Страница:
– Не верится мне, что он так вот гулял по улицам – с этаким шпалером и без единой бумажки в кармане, – сказал Лесник, подкинув на ладони «беретту» с глушителем. – До первого мента, вздумавшего проверить документы, его прогулка длилась бы.
– Машина неподалеку стоит, – сделал очевидный вывод Костоправ.
– Скорее, стояла… – безрадостно внес поправку Лесник.
И в самом деле – насколько они смогли разглядеть из окна, все припаркованные в обозримых окрестностях автомобили оказались пусты. Сообщник или сообщники парня, надо думать, поспешили убраться восвояси – не попытавшись вытащить из беды коллегу. Неведомый противник, кем бы он ни был, людьми жертвовал на удивление легко.
– Ладно, вызываем транспорт и убираемся отсюда, – постановил Лесник.
– А как этого выносить будем? – кивнул на пленника Костоправ.
– Не проблема… В половине квартир ремонт полным ходом идет, работяги туда-сюда снуют. Наденем спецовки да упакуем голубчика в мешок со строительным мусором, никто и внимания не обратит…
Лишь когда они несли добычу к лифту, Лесник осознал несообразность в недавних событиях. Почему, интересно, клиент набирал номер медленно, по одной цифре? Если действительно хотел предупредить подельников – логично ожидать, что номер тех будет храниться в памяти мобильника.
Впрочем, как раз эта неясность вскоре прояснилась – ни единого номера в памяти мобильного телефона не обнаружилось. Противник, не желавший оставлять никаких ведущих к себе следов, действовал вполне последовательно…
Но очень быстро судьба в виде компенсации подкинула Леснику еще несколько загадок. Посланцем судьбы оказался Алладин, поджидавший их на конспиративной квартире.
4.
5.
6.
7.
8.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – V
1.
2.
– Машина неподалеку стоит, – сделал очевидный вывод Костоправ.
– Скорее, стояла… – безрадостно внес поправку Лесник.
И в самом деле – насколько они смогли разглядеть из окна, все припаркованные в обозримых окрестностях автомобили оказались пусты. Сообщник или сообщники парня, надо думать, поспешили убраться восвояси – не попытавшись вытащить из беды коллегу. Неведомый противник, кем бы он ни был, людьми жертвовал на удивление легко.
– Ладно, вызываем транспорт и убираемся отсюда, – постановил Лесник.
– А как этого выносить будем? – кивнул на пленника Костоправ.
– Не проблема… В половине квартир ремонт полным ходом идет, работяги туда-сюда снуют. Наденем спецовки да упакуем голубчика в мешок со строительным мусором, никто и внимания не обратит…
Лишь когда они несли добычу к лифту, Лесник осознал несообразность в недавних событиях. Почему, интересно, клиент набирал номер медленно, по одной цифре? Если действительно хотел предупредить подельников – логично ожидать, что номер тех будет храниться в памяти мобильника.
Впрочем, как раз эта неясность вскоре прояснилась – ни единого номера в памяти мобильного телефона не обнаружилось. Противник, не желавший оставлять никаких ведущих к себе следов, действовал вполне последовательно…
Но очень быстро судьба в виде компенсации подкинула Леснику еще несколько загадок. Посланцем судьбы оказался Алладин, поджидавший их на конспиративной квартире.
4.
Кино, оборвавшееся для Светлова на самом интересном месте, Лесник досмотрел до конца.
И видел, как на обнаженном теле Валентины Ляховской судорожно открываются-закрываются жаберные крышки, как лихорадочно суетятся вокруг люди в белых халатах… Суета их принесла не больше результатов, чем недельной давности старания Лесника и Костоправа: девушка умерла и тут же начала стремительно разлагаться.
Технические возможности в лаборатории Северо-Западного филиала были куда богаче, чем у их мобильной группы в Сланцах, но делу это не помогло. Когда труп поместили в криокамеру и подвергли быстрой заморозке, он уже скорее напоминал скелет, стремительно теряющий куски плоти…
– Мерзкое зрелище, – сказал Лесник, когда Алладин вынул кассету из видеодвойки.
– Да уж, не голливудская комедия, – кивнул Алладин.
Дальнейшие действия коллеги удивили Лесника – тот убрал кассету в специальный футляр, снабженный кодовым замком и даже системой экстренной ликвидации. Затем вынул из дипломата нечто, напоминающее платежную ведомость, и протянул Леснику, ткнув пальцем в нужную графу.
– Распишись, что ознакомлен.
– Слушай, вы там в СЗФ с секретностью не переборщили? Что за тайны мадридского двора?
– А мы тут ни при чем. Список тех, кто может смотреть это кино в полном объеме, утвержден лично обер-инквизитором. Расписывайся, расписывайся…
Любопытно, что ни фамилии, ни псевдонимы людей, отмеченных великим доверием Юзефа, в ведомости не фигурировали – лишь номера, отсылающие к некоему другому документу. Ну конспираторы…
Лесник расписался. И спросил напрямую:
– Так зачем ты натравил нас с Костоправом на мадам Заславцеву? Если повязать ту девчонку, – он кивнул на погасший экран, – оказалось легко и просто?
Алладин ответил невинно-младенческим взглядом.
– Зачем? – давил Лесник.
– Ну ты же взрослый человек, всё понимаешь… Вы ведь с Костоправом тоже внакладе не остались, неплохую дичь сегодня зацепили. А нашему парню позарез нужно успешно закончить расследование. И СЗФ его успех позарез нужен… Так что давай уж каждый своим делом займется: он девками водоплавающими, а вы – теми орлами, что вокруг шныряют, да еще манеру взяли шеи себе ломать при задержании. Глядишь, где-то и когда-то пересекутся ваши дорожки.
Приказом прозвучавшие слова никоим образом не были, да и быть не могли – носимое Алладином звание суб-координатора соответствовало в табели о рангах Конторы званию полевого агента. К тому же устав предписывал вышестоящим по званию брать командование на себя в ситуациях чрезвычайных, инструкциями не предусмотренных.
