Страница:
Давайте–ка, посмотрим на это своими сегодняшними глазами. Во–первых, попробуйте представить себе, что всю рвань и пьянь со всей деревенской Московской области пригнали строить, например, лужковские небоскребы в «Москва–Сити». Много они настроят? Тем более что сооружения майя были несколько посложней, если сравнить времена и технологии. Кроме как тачками, автомобилями и бульдозерами они ничем другим служить не могли.
Во–вторых, крестьяне–майя собирали по три урожая в год, так что их можно было звать именно в краткое межсезонье, как раз тогда, когда требовался экскаватор или подъемный кран.
В третьих, сами же евреи научили крестьян добывать удобрения со дна озер, я об этом читал в другой книжке. Правда, не о том, что евреи научили, а о том, что майя именно так делали. Так что и в межсезонье у них была работа.
В четвертых, крестьяне–майя отдавали своим «богам» две трети своего урожая. Одну треть, собственно богам, то есть духовенству, и одну треть – инке, то есть самому умному торговцу, каковой осуществлял светскую власть. То есть, примерно, как и нынешнее, и недавнее советское, и совсем давнее помещичье российское крестьянство. А со своей трети еще и налоги платили, на свечки, ладан, «местное самоуправление» и так далее. «Амхаарцам» в деревне стало жить невыгодно. В городах же, напротив, «пролетариат» снабжался всем необходимым примерно как колхозное стадо, не разжиреешь, но размножаться можно. Именно этот пролетариат и строил господам все, что надо: пирамиды и прочие усыпальницы и храмы. Причем всякий имел специальность, и только, когда надо было тащить что–то тяжелое, усилия объединялись.
В пятых, поэтому сначала в города шел приток из деревень рабочей силы, совершенно так же, как и при ленинской, сталинской, брежневской «индустриализации». Потом поток пришлось ограничивать, так как в городах нечего стало жрать, ибо у меня есть еще пункт и в шестых.
В шестых, замученные и спившиеся пульке (водка), которой их бесперебойно снабжало торговое племя, ибо оно и выдумало этот «напиток» по всей Земле, включая Россию, Германию, Кубу и Шотландию, стали разбегаться по сельве (по ихнему – тайга, джунгли). Совершенно так же, как пишет один из англичан, посетивших Московию в 16 веке: «Иные деревни по миле и более длиной, стояли совершенно пустые, народ весь разбежался», кто куда, в основном в сторону Урала. Крестьянские же майя через дебри двинулись на полуостров Юкатан.
Теперь перейдем к горожанам и их «богам» в форме прибывших из–за океана патрициев. Сначала все шло хорошо. Примерно как до войны в России. Построили майянскую «Магнитку», потом «Днепрогэс», потом взялись за «преобразование природы». Только это у них называлось несколько по–иному. Так как войны у них не было как у нас с вами, то вскоре все закончилось «началом великих строек коммунизма», а жрать в городах стало совсем нечего. Только дурных нефти и газа у них под землей не было. Вернее, никто не знал, что они под землей все–таки есть. И продавать их было некому. А теперь представьте себе, что в России сегодня тоже нет ни нефти, ни газа, ни леса, ни алмазов, ни никеля с платиной на Крайнем Севере. Или все это есть, но никому за нашими границами не нужно. Что бы мы сегодня в своих городах кушали? Или мне приводить цифры, какую малую часть потребляемого продовольствия мы производим в своих «рубежах»? Тогда не спорьте, все бы наше население городов наполовину немедленно бы вымерло, особенно пенсионеры и дети, а остальная половина незамедлительно оказалась бы в тайге, на подножном корму. И города бы опустели точно так же как города майя.
А элита что бы делала? Естественно, сперва бы послала разведку: посмотреть, где гуще всего население. А потом бы перебралась, и по той же самой методике и начала бы строить новые города. К этому времени их бывший народ совершенно бы опростился, забыл, как он что–то делал под руководством своей прежней элиты, стал бы совершенно естественен. И эксперименты с ним можно было начинать по второму кругу.
Я думаю, вы не совсем исчерпывающе поняли мою мысль. Тогда взгляните на себя с той стороны, которую я укажу. Недавно, в 2001 году, я проехал поездом от Москвы до Новокузнецка, около четырех тысяч верст. До этого я лет тридцать летал только самолетом. И до этого, с 1986 по 1992 год я посетил около 20 стран, от Европы до Японии и Австралии. Так вот, во время этой железнодорожной поездки меня обуял ужас. И я его даже не буду описывать, так как расплачусь и не смогу закончить. Наша деревенская страна невообразимо ужасна, она – хуже даже по сравнению с тем племенем, которое, ранее неизвестное, на днях открыли в Африке.
А теперь представьте, что из российских деревень уедут последние учителя, врачи, деревенские механики и агрономы. Чтобы стать «челноками» или продавцами в городских магазинах. Потом в российских деревнях отключат электричество, так как некому будет за ним присматривать. Все, это будет 15 век. И можно снова «осваивать» земли и народы от Казани до Тихого океана. Казаков звать. Ермаков, которые «на тихом бреге Иртыша» отдадут богу душу, завоевывая нашей элите новые «земли».
Так. Что же пишет г–н Керам об аналогичной ситуации у майя? «Подобный общественный строй, а он, насколько мы можем судить, оставался неизменным на протяжении веков, таил в себе зародыш гибели. Культура и наука — и в той и другой области жрецы добились немалых успехов — становились постепенно культурой и наукой лишь избранных. Этой культуре не хватало питательных соков снизу, не было никакого обмена опытом. Ученые все чаще и чаще обращались к звездам, и только к ним, забывая о земле, а ведь только из этого источника они могли в конечном счете черпать свои силы. Они забывали о поисках средств для того, чтобы отвести грядущую опасность. Только этим совершенно поразительным высокомерием духа, свойственным высшим слоям майя, можно объяснить тот поистине удивительный факт, что народ, который достиг таких выдающихся успехов в науке и искусстве, не сумел додуматься до такого важного и в то же время примитивного орудия, как плуг».
