Робертс Нора. Лицо в темноте

Нора РОБЕРТС
ЛИЦО В ТЕМНОТЕ

   Моему главному герою — моему отцу

Пролог

Лос-Анджелес, 1990 год

 
   Она резко нажала на тормоз, но машина все-таки врезалась в бордюрный камень. Радио продолжало орать. Зажав рот обеими руками, она пыталась удержать истеричный смех. «Удар из прошлого», — объявил диск-жокей. Удар из прошлого. Группа «Опустошение».
   Мозг, как ни странно, продолжал работать и отдавать приказы. Она машинально выключила зажигание, вынула ключ, открыла дверцу. Несмотря на вечерний зной, ее бил озноб. С ужасом оглядываясь по сторонам, она побежала по темной лестнице.
   Темнота. Она почти забыла, что в темноте можно спрятаться.
   Рывком открыв дверь, она чуть не ослепла от яркого электрического света, но не остановилась, сознавая, что ужасно напугана и кто-то, неважно кто, должен ее выслушать.
   Она бежала по коридору. Звонили телефоны, многочисленные голоса жаловались, кричали, о чем-то спрашивали, кто-то непрерывно ругался. Увидев дверь с надписью: «Расследование убийств», она прикусила губу, сдерживая рыдание.
   Он сидел, положив одну ногу на стол, прижимая трубку плечом и держа на полпути ко рту чашку с горячим кофе.
   — О боже, — сказала она, падая на стул. — Меня кто-то хочет убить!

Глава 1

Лондон, 1967 год

 
   Впервые Эмма увидела отца, когда ей было три года. Но девочка знала его по снимкам, которые мать постоянно вырезала из газет и журналов, развешивая по всей их маленькой трехкомнатной квартире. Джейн Палмер таскала дочь от фотографии к фотографии, а потом, усевшись на убогом диване, рассказывала о прекрасной любви между ней и Брайаном Макавоем, солистом популярной рок-группы «Опустошение». И чем больше выпивала Джейн, тем прекраснее становилась эта любовь.
   Девочка понимала не все, но ей было ясно, что дядя на фотографиях — очень важный человек, он играл даже для королевы. Эмма узнавала его голос, когда он пел по радио или когда мать ставила одну из его пластинок-сорокапяток, которые собирала. Эмме нравился и этот голос, и ирландский, как его назвали позже, ритм песен.
   Соседки жалели бедную девочку с верхнего этажа, мать которой отличалась пристрастием к джину и необузданным характером. Порой они слышали ругань Джейн и плач Эммы. Выбивая ковры и развешивая белье, соседки только поджимали губы, обменивались многозначительными взглядами и качали головами.
   Многие из них считали, что Джейн Палмер не заслуживает такого милого, прелестного ребенка, но говорили об этом лишь между собой. В этой части Лондона никто и не помышлял о том, чтобы вмешиваться в чью-то жизнь.
   Конечно, Эмма не понимала значения слов «алкоголизм» и «нервное расстройство», зато, несмотря на свои три года, уже хорошо определяла настроение матери: знала, когда та будет смеяться и обнимать ее, а когда — ругаться и шлепать. Если тучи сгущались, девочка брала плюшевую собаку Чарли и пряталась под кухонную раковину, где в темноте и сырости пережидала очередную бурю.
   Иногда, впрочем, Эмма делала это недостаточно быстро.
   — Не ерзай.
   Джейн провела щеткой по светлым волосам дочери, едва сдержавшись, чтобы не ударить ее. Нет, только не сегодня.
   — Я сделаю тебя красивой. Ты ведь хочешь сегодня быть особенно красивой, не так ли?
   Но Эмму не очень заботило, как она будет выглядеть, потому что от щетки у нее уже болела кожа на голове, а накрахмаленное розовое платье сильно царапало тело. Девочка продолжала ерзать на стуле, пока мать перевязывала ей волосы лентой.
   — Я же сказала, не дергайся! — почти взвизгнула Джейн, грубо схватив дочь за шею, и та вскрикнула. — Никто никогда не полюбит грязную отвратительную девочку.