Короче говоря, заместитель начальника оперотдела СЗФ не имел права командовать полевым агентом, пусть и действующим на его территории. Равно как препятствовать ему в чем-либо. Зато в каком объеме и в какие сроки Лесник получит при нужде помощь Псковской резидентуры – зависело исключительно от Алладина.
Оба это хорошо понимали.
Необходимо было договариваться, потому что дорожки, по которым двигались Лесник и будущий оперативник-суггестор северо-западных, пересеклись гораздо раньше, чем предполагал Алладин. Тут же и пересеклись – едва Лесник достал список из десяти федеральных телефонных номеров. Номера были очень похожими, отличаясь лишь последней цифрой.
– Надо уточнить фамилии и координаты абонентов, – сказал Лесник, но не стал объяснять, что одному из упомянутых абонентов собирался позвонить их пленник, с которым плотно работает Костоправ. У вас свои секреты, у нас будут свои…
Алладин долго молчал, разглядывая список недоуменно, как будто вместо цифр в нем были изображены египетские иероглифы. Тяжело вздохнул, словно принял какое-то неприятное решение, достал ручку, обвел вытянутым овалом один из номеров – тот, что заканчивался семеркой.
– Этого абонента уточню хоть сейчас. Похоже, именно он тебе и нужен. Боюсь, скоро ты начнешь наступать нашему парню на пятки и дышать в затылок.
Лесник пожал плечами. Какие претензии? Они с Костоправом, чтобы раздобыть этот номер, в сейфы к северо-западным не вламывались…
Алладин выдержал еще более долгую паузу и сказал с просительными нотками в голосе:
– Послушай, Андрюха, давай как-то договариваться…
Лесник удивился, по имени Алладин не называл его с самого выпуска. И ответил, специально выбрав уставную форму обращения:
– Договариваться о чем, господин суб-координатор?
– Я сливаю тебе все, что мы подготовили по операции «Русалки». Причем сливаю, рискуя огрести преогромный фитиль от начальства. А ты… Ты просто дай Светлову проявить себя…
– Светлов – это ваша будущая звезда сыска и суггестии?
– Он самый… А если он себя проявит не очень… В общем, постарайся тогда помянуть его в отчете помягче… По рукам?
– Хм… Я так понимаю, у вас уже заготовлена победная реляция о его подвигах, как и чем бы он себя не проявил? Ладно, по рукам. А теперь рассказывай всё.
И видел, как на обнаженном теле Валентины Ляховской судорожно открываются-закрываются жаберные крышки, как лихорадочно суетятся вокруг люди в белых халатах… Суета их принесла не больше результатов, чем недельной давности старания Лесника и Костоправа: девушка умерла и тут же начала стремительно разлагаться.
Технические возможности в лаборатории Северо-Западного филиала были куда богаче, чем у их мобильной группы в Сланцах, но делу это не помогло. Когда труп поместили в криокамеру и подвергли быстрой заморозке, он уже скорее напоминал скелет, стремительно теряющий куски плоти…
– Мерзкое зрелище, – сказал Лесник, когда Алладин вынул кассету из видеодвойки.
– Да уж, не голливудская комедия, – кивнул Алладин.
Дальнейшие действия коллеги удивили Лесника – тот убрал кассету в специальный футляр, снабженный кодовым замком и даже системой экстренной ликвидации. Затем вынул из дипломата нечто, напоминающее платежную ведомость, и протянул Леснику, ткнув пальцем в нужную графу.
– Распишись, что ознакомлен.
– Слушай, вы там в СЗФ с секретностью не переборщили? Что за тайны мадридского двора?
– А мы тут ни при чем. Список тех, кто может смотреть это кино в полном объеме, утвержден лично обер-инквизитором. Расписывайся, расписывайся…
Любопытно, что ни фамилии, ни псевдонимы людей, отмеченных великим доверием Юзефа, в ведомости не фигурировали – лишь номера, отсылающие к некоему другому документу. Ну конспираторы…
Лесник расписался. И спросил напрямую:
– Так зачем ты натравил нас с Костоправом на мадам Заславцеву? Если повязать ту девчонку, – он кивнул на погасший экран, – оказалось легко и просто?
Алладин ответил невинно-младенческим взглядом.
– Зачем? – давил Лесник.
– Ну ты же взрослый человек, всё понимаешь… Вы ведь с Костоправом тоже внакладе не остались, неплохую дичь сегодня зацепили. А нашему парню позарез нужно успешно закончить расследование. И СЗФ его успех позарез нужен… Так что давай уж каждый своим делом займется: он девками водоплавающими, а вы – теми орлами, что вокруг шныряют, да еще манеру взяли шеи себе ломать при задержании. Глядишь, где-то и когда-то пересекутся ваши дорожки.
Приказом прозвучавшие слова никоим образом не были, да и быть не могли – носимое Алладином звание суб-координатора соответствовало в табели о рангах Конторы званию полевого агента. К тому же устав предписывал вышестоящим по званию брать командование на себя в ситуациях чрезвычайных, инструкциями не предусмотренных.
Короче говоря, заместитель начальника оперотдела СЗФ не имел права командовать полевым агентом, пусть и действующим на его территории. Равно как препятствовать ему в чем-либо. Зато в каком объеме и в какие сроки Лесник получит при нужде помощь Псковской резидентуры – зависело исключительно от Алладина.
Оба это хорошо понимали.
Необходимо было договариваться, потому что дорожки, по которым двигались Лесник и будущий оперативник-суггестор северо-западных, пересеклись гораздо раньше, чем предполагал Алладин. Тут же и пересеклись – едва Лесник достал список из десяти федеральных телефонных номеров. Номера были очень похожими, отличаясь лишь последней цифрой.
– Надо уточнить фамилии и координаты абонентов, – сказал Лесник, но не стал объяснять, что одному из упомянутых абонентов собирался позвонить их пленник, с которым плотно работает Костоправ. У вас свои секреты, у нас будут свои…
Алладин долго молчал, разглядывая список недоуменно, как будто вместо цифр в нем были изображены египетские иероглифы. Тяжело вздохнул, словно принял какое-то неприятное решение, достал ручку, обвел вытянутым овалом один из номеров – тот, что заканчивался семеркой.
