда она подошла к машине, уже начало смеркаться. Днем опять шел дождь, улицы блестели, воздух стал прохладным, туманным. Ей не хотелось возвращаться в пустой дом. Сегодня Майкл опять работает допоздна.
Эмма включила приемник на полную громкость, как любила делать во время прогулок без определенной цели. По дороге она решит, куда ей хочется: на берег, в горы, в каньон.
Она тронулась с места, не взглянув в зеркало заднего вида, поэтому не увидела, как за ней последовала другая машина.
Майкл в который уже раз изучал списки. Он установил еще одну связь. Медленная, изнурительная работа, но каждое звено подводило его все ближе к концу цепочки.
У Джейн Палмер было много мужчин. Чтобы установить всех, не хватит и целой жизни, но одного Майкл нашел. Это имя фигурировало в списке.
На деньги Брайана Джейн переехала из убогой квартирки в комфортабельные апартаменты в Челси, где жила с 1968 по 1971 год, пока не купила себе особняк на Кингз-роуд. В семидесятом году у нее был сожитель, певец из ночных клубов по фамилии Блэкпул.
Любопытно. Значит, в то время как Макавои жили в Голливуде, Джейн Палмер делила кров с Блэкпулом? Который в ту роковую ночь был на вечеринке у Макавоев?
И очень странно, что Джейн не упомянула о нем в своей книге. Она вставила туда все имена, способные вызвать хоть какой-то интерес, но Блэкпул, к середине семидесятых уже признанная звезда, не удостоился даже короткой ссылки. Потому, заключил Майкл, что оба не хотели, чтобы об их связи помнили.
— Господи, Кессельринг, ты еще возишься с этим? — изумился Маккарти. — Я хочу есть.
— Роберт Блэкпул был любовником и сожителем Палмер с июня семидесятого по февраль семьдесят первого года. — Майкл вручил ему папку. — Мне нужно все, что можно узнать о Блэкпуле.
— А мне нужно свежее мясо.
— Я куплю тебе бычка.
— Знаешь, напарник, это дело лишило тебя чувства юмора. А меня — аппетита. Блэкпул — звезда. Он снимается в рекламе пива. Ты не притянешь его к делу двадцатилетней давности.
— Может быть, но у меня осталось всего восемь фамилий. — Усевшись на стол, Майкл достал сигарету. — Черт возьми, кто-то спер у меня пепси.
— Я вызову полицию. Майкл, без глупостей, ты слишком усердствуешь.
— Беспокоишься обо мне?
— Я твой напарник, черт побери. Да, я беспокоюсь о тебе и беспокоюсь о себе. Если нам придется выйти на улицу, в таком состоянии ты не сможешь прикрыть меня.
Майкл взглянул на напарника сквозь облако дыма, и его голос прозвучал с опасной мягкостью:
— Я знаю свое дело.
— А я, как твой друг, говорю тебе, что, если ты не отдохнешь несколько часов, пользы от этого никому не будет. В том числе и твоей девушке.
— Конец близок. Я знаю. Словно не было этих двадцати лет, как будто я присутствовал там.
— Так говорил и твой старик.
— Да. — Майкл вытер лицо руками. — Я схожу с ума.
— Ты переработал, малыш. Отдохни пару часов. Расслабься.
— Я куплю тебе бифштекс, а ты поможешь мне выяснить все о Блэкпуле.
— Договорились. — Маккарти ждал, пока Майкл натянет куртку. — Почему бы тебе не дать мне еще пару имен? У Мэрилин новое увлечение, и на этой неделе в нашей столовой будет только рыба.
Остановив машину, Эмма смотрела на дом. Она приехала сюда бессознательно. Много лет назад они были здесь с Майклом. Но тогда светило солнце, а теперь в доме уже горел свет. Интересно, кто живет там? Спит ли ребенок в той комнате, в которой спала она, или в той, где стояла кроватка Даррена? Эмма надеялась, что так и есть. Пусть в доме больше не будет трагедий. Ведь когда-то там звучал смех.
Наверное, Джонно заставил ее вспомнить о доме, заговорив о старости. Эмма по-прежнему видела отца и его друзей такими, какими они были во времена ее детства, а не мужчинами, прожившими четверть века в, славе и честолюбивых стремлениях, в успехах и удачах.
Они изменились. Возможно, больше всех она сама. Эмма уже не чувствовала себя тенью мужчин, доминировавших прежде в ее жизни, она представляла собой нечто целостное, а не частицу людей, которых она любила.
Эмма глядела на дом, прислонившийся в сумерках к склону горы, и всем сердцем надеялась, что он приснится ей сегодня ночью. Тогда она откроет дверь, заглянет внутрь и увидит…
Отпустив ручной тормоз, Эмма выехала на узкую дорогу. Полгода назад у нее не хватило бы мужества приехать сюда одной. Как хорошо не бояться!
В зеркале вспыхнули фары, так близко и неожиданно, что она машинально вскинула руку, загораживаясь от резкого света.
«Пьяный дурак», — подумала Эмма, ища взглядом, куда бы свернуть, чтобы пропустить его.
Почувствовав удар сзади, она автоматически сжала руль, но все же из-за секундного замешательства машина опасно вильнула к боковому ограждению. Вывернув руль, Эмма услышала, как взвизгнули тормоза, с бешено колотящимся сердцем преодолела следующий поворот.
— Идиот!
Дрожащей рукой она вытерла кровь с прикушенной губы. Фары опять ослепили ее, от нового удара ремень безопасности впился ей в грудь.
Ни думать, ни паниковать времени не было. Машину занесло, и задний бампер ударился о металлическое ограждение. Преследователь немного отстал. Эмма увидела перед собой громадный дуб и, изо всех сил вывернув руль вправо, сосредоточилась на S-образном повороте, давя на тормоз, чтобы уменьшить скорость.
Он появился снова. Эмма мельком увидела машину, затем ее снова ослепило. Хотя она приготовилась к удару, но все же вскрикнула. Нет, он не пьяный и не дурак. В уголке сознания молнией сверкнул ужас. Кто-то пытается ее убить. Это не воображение, не пустые страхи, не ночной кошмар. Это происходит на самом деле. Она видит свет фар, слышит скрежет металла о металл, чувствует, как скользят покрышки по мостовой.