Имея в виду то, что вы читаете не только эту мою статью, но и другие мои работы, сообщаю, что в Йемене, на родине евреев, было практически то же самое, что и у майя: соседство величайшей промышленно–производственной культуры с примитивнейшим земледелием. В древнем Йемене еще тогда, когда не было никакого древнего Египта, древних Вавилона и Шумера, процветали горные предприятия по добыче и переработке золота, серебра, меди и только сведение немногочисленных лесов при добыче древесного угля прекратило эту деятельность. Первое стекло появилось тоже в Йемене. Первые хлопок и индиго произведены тоже здесь. Но, до сих пор в Йемене пашут сохой, вручную убирают по 2–3 урожая в год. Но, главное, заметьте, именно в Йемене начали производить наркотик (кат). В Южной же Америке кату тут же нашли замену – коку (кок). И, разве вы не замечаете однозвучность, несколько стершуюся за века?
К этому следует добавить, что майя никоим образом, (см. другие мои работы) нельзя отделять от столь же высоко цивилизованных инков, тольтеков, сапотеков, муисков, ацтеков и так далее. Это все одна и та же цивилизация, растущая из одного корня, недаром она так резко отличается от окружающих первобытных племен Южной и Северной Америки. Начиная к северу от Калифорнии и к югу от нынешних стран Центральной Америки. Как небо и земля.
Это небольшое отступление дает мне право перейти к гибели месопотамских и египетских городов, остатки которых я только что проиллюстрировал. При этом обратить ваше внимание на то, что не войны были главной для этого причиной. Но, сперва сделаем экскурс в современность, в советскую современность.
Возьмем, например такие города, в которых до недавнего времени делали исключительно танки, исключительно экскаваторы или что–нибудь иное, и больше – ничего. И даже – только отравляющие вещества типа зарина и зомана. Или никому не нужные по нынешним временам, советские еще, автомобили. Или такой город как Новокузнецк, в котором только четыре крупнейших металлургических завода, и больше практически – ничего. При этом вы не можете мне возразить, что каждое из таких производств когда–нибудь становятся ненужными, совершенно ненужными, и особо ярко это видно на зарине, зомане, танках и даже – на примере автомобилей «Жигули». Причины тут разные, но суть одна: город умирает, так как его для чего–либо другого приспособить нельзя. Но тут мне нужно маленькое отступление.
Я много повидал на своем веку и мне есть, что сравнивать. Весь западный мир и те страны, которые были стянуты в эту орбиту, рассредоточивают практически свое производство возможно равномернее и возможно более мелкими единицами, покрывающими всю страну. И даже старинные гиганты индустрии стараются разделить и разбросать осколки возможно подальше друг от друга. Доходит до того, что, например, в какой–нибудь небольшой деревне создают небольшое производство каких–нибудь уникальных вещей, например, шестеренок диаметром больше 4 метров и весом больше 5 тонн каждая. И вся страна только там их заказывает, так как они – лучшие. Это, конечно, несколько утрированно, но зато – понятно.
О нашей стране я, кажется, уже сказал, поэтому перейду к другим странам азиатской формации. Уж не случайно ли все они, как и их города, как назло, получаются всегда с концентрированным монопроизводством? Весь Ближний Восток – на нефти, где нефти нет – там хлопок. Целые города ткут ткань, чеканят посуду и картинки, лепят из глины и обжигают посуду, и так далее и тому подобное. И уж, если какой–нибудь район сеет рис, то ничего другого не сеет. Другой сеет табак и вертит из него сигары, и больше – ничего. Только заметьте, все это идет из древности и даже пример Запада по деконцентрации производств на них не действует. Мало того, производства здесь, включая бывший Советский Союз, заранее планируются и строятся так, чтоб не было гибкости в номенклатуре производимого товара, чтоб, не дай бог, вместо танковой полковой радиостанции мог получиться бытовой радиоприемник или, тем более, телевизор. Именно поэтому в нынешней России ни хрена не получается с так называемой конверсией. Согласно этой конверсии из литейного производства танковых башен может получиться только чугунная сковородка и даже – без тефлонового покрытия. Ибо танковую броню тефлоном не покрывали. Покрывали чем–то другим, к сковородкам неприменимым.
Вывод же из всего этого – застывшее время, о котором и пишет герр Керам. А как следствие застывшего времени – необходимость бросать на произвол судьбы уже ненужные города. Но это – только общая причина. Ее надо расшифровать.
Основа общей причины, как ни странно это звучит, – жадность при лености и дурости, и именно этот триумвират, в частности, производит застывшее время, так что я не знаю даже, – с чего начать.
Если издалека, то надо начать с большой разницы в интеллекте аборигенов и торгового племени, внедрившегося среди них. Это сильно мне напоминает Миклухо–Маклая, высадившегося в среду людоедов, которые сразу же дали ему без всяких с его стороны потуг имя Человека с Луны. Разница в том, что Миклухо–Маклай был ученым, а торговое племя – торговцами, сантименты которым ни к чему, главное – прибыль. Именно в таком ранге Человеков с Луны евреи начинали «работать с населением». Сие описано у меня уже в других работах.
Поэтому евреям так же легко доставалась неограниченная власть, которая зиждется ни в коем случае не на насилии. А только лишь на том, что они по абсолютно любому вопросу могли, как говорится, обвести вокруг пальца не только толпу дикарей, но и всех их вождей, включая их не слишком заботливых богов и духов.
Дальше я мог бы даже не продолжать. До сих пор самые дураки из дураков элиты считают, что плебс – глуп, весь, как один. Поэтому изощряться в предпосылках добровольного рабства нет необходимости.
Отсюда – леность, сестра легкости своей жизни и подчинения плебса. Из–за лености нет смысла приобщать аборигенов к своим научно–техническим достижениям, исключая самые необходимые, например, с большим успехом долбить камни. Разумеется, работать руками элита перестает совершенно, только – головой. И все это (астрономия, математика, письменность, магия как наука, архитектура и так далее) вертится только в кругу элиты. А плебс таскает и колет камни, выращивает маис и так далее.
И вообще плебс надо как можно больше загрузить работой, чтоб плебеи ни минуты не сидели без дела. Посмотрите на прошлый российский социализм, и мне не нужно будет долго объяснять. Достаточно сказать, что у нас целых 70 лет подряд было больше всех в мире рабочих дней в году, а толк от этого и сегодня виден невооруженным взглядом. Мы 70 лет подряд возводили никчемные «пирамиды» всех родов, перечислять – не хватит бумаги.