   Сделав два глубоких вдоха, Джейн ослабила хватку. Не нужно оставлять на коже ребенка синяков. Она ведь любит Эмму, да и Брайан может заметить.
   — Убери с лица это надутое выражение, — приказала она, стаскивая дочь со стула.
   Она была довольна результатом. Со светлыми локонами и голубыми глазами Эмма походила на изнеженную маленькую принцессу. Прикосновения Джейн опять стали ласковыми, когда она повернула дочь к зеркалу.
   — Взгляни сюда. Разве не прелесть?
   Изучив себя в грязном зеркале, Эмма упрямо надула губы:
   — Щекотно.
   — Леди приходится испытывать неудобства, если она хочет, чтобы мужчина считал ее красивой, — ответила Джейн, чувствуя, как впился в тело корсет.
   — Зачем?
   — Это часть женского ремесла.
   Джейн закрутилась перед зеркалом, осматривая себя то с одной, то с другой стороны. Темно-синее платье очень шло ей, подчеркивая округлые формы и пышную грудь. Брайану всегда нравилась ее грудь. При этой мысли Джейн сразу ощутила желание.
   Господи, никто не сравнится с ним в постели. Свою первобытную ненасытность он умело скрывал под внешней невозмутимостью и дерзостью. Они были знакомы с детства, и в течение десяти лет Джейн периодически становилась его любовницей. Только она знала, на что способен Брайан, если его хорошенько завести.
   На мгновение она представила, как он стаскивает с нее платье, его глаза пожирают ее тело, а тонкие, чуткие пальцы музыканта расстегивают отделанный рюшами корсет.
   Им было хорошо вместе. Им опять будет хорошо.
   Вернувшись к действительности, она схватила щетку и прошлась по волосам. Последние деньги, отложенные для бакалейщика, она истратила в парикмахерской, окрасив свои волосы под цвет волос Эммы. Ладно, с сегодняшнего дня ей уже не придется беспокоиться о деньгах.
   Она тщательно подкрасила губы бледно-розовой помадой, как у супермодели Джейн Эшер на обложке последнего номера «Вог», затем черным карандашом добавила выразительности глазам.
   Эмма зачарованно наблюдала за матерью. Сегодня от нее пахло одеколоном «Тигрица», а не джином. Девочка осторожно потянулась к тюбику, но резкий шлепок отбросил ее руку.
   — Не трогай мои вещи, — рассердилась Джейн и опять ударила дочь по пальцам. — Ведь я запретила тебе прикасаться к моим вещам. — Эмма кивнула, готовясь заплакать. — И не вздумай реветь. Я не хочу, чтобы при вашей первой встрече у тебя были красные глаза и распухшее лицо. Пора бы ему приехать. Если он в ближайшее время не появится…
   Тон матери заставил Эмму попятиться, но Джейн уже принялась изучать себя в зеркале.
   Отличаясь крупным телосложением, она никогда не толстела. Да, платье, может быть, слишком облегает фигуру, зато эффектно подчеркивает грудь и бедра. Пусть в моде тощие, она-то знает, что, когда гаснет свет, мужчины предпочитают женщин с формами. Она уже давно живет за счет собственного тела и поэтому может с уверенностью говорить об этом.
   А ее уверенность росла по мере того, как Джейн смотрелась в зеркало, сравнивая себя с бледными угрюмыми моделями, которыми восторгается Лондон. Она не замечала, что новый цвет ей не идет, а прямые волосы делают лицо грубым. Ей хотелось идти в ногу с модой. Она всегда так поступала.
   — Возможно, он мне не поверит. Он не хотел. Мужчины никогда не хотят иметь детей, — сказала Джейн, пожав плечами. Ее отец тоже не хотел, пока у нее не стала развиваться грудь. — Запомни это, девочка. Мужчины не хотят детей, женщины нужны им только для одного, и ты скоро поймешь это. Получив свое, они уходят, а ты остаешься с большим животом и разбитым сердцем.
   Джейн закурила и принялась расхаживать по комнате. Жаль, что не травка, сладковатая успокаивающая травка. Но отложенные на нее деньги она потратила на платье для Эммы. Жертва, которую обязана приносить мать.