Убийца начал прижимать ее к обрыву. Эмма закричала, на полной скорости вписываясь в следующий поворот.
Она не сможет оторваться. Несмотря на то что глаза болели и она почти ослепла, Эмма попыталась думать. Его машина больше и мощнее, к тому же у охотника всегда есть преимущество. На горной дороге нет места для маневра и деться некуда. Только вниз. Эмма видела темный силуэт, крадущийся, словно паук к добыче, бившейся в паутине. Эмма тряхнула головой, понимая, что он сейчас врежется в нее, столкнет с обрыва.
Она резко бросила машину влево, удивив его переходом в наступление и выиграв мгновение, не больше. Но когда он снова приблизился, Эмма увидела впереди свет фар, ухватилась за последнюю возможность и увеличила скорость. Встречный автомобиль метнулся в сторону, пронзительно взвизгнули тормоза. Эмма заметила, как ее преследователь на опасной скорости дернулся вправо
Через секунду она была за поворотом. Затем раздался грохот, слившийся с ее криками, и она понеслась по серпантину вниз к огням Лос-Анджелеса.
Никого не обрадовал звонок в неурочное время, но ужин помог Майклу использовать все свое обаяние.
— Я знаю, что это не по правилам, инспектор, простите за беспокойство… О господи, я забыл про разницу во времени. Извините, ради бога. Мне нужна информация, вся подноготная Роберта Блэкпула. Да, тот самый. Инспектор, я хочу знать, кем он был до семидесятого года. После этого я смогу соединить немало точек. — Майкл сделал пометку связаться с Питом Пейджем. — Все, что сумеете найти. Не знаю, но вы будете первым…
Он осекся, увидев вбежавшую Эмму. У нее были безумные глаза, на виске ярким пятном выделялся кровоподтек.
— О боже! — Она рухнула на стул. — Кто-то пытается убить меня.
Не извинившись, Майкл оборвал разговор с инспектором Карлсоном.
— Что случилось? — Он бросился к Эмме.
— На горной дороге… машина… пыталась столкнуть меня в пропасть.
— Ты ранена? — Майкл начал ощупывать ее. Эмма услышала голоса. Вокруг начали собираться люди. Зазвонил телефон. Он продолжал звонить, звонить, звонить. Закружились огни, комната последовала за ними, и Эмма упала со стула.
На лбу лежало что-то холодное. Она застонала, поднося руку к голове, и открыла глаза.
— Все в порядке, — сказал Майкл. — Ты на минуту потеряла сознание. Выпей. Это вода.
Эмма сделала глоток, прижавшись к руке Майкла, чувствуя его запах. Она снова в безопасности. Каким-то образом снова в безопасности.
— Я хочу сесть.
— Хорошо.
Эмма огляделась. Кабинет Лу. Она уже была здесь, заходила посмотреть, где работает Майкл. Темный ковер, стеклянные перегородки, шторы опущены. На письменном столе образцовый порядок. Фотография жены Лу. Оглянувшись, Эмма увидела худого лысоватого мужчину.
— Вы напарник Майкла…
— Маккарти.
— Мы уже встречались.
Тот кивнул. Возможно, она контужена, но рассудок у нее ясный.
— Эмма, расскажи нам, что произошло.
— Я думала, мне померещилось.
— Что?
— Что кто-то меня преследует. Можно еще воды?
— Конечно. — Так как у нее дрожали руки, Майкл поддержал ее ладонь. — Кто преследовал тебя?
— Не знаю. Еще с тех пор, когда я была в Лондоне…
— Расскажи мне.
— Мне казалось, кто-то следит за мной. — Эмма бросила взгляд на Маккарти, ожидая увидеть недоверие или усмешку, но тот сидел на письменном столе капитана и внимательно слушал. — Я была почти уверена в этом. После стольких лет с телохранителями это сразу чувствуешь. Я не могу объяснить.
— Не надо, — сказал Майкл. — Продолжай.
Эмме вдруг захотелось плакать, Майклу никогда не надо ничего объяснять.
— В Нью-Йорке я заметила, что кто-то следит за квартирой-студией, и была уверена, что отец нанял очередного телохранителя. Но он этого не делал, и я решила, что ошиблась. Когда я приехала сюда, за мной в первый же день от маркета ехала машина.
— Ты не говорила об этом.
— Я собиралась, но… Ты был тогда очень расстроен, а потом я почти забыла. Мне не хотелось считать себя ненормальной. Я начала подозревать, что кто-то был в доме во время моего отсутствия, меня настораживало, что в трубке какой-то шум, словно телефон прослушивают. — Эмма закрыла глаза. — Типичная мания преследования.
— Не говори ерунды.
Она чуть не улыбнулась. Майкл не позволяет ей долго жалеть себя.
— Я не могу доказать, что это связано как-то с сегодняшней ночью, но я чувствую эту связь.
— Ты можешь сейчас говорить?
— Да.
И, глубоко вздохнув, Эмма рассказала все, что смогла вспомнить.
— Я поехала дальше, — закончила она. — Не знаю, пострадал ли кто-нибудь в той машине. Даже не думала об этом, просто ехала и ехала.
— Ты правильно сделала. Проверь ее машину, — попросил Майкл напарника. — Эмма, ты разглядела водителя?
— Нет.
— А машину?
— Да, — успокоившись, кивнула она. — Темная… синяя или черная… точно не могу сказать. Я не очень разбираюсь в марках, но она большая. Думаю, это мог быть… «Кадиллак» или «Линкольн». У нее были лос-анджелесские номера. МБЕ. Помоему, буквы такие, но цифры я не разглядела.
— Ты прелесть. — Майкл поцеловал ее. — Я попрошу кого-нибудь отвезти тебя в больницу.
— Мне не нужно в больницу.
— У тебя на голове знатная шишка.
— Я ее не чувствую, — солгала Эмма. — Майкл, больниц с меня хватит на всю жизнь.
— Ну хорошо. Найдем кого-нибудь, кто отвезет тебя домой и останется с тобой там.
— А ты не можешь?
— Сейчас узнаю, — ответил Майкл, глядя на вернувшегося Маккарти.
— Вы дьявольски хороший водитель, мисс Макавой.
— Эмма, — поправила та. — Я была слишком напугана, чтобы быть плохим.
— Майкл, выйдем на минутку.
