Страница:
— Это все?
— Мы нашли контур того, что Елобоч называет пастью шалота. Это слегка углубленный прямоугольник, и по его периметру имеется тонкая щель. Очень тонкая. Есть еще несколько похожих контуров меньшего размера. Они отличаются звуком при простукивании. Пожалуй, все.
— Кто может добавить?
— Когда мы были здесь в первый раз, внутри что-то шебуршилось. А в этот раз тихо. Ну, почти. Иногда, вроде, что-то слышу. А может, нет… — поделился Елобоч.
— В тот раз там Эскар шебуршился, — уточнила Арлина.
— Да нет, клясться не буду, но там как бы в разных местах шумело.
— Хорошо, принято. А что кулы по этому поводу думают?
Свисты смутились. Геолог с топографом переглянулись настороженно. Атран понял эти взгляды. Неприятно оказаться посреди океана с тронувшимся начальником. Поднялся на пару метров и мелко затрепетал плавниками. Кулы не обратили никакого внимания. Волна холодного ужаса смыла все мысли. Сигнал «Ко мне» — это первое, с чего начинают дрессировку кулов. Он въедается в спинной мозг на глубину инстинктов. Старый, матерый кул может не подойти, если сигнал подаст не его хозяин. Но обязан оглянуться. Может, кулы скоропостижно одичали в этом шальном месте? Тогда лучше тихо удалиться, пока они не проголодались…
— Парни, вы в кулах ничего странного не заметили? — громким шепотом поинтересовался он.
— Нет… А что?
— Они на это, — потрепетал плавниками, — не реагируют.
— А-а… — Елобоч пошел вверх и оглушительно свистнул. Три кула развернулись и замерли, четвертый устремился к хозяину.
— Мы их не учили откликаться на вибрацию, — объяснил парнишка. — Плавники у всех одинаковые, а голос у каждого свой.
— Ясно. Пусти меня на нижнее пятно.
Не очень охотно, но парнишка уступил. Атран передал кулу образ, якобы он огромная, размером с шалота, заботливая самка кула. Мама, в общем. Кул не поверил, но проникся симпатией и раскрылся. Атран повел его над самой поверхностью объекта, выражая любопытство. И получил от кула довольно четкий образ: «Тут бычков ловить нельзя/не слышно». Раскрылся сам, чтоб полнее слиться с сенсорикой хищника — и понял! Мало исследованное чувство, позволяющее кулам находить закопавшихся в песок бычков, здесь не действовало. Атран отпустил кула и вернулся к разумным.
— Кул говорит, здесь бычков ловить нельзя. Его ощущалка не действует, — сообщил он. — Орель, добавь это в общую копилку.
За следующие сутки узнали много нового. Свисты очистили от наносов большой участок поверхности. Девушки надраили его песком до зеркального блеска, соскоблив все налипшее. В нескольких местах обнаружили крохотные — в доли миллиметра — кратеры. Материал объекта не имел ни вкуса, ни запаха. С северной стороны поверхность казалась на долю градуса теплее. Почему-то геолог утверждал, что именно из-за этого объект не занесло песком полностью. Свисты простучали поверхность камнем. Выявили радиальные и концентрические полосы, отзывающиеся другим звуком. Заявили, что потроха объекта имеют сложную структуру. Что под этим подразумевают, объяснить не смогли. Атран долго пытал, понял лишь, что эхо по прямой не ходит. После обеда свисты расположились в вершинах равностороннего треугольника, и двое начали ритмично стучать камнями. После чего спорили, кричали, что у кого-то чувства ритма нет, сдвигали вершины, превращая равносторонний треугольник в равнобедренный, и вновь барабанили камнями по гулкой поверхности. Потом заявили Атрану, что измерили скорость звука и заставили топографа промерить стороны полученного треугольника. Сообщили, что скорость звука в поверхностном слое объекта в три с лишним раза превышает скорость звука в среде. Геолог уточнил, что это больше, чем в гранитах и базальтах.
На ночлег расположились метрах в двухстах от объекта. На голом, песчаном дне. Свисты приказали кулам охранять лагерь.
Ночью проснулись от ощущения давящего ужаса. Свисты не сговариваясь заняли круговую оборону, хвост к хвосту, в двух метрах ото дна. Заметались лучи жекторов, обшаривая пространство. Кулы куда-то исчезли. Пограничники напрасно подзывали их.
«Бала меня бы не бросила», — тоскливо размышлял Атран, пытаясь прикрыть Анту своим телом.
— Я знаю, что это! Это безопасно! — выкрикнул геолог. — Это инфразвук.
— Вношу поправку, — пришел в себя Атран. — Это действительно инфразвук. Но издает его наш объект. Поэтому это может быть опасно. Сейчас мы медленно, организованно отходим…
Первые полсотни метров так и отходили. Сверху свисты, под ними девушки в окружении ученых. Но постепенно скорость увеличивалась, и под конец драпали так, что только хвостики мелькали. Остановились, тяжело дыша, в полутора километрах от объекта, где инфразвук ощущался, но уже не давил на психику. Откуда-то явились кулы. Свисты сразу повеселели. А через минуту инфразвук исчез так же внезапно, как и появился.
— Кто мне объяснит, это праздник в нашу честь, или… — первым подал голос Атран, чтоб у подчиненных не возникло мысли о панике начальника.
— Или мы просто оказались не в то время не в том месте? — поддержал геолог.
— А может, здесь любое время — не то?
— Не-е! Мы вчера сколько камнями дубасили — и ничего! — заспорили свисты.
— Во-во! Вчера она… оно нас боялось, а сегодня пукнуло!
Атран в спор не вмешивался, но внимательно слушал. Когда спорщики выдохлись, скомандовал:
— Я пойду проверю. Со мной идет Анта. И мне нужен кул. Вот этот.
— Я вас одних не отпущу, — заволновался хозяин кула.
— Мне нужен прямой контакт с Антой, — отрезал Атран. — Если хочешь, иди с нами, но возьми другого кула.
Так и отправились. На одном куле — Атран с Антой, на другом — два свиста. Шли медленно, над самым дном, обшаривая путь лучом жектора. Достигнув объекта, Атран повернул вправо и обошел его по периметру. В одном месте над занесенным песком краем объекта обнаружили неглубокий кратер, не больше метра диаметром. И в стороне — сносимое течением легкое облачко мути.
— Грохот прибоя! А ведь он действительно пукнул! — изумился Атран. Отделился от кула, догнал облачко мути, пересек несколько раз, пробуя среду на вкус и запах.
— Фу, гадость какая!
— Ты смотри… Не отравись! — подала голос Анта.
Обошли объект еще два раза, ничего нового не нашли.
