Романцев Вячеслав. Псы Господа

   – Саша… Я не снимала с тебя камень… И не затаскивала в пещеру… Увидела тебя лишь в ней, я… – она замялась и закончила скомкано:
   – Я туда заплыла… по своим делам…
   – Кто же тогда?! – изумился Светлов. Впервые после выхода на берег его тон и слова соответствовали истинным эмоциям.
   – Не знаю…

4.

   Игра в неведение не затянулась. Нарушила ее Ирина:
   – Я русалка, Саша. Мавка, – сказала она просто. Эмоции в голосе отсутствовали. – И я знаю, кто ты – Хозяин рассказал. Ин-кви-зи-тор…
   Последнее слово она произнесла по слогам, явно копируя Новацкого.
   – Но как… – растерянно проговорил Светлов.
   В голове звенел другой вопрос: зачем она это сказала?! Зачем, если знает, кто он и чем занимается?! И для чего привела – заманила! – в это укромное местечко? Не лежит ли тут где-нибудь за кустиком наготове подходящий камень?
   – Я… – она помолчала. – Помнишь… поезд?
   – Конечно, помню… Я только про тебя и вспоминал, звонил несколько раз, телефон всё время вне зоны приема…
   Он лгал смело, зная, что проверить его невозможно. Отсутствие сотовой связи – не всегда неудобство.
   – Я тогда говорила тебе… о том, что… ну…
   – Я помню. Всё помню.
   – Правильно. Я говорила, что хочу отомстить… Я нашла способ. Возможность…
   – Возможность – став русалкой? Но зачем?
   – Я хотела получить силу… Понимаешь? Я обычный человек. И раньше была самой простой. А после того, что случилось… – сил не осталось. Никаких, совсем. Я хотела одного – забиться в нору, чтобы никто не видел и не слышал меня. Но тогда… тогда они… эти подонки… значит, они были правы? Значит, я – никто? – Ира заговорила торопливо, выплескивая в словах свои сомнения и страх. – Значит, меня можно было топтать и тогда, и сейчас… Понимаешь? Мне говорили, говорили всё одно и то же, что я жива и здорова, а он… Я же не специально! Мне все равно было, что и как делать, только бы он отстал! Шла домой, домой… не просила меня трогать…
   – Успокойся…
   –Я должна была отомстить, должна! – она выкрикнула последние слова, стирая с лица злые слезы.
   Светлов мысленно перевел дух. Русалка знает, кто он такой – но за камень хвататься не спешит. Неужели до сих пор действуют полученные в поезде установки? Да ты просто молодец, господин суб-аналитик… Но стоит проверить и остальные свои догадки.
   – Ты попала сюда по объявлению, да? – спросил Светлов. – В газете «Магический вестник»?
   Ирина подняла голову и взглянула на него с удивлением. Затем кивнула.
   – А дал его Новацкий Казимир Петрович?
   – Откуда ты… Я… не знаю, как его зовут.
   – Ты должна мне все рассказать!
   – Зачем?
   – Возможно, я смогу тебе помочь.
   – Помочь? – она горько рассмеялась, – О, да… ты можешь мне помочь. Несомненно. Только я не хочу этой помощи…
   – Ира… – ладони Светлова оказались у нее на плечах, он чуть встряхнул девушку. – Я… я правда, хочу помочь…
   – Ты не понимаешь… Ты ничего не понимаешь…

5.