– Этого абонента уточню хоть сейчас. Похоже, именно он тебе и нужен. Боюсь, скоро ты начнешь наступать нашему парню на пятки и дышать в затылок.
Лесник пожал плечами. Какие претензии? Они с Костоправом, чтобы раздобыть этот номер, в сейфы к северо-западным не вламывались…
Алладин выдержал еще более долгую паузу и сказал с просительными нотками в голосе:
– Послушай, Андрюха, давай как-то договариваться…
Лесник удивился, по имени Алладин не называл его с самого выпуска. И ответил, специально выбрав уставную форму обращения:
– Договариваться о чем, господин суб-координатор?
– Я сливаю тебе все, что мы подготовили по операции «Русалки». Причем сливаю, рискуя огрести преогромный фитиль от начальства. А ты… Ты просто дай Светлову проявить себя…
– Светлов – это ваша будущая звезда сыска и суггестии?
– Он самый… А если он себя проявит не очень… В общем, постарайся тогда помянуть его в отчете помягче… По рукам?
– Хм… Я так понимаю, у вас уже заготовлена победная реляция о его подвигах, как и чем бы он себя не проявил? Ладно, по рукам. А теперь рассказывай всё.
5.
Вечерело. Башни Псковского кремля в лучах закатного солнца являли собой роскошное зрелище – прямо хоть садись и пиши картину. Но Лесник не жалел об отсутствии у него кистей, мольберта и художественных способностей, поскольку задумчиво лицезрел в тот момент предмет куда более прозаичный – лежавшую на столе газету на шестнадцати страницах. Называлась газета банально и заурядно – «Магический вестник». Рекламное объявление на последней странице было обведено красным маркером.
Изучив рекламу, Лесник констатировал:
– Хреновый аналитик из твоего Светлова. И версия его шита белыми нитками. Посуди сам. Допустим, женщин, недовольных своей жизнью, хватает. Но какая часть из них согласится так вот пойти и утопиться – в обмен на туманные обещания чудесной метаморфозы после смерти? Два процента? Три? И какому числу из потенциально согласных попадет на глаза эта газетка? При таком раскладе число мутировавших утопленниц можно было бы сосчитать по пальцам одной руки, никто бы и не всполошился… Второй момент – девицы, разгуливающие голышом и демаскирующие всё предприятие. Как я понимаю, и они, и трупы под Сланцами – брак, отходы производства. Трупы – брак уже неисправимый, а бродящие по лесам-полям «нудистки» – результат кратковременного выпадения сознания в результате мутации. Незапланированного выпадения… И все девицы, числившиеся пропавшими и объявленные в розыск – тоже результат неких накладок. Потому что добровольно поехавшая по объявлению женщина уж приготовила бы легенду для друзей и родственников: уезжаю, дескать на курорт или в командировку… И никто не стал бы бить тревогу. Вывод: мы видим вершину айсберга, а под водой – поток, массовое производство женщин-мутанток. И твой Светлов пытается доказать, что заманивают их лишь через этот листок? Хреновый он аналитик.
– Обижаешь, начальник… На «Магический вестник» вышел не Светлов, а ребята Евгеньича. Светлову пришлось пачку этого «Вестника» чуть не под нос сунуть, пока сообразил хоть что-то… Аналитик он и вправду хреновый. Но вот насчет процента гражданочек, согласных на суицид с последующим чудесным воскрешением, – тут ты дал маху. Мы ведь прозвонились по этому номеру. Телефончик там многоканальный, и если звонит мужчина, его тут же переключают на некую дамочку, которая начинает впаривать амулеты от порчи, сглаза и любовных неудач, причем по явно завышенным ценам. А вот если обратится красна девица…
Алладин провокационно замолчал.
– Не интригуй уж понапрасну… Я ж не красна девица.
– Если не интриговать, то к нашей сотруднице применили попытку активной бесконтактной суггестии. Гипноблок, страхующий от такого поворота событий, у нее не стоял. И что ты думаешь? Едва не начала паковать вещи в чемодан. Так что срабатывает эта газетенка не на два-три, а на все сто процентов.
– И куда она собиралась, с чемоданом-то?
– В деревню Щелицы. Причем конечный пункт поездки так и не назвала, даже под гипнозом… Ладно хоть весь разговор мы записали. И еще странный момент… Ты правильно заметил: никому и ничего она про поездку говорить не собиралась… Значит, вполне могла пополнить список «пропавших». Казалось бы, чего проще: выдать клиентке инструкцию, чтобы соврала друзьям да знакомым – на курорт, дескать, еду… Ан нет.
– Действительно странно… Надо понимать, именно в Щелицы твой Светлов и направился?
– Ясное дело, туда.
– Телефончик вы локализовали?
– Там и стоит, в Шелицах. Избушка на курьих ножках, сидят три дамочки, на звонки отвечают. А вот где мужчина-суггестор засел, на номер которого они позвонивших девиц переключают – загадка сия велика есть.
– Не боишься, что шлепнут там твоего протеже? Как только возле тех дамочек засветится, так и шлепнут.
– Не боюсь. Во-первых, Светлов к дамочкам и не сунется. Для него там совсем другие следочки разложены-разбросаны – нами, естественно. Во-вторых, за ним наш агент приглядывать будет. Прикрытие у того – блеск! Я ведь сам на место выезжал и на встречу с тем агентом ходил – так минут двадцать не мог его узнать, думал, что алкаш какой-то местный поблизости вертится. Ну а в-третьих, сдается мне, что те ребята, которых вы с Костоправом за хвост ухватили, всё же в другой команде играют. Потому что никаких следов оперативников, обеспечивающих безопасность русалочному предприятию, мы в Щелицах не нашли. Кстати, – неожиданно сменил тему Алладин, – что-то долго Костоправ на связь не выходит… Пора бы уж побеседовать с вашим военнопленным душевно и вдумчиво.
– Не стоит Костоправа дергать, пусть спокойно во всем разберется. Потолкуем еще… Ты другое скажи, коли уж обещал сдать всё, – могу я одним глазом заглянуть в досье Светлова?
