Романецкий Николай Михайлович. Утонувший в кладезе

   — Такая помощь от тебя и не требуется. Я хочу, чтобы ты помог именно мне.
   — А почему ты думаешь, что я способен оказать такую помощь?
   — Я не думаю! — Лейф глянул на Снежану. — Теперь я в этом просто уверен. Ведь ты сумел снять с нее мое заклятье на бессознательность. Я был уверен, что так все и произойдет. Иначе бы я не пытался подложить эту девицу тебе в постель. Оказывается, женщины, отдаваясь мужчинам, дарят нам не только себя. Они награждают нас множеством способностей. В том числе и тех, о которых мы поначалу даже не догадываемся.
   Свет слушал и удивлялся. Ему, сорокадвухлетнему мужику, еще недавно все это и в голову бы не пришло. Да и сейчас бы пришло не сразу, а после долгих раздумий на вечные темы. Если бы вообще явилось… А тут — совсем молодой парень!..
   — И когда ты только успел понять такие вещи?
   — Когда любишь, понять это не трудно, — сказал Лейф. — Радомира мне многое дала…
   — Ты любишь Радомиру?!
   — Да!.. Если бы ты знал, какая это девушка!
   — А она тебя?
   Лейф скривился:
   — Вот то-то и оно! — Он стукнул кулаком по столу. — Сейчас она меня очень любит. Потому что я сам заставил ее любить себя. Но такая любовь мне не нужна!
   — И в этом ты ждешь от меня помощи?
   — Нет! — Лейф помотал головой. — С Радомирой я как-нибудь и сам бы разобрался. Если бы у меня было время… Видишь ли, за месяц, прошедший с моего появления в Словении, я не стоял на месте. И Радомира мне в этом хорошо помогла… Я пришел в дом Нарышек под именем Олега Лощины. И сразу в нее влюбился. А потом обнаружил, что она каким-то образом влияет на мои способности. Благодаря этим самым способностям, я обнаружил на себе неизвестное заклятье. Затем сумел в нем разобраться. И выявил — знаешь что?
   — Что?
   — Обман!.. Мои учителя мне врали. Проанализировав структуру обнаруженного заклятья, я понял, что меня послали вовсе не для политического шантажа. Меня послали убить чародея Смороду!
   — В самом деле? И на каком же основании ты сделал этот вывод?
   — Потому что, убив тебя, я тут же умру. Такое на мне лежит заклятье!
   — Ну так сними его!.. Насколько я понимаю, боги одарили тебя гигантским уровнем Таланта. Ведь ты сумел превратиться в Ярослава Мотовилу, так?
   — Да, захватил его тело. Я действительно способен на подобные захваты, хоть это стоит и немалых сил. Но наложенное заклятье я снять с себя не могу. Даже легкая попытка тут же вызовет смерть. Это можно сделать лишь со стороны.
   — Ну так заставь снять его того, кто поставил.
   Лейф грустно улыбнулся:
   — Они предусмотрели и такую возможность. Если я вернусь в Скандинавию без разрешения, заклятье опять же убьет меня… Применена типичная обратная связь. Скрыть правду от самого себя в принципе невозможно. Я ведь не могу внушить себе, будто получил от Великого Альфара разрешение вернуться!
   — И ты хочешь, чтобы такое внушение сделал я?.. Боюсь, это невозможно. Если даже не затрагивать моральный аспект относительно Ночного волшебства, я не способен ничего внушить волшебнику даже своего уровня… — Свет вдруг хлопнул в ладоши. — Слушай-ка! Но ведь есть совсем простой выход! Раз, убив меня, ты умрешь, так не убивай. И живи на здоровье!
