Страница:
Крейг прыгнул к стене ногами вперед, как бейсболист на финише. Он подкатился к стене и замер там, с трудом переводя дыхание. Только товарищу Бдительному и еще двоим партизанам удалось добежать до стены, остальные либо были убиты рядом с грузовиком, либо лежали на плацу.
— Мы должны заставить замолчать этот пулемет. Товарищ Бдительный криво усмехнулся.
— Вперед, Куфела, мы понаблюдаем за тобой с огромным интересом.
Еще одна граната из РПГ взорвалась у стены, оглушив их и осыпав белой пылью.
Крейг перекатился на бок и проверил автомат. Полный рожок патронов. Товарищ Бдительный передал ему из рюкзака еще один рожок. Кроме того, у Крейга был ТТ за поясом джинсов, а к нагрудным карманам были пристегнуты две гранаты.
Он на мгновение выглянул из-за стены, и мгновенно кирпичную стену рядом с его головой потряс град пуль. Он откатился назад. До подножия скалы оставалось сто ярдов, но это могли быть и сто миль. Они были совершенно беспомощны под огнем пулеметчика, который занимал главенствующее положение над всем лагерем. Любого, кто решил бы даже пошевелиться, мгновенно сразила бы очередь из пулемета или выстрел из гранатомета.
Крейг с тревогой поискал взглядом второй грузовик, но водитель, вероятно, разумно спрятал его за одной из построек, как только услышал первый выстрел из гранатомета. Других партизан тоже не было видно — все лежали в укрытиях, впрочем, они и так понесли слишком большие потери.
— Это не может закончиться так бездарно. — Крейг был вне себя от беспомощности. — Мы должны захватить этот пулемет!
Пулемет на скале, лишившись целей, замолчал, а потом Крейг услышал пение. Сначала всего несколько голосов, но песню подхватывали другие, и она становилась все громче и громче.
Почему вы рыдаете, вдовы шангани,
Когда трехногие ружья хохочут так громко?
Буквально через мгновение эту старинную боевую песню пели уже сотни голосов:
Почему вы плачете, сыновья кротов,
Когда ваши отцы выполняют приказы короля?
А потом он увидел, как из бараков показалась разноликая армия обнаженных фигур. Некоторые едва передвигали ноги от истощения, другие были более сильными и вооружились камнями, кирпичами и вырванными из земли столбами. Очень немногие подобрали оружие убитых охранников, но все пели, бросая вызов засевшему на скале с пулеметом врагу.
— О господи, — прошептал Крейг. — Сейчас начнется бойня.
В первой шеренге шел высокий изможденный человек с автоматом, напоминающий карикатуру на смерть, вокруг которого сплотились его изможденные товарищи по несчастью. Крейг не мог не узнать Тунгату Зебива.
— Сэм, поворачивай назад! — закричал он, называя старого друга привычным именем, но Тунгата упрямо шел вперед, а лежавший рядом с Крейгом товарищ Бдительный спокойно сказал:
— Они вызовут огонь на себя. Это наш последний шанс.
— Да, будь готов.
Товарищ Бдительный был прав. Смерть заключенных не должна быть напрасной. И тут загрохотал пулемет.
— Подожди! — Крейг схватил товарища Бдительного за руку. — Скоро он будет менять ленту.
Он ждал, пока закончится первая лента в пулемете, беспомощно наблюдая, как пули косят едва не обретших свободу заключенных.
Поток трассирующих пуль смывал их как из шланга. Первая шеренга пала, павших товарищей сменили другие заключенные, а Тунгата ушел далеко вперед, стреляя на бегу. Казалось, пули не брали его, только окутывали клубами пыли. Пулемет вдруг замолчал.
— Патроны кончились! — закричал Крейг. — Вперед. Они бросились вперед как спринтеры с колодок, и Крейгу показалось, что до подножия так же далеко, как до края земли.
Еще одна ракета просвистела над их головами. Крейг машинально пригнулся, но ракета была выпущена слишком высоко, явно в панике. Пролетев над плацем, она попала в серебристый бак с топливом. Пламя взметнулось на двести футов, и Крейг ощутил кожей горячее дыхание взрыва.
Он отставал от товарища Бдительного и других партизан — протез замедлял его бег, и считал на бегу. Хорошему пулеметчику нужно было не больше десяти секунд на то, чтобы перезарядить пулемет. Прошло уже семь секунд с того момента, когда они покинули спасительную стену… восемь, девять, десять! Сейчас раздастся очередь! А до скалы оставалось еще двадцать шагов.
Товарищи Бдительный подбежал к мешкам с песком и легко перепрыгнул через них.
Крейг вдруг почувствовал сильнейший удар по ноге и в следующее мгновение оказался на земле. Рядом с ним втыкались в землю пули. Потом пулеметчик, очевидно решил, что убил его, и навел пулемет на наступавшую стену заключенных.
Крейг побежал вперед так же быстро, как раньше, и только через несколько секунд понял, что пуля попала в протез. Он едва не расхохотался от нелепости произошедшего.
«Больше одного раза не получится», — подумал он и незаметно для себя подбежал к подножию скалы. Он подпрыгнул, схватился рукой за верхний край стены укрепления, подтянулся и перекатился через мешки с песком. Он упал на узкую площадку, на которой никого не было.
«Передатчик, — сказал он себе, — нужно захватить передатчик». Он спрыгнул в окоп и побежал к форту. Он услышал шум драки впереди, сдавленный крик, а потом увидел, как товарищ Бдительный выпрямляется над телом десантника из Третьей бригады с гранатометом в руках.
— Ликвидируй пулемет, — приказал ему Крейг — Я займусь передатчиком.
Крейг побежал дальше по проходу между мешками с песком, мимо блиндажа, в котором ночевал во время первого своего посещения лагеря.
«Первый поворот налево», — напомнил он себе, рывком отдернул штору из мешковины и сразу же услышал отчаянные крики радиста.
Крейг пробежал по узкому коридору и замер в проеме.