Легкость управления плебсом вызывала несокрушимую уверенность, что так будет вечно. А пренебрежение к уму отдельных представителей плебса не давало обновляться головам элиты, вскоре в ней остались одни дураки. Это и по нынешним нашим российским правителям видно.
Но и город–то был не один на Земле. Поблизости были другие города, возведенные тем же торговым племенем, только уже не слишком дружным. Даже нынешняя родня, живущая в разных концах, например, России, не слишком–то дружна и отнюдь не спешит на выручку друг к другу, предпочитая тихо ждать наследство, а иногда и поторапливать его весьма недостойными способами. А уж это говорит о том, что не вся родня – сплошные дураки, некоторые весьма остроумны, вернее, хитроумны. И тут уж недалеко от того, чтобы неудачник бросил город на произвол судьбы, а родня – поможет. Слово конкуренция тогда не знали, но сам–то факт был, надеюсь.
Тут можно привести с десяток, даже сотню примеров, но пусть этим занимаются экономисты, у них это лучше выйдет, я же займусь плебсом. Ему–то что делать? Его ведь с собою торговое племя не возьмет, бросит вместе с городом. Заметьте, плебс ничего не умеет из того, что умела городская элита, а бестолку камни тесать и таскать – поищите дураков в другом месте. Вот теперь вам будут ясны слова аборигенского шейха, приведенные мной выше, насчет того, что и прадеды его на этом месте (Вавилоне) ставили свои кочевые палатки и кирпичи таскали на свои очаги с клеймом самого Навуходоносора. А если и сейчас непонятно, то почитайте современные газеты. Там многажды расписано как великие ученые из разных там советских «наукоградов» после снятия их с российского бюджета не супермаркеты открыли, не банки создали, и даже не высокотехнологичные производства, а все как один пошли в челноки. Это ведь – то же самое, они гранили «камни науки», а когда гранить стало нечего, вернее, за огранку перестали платить деньги, они пошли кочевать. Или челноки – не современные кочевники?
Вы заметили, что я пока обхожусь абсолютно без войны? Только заметьте еще, что если даже и война, и город как Варшава разрушен до основания, то если данный город нужен, то он немедленно будет восстановлен и доживет до наших дней. Повторяю, если он нужен всем без исключения поколениям. Заметьте также, что ненужные сегодня сталинские лагеря, которые даже не островки по имени «Ахипелаг ГуЛАГ», а настоящие города, ныне – в едва заметных развалинах, которые также трудно найти в тайге как древние города майя в сельве. А ведь время прошло с эры Хрущева всего лишь – ровно сорок лет.
Третья причина, кажется я перешел к подобию войны, – так называемые казаки–разбойники, видимые «следы» которых есть по всей Руси, но и – по всему миру. Только к «ряженым» нынешним российским казакам это не относится. Во–первых, они уже не разбойники лет сто – сто пятьдесят, во–вторых, я их историю знаю лучше, чем они сами (подробности – в других моих работах). В третьих, казаки–разбойники ведут свой род, примерно как от Ноя или самого Авраама, от – торгового племени, и я их нашел даже в Египте. Ибо даже в русских сказках все разбойники за исключением Ильи Муромца (вообще–то и он оттуда же) – «евреины». А если так, то перескажу частичку своих исследований.
Не все евреи в торговом племени умны, предприимчивы и удачливы в торговле. Есть и такие как, например, Маркс – умен, но не предприимчив. А тогда ведь не было чисто писательского труда, которым с учетом спонсорства Энгельса удалось бы нарожать стольких детей. Притом заметьте, я уже вам говорил, что иногда родня живет между собой хуже, чем с чужими людьми. Но, будучи одного поля ягода, неудачники из торгового племени лучше всех знают, где, как и какой можно ограбить караван. Из этой–то предпосылки и родились, например, в Египте «кази» – древнейшие разбойники, которые только ближе к нашему времени слегка изменили свое название, в казаков. И двор у наших нынешних казаков до сих пор называется по–еврейски «баз», откуда и произошли впоследствии «греческие» базилевс и базилика. А самым первым, доподлинно известным нам, и самым крупнейшим казаком–разбойником был Александр Македонский. Причем заметьте, даже дурак поймет, если ему объяснить, что в те времена невозможно было завоевать столько государств, сколько «завоевал» Македонский. Я имею в виду не ограбить по порядку, а именно завоевать, в смысле – удержать всю эту уйму государств хотя бы на неделю.
Именно поэтому, когда возникло товарное производство в городах, торговля сосредоточилась там же, а торговые караваны, посланные за экзотикой, раз в десять сократились. И отдельные мелкие банды всяких там Ильей Муромцев вынуждены были или бросить свой разбой, или объединяться в крупнейшие банды под командой Александров Македонских. Вот, кажется, и все объяснения.
Эти банды могли только воевать и грабить, ничем править они не могли, ума маловато. Поэтому, взяв город, разворошив наугад тайники, съев и выпив там все что можно, Македонские шли брать другой город. Примерно так через полгода, может быть и раньше. Или чуть–чуть позже. В основном это зависело от удачливости по раскурочиванию зиккуратов (см. другие мои работы, по архитектуре).
Разумеется, как только грабители уходили, все возвращалось тут же на круги своя. Плебс, не считая примкнувших к разбойникам плебеев, был на месте. Патриции, не считая трех–пяти неудачников, – тоже на месте. В зиккурате никогда ничего полностью отыскать нельзя, придется перелопатить миллионы тонн, на что у разбойников никогда не хватало ни времени, ни терпения. Так что и оборотный капитал, за малым исключением, – тоже был на месте. Так что же могло задержать возрождение? Уж не Македонский ли? Так он же уже – аж в Индии. Или в Египте, или вообще, черт знает, где. Неужели Вавилону стоять как брошенной невесте, когда и производительные силы, и производственные отношения – как в марксовом «Капитале».
Самолетов, сами понимаете, в те времена не было, телеграфа – тоже. Да и какого черта Македонский, даже получив телеграмму со «скороходом», бросит новый перспективный грабеж, чтоб возвратиться к разбитому корыту? Разве что лет через пяток. Но разбойники столько никогда не жили. Даже сегодня. Максимум до тридцати пяти – сорока лет, и то – начальники. Рядовым же срок жизни – не больше двадцати пяти – тридцати, и то при современной медицине.