   Ирина ошибалась. Светлов понимал всё – даже до того, как увидел приоткрывшиеся на миг жаберные крышки, до того, как услышал признание… Не бывает такой невероятной, нечеловеческой красоты. Не бывает такой белой, словно светящейся изнутри кожи, таких блестящих волос. Волос, которым не страшна вода. Она скатывалась с густых прядей, крупными каплями, и, казалось, стоит Ирине потрясти головой – волосы окажутся совершенно сухими.
   И не бывает таких совпадений.
   Значит, он прав от начала и до конца. Он должен оставить ее здесь и бежать в деревню, связаться с Конторой. Чем быстрее, тем лучше.
   А дальше…
   Дальше сюда прибудут те, в чьей компетенции такие вопросы. Те, кто будет проводить зачистку. Они живо разберутся и с Казимиром Новацким, и с проклятым депутатом, и с их подручными… Затем в дело вступят специалисты в других делах – и выяснят, что за чертовщина творится на этом озере.
   Только всё будет происходить уже без участия Светлова… Потому что приговор – его смертный приговор – лежит у Казимира. И выглядит как безобидная видеокассета…
   Значит, общая тревога откладывается. Сперва с Казимиром нужно разобраться самому. Осторожно, на расстоянии, не попавшись вновь его приспешникам… Но для начала – надо разузнать у этой мутантки всё, что возможно…
   – Сколько вас? – спросил Светлов.
   Она отстранилась, взглянула удивленно.
   – Сколько вас здесь? – требовательно повторил он вопрос. – Расскажи мне.
   Он смотрел в ее глаза, ожидая увидеть расширяющиеся зрачки. Они остались прежними. Лишь во взгляде появилось удивление.
   – Зачем… зачем тебе это знать?
   – Неважно… Отвечай!
   – Чтобы убить всех? – в голосе русалки слышался страх. – Хозяин сказал правду?
   – Что? Нет! Конечно, нет!
   – Тогда…
   – Я не могу объяснить, – быстро ответил Светлов. – Не спрашивай, ладно? Просто я должен знать кое-что. Ты расскажешь мне все. Ира, это важно, поверь. Ты должна рассказать!!
   – Что ты хочешь знать? – спросила она монотонно и безучастно. Похоже, на сей раз получилось…
   – Сколько вас? – повторил вопрос Светлов. И уточнил:
   – Вас, русалок?
   – Не знаю… Я видела пять… нет, семь… Сегодня появились двое новеньких…
   – Кто?
   – Девушку я не знаю… А вторая – девчонка, ты… мы видели ее в поезде, с матерью… Помнишь? – она взглянула ему в лицо, и Светлов вздрогнул. Суггестия не сработала. Глаза Ирины оставались ясными. Почему же она рассказывает все это? Не понимает, что грозит и ей, и остальным? Неважно… Важно использовать нежданного союзника, чтобы выполнить главную задачу – тем или иным способом добраться до кассет Казимира. Но сначала – информация.
   Он помолчал и спросил:
   – Как всё происходит?
   Ирина села на землю. Светлов устроился рядом.
   – Ты сам просил… Слушай…

6.