«Слишком поздно», — подумал он в отчаянии. Радист в майке и трусах склонился над передатчиком. Он прижимал микрофон к губам обеими руками, кричал сигнал тревоги на английском, и Крейг услышал, как из динамиков раздался спокойный громкий голос:
— Сообщение принято, — по-английски сказал радист в штабе Третьей бригады в Хараре. — Держитесь! Подкрепление будет направлено немедленно.
Крейг выпустил в передатчик длинную очередь из автомата, превратив его в кучу блестящих обломков и перепутанных проводов. Безоружный радист выронил микрофон и прижался спиной к мешкам с песком, глядя на Крей-га выпученными глазами и бормоча что-то несвязное. Крейг направил на него автомат, но не мог заставить себя выстрелить.
Очередь раздалась за спиной Крейга, испугав его на мгновение. Радиста отбросило пулями к стене, и он сполз на пол бесформенной кучей.
— Ты всегда был слишком добрым, Пуфо, — раздался низкий голос за его спиной, и Крейг обернулся и увидел изможденного высокого мужчину, с темными, горящими как у ястреба глазами.
— Сэм! — Тихо произнес Крейг. — Господи, как я рад тебя видеть.
* * *
У первого грузовика была полностью разрушена передняя подвеска, а у второго — изрешечены пулями задние колеса. В баках обоих грузовиков не было горючего.
Крейг, по возможности кратко, объяснил Тунгате план бегства из страны.
— Восемь часов — крайний срок. Если не доберемся до взлетной полосы до этого времени, придется уходить пешком.
— До полосы — тридцать миль, — задумчиво произнес Тунгата. — Других машин здесь нет. Фунгабера уехал два дня назад на «лендровере».
— Я могу снять задние колеса с взорванного грузовика, но топливо! Сэм, нам нужно топливо.
Они оба посмотрели на пылающий бак. Пламя по-прежнему взметалось в небо, густой черный дым клубился над плацем. Убитые лежали там, где скосили их пулеметные очереди. Из охранников не выжил никто. Они были разорваны на куски или избиты до состояния фарша освобожденными заключенными. Сколько людей было убито? Крейг всячески уклонялся от ответа, потому что лично нес ответственность за каждую смерть.
Тунгата молча наблюдал за ним. Ему удалось найти кое-какую одежду в тумбочках охранников, правда, она была слишком мала для него, кроме того, тюремный запах по-прежнему окутывал его словно облаком.
— Ты всегда вел себя так, — тихо сказал Тунгата. — Особенно после неприятной работы. Я помню, что после отстрела слонов ты несколько дней ничего не мог есть.
— Я солью все топливо в один бак, — быстро произнес Крейг. Он забыл, насколько наблюдательным мог быть Тунгата. — Я прикажу менять колеса, но ты должен найти топливо, Сэм. Обязательно должен! — Крейг захромал к ближайшему грузовику, избавившись от пристального взгляда Тунгаты.
Там его поджидал товарищ Бдительный.
— Мы потеряли четырнадцать человек, Куфела, — сообщил он.
— Господи, как мне жаль. Как все нелепо!
— Они должны были умереть когда-нибудь. — Партизан пожал плечами. — Что будем делать?
В инструментальных ящиках они нашли гаечные ключи, людей было вполне достаточно, чтобы поднять задние оси грузовиков на деревянные подпорки. Крейг понаблюдал за работой, потом закатал штанину, чтобы осмотреть протез. Пуля из пулемета пробила рваную дыру в алюминиевой голени, но сложный сустав поврежден не был. Он выровнял рваные края отверстия молотком, потом надел протез.
— Продержись еще немного, — прошептал он, ласково прохлопав по протезу, и отобрал гаечный ключ у товарища Бдительного, который уже успел сорвать резьбу на двух гайках.
Через час к бригаде Крейга, опускавшей кузов грузовика на новую заднюю ось, подошел Тунгата. У Крейга руки были по локти вымазаны густой смазкой. Рядом с Тунгатой Сара казалась маленькой девочкой, несмотря на автомат в руках.
— Топлива нет, — сообщил Тунгата. — Мы обыскали лагерь.
— У нас есть литров пятнадцать. — Крейг выпрямился и стер пот со лба рукавом рубашки, испачкав черной смазкой щеку. — Хватит миль на двадцать, если повезет, конечно. — Он посмотрел на часы. — Три часа. Как летит время. Сэлли-Энн прилетит уже через два часа. Мы не успеем…
— Крейг, Сара рассказала мне обо всем, что ты сделал, как ты рисковал жизнью, — тихо сказал Тунгата.
— Сэм, у нас нет на это времени.
— Да, — согласился Тунгата. — Я должен поговорить с моими людьми, потом мы сможем уйти.
Тунгата поднялся на капот грузовика, его окружили заключенные, пережившие бойню на плацу. Их лица были освещены ярким светом прожекторов.
— Я вынужден покинуть вас, — сказал Тунгата, и заключенные застонали. — Но мой дух останется с вами. Он останется с вами до дня моего возвращения. И я клянусь бородой моего отца и молоком, выпитым из груди моей матери, что я вернусь к вам.
— Баба! — закричали заключенные. — Ты — наш отец.
— Канки скоро будут. Уходите в лес. Возьмите с собой оружие и еду, которую найдете, и уходите с этими людьми. — Тунгата указал на стоявших рядом с товарищем Бдительным партизан. — Они отведут вас в безопасное место, в котором вы дождетесь, пока я не вернусь и не возвращу вам принадлежащее по праву. — Тунгата вытянул руки, благословляя товарищей. — Ступайте с миром, друзья мои.
Заключенные протянули к нему руки, некоторые рыдали как дети. Потом, небольшими группками, все потянулись к воротам лагеря и стали скрываться в темноте.
Товарищ Бдительный ушел последним. Он подошел к Крейгу и улыбнулся своей свирепой улыбкой.
— Ты всегда был в первых рядах, но не убил ни одного машона, ни здесь, ни на мосту. Почему, Куфела?
— Я предоставил это право вам. Кроме того, у вас это лучше получается.