— Неужели это огромный моллюск? — выдал гипотезу Атран, как только вернулись к остальным. — Лежит тут себе десятки веков, а мы вчера его камнями по раковине…
— А что Эскару надо от моллюска?
— Эскар — его молодь! Нет! Это самка, а Эскар — самец! — фантазировал на ходу Атран. Эскар подойдет, она ему раковину приоткроет, он шмыг туда! И делает свое мужское дело.
Такая солидная тетя должна много кушать, — возразила одна из девушек. — Ей нужны тонны планктона. А она среду не фильтрует.
— Точно, — огорчился Атран. — Гипотеза снимается. Другие есть?
Других не было.
— Тогда возвращаемся, — решил Атран. — Надо обдумать все и вернуться сюда с инструментами и…
— И?
— Потом придумаем. Сейчас возвращаемся, попутно картографируем глубины.
Возвращались двумя группами. В одной был топограф, в другой его обязанности выполняли геолог и Орель. Двигались широкими зигзагами, периодически встречаясь и обмениваясь информацией. По легенде одна группа якобы картографировала путь туда, другая — обратно. После знакомства с объектом, никто уже не считал меры предосторожности пустой формальностью. Тревожно было.
Алим. Экспедиция к артефакту
— Мы нашли контур того, что Елобоч называет пастью шалота. Это слегка углубленный прямоугольник, и по его периметру имеется тонкая щель. Очень тонкая. Есть еще несколько похожих контуров меньшего размера. Они отличаются звуком при простукивании. Пожалуй, все.
— Кто может добавить?
— Когда мы были здесь в первый раз, внутри что-то шебуршилось. А в этот раз тихо. Ну, почти. Иногда, вроде, что-то слышу. А может, нет… — поделился Елобоч.
— В тот раз там Эскар шебуршился, — уточнила Арлина.
— Да нет, клясться не буду, но там как бы в разных местах шумело.
— Хорошо, принято. А что кулы по этому поводу думают?
Свисты смутились. Геолог с топографом переглянулись настороженно. Атран понял эти взгляды. Неприятно оказаться посреди океана с тронувшимся начальником. Поднялся на пару метров и мелко затрепетал плавниками. Кулы не обратили никакого внимания. Волна холодного ужаса смыла все мысли. Сигнал «Ко мне» — это первое, с чего начинают дрессировку кулов. Он въедается в спинной мозг на глубину инстинктов. Старый, матерый кул может не подойти, если сигнал подаст не его хозяин. Но обязан оглянуться. Может, кулы скоропостижно одичали в этом шальном месте? Тогда лучше тихо удалиться, пока они не проголодались…
— Парни, вы в кулах ничего странного не заметили? — громким шепотом поинтересовался он.
— Нет… А что?
— Они на это, — потрепетал плавниками, — не реагируют.
— А-а… — Елобоч пошел вверх и оглушительно свистнул. Три кула развернулись и замерли, четвертый устремился к хозяину.
— Мы их не учили откликаться на вибрацию, — объяснил парнишка. — Плавники у всех одинаковые, а голос у каждого свой.
— Ясно. Пусти меня на нижнее пятно.
Не очень охотно, но парнишка уступил. Атран передал кулу образ, якобы он огромная, размером с шалота, заботливая самка кула. Мама, в общем. Кул не поверил, но проникся симпатией и раскрылся. Атран повел его над самой поверхностью объекта, выражая любопытство. И получил от кула довольно четкий образ: «Тут бычков ловить нельзя/не слышно». Раскрылся сам, чтоб полнее слиться с сенсорикой хищника — и понял! Мало исследованное чувство, позволяющее кулам находить закопавшихся в песок бычков, здесь не действовало. Атран отпустил кула и вернулся к разумным.
— Кул говорит, здесь бычков ловить нельзя. Его ощущалка не действует, — сообщил он. — Орель, добавь это в общую копилку.
За следующие сутки узнали много нового. Свисты очистили от наносов большой участок поверхности. Девушки надраили его песком до зеркального блеска, соскоблив все налипшее. В нескольких местах обнаружили крохотные — в доли миллиметра — кратеры. Материал объекта не имел ни вкуса, ни запаха. С северной стороны поверхность казалась на долю градуса теплее. Почему-то геолог утверждал, что именно из-за этого объект не занесло песком полностью. Свисты простучали поверхность камнем. Выявили радиальные и концентрические полосы, отзывающиеся другим звуком. Заявили, что потроха объекта имеют сложную структуру. Что под этим подразумевают, объяснить не смогли. Атран долго пытал, понял лишь, что эхо по прямой не ходит. После обеда свисты расположились в вершинах равностороннего треугольника, и двое начали ритмично стучать камнями. После чего спорили, кричали, что у кого-то чувства ритма нет, сдвигали вершины, превращая равносторонний треугольник в равнобедренный, и вновь барабанили камнями по гулкой поверхности. Потом заявили Атрану, что измерили скорость звука и заставили топографа промерить стороны полученного треугольника. Сообщили, что скорость звука в поверхностном слое объекта в три с лишним раза превышает скорость звука в среде. Геолог уточнил, что это больше, чем в гранитах и базальтах.
На ночлег расположились метрах в двухстах от объекта. На голом, песчаном дне. Свисты приказали кулам охранять лагерь.
Ночью проснулись от ощущения давящего ужаса. Свисты не сговариваясь заняли круговую оборону, хвост к хвосту, в двух метрах ото дна. Заметались лучи жекторов, обшаривая пространство. Кулы куда-то исчезли. Пограничники напрасно подзывали их.
«Бала меня бы не бросила», — тоскливо размышлял Атран, пытаясь прикрыть Анту своим телом.
— Я знаю, что это! Это безопасно! — выкрикнул геолог. — Это инфразвук.
— Вношу поправку, — пришел в себя Атран. — Это действительно инфразвук. Но издает его наш объект. Поэтому это может быть опасно. Сейчас мы медленно, организованно отходим…
Первые полсотни метров так и отходили. Сверху свисты, под ними девушки в окружении ученых. Но постепенно скорость увеличивалась, и под конец драпали так, что только хвостики мелькали. Остановились, тяжело дыша, в полутора километрах от объекта, где инфразвук ощущался, но уже не давил на психику. Откуда-то явились кулы. Свисты сразу повеселели. А через минуту инфразвук исчез так же внезапно, как и появился.
— Кто мне объяснит, это праздник в нашу честь, или… — первым подал голос Атран, чтоб у подчиненных не возникло мысли о панике начальника.
— Или мы просто оказались не в то время не в том месте? — поддержал геолог.
— А может, здесь любое время — не то?
— Не-е! Мы вчера сколько камнями дубасили — и ничего! — заспорили свисты.
