Страница:
и подругу зовет -
он, вспорхнув, бьет крыльями громко
и кричит: "О горе! О горе!"
Распустились цветы
в бесчисленных дивных обличьях -
участь их решена,
но неужто должны мы за это
и саму весну ненавидеть?..
Разноцветье тонов,
переливы дымки весенней -
уж не видно ли в них
отраженья цветущих вишен,
что укрыли горные склоны?..
Белопенной волной
подхвачены алые листья -
представляется мне,
будто это лодки рыбачьи
проплывают неторопливо...
Налетела метель
с вершины Суэномацу -
представляется мне,
будто гряды волн белопенных
через горы перехлестнули...
В годы правления Кампе {137}, получив повеление
собрать и представить ко двору сочинения
древних поэтов, сложил исполненную тех же
чувств песню об алых листьях, плывущих по
реке Тацуте {138}
Созерцая цвета
потока, примчавшего листья
с обнажившихся гор,
я подумал о том, что осень
ведь и впрямь уже на исходе...
Сложил при виде ширмы с изображением людей,
стоящих под облетающими цветами вишни,
подаренной Государыне по случаю ее
пятидесятилетия принцем Садаясу
Незаметно текут
дни и месяцы каждого года
долгой праздной чредой -
лишь весна минует так быстро
в созерцанье вишен цветущих!..
От любовной тоски
льются слезы на ложе ручьями,
увлажняя рукав, -
увлекли меня бурные воды,
обессилевшую песчинку...
Вот и близок конец,
тщится дух мой с телом расстаться,
но его ты вернешь,
если только шепнешь милосердно,
что увидимся мы на мгновенье...
От любовной тоски
хотел я найти избавленье,
но напрасно - увы,
даже то, что зовем мы "снами",
порождает новые муки...
Слезы горькие лью
и скорбью томлюсь безысходной.
Не с кем слова сказать!
Всех моих страданий свидетель -
в ясном зеркале отраженье...
С кем же буду теперь
дружить в изменившемся мире?
Даже сосны - и те
не встречают меня, как прежде,
в Такасаго шумом приветным... {139}
Как хотелось бы мне
стать нежной съедобною травкой
на зеленом лугу,
что затянут дымкой весенней, -
и отдаться пальчикам милой!..
Что же, бренную плоть
оставить придется, но сердцу
расточиться не дам,
чтоб узнать, какой она будет -
жизнь грядущая в этом мире!..
Сложено в первый день весны, наступившей
в старом году
Год не минул еще,
а весна уже наступила,
и не ведомо мне,
как же звать теперь эту пору -
"старым годом" иль "новым годом"!.. {140}
Далеко-далеко
раскинулись вешние горы,
дымкой скрыты от глаз -
но доносит оттуда ветер
аромат цветения вишен...
Слагаю, печалясь об уходящей весне
Что напрасно скорбеть!
Ничто уж весны не удержит,
коль настала пора, -
и уход ее неотвратимый
осеняет сизая дымка...
Слагаю стихи о луне
Так сияет луна
во мраке ночи осенней,
что, пожалуй, и впрямь
можно нынче идти без опаски
через гору Мрака - Курабу...
Слагаю песню о первых гусях
Их я, право, не ждал,
всю ночь тоскуя о милой, -
но откуда-то вдруг
первый клич гусей перелетных
на рассвете в облачном небе!..
О конце года
Год подходит к концу,
и я замечаю печально
от зимы до зимы -
как в горах прибывает снега,
так мои года прибывают...
Ветер вести о ней
со склонов Отова приносит -
но, не трогаясь в путь,
провожу я бесцельно годы
близ Заставы Встреч, Оосака... {141}
Как на отмель спешат
белопенные волны прибоя,
чтоб отхлынуть опять, -
так мои заветные думы
вновь и вновь уносятся к милой...
Стать посланцем любви
заветная дума не в силах -
но безвестным путем
увлекла она мое сердце,
прямо к милой его примчала.
Как волна на песок
набегает, чтоб снова умчаться, -
в неизбывной тоске
я бреду домой одиноко,
не дождавшись свиданья с милой...
Каково ей сейчас?
А я лишь печалюсь безмерно
да повсюду твержу,
что и вовсе ее не знаю,
что молва разносит наветы...
Ведь обитель моя
не в горных заоблачных высях -
отчего же тогда
в отдаленье тоскует милый,
не решаясь в любви признаться?..
Если вспомнить о том,
скольким жизнь опостылеть успела,
как ее все клянут, -
самому-то уж и подавно
жизнь покажется вечной мукой!..