— Ты — странный человек, о писатель книг, но мы благодарны тебе. Если доживу, расскажу внукам о том, что мы сделали с тобой сегодня?
— До свидания, мой друг. — Крейг протянул руку, и они обменялись особым рукопожатием с двойным захватом ладони и запястья. Потом товарищ Бдительный повернулся и ушел, держа автомат в руке, через мгновение его поглотила ночь. Они остались втроем. Тунгата, Крейг и Сара стояли у кабины грузовика, потеряв от чувства одиночества дар речи.
Первым заговорил Крейг:
— Сэм, ты слышал, как радист разговаривал со штабом. Ты знаешь, что Фунгаберауже послал сюда подкрепление. Между лагерем и Хараре есть воинские части?
— Кажется, нет. — Тунгата покачал головой. — Несколько солдат в Карой, но их явно недостаточно, чтобы ответить на подобную атаку.
— Хорошо, предположим, им понадобился час, чтобы собрать необходимые силы и послать их сюда. Еще пять часов потребуется на то, чтобы добраться до Тути… — Он взглянул на Тунгату, тот кивнул.
— Они нанесут удар по миссии приблизительно в шесть часов, Сэлли-Энн должна прилететь в пять. Времени мало, особенно если учесть, что последние несколько миль нам придется пройти пешком. Выступаем.
Пока Сара и Тунгата садились в кабину, Крейг еще раз окинул взглядом опустошенный лагерь. Пламя погасло, но дым окутывал пустые бараки и лежавших на плацу убитых. Эту ужасную картину ярко освещали прожекторы.
— Прожекторы… — громко произнес Крейг. Что-то беспокоило его и касалось прожекторов. Генератор? Да, нужно было подумать о генераторе.
— Именно, — прошептал он и прыгнул в кабину. — Сэм, генератор…
Он завел двигатель и резко развернул грузовик. Машинное отделение находилось на противоположном склоне холма и было защищено мешками с песком и насыпями. Крейг остановил грузовик и бегом спустился по ступеням в машинное отделение.
Он увидел громоздкий темно-зеленый генератор «Листер» мощностью двадцать пять киловатт, а к кронштейнам на стене был привинчен болтами топливный бак. Крейг постучал по нему и услышал успокаивающий глухой звук.
— Полный! — задыхаясь пробормотал он. — Не меньше сорока галлонов.
* * *
Дорога извивалась, как умирающий питон, а грузовик с залитым под завязку баком неохотно слушался руля на особенно крутых поворотах. Крейгу приходилось поворачивать руль обеими руками. Подъемы были крутыми, и скорость падала до пешеходной, когда Крейг был вынужден переключать передачи. Потом они помчались вниз, слишком быстро, и пустой грузовик запрыгал по ухабам, безжалостно бросая их по кабине.
Крейг едва не проскочил мимо моста, огромные задние колеса нависли над обрывом, и только гигантским усилием ему удалось направить грузовик на дощатый настил.
— Время? — спросил он, и Сара посмотрела на часы в свете приборной доски.
— Четыре пятьдесят три.
Крейг отвел взгляд от ярких пятен, освещенных фарами на дороге, и впервые увидел макушки деревьев на фоне светлевшего неба. На вершине холма он съехал на обочину и включил рацию. Он медленно прошел все диапазоны, надеясь услышать военные переговоры, но не услышал ничего, кроме помех.
— Хранят молчание, если уже рядом, — сказал он, выключил рацию и вывел грузовик на середину дороги, в который раз удивляясь стремительности африканского рассвета. Ночь убегала, внизу открывался чудесный вид долины, протянувшейся от подножия холмов до самой миссии.
— Десять миль, — сказал Тунгата.
— Еще полчаса, — сказал Крейг и направил «тойоту» вниз по склону. Внизу он выключил фары — было уже достаточно светло. — Ни к чему привлекать к себе внимание.
Вдруг он выпрямился, встревоженный изменившимся звуком двигателя — он стал более громким и резким.
— Господи, только не это, только не сейчас, — взмолился он, но вдруг понял, что слышит звук не двигателя «тойоты», а какого-то другого двигателя. Он становился все громче, все ближе, все навязчивей. Он опустил боковое стекло и высунул голову из кабины.
«Сессна» Сэлли-Энн летела всего в пятидесяти футах над дорогой, поблескивая серебром в лучах встававшего солнца.
Крейг радостно завопил и отчаянно замахал рукой.
«Сессна» быстро догнала грузовик и поравнялась с кабиной. Он увидел любимое лицо Сэлли-Энн, увидел ее темные густые брови, розовый шарф, стягивавший волосы. Она засмеялась, узнав Крейга, и он прочел по губам: «Поезжай быстрей!» Через мгновение самолет взмыл вверх, покачал крыльями и полетел дальше к взлетной полосе.
Они вылетели из леса и поехали по маисовым полям, окружавшим крошечную деревню рядом с миссией. Оцинкованные крыши церкви и школы блестели на солнце. Из хижин появилось несколько человек. Зевая и почесываясь, они провожали грузовик взглядом.
Крейг немного притормозил, и Сара закричала, высунувшись из окна:
— Солдаты идут! Большая беда! Предупредите всех! Прячьтесь в лесу!
Крейг об этом не подумал. Репрессии местного населения будут просто ужасными. Он нажал на педаль газа и увидел в километре болтавшийся на столбе потрепанный ветровой конус. «Сессна» кружила над полосой. Крейг увидел, как Сэлли-Энн опустила шасси и стала заходить на посадку.
— Смотри! — воскликнул Тунгата, и Крейг увидел, как слева появился другой самолет, большой, двухмоторный, он летел низко и быстро. Крейг мгновенно узнал его.
Это был старый транспортный самолет «дакота» — ветеран войны в Северной Африке и партизанской войны в Родезии. Самолет был выкрашен серой, не отражающей противоракетной краской, а на крыльях красовались эмблемы Военно-воздушных сил Зимбабве. Главный люк рядом с крылом был открыт, у него стояли люди, одетые в камуфляжную форму и шлемы. Грузные тюки парашютов болтались ниже ягодиц. Двое стояли у самого люка, остальные толпились за их спинами.