— Во-во! Вчера она… оно нас боялось, а сегодня пукнуло!
Атран в спор не вмешивался, но внимательно слушал. Когда спорщики выдохлись, скомандовал:
— Я пойду проверю. Со мной идет Анта. И мне нужен кул. Вот этот.
— Я вас одних не отпущу, — заволновался хозяин кула.
— Мне нужен прямой контакт с Антой, — отрезал Атран. — Если хочешь, иди с нами, но возьми другого кула.
Так и отправились. На одном куле — Атран с Антой, на другом — два свиста. Шли медленно, над самым дном, обшаривая путь лучом жектора. Достигнув объекта, Атран повернул вправо и обошел его по периметру. В одном месте над занесенным песком краем объекта обнаружили неглубокий кратер, не больше метра диаметром. И в стороне — сносимое течением легкое облачко мути.
— Грохот прибоя! А ведь он действительно пукнул! — изумился Атран. Отделился от кула, догнал облачко мути, пересек несколько раз, пробуя среду на вкус и запах.
— Фу, гадость какая!
— Ты смотри… Не отравись! — подала голос Анта.
Обошли объект еще два раза, ничего нового не нашли.
— Неужели это огромный моллюск? — выдал гипотезу Атран, как только вернулись к остальным. — Лежит тут себе десятки веков, а мы вчера его камнями по раковине…
— А что Эскару надо от моллюска?
— Эскар — его молодь! Нет! Это самка, а Эскар — самец! — фантазировал на ходу Атран. Эскар подойдет, она ему раковину приоткроет, он шмыг туда! И делает свое мужское дело.
Такая солидная тетя должна много кушать, — возразила одна из девушек. — Ей нужны тонны планктона. А она среду не фильтрует.
— Точно, — огорчился Атран. — Гипотеза снимается. Другие есть?
Других не было.
— Тогда возвращаемся, — решил Атран. — Надо обдумать все и вернуться сюда с инструментами и…
— И?
— Потом придумаем. Сейчас возвращаемся, попутно картографируем глубины.
Возвращались двумя группами. В одной был топограф, в другой его обязанности выполняли геолог и Орель. Двигались широкими зигзагами, периодически встречаясь и обмениваясь информацией. По легенде одна группа якобы картографировала путь туда, другая — обратно. После знакомства с объектом, никто уже не считал меры предосторожности пустой формальностью. Тревожно было.
Алим. Экспедиция к артефакту
Алим торопился. Накопилась масса скучнейшей работы, а в полдень открывался семинар, на котором Амбузия обещала сенсацию. Название ее доклада звучало так: «Особенности фитопланктона суши». Но из неофициальных источников Атран знал, что речь пойдет не столько о фито, сколько о зоопланктоне суши. И в чем же сенсация?…
В общем, на семинар нужно успеть обязательно. А до этого — разгрести рутину, встретить Ильку, выходящего из корректора фенотипа с новым хвостом, проверить молодь второго поколения испытателей, отправить в институт квартальный отчет и выбить из снабженцев обещание расширить пищевой комбинат. Рутина — дело скучное, а начинать день надо с радости. Например, с вытаскивания Ильки из медузы. Алим направился к медикам.
Илька мирно спал, упершись локтями в песок и заложив рук-ки за голову. Задняя половина смутно виднелась сквозь студенистое тело инструмента, но детали не проглядывались. Алим обернулся к оператору и… На контактном пятне инструмента дремала Иранья.
И тут Алим встал перед дилеммой. Будить или не будить? Логично и правильно разбудить Иранью немедленно. Но у разблокированных альтернативная логика. Он знает, как напряженно Иранья работала. Иранья разблокирована. Она знает, что Алим это знает, и что Алим сам разблокирован. А по логике разблокированных будить уставшего… нелогично! Но время, время!!!
Алим выскочил на улицу, сорвал ленточку водорослей и вернулся назад. Зависнув над целительницей, пощекотал ей нос. Иранья фыркнула и проснулась.
— Шалапут ты и есть! Точно Илька говорит.
— Верь ему больше. Кстати, как он?
Иранья опустила веки, на минуту сосредоточилась на инструменте.
— Хрящи еще мягкие, а в остальном — готов. Как проснется, выпущу.
— А я не сплю! — подал голос Илька.
— Тогда вылазь. Покажи хвостик.
Через пять минут Илька уже отделился от инструмента и был самым внимательным образом осмотрен. Хвост стал длиннее и уже. Больше всего напоминал хвост угря. Только лопасть располагалась не вертикально, а горизонтально. Работать горизонтальным хвостовым плавником оказалось совсем не так просто, как думал Илька. Хвост метался из стороны в сторону и путался в задних рук-ках. Но все равно парнишка сиял как солнечный блик на мелком месте. Почему-то Алим был уверен: категорический приказ не опираться на хвост в ближайшие две недели Илька нарушит. Как выйдет на сушу — так и нарушит.
— Хочешь посмотреть на пищевой комбинат? — поинтересовался Алим. Просто для того, чтоб отвлечь парнишку от мысли немедленно поломать неокрепшие хвостовые позвонки. Илька хотел. Не догадывался глупый, что такая экскурсия на неделю аппетит отбивает. Одно дело — аккуратные брикетики размягченного мяса в упругой белковой оболочке или плотно упакованные пакетики водорослей в желе. И другое — узнать, что это до тебя кто-то КУШАЛ!!! Пускай специально созданный инструмент, огромная медуза. Но она пропустила пищу через себя! Разделила на примерно одинаковые порции, частично переварила, облекла в пленку и… Язык не поворачивается назвать вещи своими именами! Воистину, есть темы, которых лучше не касаться.
Плыть быстро Илька не мог. Но хитрец прилип к нижнему пятну Алима и позволил себя буксировать.
Пищевой комбинат поражал четкостью и слаженностью работы. Сырье поступало с бойни, от охотников, пограничников и с полей. Крупные, раскормленные до безобразия алмары непрерывно загружали в медуз рыбные туши и охапки зелени. Туши — справа, зелень — слева. Традиция такая на всех комбинатах. Алим объяснил Ильке, что первые две медузы в мясной цепочке ведут разделку — отделяют потроха, кожу, кости. Следующие делят мясо на порцайки стандартных размеров. Последняя в цепочке обволакивает брикет белковой оболочкой. И, разумеется, все пропитывают сырье желудочным соком. Поэтому скорость движения сырья должна быть постоянной. Чуть быстрее — и мясо в брикетах останется сырым. Чуть медленнее — и превратится в желе. Скорость очень важна.