   Лейф покачал головой:
   — Нет, не выйдет… Все дело в том, что заклятье действует еще и по времени. Если я не выполню задание в течение определенного срока, я тоже умру. И срок этот истекает завтра… нет, уже сегодня, на рассвете.
   — Вот оно что? — потрясенно прошептал Свет. Встал, открыл баул, достал Серебряный Кокошник. — Надевай! Куда бы тебя положить?
   — А вон рядом с нею. — Лейф кивнул на Снежану.
   Душа Света вновь воспламенилась злобой, но он сдержал себя.
   — Нет уж, извини. Кабы здесь лежала Радомира, я бы еще согласился… Пошли в спальню.
   Спальня была отделана не менее изыскано, правда здесь преобладали фиолетовые тона. Впрочем, Свет и ухом не повел.
   — Ложись!
   Лейф надел на голову Кокошник, устроился на постели, расслабился.
   Свет сотворил С-заклинание. Осторожно коснулся ментальной оболочки варяжского альфара. Почувствовал, как она раскрывается ему навстречу. Словно додолин кладезь разохотившейся до любви девицы… Подивился пришедшему на ум сравнению. Собрал Силу и проник глубже.
   Странная ментальность открывалась перед ним. Тут не было Темного сектора, а границы казались необъятными. Здесь жило много ненависти, но и бездонный океан любви плескался вокруг. Откуда эта необъятность?.. Как будто из взорвавшегося Темного сектора вырвался целый мир, напрочь заполонив душу Лейфа. И похоже, гигантские силы альфара пополнялись именно бурными водами этого океана.
   Открытие представлялось Свету невозможным. Темного сектора напрочь лишены дюжинные люди, но им-то он и не нужен. Ведь именно в Темном секторе боги скрыли Талант!.. Как может существовать волшебник без Темного сектора? Новая непонятность в череде открывающихся передо мной непонятностей… Ладно, а где же искомое заклятье? Ага, вот оно. Незнакомая структура, незнакомые связи… И Велес меня забери, если я способен снять такое заклятье! Это же настоящий айсберг, и большая часть его скрывается в водах… Что ж, нырнем!
   Он начал погружаться. Погружение длилось века, но ледяная стена все также тянулась перед ним, и не было ей конца… Пора назад, а то как бы не утонуть в этих глубинах!
   Вынырнуть удалось нескоро…
   Альфар тут же открыл глаза, но Свет без слов выскочил из спальни.
   Вид безмятежно лежащей Снежаны привел его в себя. Как хорошо, что она здесь! Пусть недвижна, пусть безмолвна, но остаться один на один с этим…
   Нет, но какая мощь! Неужели мы все бы стали такими, если раскрыть Темный сектор? Интересно, а Остромира он есть?
   — Ну, что ты обнаружил? — Альфар вышел из спальни, протянул Кокошник.
   Свет спрятал Кокошник в баул, прошелся по комнате. От него ждали ответа, но вовсе не того, какой он готов был дать. Однако деваться некуда!..
   — Я не способен снять это заклятье.
   — Не способен или не хочешь?
   — Не способен!
   И не захотел бы, если б мог, добавил он про себя. Потому что даже сама по себе мысль о том, что рядом со мной живет подобный волшебник, вызывает жуткий страх. Признаемся уж самому себе… Неужели Кудесники все такие. Да они бы могли править нашим миром безо всяких князей, царей и королей… И исполать богам, что варяги оказались не дураками, чего бы они там не добивались!