— Парашютисты! — крикнул Крейг, а «дакота» резко повернула в их сторону и пролетела так низко, что струю воздуха от пропеллеров пригнули стебли маиса рядом с дорогой. Крейг и Тунгата одновременно узнали одного из стоявших у люка парашютистов.
— Фунгабера! — крикнул Тунгата. — Это он!
Он открыл дверь кабины и поднялся в кузов к пулемету. Несмотря на внушительные размеры и слабость, он двигался настолько быстро, что успел выпустить первую очередь по «дакоте», прежде чем она улетела слишком далеко. Трассирующие пули пролетели над левым крылом так близко, что у пилота не выдержали нервы и он начал разворот с набором высоты.
— Он поднимается на высоту десантирования! — закричал Крейг.
Фунгабера несомненно заметил и узнал сине-серебристую «сессну». Он понял, что именно на этом самолете они попытаются убежать и что грузовик направляется к месту встречи у полосы. Парашютистов значительно быстрее можно было развернуть в случае десантирования, а не в случае приземления «дакоты». Он собирался сбросить парашютистов и захватить полосу, прежде чем «сессна» успеет взлететь. Безопасной высотой считалась высота тысяча футов, но это были отборные десантники. Они могли десантироваться с пятисот футов. Крейг предполагал, что десант будет сброшен вдоль полосы.
«Сессна» летела над оградой у дальнего конца взлетной полосы. Сэлли-Энн легко приземлила самолет и, не сбавляя скорости, повела его навстречу «тойоте».
От летевшей над полосой «дакоты» отделилась крошечная фигурка, и почти мгновенно над ней раскрылся зеленый шелковый купол парашюта. За первым десантником быстро последовали другие, и небо запестрело зловещими грибами ядовито-зеленого цвета, раскачивавшимися на легком утреннем ветерке и быстро опускавшимися к коричневой взлетной полосе.
«Сессна» добежала до конца полосы и резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Только теперь Крейг понял, насколько дальновидной была Сэлли-Энн, как она предусмотрела возможность опасности и посадила самолет при попутном ветре, чтобы мгновенно развернуться и взлететь с полной нагрузкой и под огнем парашютистов при встречном ветре.
Тунгата стрелял вверх короткими очередями, надеясь скорее запугать парашютистов, чем попасть в них, так как в качавшегося под парашютом человека попасть было практически невозможно.
Сэлли-Энн высунулась из окна, что-то кричала и махала руками. Она уже включила двигатель «сессны» на полную мощность и удерживала самолет на месте только тормозами колес. Грузовик подпрыгнул, выскочив на полосу, и Крейг остановил его так, чтобы заслонить самолет и самих себя от парашютистов.
— Вылезай! — крикнул он Саре, и она легко выпрыгнула из кабины и побежала к самолету. Сэлли-Энн схватила ее за руку и затащила на заднее сиденье.
Тунгата выпустил последнюю очередь по парашютистам из крупнокалиберного пулемета. Первые три парашютиста уже коснулись земли, их зеленые парашюты плавно колыхались на ветру, а пули Тунгаты выбивали фонтанчики пыли из земли у их ног. Крейг заметил, как один парашютист упал и его потащило в сторону на стропах. Крейг схватил АК-47 и сумку с патронами и закричал:
— Сэм! Пошли скорее! Уходим!
Они побежали к «сессне». Тунгата был настолько слаб, что упал, и Крейгу пришлось поднимать его к кабине самолета. Сэлли-Энн отпустила тормоза, прежде чем Тунгата успел подняться в кабину, а Крейг побежал рядом с набиравшей скорость «сессной». Тунгата упал на заднее сиденье рядом с Сарой, Крейгу удалось схватиться рукой за стойку. Автомат и сумка с патронами мешали Крейгу, но тем не менее ему удалось подтянуться и сесть рядом с Сэлли-Энн.
— Закрой дверь! — закричала Сэлли-Энн, не отрывая взгляда от полосы. В дверь попал ремень безопасности. Крейгу наконец удалось поднять ремень и захлопнуть дверь. Посмотрев вперед, он увидел бежавших наперерез «сессне» парашютистов.
Он узнал бы Питера Фунгаберу, даже не видя генеральской звезды на шлеме. Невозможно было не узнать посадку головы, широкие плечи, кошачье изящество бега. Люди генерала распределились по всей ширине полосы и находились всего в четырехстах — пятистах шагах от «сессны».
Сэлли-Энн добавила обороты, «сессна» задрала нос, легко подпрыгнула и взлетела. Питер Фунгабера и его солдаты пропали из виду, но маленькому самолету предстояло пролететь прямо над их головами на высоте всего нескольких сотен футов.
— Мамочка! — достаточно спокойно произнесла Сэлли-Энн, и тут приборная панель взорвалась тысячами мелких, как кристаллики сахара, осколков, залив грудь Крейга гидравлической жидкостью.
Пули легко прошили тонкий металл, и кабина мгновенно заполнилась оглушительным свистом ворвавшегося в дыры ветра.
Испуганно крикнула на заднем сиденье Сара, фюзеляж задрожал от града пуль. Кресло Крейга подпрыгнуло несколько раз, когда пули попали в толстую раму. На крыльях, словно по волшебству, появились зазубренные отверстия.
Сэлли-Энн перевела штурвал вперед, и «сессна» помчалась к земле в захватывавшем дух пике, обеспечив им короткую передышку. Коричневая земля была совсем близко, когда Сэлли-Энн прервала самоубийственное пике «сессны». Самолет коснулся земли колесом, подпрыгнул на тридцать футов вверх. Крейг успел заметить, как два парашютиста бросились в стороны от стремительно несущегося самолета.