Алладину просьба коллеги не понравилась… Но, назвавшись груздем, глупо протестовать, когда тебя отправляют в корзину. С полученной только что информацией Лесник, пожалуй, мог и сам закончить операцию – локализовать место, где происходят мутации. И оставить за бортом суггестора, пестуемого Северо-Западным филиалом.
– Заглянуть можешь… – тяжело вздохнул Алладин. – Но только заглянуть. И только одним глазом.
В кармане Лесника запиликал мобильник.
– Никак Костоправ закруглился? – предположил Алладин. В тоне его слышалось облегчение – хотел закончить разговор, пока коллега не задал еще какой-нибудь неприятный вопрос.
Но звонил не Костоправ. Кодовая фраза, произнесенная парнем из «наружки», означала: мадам Заславцева прибыла домой и отправилась в ванную. Надолго отправилась, не просто вымыть руки…
Изучив рекламу, Лесник констатировал:
– Хреновый аналитик из твоего Светлова. И версия его шита белыми нитками. Посуди сам. Допустим, женщин, недовольных своей жизнью, хватает. Но какая часть из них согласится так вот пойти и утопиться – в обмен на туманные обещания чудесной метаморфозы после смерти? Два процента? Три? И какому числу из потенциально согласных попадет на глаза эта газетка? При таком раскладе число мутировавших утопленниц можно было бы сосчитать по пальцам одной руки, никто бы и не всполошился… Второй момент – девицы, разгуливающие голышом и демаскирующие всё предприятие. Как я понимаю, и они, и трупы под Сланцами – брак, отходы производства. Трупы – брак уже неисправимый, а бродящие по лесам-полям «нудистки» – результат кратковременного выпадения сознания в результате мутации. Незапланированного выпадения… И все девицы, числившиеся пропавшими и объявленные в розыск – тоже результат неких накладок. Потому что добровольно поехавшая по объявлению женщина уж приготовила бы легенду для друзей и родственников: уезжаю, дескать на курорт или в командировку… И никто не стал бы бить тревогу. Вывод: мы видим вершину айсберга, а под водой – поток, массовое производство женщин-мутанток. И твой Светлов пытается доказать, что заманивают их лишь через этот листок? Хреновый он аналитик.
– Обижаешь, начальник… На «Магический вестник» вышел не Светлов, а ребята Евгеньича. Светлову пришлось пачку этого «Вестника» чуть не под нос сунуть, пока сообразил хоть что-то… Аналитик он и вправду хреновый. Но вот насчет процента гражданочек, согласных на суицид с последующим чудесным воскрешением, – тут ты дал маху. Мы ведь прозвонились по этому номеру. Телефончик там многоканальный, и если звонит мужчина, его тут же переключают на некую дамочку, которая начинает впаривать амулеты от порчи, сглаза и любовных неудач, причем по явно завышенным ценам. А вот если обратится красна девица…
Алладин провокационно замолчал.
– Не интригуй уж понапрасну… Я ж не красна девица.
– Если не интриговать, то к нашей сотруднице применили попытку активной бесконтактной суггестии. Гипноблок, страхующий от такого поворота событий, у нее не стоял. И что ты думаешь? Едва не начала паковать вещи в чемодан. Так что срабатывает эта газетенка не на два-три, а на все сто процентов.
– И куда она собиралась, с чемоданом-то?
– В деревню Щелицы. Причем конечный пункт поездки так и не назвала, даже под гипнозом… Ладно хоть весь разговор мы записали. И еще странный момент… Ты правильно заметил: никому и ничего она про поездку говорить не собиралась… Значит, вполне могла пополнить список «пропавших». Казалось бы, чего проще: выдать клиентке инструкцию, чтобы соврала друзьям да знакомым – на курорт, дескать, еду… Ан нет.
– Действительно странно… Надо понимать, именно в Щелицы твой Светлов и направился?
– Ясное дело, туда.
– Телефончик вы локализовали?
– Там и стоит, в Шелицах. Избушка на курьих ножках, сидят три дамочки, на звонки отвечают. А вот где мужчина-суггестор засел, на номер которого они позвонивших девиц переключают – загадка сия велика есть.
– Не боишься, что шлепнут там твоего протеже? Как только возле тех дамочек засветится, так и шлепнут.
– Не боюсь. Во-первых, Светлов к дамочкам и не сунется. Для него там совсем другие следочки разложены-разбросаны – нами, естественно. Во-вторых, за ним наш агент приглядывать будет. Прикрытие у того – блеск! Я ведь сам на место выезжал и на встречу с тем агентом ходил – так минут двадцать не мог его узнать, думал, что алкаш какой-то местный поблизости вертится. Ну а в-третьих, сдается мне, что те ребята, которых вы с Костоправом за хвост ухватили, всё же в другой команде играют. Потому что никаких следов оперативников, обеспечивающих безопасность русалочному предприятию, мы в Щелицах не нашли. Кстати, – неожиданно сменил тему Алладин, – что-то долго Костоправ на связь не выходит… Пора бы уж побеседовать с вашим военнопленным душевно и вдумчиво.
– Не стоит Костоправа дергать, пусть спокойно во всем разберется. Потолкуем еще… Ты другое скажи, коли уж обещал сдать всё, – могу я одним глазом заглянуть в досье Светлова?
Алладину просьба коллеги не понравилась… Но, назвавшись груздем, глупо протестовать, когда тебя отправляют в корзину. С полученной только что информацией Лесник, пожалуй, мог и сам закончить операцию – локализовать место, где происходят мутации. И оставить за бортом суггестора, пестуемого Северо-Западным филиалом.
– Заглянуть можешь… – тяжело вздохнул Алладин. – Но только заглянуть. И только одним глазом.
В кармане Лесника запиликал мобильник.
– Никак Костоправ закруглился? – предположил Алладин. В тоне его слышалось облегчение – хотел закончить разговор, пока коллега не задал еще какой-нибудь неприятный вопрос.
Но звонил не Костоправ. Кодовая фраза, произнесенная парнем из «наружки», означала: мадам Заславцева прибыла домой и отправилась в ванную. Надолго отправилась, не просто вымыть руки…
6.