   — Возможно, он тебя и знать не захочет, но не сможет отрицать, что ты — его дочь.
   Прищурившись, она оглядела девочку, и у нее внутри даже шевельнулось что-то похожее на материнское чувство. Несомненно, эта маленькая отмытая обезьянка так хороша, будто сошла с картинки.
   — Ты чертовски похожа на него, крошка Эмма. Газеты утверждают, что он собирается жениться на этой сучке Вильсон — с деньгами и хорошими манерами, но мы еще посмотрим, да, посмотрим. Он вернется ко мне. Я всегда знала, что он вернется.
   Она ткнула сигарету в стеклянную пепельницу со сколами. Сейчас ей необходимо выпить, хотя бы почувствовать вкус джина, чтобы успокоить нервы.
   — Ну-ка, садись на кровать, — приказала она дочери. — Сиди здесь и веди себя тихо. Если тронешь мои вещи, то очень пожалеешь об этом.
   К тому времени, когда в дверь постучали, она успела выпить два стакана. У нее заколотилось сердце. Как и большинство алкоголиков, она чувствовала себя привлекательной и всесильной, когда выпьет. Пригладив волосы, Джейн изобразила, по ее мнению, страстную улыбку и открыла дверь.
   Сначала она видела только его. Высокого, стройного, с вьющимися светлыми волосами и строгим ртом, придававшим ему сходство с поэтом или апостолом.
   — Брайан, как мило, что ты заскочил. — Но улыбка сразу исчезла, едва Джейн заметила двоих мужчин. — Значит, теперь ты ходишь только с сопровождением, Брай?
   Брайана переполняла ярость. Зря он поддался на уговоры своего менеджера и невесты, незачем было соглашаться на встречу с Джейн, но задерживаться у нее он не собирался.
   — Джонно ты помнишь, — сказал он, входя в квартиру. Запах джина, пота и вчерашнего ужина напомнил ему о собственном детстве.
   — Конечно. Мы неплохо устроились в жизни, а, Джонно? Джейн кивнула высокому бас-гитаристу, который отрастил темную бородку и обзавелся бриллиантом на мизинце. Тот, прищурившись, оглядел убогую квартирку.
   — Некоторые из нас, несомненно, — неприязненно бросил он.
   — А это Пит Пейдж, наш менеджер.
   — Мисс Палмер, — любезно улыбнулся тот, протягивая ухоженную руку.
   — Мне все про вас известно. — Она протянула ему руку для поцелуя, но менеджер поспешно отступил. — Вы сделали наших мальчиков звездами.
   — Я только открыл кое-какие двери.
   — Играть перед королевой, выступать по телику. Новый альбом попал в чарты, и вам предстоит большое турне по Америке.
   Она взглянула на Брайана. Волосы ниспадают до плеч, лицо худое, бледное и невероятно чувственное. Когда второй альбом «Полное опустошение» ворвался в десятку лучших, фотографии Брайана украсили комнаты подростков по обе стороны Атлантики.
   — Ты получил все, что хотел.
   Она ждет, что он почувствует себя за это виноватым? Не дождется.
   — Верно, — бросил он.
   — А кое-кто из нас получил даже больше, чем хотел. Джейн откинула назад волосы, и стали видны облупившиеся золоченые серьги в виде шаров. Она снова улыбнулась. В свои двадцать четыре года она считала себя более умудренной жизненным опытом, чем Брайан, который был на год моложе ее.
   — Я предложила бы вам чай, только я не ждала гостей.
   — Мы пришли не на чай.
   Сунув руки в карманы джинсов, Брайан угрюмо смотрел на нее. Да, он молод, но уже не так глуп и не позволит спившейся неудачнице втянуть его в неприятности.
   — Я не стал обращаться в полицию, Джейн. В память о прошлом. Но обязательно это сделаю, если ты не прекратишь звонить, угрожать и чего-то требовать.