Стремительное пике повысило скорость настолько, что Сэлли-Энн смогла мгновенно послать самолет в разворот по минимальному радиусу, едва не касаясь левым крылом земли. Лицо Сэлли-Энн исказилось от напряжения, жилы на руках вздулись, когда она неимоверным усилием удержала нос самолета. Впереди, чуть слева от взлетной полосы, стояло дерево с густой листвой. Это была марула высотой более девяноста футов.
Сэлли-Энн выровняла самолет, направив его прямо на дерево, легко облетела его, едва не задев крайние ветви, и повернула в другую сторону так, чтобы дерево оказалось между самолетом и парашютистами.
Она летела низко над землей, касаясь шасси стеблей маиса, постоянно смотрела в зеркало заднего вида, чтобы дерево постоянно заслоняло их от парашютистов.
— Где «дакота»? — спросил Крейг, стараясь перекричать вой ветра в кабине.
— Собирается приземляться, — ответил Тунгата, развернувшись на кресле.
Крейг успел заметить, как огромная серая машина заходит на посадку.
— Не могу поднять шасси. — Сэлли-Энн щелкала тумблером, но три индикатора шасси продолжали гореть на консоли. — Шасси заело.
Высокие деревья неслись им навстречу, Сэлли-Энн потянула штурвал на себя, чтобы задрать нос самолета и перелететь через макушки, и вдруг под кожухом двигателя лопнул гидравлический шланг, мгновенно залив тягучей жидкостью лобовое стекло.
— Ничего не вижу! — закричала Сэлли-Энн и открыла боковое окно, чтобы выровнять самолет визуально по горизонту.
— Мы лишились приборов, — сказал Крейг, посмотрев на пробитую пулями панель. — Мы не можем узнать скорость и подъем, у нас нет искусственного горизонта и альтиметра, гирокомпаса…
— Шасси, — перебила его Сэлли-Энн. — Слишком высокое сопротивление, дальность полета уменьшится, нам не долететь до дома!
Она набирала высоту и постепенно поворачивала на курс, используя компас в масляной ванне над головой, но тут двигатель зачихал, едва не заглох и снова взревел на полной мощности.
Сэлли-Энн быстро отрегулировала подачу топлива.
— Похоже на топливное голодание, — прошептала она. — Должно быть, пробит топливопровод. — Она переключила регулятор топливного бака с «правого» на «оба», повернулась к Крейгу и улыбнулась. — Привет! Я так по тебе скучала!
— Я тоже. — Он положил руку ей на колено.
— Который час?
— Пять часов семнадцать минут, — ответил Крейг и посмотрел в окно. Коричневая змея дороги Тути уходила на север, они перелетали первую гряду холмов. Где-то там, всего в нескольких милях от дороги, была деревня Вусаманзи.
Снова забарахлил двигатель, и лицо Сэлли-Энн напряглось от дурного предчувствия.
— Время? — снова спросила она.
— Пять часов двадцать семь минут.
— Нас уже не видно с взлетной полосы и не слышно.
— Фунгабера не знает, где мы, куда летим.
— Мы должны заставить замолчать этот пулемет. Товарищ Бдительный криво усмехнулся.
— Вперед, Куфела, мы понаблюдаем за тобой с огромным интересом.
Еще одна граната из РПГ взорвалась у стены, оглушив их и осыпав белой пылью.
Крейг перекатился на бок и проверил автомат. Полный рожок патронов. Товарищ Бдительный передал ему из рюкзака еще один рожок. Кроме того, у Крейга был ТТ за поясом джинсов, а к нагрудным карманам были пристегнуты две гранаты.
Он на мгновение выглянул из-за стены, и мгновенно кирпичную стену рядом с его головой потряс град пуль. Он откатился назад. До подножия скалы оставалось сто ярдов, но это могли быть и сто миль. Они были совершенно беспомощны под огнем пулеметчика, который занимал главенствующее положение над всем лагерем. Любого, кто решил бы даже пошевелиться, мгновенно сразила бы очередь из пулемета или выстрел из гранатомета.
Крейг с тревогой поискал взглядом второй грузовик, но водитель, вероятно, разумно спрятал его за одной из построек, как только услышал первый выстрел из гранатомета. Других партизан тоже не было видно — все лежали в укрытиях, впрочем, они и так понесли слишком большие потери.
— Это не может закончиться так бездарно. — Крейг был вне себя от беспомощности. — Мы должны захватить этот пулемет!
Пулемет на скале, лишившись целей, замолчал, а потом Крейг услышал пение. Сначала всего несколько голосов, но песню подхватывали другие, и она становилась все громче и громче.
Почему вы рыдаете, вдовы шангани,
Когда трехногие ружья хохочут так громко?
Буквально через мгновение эту старинную боевую песню пели уже сотни голосов:
Почему вы плачете, сыновья кротов,
Когда ваши отцы выполняют приказы короля?
А потом он увидел, как из бараков показалась разноликая армия обнаженных фигур. Некоторые едва передвигали ноги от истощения, другие были более сильными и вооружились камнями, кирпичами и вырванными из земли столбами. Очень немногие подобрали оружие убитых охранников, но все пели, бросая вызов засевшему на скале с пулеметом врагу.
— О господи, — прошептал Крейг. — Сейчас начнется бойня.
В первой шеренге шел высокий изможденный человек с автоматом, напоминающий карикатуру на смерть, вокруг которого сплотились его изможденные товарищи по несчастью. Крейг не мог не узнать Тунгату Зебива.
— Сэм, поворачивай назад! — закричал он, называя старого друга привычным именем, но Тунгата упрямо шел вперед, а лежавший рядом с Крейгом товарищ Бдительный спокойно сказал:
— Они вызовут огонь на себя. Это наш последний шанс.
— Да, будь готов.
Товарищ Бдительный был прав. Смерть заключенных не должна быть напрасной. И тут загрохотал пулемет.
— Подожди! — Крейг схватил товарища Бдительного за руку. — Скоро он будет менять ленту.
Он ждал, пока закончится первая лента в пулемете, беспомощно наблюдая, как пули косят едва не обретших свободу заключенных.