Обнаруженная сегодня чужая микрокамера оказалась установлена не горизонтально, но под углом – так, чтобы зафиксировать не моющегося под душем, а лежавшего в воде человека. И Лесник, рассудив, что незваные конкуренты знают, что делают, – установил свое орудие съемки точно так же.
Рассуждения его вполне оправдались. Однако Инга Васильевна Заславцева лежала не в воде. Под водой. На дне ванны.
Хотя живой человек имеет положительную плавучесть. Да и мертвый тоже (за исключением захлебнувшихся, чьи легкие заполнены водой) – вследствие чего несознательные граждане, стремящиеся скрыть в воде криминальные трупы, вынуждены использовать груз.
Но Инга Васильевна проигнорировала закон старины Архимеда и преспокойненько лежала на дне, благо размеры ее роскошной ванны, чуть ли ни мини-бассейна, позволяли с удобством там разместиться.
Лесник и Алладин не возмущались столь наглым нарушением одного из базовых законов физики. В конце концов, какой уж спрос с утопленницы-мутантки?
Распущенные волосы парили в воде. Глаза оставались открытыми. Мадам Инга лежала совершенно неподвижно, и лишь активно двигающиеся жаберные крышки не позволяли заподозрить, что бизнес-леди, вконец измученная бешеным темпом последнего года своей жизни, решила столь оригинальным способом совершить самоубийство.
– Как она хлоркой-то водопроводной дышит… – сказал Алладин, чтобы хоть что-то сказать.
Лесник не ответил. Гораздо больше его интересовали две другие проблемы, но обсуждать их вслух не хотелось.
Во-первых, он пытался понять: связаны ли люди, решившие заснять своеобразные водные процедуры, с милой компанией, рекламирующей свою деятельность в «Магическом вестнике»? Фирма по производству мутанток вполне могла контролировать своих «выпускниц». Но не исключено, что феноменальные жизненные успехи новоявленных русалок привлекли внимание кого-то постороннего…
Возможно, допрос сегодняшнего пленника прояснит эту неясность, но лучше вперед не загадывать.
Вторая проблема касалась отношений с северо-западными вообще и Алладином в частности. Поразмыслив, Лесник понял, что его коллега, предложив сыграть в открытую, сблефовал-таки. Потому что ни словом не помянул достаточно очевидный вариант: ловлю на живца с подстраховкой. Чего уж проще – наложить посторонней девице простенькую гипнограмму – одноразовую и самостирающуюся. А когда девушка позвонит по указанному в рекламе телефону и засобирается в путь – аккуратненько, издалека, проследить за ней… Сам Лесник так бы и поступил. Считать, что аналитики и оперативники СЗФ глупее его, не стоит.
Однако Алладин ничего не сказал даже о теоретической возможности подобной операции. И Лесник тоже решил оставить в рукаве парочку козырей.
На всякий случай.
Рассуждения его вполне оправдались. Однако Инга Васильевна Заславцева лежала не в воде. Под водой. На дне ванны.
Хотя живой человек имеет положительную плавучесть. Да и мертвый тоже (за исключением захлебнувшихся, чьи легкие заполнены водой) – вследствие чего несознательные граждане, стремящиеся скрыть в воде криминальные трупы, вынуждены использовать груз.
Но Инга Васильевна проигнорировала закон старины Архимеда и преспокойненько лежала на дне, благо размеры ее роскошной ванны, чуть ли ни мини-бассейна, позволяли с удобством там разместиться.
Лесник и Алладин не возмущались столь наглым нарушением одного из базовых законов физики. В конце концов, какой уж спрос с утопленницы-мутантки?
Распущенные волосы парили в воде. Глаза оставались открытыми. Мадам Инга лежала совершенно неподвижно, и лишь активно двигающиеся жаберные крышки не позволяли заподозрить, что бизнес-леди, вконец измученная бешеным темпом последнего года своей жизни, решила столь оригинальным способом совершить самоубийство.
– Как она хлоркой-то водопроводной дышит… – сказал Алладин, чтобы хоть что-то сказать.
Лесник не ответил. Гораздо больше его интересовали две другие проблемы, но обсуждать их вслух не хотелось.
Во-первых, он пытался понять: связаны ли люди, решившие заснять своеобразные водные процедуры, с милой компанией, рекламирующей свою деятельность в «Магическом вестнике»? Фирма по производству мутанток вполне могла контролировать своих «выпускниц». Но не исключено, что феноменальные жизненные успехи новоявленных русалок привлекли внимание кого-то постороннего…
Возможно, допрос сегодняшнего пленника прояснит эту неясность, но лучше вперед не загадывать.
Вторая проблема касалась отношений с северо-западными вообще и Алладином в частности. Поразмыслив, Лесник понял, что его коллега, предложив сыграть в открытую, сблефовал-таки. Потому что ни словом не помянул достаточно очевидный вариант: ловлю на живца с подстраховкой. Чего уж проще – наложить посторонней девице простенькую гипнограмму – одноразовую и самостирающуюся. А когда девушка позвонит по указанному в рекламе телефону и засобирается в путь – аккуратненько, издалека, проследить за ней… Сам Лесник так бы и поступил. Считать, что аналитики и оперативники СЗФ глупее его, не стоит.
Однако Алладин ничего не сказал даже о теоретической возможности подобной операции. И Лесник тоже решил оставить в рукаве парочку козырей.
На всякий случай.
7.
В Пскове функционировала резидентура первого ранга – областной центр все-таки. В неприметном одноэтажном особнячке на окраине имелось всё необходимое, комната для допросов в том числе – сегодня стараниями Костоправа она стала весьма напоминать палату в отделении реанимации.
Пленник лежал, зафиксированный на операционном столе. Рядом громоздилась аппаратура – кое-какие агрегаты оказались знакомы Леснику, о назначении остальных он лишь догадывался. Напарник подготовился на совесть, неприятных сюрпризов не будет… Хочется надеяться.