   Ночью, незадолго до рассвета, у нее был шанс – убедить себя, что женщина, делающая из дочери убийцу, недостойна называться матерью, недостойна вообще жить на свете… Она смогла бы, смогла, руки уже сами тянулись к топору. Не успела. Стоявшая рядом мавка чуть раньше шагнула вперед…
   Шанс был, и она его упустила… Ирина брела по лесу – бесцельно, просто так, никого не надеясь найти. Более того – подсознательно не желая кого-либо находить. Наверное, она так и не сможет решиться…
   «Раньше надо было сомневаться, теперь поздно!» – привычно твердил ей внутренний голос, столь похожий на голос Хозяина.
   Раньше?! Да, она сомневалась… Еще до того, как увидела газету с объявлением… Она ходила в церковь. Пыталась понять, стоя со свечкой в руке: что ей делать? Как жить дальше? Молилась, просила дать ответ… Может быть, она спрашивала не так и не у того?
   Что ж, спрашивала как умела. Равнодушные лица глядели на нее – ответа не было.
   Она поняла это, как знак – делай всё, что хочешь… Всем наплевать…
   А если ответ уже прозвучал – в зале суда, когда объявили, что она невиновна? И на втором суде… Но ей показалось мало… Она жаждала мести. Или ответ прозвучал в поезде? Когда незнакомый парень сказал, что она сможет любить – и что ее будут любить? Хорошо сказал, – так, что она поверила… Но всё уже было решено… Кем решено? Кем? Кем??? Ею? Или за нее?
   Господи, почему ты говоришь загадками с людьми? Зачем?
   Или всё не так? Кто она?
   Человек?
   Еще человек?
   …Ирина остановилась, юркнула за сосну, прижалась к шершавой, нагретой солнцем коре. Впереди, совсем рядом, послышался обрывок разговора, девичий смех, в просвете ветвей ярким пятном мелькнуло женское платье…
   Ее появление осталось незамеченным – Ирина знала, что ходит неслышно и передвигается так быстро, что глаз не успевает уследить, а мозг отреагировать на увиденное. Знала, что может приникнуть к стволу дерева, обнять шершавый ствол, слиться с ним, стать практически невидимой…
   Двое… Молодые, лет шестнадцать-семнадцать, не больше… Известно, зачем выбираются в лес такие юные парочки – даже если и берут для отвода глаз грибные корзинки… Эти, впрочем, корзины прихватить не позаботились – зато принесли с собой одеяло, уже расстеленное на укромной полянке. Девушка, впрочем, изображала – несколько жеманно и фальшиво – что пришла сюда всего лишь позагорать, и понятия не имеет, чего от нее добивается дружок. Деревенский же Казанова политесов не разводил, сразу приступив к делу – стаскивал с подружки платье неумело, но целеустремленно и старательно…
   «Щенок, – подумала Ирина, – пока еще щенок, но вырастет из него кобель, такой же, как и все остальные, привыкший добиваться своего не добром, так силой… И кто-то когда-то встретит его на темной улице или в темном подъезде…»
   Повинуясь внезапному порыву, она вышла из-за дерева, шагнула на полянку…
   Первой ее заметила девица. Оттолкнула кавалера, вскочила, завизжала и бросилась прочь.
   Парень встал, с тупым недоумением уставился на кусты, в которых исчезла его подруга. Затем увидел Ирину. Она улыбнулась – прекрасно зная, как умеет теперь улыбаться. Шагнула к нему – прекрасно зная, как умеет теперь ступать.