— Посиди. Я сейчас, — сказал Майкл и, узнав выражение лица напарника, закрыл за собой дверь. — Ну?
— Во-первых, я не понимаю, как, черт побери, ей удалось доехать сюда, не развалившись. Машина выглядит так, словно заняла третье место в гонках на выживание. Но перед тем как заняться ее машиной, я попросил обзвонить больницы, узнать о новых поступлениях. Автокатастрофа в горах. Парня вырезали автогеном из новехонького «Кадиллака». Это Блэкпул. Он в коме.
Глава 44
Группа на сцене перестала играть. Шестеро юных парней, выдвинутых на звание лучшей молодой группы. Эмма чувствовала их напряжение и с гордостью заметила, что ребята бросают взгляды на ее отца.
Наверное, спрашивают себя: продержатся ли они так же долго? Оставят ли столь же глубокий след? Тронет ли их музыка следующее поколение?
— Конечно, — сказала она Стиви. — Ты лучше всех. Вы лучше всех.
О Блэкпуле она больше не вспоминала, не оглядывалась через плечо.
Она с наслаждением фотографировала, разговаривала о музыке, смеялась над воспоминаниями. Без стеснения вышла на сцену и прочла заготовленные слова полупустому залу. Вернувшись на место, Эмма взяла теплую колу, а на сцене несколько музыкантов заиграли мелодии Чака Берри.
Только Пи Эм рано ушел домой, торопясь к жене и малышу.
— Стареет, — констатировал Джонно, садясь рядом с Эммой. Потом оглянулся на семнадцатилетнюю певицу, уже ставшую звездой.
— Господи, мы все стареем. И глазом не успеем моргнуть, как ты нанесешь нам величайшее оскорбление, превратив нас в дедушек.
— Мы будем подвозить тебя к микрофону в коляске.
— Какая ты отвратительная, Эмма.
— Училась у лучших. — Хихикнув, она положила руку ему на плечо. — Знаешь, на сцене уже нет никого, пережившего два десятилетия рок-н-ролльного ада. Вы настоящие памятники.
— Совершенно отвратительная, — решил Джонно и взялся за губную гармошку, — Все эти слова о наградах за достижения целой жизни ничего не значат, — бормотал он между аккордами. — Зал славы рок-н-ролла…
— Ну и нервы у них, да? — Эмма со смехом ткнула его в бок. — Джонно, ты же ведь не беспокоишься по поводу возраста?
Ухмыльнувшись, тот снова принялся наигрывать блюз. Кто-то за их спиной подхватил ритм на бас-гитаре.
— Посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, мчась полным ходом к чертовому пятидесятилетию.
— Джаггер старше.
Теперь вступил ударник со щетками.
— Неудачный пример, — отозвался Джонно, продолжая играть.
— Ты выглядишь лучше.
— Верно.
— И я в него не влюблялась.
— Так и не преодолела страсть ко мне? — усмехнулся Джонно.
— Так и не преодолела, — торжественно заявила она, затем прыснула и начала петь, сочиняя на ходу:
У меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые, старые рок-блюзы.
Когда мои волосы поседеют
И ты попросишь меня что-нибудь сыграть,
Я скажу:
«Не трогай меня, мама, сегодня у меня ноют кости».
Но у меня есть те рок-н-ролльные блюзы.
Те старые-престарые блюзы.
— У тебя чертовски неплохо получается, да?
— Я уже сказала: училась у лучших.
Джонно продолжал играть, а Эмма, спрыгнув на пол, навела на него объектив:
— Последний снимок перед уходом. Я назову его «Рок-икона».
Джонно обозвал ее неприличным словом. Эмма засмеялась и убрала камеру в футляр.
— Сказать тебе, дорогой, что такое рок-н-ролл для человека, который сам не играет, а наблюдает со стороны? Он беспокоен и груб, он дерзок и смел. Это кулак, замахнувшийся на возраст. Голос, выкрикивающий вопросы, так как ответы постоянно меняются. — Подняв глаза, Эмма увидела отца. Он внимательно слушал их. — Самые молодые исполняют это потому, что хотят выразить гнев и радость, смятение и мечты. Изредка среди них появляется тот, кто обладает даром выражать все это в музыке. Когда мне было три года, я смотрела на тебя, — обратилась она к Брайану, — на всех вас, когда вы были на сцене. Тогда я не понимала, что такое гармония, ритм и риффы. Я видела чудо. И по-прежнему вижу его, Джонно, всякий раз, когда вы четверо выходите на сцену.
Джонно поиграл бронзовой пирамидкой, висящей у него в ухе.
— Я знал, что мы не зря держали тебя рядом. Поцелуй нас всех.
— До завтра. Вы произведете фурор, — улыбнулась Эмма, прикасаясь губами к его рту..
Когда она подошла к машине, уже начало смеркаться. Днем опять шел дождь, улицы блестели, воздух стал прохладным, туманным. Ей не хотелось возвращаться в пустой дом. Сегодня Майкл опять работает допоздна.
Эмма включила приемник на полную громкость, как любила делать во время прогулок без определенной цели. По дороге она решит, куда ей хочется: на берег, в горы, в каньон.
Она тронулась с места, не взглянув в зеркало заднего вида, поэтому не увидела, как за ней последовала другая машина.
Майкл в который уже раз изучал списки. Он установил еще одну связь. Медленная, изнурительная работа, но каждое звено подводило его все ближе к концу цепочки.
У Джейн Палмер было много мужчин. Чтобы установить всех, не хватит и целой жизни, но одного Майкл нашел. Это имя фигурировало в списке.
На деньги Брайана Джейн переехала из убогой квартирки в комфортабельные апартаменты в Челси, где жила с 1968 по 1971 год, пока не купила себе особняк на Кингз-роуд. В семидесятом году у нее был сожитель, певец из ночных клубов по фамилии Блэкпул.
Любопытно. Значит, в то время как Макавои жили в Голливуде, Джейн Палмер делила кров с Блэкпулом? Который в ту роковую ночь был на вечеринке у Макавоев?
И очень странно, что Джейн не упомянула о нем в своей книге. Она вставила туда все имена, способные вызвать хоть какой-то интерес, но Блэкпул, к середине семидесятых уже признанная звезда, не удостоился даже короткой ссылки. Потому, заключил Майкл, что оба не хотели, чтобы об их связи помнили.