Дав инструкцию Ильке все осмотреть, но никому не мешать, Алим сел на верхнее пятно рулевого, управлявшего первой медузой в цепочке, перекинулся парой фраз и мыслеобразов. Илька тут же поспешил к медузе в конце цепочки, где не менее упитанные алмары грузили брикеты на шалотов. Когда Алим туда подошел, Ильку уже кончили ругать (Куда тебя под шалота несет?!), но расспрашивали и рассматривали с большим интересом. Пока Илька читал лекцию о ганоидах будущего (демонстрируя себя в качестве примера), Алим отозвал в сторону начальника и переговорил с ним. Начальник был не против расширения производства, но требовались дополнительные площади. А для этого строители должны выровнять дно и засыпать склон. То есть, поднять облака мути и песчаной взвеси. Муть накроет производство. Это полгода у всех на зубах песок скрипеть будет. Алим предложил внедрить новейшие технологии — оградить строительную площадку тройной завесой фильтрующих водорослей, а дампинг грунта на склон вести только при южном течении — чтоб шлейф мути сносило в сторону от производства. Согласовали сроки подготовки проекта.
На обратном пути выяснилось, что обтекатели Ильки набиты брикетами с загадочными продуктами.
— Дядя Алим, попробуйте это! — протягивал Илька. — Морская капуста с красной икрой. А это — рулет. Ручная работа! Мясо дикого кула с зеленью и черной икрой. Говорят, вкусно.
— Как тебе комбинат?
— Скучная работа…
— Да ну? — изумился Алим. — Они весь городок кормят. Пока комбината не было, мы все сырьем ели.
— Я не говорю, что не нужная, — обиделся Илька. — Я говорю, скучная. По восемь часов в день одно и то же. Я бы так не смог.
— Но кому-то надо это делать!
— Кому-то надо, — печально согласился Илька. — Бедные, несчастные ганоиды… Суши не видели…
Алим расхохотался. А когда отсмеялся, увидел взволнованную Иногу. Секретарша была тяжела. Икрометание ожидалось со дня на день, поэтому волноваться не полагалось. Алим так ей и сказал:
— Перестань волноваться и доложи, в чем дело.
— Телеграмма от Атрана. — И попыталась сесть на верхнее пятно. Но животик помешал. Алим согнал Ильку с нижнего, слился с ней и окунулся в телеграмму.
«Помнишь наш последний разговор?» — передавал Атран. — «Крупный прорыв, но перспективы туманны. То ли никаких, то ли сказочные. Моих мозгов не хватает. Если хочешь, приезжай. Нужны специалисты по тонкому строению вещества и материаловеды».
— Дядя Алим, вы поедете? — Илька, оказывается, угнездился на верхнем пятне. А Алим, как всегда, раскрылся. Осознав это, не на шутку обозлился. Ильку как волной смыло — юркнул в водоросли и затаился на дне.
Последний разговор был об Эскаре. О его влиянии на Совет, о таинственности и загадочности. Ясно, что открытым текстом Атран передать не мог. Но при чем здесь тонкое строение вещества?
— Я не знаю, — смутилась Инога.
— А Корпен что думает?
— Еще не спрашивала.
Спросим его! — и Алим энергично заработал хвостом. Где-то позади обиженно пискнул забытый Илька.
— Думаю, Атран допросил с пристрастием инфоров, которые приставлены к Эскару. Те что-то слышали, но не смогли сопоставить факты. А Атран сопоставил, — предположил Корпен. — Теперь назревает новое открытие, но Атран не знает, что с ним делать.
— Чтоб Атран не знал, что делать с открытием? — усомнился Алим. — Не верю! Скорее, открытие касается суши. Или это что-то находится на суше.
— Тогда почему он открыто не сказал, чтоб мы пригласили лапчатых?
— Сами вы лапчатые, — пробурчал Илька, который подслушивал у светового отверстия.
— Может, для конспирации? — предположила Инога. — Да и нет у нас специалистов по материаловедению…
— Вот вы где! — в хом ворвалась Ригла. — Скорее, семинар через пять минут начинается.
— Семинар плывет мутным плесом. Есть дело важнее — телеграмма от Атрана. Он зовет нас к себе.
— Та-ак… Когда едем? — характер у Риглы выработался крепкий.
— А как же я? Я не могу сейчас ехать, — испугалась Инога. Алим покосился на нее, на Корпена… Ругнулся про себя, но вслух сказал другое:
— Спешка нам не нужна. Попробуем сначала игру в телеграммы. Первая будет: «Опытного геолога звать?»
Ночью у Иноги начались схватки. Корпен с Амбузией еле успели доставить ее до приемного покоя. Медсестра не закончила формальности в регистратуре, как пошла икра. Корпен сделал свое мужское дело прямо на глазах сонных невозмутимых медсестер. А находчивая Амбузия отправила любопытных за транспортными консерваторами. Так, в консерваторах и доставили всю кладку в пункт приема икры для первичной селекции. Алим узнал обо всем только утром. А вечером пришел ответ Атрана.
«Мыслите правильно. Но геолог уже есть», — сообщал тот. Инога опять разволновалась.
— В санаторий! Быстро! — шикнул на нее Алим. — И перестань дрожать, без тебя не уеду. Куда я без тебя?
— Слово?
— Слово, слово. — И, успокоив таким образом секретаршу, энергично повлек Корпена в информаторий. Тот лишь рук-кой жене махнуть успел.
— Наша задача — собрать всю инфу об измерении тонких физических процессов, — проинструктировал он, усадив инфора на контактное пятно нейросети. — Выясни, как измеряют колебания солености, давления, как измеряют твердость грунта… Ну, все об этом.
— А ты?
— А я убегаю сдавать дела. Кстати, ты тоже сдай. Как-никак, на год едем.
Стартовали через неделю. Ранним утром. Алим выписал у транспортников на целый год молодого двадцатиместного шалота. Поэтому расположились с комфортом. На широкой спине всем хватило места.
В трех километрах от полигона остановились, поднялись к поверхности и долго смотрели на буйную зелень, покрывающую остров. Только Алим собрался произнести короткий спич, как за спиной раздалось гневное:
— А ты что здесь делаешь?!
Обернулся. Ригла отчитывает Ильку.
— Я еду с вами. Я — ваше прикрытие! — заявил этот нахаленок. — Вы меня будете демонстрировать. Я — наглядное пособие и результат многолетней работы института.
— Допустим, за пособие вполне Ригла сойдет, — веско произнес Алим. — А кто-то немедленно отправляется домой.
— Никуда я не отправлюсь, — набычился Илька. — А если не возьмете меня, сам приеду. А перед этим расскажу всем, куда и зачем вы поехали, вот!
— Под каким же видом ты приедешь?