   Опускаясь на видавшее виды одеяло, она поняла, чего так не хватало ее новому телу…
   Дон-Жуан сельского разлива явно никогда не листал «Камасутру», а эрогенные зоны – если и слышал краем уха про таковые – наверняка считал глупыми бабьими выдумками. Любовный стиль его был незамысловат: засунуть побыстрее да поглубже.
   Он вошел в Ирину резко, грубо, больно – именно так, как ей хотелось…
   – Еще, еще, еще! – кричала она, извиваясь от дикого возбуждения.
   Нежданный любовник не заставлял себя упрашивать. Боль пронзала Ирину насквозь – боль и наслаждение. Она ненавидела и презирала своего партнера – и одновременно страстно желала его. Казалось, все вернулось – темный подъезд, сиплое пыхтение насильника и мерзкий запах гниющей банановой шкурки, ласкающий ноздри…
   – Глубже, глубже!!! Еще!!! Сильнее!!! – вопила Ирина в такт размашистым тычкам.
   Она уже не сомневалась – это ОН, конечно же ОН, отчего-то показавшийся ей в тот вечер старше… Ирина чувствовала, что вот-вот весь мир – и она тоже – взорвется в ослепительной и испепеляющей вспышке. Впилась поцелуем в губы, не смущаясь легким перегаром и вонью дешевого табака, вонзила ногти в спину – сейчас, сейчас…
   Парень вдруг вскрикнул – на удивление тонким голосом. Застыл на мгновение. Затем попытался отстраниться, слезть с Ирины. Она взвыла раненой волчицей – и вцепилась зубами в его губу, почувствовала пряный вкус крови, резко дернула головой…
   И тут мир взорвался. Она тоже. Не осталось ничего…
   …Парнишка лежал неподвижно. Не дышал. На одеяле расползалось, ширилось кровавое пятно.
   С непонятной отстраненностью Ирина смотрела на его руки, лишь до локтей загоревшие – выше кожа была бледной и покрытой бисеринками пота. «Он жив, жив, – билась в голове идиотская мысль, – жив, потому что мертвые не потеют…»
   Вновь взглянуть на лицо она не могла себя заставить – лица, как такового, у парня не осталось. Уродливая кровавая маска – нижней губы нет, изрядный кусок щеки превратился в свисающие ошметки, белеют обнажившиеся кости скулы и нижней челюсти. И рваная дыра на месте глотки.
   Ну вот…
   Вот ты и сделала, что хотела…
   И поняла, что хотела вовсе не этого…
   Она не могла поднять взгляд на изуродованное лицо – но оно все равно стояло перед внутренним взором. И будет стоять всегда…
   Все неправильно – всё, что она делала в последнее время… Правильным был лишь тот вечер… И тот подъезд… И тот мужик…
   Вот для чего она родилась на свет… Для того вечера, и для того кобеля, растоптавшего ее жизнь. Кто она такая, чтобы спорить? Грязь, ничтожество… Маньячка… Убийца… Всё, что с ней тогда произошло – правильно. Она виновата, и получила расплату за свои дела – авансом, загодя… И никто никогда не убедит ее в обратном…
   Она посмела не согласится с этим. Посмела мечтать о мести, посмела думать о новых силах и цене, которую готова заплатить… Что ж, вот плата – лежит на окровавленном одеяле… Но нужно ли ей теперь оплаченное?
   Нет, жить после такого она не сможет. Не посмеет.
   Все закончено…