Так что никаких войн, похожих на современные, каковые нам вдалбливают историки, похожих, например, когда Гитлер или Наполеон завоевал полмира, а потом все вновь вернулось на круги своя, никогда в древности не было. Разве что такие страны как Россия или Англия постепенно «присоединяла к себе аборигенские земли с населением по человеку на квадратный километр. Империй типа Македонских, Ахеменидов, Селевкидов, Тигранпаласаров, Киров, Ксерксов и прочих «Римских» империй никогда не было. И зачем они нужны историкам, я не знаю. Вероятно потому, что в историки идут тогда, когда проваливают экзамены по математике, она же – чистейшая логика. Нет, Ксерксы и прочие, конечно, были. Только они сидели в своих городах и писали на глиняных табличках друг про друга, либо с гордостью за себя, либо в печали, когда соседу–разбойнику удавалось то же самое, что и Македонскому. В общем, читайте на эту тему другие мои работы. А я пока закончу о руинах–городах.
Главное тут, кроме изложенного выше, было также то, что торгового племени не могло быть больше 5 процентов от всеобщего плебса города и плебса, приходящего в город за покупками. Иначе им не прокормиться, производительность труда–то была не в пример с нынешней низкая. Поэтому торговое племя, вернее ее мобильная часть – самаритяне, всегда готова была двинуться в новые края, за горизонт. Ибо по–еврейски «сам» – небо, «ар» – земля, вместе – горизонт. То есть схождение неба с землею. Поэтому, как только им встречалось что–нибудь получше в смысле пропитания, чем Вавилон, так Вавилон оставался на произвол судьбы, а племя «переселенцев» концентрировалось, например, в Дамаске. Так они и двигались вплоть до Тихого океана, бросая неперспективные города, например, став японскими самураями. Ибо «сам», как я уже говорил, – небо, а «ур» – свет. Вместе – «свет неба» или «небесный свет». Потом переплыли океан, (см. другие мои работы). О Западной Европе речь – особая, но длинная, так что читайте другие мои работы.
Закончу, однако, тоже цитатой: «Знать представляла собой совершенно замкнутый класс: «альмехенооб» (так и слышится аравийское – мое) называли они себя, то есть «те, кто имеет отцов и матерей», обладатели родословных таблиц. К ней принадлежали также жрецы, выходцем из знати был и наследственный князь «халач виник», «истинный человек». А на этих «имеющих отцов и матерей» работал весь народ. Одну треть урожая крестьянин отдавал знати, другую треть – жрецам, и лишь последней частью урожая он мог распоряжаться по собственному усмотрению».
И еще попалась одна цитата, я ее приведу, так как, надеюсь, вы помните, как я интерпретировал греческие «театры», назвав их судами. Вот она (стр.468): «гигантский амфитеатр, каких Европа не знала ни в древнейшие времена, ни в двадцатом веке – здесь было сто двадцать каменных наклонно поднимающихся рядов!» Надо знать при этом, что в греческих амфитеатрах рядов было раз в пять–десять меньше.
Зиккурат как надежный сейф, ключ от которого – в голове
Я давно доказал, что все народы, где побывало торговое племя, как бы одновременно и независимо друг от друга изобрели пирамиды, зиккураты и вавилонские столпы. Вот еще одна возможность проиллюстрировать это.
Керам (стр.43): «Шлиман дважды осмотрел вершину одного холма, представлявшую собой четырехугольное плоское плато, каждая сторона которого имела в длину 233 метра, и пришел к убеждению: под этим холмом лежит Троя». Далее, стр. (46–48): «Под развалинами Нового Илиона он обнаружил другие развалины, под этими – еще одни: холм походил на какую–то чудовищную луковицу, с которой нужно было снимать слой за слоем. <…> Он и его помощники нашли (на территории 233 х 233 м) не менее семи исчезнувших городов, а позднее еще два – девять окон в прошлое. <…> В шестом слое снизу: золотой клад… <…> Шлиман ни минуты не сомневался в том, что он нашел именно клад», так как, добавлю я, все фантастические богатства лежали компактно, откопаны несколькими взмахами лопаты и поместились в шаль его жены.
На рис.1, взятом из этой же книги, показано, что пирамиды Египта возводились хотя и послойно, но не так, как возводится дом. Здесь видно, что сперва возводится маленькая пирамида (на рисунке «ранние стадии постройки»), затем как бы поверх первой пирамиды возводится вторая, третья, десятая и так далее. То есть, здесь та же самая «луковица», о которой Керам пишет, иллюстрируя холм–пирамиду, раскопанную Шлиманом в нынешней Турции (Троя).
Рис.1. Пирамида Снофру, разрушившаяся и поэтому видно, как она строилась.
Теперь Америка стр.403: «Затем Стефенс увидел строение, напоминающее по форме пирамиду. Он пробился к широким ступеням лестницы. Лестница вела из сумрака кустарника ввысь, туда, где зеленели кроны деревьев, к террасе, которая находилась не менее чем в тридцати метрах над землей. Стефенс почувствовал головокружение». Стр.411: «Да, возражали другие, но такие сооружения майя, как пирамиды, совершенно определенно свидетельствуют о влиянии Египта». Стр.439: «На холме в большинстве случаев были расположены храмы и дворцы духовенства и знати: они образовывали замкнутый ареал и по своему характеру были похожи на крепости. И без всякого промежутка, переходных ступеней вокруг каменного «сити» располагались хижины и деревянные лачуги простолюдинов».
Добавлю, что эти деревянные хижины и лачуги не могли сохраниться, например, в Египте или Месопотамии, там дров днем с огнем не сыщешь по сравнению со сплошными лесами Америки.
Стр.442, все еще Америка: «Над темными вершинами деревьев был виден высокий крутой холм. <…> Крутая лестница вела от подножия холма к храму. Томпсон был знаком по рисункам с египетскими пирамидами и представлял себе их назначение. Но эта пирамида, сооруженная индейцами майя, не была гробницей, как сооружения Гизы. Внешне она напоминала зиккурат, но еще более чем вавилонские башни, она казалась лишь помостом, каменным основанием для гигантской лестницы, которая вела все выше и выше – к богу, к солнцу, к луне». <…> Поднявшись наверх, почти на тридцать метров над джунглями, он осмотрелся кругом и тогда увидел одно, другое, третье… по меньшей мере дюжину разбросанных в джунглях, еле заметных за деревьями сооружений». Стр. 458: «…он (Томпсон) нашел в одной пирамиде несколько гробниц, а затем под основанием пирамиды в скале обнаружил главную гробницу».