   — Мне жаль тебя, парень! Но не с моим уровнем Таланта снимать такие заклятья.
   — Ладно! — Лейф вновь скрылся в спальне. Через незакрытую дверь послушалось шуршание.
   Свет включил Зрение.
   Аура альфара пылала сквозь стену. В ней были и голубые цвета Перуна, и додолина розовость, и много чего еще. В том числе и страх. Не было в ней только ненависти.
   И вдруг аура пропала. Ее не блокировали и не скрыли защитным барьером. Просто ее не стало.
   А из дверей спальни вышел волк. Здоровенный такой лесной брат, дымчато-серый, помахивающий хвостом, с раскрытой пастью и свисающим на бок языком.
   Свет обмер.
   А волк неторопливо прокрался к дивану, встал на задние лапы и положил передние рядом со Снежаниной шуйцей.
   — Сейчас я разорву ее, — сказал он по-варяжски. — Перегрызу горло, как вашему Клюю Колотке. Убью, как убили мою Труду. — Волк наклонился к Снежаниной шее, провел по ней языком. — А потом и тебе придет конец. В последний раз спрашиваю — поможешь мне?
   Нет, волк не говорил. Голос его звучал прямо в мозгу у Света.
   — Подожди, — пробормотал Свет. — Подожди… Подожди…
   Остальные варяжские слова он забыл. И почему-то подумал по-словенски: «Так вот что за собака загрызла брата Клюя… Волкодлак!» — У меня нет времени ждать!
   Волкодлак разинул пасть, продемонстрировал Свету зубы, и тот понял, что оная пасть в один присест перекусит Снежанину шейку, такую тоненькую, такую изящную, такую любимую…
   Ступор прошел. И варяжские слова вернулись.
   Свет выхватил из кармана пистолет.
   — Еще одно движение, и я прострелю тебе башку!
   Волкодлак посмотрел ему прямо в глаза:
   — Давай-давай! Скорее уж ее заденешь… А оборотню пули не страшны!
   Свет нажал спусковую скобу.
   Грохнул выстрел.
   — Дурак! — сказал волкодлак. — Теперь здесь точно появятся стражники… Что ж, ты не оставил мне другого выхода! — Он стянул зубами обрывки платья с девичьей груди, коснулся носом ее левой перси, такой открытой, такой беззащитной, такой любимой… — Сначала я отгрызу ей вот это… Даю тебе одну минуту!
   Свет выронил пистолет.
   В мозгу его плавился страх за Снежану, и капли этого расплава прожигали душу. Кап-как-кап… Что-то стучалось изнутри, громко и настойчиво, но другое что-то не давало ему выхода. А капли падали…
   Волкодлак легонько прикусил Снежанину персь, скосил на Света круглые коричневые глаза.
   — Ну, решай!
   И тут внутри взорвалось.
   Понеслись во все стороны осколки, застывая на лету, превращаясь в тоненькие ниточки.
   Вот одна коснулась сердца лежащей на диване девицы, ждущего, горячего, безмятежного…
   Другая пронзила стены гостевого дома, стремительно пожрала городское пространство, миновала еще одни стены… — знакомые… резиденция Остромира?.. почему?.. — коснулась еще одного девичьего сердца, горячего, ждущего, тающего от страха…
   Третья умчалась далеко-далеко, в никуда… — зима… Руки Двух Богинь… прости, мама, я не смог… — коснулась сердца, познавшего материнскую любовь, горячего, простившего, ждущего…

