Романцев Вячеслав. Псы Господа

   Тут Светлов решительно оборвал излияния проводника. Взял два комплекта белья и отправился обратно. Проблема, в конце концов, решаема и своими силами.
   Поезд набирал ход. Новые пассажиры – многие и в самом деле с детьми – устраивались в своих купе, и старожилы вагона вышли в коридор, пережидая суматоху.
   Светлов обратил внимание на девочку, стоявшую возле окна: лет двенадцать-тринадцать на вид, полноватая, с крайне нездоровым цветом лица – казалось оно не просто бледным, а зеленовато-синим… Как у утопленницы, подумал Светлов, хотя разглядывать утопленниц вблизи ему не доводилось.
   – Маша, иди сюда, – позвал голос из-за приоткрытой двери купе.
   Девочка осталась на месте, с тем же тупо-равнодушным выражениям разглядывая мелькавшие за окном темные силуэты деревьев…
   Очень полная женщина лет сорока вышла из купе, взяла ее за руку.
   – Пойдем, спать пора…
   – Отстань, дура!!! – закричала девочка. Неожиданно и громко, на весь вагон.
   – Доченька, ну что же ты говоришь… – Женщина смущенно огляделась по сторонам. – Что люди подумают? Пойдем…
   – Не хочу!!! – выкрикнула девочка. – И спать не хочу, и лекарство твое дурацкое не хочу! И ехать не хочу…
   С каждым словом голос ее звучал тише, словно кто-то неторопливо поворачивал ручку громкости. Женщина обняла девочку, зашептала на ухо. Потом, тихонько подталкивая, повела в купе. Дверь с грохотом захлопнулась, и почти сразу внутри раздался характерный звук – разбилось что-то стеклянное.
   – Маша!
   До Александра донеслись истеричные рыдания, причем он не смог понять, кто рыдает – мамаша или дочка. Да и черт-то с ними обеими. Лишь бы нынешней ночью не устраивали концертов…
   – Я думала, ты куришь… – сказала Ирина, выйдя из купе.
   Он покачал головой и положил руку ей на плечо. Она придвинулась поближе, обняла Светлова за талию… Созрела ягодка, созрела… Пора собирать урожай.

3.

   – Спит как убитый, – доложил Светлов вернувшейся Ирине. – Хоть из пушки пали, не проснется.
   Она убрала в сумку мыльницу, зубную пасту и щетку, взглянула на заснувшего попутчика, и…
   – Что с тобой?
   Она молчала. Застыла в неудобной склоненной позе. Лицо искажала странная гримаса.
   Светлов ничего не понял, перегнулся с верхней полки… Сосед по купе и впрямь напоминал убитого, словно труп уложили и прикрыли одеялом в надежде выдать за спящего: лежал на спине, руки по швам, тело вытянуто в струнку, рот полуоткрыт.
   Неужели перестарался? – похолодел Светлов. Не может быть… Простенькая посылка: лечь, немедленно уснуть, не просыпаться даже под бомбежкой или артобстрелом… Прислушался – нет, все в порядке, дышит.
   Что же девка тогда застыла, словно пыльным мешком шарахнутая? Впрочем, какая разница…
   – Залезай наверх! Не проснется…

4.

   Не он, не он, не он… – твердила сама себе Ирина, как заведенная. Не он! Никак не может этот вытянувшийся на койке мужичок оказаться насильником из подъезда – выздоровевшим, сделавшим пластическую операцию. Другой рост, другая фигура… Да и слишком уж невероятное должно случиться совпадение… Но внутри засело убеждение, не поддающееся доводам рассудка: он! Он!! ОН!!!
   Голос с верхней полки Ира не услышала. Или не обратила внимания, занятая борьбой с собой – пальцы судорожно скрючились, и, казалось, обрели непонятную самостоятельность: так и тянулись к лицу спящего – пропахать лоб и щеки глубокими кровавыми бороздами, нажать на закрытые веки – и давить, давить, до конца, до упора…
   Александр мягко спрыгнул с полки, встал рядом, положил ей руки на плечи, что-то сказал – она опять не поняла ни слова. Но наваждение помаленьку отступало, таяло…
   Она всхлипнула еле слышно и прижалось к Александру.