Во–вторых, крестьяне–майя собирали по три урожая в год, так что их можно было звать именно в краткое межсезонье, как раз тогда, когда требовался экскаватор или подъемный кран.
В третьих, сами же евреи научили крестьян добывать удобрения со дна озер, я об этом читал в другой книжке. Правда, не о том, что евреи научили, а о том, что майя именно так делали. Так что и в межсезонье у них была работа.
В четвертых, крестьяне–майя отдавали своим «богам» две трети своего урожая. Одну треть, собственно богам, то есть духовенству, и одну треть – инке, то есть самому умному торговцу, каковой осуществлял светскую власть. То есть, примерно, как и нынешнее, и недавнее советское, и совсем давнее помещичье российское крестьянство. А со своей трети еще и налоги платили, на свечки, ладан, «местное самоуправление» и так далее. «Амхаарцам» в деревне стало жить невыгодно. В городах же, напротив, «пролетариат» снабжался всем необходимым примерно как колхозное стадо, не разжиреешь, но размножаться можно. Именно этот пролетариат и строил господам все, что надо: пирамиды и прочие усыпальницы и храмы. Причем всякий имел специальность, и только, когда надо было тащить что–то тяжелое, усилия объединялись.
В пятых, поэтому сначала в города шел приток из деревень рабочей силы, совершенно так же, как и при ленинской, сталинской, брежневской «индустриализации». Потом поток пришлось ограничивать, так как в городах нечего стало жрать, ибо у меня есть еще пункт и в шестых.
В шестых, замученные и спившиеся пульке (водка), которой их бесперебойно снабжало торговое племя, ибо оно и выдумало этот «напиток» по всей Земле, включая Россию, Германию, Кубу и Шотландию, стали разбегаться по сельве (по ихнему – тайга, джунгли). Совершенно так же, как пишет один из англичан, посетивших Московию в 16 веке: «Иные деревни по миле и более длиной, стояли совершенно пустые, народ весь разбежался», кто куда, в основном в сторону Урала. Крестьянские же майя через дебри двинулись на полуостров Юкатан.
Теперь перейдем к горожанам и их «богам» в форме прибывших из–за океана патрициев. Сначала все шло хорошо. Примерно как до войны в России. Построили майянскую «Магнитку», потом «Днепрогэс», потом взялись за «преобразование природы». Только это у них называлось несколько по–иному. Так как войны у них не было как у нас с вами, то вскоре все закончилось «началом великих строек коммунизма», а жрать в городах стало совсем нечего. Только дурных нефти и газа у них под землей не было. Вернее, никто не знал, что они под землей все–таки есть. И продавать их было некому. А теперь представьте себе, что в России сегодня тоже нет ни нефти, ни газа, ни леса, ни алмазов, ни никеля с платиной на Крайнем Севере. Или все это есть, но никому за нашими границами не нужно. Что бы мы сегодня в своих городах кушали? Или мне приводить цифры, какую малую часть потребляемого продовольствия мы производим в своих «рубежах»? Тогда не спорьте, все бы наше население городов наполовину немедленно бы вымерло, особенно пенсионеры и дети, а остальная половина незамедлительно оказалась бы в тайге, на подножном корму. И города бы опустели точно так же как города майя.
А элита что бы делала? Естественно, сперва бы послала разведку: посмотреть, где гуще всего население. А потом бы перебралась, и по той же самой методике и начала бы строить новые города. К этому времени их бывший народ совершенно бы опростился, забыл, как он что–то делал под руководством своей прежней элиты, стал бы совершенно естественен. И эксперименты с ним можно было начинать по второму кругу.
Я думаю, вы не совсем исчерпывающе поняли мою мысль. Тогда взгляните на себя с той стороны, которую я укажу. Недавно, в 2001 году, я проехал поездом от Москвы до Новокузнецка, около четырех тысяч верст. До этого я лет тридцать летал только самолетом. И до этого, с 1986 по 1992 год я посетил около 20 стран, от Европы до Японии и Австралии. Так вот, во время этой железнодорожной поездки меня обуял ужас. И я его даже не буду описывать, так как расплачусь и не смогу закончить. Наша деревенская страна невообразимо ужасна, она – хуже даже по сравнению с тем племенем, которое, ранее неизвестное, на днях открыли в Африке.
А теперь представьте, что из российских деревень уедут последние учителя, врачи, деревенские механики и агрономы. Чтобы стать «челноками» или продавцами в городских магазинах. Потом в российских деревнях отключат электричество, так как некому будет за ним присматривать. Все, это будет 15 век. И можно снова «осваивать» земли и народы от Казани до Тихого океана. Казаков звать. Ермаков, которые «на тихом бреге Иртыша» отдадут богу душу, завоевывая нашей элите новые «земли».
Так. Что же пишет г–н Керам об аналогичной ситуации у майя? «Подобный общественный строй, а он, насколько мы можем судить, оставался неизменным на протяжении веков, таил в себе зародыш гибели. Культура и наука — и в той и другой области жрецы добились немалых успехов — становились постепенно культурой и наукой лишь избранных. Этой культуре не хватало питательных соков снизу, не было никакого обмена опытом. Ученые все чаще и чаще обращались к звездам, и только к ним, забывая о земле, а ведь только из этого источника они могли в конечном счете черпать свои силы. Они забывали о поисках средств для того, чтобы отвести грядущую опасность. Только этим совершенно поразительным высокомерием духа, свойственным высшим слоям майя, можно объяснить тот поистине удивительный факт, что народ, который достиг таких выдающихся успехов в науке и искусстве, не сумел додуматься до такого важного и в то же время примитивного орудия, как плуг».