Поток трассирующих пуль смывал их как из шланга. Первая шеренга пала, павших товарищей сменили другие заключенные, а Тунгата ушел далеко вперед, стреляя на бегу. Казалось, пули не брали его, только окутывали клубами пыли. Пулемет вдруг замолчал.
— Патроны кончились! — закричал Крейг. — Вперед. Они бросились вперед как спринтеры с колодок, и Крейгу показалось, что до подножия так же далеко, как до края земли.
Еще одна ракета просвистела над их головами. Крейг машинально пригнулся, но ракета была выпущена слишком высоко, явно в панике. Пролетев над плацем, она попала в серебристый бак с топливом. Пламя взметнулось на двести футов, и Крейг ощутил кожей горячее дыхание взрыва.
Он отставал от товарища Бдительного и других партизан — протез замедлял его бег, и считал на бегу. Хорошему пулеметчику нужно было не больше десяти секунд на то, чтобы перезарядить пулемет. Прошло уже семь секунд с того момента, когда они покинули спасительную стену… восемь, девять, десять! Сейчас раздастся очередь! А до скалы оставалось еще двадцать шагов.
Товарищи Бдительный подбежал к мешкам с песком и легко перепрыгнул через них.
Крейг вдруг почувствовал сильнейший удар по ноге и в следующее мгновение оказался на земле. Рядом с ним втыкались в землю пули. Потом пулеметчик, очевидно решил, что убил его, и навел пулемет на наступавшую стену заключенных.
Крейг побежал вперед так же быстро, как раньше, и только через несколько секунд понял, что пуля попала в протез. Он едва не расхохотался от нелепости произошедшего.
«Больше одного раза не получится», — подумал он и незаметно для себя подбежал к подножию скалы. Он подпрыгнул, схватился рукой за верхний край стены укрепления, подтянулся и перекатился через мешки с песком. Он упал на узкую площадку, на которой никого не было.
«Передатчик, — сказал он себе, — нужно захватить передатчик». Он спрыгнул в окоп и побежал к форту. Он услышал шум драки впереди, сдавленный крик, а потом увидел, как товарищ Бдительный выпрямляется над телом десантника из Третьей бригады с гранатометом в руках.
— Ликвидируй пулемет, — приказал ему Крейг — Я займусь передатчиком.
Крейг побежал дальше по проходу между мешками с песком, мимо блиндажа, в котором ночевал во время первого своего посещения лагеря.
«Первый поворот налево», — напомнил он себе, рывком отдернул штору из мешковины и сразу же услышал отчаянные крики радиста.
Крейг пробежал по узкому коридору и замер в проеме.
«Слишком поздно», — подумал он в отчаянии. Радист в майке и трусах склонился над передатчиком. Он прижимал микрофон к губам обеими руками, кричал сигнал тревоги на английском, и Крейг услышал, как из динамиков раздался спокойный громкий голос:
— Сообщение принято, — по-английски сказал радист в штабе Третьей бригады в Хараре. — Держитесь! Подкрепление будет направлено немедленно.
Крейг выпустил в передатчик длинную очередь из автомата, превратив его в кучу блестящих обломков и перепутанных проводов. Безоружный радист выронил микрофон и прижался спиной к мешкам с песком, глядя на Крей-га выпученными глазами и бормоча что-то несвязное. Крейг направил на него автомат, но не мог заставить себя выстрелить.
Очередь раздалась за спиной Крейга, испугав его на мгновение. Радиста отбросило пулями к стене, и он сполз на пол бесформенной кучей.
— Ты всегда был слишком добрым, Пуфо, — раздался низкий голос за его спиной, и Крейг обернулся и увидел изможденного высокого мужчину, с темными, горящими как у ястреба глазами.
— Сэм! — Тихо произнес Крейг. — Господи, как я рад тебя видеть.
* * *
У первого грузовика была полностью разрушена передняя подвеска, а у второго — изрешечены пулями задние колеса. В баках обоих грузовиков не было горючего.
Крейг, по возможности кратко, объяснил Тунгате план бегства из страны.
— Восемь часов — крайний срок. Если не доберемся до взлетной полосы до этого времени, придется уходить пешком.
— До полосы — тридцать миль, — задумчиво произнес Тунгата. — Других машин здесь нет. Фунгабера уехал два дня назад на «лендровере».
— Я могу снять задние колеса с взорванного грузовика, но топливо! Сэм, нам нужно топливо.
Они оба посмотрели на пылающий бак. Пламя по-прежнему взметалось в небо, густой черный дым клубился над плацем. Убитые лежали там, где скосили их пулеметные очереди. Из охранников не выжил никто. Они были разорваны на куски или избиты до состояния фарша освобожденными заключенными. Сколько людей было убито? Крейг всячески уклонялся от ответа, потому что лично нес ответственность за каждую смерть.
Тунгата молча наблюдал за ним. Ему удалось найти кое-какую одежду в тумбочках охранников, правда, она была слишком мала для него, кроме того, тюремный запах по-прежнему окутывал его словно облаком.
— Ты всегда вел себя так, — тихо сказал Тунгата. — Особенно после неприятной работы. Я помню, что после отстрела слонов ты несколько дней ничего не мог есть.
— Я солью все топливо в один бак, — быстро произнес Крейг. Он забыл, насколько наблюдательным мог быть Тунгата. — Я прикажу менять колеса, но ты должен найти топливо, Сэм. Обязательно должен! — Крейг захромал к ближайшему грузовику, избавившись от пристального взгляда Тунгаты.
Там его поджидал товарищ Бдительный.
— Мы потеряли четырнадцать человек, Куфела, — сообщил он.
— Господи, как мне жаль. Как все нелепо!
— Они должны были умереть когда-нибудь. — Партизан пожал плечами. — Что будем делать?
В инструментальных ящиках они нашли гаечные ключи, людей было вполне достаточно, чтобы поднять задние оси грузовиков на деревянные подпорки. Крейг понаблюдал за работой, потом закатал штанину, чтобы осмотреть протез. Пуля из пулемета пробила рваную дыру в алюминиевой голени, но сложный сустав поврежден не был. Он выровнял рваные края отверстия молотком, потом надел протез.