5.

   – Что с тобой? – он поднял ее лицо, коснулся губами щеки. – Почему ты плачешь?
   Она вздрагивала в его руках, и Светлов почувствовал жалость – самому непонятную и совершенно неуместную.
   – Расскажи мне.
   Она торопливо рассказывала – всё, без утайки.
   – Ты прости, что вывалила это… – голос Ирины в конце длинного монолога стал еле слышным. – И за те поцелуи прости. Хотела понять, смогу ли теперь… если не любить, то хотя бы… ну… ты понимаешь… Не смогу… Ничего не смогу…
   – Понимаю…
   – Ты не сердишься на меня?
   – Нет, глупая, нет.
   – Отомщу, я отомщу им за все… – руки Ирины сжались в кулаки.
   – Тише, успокойся…
   «Право мести, если уж говорить о мести как о праве, – отстраненно думал Светлов, – во все времена принадлежало мужчине. Но если начинает мстить женщина, да еще с психическими проблемами… Судили бы ее не по законам, а по справедливости, идеальным стало бы решение в духе царя Соломона: пусть она ответно изнасилует насильника. А он ответно откусит ей нос…»
   – Ты сможешь любить, Ира, – внезапно решившись, сказал Александр. – Обязательно сможешь. И тебя будут любить. Ты веришь мне?
   Вот так. Может быть, сейчас он оказал немаленькую услугу кое-кому из мужиков, может, шизоидная девка уймется, выбросит из головы кровожадные планы… Но в любом случае минет сегодня отменяется. Береженого Бог бережет…
   Она ответила после долгой паузы:
   – Верю. Странно, но верю…
   Сосед заворочался, и они замерли. Но тот лишь всхрапнул и заснул снова.
   Александр притянул Ирину к себе, нашел губами ее губы. Она отозвалась с готовностью, словно не было только что ни слез, ни воспоминаний, ни планов мести.
   – Полезли наверх. Он не проснется…
   Их попутчик и в самом деле не проснулся – и поначалу, когда Ирина старалась не шуметь, даря первые робкие ласки, и позже, когда она, позабыв обо всем на свете, вскрикивала чуть ли не в полный голос: «Еще! Еще!! Сделай мне больно!»

6.