– Минут сорок у вас есть, – сказал Костоправ. – Постарайтесь уложиться. Повторной инъекции правдореза не будет. Рискованно.
«Все-таки не уверен до конца, несмотря на всю собранную здесь машинерию…» – подумал Лесник и переглянулся с Алладином.
– Работай, – кивнул Алладин на операционный стол. – Твоя дичь как-никак…
Любопытно… Значит и у Алладина те же сомнения: вдруг пленник все же умудрится каким-то хитрым способом ускользнуть туда, откуда не возвращаются… Иначе коллега не посмотрел бы, чья тут дичь, воспользовался бы своими прерогативами куратора резидентуры. Ладно, надо работать.
Пленник смотрел на них без тревоги и любопытства, но некая осмысленность во взгляде читалась. Алладин торопливо включил на запись видео– и аудиоаппаратуру.
– Кому ты звонил? – задал первый вопрос Лесник. Черт с ними, с анкетными данными, сорок минут не такой уж великий срок, надо узнать главное – что не так уж просто, на обобщенные и абстрактные вопросы клиент отвечать не в состоянии…
И тут же все пошло наперекосяк.
Клиент с готовностью открыл было рот, и даже произнес первый слог – то ли «на», то ли «ну», но закончилось всё болезненным стоном, лицо исказила гримаса.
Костоправ метнулся к своим приборам, к нему присоединились еще двое белохалатников, до того скромно сидевшие в углу.
Лесник и Алладин, не желая мешать, вышли в соседнюю комнату.
– Откачают… – сказал Алладин без особой уверенности. Закурил, выпустил струю дыма.
– Дай сигарету, – мрачно попросил Лесник.
Алладин удивленно поднял брови, но пачку протянул.
– Сегодня работать едва ли придется, а до завтра обоняние восстановится, – зачем-то пояснил Лесник.
– А я думал, у тебя нервы железные.
– Железо тоже изнашивается…
…Клиента откачали. Вытащили из клинической смерти. Но как объект допроса он уже никуда не годился.
– Мозг почти пять минут без кислорода, что вы хотите… – объяснял Костоправ. – Не случайное, конечно, совпадение: сильнейший спазм сердечной мышцы, и одновременно – тромб в артерии. В общем, тромб мы проворонили, пока с сердцем возились.
Помолчал и сказал задумчиво:
– Следующего придется сразу, загодя, сажать на искусственное дыхание и кровообеспечение.
– Боюсь, тогда натолкнемся на третью ступень защиты, – предположил Алладин. Добавил командным тоном, распахнув дверь комнаты для допросов:
– Отключайте от систем, ни к чему нам это растение!
Белохалатники начали выполнять приказание, бесповоротно вычеркивая пленника из списка живущих. А Лесник пытался понять значение взгляда Костоправа, посланного ему за спиной Алладина.
Очень странного взгляда…
Пленник лежал, зафиксированный на операционном столе. Рядом громоздилась аппаратура – кое-какие агрегаты оказались знакомы Леснику, о назначении остальных он лишь догадывался. Напарник подготовился на совесть, неприятных сюрпризов не будет… Хочется надеяться.
– Минут сорок у вас есть, – сказал Костоправ. – Постарайтесь уложиться. Повторной инъекции правдореза не будет. Рискованно.
«Все-таки не уверен до конца, несмотря на всю собранную здесь машинерию…» – подумал Лесник и переглянулся с Алладином.
– Работай, – кивнул Алладин на операционный стол. – Твоя дичь как-никак…
Любопытно… Значит и у Алладина те же сомнения: вдруг пленник все же умудрится каким-то хитрым способом ускользнуть туда, откуда не возвращаются… Иначе коллега не посмотрел бы, чья тут дичь, воспользовался бы своими прерогативами куратора резидентуры. Ладно, надо работать.
Пленник смотрел на них без тревоги и любопытства, но некая осмысленность во взгляде читалась. Алладин торопливо включил на запись видео– и аудиоаппаратуру.
– Кому ты звонил? – задал первый вопрос Лесник. Черт с ними, с анкетными данными, сорок минут не такой уж великий срок, надо узнать главное – что не так уж просто, на обобщенные и абстрактные вопросы клиент отвечать не в состоянии…
И тут же все пошло наперекосяк.
Клиент с готовностью открыл было рот, и даже произнес первый слог – то ли «на», то ли «ну», но закончилось всё болезненным стоном, лицо исказила гримаса.
Костоправ метнулся к своим приборам, к нему присоединились еще двое белохалатников, до того скромно сидевшие в углу.
Лесник и Алладин, не желая мешать, вышли в соседнюю комнату.
– Откачают… – сказал Алладин без особой уверенности. Закурил, выпустил струю дыма.
– Дай сигарету, – мрачно попросил Лесник.
Алладин удивленно поднял брови, но пачку протянул.
– Сегодня работать едва ли придется, а до завтра обоняние восстановится, – зачем-то пояснил Лесник.
– А я думал, у тебя нервы железные.
– Железо тоже изнашивается…
…Клиента откачали. Вытащили из клинической смерти. Но как объект допроса он уже никуда не годился.
– Мозг почти пять минут без кислорода, что вы хотите… – объяснял Костоправ. – Не случайное, конечно, совпадение: сильнейший спазм сердечной мышцы, и одновременно – тромб в артерии. В общем, тромб мы проворонили, пока с сердцем возились.
Помолчал и сказал задумчиво:
– Следующего придется сразу, загодя, сажать на искусственное дыхание и кровообеспечение.
– Боюсь, тогда натолкнемся на третью ступень защиты, – предположил Алладин. Добавил командным тоном, распахнув дверь комнаты для допросов:
– Отключайте от систем, ни к чему нам это растение!
Белохалатники начали выполнять приказание, бесповоротно вычеркивая пленника из списка живущих. А Лесник пытался понять значение взгляда Костоправа, посланного ему за спиной Алладина.
Очень странного взгляда…
8.