* * *

   Снежана пришла в себя, но что-то не давало ей пошевелиться. Оскаленная волчья морда нависла над нею, но страха не было. Ведь ему нужна ее помощь…
   Я с вами, мой!..

* * *

   Сидящая с ногами на кушетке Забава вздрогнула так, что стороживший ее мужчина схватился за пистолет. Страха больше не было. Ведь Светушке нужна помощь…
   Любимый, я с вами!

* * *

   Дубрава Смородина не приходила в себя, и страха в ней не было. Но сыну нужна помощь…
   Стрижик мой ясный, я с вами!

* * *

   По пронзившим мир ниточкам хлынули силы в центр паутины.
   Светову ментальность наполнил бездонный океан, в котором невозможно было утонуть. А из океана — как Афродита из пены — родилось заклинание, невозможное, грозное, неотвратимое…
   Вытянулось лицо… Заострились зубы… Удлинились уши… Резко надвинулся пол… Со всех сторон понеслись резкие незнакомые запахи… А перед глазами возникли поросшие серой шерстью волчьи лапы.

* * *

   Лейф понял, что снова ошибся, еще в тот момент, когда новоиспеченный волк Фенрир барахтался в куче чародеевой одежды.
   Хозяйкины глаза источали на Лейфа жгучую ненависть — наверное, Труда вот так же смотрела на своих убийц, — но теперь стало не до хозяйки, и альфар с сожалением спрыгнул на пол.
   Он не успел — Фенрир уже освободился от своих тряпок.
   За дверью что-то крикнул жуликоватый портье. И тут же замолк.
   Лейф даже не сообразил, кто из них двоих превратил Глеба в куклу.
   Вот и мой Рагнарёк, подумал он. Но, о боги, разве эта схватка была моей целью? Где же я ошибся? Неужели судьба наказывает меня за то, что я рассчитывал, получив помощь, тут же избавиться от помощника?.. Да, рассчитывал, как же иначе?.. Ведь в этом мире нет места нам двоим. Хватит с меня и Великого Альфара!..
   Да, подумал он, судьба не может быть так жестока ко мне! Ведь я только защищался… И потому боги помогут нуждающемуся… О вы, асы мои! Ты, великий Один, и ты, грозный Тор! Ты, добрый Тковчер, и ты, справедливый Сидналакс!.. Да пребудет со мной сила ваша! И тогда я легко справлюсь с этим юным щенком!
   Он хлестанул себя хвостом по бокам и зарычал.
   Фенрир ответил не менее мощным рыком.
   И Лейф понял, что опять ошибся — рычал не юный щенок, а матерый волчара, зубы съевший в схватках с другими волками, которому было глубоко наплевать, что перед ним Видар, молчаливый бог, будущий мститель. Потому что Фенрир видел перед собой всего лишь оборотня, посягнувшего на беззащитную женщину.
   И тогда Лейф понял свою главную ошибку. Следовало ставить на любовь, а он поставил на страх за самку. Но откуда ему было знать, если его первую возлюбленную безжалостно убили, а вторую он столь же безжалостно заставил любить себя сам? Там, где живет нежная страсть, нет места безжалостности. Но откуда ему было знать это? И если бы его сейчас выслушали, он бы высказал свое сожаление…
   Однако сожалеть времени уже не было. Его Фенрир неторопливой трусцой шел по дуге, сшибая на пути стулья, и центром этой дуги был Лейф.
   В коридоре испуганно вскрикнул ночной дежурный, наткнувшийся на бесчувственное тело портье. И тут же — без помощи Лейфа — превратился в очередную тряпичную куклу.
   Ждать было нечего. Помочь Лейфу могло только чародеево неумение управлять волчьим телом, а это неумение таяло с каждой секундой, с каждым новым движением Фенрира.
   И Лейф прыгнул.
   Он целил в горло и почти попал, но в самый последний момент Фенрир увернулся, подставился левой лапой, и Лейфу ничего не оставалось как вцепиться в нее. Он ощутил знакомый сладковатый вкус крови, а потом мощный удар правой лапы Фенрира опрокинул его на пол.
   Лейф попытался откатиться в сторону, но острые клыки стальными лезвиями располосовали горло.
   Вот и завершился мой Рагнарёк, успел подумать он. Но все равно Лив и Ливтрасир…
   Он захлебнулся горячей кровью.
   И канул во тьму.