   — Хочешь натравить на меня фараонов? — зло прищурилась Джейн. — Валяй, малыш. Но понравится ли твоим молодым поклонникам и их безмозглым родителям, когда они узнают, что ты бросил меня и свою маленькую дочь на произвол судьбы, а сам купался в деньгах, ведя роскошную жизнь? Им это понравится, мистер Пейдж? И сможете ли вы после этого устроить Браю и его ребятам еще одно выступление перед королевскими особами?
   Менеджер уже провел много часов, обдумывая, как выйти из положения. Но сейчас он понял, что лишь даром терял время. Выход здесь один — деньги…
   — Мисс Палмер, — спокойно возразил он, — вряд ли вы хотите публично обсуждать ваши личные отношения. К тому же не имеет смысла настаивать на том, что он вас бросил, поскольку ничего подобного не было.
   — О-о-о. Это твой менеджер, Брайан, или проходимец-адвокат?
   — Ты не была беременна, когда мы расстались.
   — Я не знала! — крикнула она, вцепившись в его куртку. — Убедилась только спустя два месяца, а к тому времени ты уже исчез. Я не представляла, где тебя искать. Я могла бы избавиться от ребенка, мне бы это устроили, но я боялась.
   — И она родила, — констатировал Джонно и, усевшись на подлокотник кресла, прикурил «Голуаз» от массивной золотой зажигалки. За прошедшие два года у него появились очень дорогие привычки. — Но из этого не следует, что ребенок твой, Брай.
   — Конечно, его, тупой урод!
   — Ну-ну, — произнес Джонно и, затянувшись, выпустил дым ей в лицо. — Какие мы воспитанные, а?
   — Успокойся, Джонно, — вмешался Пит. — Мисс Палмер, мы здесь для того, чтобы уладить все тихо.
   — Не сомневаюсь. Ты же знаешь, Брайан, в то время я больше ни с кем не гуляла. Помнишь наше последнее Рождество? Мы сильно накачались и почти обезумели. Мы ничем не пользовались. Эмме в сентябре исполнится три года.
   Брайан помнил, но очень бы хотел забыть об этом. Ему было девятнадцать, тогда он впервые понюхал кокаин и почувствовал себя племенным жеребцом, изнывающим от желания.
   — Значит, у тебя ребенок, и ты считаешь, что девочка моя. Почему же ты заговорила о ней только сейчас?
   — Я долго не могла тебя найти.
   Джейн облизнула губы, жалея, что не выпила еще. Не стоит говорить Брайану, что она некоторое время наслаждалась ролью мученицы, бедной незамужней матери, совсем одинокой. И нашлись мужчины, облегчившие ее тяжкую долю.
   — Я воспользовалась программой для девушек, попавших в беду. Знаешь, я даже хотела отдать будущего ребенка приемным родителям. Но когда Эмма родилась, я уже не смогла: она так похожа на тебя. Я боялась, что, если отдам ее, ты узнаешь, очень разозлишься и больше не дашь мне ни шанса.
   Джейн заплакала, а поскольку слезы были искренними, они производили гнетущее впечатление.
   — Я всегда знала, Брайан, что ты вернешься. Я слышала твои песни по радио. Видела твои портреты в музыкальных магазинах. Ты пошел вверх. Я всегда знала, что у тебя получится, хотя даже не предполагала, что ты поднимешься так высоко. Я начала думать…
   — Готов поспорить, что начала, — буркнул Джонно.
   — Я начала думать, — процедила Джейн сквозь зубы, — что тебе захочется узнать о малышке, пришла на твою старую квартиру, но ты переехал, и никто не говорил мне куда. Но я думала о тебе каждый день. Смотри. Я вырезала про тебя все, что только могла, и сохраняла.
   — О господи!
   — Я звонила в твою компанию грамзаписи, даже ходила туда, сказала, что я — мать дочери Брайана Макавоя, а меня вы швырнули за дверь. — Она умолчала о том, что была пьяной и напала на секретаршу. — Затем начали писать о тебе и Беверли Вильсон, и я пришла в отчаяние. Конечно, после всего, что было между нами, она не могла ничего для тебя значить, но мне хотелось переговорить с тобой.