Ничего объяснять в стенах резидентуры Костоправ не пожелал. И в машине, предоставленной от щедрот Северо-Западного филиала, – не пожелал. Глядя в сторону, быстро и негромко сказал, когда они с Лесником шагали в сторону служебной парковки:
– Тромба там не было… А было перистальтическое пережатие сонной артерии. Причем искусственного происхождения. Небольшой имплантат в митральном клапане – крохотная капсула с алгавизином, плюс глубинная гипнограмма, которую никаким зондажем не зацепишь, если точно не знать, что и где искать.
– Как ты это вычислил без вскрытия? – изумился Лесник.
– Это НАША разработка! Трех Китов! И алгавизин, и материал капсулы-микрошприца, и ее конструкция – всё наше…
Лесник замедлил шаг. Спросил, не скрывая неприязни:
– И кому вы ставите это?
– Младший и средний оперативный и аналитический состав… А может и не только… Но в тебе ничего похожего нет, методика к СКД-вакцинированным неприменима.
«Значит, есть что-нибудь другое, о чем Костоправ ни за что не скажет…» – подумал Лесник. Он не особо удивился. Легенды о невидимых, неощутимых «минах» в организмах сотрудников, страхующих от ренегатства и утечек информации, бродили по Конторе всегда. Не исключено, что распускала их служба внутренней безопасности – в целях профилактики. Но главное, как выразился Костоправ, не в том…
Даже замедлив шаг, до джипа они добрались достаточно быстро. И вывод, неизбежно следовавший из полученной информации, Лесник озвучить не успел.
Впрочем, и без того оба понимали: против них играют СВОИ.
И верить нельзя никому. И ничему.
– Тромба там не было… А было перистальтическое пережатие сонной артерии. Причем искусственного происхождения. Небольшой имплантат в митральном клапане – крохотная капсула с алгавизином, плюс глубинная гипнограмма, которую никаким зондажем не зацепишь, если точно не знать, что и где искать.
– Как ты это вычислил без вскрытия? – изумился Лесник.
– Это НАША разработка! Трех Китов! И алгавизин, и материал капсулы-микрошприца, и ее конструкция – всё наше…
Лесник замедлил шаг. Спросил, не скрывая неприязни:
– И кому вы ставите это?
– Младший и средний оперативный и аналитический состав… А может и не только… Но в тебе ничего похожего нет, методика к СКД-вакцинированным неприменима.
«Значит, есть что-нибудь другое, о чем Костоправ ни за что не скажет…» – подумал Лесник. Он не особо удивился. Легенды о невидимых, неощутимых «минах» в организмах сотрудников, страхующих от ренегатства и утечек информации, бродили по Конторе всегда. Не исключено, что распускала их служба внутренней безопасности – в целях профилактики. Но главное, как выразился Костоправ, не в том…
Даже замедлив шаг, до джипа они добрались достаточно быстро. И вывод, неизбежно следовавший из полученной информации, Лесник озвучить не успел.
Впрочем, и без того оба понимали: против них играют СВОИ.
И верить нельзя никому. И ничему.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ГЛУБИНА МРАКА
Аще жена кая от мужа прелюбы сотворит, Дракула же веляше срам еи вырезати и кожю содрати, и привязати ея нагу, и кожу ту на столпе среди града и торга повесити, и девицам, кои девьства не сохранят, и вдовам також, а иным сосца отрезаху; овым же кожу содравше со срама ея, и, рожен железен разжегши, вонзаху в срам еи, и усты исхожаше, и тако привязана стояше у столпа нага, дондеже плоть и кости еи распадутся или птицам в снедь будет.Сказание о Дракуле-воеводе, XV век
Глава 1. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – V
Светлов, Псковская область, деревня Щелицы, 05 июля 1999 года
1.
Водитель со скрежетом переключил передачу, двигатель взвыл и автобус, подпрыгивая на ухабах, принялся медленно забираться в гору.
Гора, честно говоря, не заслуживала такого названия – обычный холм. Но для старого ПАЗика и эта высота стала нелегким испытанием.
Светлов отрешенно смотрел в грязное окно. Заняться было совершенно нечем. Ни поработать с персиком, ни подремать – автобус трясет на грунтовке, ревет радио.
Он пытался намекнуть Борису Евгеньевичу, что коли уж ему на выполнение задания отпустили всего три дня – то хорошо бы снабдить агента транспортным средством. Причем адекватным. Джипом, например. Ничто другое по таким дорогам ездить не в состоянии. Намек остался непонятым, и теперь ему придется объяснять, почему он не уложился в три дня. А он не уложится. Никак. Это стало ясно, как только Светлов добрался до автостанции Плюссы.
Услышав просьбу продать билет до Щелиц, молоденькая кассирша взглянула на него, как на человека, попросившего билет до Марса. Или по меньшей мере до Луны.
– Это… Не ходит автобус дотуда. Давно уж. Как сломался, так и не ходит.
– Но мне очень надо…
– Так не ходит, говорю же! В Плесну ехать надо, может кто оттуда и подкинет.
– И когда рейс в эту самую Плесну?
– Так завтра, в одиннадцать. Приходите, народу мало, билеты завсегда есть.
– Как завтра? А сегодня? И что я буду здесь целый день делать?
Кассирша оглядела Александра оценивающим взглядом. Он заподозрил, что сейчас она предложит несколько более или менее интересных вариантов препровождения времени. Интересных для нее. Но у Светлова были другие планы.
Рассудил он логично: раз не так давно автобус в Щелицы ходил, то кто-то ведь на нем ездил? И, надо думать, после отмены маршрута тоже как-то ездит, не пешком же добирается…
Он вышел на пыльную площадь перед автовокзалом, поболтался среди пассажиров, поджидающих свои автобусы. Поговорил с одним, вторым, третьим…
Никто ничего не знал.
Частников, предлагающих свои услуги, не обнаружилось.
Где можно поймать попутку в эту глухую дыру, Александр не имел понятия…
Он не отступился, продолжил расспросы – и удача ему улыбнулась: словоохотливая бабулька исчерпывающе объяснила ситуацию. В Щелицы, дескать, автобус нынче и впрямь не ходит. Но попасть туда все-таки можно, причем, что характерно, на автобусе же. Есть такой маршрут, раз в день – объезжает по кругу самые дальние деревушки района. В Щелицы заезжать не должен, хоть и недалеко они. Да только шофер-то на маршруте тамошний, щелицкий – ночевать домой ездит. Приплатить ему чуток сверх билета – и всё в порядке.