— Продержись еще немного, — прошептал он, ласково прохлопав по протезу, и отобрал гаечный ключ у товарища Бдительного, который уже успел сорвать резьбу на двух гайках.
Через час к бригаде Крейга, опускавшей кузов грузовика на новую заднюю ось, подошел Тунгата. У Крейга руки были по локти вымазаны густой смазкой. Рядом с Тунгатой Сара казалась маленькой девочкой, несмотря на автомат в руках.
— Топлива нет, — сообщил Тунгата. — Мы обыскали лагерь.
— У нас есть литров пятнадцать. — Крейг выпрямился и стер пот со лба рукавом рубашки, испачкав черной смазкой щеку. — Хватит миль на двадцать, если повезет, конечно. — Он посмотрел на часы. — Три часа. Как летит время. Сэлли-Энн прилетит уже через два часа. Мы не успеем…
— Крейг, Сара рассказала мне обо всем, что ты сделал, как ты рисковал жизнью, — тихо сказал Тунгата.
— Сэм, у нас нет на это времени.
— Да, — согласился Тунгата. — Я должен поговорить с моими людьми, потом мы сможем уйти.
Тунгата поднялся на капот грузовика, его окружили заключенные, пережившие бойню на плацу. Их лица были освещены ярким светом прожекторов.
— Я вынужден покинуть вас, — сказал Тунгата, и заключенные застонали. — Но мой дух останется с вами. Он останется с вами до дня моего возвращения. И я клянусь бородой моего отца и молоком, выпитым из груди моей матери, что я вернусь к вам.
— Баба! — закричали заключенные. — Ты — наш отец.
— Канки скоро будут. Уходите в лес. Возьмите с собой оружие и еду, которую найдете, и уходите с этими людьми. — Тунгата указал на стоявших рядом с товарищем Бдительным партизан. — Они отведут вас в безопасное место, в котором вы дождетесь, пока я не вернусь и не возвращу вам принадлежащее по праву. — Тунгата вытянул руки, благословляя товарищей. — Ступайте с миром, друзья мои.
Заключенные протянули к нему руки, некоторые рыдали как дети. Потом, небольшими группками, все потянулись к воротам лагеря и стали скрываться в темноте.
Товарищ Бдительный ушел последним. Он подошел к Крейгу и улыбнулся своей свирепой улыбкой.
— Ты всегда был в первых рядах, но не убил ни одного машона, ни здесь, ни на мосту. Почему, Куфела?
— Я предоставил это право вам. Кроме того, у вас это лучше получается.
— Ты — странный человек, о писатель книг, но мы благодарны тебе. Если доживу, расскажу внукам о том, что мы сделали с тобой сегодня?
— До свидания, мой друг. — Крейг протянул руку, и они обменялись особым рукопожатием с двойным захватом ладони и запястья. Потом товарищ Бдительный повернулся и ушел, держа автомат в руке, через мгновение его поглотила ночь. Они остались втроем. Тунгата, Крейг и Сара стояли у кабины грузовика, потеряв от чувства одиночества дар речи.
Первым заговорил Крейг:
— Сэм, ты слышал, как радист разговаривал со штабом. Ты знаешь, что Фунгаберауже послал сюда подкрепление. Между лагерем и Хараре есть воинские части?
— Кажется, нет. — Тунгата покачал головой. — Несколько солдат в Карой, но их явно недостаточно, чтобы ответить на подобную атаку.
— Хорошо, предположим, им понадобился час, чтобы собрать необходимые силы и послать их сюда. Еще пять часов потребуется на то, чтобы добраться до Тути… — Он взглянул на Тунгату, тот кивнул.
— Они нанесут удар по миссии приблизительно в шесть часов, Сэлли-Энн должна прилететь в пять. Времени мало, особенно если учесть, что последние несколько миль нам придется пройти пешком. Выступаем.
Пока Сара и Тунгата садились в кабину, Крейг еще раз окинул взглядом опустошенный лагерь. Пламя погасло, но дым окутывал пустые бараки и лежавших на плацу убитых. Эту ужасную картину ярко освещали прожекторы.
— Прожекторы… — громко произнес Крейг. Что-то беспокоило его и касалось прожекторов. Генератор? Да, нужно было подумать о генераторе.
— Именно, — прошептал он и прыгнул в кабину. — Сэм, генератор…
Он завел двигатель и резко развернул грузовик. Машинное отделение находилось на противоположном склоне холма и было защищено мешками с песком и насыпями. Крейг остановил грузовик и бегом спустился по ступеням в машинное отделение.
Он увидел громоздкий темно-зеленый генератор «Листер» мощностью двадцать пять киловатт, а к кронштейнам на стене был привинчен болтами топливный бак. Крейг постучал по нему и услышал успокаивающий глухой звук.
— Полный! — задыхаясь пробормотал он. — Не меньше сорока галлонов.
* * *
Дорога извивалась, как умирающий питон, а грузовик с залитым под завязку баком неохотно слушался руля на особенно крутых поворотах. Крейгу приходилось поворачивать руль обеими руками. Подъемы были крутыми, и скорость падала до пешеходной, когда Крейг был вынужден переключать передачи. Потом они помчались вниз, слишком быстро, и пустой грузовик запрыгал по ухабам, безжалостно бросая их по кабине.
Крейг едва не проскочил мимо моста, огромные задние колеса нависли над обрывом, и только гигантским усилием ему удалось направить грузовик на дощатый настил.
— Время? — спросил он, и Сара посмотрела на часы в свете приборной доски.
— Четыре пятьдесят три.
Крейг отвел взгляд от ярких пятен, освещенных фарами на дороге, и впервые увидел макушки деревьев на фоне светлевшего неба. На вершине холма он съехал на обочину и включил рацию. Он медленно прошел все диапазоны, надеясь услышать военные переговоры, но не услышал ничего, кроме помех.
— Хранят молчание, если уже рядом, — сказал он, выключил рацию и вывел грузовик на середину дороги, в который раз удивляясь стремительности африканского рассвета. Ночь убегала, внизу открывался чудесный вид долины, протянувшейся от подножия холмов до самой миссии.