Сложил при виде плывущих по течению реки лепестков
вишни, когда шел через горы в третью луну
Далеко я забрел,
но везде лепестки устилают
гладь струящихся вод -
даже здесь, в урочище горном,
задержаться весна не в силах...
Сложил на рассвете в ночь, когда особенно
хороша была луна
В эту летнюю ночь
едва лишь стемнело, как снова
уж забрезжил рассвет -
знать бы, где в заоблачных далях
для луны приют уготован!..
Сложено при виде снегопада
Хоть зима на дворе,
но кажется, будто бы с неба
опадают цветы, -
и гадаем, уж не весна ли
началась в заоблачных высях...
Сложил с посвящением близкому другу, который
отправился в Восточный край Адзума
В дальний облачный край
за тобою летит мое сердце -
нет разлуки для нас,
и напрасно кажется людям,
будто мы расстались навеки!..
Мне бы в голос рыдать,
подобно осенней цикаде, -
я же молча терплю,
только слезы не иссякают,
по щекам струятся ручьями...
Вспоминаю тебя -
и сердце, что гусь перелетный,
устремляется ввысь,
воспаряет с печальным кличем
к небесам, под самые тучи...
Если б в муках любви
покинул я мир этот бренный,
то кого бы тогда -
хоть конца никто не минует -
обвиняли в моей кончине?!
Смерть хотел я призвать,
устав от страданий сердечных, -
не твои ли слова,
обещанья желанной встречи
стали жизни моей порукой?!
Днем к родным берегам
плавно катятся волны прилива -
но свиданье с тобой
ждет меня лишь в сумраке ночи,
что сокроет травы морские...
Мне известно давно,
что сердце не внемлет рассудку -
но, быть может, любовь
оттого с каждым днем сильнее,
что так часты наши свиданья?!
Фукаябу сложил эту песню, видя, как те, что
еще недавно процветали, ныне оплакивают
превратности судьбы, а ему самому не с чего ни
печалиться, ни радоваться
В ту долину меж гор
и солнечный луч не заглянет -
там не знают весны,
и печаль о цветах опавших
не томит, не тревожит сердце...
В преддверии весны Фукаябу сложил эту песню
и отослал соседу поутру, увидев, что ветром
намело в саду снегу из его двора
Долго длится зима,
но весна уж неподалеку -
погляди, над плетнем
между вашим двором и нашим
лепестки цветов закружились!..
Говорят о "любви"...
Кто дал ей такое названье?
Ведь вернее всего
называть "любовь" не "любовью" -
"умираньем", "смертною мукой"!
Осенняя песня
Здесь, на Сахо-горе,
чуть тронуты краской пунцовой,
зеленеют дубы -
но уже повсюду, повсюду
проступает поздняя осень...
Сложено на берегу реки Тацуты {142}
Если б алой листвы
в водах Тацуты мы не видали,
кто поведал бы нам,
что сюда из дальних пределов
незаметно прокралась осень!..
Сложил эту песню, остановившись на ночлег
по дороге в старую столицу Нара
Снег, должно быть, лежит
там, в Псино, в горных лощинах,
на лесистых холмах -
холоднее и холоднее
на подходах к старой столице...
Сложил во время снегопада при посещении края
Ямато
Представляется мне
тот снег, что над Псино кружит
под лучами зари,
хороводом скользящих бликов,
порожденьем луны рассветной...
Вот и осень грядет,
но осталась ты Вечнозеленой,
о гора Токива! {143}
Из краев чужедальних ветер
наметает алые листья...
Вешней вишни цветы
устлали всю гору Курабу -
но и тем лепесткам
никогда числом не сравниться
с сонмом скорбных моих раздумий.
К картине, нарисованной на ширме
После жатвы стоят
копны риса на пажити горной,
вереница гусей
пролетает с протяжным кличем -
ведь пришла унылая осень...
Словно мост Нагара,
те дни, что влачу я в разлуке,
непомерно длинны!
День за днем о тебе я тоскую -
вот и год уже на исходе...
С наступлением весны
даже вечнозеленые ветви
сосен на берегу
тоже будто бы изменились -
словно стали еще зеленее!..
Сложил на рассвете в седьмую ночь седьмой
луны {144}
Час прощанья настал -
хоть через Небесную Реку
я еще не плыву,
но скорблю о скорой разлуке,
и от слез рукава намокли...
Зимняя песня
Еще больше гнетет
одиночество зимней порою
в этом горном краю,
если вспомнить, что травы увяли,
не дождавшись людского взора...