7.

   – Я тащила его в пещеру… Не знаю, не знаю, зачем… Все равно не поплыву вечером к Хозяину… Заглянула внутрь и увидела там тебя. Вот и всё…
   Рассказывала Ирина долго – солнце уже перевалило зенит и медленно клонилось к западной части горизонта.
   Светлов надолго замолчал, напряженно обдумывая ситуацию. Все оказалось много хуже, чем он представлял себе. Крыша у мутантки поехала, давно и всерьез, и озеро здесь не виновато – все симптомы наблюдались уже при первой их встрече…
   Но никто другой ему не поможет… Русалки, как он уже понял, очень тяжело поддаются суггестии. Чертовка с камнем тому лучший пример – ментальный поединок у березы Светлов выиграл с огромным трудом, причем находясь на пике своих возможностей… В нынешней его форме – избитому, обессилевшему – глупо надеяться взять под контроль мозг мутантки. Значит, надо действовать хитростью. И полностью использовать все посылы, что она получила в поезде…
   Он наконец заговорил, постаравшись улыбнуться как можно обаятельнее.
   – Спасибо, Ира!
   Она глянула удивленно.
   – За то, что спасла жизнь, вытащила из пещеры… Еще пара минут, и я бы там точно задохнулся… Хочу отплатить тебе тем же. Казимир Новацкий – которого ты знаешь как Хозяина – не соврал: я действительно работаю в организации, которая интересуется странными людьми. Необычными… Такие, как Казимир, вполне могут считать нас «инквизиторами». И ненавидят от всей души – потому что кроме нас никто не помешает им наживаться на…
   – Как наживаться?! – недоуменно перебила Ирина. – Он же не берет ни копейки!
   Светлов снисходительно улыбнулся:
   – ПОКА не берет! А потом… К чему, как ты думаешь, требовать непременно кого-нибудь убить? Ведь если… – он осекся, торопливо заменил слово «мутация» более мягким синонимом, – если изменение в организме уже произошло, то какие еще могут быть «долги озеру»! Почему, скажи, он не позволяет вам ничего надеть, заставляет голышом бегать по лесу и плавать по озеру?
   Ирина попыталась было пересказать слова Хозяина о том, что надо беречь жабры, что нельзя прикрывать их даже самой легкой тканью… И сама почувствовала, как неубедительно звучат эти доводы…
   – Ерунда! – отрезал Светлов. – Купальник-бикини ничем и никак их не прикроет! Всё гораздо проще – в таком виде вы сидите тут как на привязи, не можете далеко отойти!
   – Я пыталась… Больше двух часов нельзя…
   – И ты, и любая из твоих «коллег» могла уплыть по речке, что вытекает из озера! Или приехать на своей машине, оставить ее в часе ходьбы отсюда – и потом спокойно уехать, иногда останавливаясь, чтобы искупаться в подходящем водоеме. Но Казимиру совсем не нужно, чтобы такая находчивая дамочка прикатила неделю спустя с трупом в багажнике – получите, мол, долг! Всё должно произойти здесь… Знаешь, почему?
   Она покачала головой… Действительно, странно… Когда объяснял Хозяин – слова его казались убедительными и весомыми, не возникало ни малейшего сомнения… А сейчас…
   – Вся округа напичкана подслушивающей и подглядывающей аппаратурой! Я сам нашел три микрокамеры! – с торжеством объявил Светлов. – И когда-нибудь к достигшей большого жизненного успеха женщине придут и предъявят несколько снимков: полюбуйтесь, мадам, как вы тащите свеженького покойника к пещере! Вот тогда-то и начнется настоящая расплата!
   Он врал легко, вдохновенно, и настолько уверенно, что сам вдруг усомнился: а ну как эта с ходу сочиненная выдумка окажется истиной?
   – Никто ко мне не придет… – медленно сказала Ирина. – И ничего не предъявит… Я убила человека, понимаешь ты?!!! – сорвалась она на крик.
   После долгой паузы произнесла тихо, обреченно:
   – Я не смогу с этим жить… Не смогу…
   Вот ведь сука, разозлился Светлов. Раньше-то каким местом думала?! Да не живи, черт с тобою, только сделай, что мне надо, и не заживешься, будь спокойна…
   – Ты не убийца, – сказал он со спокойной уверенностью. – Ты ничего не делала здесь своей волей… НИЧЕГО!
   – Я сама… Сама утопилась… И сама… – она не договорила.
   Светлову неожиданно пришла новая блестящая идея.
   – Да?! А помнишь березу по пути сюда? Родник, лавочку? Ты ведь остановилась отдохнуть, попила водички?
   – Да… Но какое…
   – А такое! – оборвал ее Светлов. – Вкус воды странным не показался?
   – Действительно…
   – Там подмешан наркотик! Сильнейший психотроп! Мы с таким уже сталкивались… С той минуты ты уже за себя не отвечала! И топилась не своей волей, и убивала – не своей!
   Светлов говорил горячо – стараясь не дать заметить за эмоциональным напором кое-какие прорехи в логике. Надеялся: поверит, потому что очень хочет поверить… Людям свойственно искать себе оправдания, а не находя – выдумывать.
   Он не ошибся. По лицу Ирины впервые скользнула робкая тень надежды. И спросила она уже не таким понурым тоном:
   – А как же это? Я не хочу жить с этим!
   Она приподняла локоть, демонстрируя жаберную крышку.
   Отлично! Тварь почти поверила, всерьез задумалась о будущем… Будущего у нее нет и быть не может. Но знать ей об этом нельзя.
   Короткий проблеск надежды вновь сменился у Ирины беспросветным унынием.
   – Боюсь, ты ошибаешься, Саша… Про смерть через семь дней – чистая правда. Девушка с нами была… Юля… Вчера ее срок кончился, и она умерла…
   – Девушка? – переспросил Светлов, вспомнив встречу у березы. – Худенькая блондинка? А на голове венок из кувшинок и лилий?
   – Да… Ты ее видел?
   – Видел, как же… Только тебе соврали. Она не умерла. Она в частной клинике, готовится к операции. Я же говорил – наш институт не впервые сталкивается с этим феноменом. Обратная трансформация требует несколько сложных операций, и долгого реабилитационного периода – но вполне реальна. Ты будешь жить! И ты останешься человеком!
   Пожалуй, он поспешил продемонстрировать этакий пряник. Ирина произнесла недоверчиво:
   – Зачем вы этим занимаетесь? И почему никто не знает? Такая сенсация…
   – Кому надо – знают. Но держат в секрете. И тебе очень повезло, что ты столкнулась с нами, а не с этими «знающими»… Иначе провела бы остаток дней в бассейне, зарешеченном сверху. Кое-кого весьма интересует возможность заполучить подводных диверсантов, не нуждающихся в аквалангах…
   А это тебе вместо кнута… Должно сработать – наверняка ты, пока была еще человеком, читала статейки и смотрела передачки, обвиняющие засекреченную армейскую науку во всех мыслимых и немыслимых грехах. Пойми и проникнись: единственная твоя надежда выжить не в качестве морской свинки – делать, что тебе скажет Саша Светлов. И пора подводить разговор именно к этому…
   – Похоже, Казимир тут хозяйничает не сам по себе. Не могло бы его предприятие так долго существовать без надежного прикрытия. А если к воякам попадет компромат на тебя…
   Он вздохнул и нахмурился, показывая всем видом: тогда чем-либо помочь тебе будет весьма затруднительно.
   И рыбка клюнула! Поверила, поверила, дура, что останется жить человеком…
   – Но можно ведь что-то сделать? Я не хочу… в бассейн с решеткой…
   – Можно… Надо изъять у Казимира видеоматериалы. Изъять и уничтожить. Думаю, кассета с последней съемкой еще в видеокамере, – та, на которой запечатлена ты, с трупом у пещеры…
   – Кто же меня снял?! – изумилась Ирина. – Хозяин, по-моему, даже к воде близко не подходит…
   После ее рассказа найти кандидата на роль подводного кинооператора было не так уж трудно. Светлов сказал уверенно:
   – Старуха. Старуха-лобаста. Я думал, ты догадалась, зачем она вас «опекает»…
   Дальше он говорил командным тоном, не допускающим сомнений и возражений:
   – Проберись в его дом. Ищи камеру «SONY», она скорее всего в водонепроницаемом боксе, но, может быть, Казимир ее оттуда уже достал… Надо вынуть кассету, если уже вынута – отыскать и унести.
   Про водонепроницаемый бокс Светлов придумал на ходу – чтобы у мутантки не возникло подозрений: как же бытовой камерой ее умудрились запечатлеть под водой?
   – И что потом?
   – Потом мы уедем отсюда. Вместе. В нашу лабораторию, к знающим специалистам, – сказал Светлов чистую правду.
   Да, именно так. В Контору он вернется триумфатором – предоставив наглядное доказательство существования водоплавающей нелюди. И сам, сам спланирует операцию по отлову мутанток! Спланирует так, что произойдет непредвиденная случайность: Казимир и трое его подручных погибнут при задержании… Время продумать детали будет. Если удастся захватить кассету – всё у него будет…
   А если не удастся…
   Тогда разочарованный суб-аналитик Светлов покаянно явится пред суровые начальственные очи: напрасно, дескать, съездил, лишь убедился – нет русалок и никогда не было.
   – Саша, я боюсь… – сказала Ирина. Прозвучало это по-детски, жалобно. – Мне нельзя входить в его дом…
   – Он запрещал?
   – Нет, но… Я знаю – нельзя…
   – Ты же сама говорила: умеешь ходить бесшумно, незаметно… Пойми – это твой единственный шанс выпутаться из поганой истории… Единственный! Если кассета уйдет к хозяевам Казимира – я ничем помочь не смогу. Ты должна это сделать!!!
   Терять было нечего, и Светлов вложил в ментальный посыл все оставшиеся силы.
   – Хорошо… – сказала Ирина, поднимаясь. – Встречаемся через два часа здесь же. Если я не приду, то…
   Она не договорила, шагнула в сторону озера. Затем, словно передумав, резким движением прильнула к Светлову. Поцелуй был нежным, страстным, но… Но Александру показалось, что в нем ощущается привкус чего-то мерзкого, гнилостного… Возможно, то было самовнушение – не каждый день приходится целоваться с нелюдью.
   – Замечательно! Просто семейная сцена! – насмешливый голос заставил их отпрянуть друг от друга.