* * *

   Обратное превращение произошло мгновенно.
   И Света тут же захлестнула боль в левом предплечье.
   Наверное, Снежана почувствовала эту боль, ибо зашевелилась, подняла голову.
   — О боги! Светушко! Да вы весь в крови.
   Она вскочила на ноги, увидела валяющегося на полу волкодлака.
   — Оборотень?.. Вы все-таки отыскали его?! Исполать богам!
   И вдруг двинула труп ногой.
   — А вы, княжна, похоже не из пугли… — Свет, не договорив, застонал.
   — Чтобы я испугалась эту тварь, да к тому же мертвую! — Снежана фыркнула. — Давайте-ка, я вас перевяжу…
   Она схватила свою нижнюю рубашку, легко разодрала ее на полосы.
   — Не удивляйтесь, нас учили таким вещам в Институте великородных девиц…
   Подступилась к Свету. Пальцы ее были сильными и нежными, движения — стремительными и мягкими.
   Боль быстро стихала.
   На смену ей приходила боль другая.
   Он всем своим существом ощущал наложенное на княжну альфарово заклятье. Теперь, когда Лейф мертв, этому заклятью жить недолго. И тогда…
   Снежана ловко завязала импровизированный бинт узелком.
   — Ну вот! — глянула на повязку. — Ой да мы с вами еще посейчас голые.
   Взгляд ее скользнул по Световой руке, опустился ниже. Она вздохнула.
   Свет всем сердцем почувствовал вспыхнувшее в ней новое желание. А потом ощутил, как в нем загорается ответное…
   Ну нет, это не может продолжаться. Завтра или послезавтра она возненавидит его, и нечем будет оправдаться. Не объяснять же, что ее заставил полюбить волшебника оборотень!.. Не рассказывайте мне сказки про белого бычка, чародей! Это ваших рук дело, и нечего валить на другого.
   — Я не могу. Рука болит…
   Она подняла глаза, понимающе кивнула.
   — Давайте-ка одеваться. — Подобрала с пола наперсенник, взялась за платье, изумленно оглядела. — Зачем мне врали, что колдуны ни на что не способны? Придется надеть другое.
   Она скрылась в спальне. Дверь не закрыла.
   — Ярослав опять где-то болтается…
   Зашуршала одеждой. Свет тоже взялся за белье.
   — А ведь я думала, что вы заставили меня влюбиться в вас, — донеслось из спальни. — Я даже приехала сюда, чтобы вы сняли с меня свое заклятье.
   Она словно читала его мысли.
   — Какая я была дура, да?!
   Завтра вы тоже скажете: «Какая я была дура!», подумал Свет, с трудом натягивая штаны одной десницей. И ничего нельзя будет сделать. Не возобновлять же мне проклятое заклятье самому!.. Это все равно что не пойти на похороны собственной матери…
   — Я готова! — Снежана вышла из спальни.
   На ней было незнакомое коричневое платье, но и в нем она была прекрасна.
   И Свет не удержался — сказал ей об этом.
   Она накрыла его губы теплой ладошкой:
   — Вы мне повторите все потом. Когда заживет ваша шуйца… А то я сразу начинаю таять. Какое счастье!.. — Она помолчала несколько секунд. — Давайте, я вам помогу. След привыкать к этому.
   У Света сердце зашлось от тоски.
   Она помогла ему надеть рубашку и камзол, зашнуровала ногавицы. Не удержалась и поцеловала в уста.
   — Я теперь присно буду с вами.
   Если бы, подумал Свет, отворачиваясь.
   — Присно, присно! Верьте мне… — Она вдруг вскрикнула.
   Свет обернулся.
   — О боги! — Она смотрела на волкодлака.
   А тот неотвратимо менялся. Исчезала шерсть. Укорачивались уши. Втягивалась длинная морда.
   И только кровь оставалась кровью.
   — Это же… Это же… — Ее затрясло. — Это же Ярослав!
   — Пойдемте, — сказал мягко Свет, подхватывая ее десницей под мышку. — Соберитесь с силами, а то я не могу держать и вас, и свой баул…
   — Да… Да… — Она быстро закивала. — Я сейчас, сейчас. Боги! Какую же змею пригрели на своей груди князья Нарышки! Зачем он Клюя?
   — Не знаю, — сказал Свет. — Сможете нести мой баул?
   — Да… Да… — Она все кивала. — Сейчас я… соберусь с силами…
   С силами она собралась быстро. Во всяком случае, уже через минуту ей не требовалось опираться на Светову десницу, и Свет ей был только благодарен.
   Он сунул в карман пистолет, взял баул.
   — Откройте дверь и ничего не пугайтесь.
   — А как же мои вещи?
   — Мы придумаем потом! Сейчас нам след немедленно уйти отсюда!
   Снежана все-таки вскрикнула, увидев лежащих возле двери, вцепилась в его шуйцу. Услышав стон, отшатнулась.
   — Ой, простите меня!
   Свет превратил кукол в живых людей, отправил вниз. Вытер со лба испарину.
   Снежана исступленно целовала его в обе ланиты.
   — Простите меня!
   Поцелуи уменьшили боль.
   Они спустились по лестнице, подошли к столу, за которым снова сидел портье.
   — Дайте мне регистрационную книгу! — сказал Свет.
   Последняя запись напротив тридцать шестого номера означала: «Ефрем Полено, купец из Твери. С супругой», — поэтому вырывать страницу Свет не стал.
   — Я переезжаю в другой гостевой дом, — сказал он. — Через час сюда приедет человек, заберет мои вещи. Опосля этого вы навсегда забудете о нас обоих.
   Портье кивнул и бросился открывать двери.
   — Ступайте с миром, сударь!
   Они шагнули на улицу.
   — Он даже не посмотрел на меня! — пораженно прошептала Снежана.
   — Он вас не видел, — сказал Свет. — Никогда…