   Рассветало. Поезд в райцентре Плюсса стоял семь минут. Александр спрыгнул на перрон вслед за Ириной. Она улыбалась, он казался хмурым и не выспавшимся.
   – Ты позвонишь? – спросила девушка.
   – Обязательно. Даже не сомневайся, – соврал Светлов, делая вид, что записывает в блокнот цифры телефонного номера. Ну ее к чертям – помешанную на анальном сексе мазохистку, перегруженную кучей комплексов…
   – Может, лучше я тебе звякну? – предложила Ира.
   – Не стоит, меня трудно застать на месте.
   – Работа?
   – По большей части.
   Они болтали о пустяках, маскируя возникшую неловкость.
   Невдалеке станционные рабочие выносили груз из почтового вагона. Посылки, запечатанные бумажные пакеты, связки газет небрежно кидались на тележку.
   Свисток отходящего поезда и он, и она встретили с облегчением.
   – Звони, – сказала Ира. – Позвони обязательно. Спасибо тебе!
   Она резко развернулась, закинула на плечо небольшой рюкзачок и решительно зашагала по перрону.
   Поезд тихо набирал ход. Александр скользнул взглядом по спинам рабочих, украшенными буквами УФПС и нахмурился. Что-то не так… что-то скользнуло по краю сознания.
   Он вернулся в купе, сел на полку, потер лицо руками. Какой-то… след не след… Александр сосредоточился, восстанавливая в памяти прошедшие минуты: Ира – смотрит тревожно, руки нервно приглаживают короткие волосы – не то; проводница – глядит на них с завистью, надо же, а он и не заметил – опять не то; бабулька с пирожками… Вот! «Магический вестник» – крупные буквы, выведенные маркером на обертке тонкой связки газет, последней легшей на тележку.
   Александр мысленно нажал «СТОП», остановил воображаемую пленку, зафиксировав тот миг, когда его глаза скользнули по газетам. И начал в подробностях рассматривать изображение. Простая, но эффективная техника. Умел бы такое раньше – глядишь, и не пришлось бы убеждать экзаменаторов, как блестяще он знает сдаваемый предмет…
   Итак, что он видел? Веревка перевязывала пачку крест-накрест… Оберточная бумага порвалась, сползла в сторону – и можно было разглядеть последнюю страницу газеты с рекламными объявлениями. Некоторые набраны крупным шрифтом – «немедленный эффект», «успех в делах»… – обычная чепуха, обещаемая всем и каждому. Что привлекло его внимание? А, вот оно, словосочетание, зацепившее сознание: «станет доступным». Что именно станет – неясно: как раз в этом месте газету перегнули пополам…
   Что за листок?
   Он перелопатил много похожих изданий, выполняя предыдущее задание, но, кажется, «Магический вестник» среди них не попадался. Наверняка местная газетенка, с крохотным тиражом. Не больно-то желают обитатели псковской глубинки знакомиться с магическими вестями – пачка была небольшая, куда тоньше, чем другие…
   Надо будет при случае изучить печатный орган здешних колдунов и магов…
   Поезд просыпался – в сторону туалетов потянулись граждане с полотенцами и мыльницами, чуть позже по вагону прошелся проводник, предлагая чай и (не всем, вполголоса) пивко и водочку. Затем появились подсевшие в Плюссе шустрые бабули с домашними пирожками, кульками вареной картошки и семечками. Еще через полчаса в купе ввалился мужчина неопределенного возраста, кажется, глухонемой, – выложил на столик то ли амулеты, то ли обереги из полудрагоценных камней.
   В купе, кроме Светлова и мужика, продолжавшего дрыхнуть на полке, к тому времени обосновались еще две женщины, немедленно занявшиеся грудой псевдоювелирных украшений – перебирали, жарко обсуждая каждую вещь.
   Светлов вышел в коридор, где и узрел разносчика свободной прессы, слегка удивившись его облику – здоровенный, плечистый парень, такому мешки с цементом на стройке ворочать, а не таскать за собой набитую газетами-журналами сумку на колесиках. «Магический вестник» среди содержимого сумки обнаружился и стоил всего десять деноминированных российских рублей.
   Ну-с, посмотрим… Отпечатан «Вестник» на хорошей бумаге (для десяти рублей – на удивительно хорошей, как бы даже не на финской). А номер-то свежий, не уценка, покинул типографию три дня назад.
   Все остальное привычно – стандартная лабуда на шестнадцати страницах. Несколько больших статей, одна – «Защитись от злых энергий!» – привлекла внимание Светлова изображением клыкастого вампира рядом с заголовком. Рисунок оказался хорош – вампир страшный и немного похож на настоящего. Что тут еще интересного… «Чем пахнет неудача?» – какой-то околонаучный бред насчет ароматерапии…
   Вот и замеченный еще на платформе рекламный блок – на законном месте, на последней странице. Клиент не пожалел денег на зацепившую внимание Светлова рекламу – модуль занимал аж половину листа.
   «Вас обидели? Вы больны?» – кричали буквы. «Вы жаждете мести? Но у вас нет сил? Позвоните нам и мы дадим вам такие силы, что все станет доступным!» Снизу – номер сотового телефона. И всё.
   Любопытно, любопытно… Светлову пришлось перелопатить немало подобной рекламы, чтобы сразу отметить странности. Куча широких обещаний – и ни словечка о том, КТО, собственно, их дает. Меж тем как обычно любой задрипанный кудесник старается подать себя в самом выгодном свете – и обязательно помянет если уж не про диплом Астральной академии, так про то, что чудотворец он потомственный, в пятом поколении. А тут лишь телефон – звоните, дескать, и всё узнаете.
   Рисунок, украшавший макет, тоже неплох. Юная, полная жизни девушка раскинула руки – так, словно звала кого-то. Удивительный рисунок, лаконичный, чувственный… многообещающий. Чувствовалась та же рука, что изобразила вампира, причем рука высокопрофессионального художника. Такой за гроши работать не станет… Тираж в выходных данных – полторы тысячи экземпляров. Никак не должна продажная цена окупить все затраты. Доходы от размещения рекламы тоже едва ли сделают малотиражное издание самоокупаемым.
   Вывод? Газетку кто-то спонсирует, элементарно, Ватсон… Зачем? А вот это уже второй вопрос… Но весьма интересный.
   Больше ничего любопытного в газете не обнаружилось.
   Светлов вернулся в купе. Выбор украшений закончился, дамы с удовольствием вертелись перед зеркалом, рассматривая приобретения.
   Он сел, достал персик, намериваясь закончить рапорт о встрече с Соней… и возникли еще кое-какие соображения, которые не помешало бы занести в отчет.
   Общительные дамочки тут же отвлеклись от бижутерии и заинтересовались невиданным агрегатом. Светлов понял, что поработать спокойно не удастся…