Глава 15. ПЕРЕСЕЧЕНИЕ ПУТЕЙ – VI
Озеро Улим, 07 июля 1999 года

1.

   На краю ложбинки стоял человек в камуфляже. И целился из пистолета – не то в Светлова, не то в Ирину.
   – А теперь, милая леди, отойдите от него. Медленно, без резких движений.
   Александр вглядывался в лицо незнакомца. Нет, раньше они не встречались. Но целился мужчина все же в русалку… Оперативник Конторы? Долгожданная кавалерия из-за холмов? Где ж они были, когда Светлова топили, как котенка?!
   Ирина сделала шаг назад. Второй. Третий…
   Сейчас он пристрелит ее, подумал Светлов, и пропадет последняя надежда вернуть кассету… И всё. Конец… Как именно Контора поступает с изменниками, Светлов не имел понятия. Но, возможно, ему еще придется пожалеть о чудесном спасении со дна Улима.
   Дальнейшее стало внезапным порывом, о последствиях Светлов не задумывался.
   – Беги! – завопил он, сопровождая вопль сильнейшим ментальным посылом. И рухнул на землю, не желая подставляться под шальную пулю.
   Звуки двух выстрелов раскатились по лесу гулким эхом. И больше не звука… Тишина… Даже птицы испуганно смолкли.
   Вставать не хотелось. Хотелось лежать и лежать, прижимаясь лицом к мягкому мху… А еще больше хотелось открыть глаза, проснуться в своей псковской квартире, и отправиться в налоговую инспекцию – ставить на учет фирмочку с незатейливым названием «Рассвет-2000».
   Вместо этого у самого лица Светлов увидел ботинки. Высокие, шнурованные.
   Владелец ботинок – судя по металлическим лязгающим звукам – вынул из пистолета обойму, зарядил новыми патронами, вставил на место… А на Светлова не обращал внимания, как будто валявшиеся у ног суб-аналитики давно стали для него самым обыденным делом. Поднадоевшим.
   Ситуация выглядела странной, а молчание – нелепым… Но начинать разговор с человеком, лежа у его ног – еще более странно и нелепо. Светлов неохотно поднялся на ноги, проклятые джинсы тут же сползли на колени, опять пришлось придерживать их руками. Оперативник издал непонятный звук – словно бы задавил на корню смех…
   Светлов злобно взглянул на него, затем – туда, где должно было лежать тело Ирины. Не лежало! Промахнулся…
   Он облегченно перевел дух. Теперь надо как-то внятно объяснить только что сделанное… Но для начала неплохо познакомиться. И убедиться, что человек в камуфляже – из Конторы. В жизни бывают самые разные совпадения. Мало ли кто и по какой надобности мог оказаться в лесу с пистолетом.
   – Светлов, я полагаю? – сказал незнакомец, не иначе как прочитав мысли Александра (утвердительных интонаций в словах было куда больше, чем вопросительных). Тут же отрекомендовался сам:
   – Полевой агент Лесник.
   И вновь замолчал.
   – Это была русалка… – начал Светлов, ожидая, что его перебьют удивленным восклицанием: какая еще русалка?! Не бывает!
   Лесник не перебил, спокойно ждал продолжения. Не дождавшись, сказал равнодушно:
   – Я вообще-то догадался. Не первый раз сталкиваюсь.
   – А мне… – Светлов осекся. Слава первооткрывателя русалок утекала, как вода сквозь пальцы…
   – А тебе говорили, что русалки не существуют, – закончил за него Лесник. – Но ты их нашел-таки. И возликовал, как семиклассник, открывший существование мастурбации. Молодец.

2.

   Неведомая сила буквально подняла Ирину над землей. Подняла и понесла вперед. Скорость, с которой она бежала, казалась невообразимой.