Если вновь до зари
ты мне не подаришь свиданья,
знай, что в сердце моем
память горькой этой обиды
будет долгой, как день весенний.
Ах, забвенья трава
увяла от ранних морозов -
пусть же холод скует
и само жестокое сердце,
что любовь до времени губит!..
Я хотел бы уйти
от горестей бренного мира
вдаль по горной тропе -
но любви безрассудной узы
не позволят с тобой расстаться.
После смерти военачальника среднего ранга императорской гвардии Правого
крыла Фудзиварано Тосимото в усадьбе его более никто не жил. Однажды ночью в
пору поздней осени Арисукэ по дороге домой заглянул во двор той усадьбы и
увидел, что сад совсем заглох. Тогда Арисукэ, что служил некогда под началом
Тосимото, вспомнив былое, сложил такую песню
Только этот мискант,
что ты посадил подле дома,
и грустит о былом -
среди буйных трав на поляне
распевают нынче цикады...
О конце года
Только скажешь "вчера",
только день скоротаешь "сегодня" -
только завтра опять
будут дни и месяцы мчаться,
словно воды реки Асука {145}.
Как натянутый лук,
дрожит от любви мое сердце
и томится в тоске -
но увы, ночною порою
не дано мне свидеться с милой...
Сложено в Китае при созерцании луны
Я ночною порой
созерцаю простор поднебесья -
верно, та же луна
нынче в Касуге воссияет
над вершиной горы Микаса...
Об этой песне рассказывают следующее: некогда император отправил
Накамаро на обучение в Китай. Прошло много лет, а он все не мог вернуться.
Когда же наконец ему предстояло отбыть на родину с императорским
посланником, китайские друзья устроили прощальный пир в приморском селенье
Мэй. Песня была сложена, когда спустилась ночь и луна залила округу дивным
сияньем.
Слагаю стихи об опадающих цветах вишни,
сидя в павильоне стражи Восточного дворца
наследного принца
Вешний ветер, молю,
не касайся вишневых деревьев -
дай хоть нынче взглянуть,
захотят ли по доброй воле
лепестки поблекнуть и сгинуть!..
Слагаю, глядя, как цветы вишни опадают в
ручей близ Павильона Га-ин Восточного дворца
Что ж, коль скоро цветы
так легко облетели с деревьев,
пусть украсят теперь,
будто хлопьями белой пены,
струи мчащегося потока!..
Срываю ветку цветущей сливы
Говорят, соловей
на шляпку себе обрывает
вешних слив лепестки -
что ж, сорву-ка цветущую ветку,
чтоб за нею скрыть свои годы... {146}
Я окрашу наряд
в цвета бело-розовой вишни
и надену его -
пусть останется напоминаньем
о цветах, что давно опали...
Так вот я и живу
в скиту на восток от столицы
меж оленей ручных.
Не случайно зовется место
Удзи-яма, гора Печалей...
Вместе мы или нет,
но лик твой всегда предо мною -
и не диво, увы,
что любовь пламенеет в сердце,
словно в огненных недрах Фудзи!..
Отправившись навестить знакомого в провинцию
Каи, Сигэхару по дороге внезапно заболел.
Когда показалось ему, что он скоро умрет, он
сложил песню и вручил посыльному, попросив
отнести письмо в столицу и передать матери
Право, думалось мне,
что поездка в провинцию Каи
не составит труда, -
но увы, в том пути, как видно,
до последних врат я добрался...
Сложено на смертном одре
Отчего лишь росу
считаем мы недолговечной
Между нею и мной
все различье в том, что на травы
я не лягу светлой капелью...
Может быть, небосвод
мне достался на память о милой? -
Ведь, тоскуя о ней,
каждый раз я взор поднимаю
все к тому же синему небу...
Сложено на обратном пути в столицу из
Восточного края Адзума
Над горами вдали
ненавистная вешняя дымка
распростерла покров -
и теперь никому не увидеть,
где пределы родной столицы...
В бытность Садаки наместником провинции
Каи он вручил эту песню некоему человеку,
который возвращался в столицу
Коли спросят о том,
как живу я вдали от столицы,
ты скажи: "Среди гор,
что окутаны облаками,
он живет в тоске беспросветной!.."
Сливу облюбовав,
соловей распевает на ветке
о приходе весны -
хоть весне пора уж начаться,
но не видно конца снегопаду!..
Где-то в горной глуши
даже снег еще не растаял
на сосновых ветвях -
но пора уж в полях близ столицы
собирать молодые травы... {147}
Каждый год по весне
вновь птицы щебечут беспечно,
и, меняя наряд,
обновляется все под небом -
только я все больше старею...