— Скажу, что направлен по обмену опытом.
— Может, на самом деле возьмем этого малолетнего шантажиста, — как бы в раздумье предложил Корпен. — Помнишь, перед экватором длинный такой переход вдали от берегов. Когда брюхо к хребту от голода прилипает. А тут — запас продовольствия на борту…
Илька насупился, но решил промолчать.
Первую остановку сделали в Юго-Восточном Институте Генетики. Разумеется, был доклад, разумеется, Ригла и Илька представляли два поколения землепроходцев. Илька хвастался новым горизонтальным хвостом. Проходили и показательные выступления. Ригла с Илькой выходили на сушу, зрители высовывали из среды головы и наблюдали. Ригла делала вид, что собирает образцы, а Илька ей помогает. Алим и Корпен комментировали их действия для зрителей. Землепроходцы обменивались знаками на языке жестов, переворачивали вдвоем камни, будто ищут что-то. Потом, когда запас дыхания у Риглы подходил к концу, Атран громко произносил:
— Сейчас я попрошу Риглу продемонстрировать находки.
Высовывался из среды и подавал знаки. Ригла возвращалась в среду, доставала из обтекателей камешки, палочки и травинки, собранные на суше.
— Эта галька ничем не отличается от прочих, — произносила она с милой улыбкой. — Но лежала на берегу.
Дальше Илька выступал соло. Демонстрировал различные походки — медленную, быструю, очень быструю и, под конец, походку на задних рук-ках. При этом нес что-то в передних.
Ардина выслушала рассказ Алима и решила, что обязана ехать. Алим не возражал. Но взял с жены слово, что та не будет третировать Риглу.
— Разумеется, милый. Сейчас не время, — холодно ответила Ардина. Дорогой Алим часами раздумывал над ее ответом. Анализировал как с позиции обычной логики, так и альтернативной. Поражало обилие логических цепочек, порождающих фразу «сейчас не время». По какой шли мысли жены?
Путешествие проходило спокойно, без приключений. Один раз, под утро задремавшие пассажиры проснулись от отчаянного визга. Илька уснул, расслабил присоску и сорвался. Обычное дело. Но он не сумел догнать шалота…
— Эх ты, сухопутный! — журил его водитель.
— Я не виноват, — оправдывался Илька. — У меня хвост новый, не тренированный. Мне мышцу качать надо, а некогда!
Полной неожиданностью для Алима оказалось, что даже на специально выделенном шалоте они двигаются ничуть не быстрее, чем на рейсовых, с массой пересадок. Шалот, оказывается, не может идти больше недели с крейсерской скоростью. Шалоту, оказывается, нужно отдыхать. Не правда ли, свежая мысль.
Долгими часами спорили над гипотезой Атрана о сверхзнании Эскара, о загадочном «проценте соответствия» цивилизации некоему эталону. (Чтоб не таиться от Ильки и водителя, Алим ввел их в курс дела) Илька тут же внес идею, что Эскар — пришелец из будущего. Каким-то образом он попал во временной водоворот, его затащило в прошлое. Теперь он строит привычный для себя мир. Добивается полного соответствия. А все его гениальные предвидения — это просто память об исторических событиях прежней жизни.
Идею всесторонне обсудили, признали, что она объясняет очень многое, но отвергли.
Водитель выдал другую идею. Мол, Эскар — единственный оставшийся представитель цивилизации Древних. Все Древние вымерли, а он остался. Дальше — тот же сценарий. Хочет восстановить привычный для себя мир.
Алим должен был отметить, что гипотеза водителя намного лучше вписывается в факты, чем идея с водоворотом времени. Но не объясняет случаев предвидения.
— Это что же получается? — возмутилась Ригла. — По любому варианту выходит, что мы живем и трудимся исключительно ради того, чтоб старый маразматик вернул себе привычную вселенную? Весь прогресс ради этого?
Проплывали километры, проходили часы, рождались и умирали гипотезы. Но с каждым днем становилось тревожнее. Старый, добрый, привычный мир уходил в прошлое, становился зыбким, неопределенным.
— … Ты когда последний раз омолаживался? — такими словами встретил его Атран. — Нет, форму надо поддерживать. А это что за чудо природы?
— Это не чудо, — возразил Алим. — Это наказание за грехи мои.
Илька хотел посмотреть на знаменитого генетика, но по глазам ударил луч света. Машинально закрылся рук-кой.
— И я говорю, что я чудо. Но никто не верит.
— А хвостик-то, хвостик, — веселый женский голос.
— Чудо ты наше лапчатое, — это, конечно, Ригла. — Добрый день, Атран. У вас всегда так холодно?
— Да, у вас лето бывает? — подхватил Алим.
— Бывает. Но я в тот день работал, — усмехнулся Атран. — Знакомьтесь, моя жена Анта.
— Мы о вас много слышали, — выплыла вперед Ардина. — Это и есть жектор? Как интересно!…
— Вы, наверно, устали с дороги? А то могу показать наш детский садок. Там и поговорить можно.
По дороге к садку Алим шепнул Атрану, что вся его команда в курсе.
— Даже водитель? — удивился тот.
— Даже шалот, — подтвердил Алим.
— Это облегчает дело. Не будет проблем с транспортом.
У садка три девушки с жекторами оживленно спорили, на кого больше похожа молодь.
— Свои гены ищут, — пояснил Атран. — Часами тут околачиваются. Я без анализатора не смогу сказать, в каком мальке кого больше. А они что-то находят. Кто как плавники держит, у кого какие повадки… Кстати, девушки в курсе. Я предлагаю такой план. Завтра вы отдыхаете. Послезавтра выступаете перед ученым советом… и всеми любопытными. А через два дня начинаем турне по ближайшим городкам. Эта поездка будет прикрытием. Мы нашли то место, куда Эскар уходит омолаживаться. По дороге делаем крюк и знакомимся с артефактом.
— Что за артефакт?
— О-о! — произнес Атран. — Это надо видеть. Потому что ни словами, ни мыслеобразами передать невозможно. Потерпите недельку — сами поймете.
За три дня Илька успел подружиться с испытательницами Атрана, обзавидоваться по поводу жектора, доказать пограничникам, что сонар — это чушь, о которой и говорить не стоит, потеряться в Темноте, сменить свое мнение о сонаре и перезнакомиться со всеми кулами на кордоне. В общем, стал местной знаменитостью. И чуть не проспал отъезд.
— Дядя Алим, знаете, как меня кулы зовут? Растопырчатый! — хвастался он, занимая место на шалоте.
— А они не добавляли «вкусный» или «аппетитный»? — поинтересовался Корпен.
— Не-а! Дядя Алим, а вы сможете сделать сухопутного кула?