— Господи, Кессельринг, ты еще возишься с этим? — изумился Маккарти. — Я хочу есть.
— Роберт Блэкпул был любовником и сожителем Палмер с июня семидесятого по февраль семьдесят первого года. — Майкл вручил ему папку. — Мне нужно все, что можно узнать о Блэкпуле.
— А мне нужно свежее мясо.
— Я куплю тебе бычка.
— Знаешь, напарник, это дело лишило тебя чувства юмора. А меня — аппетита. Блэкпул — звезда. Он снимается в рекламе пива. Ты не притянешь его к делу двадцатилетней давности.
— Может быть, но у меня осталось всего восемь фамилий. — Усевшись на стол, Майкл достал сигарету. — Черт возьми, кто-то спер у меня пепси.
— Я вызову полицию. Майкл, без глупостей, ты слишком усердствуешь.
— Беспокоишься обо мне?
— Я твой напарник, черт побери. Да, я беспокоюсь о тебе и беспокоюсь о себе. Если нам придется выйти на улицу, в таком состоянии ты не сможешь прикрыть меня.
Майкл взглянул на напарника сквозь облако дыма, и его голос прозвучал с опасной мягкостью:
— Я знаю свое дело.
— А я, как твой друг, говорю тебе, что, если ты не отдохнешь несколько часов, пользы от этого никому не будет. В том числе и твоей девушке.
— Конец близок. Я знаю. Словно не было этих двадцати лет, как будто я присутствовал там.
— Так говорил и твой старик.
— Да. — Майкл вытер лицо руками. — Я схожу с ума.
— Ты переработал, малыш. Отдохни пару часов. Расслабься.
— Я куплю тебе бифштекс, а ты поможешь мне выяснить все о Блэкпуле.
— Договорились. — Маккарти ждал, пока Майкл натянет куртку. — Почему бы тебе не дать мне еще пару имен? У Мэрилин новое увлечение, и на этой неделе в нашей столовой будет только рыба.
Остановив машину, Эмма смотрела на дом. Она приехала сюда бессознательно. Много лет назад они были здесь с Майклом. Но тогда светило солнце, а теперь в доме уже горел свет. Интересно, кто живет там? Спит ли ребенок в той комнате, в которой спала она, или в той, где стояла кроватка Даррена? Эмма надеялась, что так и есть. Пусть в доме больше не будет трагедий. Ведь когда-то там звучал смех.
Наверное, Джонно заставил ее вспомнить о доме, заговорив о старости. Эмма по-прежнему видела отца и его друзей такими, какими они были во времена ее детства, а не мужчинами, прожившими четверть века в, славе и честолюбивых стремлениях, в успехах и удачах.
Они изменились. Возможно, больше всех она сама. Эмма уже не чувствовала себя тенью мужчин, доминировавших прежде в ее жизни, она представляла собой нечто целостное, а не частицу людей, которых она любила.
Эмма глядела на дом, прислонившийся в сумерках к склону горы, и всем сердцем надеялась, что он приснится ей сегодня ночью. Тогда она откроет дверь, заглянет внутрь и увидит…
Отпустив ручной тормоз, Эмма выехала на узкую дорогу. Полгода назад у нее не хватило бы мужества приехать сюда одной. Как хорошо не бояться!
В зеркале вспыхнули фары, так близко и неожиданно, что она машинально вскинула руку, загораживаясь от резкого света.
«Пьяный дурак», — подумала Эмма, ища взглядом, куда бы свернуть, чтобы пропустить его.
Почувствовав удар сзади, она автоматически сжала руль, но все же из-за секундного замешательства машина опасно вильнула к боковому ограждению. Вывернув руль, Эмма услышала, как взвизгнули тормоза, с бешено колотящимся сердцем преодолела следующий поворот.
— Идиот!
Дрожащей рукой она вытерла кровь с прикушенной губы. Фары опять ослепили ее, от нового удара ремень безопасности впился ей в грудь.
Ни думать, ни паниковать времени не было. Машину занесло, и задний бампер ударился о металлическое ограждение. Преследователь немного отстал. Эмма увидела перед собой громадный дуб и, изо всех сил вывернув руль вправо, сосредоточилась на S-образном повороте, давя на тормоз, чтобы уменьшить скорость.
Он появился снова. Эмма мельком увидела машину, затем ее снова ослепило. Хотя она приготовилась к удару, но все же вскрикнула. Нет, он не пьяный и не дурак. В уголке сознания молнией сверкнул ужас. Кто-то пытается ее убить. Это не воображение, не пустые страхи, не ночной кошмар. Это происходит на самом деле. Она видит свет фар, слышит скрежет металла о металл, чувствует, как скользят покрышки по мостовой.
Убийца начал прижимать ее к обрыву. Эмма закричала, на полной скорости вписываясь в следующий поворот.
Она не сможет оторваться. Несмотря на то что глаза болели и она почти ослепла, Эмма попыталась думать. Его машина больше и мощнее, к тому же у охотника всегда есть преимущество. На горной дороге нет места для маневра и деться некуда. Только вниз. Эмма видела темный силуэт, крадущийся, словно паук к добыче, бившейся в паутине. Эмма тряхнула головой, понимая, что он сейчас врежется в нее, столкнет с обрыва.
Она резко бросила машину влево, удивив его переходом в наступление и выиграв мгновение, не больше. Но когда он снова приблизился, Эмма увидела впереди свет фар, ухватилась за последнюю возможность и увеличила скорость. Встречный автомобиль метнулся в сторону, пронзительно взвизгнули тормоза. Эмма заметила, как ее преследователь на опасной скорости дернулся вправо
Через секунду она была за поворотом. Затем раздался грохот, слившийся с ее криками, и она понеслась по серпантину вниз к огням Лос-Анджелеса.
* * *
Маккарти оказался прав: Майкл не только почувствовал себя лучше после ужина и часового отдыха, но и стал лучше соображать. Полицейский во втором поколении, он располагал и своими собственными связями, и связями отца. Майкл позвонил партнеру Лу по покеру, своему знакомому в автоинспекции, в ФБР и в Лондон инспектору Карлсону.Никого не обрадовал звонок в неурочное время, но ужин помог Майклу использовать все свое обаяние.