Навевает печаль
не столько окраска соцветий,
сколько их аромат -
вспоминаю рукав моей милой,
что касался сливы близ дома...
Опадаете вы -
но оставьте нам благоуханье,
вешней сливы цветы!
Пусть хотя бы оно напомнит
о поре любовных мечтаний!..
Горной вишни цветы!
Я вами пришел любоваться,
но по склонам, увы,
растеклась весенняя дымка,
от подножья до самой вершины.
Если ветку сломать,
должно быть, потом пожалею.
Вешних вишен цветы!
Заночую под вашей сенью,
полюбуюсь, пока не опали...
"Погодите!" - скажу,
и если помедлят немного,
если не опадут,
что на свете может сравниться
для меня с цветами тех вишен?!
Как мне милы цветы
вешних вишен, что уж опадают,
не успев расцвести!
Никого в нашем бренном мире
тот же скорбный конец не минует...
Попрошусь на ночлег
в незнакомом этом селенье.
Вешней вишни цветы
замели в горах все-все тропинки -
не найти мне дороги к дому...
Как похоже на них
все сущее в суетном мире -
вешней вишни цветы!
Только что красовались на ветках,
а сегодня глядь - и опали...
Если б мог я просить
о милости яростный ветер,
то сказал бы ему:
"Хоть одну из вишен весенних
пощади, цветов не касайся!.."
По лугам ли пройду,
по долам, где не утихает
соловьиная трель, -
всюду, всюду, ветром гонимы,
облетают цветы с деревьев...
Пой же, пой, соловей!
Пусть ветру жестоким укором
станет песня твоя -
разве я хоть пальцем посмел бы
прикоснуться к ветвям цветущим!..
Поторопим коней,
поспешим любоваться цветеньем -
там, в селенье моем,
нынче, верно, метелью снежной
лепестки облетают с вишен!..
Что сегодня скорбеть
о цветах, опадающих втуне? -
Разве в мире земном
плоть моя заодно с цветами
не исчезнет, не расточится?..
В пору пятой луны
аромат мандаринов цветущих
вдруг напомнил о той,
чьей одежды благоуханной
рукава стелил в изголовье...
Нынче утром в мой сад
залетела из леса кукушка -
верно, в дальнем пути
отдохнуть немного решила
на цветущих ветвях мандарина...
Чуть заслышу ее,
печальную песню кукушки,
о селенье родном,
что когда-то давно покинул,
вспоминаю снова с тоскою...
Как ты грустно поешь -
а слез все не видно, кукушка
Что ж, свои рукава,
что намокли от слез разлуки,
уступлю я тебе сегодня...
Вновь кукушка поет -
не та ли, что в прошлое лето
прилетала сюда?
Так ли это, право, не знаю,
только голос как будто прежний.
Будто только вчера
сажали на поле рассаду -
быстро время прошло,
и уж рисовые колосья
шелестят под ветром осенним...
Не ко мне одному
приходит унылая осень -
но едва заведут
свою песнь сверчки и цикады,
как нахлынут мрачные думы...
Всюду, всюду сквозит
уныние осени поздней -
и в багряной листве,
что уже опадает с кленов,
вижу я предвестье исхода...
Может быть, оттого,
что хаги увяли, поблекли
на осеннем лугу, -
как и я, не уснет кузнечик,
безутешно всю ночь рыдает...
С той поры, как подул
впервые ветер осенний,
не проходит и дня,
чтобы я не стоял в ожиданье
там, на бреге Реки Небесной... {148}
Я в осенних лугах
заблудился, и к дому дороги
нынче уж не найти -
разве только сверчок сосновый
мне подскажет место ночлега...
Вдруг в саду раздались
напевы вечерней цикады,
и подумалось мне,
что, должно быть, солнце уж село.
Оказалось - тень от вершины...
На закате меж гор
только голос вечерней цикады
одиноко звенит -
уж давно никто, кроме ветра,
навестить меня не приходит...
В вешней дымке, как сон,
исчезли бесследно когда-то
крики диких гусей,
а сегодня нежданно снова
донеслись сквозь туман осенний...
Нынче ночь холодна -
оденусь-ка я потеплее,
буду слушать сквозь сон
перекличку стаи гусиной
над лугами увядших хаги...
Говорят, что песню эту сложил Какиномото-но Хитомаро.
Мне казалось весной,
что одна лишь трава неизменно
зеленеет в полях, -
но великое разнотравье
расцветила цветами осень...
Верно, капли росы,
что всеми цветами играют,
и в далеких горах
расцветили тысячью красок
на ветвях осенние листья...