7.

   Она провела два часа на жесткой скамейке железнодорожного зала ожидания, пустынного по утреннему времени. Затем поднялась и пошагала через площадь к автовокзалу – как и предписывала полученная по телефону инструкция. Шла механически, недоумевая: зачем? После минувшей ночи желание мстить не то чтобы исчезло – но как-то поблекло, не вызывало прежней решимости.
   С каждым шагом Ирина переставляла ноги всё медленнее. Может, плюнуть на всё? Погулять несколько часов по Плюссе, затем сесть в идущий обратно поезд…
   Она остановилась. Замерла. Судорожно пыталась вдохнуть – и не могла. Воздуха не поступал в легкие, воздух куда-то исчез… Вокруг вообще ничего не осталось – ни сонной привокзальной площади, ни окружающих домов, ни утренних прохожих – всё и все утонули в багрово-черном тумане.
   Остался лишь фрагмент автобуса – древнего-древнего «Икаруса».
   А еще – он. Районный прокурор Зарипов, присевший на корточки и возящийся с автобусным колесом. Истертая кожаная куртка вместо мундира советника юстиции какого-то там класса, и другая прическа… – но сомнений не оставалось: он! Он!! ОН!!!
   Кто-то дергал ее за рукав – невидимый и неслышимый. Кто-то пытался вытянуть Ирину из черно-красного кошмара. Она не обращала внимания.
   А затем человек в кожаной куртке поднялся на ноги, повернулся – и наваждение рассыпалось. Совсем другое лицо…
   Рядом, вцепившись в ее рукав, стояла старушка, говорила что-то – Ира не понимала ни слова. Опустила глаза вслед за указующим жестом старческой руки, покрытой пигментными пятнами. На ее блузку капала кровь из прокушенной губы.
   К неприметному микроавтобусу – ни номера рейса, ни таблички с пунктом назначения – она шла быстро, почти бежала.

8.