— Зачем?
— Ну, чтоб по суше быстро двигаться.
— А кого сухопутный кул будет кушать? Землепроходцев?
Илька задумался. Алим отделился от шалота и огляделся. Четыре кула с пограничниками шли чуть выше и на полкорпуса сзади. Ригла беседовала о чем-то с Ардиной. Корпен собрал вокруг себя девушек с жекторами и рассказывал анекдоты. Инога внимательно слушала Фалина — толкового парнишку с сонаром. Атран показывал дорогу водителю. Илька решил судьбу сухопутного кула и приставал к двум местным инфорам.
Один шалот, четыре кула, бойцы-пограничники, инфоры, специалисты широкого профиля — такой экспедиции по силам самые сложные задачи. Почему же Атран отмалчивается и так скептически настроен?
Вот он, любуйся, — широким жестом Атран указал вперед, в непроглядную темноту. — Арлина, поступаешь в распоряжение Алима.
— Слушаюсь, шеф! — звонко отрапортовала девушка с жектором. И села на нижнее пятно ученого. — Посветить?
— Лучше показать. И рассказать. (Алим втайне позавидовал дисциплинированности испытателей Атрана.)
— Мы назвали это ракушкой Эскара. Хотя никакая она не ракушка. Видите?
— Нет.
— Воспользуйтесь моими глазами. Днем светлее будет. Жектором я ее осветить не могу, слишком большая.
В общем, на семинар нужно успеть обязательно. А до этого — разгрести рутину, встретить Ильку, выходящего из корректора фенотипа с новым хвостом, проверить молодь второго поколения испытателей, отправить в институт квартальный отчет и выбить из снабженцев обещание расширить пищевой комбинат. Рутина — дело скучное, а начинать день надо с радости. Например, с вытаскивания Ильки из медузы. Алим направился к медикам.
Илька мирно спал, упершись локтями в песок и заложив рук-ки за голову. Задняя половина смутно виднелась сквозь студенистое тело инструмента, но детали не проглядывались. Алим обернулся к оператору и… На контактном пятне инструмента дремала Иранья.
И тут Алим встал перед дилеммой. Будить или не будить? Логично и правильно разбудить Иранью немедленно. Но у разблокированных альтернативная логика. Он знает, как напряженно Иранья работала. Иранья разблокирована. Она знает, что Алим это знает, и что Алим сам разблокирован. А по логике разблокированных будить уставшего… нелогично! Но время, время!!!
Алим выскочил на улицу, сорвал ленточку водорослей и вернулся назад. Зависнув над целительницей, пощекотал ей нос. Иранья фыркнула и проснулась.
— Шалапут ты и есть! Точно Илька говорит.
— Верь ему больше. Кстати, как он?
Иранья опустила веки, на минуту сосредоточилась на инструменте.
— Хрящи еще мягкие, а в остальном — готов. Как проснется, выпущу.
— А я не сплю! — подал голос Илька.
— Тогда вылазь. Покажи хвостик.
Через пять минут Илька уже отделился от инструмента и был самым внимательным образом осмотрен. Хвост стал длиннее и уже. Больше всего напоминал хвост угря. Только лопасть располагалась не вертикально, а горизонтально. Работать горизонтальным хвостовым плавником оказалось совсем не так просто, как думал Илька. Хвост метался из стороны в сторону и путался в задних рук-ках. Но все равно парнишка сиял как солнечный блик на мелком месте. Почему-то Алим был уверен: категорический приказ не опираться на хвост в ближайшие две недели Илька нарушит. Как выйдет на сушу — так и нарушит.
— Хочешь посмотреть на пищевой комбинат? — поинтересовался Алим. Просто для того, чтоб отвлечь парнишку от мысли немедленно поломать неокрепшие хвостовые позвонки. Илька хотел. Не догадывался глупый, что такая экскурсия на неделю аппетит отбивает. Одно дело — аккуратные брикетики размягченного мяса в упругой белковой оболочке или плотно упакованные пакетики водорослей в желе. И другое — узнать, что это до тебя кто-то КУШАЛ!!! Пускай специально созданный инструмент, огромная медуза. Но она пропустила пищу через себя! Разделила на примерно одинаковые порции, частично переварила, облекла в пленку и… Язык не поворачивается назвать вещи своими именами! Воистину, есть темы, которых лучше не касаться.
Плыть быстро Илька не мог. Но хитрец прилип к нижнему пятну Алима и позволил себя буксировать.
Пищевой комбинат поражал четкостью и слаженностью работы. Сырье поступало с бойни, от охотников, пограничников и с полей. Крупные, раскормленные до безобразия алмары непрерывно загружали в медуз рыбные туши и охапки зелени. Туши — справа, зелень — слева. Традиция такая на всех комбинатах. Алим объяснил Ильке, что первые две медузы в мясной цепочке ведут разделку — отделяют потроха, кожу, кости. Следующие делят мясо на порцайки стандартных размеров. Последняя в цепочке обволакивает брикет белковой оболочкой. И, разумеется, все пропитывают сырье желудочным соком. Поэтому скорость движения сырья должна быть постоянной. Чуть быстрее — и мясо в брикетах останется сырым. Чуть медленнее — и превратится в желе. Скорость очень важна.
Дав инструкцию Ильке все осмотреть, но никому не мешать, Алим сел на верхнее пятно рулевого, управлявшего первой медузой в цепочке, перекинулся парой фраз и мыслеобразов. Илька тут же поспешил к медузе в конце цепочки, где не менее упитанные алмары грузили брикеты на шалотов. Когда Алим туда подошел, Ильку уже кончили ругать (Куда тебя под шалота несет?!), но расспрашивали и рассматривали с большим интересом. Пока Илька читал лекцию о ганоидах будущего (демонстрируя себя в качестве примера), Алим отозвал в сторону начальника и переговорил с ним. Начальник был не против расширения производства, но требовались дополнительные площади. А для этого строители должны выровнять дно и засыпать склон. То есть, поднять облака мути и песчаной взвеси. Муть накроет производство. Это полгода у всех на зубах песок скрипеть будет. Алим предложил внедрить новейшие технологии — оградить строительную площадку тройной завесой фильтрующих водорослей, а дампинг грунта на склон вести только при южном течении — чтоб шлейф мути сносило в сторону от производства. Согласовали сроки подготовки проекта.
На обратном пути выяснилось, что обтекатели Ильки набиты брикетами с загадочными продуктами.
— Дядя Алим, попробуйте это! — протягивал Илька. — Морская капуста с красной икрой. А это — рулет. Ручная работа! Мясо дикого кула с зеленью и черной икрой. Говорят, вкусно.
— Как тебе комбинат?