Не опали еще
он, вспорхнув, бьет крыльями громко
и кричит: "О горе! О горе!"
Распустились цветы
в бесчисленных дивных обличьях -
участь их решена,
но неужто должны мы за это
и саму весну ненавидеть?..
Разноцветье тонов,
переливы дымки весенней -
уж не видно ли в них
отраженья цветущих вишен,
что укрыли горные склоны?..
Белопенной волной
подхвачены алые листья -
представляется мне,
будто это лодки рыбачьи
проплывают неторопливо...
Налетела метель
с вершины Суэномацу -
представляется мне,
будто гряды волн белопенных
через горы перехлестнули...
В годы правления Кампе {137}, получив повеление
собрать и представить ко двору сочинения
древних поэтов, сложил исполненную тех же
чувств песню об алых листьях, плывущих по
реке Тацуте {138}
Созерцая цвета
потока, примчавшего листья
с обнажившихся гор,
я подумал о том, что осень
ведь и впрямь уже на исходе...
Сложил при виде ширмы с изображением людей,
стоящих под облетающими цветами вишни,
подаренной Государыне по случаю ее
пятидесятилетия принцем Садаясу
Незаметно текут
дни и месяцы каждого года
долгой праздной чредой -
лишь весна минует так быстро
в созерцанье вишен цветущих!..
От любовной тоски
льются слезы на ложе ручьями,
увлажняя рукав, -
увлекли меня бурные воды,
обессилевшую песчинку...
Вот и близок конец,
тщится дух мой с телом расстаться,
но его ты вернешь,
если только шепнешь милосердно,
что увидимся мы на мгновенье...
От любовной тоски
хотел я найти избавленье,
но напрасно - увы,
даже то, что зовем мы "снами",
порождает новые муки...
Слезы горькие лью
и скорбью томлюсь безысходной.
Не с кем слова сказать!
Всех моих страданий свидетель -
в ясном зеркале отраженье...
С кем же буду теперь
дружить в изменившемся мире?
Даже сосны - и те
не встречают меня, как прежде,
в Такасаго шумом приветным... {139}
Как хотелось бы мне
стать нежной съедобною травкой
на зеленом лугу,
что затянут дымкой весенней, -
и отдаться пальчикам милой!..
Что же, бренную плоть
оставить придется, но сердцу
расточиться не дам,
чтоб узнать, какой она будет -
жизнь грядущая в этом мире!..
Сложено в первый день весны, наступившей
в старом году
Год не минул еще,
а весна уже наступила,
и не ведомо мне,
как же звать теперь эту пору -
"старым годом" иль "новым годом"!.. {140}
Далеко-далеко
раскинулись вешние горы,
дымкой скрыты от глаз -
но доносит оттуда ветер
аромат цветения вишен...
Слагаю, печалясь об уходящей весне
Что напрасно скорбеть!
Ничто уж весны не удержит,
коль настала пора, -
и уход ее неотвратимый
осеняет сизая дымка...
Слагаю стихи о луне
Так сияет луна
во мраке ночи осенней,
что, пожалуй, и впрямь
можно нынче идти без опаски
через гору Мрака - Курабу...
Слагаю песню о первых гусях
Их я, право, не ждал,
всю ночь тоскуя о милой, -
но откуда-то вдруг
первый клич гусей перелетных
на рассвете в облачном небе!..
О конце года
Год подходит к концу,
и я замечаю печально
от зимы до зимы -
как в горах прибывает снега,
так мои года прибывают...
Ветер вести о ней
со склонов Отова приносит -
но, не трогаясь в путь,
провожу я бесцельно годы
близ Заставы Встреч, Оосака... {141}
Как на отмель спешат
белопенные волны прибоя,
чтоб отхлынуть опять, -
так мои заветные думы
вновь и вновь уносятся к милой...
Стать посланцем любви
заветная дума не в силах -
но безвестным путем
увлекла она мое сердце,
прямо к милой его примчала.
Как волна на песок
набегает, чтоб снова умчаться, -
в неизбывной тоске
я бреду домой одиноко,
не дождавшись свиданья с милой...
Каково ей сейчас?
А я лишь печалюсь безмерно
да повсюду твержу,
что и вовсе ее не знаю,
что молва разносит наветы...
Ведь обитель моя
не в горных заоблачных высях -
отчего же тогда
в отдаленье тоскует милый,
не решаясь в любви признаться?..
Если вспомнить о том,
скольким жизнь опостылеть успела,
как ее все клянут, -
самому-то уж и подавно
жизнь покажется вечной мукой!..