   — Звонить Бев и устраивать скандалы — не лучший способ добиться этого.
   — Ты не знаешь, Брай, что такое беспокоиться о плате за жилье, гадать, хватит ли денег на еду. Я больше не могла покупать красивые платья и ходить на вечеринки.
   — Тебе нужны деньги?
   Она колебалась на мгновение дольше необходимого.
   — Мне нужен ты, Брай, мне всегда нужен был ты! Джонно загасил сигарету в горшке с искусственным цветком.
   — Здесь много разговоров о девочке, но я что-то не вижу никаких ее следов, — сказал он, привычным движением откидывая назад блестящие темные волосы.
   — Эмма в спальне. И я не собираюсь пускать к ней всю толпу. Это касается только нас с Брайаном.
   — Все лучшее у тебя всегда было связано со спальней, не так ли, милашка? — ухмыльнулся Джонно. На одно мгновение их взгляды скрестились, в них читалось отвращение, которое они испытывали друг к другу. — Брай, когда-то она была первоклассной шлюхой, но сейчас только второй сорт. Может, раз влечемся?
   — Чертов педик! — бросилась на него Джейн, но Брайан обхватил ее за талию. — Ты не будешь знать, что делать с настоящей женщиной, даже если она укусит тебя за твой отросток.
   Джонно продолжал улыбаться, но его глаза сверкнули.
   — Не желаешь ли попробовать, дорогуша?
   — На тебя всегда можно положиться, Джонно, ты все устроишь тихо, — пробормотал Брайан, поворачивая Джейн к себе. — Ты сказала, что дело касается только меня, ну и предо ставь его мне, я должен взглянуть на девочку.
   — Но не эти двое. Только ты. Я хочу, чтобы все осталось между нами.
   — Чудесно. Ждите здесь, — сказал он, ведя ее к спальне. Комната оказалась пуста. — Мне надоели эти игры, Джейн.
   — Она прячется. Испугалась такого количества народа. Эмма! Выходи скорее к мамочке. — Заглянув под кровать, Джейн неуверенно поднялась и открыла узкий шкафчик. — Наверное, она в сортире.
   — Брайан, — позвал из кухни Джонно, — здесь кое-что есть, возможно, ты захочешь взглянуть. — Потом обратился к Джейн: — Не будешь возражать, милочка, если я немного выпью? Бутылка уже открыта.
   Зацепившись ногой за оторванный линолеум, Брайан вошел в кухню и открыл дверцу шкафчика под мойкой, на который ему указал Джонно.
   Он разглядел забившуюся в угол фигурку с белокурыми волосами, держащую в руках что-то темное. У Брайана заныло сердце, но он попытался улыбнуться:
   — Эй, там, привет.
   Девочка спрятала лицо в пушистый черный комок.
   — Маленькая дрянь, я покажу тебе, как от меня прятаться! — Джейн попыталась схватить ее и тут же замерла под взглядом Брайана.
   Улыбнувшись, он протянул руку к девочке:
   — Я сюда не залезу, может, выглянешь к нам на минутку? Никто тебя не обидит.
   У него такой приятный голос. Как музыка. Этот человек ей улыбается. А волосы сияют. Как нимб у ангела. Хихикнув, Эмма неуверенно выглянула из шкафчика.
   Новое платье испачкалось и помялось, светлые волосы намокли от воды из подтекающего крана. Девочка улыбнулась, показав белые зубки с кривым резцом. Брайан провел языком по такому же у себя во рту. У Эммы такая же ямочка на левой щеке и такие же синие глаза, как у него.
   — Я ее привела в нормальный вид, — пожаловалась Джейн, глотая слюну от запаха джина, но не решаясь выпить. — Я сказала ей, как важно быть сегодня опрятной. Разве я не говорила тебе, Эмма? Сейчас ее умою.
   Она рванула дочь к себе.
   — Оставь.
   — Я только собиралась…
   — Оставь, — тихо повторил Брайан, но в его тоне слышалась угроза.
   Если бы он не смотрел на Эмму, та, возможно, юркнула бы назад под раковину. Его ребенок.