— Скучная работа…
— Да ну? — изумился Алим. — Они весь городок кормят. Пока комбината не было, мы все сырьем ели.
— Я не говорю, что не нужная, — обиделся Илька. — Я говорю, скучная. По восемь часов в день одно и то же. Я бы так не смог.
— Но кому-то надо это делать!
— Кому-то надо, — печально согласился Илька. — Бедные, несчастные ганоиды… Суши не видели…
Алим расхохотался. А когда отсмеялся, увидел взволнованную Иногу. Секретарша была тяжела. Икрометание ожидалось со дня на день, поэтому волноваться не полагалось. Алим так ей и сказал:
— Перестань волноваться и доложи, в чем дело.
— Телеграмма от Атрана. — И попыталась сесть на верхнее пятно. Но животик помешал. Алим согнал Ильку с нижнего, слился с ней и окунулся в телеграмму.
«Помнишь наш последний разговор?» — передавал Атран. — «Крупный прорыв, но перспективы туманны. То ли никаких, то ли сказочные. Моих мозгов не хватает. Если хочешь, приезжай. Нужны специалисты по тонкому строению вещества и материаловеды».
— Дядя Алим, вы поедете? — Илька, оказывается, угнездился на верхнем пятне. А Алим, как всегда, раскрылся. Осознав это, не на шутку обозлился. Ильку как волной смыло — юркнул в водоросли и затаился на дне.
Последний разговор был об Эскаре. О его влиянии на Совет, о таинственности и загадочности. Ясно, что открытым текстом Атран передать не мог. Но при чем здесь тонкое строение вещества?
— Я не знаю, — смутилась Инога.
— А Корпен что думает?
— Еще не спрашивала.
Спросим его! — и Алим энергично заработал хвостом. Где-то позади обиженно пискнул забытый Илька.
— Думаю, Атран допросил с пристрастием инфоров, которые приставлены к Эскару. Те что-то слышали, но не смогли сопоставить факты. А Атран сопоставил, — предположил Корпен. — Теперь назревает новое открытие, но Атран не знает, что с ним делать.
— Чтоб Атран не знал, что делать с открытием? — усомнился Алим. — Не верю! Скорее, открытие касается суши. Или это что-то находится на суше.
— Тогда почему он открыто не сказал, чтоб мы пригласили лапчатых?
— Сами вы лапчатые, — пробурчал Илька, который подслушивал у светового отверстия.
— Может, для конспирации? — предположила Инога. — Да и нет у нас специалистов по материаловедению…
— Вот вы где! — в хом ворвалась Ригла. — Скорее, семинар через пять минут начинается.
— Семинар плывет мутным плесом. Есть дело важнее — телеграмма от Атрана. Он зовет нас к себе.
— Та-ак… Когда едем? — характер у Риглы выработался крепкий.
— А как же я? Я не могу сейчас ехать, — испугалась Инога. Алим покосился на нее, на Корпена… Ругнулся про себя, но вслух сказал другое:
— Спешка нам не нужна. Попробуем сначала игру в телеграммы. Первая будет: «Опытного геолога звать?»
Ночью у Иноги начались схватки. Корпен с Амбузией еле успели доставить ее до приемного покоя. Медсестра не закончила формальности в регистратуре, как пошла икра. Корпен сделал свое мужское дело прямо на глазах сонных невозмутимых медсестер. А находчивая Амбузия отправила любопытных за транспортными консерваторами. Так, в консерваторах и доставили всю кладку в пункт приема икры для первичной селекции. Алим узнал обо всем только утром. А вечером пришел ответ Атрана.
«Мыслите правильно. Но геолог уже есть», — сообщал тот. Инога опять разволновалась.
— В санаторий! Быстро! — шикнул на нее Алим. — И перестань дрожать, без тебя не уеду. Куда я без тебя?
— Слово?
— Слово, слово. — И, успокоив таким образом секретаршу, энергично повлек Корпена в информаторий. Тот лишь рук-кой жене махнуть успел.
— Наша задача — собрать всю инфу об измерении тонких физических процессов, — проинструктировал он, усадив инфора на контактное пятно нейросети. — Выясни, как измеряют колебания солености, давления, как измеряют твердость грунта… Ну, все об этом.
— А ты?
— А я убегаю сдавать дела. Кстати, ты тоже сдай. Как-никак, на год едем.
Стартовали через неделю. Ранним утром. Алим выписал у транспортников на целый год молодого двадцатиместного шалота. Поэтому расположились с комфортом. На широкой спине всем хватило места.
В трех километрах от полигона остановились, поднялись к поверхности и долго смотрели на буйную зелень, покрывающую остров. Только Алим собрался произнести короткий спич, как за спиной раздалось гневное:
— А ты что здесь делаешь?!
Обернулся. Ригла отчитывает Ильку.
— Я еду с вами. Я — ваше прикрытие! — заявил этот нахаленок. — Вы меня будете демонстрировать. Я — наглядное пособие и результат многолетней работы института.
— Допустим, за пособие вполне Ригла сойдет, — веско произнес Алим. — А кто-то немедленно отправляется домой.
— Никуда я не отправлюсь, — набычился Илька. — А если не возьмете меня, сам приеду. А перед этим расскажу всем, куда и зачем вы поехали, вот!
— Под каким же видом ты приедешь?
— Скажу, что направлен по обмену опытом.
— Может, на самом деле возьмем этого малолетнего шантажиста, — как бы в раздумье предложил Корпен. — Помнишь, перед экватором длинный такой переход вдали от берегов. Когда брюхо к хребту от голода прилипает. А тут — запас продовольствия на борту…
Илька насупился, но решил промолчать.
Первую остановку сделали в Юго-Восточном Институте Генетики. Разумеется, был доклад, разумеется, Ригла и Илька представляли два поколения землепроходцев. Илька хвастался новым горизонтальным хвостом. Проходили и показательные выступления. Ригла с Илькой выходили на сушу, зрители высовывали из среды головы и наблюдали. Ригла делала вид, что собирает образцы, а Илька ей помогает. Алим и Корпен комментировали их действия для зрителей. Землепроходцы обменивались знаками на языке жестов, переворачивали вдвоем камни, будто ищут что-то. Потом, когда запас дыхания у Риглы подходил к концу, Атран громко произносил:
— Сейчас я попрошу Риглу продемонстрировать находки.
Высовывался из среды и подавал знаки. Ригла возвращалась в среду, доставала из обтекателей камешки, палочки и травинки, собранные на суше.
— Эта галька ничем не отличается от прочих, — произносила она с милой улыбкой. — Но лежала на берегу.
Дальше Илька выступал соло. Демонстрировал различные походки — медленную, быструю, очень быструю и, под конец, походку на задних рук-ках. При этом нес что-то в передних.