Сложил при виде плывущих по течению реки лепестков
вишни, когда шел через горы в третью луну
Далеко я забрел,
но везде лепестки устилают
гладь струящихся вод -
даже здесь, в урочище горном,
задержаться весна не в силах...
Сложил на рассвете в ночь, когда особенно
хороша была луна
В эту летнюю ночь
едва лишь стемнело, как снова
уж забрезжил рассвет -
знать бы, где в заоблачных далях
для луны приют уготован!..
Сложено при виде снегопада
Хоть зима на дворе,
но кажется, будто бы с неба
опадают цветы, -
и гадаем, уж не весна ли
началась в заоблачных высях...
Сложил с посвящением близкому другу, который
отправился в Восточный край Адзума
В дальний облачный край
за тобою летит мое сердце -
нет разлуки для нас,
и напрасно кажется людям,
будто мы расстались навеки!..
Мне бы в голос рыдать,
подобно осенней цикаде, -
я же молча терплю,
только слезы не иссякают,
по щекам струятся ручьями...
Вспоминаю тебя -
и сердце, что гусь перелетный,
устремляется ввысь,
воспаряет с печальным кличем
к небесам, под самые тучи...
Если б в муках любви
покинул я мир этот бренный,
то кого бы тогда -
хоть конца никто не минует -
обвиняли в моей кончине?!
Смерть хотел я призвать,
устав от страданий сердечных, -
не твои ли слова,
обещанья желанной встречи
стали жизни моей порукой?!
Днем к родным берегам
плавно катятся волны прилива -
но свиданье с тобой
ждет меня лишь в сумраке ночи,
что сокроет травы морские...
Мне известно давно,
что сердце не внемлет рассудку -
но, быть может, любовь
оттого с каждым днем сильнее,
что так часты наши свиданья?!
Фукаябу сложил эту песню, видя, как те, что
еще недавно процветали, ныне оплакивают
превратности судьбы, а ему самому не с чего ни
печалиться, ни радоваться
В ту долину меж гор
и солнечный луч не заглянет -
там не знают весны,
и печаль о цветах опавших
не томит, не тревожит сердце...
В преддверии весны Фукаябу сложил эту песню
и отослал соседу поутру, увидев, что ветром
намело в саду снегу из его двора
Долго длится зима,
но весна уж неподалеку -
погляди, над плетнем
между вашим двором и нашим
лепестки цветов закружились!..
Говорят о "любви"...
Кто дал ей такое названье?
Ведь вернее всего
называть "любовь" не "любовью" -
"умираньем", "смертною мукой"!
Осенняя песня
Здесь, на Сахо-горе,
чуть тронуты краской пунцовой,
зеленеют дубы -
но уже повсюду, повсюду
проступает поздняя осень...
Сложено на берегу реки Тацуты {142}
Если б алой листвы
в водах Тацуты мы не видали,
кто поведал бы нам,
что сюда из дальних пределов
незаметно прокралась осень!..
Сложил эту песню, остановившись на ночлег
по дороге в старую столицу Нара
Снег, должно быть, лежит
там, в Псино, в горных лощинах,
на лесистых холмах -
холоднее и холоднее
на подходах к старой столице...
Сложил во время снегопада при посещении края
Ямато
Представляется мне
тот снег, что над Псино кружит
под лучами зари,
хороводом скользящих бликов,
порожденьем луны рассветной...
Вот и осень грядет,
но осталась ты Вечнозеленой,
о гора Токива! {143}
Из краев чужедальних ветер
наметает алые листья...
Вешней вишни цветы
устлали всю гору Курабу -
но и тем лепесткам
никогда числом не сравниться
с сонмом скорбных моих раздумий.
К картине, нарисованной на ширме
После жатвы стоят
копны риса на пажити горной,
вереница гусей
пролетает с протяжным кличем -
ведь пришла унылая осень...
Словно мост Нагара,
те дни, что влачу я в разлуке,
непомерно длинны!
День за днем о тебе я тоскую -
вот и год уже на исходе...
С наступлением весны
даже вечнозеленые ветви
сосен на берегу
тоже будто бы изменились -
словно стали еще зеленее!..
Сложил на рассвете в седьмую ночь седьмой
луны {144}
Час прощанья настал -
хоть через Небесную Реку
я еще не плыву,
но скорблю о скорой разлуке,
и от слез рукава намокли...
Зимняя песня
Еще больше гнетет
одиночество зимней порою
в этом горном краю,
если вспомнить, что травы увяли,
не дождавшись людского взора...
Если вновь до зари
ты мне не подаришь свиданья,
знай, что в сердце моем
память горькой этой обиды
будет долгой, как день весенний.