Имея в виду то, что вы читаете не только эту мою статью, но и другие мои работы, сообщаю, что в Йемене, на родине евреев, было практически то же самое, что и у майя: соседство величайшей промышленно–производственной культуры с примитивнейшим земледелием. В древнем Йемене еще тогда, когда не было никакого древнего Египта, древних Вавилона и Шумера, процветали горные предприятия по добыче и переработке золота, серебра, меди и только сведение немногочисленных лесов при добыче древесного угля прекратило эту деятельность. Первое стекло появилось тоже в Йемене. Первые хлопок и индиго произведены тоже здесь. Но, до сих пор в Йемене пашут сохой, вручную убирают по 2–3 урожая в год. Но, главное, заметьте, именно в Йемене начали производить наркотик (кат). В Южной же Америке кату тут же нашли замену – коку (кок). И, разве вы не замечаете однозвучность, несколько стершуюся за века?
К этому следует добавить, что майя никоим образом, (см. другие мои работы) нельзя отделять от столь же высоко цивилизованных инков, тольтеков, сапотеков, муисков, ацтеков и так далее. Это все одна и та же цивилизация, растущая из одного корня, недаром она так резко отличается от окружающих первобытных племен Южной и Северной Америки. Начиная к северу от Калифорнии и к югу от нынешних стран Центральной Америки. Как небо и земля.
Это небольшое отступление дает мне право перейти к гибели месопотамских и египетских городов, остатки которых я только что проиллюстрировал. При этом обратить ваше внимание на то, что не войны были главной для этого причиной. Но, сперва сделаем экскурс в современность, в советскую современность.
Возьмем, например такие города, в которых до недавнего времени делали исключительно танки, исключительно экскаваторы или что–нибудь иное, и больше – ничего. И даже – только отравляющие вещества типа зарина и зомана. Или никому не нужные по нынешним временам, советские еще, автомобили. Или такой город как Новокузнецк, в котором только четыре крупнейших металлургических завода, и больше практически – ничего. При этом вы не можете мне возразить, что каждое из таких производств когда–нибудь становятся ненужными, совершенно ненужными, и особо ярко это видно на зарине, зомане, танках и даже – на примере автомобилей «Жигули». Причины тут разные, но суть одна: город умирает, так как его для чего–либо другого приспособить нельзя. Но тут мне нужно маленькое отступление.
Я много повидал на своем веку и мне есть, что сравнивать. Весь западный мир и те страны, которые были стянуты в эту орбиту, рассредоточивают практически свое производство возможно равномернее и возможно более мелкими единицами, покрывающими всю страну. И даже старинные гиганты индустрии стараются разделить и разбросать осколки возможно подальше друг от друга. Доходит до того, что, например, в какой–нибудь небольшой деревне создают небольшое производство каких–нибудь уникальных вещей, например, шестеренок диаметром больше 4 метров и весом больше 5 тонн каждая. И вся страна только там их заказывает, так как они – лучшие. Это, конечно, несколько утрированно, но зато – понятно.
О нашей стране я, кажется, уже сказал, поэтому перейду к другим странам азиатской формации. Уж не случайно ли все они, как и их города, как назло, получаются всегда с концентрированным монопроизводством? Весь Ближний Восток – на нефти, где нефти нет – там хлопок. Целые города ткут ткань, чеканят посуду и картинки, лепят из глины и обжигают посуду, и так далее и тому подобное. И уж, если какой–нибудь район сеет рис, то ничего другого не сеет. Другой сеет табак и вертит из него сигары, и больше – ничего. Только заметьте, все это идет из древности и даже пример Запада по деконцентрации производств на них не действует. Мало того, производства здесь, включая бывший Советский Союз, заранее планируются и строятся так, чтоб не было гибкости в номенклатуре производимого товара, чтоб, не дай бог, вместо танковой полковой радиостанции мог получиться бытовой радиоприемник или, тем более, телевизор. Именно поэтому в нынешней России ни хрена не получается с так называемой конверсией. Согласно этой конверсии из литейного производства танковых башен может получиться только чугунная сковородка и даже – без тефлонового покрытия. Ибо танковую броню тефлоном не покрывали. Покрывали чем–то другим, к сковородкам неприменимым.
Вывод же из всего этого – застывшее время, о котором и пишет герр Керам. А как следствие застывшего времени – необходимость бросать на произвол судьбы уже ненужные города. Но это – только общая причина. Ее надо расшифровать.
Основа общей причины, как ни странно это звучит, – жадность при лености и дурости, и именно этот триумвират, в частности, производит застывшее время, так что я не знаю даже, – с чего начать.
Если издалека, то надо начать с большой разницы в интеллекте аборигенов и торгового племени, внедрившегося среди них. Это сильно мне напоминает Миклухо–Маклая, высадившегося в среду людоедов, которые сразу же дали ему без всяких с его стороны потуг имя Человека с Луны. Разница в том, что Миклухо–Маклай был ученым, а торговое племя – торговцами, сантименты которым ни к чему, главное – прибыль. Именно в таком ранге Человеков с Луны евреи начинали «работать с населением». Сие описано у меня уже в других работах.
Поэтому евреям так же легко доставалась неограниченная власть, которая зиждется ни в коем случае не на насилии. А только лишь на том, что они по абсолютно любому вопросу могли, как говорится, обвести вокруг пальца не только толпу дикарей, но и всех их вождей, включая их не слишком заботливых богов и духов.
Дальше я мог бы даже не продолжать. До сих пор самые дураки из дураков элиты считают, что плебс – глуп, весь, как один. Поэтому изощряться в предпосылках добровольного рабства нет необходимости.
Отсюда – леность, сестра легкости своей жизни и подчинения плебса. Из–за лености нет смысла приобщать аборигенов к своим научно–техническим достижениям, исключая самые необходимые, например, с большим успехом долбить камни. Разумеется, работать руками элита перестает совершенно, только – головой. И все это (астрономия, математика, письменность, магия как наука, архитектура и так далее) вертится только в кругу элиты. А плебс таскает и колет камни, выращивает маис и так далее.
И вообще плебс надо как можно больше загрузить работой, чтоб плебеи ни минуты не сидели без дела. Посмотрите на прошлый российский социализм, и мне не нужно будет долго объяснять. Достаточно сказать, что у нас целых 70 лет подряд было больше всех в мире рабочих дней в году, а толк от этого и сегодня виден невооруженным взглядом. Мы 70 лет подряд возводили никчемные «пирамиды» всех родов, перечислять – не хватит бумаги.