— Я знаю, что это не по правилам, инспектор, простите за беспокойство… О господи, я забыл про разницу во времени. Извините, ради бога. Мне нужна информация, вся подноготная Роберта Блэкпула. Да, тот самый. Инспектор, я хочу знать, кем он был до семидесятого года. После этого я смогу соединить немало точек. — Майкл сделал пометку связаться с Питом Пейджем. — Все, что сумеете найти. Не знаю, но вы будете первым…
Он осекся, увидев вбежавшую Эмму. У нее были безумные глаза, на виске ярким пятном выделялся кровоподтек.
— О боже! — Она рухнула на стул. — Кто-то пытается убить меня.
Не извинившись, Майкл оборвал разговор с инспектором Карлсоном.
— Что случилось? — Он бросился к Эмме.
— На горной дороге… машина… пыталась столкнуть меня в пропасть.
— Ты ранена? — Майкл начал ощупывать ее. Эмма услышала голоса. Вокруг начали собираться люди. Зазвонил телефон. Он продолжал звонить, звонить, звонить. Закружились огни, комната последовала за ними, и Эмма упала со стула.
На лбу лежало что-то холодное. Она застонала, поднося руку к голове, и открыла глаза.
— Все в порядке, — сказал Майкл. — Ты на минуту потеряла сознание. Выпей. Это вода.
Эмма сделала глоток, прижавшись к руке Майкла, чувствуя его запах. Она снова в безопасности. Каким-то образом снова в безопасности.
— Я хочу сесть.
— Хорошо.
Эмма огляделась. Кабинет Лу. Она уже была здесь, заходила посмотреть, где работает Майкл. Темный ковер, стеклянные перегородки, шторы опущены. На письменном столе образцовый порядок. Фотография жены Лу. Оглянувшись, Эмма увидела худого лысоватого мужчину.
— Вы напарник Майкла…
— Маккарти.
— Мы уже встречались.
Тот кивнул. Возможно, она контужена, но рассудок у нее ясный.
— Эмма, расскажи нам, что произошло.
— Я думала, мне померещилось.
— Что?
— Что кто-то меня преследует. Можно еще воды?
— Конечно. — Так как у нее дрожали руки, Майкл поддержал ее ладонь. — Кто преследовал тебя?
— Не знаю. Еще с тех пор, когда я была в Лондоне…
— Расскажи мне.
— Мне казалось, кто-то следит за мной. — Эмма бросила взгляд на Маккарти, ожидая увидеть недоверие или усмешку, но тот сидел на письменном столе капитана и внимательно слушал. — Я была почти уверена в этом. После стольких лет с телохранителями это сразу чувствуешь. Я не могу объяснить.
— Не надо, — сказал Майкл. — Продолжай.
Эмме вдруг захотелось плакать, Майклу никогда не надо ничего объяснять.
— В Нью-Йорке я заметила, что кто-то следит за квартирой-студией, и была уверена, что отец нанял очередного телохранителя. Но он этого не делал, и я решила, что ошиблась. Когда я приехала сюда, за мной в первый же день от маркета ехала машина.
— Ты не говорила об этом.
— Я собиралась, но… Ты был тогда очень расстроен, а потом я почти забыла. Мне не хотелось считать себя ненормальной. Я начала подозревать, что кто-то был в доме во время моего отсутствия, меня настораживало, что в трубке какой-то шум, словно телефон прослушивают. — Эмма закрыла глаза. — Типичная мания преследования.
— Не говори ерунды.
Она чуть не улыбнулась. Майкл не позволяет ей долго жалеть себя.
— Я не могу доказать, что это связано как-то с сегодняшней ночью, но я чувствую эту связь.
— Ты можешь сейчас говорить?
— Да.
И, глубоко вздохнув, Эмма рассказала все, что смогла вспомнить.
— Я поехала дальше, — закончила она. — Не знаю, пострадал ли кто-нибудь в той машине. Даже не думала об этом, просто ехала и ехала.
— Ты правильно сделала. Проверь ее машину, — попросил Майкл напарника. — Эмма, ты разглядела водителя?
— Нет.
— А машину?
— Да, — успокоившись, кивнула она. — Темная… синяя или черная… точно не могу сказать. Я не очень разбираюсь в марках, но она большая. Думаю, это мог быть… «Кадиллак» или «Линкольн». У нее были лос-анджелесские номера. МБЕ. Помоему, буквы такие, но цифры я не разглядела.
— Ты прелесть. — Майкл поцеловал ее. — Я попрошу кого-нибудь отвезти тебя в больницу.
— Мне не нужно в больницу.
— У тебя на голове знатная шишка.
— Я ее не чувствую, — солгала Эмма. — Майкл, больниц с меня хватит на всю жизнь.
— Ну хорошо. Найдем кого-нибудь, кто отвезет тебя домой и останется с тобой там.
— А ты не можешь?
— Сейчас узнаю, — ответил Майкл, глядя на вернувшегося Маккарти.
— Вы дьявольски хороший водитель, мисс Макавой.
— Эмма, — поправила та. — Я была слишком напугана, чтобы быть плохим.
— Майкл, выйдем на минутку.
— Посиди. Я сейчас, — сказал Майкл и, узнав выражение лица напарника, закрыл за собой дверь. — Ну?
— Во-первых, я не понимаю, как, черт побери, ей удалось доехать сюда, не развалившись. Машина выглядит так, словно заняла третье место в гонках на выживание. Но перед тем как заняться ее машиной, я попросил обзвонить больницы, узнать о новых поступлениях. Автокатастрофа в горах. Парня вырезали автогеном из новехонького «Кадиллака». Это Блэкпул. Он в коме.
Глава 44
— Ты уверена, что справишься? — Джонно внимательно оглядел Эмму.
— А разве по мне не видно? — Она медленно повернулась, как манекенщица на подиуме.
Темно-синее платье с декольте и глубоким вырезом на спине словно стекало по телу, сверкая блестками.
Волосы, уложенные в сложную прическу, были заколоты двумя гребнями. На лацкане серебряного пиджака красовался феникс, подаренный Джонно.
— Я лучше воздержусь от комментариев по поводу твоей внешности, — сказал он, но все же не удержался и погладил ссадину на виске, тщательно скрытую гримом. — Пару дней назад тебе пришлось несладко.
— Но все позади.
Эмма налила Джонно вина и после некоторого колебания себе тоже.