   «Отправить их тоже на боковую до самого Питера?» – подумал Светлов, уже наверняка успевший заработать у соседок по купе репутацию мрачного и нелюдимого парня. Чем не вариант – давешний мужичок тихо-мирно дрыхнет, никому и ничему не мешает.
   Он начал всерьез обдумывать эту идею, но воплотить ее в жизнь не успел – дамочки сошли в Луге (тоже в райцентре, но уже Ленинградской области). Новые пассажиры не подсаживались – здесь, на последнем электрифицированном участке пути, народ предпочитал путешествовать на электричках. Ну и ладно, как минимум полтора часа можно посвятить работе…
   Светлов, вновь доставая персик, убранный от греха подальше под полку, увидел небольшую цепочку, поблескивающую на полу. Потерял не то глухонемой торговец, не то сошедшие попутчицы. Вряд ли что-то ценное…
   Он наклонился, поддел пальцем цепочку… Внимательно рассмотрел прикрепленный к ней зеленоватый камушек. Тот оказался с изображением – девушка, раскинувшая руки призывным жестом. Точь-в-точь как на рекламном рисунке в «Магическом вестнике». Только… только здесь оказалась не совсем девушка – вместо ног длинный рыбий хвост. Русалка…
   Светлов сжал ладонь в кулак.
   Вообще-то в случайность совпадений он не верил и до поступления в Контору. А на новой службе всем новичкам вбивали в голову нехитрый постулат: одно совпадение может оказаться случайным. Два и более – ищи причину, отчего всё совпало именно так, а не иначе.
   Спрятав находку в карман, Светлов включил персик и вызвал список баз данных Новой Инквизиции. Кажется, у него есть версия…
   Позже, торопливо шагая по перрону Витебского вокзала, он вдруг вспомнил про соседа-попутчика, которого сейчас старательно и безуспешно пытаются разбудить проводники. Забыл снять установку… Ладно, не до него, распихают уж как-нибудь.

Глава 9. ПУТЬ ПРОФЕССИОНАЛА – IV
Лесник, г. Псков, 30 июня – 01 июля 1999 года

1.

   Машина – BMW седьмой серии – подкатила к парадной бесшумно и плавно. Двое телохранителей выскочили из нее мгновенно, как чертики из коробочки. Один тут же распахнул дверцу, подал руку выходящей женщине. Другой столь же быстро раскрыл огромный черный зонт – хотя дождя не намечалось…
   Несколько метров до двери подъезда Инга Васильевна Заславцева преодолела, прикрытая от сторонних взглядов зонтом и двумя мужскими телами. И не только от взглядов.
   – Грамотно работают, – одобрил Костоправ. – Не просто на принципала впечатление производят.
   Лесник скептически хмыкнул. Подумал, что была бы у него в руках снайперская винтовка вместо видеокамеры с мощнейшим объективом – и вызвавшая у многих удивление стремительная карьера Инги Заславцевой вполне могла бы оборваться, несмотря на все старания охраны. Впрочем, через месяц-другой в этом свежевозведенном элитном доме достроят подземный гараж – и VIP-жильцы вообще не будут мелькать на улице. Из машины – прямиком в лифт и в свои апартаменты. Задача потенциальных киллеров весьма осложнится. Хотя госпоже Заславцевой, скорее всего, сей факт уже не поможет.
   Телохранители появились на улице спустя семь минут сорок девять секунд, Лесник специально засек время. Значит, проводили не до лифта, – до дверей квартиры. Если учесть, что этаж девятый, а лифты скоростные – один из охранников наверняка проверил и площадку, и аварийную лестницу, прежде чем хозяйка двинулась к своей двери. И в самом деле грамотно работают…
   – Надеюсь, хоть сегодня удастся заняться вуайеризмом, – сказал Костоправ. Судя по тону, особого энтузиазма эта надежда у него не вызывала.
   Шанс и в самом деле имелся неплохой… Вчера и позавчера Инга Васильевна возвращалась поздно, затемно. И переодеваться отчего-то предпочитала, не включая свет. Инфраоптика же не могла помочь делу…
   Естественно, Лесник и Костоправ торчали третий вечер подряд в соседнем недостроенном доме не из желания полюбоваться обнаженным телом мадам Инги. Хотя внешние данные у двадцатипятилетней дамочки были незаурядные… Но инквизиторов интересовал лишь один факт: не имеются ли часом у бизнес-леди в районе подмышечных впадин едва заметные линии разрыва кожи… Мощные объективы могли и с трехсотметрового расстояния утолить их невинное любопытство.
   – Да переоденься же, дура! – в сердцах воззвал Костоправ.
   Хозяйка шикарной квартиры никак не отреагировала на неслышный ей призыв. Ткнула пальцем в клавишу музыкального центра и неподвижно вытянулась в глубоком мягком кресле. Отдыхала после трудового дня. Релаксировалась.
   – Все-таки странно… – задумчиво сказал Лесник. – Молодая, красивая, – и ни мужа, ни любовника, ни любовницы…
   – Может, она любовью в воде занимается? – предположил Костоправ. – Или ночами на берегу, с другими русалками. В венках из лилий… Или с этими… как там самцы русалочьи называются?
   – Тритоны, только они… – машинально начал Лесник и осекся. – Внимание!
   Ну наконец-то! Дамочка встала, направилась к платяному шкафу, на ходу расстегивая блузку.
   Пару секунд спустя напарников постигло жесточайшее разочарование. Мадам Заславцева извлекла из-за шкафа предмет, несколько неожиданный для новорусской квартиры – раздвижную ширму. И немедленно использовала ее по прямому назначению.
   Лесник переглянулся с Костоправом. Неспроста подозреваемая так прячет свое тело, ох неспроста…