Легкость управления плебсом вызывала несокрушимую уверенность, что так будет вечно. А пренебрежение к уму отдельных представителей плебса не давало обновляться головам элиты, вскоре в ней остались одни дураки. Это и по нынешним нашим российским правителям видно.
Но и город–то был не один на Земле. Поблизости были другие города, возведенные тем же торговым племенем, только уже не слишком дружным. Даже нынешняя родня, живущая в разных концах, например, России, не слишком–то дружна и отнюдь не спешит на выручку друг к другу, предпочитая тихо ждать наследство, а иногда и поторапливать его весьма недостойными способами. А уж это говорит о том, что не вся родня – сплошные дураки, некоторые весьма остроумны, вернее, хитроумны. И тут уж недалеко от того, чтобы неудачник бросил город на произвол судьбы, а родня – поможет. Слово конкуренция тогда не знали, но сам–то факт был, надеюсь.
Тут можно привести с десяток, даже сотню примеров, но пусть этим занимаются экономисты, у них это лучше выйдет, я же займусь плебсом. Ему–то что делать? Его ведь с собою торговое племя не возьмет, бросит вместе с городом. Заметьте, плебс ничего не умеет из того, что умела городская элита, а бестолку камни тесать и таскать – поищите дураков в другом месте. Вот теперь вам будут ясны слова аборигенского шейха, приведенные мной выше, насчет того, что и прадеды его на этом месте (Вавилоне) ставили свои кочевые палатки и кирпичи таскали на свои очаги с клеймом самого Навуходоносора. А если и сейчас непонятно, то почитайте современные газеты. Там многажды расписано как великие ученые из разных там советских «наукоградов» после снятия их с российского бюджета не супермаркеты открыли, не банки создали, и даже не высокотехнологичные производства, а все как один пошли в челноки. Это ведь – то же самое, они гранили «камни науки», а когда гранить стало нечего, вернее, за огранку перестали платить деньги, они пошли кочевать. Или челноки – не современные кочевники?
Вы заметили, что я пока обхожусь абсолютно без войны? Только заметьте еще, что если даже и война, и город как Варшава разрушен до основания, то если данный город нужен, то он немедленно будет восстановлен и доживет до наших дней. Повторяю, если он нужен всем без исключения поколениям. Заметьте также, что ненужные сегодня сталинские лагеря, которые даже не островки по имени «Ахипелаг ГуЛАГ», а настоящие города, ныне – в едва заметных развалинах, которые также трудно найти в тайге как древние города майя в сельве. А ведь время прошло с эры Хрущева всего лишь – ровно сорок лет.
Третья причина, кажется я перешел к подобию войны, – так называемые казаки–разбойники, видимые «следы» которых есть по всей Руси, но и – по всему миру. Только к «ряженым» нынешним российским казакам это не относится. Во–первых, они уже не разбойники лет сто – сто пятьдесят, во–вторых, я их историю знаю лучше, чем они сами (подробности – в других моих работах). В третьих, казаки–разбойники ведут свой род, примерно как от Ноя или самого Авраама, от – торгового племени, и я их нашел даже в Египте. Ибо даже в русских сказках все разбойники за исключением Ильи Муромца (вообще–то и он оттуда же) – «евреины». А если так, то перескажу частичку своих исследований.
Не все евреи в торговом племени умны, предприимчивы и удачливы в торговле. Есть и такие как, например, Маркс – умен, но не предприимчив. А тогда ведь не было чисто писательского труда, которым с учетом спонсорства Энгельса удалось бы нарожать стольких детей. Притом заметьте, я уже вам говорил, что иногда родня живет между собой хуже, чем с чужими людьми. Но, будучи одного поля ягода, неудачники из торгового племени лучше всех знают, где, как и какой можно ограбить караван. Из этой–то предпосылки и родились, например, в Египте «кази» – древнейшие разбойники, которые только ближе к нашему времени слегка изменили свое название, в казаков. И двор у наших нынешних казаков до сих пор называется по–еврейски «баз», откуда и произошли впоследствии «греческие» базилевс и базилика. А самым первым, доподлинно известным нам, и самым крупнейшим казаком–разбойником был Александр Македонский. Причем заметьте, даже дурак поймет, если ему объяснить, что в те времена невозможно было завоевать столько государств, сколько «завоевал» Македонский. Я имею в виду не ограбить по порядку, а именно завоевать, в смысле – удержать всю эту уйму государств хотя бы на неделю.
Именно поэтому, когда возникло товарное производство в городах, торговля сосредоточилась там же, а торговые караваны, посланные за экзотикой, раз в десять сократились. И отдельные мелкие банды всяких там Ильей Муромцев вынуждены были или бросить свой разбой, или объединяться в крупнейшие банды под командой Александров Македонских. Вот, кажется, и все объяснения.
Эти банды могли только воевать и грабить, ничем править они не могли, ума маловато. Поэтому, взяв город, разворошив наугад тайники, съев и выпив там все что можно, Македонские шли брать другой город. Примерно так через полгода, может быть и раньше. Или чуть–чуть позже. В основном это зависело от удачливости по раскурочиванию зиккуратов (см. другие мои работы, по архитектуре).
Разумеется, как только грабители уходили, все возвращалось тут же на круги своя. Плебс, не считая примкнувших к разбойникам плебеев, был на месте. Патриции, не считая трех–пяти неудачников, – тоже на месте. В зиккурате никогда ничего полностью отыскать нельзя, придется перелопатить миллионы тонн, на что у разбойников никогда не хватало ни времени, ни терпения. Так что и оборотный капитал, за малым исключением, – тоже был на месте. Так что же могло задержать возрождение? Уж не Македонский ли? Так он же уже – аж в Индии. Или в Египте, или вообще, черт знает, где. Неужели Вавилону стоять как брошенной невесте, когда и производительные силы, и производственные отношения – как в марксовом «Капитале».
Самолетов, сами понимаете, в те времена не было, телеграфа – тоже. Да и какого черта Македонский, даже получив телеграмму со «скороходом», бросит новый перспективный грабеж, чтоб возвратиться к разбитому корыту? Разве что лет через пяток. Но разбойники столько никогда не жили. Даже сегодня. Максимум до тридцати пяти – сорока лет, и то – начальники. Рядовым же срок жизни – не больше двадцати пяти – тридцати, и то при современной медицине.