* * *

   Через десять минут прогулки парочка забывших о времени влюбленных вспомнила наконец, что вокруг ночь, и остановила первую попавшуюся трибуну.
   — У вас есть деньги? — прошептал Свет, устраиваясь рядом со Снежаной.
   — Остались в номере, — ответила та восхищенным шепотом.
   — К Торговой набережной, любезный! А там покажу…
   Через пятнадцать минут поездки парочка припозднившихся влюбленных вылезла из трибуны возле нежилого дома на Ратной улице.
   — Свободны, любезный! — сказал кавалер. — Ныне ночью вы никого сюда не возили! А пока подождите возле скверика.
   Любезный укатил, даже не обернувшись.
   Парочка двинулась в сторону Волхова, прошла мимо остановившейся трибуны — любезный свирепо крикнул им: «Проходите, проходите, я нанят!» — свернула на Торговую набережную.
   Двоим соглядатаям, дежурившим возле особняка арестованного чародея Смороды, вдруг вздумалось отправиться по домам. Почему бы и не пойти, буде их пришли сменить двое. Сообразило начальство, подыскало в соглядатаи бабу. Знамо дело, мужику и бабе следить за кем бы то ни было гораздо сподручнее, тем паче ночью. Сидят себе на скамейке, тискаются… Влюбленные как влюбленные — никто не заподозрит…
   — А вы знаете, Свет, — восхищенно шепнула Снежана, — я бы не удивилась, если бы вдруг оказалось, что вы и в самом деле влюбили меня в себя.
   Свет аж зубами заскрипел.
   — Я никогда не делал этого, княжна. И никогда бы не сделал!
   Она только вздохнула.
   Открыл им Берендей.
   — Хозяин?! Вас отпустили? Я же знал, что это ошибка!.. — Он зажег лампу, обнаружил за спиной Света тоненькую фигурку. — Вы не один?.. А у нас Забава ночевать не пришла.
   — Я знаю, — сказал Свет. — Подними Ольгу. Пусть проводит девицу в трапезную, покормит. А потом в гостевую, уложить спать.
   Берендей умчался.
   — Я не хочу спать, — сказала Снежана, но Свет отмахнулся от нее:
   — Не прекословьте, сударыня! У меня нет времени заниматься вами. Я должен сейчас уйти.
   — А кто такая эта Забава?
   — Моя служанка…
   — Служанка? — В голосе Снежаны послышалось сомнение.
   Ну ничего, подумал Свет, завтра вас уже не будет интересовать, кто такая Забава…
   Мысль эта вновь пробудила в нем тоску.
   Появилась заспанная Ольга в ночной рубашке, потащила гостью за собой.
   — Но вы вернетесь? — воскликнула та, упираясь.
   — Вернусь, вернусь, обещаю. — Свет поворотился к Берендею. — Заложите карету… Хотя нет, лучше взнуздайте Звездочку, это будет быстрее. Возьмите с собой мешок и веревку. Гостевой дом «Обитель странников», номер тридцать шесть, вас ждут и впустят. В номере лежит труп, он вас не касается. Соберете все женские вещи и привезете сюда. Только ничего не пропустите!
   — А буде меня остановит стража?
   — Не остановит! — Свет наложил на Берендея заклятье. — Они вас не увидят.
   — У вас кровь.
   — Да, я ранен. Но это все потом. Накину что-нибудь другое…
   Берендей ушел на конюшню. А Свет, отыскав в кладовке свой старый плащ, вновь выскочил наружу. Немного поколдовал возле дома и бросился к Ратной.
   Любезный стоял на том же месте.
   — Вперед! — сказал Свет, забираясь в трибуну.