2.

   Из окон конспиративной квартиры открывался шикарный вид на Псковский кремль и реку Великую. Но напарники не любовались – тоскливо размышляли, как добраться-таки до объекта разработки.
   – Подковерные игры, будь они неладны… – говорил Костоправ. – Ручаюсь, специально подсунули нам эту дамочку – такую, что и на танке не подъедешь. А ведь у них в списке потерявшихся и найденных наверняка есть девицы, не успевшие так высоко забраться… Которых взять за жабры – в самом прямом смысле слова – куда проще. И работают с ними оперативники северо-западных. Алладин тоже себе на уме, ему позарез нужен суггестор с оперативной хваткой – вот и продвигает своего парня. Чует мое сердце: раскрутят они весь клубок, пока мы тут за окнами Заславцевой подглядываем. И тут же служебную записку в Капитул – так мол и так, смешанные бригады из центра в составе полевых агентов и специалистов Трех Китов не оправдывают надежд, эксперимент продолжать не стоит, а стоит добавить финансирования филиалам на местах…
   Лесник не возражал. В общем и целом ситуацию Костоправ оценивал верно. Но у их направления поиска есть один существенный плюс. В отличие от прочих «потеряшек» мадам Заславцева (носившая, кстати, не так давно простое и вовсе не изысканное имя Матрена) пропала и затем нашлась более года назад.
   За этот год ставшая Ингой Матрена успела многое, очень многое… Продала дом в родной деревушке и решительно бросила мужа-алкаша, переехала в Псков (не имея тут ни друзей, ни родственников), на вырученные от продажи недвижимости деньги зарегистрировала фирму (совершенно не ориентируясь в реалиях современного бизнеса), в июле прошлого умудрилась взять практически без обеспечения крупный кредит в банке (опять-таки без каких-либо знакомств в финансовых кругах).
   Полученные деньги, что характерно, в развитие производства мадам Заславцева не вложила, накупив на всю сумму валюту – словно предчувствовала грянувший вскоре дефолт. И после того, как курс доллара взлетел чуть не до небес, досрочно рассчиталась с банком – в рублях, естественно. Преизрядный куш тут же вложила в ходовые товары отечественного производства, и спрос на них вырос быстро – после того как в торгующих импортом магазинах рублевые цены повысились в разы…
   Если опустить подробности еще нескольких не менее удачных и стремительных финансовых операций – то к настоящему моменту Инга Васильевна Заславцева стала владелицей сети магазинов, торгующих автозапчастями, и владелицей сети салонов красоты, и владелицей элитной зубоврачебной клиники, и… И многого другого владелицей.
   В постсоветской России случались, конечно, и более стремительные бизнес-карьеры, – но никак уж не у таких деревенских Матрен.
   А еще за минувший год мадам в свободное от бизнеса время умудрилась изучить английский язык, вызвав изумление преподавателей необычайными лингвистическими способностями; окончила автошколу и получила права; заочно поступила в Санкт-Петербургский финансовый университет – и спустя несколько месяцев экстерном сдала все экзамены, став дипломированным специалистом в области менеджмента и права…
   И наконец – сделалась просто-таки красавицей. Лесник и Костоправ видели фотографии прежней деревенской Матрены. Не узнать! Та самая, нет сомнений, женщина – а не узнать! Была не то чтобы дурнушка, достаточно симпатичная, но отнюдь не била наповал по мужским зрительным рецепторам.
   Костоправа это чудесное внешнее преображение заставило выдвинуть следующую версию:
   – Вполне совпадает с каноническим русским мифом про русалок-утопленниц. Те ведь тоже поголовно становились красавицами – утонув. И якобы иные некрасивые девки топились специально, чтобы похорошеть… Может и наша Матрена-Инга – утопленница?
   – Сначала давай разберемся, наш ли она вообще клиент… – ответил Лесник. – С окнами не обломилось – попробуем как приличные люди, через дверь. Установим пару камер в ванной, уж душ-то она при включенном свете принимает. И без одежды.
   – Хе… Через дверь… Ты ее замки видел? Меня с такими управляться не учили.
   – В здешней резидентуре есть спец по проникновениям.
   – Думаешь, дадут?
   – Куда денутся… Интриги интригами, но если северо-западные устроят откровенный саботаж и вмешается Юзеф… Дадут, не сомневайся.
   – Вуайеристов из нас не получилось. Будем переквалифицироваться в домушников, – подвел итог разговора Костоправ.