Ах, забвенья трава
увяла от ранних морозов -
пусть же холод скует
и само жестокое сердце,
что любовь до времени губит!..
Я хотел бы уйти
от горестей бренного мира
вдаль по горной тропе -
но любви безрассудной узы
не позволят с тобой расстаться.
После смерти военачальника среднего ранга императорской гвардии Правого
крыла Фудзиварано Тосимото в усадьбе его более никто не жил. Однажды ночью в
пору поздней осени Арисукэ по дороге домой заглянул во двор той усадьбы и
увидел, что сад совсем заглох. Тогда Арисукэ, что служил некогда под началом
Тосимото, вспомнив былое, сложил такую песню
Только этот мискант,
что ты посадил подле дома,
и грустит о былом -
среди буйных трав на поляне
распевают нынче цикады...
О конце года
Только скажешь "вчера",
только день скоротаешь "сегодня" -
только завтра опять
будут дни и месяцы мчаться,
словно воды реки Асука {145}.
Как натянутый лук,
дрожит от любви мое сердце
и томится в тоске -
но увы, ночною порою
не дано мне свидеться с милой...
Сложено в Китае при созерцании луны
Я ночною порой
созерцаю простор поднебесья -
верно, та же луна
нынче в Касуге воссияет
над вершиной горы Микаса...
Об этой песне рассказывают следующее: некогда император отправил
Накамаро на обучение в Китай. Прошло много лет, а он все не мог вернуться.
Когда же наконец ему предстояло отбыть на родину с императорским
посланником, китайские друзья устроили прощальный пир в приморском селенье
Мэй. Песня была сложена, когда спустилась ночь и луна залила округу дивным
сияньем.
Слагаю стихи об опадающих цветах вишни,
сидя в павильоне стражи Восточного дворца
наследного принца
Вешний ветер, молю,
не касайся вишневых деревьев -
дай хоть нынче взглянуть,
захотят ли по доброй воле
лепестки поблекнуть и сгинуть!..
Слагаю, глядя, как цветы вишни опадают в
ручей близ Павильона Га-ин Восточного дворца
Что ж, коль скоро цветы
так легко облетели с деревьев,
пусть украсят теперь,
будто хлопьями белой пены,
струи мчащегося потока!..
Срываю ветку цветущей сливы
Говорят, соловей
на шляпку себе обрывает
вешних слив лепестки -
что ж, сорву-ка цветущую ветку,
чтоб за нею скрыть свои годы... {146}
Я окрашу наряд
в цвета бело-розовой вишни
и надену его -
пусть останется напоминаньем
о цветах, что давно опали...
Так вот я и живу
в скиту на восток от столицы
меж оленей ручных.
Не случайно зовется место
Удзи-яма, гора Печалей...
Вместе мы или нет,
но лик твой всегда предо мною -
и не диво, увы,
что любовь пламенеет в сердце,
словно в огненных недрах Фудзи!..
Отправившись навестить знакомого в провинцию
Каи, Сигэхару по дороге внезапно заболел.
Когда показалось ему, что он скоро умрет, он
сложил песню и вручил посыльному, попросив
отнести письмо в столицу и передать матери
Право, думалось мне,
что поездка в провинцию Каи
не составит труда, -
но увы, в том пути, как видно,
до последних врат я добрался...
Сложено на смертном одре
Отчего лишь росу
считаем мы недолговечной
Между нею и мной
все различье в том, что на травы
я не лягу светлой капелью...
Может быть, небосвод
мне достался на память о милой? -
Ведь, тоскуя о ней,
каждый раз я взор поднимаю
все к тому же синему небу...
Сложено на обратном пути в столицу из
Восточного края Адзума
Над горами вдали
ненавистная вешняя дымка
распростерла покров -
и теперь никому не увидеть,
где пределы родной столицы...
В бытность Садаки наместником провинции
Каи он вручил эту песню некоему человеку,
который возвращался в столицу
Коли спросят о том,
как живу я вдали от столицы,
ты скажи: "Среди гор,
что окутаны облаками,
он живет в тоске беспросветной!.."
Сливу облюбовав,
соловей распевает на ветке
о приходе весны -
хоть весне пора уж начаться,
но не видно конца снегопаду!..
Где-то в горной глуши
даже снег еще не растаял
на сосновых ветвях -
но пора уж в полях близ столицы
собирать молодые травы... {147}
Каждый год по весне
вновь птицы щебечут беспечно,
и, меняя наряд,
обновляется все под небом -
только я все больше старею...