Так что никаких войн, похожих на современные, каковые нам вдалбливают историки, похожих, например, когда Гитлер или Наполеон завоевал полмира, а потом все вновь вернулось на круги своя, никогда в древности не было. Разве что такие страны как Россия или Англия постепенно «присоединяла к себе аборигенские земли с населением по человеку на квадратный километр. Империй типа Македонских, Ахеменидов, Селевкидов, Тигранпаласаров, Киров, Ксерксов и прочих «Римских» империй никогда не было. И зачем они нужны историкам, я не знаю. Вероятно потому, что в историки идут тогда, когда проваливают экзамены по математике, она же – чистейшая логика. Нет, Ксерксы и прочие, конечно, были. Только они сидели в своих городах и писали на глиняных табличках друг про друга, либо с гордостью за себя, либо в печали, когда соседу–разбойнику удавалось то же самое, что и Македонскому. В общем, читайте на эту тему другие мои работы. А я пока закончу о руинах–городах.
Главное тут, кроме изложенного выше, было также то, что торгового племени не могло быть больше 5 процентов от всеобщего плебса города и плебса, приходящего в город за покупками. Иначе им не прокормиться, производительность труда–то была не в пример с нынешней низкая. Поэтому торговое племя, вернее ее мобильная часть – самаритяне, всегда готова была двинуться в новые края, за горизонт. Ибо по–еврейски «сам» – небо, «ар» – земля, вместе – горизонт. То есть схождение неба с землею. Поэтому, как только им встречалось что–нибудь получше в смысле пропитания, чем Вавилон, так Вавилон оставался на произвол судьбы, а племя «переселенцев» концентрировалось, например, в Дамаске. Так они и двигались вплоть до Тихого океана, бросая неперспективные города, например, став японскими самураями. Ибо «сам», как я уже говорил, – небо, а «ур» – свет. Вместе – «свет неба» или «небесный свет». Потом переплыли океан, (см. другие мои работы). О Западной Европе речь – особая, но длинная, так что читайте другие мои работы.
Закончу, однако, тоже цитатой: «Знать представляла собой совершенно замкнутый класс: «альмехенооб» (так и слышится аравийское – мое) называли они себя, то есть «те, кто имеет отцов и матерей», обладатели родословных таблиц. К ней принадлежали также жрецы, выходцем из знати был и наследственный князь «халач виник», «истинный человек». А на этих «имеющих отцов и матерей» работал весь народ. Одну треть урожая крестьянин отдавал знати, другую треть – жрецам, и лишь последней частью урожая он мог распоряжаться по собственному усмотрению».
И еще попалась одна цитата, я ее приведу, так как, надеюсь, вы помните, как я интерпретировал греческие «театры», назвав их судами. Вот она (стр.468): «гигантский амфитеатр, каких Европа не знала ни в древнейшие времена, ни в двадцатом веке – здесь было сто двадцать каменных наклонно поднимающихся рядов!» Надо знать при этом, что в греческих амфитеатрах рядов было раз в пять–десять меньше.
Зиккурат как надежный сейф, ключ от которого – в голове
Я давно доказал, что все народы, где побывало торговое племя, как бы одновременно и независимо друг от друга изобрели пирамиды, зиккураты и вавилонские столпы. Вот еще одна возможность проиллюстрировать это.
Керам (стр.43): «Шлиман дважды осмотрел вершину одного холма, представлявшую собой четырехугольное плоское плато, каждая сторона которого имела в длину 233 метра, и пришел к убеждению: под этим холмом лежит Троя». Далее, стр. (46–48): «Под развалинами Нового Илиона он обнаружил другие развалины, под этими – еще одни: холм походил на какую–то чудовищную луковицу, с которой нужно было снимать слой за слоем. <…> Он и его помощники нашли (на территории 233 х 233 м) не менее семи исчезнувших городов, а позднее еще два – девять окон в прошлое. <…> В шестом слое снизу: золотой клад… <…> Шлиман ни минуты не сомневался в том, что он нашел именно клад», так как, добавлю я, все фантастические богатства лежали компактно, откопаны несколькими взмахами лопаты и поместились в шаль его жены.
Рис.1. Пирамида Снофру, разрушившаяся и поэтому видно, как она строилась.
Теперь Америка стр.403: «Затем Стефенс увидел строение, напоминающее по форме пирамиду. Он пробился к широким ступеням лестницы. Лестница вела из сумрака кустарника ввысь, туда, где зеленели кроны деревьев, к террасе, которая находилась не менее чем в тридцати метрах над землей. Стефенс почувствовал головокружение». Стр.411: «Да, возражали другие, но такие сооружения майя, как пирамиды, совершенно определенно свидетельствуют о влиянии Египта». Стр.439: «На холме в большинстве случаев были расположены храмы и дворцы духовенства и знати: они образовывали замкнутый ареал и по своему характеру были похожи на крепости. И без всякого промежутка, переходных ступеней вокруг каменного «сити» располагались хижины и деревянные лачуги простолюдинов».
Добавлю, что эти деревянные хижины и лачуги не могли сохраниться, например, в Египте или Месопотамии, там дров днем с огнем не сыщешь по сравнению со сплошными лесами Америки.
Стр.442, все еще Америка: «Над темными вершинами деревьев был виден высокий крутой холм. <…> Крутая лестница вела от подножия холма к храму. Томпсон был знаком по рисункам с египетскими пирамидами и представлял себе их назначение. Но эта пирамида, сооруженная индейцами майя, не была гробницей, как сооружения Гизы. Внешне она напоминала зиккурат, но еще более чем вавилонские башни, она казалась лишь помостом, каменным основанием для гигантской лестницы, которая вела все выше и выше – к богу, к солнцу, к луне». <…> Поднявшись наверх, почти на тридцать метров над джунглями, он осмотрелся кругом и тогда увидел одно, другое, третье… по меньшей мере дюжину разбросанных в джунглях, еле заметных за деревьями сооружений». Стр. 458: «…он (Томпсон) нашел в одной пирамиде несколько гробниц, а затем под основанием пирамиды в скале обнаружил главную гробницу».