— Блэкпул не сможет причинить мне вред, находясь на больничной койке. — Она протянула Джонно бокал. — Майкл уверен, что Блэкпул замешан в убийстве Даррена, и я не исключаю такую возможность. Но пока он не выйдет из комы, если вообще выйдет, наверняка мы ничего не узнаем. Я старалась представить его в спальне Даррена в ту ночь, но по-прежнему не смогла ничего вспомнить.
— Там был еще кто-то, — напомнил Джонно.
— Не потому ли у меня сегодня будет самое прекрасное сопровождение?
Джонно усмехнулся, глядя на нее поверх бокала:
— Вряд ли я смогу заменить Майкла.
— Никого не надо заменять. Он тоже приедет, если сможет. Готов?
— Всегда готов.
Торжественно предложив ей руку, Джонно повел Эмму на\ улицу к ожидающему их лимузину.
— Не стоит напускать на себя усталый вид. Со мной этот номер не пройдет. Я-то знаю, что никто больше тебя не любит находиться в свете рампы.
Она права. Джонно откинулся на мягкое сиденье, наслаждаясь запахом кожи и свежих цветов. Но его не оставляло беспокойство.
— Я считал, что знаю этого ублюдка, — сказал он. — Не особенно любил его, но все же считал, что знаю. Даже, будь он проклят, участвовал в написании его первого хита.
— Глупо корить себя за это.
— Если он действительно имеет какое-то отношение к тому, что произошло с Дарреном… — Тряхнув головой, Джонно достал сигарету. — Бульварная пресса будет трубить об этом целый год.
— Мы справимся. — Эмма накрыла его руку своей. — Все так или иначе всплывет на поверхность. Заговор Джейн и Блэкпула. Мы просто должны научиться жить с этим.
— Браю трудно. Он словно переживает все во второй раз.
— Теперь он сильнее. — Эмма тронула брошь на пиджаке.
— Думаю, мы все теперь сильнее. — Джонно поднес к губам ее руку: — Если ты бросишь Майкла, я, может быть… может быть… посмотрю, не сменить ли мне… ориентацию.
Засмеявшись, Эмма сняла трубку и набрала номер:
— Привет, Майкл. Да, я тут сижу и думаю насчет предложения, которое сделал мне один невероятно привлекательный мужчина. Нет, Джонно. — Она закрыла трубку рукой. — Майкл говорит, что у него есть связи в автоинспекции и он может превратить твою жизнь в сущий ад.
— Я стану ездить на автобусе, — нашелся Джонно.
— Да. Мы должны быть в театре к четырем. Церемония награждения уже должна начаться.
— Извини, что не могу приехать. — Майкл взглянул в сторону реанимационного отделения. — Если положение тут изменится, мы увидимся.
— Не беспокойся.
— Тебе легко говорить. Я упускаю возможность приехать на лимузине и потолкаться среди богатых и знаменитых. Если ты выйдешь за меня замуж, я смогу заниматься этим раз в неделю.
— Ну хорошо.
— Что хорошо?
— Я выйду за тебя замуж.
Майкл пригладил волосы и переложил трубку в другую руку:
— Извини?
— У нас плохая связь?
— Нет, я…. Черт, обожди немного. — Майкл выслушал врача. — Я должен идти, Эмма. Не забудь, на чем мы остановились.
— Не забуду.
Она положила трубку, а Джонно открыл шампанское.
— На этот раз я приглашен?
— Что? Ах да. — Эмма растерянно посмотрела на бокал. — Все произошло так неожиданно и легко.
— Так и должно быть, когда все хорошо. — Чувствуя, как у него затуманивается взгляд, Джонно поднял бокал. — Он счастливейший из мужчин.
— Все зависит от нас. — Эмма пригубила шампанское. — У нас получится.
Впрочем, Майклу было наплевать, выживет он или нет. Ему нужны от Блэкпула только пять минут.
Он достаточно узнал из полученных материалов. Человека, находившегося между сознанием и комой, звали Теренс Питере. В свое время он имел неприятности с полицией из-за мелкого воровства, вандализма, хулиганства, а позже занимался грабежами — в основном женщин — и торговлей наркотиками, пока не сменил имя, начав петь в ночных клубах. Хотя его подозревали в нескольких ограблениях, ему всегда удавалось выскользнуть.
Когда он связался с Джейн Палмер, удача улыбнулась Блэкпулу.
«Но теперь-то уж она отвернулась от него, — подумал Майкл. — Потребовалось двадцать лет, сукин ты сын, однако мы взяли тебя».
— Он сейчас не в состоянии говорить, — заметил врач.
— Я быстро.
— Не могу оставить вас наедине.
— Отлично. Свидетель всегда пригодится. Блэкпул. — Майкл увидел, как у того дрогнули веки, успокоились, задрожали снова. — Блэкпул, я хочу поговорить с вами о Даррене Макавое.
Предприняв усилие, Блэкпул открыл глаза. Все перед ним плыло, боль ледяными иголками впивалась в мозг.
— Ты коп?
— Верно.
— А пошел ты к… Мне больно.
— Я принес тебе волшебное лекарство. Твоя поездка не удалась, парень.
— Мне нужен врач…
— Я доктор Уэст, мистер Блэкпул. Вы…
— Уберите этого ублюдка с моих глаз.
— Пришло время очистить совесть. — Майкл склонился к Блэкпулу.
— У меня ее нет. — Он попробовал засмеяться, но только закашлялся.
— В таком случае тебе захочется потянуть за собой еще кого-нибудь. Нам известно, что ты провалил похищение мальчика.
— Она вспомнила. — Не получив ответа, Блэкпул закрыл глаза. Даже сквозь боль он чувствовал ненависть и бешенство. — Значит, эта сучка вспомнила меня, а не его. Он сказал, все пройдет гладко, возьмем ребенка, получим выкуп. Ему деньги были не нужны, и, когда все полетело к чертям, он просто ушел. Велел мне убрать за собой. Например, того парня, который заказывал пиццу. Я должен был просто накачать его и получил бы все, чего хотел.
— Кто? Кто был с тобой?