Навевает печаль
не столько окраска соцветий,
сколько их аромат -
вспоминаю рукав моей милой,
что касался сливы близ дома...
Опадаете вы -
но оставьте нам благоуханье,
вешней сливы цветы!
Пусть хотя бы оно напомнит
о поре любовных мечтаний!..
Горной вишни цветы!
Я вами пришел любоваться,
но по склонам, увы,
растеклась весенняя дымка,
от подножья до самой вершины.
Если ветку сломать,
должно быть, потом пожалею.
Вешних вишен цветы!
Заночую под вашей сенью,
полюбуюсь, пока не опали...
"Погодите!" - скажу,
и если помедлят немного,
если не опадут,
что на свете может сравниться
для меня с цветами тех вишен?!
Как мне милы цветы
вешних вишен, что уж опадают,
не успев расцвести!
Никого в нашем бренном мире
тот же скорбный конец не минует...
Попрошусь на ночлег
в незнакомом этом селенье.
Вешней вишни цветы
замели в горах все-все тропинки -
не найти мне дороги к дому...
Как похоже на них
все сущее в суетном мире -
вешней вишни цветы!
Только что красовались на ветках,
а сегодня глядь - и опали...
Если б мог я просить
о милости яростный ветер,
то сказал бы ему:
"Хоть одну из вишен весенних
пощади, цветов не касайся!.."
По лугам ли пройду,
по долам, где не утихает
соловьиная трель, -
всюду, всюду, ветром гонимы,
облетают цветы с деревьев...
Пой же, пой, соловей!
Пусть ветру жестоким укором
станет песня твоя -
разве я хоть пальцем посмел бы
прикоснуться к ветвям цветущим!..
Поторопим коней,
поспешим любоваться цветеньем -
там, в селенье моем,
нынче, верно, метелью снежной
лепестки облетают с вишен!..
Что сегодня скорбеть
о цветах, опадающих втуне? -
Разве в мире земном
плоть моя заодно с цветами
не исчезнет, не расточится?..
В пору пятой луны
аромат мандаринов цветущих
вдруг напомнил о той,
чьей одежды благоуханной
рукава стелил в изголовье...
Нынче утром в мой сад
залетела из леса кукушка -
верно, в дальнем пути
отдохнуть немного решила
на цветущих ветвях мандарина...
Чуть заслышу ее,
печальную песню кукушки,
о селенье родном,
что когда-то давно покинул,
вспоминаю снова с тоскою...
Как ты грустно поешь -
а слез все не видно, кукушка
Что ж, свои рукава,
что намокли от слез разлуки,
уступлю я тебе сегодня...
Вновь кукушка поет -
не та ли, что в прошлое лето
прилетала сюда?
Так ли это, право, не знаю,
только голос как будто прежний.
Будто только вчера
сажали на поле рассаду -
быстро время прошло,
и уж рисовые колосья
шелестят под ветром осенним...
Не ко мне одному
приходит унылая осень -
но едва заведут
свою песнь сверчки и цикады,
как нахлынут мрачные думы...
Всюду, всюду сквозит
уныние осени поздней -
и в багряной листве,
что уже опадает с кленов,
вижу я предвестье исхода...
Может быть, оттого,
что хаги увяли, поблекли
на осеннем лугу, -
как и я, не уснет кузнечик,
безутешно всю ночь рыдает...
С той поры, как подул
впервые ветер осенний,
не проходит и дня,
чтобы я не стоял в ожиданье
там, на бреге Реки Небесной... {148}
Я в осенних лугах
заблудился, и к дому дороги
нынче уж не найти -
разве только сверчок сосновый
мне подскажет место ночлега...
Вдруг в саду раздались
напевы вечерней цикады,
и подумалось мне,
что, должно быть, солнце уж село.
Оказалось - тень от вершины...
На закате меж гор
только голос вечерней цикады
одиноко звенит -
уж давно никто, кроме ветра,
навестить меня не приходит...
В вешней дымке, как сон,
исчезли бесследно когда-то
крики диких гусей,
а сегодня нежданно снова
донеслись сквозь туман осенний...
Нынче ночь холодна -
оденусь-ка я потеплее,
буду слушать сквозь сон
перекличку стаи гусиной
над лугами увядших хаги...
Говорят, что песню эту сложил Какиномото-но Хитомаро.
Мне казалось весной,
что одна лишь трава неизменно
зеленеет в полях, -
но великое разнотравье
расцветила цветами осень...
Верно, капли росы,
что всеми цветами играют,
и в далеких горах
расцветили тысячью красок
на ветвях осенние листья...
Не опали еще