3.

   Должность консьержа исполняла не какая-нибудь бабуля – божий одуванчик, и не старичок-пенсионер, а здоровенный быкообразный индивидуум. Глянул на троицу инквизиторов подозрительно, но вопросы: куда? к кому? – задавать не стал. Дом заселили совсем недавно и страж подъезда едва ли успел запомнить всех жильцов в лицо. Возможно, подними мадам Заславцева шум по поводу совершенной в ее квартире кражи, охранник и вспомнил бы троих незнакомцев.
   Но Элвис – здешний «спец по проникновениям» – утверждал: факт их визита останется незамеченным для хозяйки, его снаряжение позволит открыть и закрыть замки любой известной и даже неизвестной системы без малейших следов взлома.
   Лесник, кстати, так и не понял: Элвис – псевдоним или настоящее имя? На вид мужику лет тридцать-тридцать пять, и родители могли назвать чадо в честь короля рок-н-ролла, находившегося в те времена на пике популярности…
   Элвис работал обстоятельно, не спеша – как и подобает профессионалу, призванному на помощь мало что понимающим дилетантам. Внимательно осмотрел оба замка. Хмыкнул. Почесал в затылке. Осмотрел еще раз – но теперь лишь верхний, вызвавший какие-то сомнения замок. Неторопливо извлек из футляра небольшой, сверкающий хромировкой приборчик, опять же неторопливо размотал и пристыковал к нему гибкий шнур…
   Костоправа, занявшего позицию у лифтов, явно раздражала этакая медлительность. Лесник, державший лестницу (пешком тут мало кто ходит, но береженого Бог бережет), наблюдал за действиями Элвиса со спокойным любопытством – полевому агенту не составляло проблемы услышать, как кто-то войдет на первом этаже в лифт или начнет подниматься по лестнице.