— Все-таки он дал мне десять тысяч. Конечно, не миллион, который мы собирались запросить за мальчика, но тоже приятная круглая сумма. Чтобы я не возникал. Малыш умер, девчонка ничего не помнила. Психически травмирована, сказал он. Крошка Эмма психически травмирована и ничего не помнит. Никто никогда ни о чем не узнает, а он позаботится о моей карьере. Держась за фалды Макавоя. — Блэкпул снова попытался засмеяться.
— Вам пора уходить, детектив. Майкл стряхнул с себя руку врача.
— Имя, черт побери! — рявкнул он. — Назови имя. Кто все устроил?
Блэкпул открыл глаза: красные, водянистые и злобные.
— Убирайся к дьяволу.
— Значит, ты умрешь, один за все ответишь, — процедил сквозь зубы Майкл. — Умрешь здесь, в кровати, или вдохнув ядовитый газ, аккуратно и по закону. Но ты умрешь. Можешь отправиться на тот свет один, а можешь прихватить его с собой.
— Ты займешься им?
— Лично.
Улыбнувшись, Блэкпул закрыл глаза:
— Это был Пейдж. Пит Пейдж. Скажи ему, что мы с ним встретимся в аду.
— Я волнуюсь, — сказала она Бев. — Глупо. Мне нужно только стоять там, читать по подсказке и вручать награды.
— К счастью, отцу и Джонно. Пойдем в гримерную. Все слишком заняты, чтобы пользоваться ею.
— А ты не хочешь пройти в зал? — Эмма взглянула начасы. — Через десять минут начало.
— Пока нет. Ой, Аннабель, извини.
Эмма выругала себя за то, что не захватила камеру, поскольку картина того стоила: леди Аннабель, затянутая в розовый шелк с блестками, меняла пеленки.
— Не беспокойтесь. Он ведет себя пристойно. — Аннабель придала к груди юного Самюэля Фергюсона. — Мы просто заскочили сюда поесть и переодеться. Я не могла оставить его с няней. Мне показалось нечестным, что малыш пропустит такое событие в жизни отца.
Эмма посмотрела в заспанные глаза младенца:
— Не думаю, что у него получится.
— Просто ему нужно чуточку поспать. — Аннабель потерлась о щечку малыша носом и уложила его в коляску. — Вы не приглядите за ним? Мне нужно найти Пи Эм. Я отлучусь минут на десять. — Аннабель задержалась в дверях. — Если он проснется…
— Мы займем его. — Бев уселась на подлокотник дивана, глядя на спящего младенца. — Я хотела поговорить с тобой наедине.
Эмма непроизвольно коснулась синяка на виске:
— Беспокоиться не о чем.
— Об этом мы тоже поговорим, но есть кое-что еще. Не знаю, как ты к этому отнесешься… — Бев набрала побольше воздуха. — У нас с Брайаном будет ребенок.
— А разве по мне не видно? — Она медленно повернулась, как манекенщица на подиуме.
Темно-синее платье с декольте и глубоким вырезом на спине словно стекало по телу, сверкая блестками.
Волосы, уложенные в сложную прическу, были заколоты двумя гребнями. На лацкане серебряного пиджака красовался феникс, подаренный Джонно.
— Я лучше воздержусь от комментариев по поводу твоей внешности, — сказал он, но все же не удержался и погладил ссадину на виске, тщательно скрытую гримом. — Пару дней назад тебе пришлось несладко.
— Но все позади.
Эмма налила Джонно вина и после некоторого колебания себе тоже.
— Блэкпул не сможет причинить мне вред, находясь на больничной койке. — Она протянула Джонно бокал. — Майкл уверен, что Блэкпул замешан в убийстве Даррена, и я не исключаю такую возможность. Но пока он не выйдет из комы, если вообще выйдет, наверняка мы ничего не узнаем. Я старалась представить его в спальне Даррена в ту ночь, но по-прежнему не смогла ничего вспомнить.
— Там был еще кто-то, — напомнил Джонно.
— Не потому ли у меня сегодня будет самое прекрасное сопровождение?
Джонно усмехнулся, глядя на нее поверх бокала:
— Вряд ли я смогу заменить Майкла.
— Никого не надо заменять. Он тоже приедет, если сможет. Готов?
— Всегда готов.
Торжественно предложив ей руку, Джонно повел Эмму на\ улицу к ожидающему их лимузину.
— Не стоит напускать на себя усталый вид. Со мной этот номер не пройдет. Я-то знаю, что никто больше тебя не любит находиться в свете рампы.
Она права. Джонно откинулся на мягкое сиденье, наслаждаясь запахом кожи и свежих цветов. Но его не оставляло беспокойство.
— Я считал, что знаю этого ублюдка, — сказал он. — Не особенно любил его, но все же считал, что знаю. Даже, будь он проклят, участвовал в написании его первого хита.
— Глупо корить себя за это.
— Если он действительно имеет какое-то отношение к тому, что произошло с Дарреном… — Тряхнув головой, Джонно достал сигарету. — Бульварная пресса будет трубить об этом целый год.
— Мы справимся. — Эмма накрыла его руку своей. — Все так или иначе всплывет на поверхность. Заговор Джейн и Блэкпула. Мы просто должны научиться жить с этим.
— Браю трудно. Он словно переживает все во второй раз.
— Теперь он сильнее. — Эмма тронула брошь на пиджаке.
— Думаю, мы все теперь сильнее. — Джонно поднес к губам ее руку: — Если ты бросишь Майкла, я, может быть… может быть… посмотрю, не сменить ли мне… ориентацию.
Засмеявшись, Эмма сняла трубку и набрала номер:
— Привет, Майкл. Да, я тут сижу и думаю насчет предложения, которое сделал мне один невероятно привлекательный мужчина. Нет, Джонно. — Она закрыла трубку рукой. — Майкл говорит, что у него есть связи в автоинспекции и он может превратить твою жизнь в сущий ад.
— Я стану ездить на автобусе, — нашелся Джонно.
— Да. Мы должны быть в театре к четырем. Церемония награждения уже должна начаться.
— Извини, что не могу приехать. — Майкл взглянул в сторону реанимационного отделения. — Если положение тут изменится, мы увидимся.
— Не беспокойся.
— Тебе легко говорить. Я упускаю возможность приехать на лимузине и потолкаться среди богатых и знаменитых. Если ты выйдешь за меня замуж, я смогу заниматься этим раз в неделю.
— Ну хорошо.
— Что хорошо?