   — Привет, Эмма. — Теперь в его голосе появилась мягкость, которая так нравится женщинам. — Что это у тебя?
   — Чарли. Моя собачка. — Девочка доверчиво протянула ему игрушку. — Она очень красивая.
   Брайану захотелось погладить дочь, но он сдержался.
   — Ты знаешь, кто я?
   — По фотографиям, — ответила Эмма, доверчиво касаясь его лица. — Красивый.
   — Верь мнению женщин, — засмеялся Джонно, глотнув джина. Брайан потрогал влажные локоны девочки:
   — И ты красивая.
   Болтая всякие глупости, он внимательно изучал ребенка. Ноги стали ватными, а желудок сжимался и расслаблялся, словно пальцы на грифе гитары. Эмма засмеялась, и ямочка обозначилась еще сильнее. Ему казалось, что он разглядывает самого себя. Конечно, проще и удобнее все отрицать.
   Но хотел он того или нет, это — его ребенок. Только признать еще не означает принять.
   — Нам пора на репетицию, — сказал Брайан менеджеру.
   — Ты уходишь? — метнулась к нему Джейн, загораживая дорогу. — Достаточно одного взгляда на нее, чтобы все увидеть.
   — Я увидел. — Заметив, что Эмма бросилась назад к шкафчику, он почувствовал стыд. — Дай мне время подумать.
   — Нет! Ты уже уходил. Как всегда, ты думаешь только о себе — что лучше для Брайана, что лучше для карьеры Брайана. Я не позволю тебе снова бросить меня. — Схватив дочь, она догнала его у двери. — Если ты уйдешь, я покончу с собой. Брайан оглянулся. Знакомая песня.
   — Это уже давно перестало действовать.
   — И с ней.
   Бросив угрозу, Джейн осеклась, и оба задумались. Ее рука, обхватившая Эмму, начала сжиматься, и малышка вскрикнула. Услышав крик ребенка, своего ребенка, Брайан испугался:
   — Отпусти девочку, ты делаешь ей больно.
   — А тебе какое дело? — взвизгнула Джейн, заглушая крики дочери. — Ты же уходишь.
   — Нет, не ухожу. Мне просто нужно, время, чтобы все обдумать.
   — Надеешься, что твой заумный менеджер что-нибудь под скажет тебе, да? — спросила она и крепко стиснула вырывавшуюся Эмму. — Ты передо мной в долгу, Брайан.
   — Отпусти ребенка, — приказал он, сжимая кулаки.
   — Я убью ее, — спокойно произнесла Джейн. Наконец-то она нашла выход. — Перережу горло ей, а затем себе. Сможешь ли ты после этого жить, Брайан?
   — Она блефует, — пробормотал Джонно, но ладони у него взмокли.
   — Мне терять нечего. Жить вот так, не имея возможности куда-нибудь выйти и повеселиться? Подумай, Брай, подумай о том, что напишут газеты. Я все расскажу им перед тем, как убью нас обеих.
   — Мисс Палмер, — успокаивающим жестом поднял руку Пит, — даю вам слово, что мы придем к соглашению, которое устроит всех.
   — Пусть Джонно уведет Эмму на кухню, а мы поговорим. — Брайан осторожно шагнул к ней. — Мы найдем взаимовыгодное решение.
   — Я хочу, чтобы ты вернулся.
   — Я никуда не ухожу, — произнес он, заметив, что Джейн расслабилась, и слегка кивнул басисту. — Мы обо всем поговорим. Почему бы нам не сесть?
   Джонно неохотно взял девочку из рук матери, чуть поморщившись при виде грязи, которую она собрала под раковиной, и понес на кухню. Усадив плачущую девочку на колено, Джонно потрепал ее по голове.
   — Ну же, крошка, не надо. Джонно не допустит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. — Он состроил рожицу, пытаясь угадать, как бы в такой ситуации поступила его мать. — Хочешь печенье?
   Эмма кивнула. Несмотря на слезы и грязь, Джонно решил, что малышка очаровательна. И несомненно Макавой — Макавой с головы до ног.
   — Откуда его можно стащить?