И обрадованный Светлов спустя два часа стал пассажиром этой груды металлолома, гордо именуемой автобусом. А затем еще почти пять часов совершал унылый вояж по району. Результат: день клонится к вечеру, а он еще ничего не сделал, даже не добрался до места назначения…
Гора, честно говоря, не заслуживала такого названия – обычный холм. Но для старого ПАЗика и эта высота стала нелегким испытанием.
Светлов отрешенно смотрел в грязное окно. Заняться было совершенно нечем. Ни поработать с персиком, ни подремать – автобус трясет на грунтовке, ревет радио.
Он пытался намекнуть Борису Евгеньевичу, что коли уж ему на выполнение задания отпустили всего три дня – то хорошо бы снабдить агента транспортным средством. Причем адекватным. Джипом, например. Ничто другое по таким дорогам ездить не в состоянии. Намек остался непонятым, и теперь ему придется объяснять, почему он не уложился в три дня. А он не уложится. Никак. Это стало ясно, как только Светлов добрался до автостанции Плюссы.
Услышав просьбу продать билет до Щелиц, молоденькая кассирша взглянула на него, как на человека, попросившего билет до Марса. Или по меньшей мере до Луны.
– Это… Не ходит автобус дотуда. Давно уж. Как сломался, так и не ходит.
– Но мне очень надо…
– Так не ходит, говорю же! В Плесну ехать надо, может кто оттуда и подкинет.
– И когда рейс в эту самую Плесну?
– Так завтра, в одиннадцать. Приходите, народу мало, билеты завсегда есть.
– Как завтра? А сегодня? И что я буду здесь целый день делать?
Кассирша оглядела Александра оценивающим взглядом. Он заподозрил, что сейчас она предложит несколько более или менее интересных вариантов препровождения времени. Интересных для нее. Но у Светлова были другие планы.
Рассудил он логично: раз не так давно автобус в Щелицы ходил, то кто-то ведь на нем ездил? И, надо думать, после отмены маршрута тоже как-то ездит, не пешком же добирается…
Он вышел на пыльную площадь перед автовокзалом, поболтался среди пассажиров, поджидающих свои автобусы. Поговорил с одним, вторым, третьим…
Никто ничего не знал.
Частников, предлагающих свои услуги, не обнаружилось.
Где можно поймать попутку в эту глухую дыру, Александр не имел понятия…
Он не отступился, продолжил расспросы – и удача ему улыбнулась: словоохотливая бабулька исчерпывающе объяснила ситуацию. В Щелицы, дескать, автобус нынче и впрямь не ходит. Но попасть туда все-таки можно, причем, что характерно, на автобусе же. Есть такой маршрут, раз в день – объезжает по кругу самые дальние деревушки района. В Щелицы заезжать не должен, хоть и недалеко они. Да только шофер-то на маршруте тамошний, щелицкий – ночевать домой ездит. Приплатить ему чуток сверх билета – и всё в порядке.
И обрадованный Светлов спустя два часа стал пассажиром этой груды металлолома, гордо именуемой автобусом. А затем еще почти пять часов совершал унылый вояж по району. Результат: день клонится к вечеру, а он еще ничего не сделал, даже не добрался до места назначения…
2.
Наконец водитель заглянул в почти опустевший салон:
– Ну, кто до Щелиц – по пятерке с носа!
И выразительно посмотрел на Светлова. Тот потянулся за бумажником. Две женщины средних лет, похоже, хорошо знали заведенный порядок – и загодя приготовили плату. Иных желающих не нашлось.
Коли уж встретились на пути две аборигенки – грех их не расспросить.
– Извините, – обратился к ним Александр. – Вы сами-то щелицкие?
Женщины переглянулись. Затем так же молча кивнули – абсолютно синхронно.
– Скажите, а с Казимиром Петровичем вы знакомы?
Фамилию Светлов не назвал специально. С одной стороны, имя Казимир для здешних мест редкое. С другой стороны – меньше официальности, меньше опасений, что собеседницы что-то заподозрят и замкнутся.
Женщины вновь переглянулись. Но ответить – или хотя бы кивнуть – не спешили. Пауза затягивалась.
Светлов с тоской понял, что у него не заготовлен ответ на элементарный вопрос: а зачем, собственно, он ищет Новацкого? Понадеялся на суггестию, не подготовил толком легенду… А поможет ли здесь внушение? Обстановка далека от тепличных условий тренировки: автобус трясется и подпрыгивает, ревущее радио частично заглушает слова, собеседницы отчего-то насторожены… И нет рядом инструктора, всегда готового помочь.
– Ну, кто до Щелиц – по пятерке с носа!
И выразительно посмотрел на Светлова. Тот потянулся за бумажником. Две женщины средних лет, похоже, хорошо знали заведенный порядок – и загодя приготовили плату. Иных желающих не нашлось.
Коли уж встретились на пути две аборигенки – грех их не расспросить.
– Извините, – обратился к ним Александр. – Вы сами-то щелицкие?
Женщины переглянулись. Затем так же молча кивнули – абсолютно синхронно.
– Скажите, а с Казимиром Петровичем вы знакомы?
Фамилию Светлов не назвал специально. С одной стороны, имя Казимир для здешних мест редкое. С другой стороны – меньше официальности, меньше опасений, что собеседницы что-то заподозрят и замкнутся.
Женщины вновь переглянулись. Но ответить – или хотя бы кивнуть – не спешили. Пауза затягивалась.
Светлов с тоской понял, что у него не заготовлен ответ на элементарный вопрос: а зачем, собственно, он ищет Новацкого? Понадеялся на суггестию, не подготовил толком легенду… А поможет ли здесь внушение? Обстановка далека от тепличных условий тренировки: автобус трясется и подпрыгивает, ревущее радио частично заглушает слова, собеседницы отчего-то насторожены… И нет рядом инструктора, всегда готового помочь.