Ардина выслушала рассказ Алима и решила, что обязана ехать. Алим не возражал. Но взял с жены слово, что та не будет третировать Риглу.
— Разумеется, милый. Сейчас не время, — холодно ответила Ардина. Дорогой Алим часами раздумывал над ее ответом. Анализировал как с позиции обычной логики, так и альтернативной. Поражало обилие логических цепочек, порождающих фразу «сейчас не время». По какой шли мысли жены?
Путешествие проходило спокойно, без приключений. Один раз, под утро задремавшие пассажиры проснулись от отчаянного визга. Илька уснул, расслабил присоску и сорвался. Обычное дело. Но он не сумел догнать шалота…
— Эх ты, сухопутный! — журил его водитель.
— Я не виноват, — оправдывался Илька. — У меня хвост новый, не тренированный. Мне мышцу качать надо, а некогда!
Полной неожиданностью для Алима оказалось, что даже на специально выделенном шалоте они двигаются ничуть не быстрее, чем на рейсовых, с массой пересадок. Шалот, оказывается, не может идти больше недели с крейсерской скоростью. Шалоту, оказывается, нужно отдыхать. Не правда ли, свежая мысль.
Долгими часами спорили над гипотезой Атрана о сверхзнании Эскара, о загадочном «проценте соответствия» цивилизации некоему эталону. (Чтоб не таиться от Ильки и водителя, Алим ввел их в курс дела) Илька тут же внес идею, что Эскар — пришелец из будущего. Каким-то образом он попал во временной водоворот, его затащило в прошлое. Теперь он строит привычный для себя мир. Добивается полного соответствия. А все его гениальные предвидения — это просто память об исторических событиях прежней жизни.
Идею всесторонне обсудили, признали, что она объясняет очень многое, но отвергли.
Водитель выдал другую идею. Мол, Эскар — единственный оставшийся представитель цивилизации Древних. Все Древние вымерли, а он остался. Дальше — тот же сценарий. Хочет восстановить привычный для себя мир.
Алим должен был отметить, что гипотеза водителя намного лучше вписывается в факты, чем идея с водоворотом времени. Но не объясняет случаев предвидения.
— Это что же получается? — возмутилась Ригла. — По любому варианту выходит, что мы живем и трудимся исключительно ради того, чтоб старый маразматик вернул себе привычную вселенную? Весь прогресс ради этого?
Проплывали километры, проходили часы, рождались и умирали гипотезы. Но с каждым днем становилось тревожнее. Старый, добрый, привычный мир уходил в прошлое, становился зыбким, неопределенным.
— … Ты когда последний раз омолаживался? — такими словами встретил его Атран. — Нет, форму надо поддерживать. А это что за чудо природы?
— Это не чудо, — возразил Алим. — Это наказание за грехи мои.
Илька хотел посмотреть на знаменитого генетика, но по глазам ударил луч света. Машинально закрылся рук-кой.
— И я говорю, что я чудо. Но никто не верит.
— А хвостик-то, хвостик, — веселый женский голос.
— Чудо ты наше лапчатое, — это, конечно, Ригла. — Добрый день, Атран. У вас всегда так холодно?
— Да, у вас лето бывает? — подхватил Алим.
— Бывает. Но я в тот день работал, — усмехнулся Атран. — Знакомьтесь, моя жена Анта.
— Мы о вас много слышали, — выплыла вперед Ардина. — Это и есть жектор? Как интересно!…
— Вы, наверно, устали с дороги? А то могу показать наш детский садок. Там и поговорить можно.
По дороге к садку Алим шепнул Атрану, что вся его команда в курсе.
— Даже водитель? — удивился тот.
— Даже шалот, — подтвердил Алим.
— Это облегчает дело. Не будет проблем с транспортом.
У садка три девушки с жекторами оживленно спорили, на кого больше похожа молодь.
— Свои гены ищут, — пояснил Атран. — Часами тут околачиваются. Я без анализатора не смогу сказать, в каком мальке кого больше. А они что-то находят. Кто как плавники держит, у кого какие повадки… Кстати, девушки в курсе. Я предлагаю такой план. Завтра вы отдыхаете. Послезавтра выступаете перед ученым советом… и всеми любопытными. А через два дня начинаем турне по ближайшим городкам. Эта поездка будет прикрытием. Мы нашли то место, куда Эскар уходит омолаживаться. По дороге делаем крюк и знакомимся с артефактом.
— Что за артефакт?
— О-о! — произнес Атран. — Это надо видеть. Потому что ни словами, ни мыслеобразами передать невозможно. Потерпите недельку — сами поймете.
За три дня Илька успел подружиться с испытательницами Атрана, обзавидоваться по поводу жектора, доказать пограничникам, что сонар — это чушь, о которой и говорить не стоит, потеряться в Темноте, сменить свое мнение о сонаре и перезнакомиться со всеми кулами на кордоне. В общем, стал местной знаменитостью. И чуть не проспал отъезд.
— Дядя Алим, знаете, как меня кулы зовут? Растопырчатый! — хвастался он, занимая место на шалоте.
— А они не добавляли «вкусный» или «аппетитный»? — поинтересовался Корпен.
— Не-а! Дядя Алим, а вы сможете сделать сухопутного кула?
— Зачем?
— Ну, чтоб по суше быстро двигаться.
— А кого сухопутный кул будет кушать? Землепроходцев?
Илька задумался. Алим отделился от шалота и огляделся. Четыре кула с пограничниками шли чуть выше и на полкорпуса сзади. Ригла беседовала о чем-то с Ардиной. Корпен собрал вокруг себя девушек с жекторами и рассказывал анекдоты. Инога внимательно слушала Фалина — толкового парнишку с сонаром. Атран показывал дорогу водителю. Илька решил судьбу сухопутного кула и приставал к двум местным инфорам.
Один шалот, четыре кула, бойцы-пограничники, инфоры, специалисты широкого профиля — такой экспедиции по силам самые сложные задачи. Почему же Атран отмалчивается и так скептически настроен?
Вот он, любуйся, — широким жестом Атран указал вперед, в непроглядную темноту. — Арлина, поступаешь в распоряжение Алима.
— Слушаюсь, шеф! — звонко отрапортовала девушка с жектором. И села на нижнее пятно ученого. — Посветить?
— Лучше показать. И рассказать. (Алим втайне позавидовал дисциплинированности испытателей Атрана.)
— Мы назвали это ракушкой Эскара. Хотя никакая она не ракушка. Видите?
— Нет.
— Воспользуйтесь моими глазами. Днем светлее будет. Жектором я ее осветить не могу, слишком большая.