   Улыбнувшись, девочка показала на высокий буфет, а через полчаса они уже доканчивали вазочку с печеньем, запивая его сладким чаем, который приготовил Джонно. Глядя в открытую дверь на смеющуюся дочь, Брайан подумал, что в трудную минуту на Джонно всегда можно положиться.
   — Эмма, хочешь прокатиться в машине? — спросил он, входя на кухню, и погладил малышку по головке.
   — Вместе с Джонно?
   — Да, вместе с Джонно.
   — Я — гвоздь сезона, — изрек тот и отправил в рот последнее печенье.
   — Эмма, мне хочется, чтобы ты осталась со мной, у меня дома.
   — Брай…
   — Это очень красивый дом, у тебя будет своя комната.
   — Так надо?
   — Ведь я — твой папа, Эмма, и хочу, чтобы ты жила со мной. Попробуй, а если тебе не понравится, мы придумаем что-нибудь еще.
   Выпятив нижнюю губу, девочка какое-то время изучала его. Она привыкла к этому лицу, хотя оно чем-то отличалось от фотографий. Эмма не знала чем, да и не хотела знать. От его голоса становилось хорошо и спокойно.
   — А мама едет?
   — Нет.
   — А Чарли? — прошептала она, прижимая к груди обтрепанную черную собачку.
   — Конечно.
   Брайан взял дочь на руки.
   — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, сынок, — покачал головой Джонно.
   — Я тоже надеюсь.

Глава 2

   Впервые Эмма увидела большой каменный особняк с переднего сиденья «Ягуара». Ей было жалко, что Джонно с забавной бородкой вышел из машины, но дядя с фотографий разрешил ей понажимать кнопки на приборной доске. Он больше не улыбался, хотя и не бранился. От него хорошо пахло. В машине тоже хорошо пахло. Ткнув Чарли носом в сиденье, Эмма тихо разговаривала сама с собой.
   Серый каменный особняк с ромбовидными окнами и башенками показался ей огромным. Вокруг была зеленая лужайка, благоухали цветы. Эмма запрыгала от восторга:
   — Замок!
   — Похоже, — наконец улыбнулся мужчина. — В детстве мне тоже хотелось жить в таком доме. Мой папа, твой дедушка, работал здесь садовником.
   «Когда не напивался до бесчувствия», — добавил про себя Брайан.
   — Он здесь?
   — Нет, в Ирландии.
   В небольшом доме, купленном ему на деньги, взятые в долг у Пита. Остановив машину, Брайан вдруг подумал, что надо сделать несколько звонков, прежде чем история попадет в газеты.
   — Ты как-нибудь встретишься с ним, со своими тетями, дядями и кузенами.
   Он взял девочку на руки, удивленный и озадаченный тем, что она доверчиво прильнула к нему. Войдя в дом, он услышал голос Бев:
   — Думаю, просто голубые. Я не смогу жить в комнатах, где на стенах растут цветы. И с этими жуткими шторами тоже нужно расстаться. Я хочу белый цвет, белый и голубой.
   Она сидела на полу в гостиной среди разбросанных проспектов и образцов. Часть обоев уже сорвали, виднелась новая штукатурка. Бев предпочитала браться за дело со всех сторон.
   Она казалась такой маленькой и нежной среди царящего беспорядка. Черные волосы коротко подстрижены, в ушах блестят золотые кольца. А глаза у нее экзотически?: миндалевидные, цвета морской волны с золотистыми искорками. Кожа еще сохранила бронзовый оттенок, приобретенный на Багамах, где они провели уик-энд.
   Увидев Бев, сидящую на полу в обтягивающих простеньких брюках и аккуратной блузке, никто бы не заподозрил, что она на третьем месяце беременности.
   — Бев, — окликнул он.
   — Брайан, я не слышала, как ты вошел. О!..
   Взглянув на ребенка, она побледнела, но тут же взяла себя в руки и сделала знак декораторам:
   — Мы с Брайаном хотим еще раз обсудить, что выбрать. Я позвоню вам в конце недели.
   Она быстро выпроводила их, глубоко вздохнула и погладила свой живот.