* * *

   Он остановился за квартал до Остромировой резиденции.
   Забава ждала и боялась за него. За себя она тоже боялась, но много меньше.
   Возле резиденции было тихо. Похоже, руководство министерства безопасности по каким-то причинам не решилось ночью беспокоить Кудесника известием о побеге чародея Смороды. Вот найдем беглеца, судари, тогда и доложим. А не найдем — семь бед, один ответ!..
   Свет прошел мимо стражников, поднялся по лестнице.
   Так, Забава там, впереди и выше. Кажись, в кабинете Кудесника. Там же кто-то еще, будто бы знакомый… А самого Остромира нет!.. Спит, должно быть… Что ж, семь бед, один ответ!..
   Он прокрался к двери, за которой томилась Забава, взялся за ручку, повернул.
   — Добрая ночь, чародей! — раздался Остромиров голос. — Заходите, я ждал вас!
   Свет неторопко открыл дверь.
   Кудесник стоял возле стола. Царящий в кабинете полумрак делал его лицо зловещим и незнакомым.
   Что ж, подумал Свет. Тем лучше… Но почему же я его не обнаружил?
   Кудесник сделал приглашающий жест. Свет вошел, сел в знакомое кресло.
   — Я ждал вас, — повторил Кудесник. — Я был уверен, что вы сбежите.
   — Что ж вы не приняли мер против моего побега?
   — Я принял те меры, какие мог. Охрана была предупреждена. Нешто лишь самому устроиться при вас стражником… Не собираться же вокруг «Малова приюта» всю словенскую рать!
   — Меня освободил тот, кого мы все эти дни искали.
   — Понятно. — Кудесник пожевал губами. Словно ребенок пустил пузыри…
   Как же он стар, подумал вдруг Свет. Говорят, старики рано или поздно впадают в детство…
   — Теперь он, вестимо, мертв?
   — Вестимо, — согласился Свет. — Кстати, утром вы легко сможете найти его труп. Гостевой дом «Обитель странников», номер тридцать шесть.
   Кудесник снова пожевал губами:
   — И как же он умер?
   — Подобно брату Клюю Колотке. Его загрызла собака.
   — И вы, вестимо, не скажете, каким образом вам удалось натравить ее на варяга?
   — Вестимо, — согласился Свет.
   — Что ж, значит, мои надежды не оправдались… — Кудесник замер.
   Знакомые лапы коснулись Светова мозга, но он с легкостью изгнал их прочь.
   — Не старайтесь, Кудесник! Я был неподвластен вам в «Маловом приюте». Неужели вы думаете, что сможете одолеть меня сейчас?!
   Остромир судорожно потер плешь. У старика появилась аура. А Свет увидел в ней самый настоящий страх перед Велесом и Мареной.
   — Ладно, брате… Вы можете идти. Клянусь, я пальцем о палец не ударю в течение ближайших суток. Так что вы вполне успеете скрыться.
   — Мне нужна Забава!
   — С чего вы взяли, что она у меня?
   — Она у вас, в комнате за вашей спиной. Ваше заклятье не отвратит мое Зрение.
   — Так, — сказал Остромир. Глаза его заслезились. — Хорошо, значит будем играть в открытую. Стоит мне дернуть за шнурок, и вашу Забаву застрелят. Если вы войдете туда, ее тоже застрелят.
   Свет улыбнулся:
   — Мы не в карты играем, Кудесник. Ваш блеф бесполезен. Я справлюсь и с вами, и с тем человеком, который будет стрелять.
   Рука Остромира потянулась к шнурку, замерла, плетью обвисла в плече.
   Свет встал, шагнул к дверце, открыл ее.
   — Светушко! — Забава вскочила с кушетки, на которой сидела. — Я ведала, что вы за мной придете.
   Свет удивленно озирался вокруг.
   Небольшая камора — очень знакомая, знакомая и кушетка; в левом углу, на стуле Порей Ерга с пистолетом в деснице.