— Я выйду за тебя замуж.
Майкл пригладил волосы и переложил трубку в другую руку:
— Извини?
— У нас плохая связь?
— Нет, я…. Черт, обожди немного. — Майкл выслушал врача. — Я должен идти, Эмма. Не забудь, на чем мы остановились.
— Не забуду.
Она положила трубку, а Джонно открыл шампанское.
— На этот раз я приглашен?
— Что? Ах да. — Эмма растерянно посмотрела на бокал. — Все произошло так неожиданно и легко.
— Так и должно быть, когда все хорошо. — Чувствуя, как у него затуманивается взгляд, Джонно поднял бокал. — Он счастливейший из мужчин.
— Все зависит от нас. — Эмма пригубила шампанское. — У нас получится.
* * *
Майкл стоял у изголовья кровати и изучал человека, пытавшегося убить Эмму. Для Блэкпула эта попытка оказалась роковой. Он лишился лица, и, если выживет, ему потребуется множество пластических операций.Впрочем, Майклу было наплевать, выживет он или нет. Ему нужны от Блэкпула только пять минут.
Он достаточно узнал из полученных материалов. Человека, находившегося между сознанием и комой, звали Теренс Питере. В свое время он имел неприятности с полицией из-за мелкого воровства, вандализма, хулиганства, а позже занимался грабежами — в основном женщин — и торговлей наркотиками, пока не сменил имя, начав петь в ночных клубах. Хотя его подозревали в нескольких ограблениях, ему всегда удавалось выскользнуть.
Когда он связался с Джейн Палмер, удача улыбнулась Блэкпулу.
«Но теперь-то уж она отвернулась от него, — подумал Майкл. — Потребовалось двадцать лет, сукин ты сын, однако мы взяли тебя».
— Он сейчас не в состоянии говорить, — заметил врач.
— Я быстро.
— Не могу оставить вас наедине.
— Отлично. Свидетель всегда пригодится. Блэкпул. — Майкл увидел, как у того дрогнули веки, успокоились, задрожали снова. — Блэкпул, я хочу поговорить с вами о Даррене Макавое.
Предприняв усилие, Блэкпул открыл глаза. Все перед ним плыло, боль ледяными иголками впивалась в мозг.
— Ты коп?
— Верно.
— А пошел ты к… Мне больно.
— Я принес тебе волшебное лекарство. Твоя поездка не удалась, парень.
— Мне нужен врач…
— Я доктор Уэст, мистер Блэкпул. Вы…
— Уберите этого ублюдка с моих глаз.
— Пришло время очистить совесть. — Майкл склонился к Блэкпулу.
— У меня ее нет. — Он попробовал засмеяться, но только закашлялся.
— В таком случае тебе захочется потянуть за собой еще кого-нибудь. Нам известно, что ты провалил похищение мальчика.
— Она вспомнила. — Не получив ответа, Блэкпул закрыл глаза. Даже сквозь боль он чувствовал ненависть и бешенство. — Значит, эта сучка вспомнила меня, а не его. Он сказал, все пройдет гладко, возьмем ребенка, получим выкуп. Ему деньги были не нужны, и, когда все полетело к чертям, он просто ушел. Велел мне убрать за собой. Например, того парня, который заказывал пиццу. Я должен был просто накачать его и получил бы все, чего хотел.
— Кто? Кто был с тобой?
— Все-таки он дал мне десять тысяч. Конечно, не миллион, который мы собирались запросить за мальчика, но тоже приятная круглая сумма. Чтобы я не возникал. Малыш умер, девчонка ничего не помнила. Психически травмирована, сказал он. Крошка Эмма психически травмирована и ничего не помнит. Никто никогда ни о чем не узнает, а он позаботится о моей карьере. Держась за фалды Макавоя. — Блэкпул снова попытался засмеяться.
— Вам пора уходить, детектив. Майкл стряхнул с себя руку врача.
— Имя, черт побери! — рявкнул он. — Назови имя. Кто все устроил?
Блэкпул открыл глаза: красные, водянистые и злобные.
— Убирайся к дьяволу.
— Значит, ты умрешь, один за все ответишь, — процедил сквозь зубы Майкл. — Умрешь здесь, в кровати, или вдохнув ядовитый газ, аккуратно и по закону. Но ты умрешь. Можешь отправиться на тот свет один, а можешь прихватить его с собой.
— Ты займешься им?
— Лично.
Улыбнувшись, Блэкпул закрыл глаза:
— Это был Пейдж. Пит Пейдж. Скажи ему, что мы с ним встретимся в аду.
* * *
Эмма смотрела, как за сценой поднимаются и опускаются скользящие двери. Через несколько часов она выйдет через правую и подойдет к микрофону.— Я волнуюсь, — сказала она Бев. — Глупо. Мне нужно только стоять там, читать по подсказке и вручать награды.
— К счастью, отцу и Джонно. Пойдем в гримерную. Все слишком заняты, чтобы пользоваться ею.
— А ты не хочешь пройти в зал? — Эмма взглянула начасы. — Через десять минут начало.
— Пока нет. Ой, Аннабель, извини.
Эмма выругала себя за то, что не захватила камеру, поскольку картина того стоила: леди Аннабель, затянутая в розовый шелк с блестками, меняла пеленки.
— Не беспокойтесь. Он ведет себя пристойно. — Аннабель придала к груди юного Самюэля Фергюсона. — Мы просто заскочили сюда поесть и переодеться. Я не могла оставить его с няней. Мне показалось нечестным, что малыш пропустит такое событие в жизни отца.
Эмма посмотрела в заспанные глаза младенца:
— Не думаю, что у него получится.
— Просто ему нужно чуточку поспать. — Аннабель потерлась о щечку малыша носом и уложила его в коляску. — Вы не приглядите за ним? Мне нужно найти Пи Эм. Я отлучусь минут на десять. — Аннабель задержалась в дверях. — Если он проснется…
— Мы займем его. — Бев уселась на подлокотник дивана, глядя на спящего младенца. — Я хотела поговорить с тобой наедине.
Эмма непроизвольно коснулась синяка на виске:
— Беспокоиться не о чем.
— Об этом мы тоже поговорим, но есть кое-что еще. Не знаю, как ты к этому отнесешься… — Бев набрала побольше воздуха. — У нас с Брайаном будет ребенок.