   — Сидеть, красавица!.. И вы, чародей, стойте на месте! Или я убью вас!
   Ожила память. Свет вспомнил, что именно тут тридцать два года назад он начал свою службу в Колдовской дружине. И посвятил его в эту службу сам Кудесник Остромир, тогда еще молодой и полный сил.
   Круг замкнулся.
   — Не убьете, принципал! Ни меня, ни ее.
   Глаза Ерги сузились.
   — Убью, охвостье Семарглово! Уже брал одного такого! Вы, судари колдуны, сильны, покудова в вас верят. А я в вашу силу ни на грош не верю! Пусть вы и чародей!.. Значит, завтра будут говорить, что Порей Ерга сумел взять чародея!..
   Свет шагнул к нему.
   — Убью!!!
   Пистолет взлетел на уровень Светова сердца, перст коснулся спусковой скобы. И тут же рука ключградского принципала обвисла подобно деснице Кудесника.
   — Если бы я оставался чародеем, вы бы уже были мертвы, — сказал Свет. — Прощайте! — Он вытащил из десницы принципала пистолет, повернулся к Забаве. — Пойдемте, краса моя!
   Забава вскочила с койки, потянулась, разминая затекшие мышцы, лукаво глянула на застывшего в недоумении Порея Ергу:
   — Прощайте, сударь!
   Кудесник все еще сидел за своим столом, пусто глядя в пространство.
   Свет подошел к нему, положил на стол принципалов пистолет.
   — Прощайте, Кудесник! Я не знаю, что со мной такое произошло, но, даю вам слово, разберусь.
   Они вышли в коридор, и Забава позволила себе расцеловать его. Как ни странно, она не коснулась раненой шуйцы, хотя крови на плаще не было. Наоборот, Свет сам, отвечая на ее поцелуй, дернул рукой и застонал.
   — Что с вами, Светушко?
   — Я ранен, — пробормотал Свет, стиснув зубы.
   — О Додола-заступница, тогда быстро домой! — В голосе Забавы прорезались былые командирские нотки. — Я быстро вас вылечу. — Командирские нотки сменились мурлыканьем.
   Да уж, подумал Свет. Хорошо бы быстро. Ибо времени у меня — от силы до утра. Даже буде Кудесник застрелится…
   — И я вылечу моего Светушку, — продолжала мурлыкать Забава. — И снова будет мой Светушка здоровым и сильным, как медведушка.
   Стражники не видели и не слышали ее.
   Они прошли квартал до ожидающей трибуны.
   — И будет медведушка любить Забавушку…
   Забрались внутрь.
   — И будет Забавушка любить медведушку…
   А может, так и надо? — подумал Свет. А может, пусть завтра произойдет то, чему след произойти…
   И велел любезному трогать.

ПРИЛОЖЕНИЯ

1. Пантеон Словенского волхвовата Сварог — бог-создатель Вселенной, породитель остальных словенских богов

   Сварожичи:
   Дажьбог — бог жизни, прародитель словен Перун — бог-громовержец, покровитель воинства Хорс — бог солнца
   Ярило — бог весеннего плодородия
   Велес — бог подземного царства
   Семаргл — бог колдовства
   Мокошь — богиня судьбы, жена Дажьбога Додола — богиня семьи, жена Перуна Купала — богиня тепла, жена Хорса Марена — богиня смерти, жена Велеса Кострома — богиня живой природы, жена Ярилы

2. Месяцеслов Словении

   Сечень — январь
   Лютый — февраль
   Березозол — март
   Цветень — апрель
   Травень — май
   Червень — июнь
   Липец — июль
   Серпень — август
   Вересень — сентябрь
   Листопад — октябрь
   Грудень — ноябрь
   Студень — декабрь
   Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя (обращение римских гладиаторов к императору перед схваткой).