— Десять миль, — сказал Тунгата.
— Еще полчаса, — сказал Крейг и направил «тойоту» вниз по склону. Внизу он выключил фары — было уже достаточно светло. — Ни к чему привлекать к себе внимание.
Вдруг он выпрямился, встревоженный изменившимся звуком двигателя — он стал более громким и резким.
— Господи, только не это, только не сейчас, — взмолился он, но вдруг понял, что слышит звук не двигателя «тойоты», а какого-то другого двигателя. Он становился все громче, все ближе, все навязчивей. Он опустил боковое стекло и высунул голову из кабины.
«Сессна» Сэлли-Энн летела всего в пятидесяти футах над дорогой, поблескивая серебром в лучах встававшего солнца.
Крейг радостно завопил и отчаянно замахал рукой.
«Сессна» быстро догнала грузовик и поравнялась с кабиной. Он увидел любимое лицо Сэлли-Энн, увидел ее темные густые брови, розовый шарф, стягивавший волосы. Она засмеялась, узнав Крейга, и он прочел по губам: «Поезжай быстрей!» Через мгновение самолет взмыл вверх, покачал крыльями и полетел дальше к взлетной полосе.
Они вылетели из леса и поехали по маисовым полям, окружавшим крошечную деревню рядом с миссией. Оцинкованные крыши церкви и школы блестели на солнце. Из хижин появилось несколько человек. Зевая и почесываясь, они провожали грузовик взглядом.
Крейг немного притормозил, и Сара закричала, высунувшись из окна:
— Солдаты идут! Большая беда! Предупредите всех! Прячьтесь в лесу!
Крейг об этом не подумал. Репрессии местного населения будут просто ужасными. Он нажал на педаль газа и увидел в километре болтавшийся на столбе потрепанный ветровой конус. «Сессна» кружила над полосой. Крейг увидел, как Сэлли-Энн опустила шасси и стала заходить на посадку.
— Смотри! — воскликнул Тунгата, и Крейг увидел, как слева появился другой самолет, большой, двухмоторный, он летел низко и быстро. Крейг мгновенно узнал его.
Это был старый транспортный самолет «дакота» — ветеран войны в Северной Африке и партизанской войны в Родезии. Самолет был выкрашен серой, не отражающей противоракетной краской, а на крыльях красовались эмблемы Военно-воздушных сил Зимбабве. Главный люк рядом с крылом был открыт, у него стояли люди, одетые в камуфляжную форму и шлемы. Грузные тюки парашютов болтались ниже ягодиц. Двое стояли у самого люка, остальные толпились за их спинами.
— Парашютисты! — крикнул Крейг, а «дакота» резко повернула в их сторону и пролетела так низко, что струю воздуха от пропеллеров пригнули стебли маиса рядом с дорогой. Крейг и Тунгата одновременно узнали одного из стоявших у люка парашютистов.
— Фунгабера! — крикнул Тунгата. — Это он!
Он открыл дверь кабины и поднялся в кузов к пулемету. Несмотря на внушительные размеры и слабость, он двигался настолько быстро, что успел выпустить первую очередь по «дакоте», прежде чем она улетела слишком далеко. Трассирующие пули пролетели над левым крылом так близко, что у пилота не выдержали нервы и он начал разворот с набором высоты.
— Он поднимается на высоту десантирования! — закричал Крейг.
Фунгабера несомненно заметил и узнал сине-серебристую «сессну». Он понял, что именно на этом самолете они попытаются убежать и что грузовик направляется к месту встречи у полосы. Парашютистов значительно быстрее можно было развернуть в случае десантирования, а не в случае приземления «дакоты». Он собирался сбросить парашютистов и захватить полосу, прежде чем «сессна» успеет взлететь. Безопасной высотой считалась высота тысяча футов, но это были отборные десантники. Они могли десантироваться с пятисот футов. Крейг предполагал, что десант будет сброшен вдоль полосы.
«Сессна» летела над оградой у дальнего конца взлетной полосы. Сэлли-Энн легко приземлила самолет и, не сбавляя скорости, повела его навстречу «тойоте».
От летевшей над полосой «дакоты» отделилась крошечная фигурка, и почти мгновенно над ней раскрылся зеленый шелковый купол парашюта. За первым десантником быстро последовали другие, и небо запестрело зловещими грибами ядовито-зеленого цвета, раскачивавшимися на легком утреннем ветерке и быстро опускавшимися к коричневой взлетной полосе.
«Сессна» добежала до конца полосы и резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Только теперь Крейг понял, насколько дальновидной была Сэлли-Энн, как она предусмотрела возможность опасности и посадила самолет при попутном ветре, чтобы мгновенно развернуться и взлететь с полной нагрузкой и под огнем парашютистов при встречном ветре.
Тунгата стрелял вверх короткими очередями, надеясь скорее запугать парашютистов, чем попасть в них, так как в качавшегося под парашютом человека попасть было практически невозможно.
Сэлли-Энн высунулась из окна, что-то кричала и махала руками. Она уже включила двигатель «сессны» на полную мощность и удерживала самолет на месте только тормозами колес. Грузовик подпрыгнул, выскочив на полосу, и Крейг остановил его так, чтобы заслонить самолет и самих себя от парашютистов.
— Вылезай! — крикнул он Саре, и она легко выпрыгнула из кабины и побежала к самолету. Сэлли-Энн схватила ее за руку и затащила на заднее сиденье.
Тунгата выпустил последнюю очередь по парашютистам из крупнокалиберного пулемета. Первые три парашютиста уже коснулись земли, их зеленые парашюты плавно колыхались на ветру, а пули Тунгаты выбивали фонтанчики пыли из земли у их ног. Крейг заметил, как один парашютист упал и его потащило в сторону на стропах. Крейг схватил АК-47 и сумку с патронами и закричал:
— Сэм! Пошли скорее! Уходим!
Они побежали к «сессне». Тунгата был настолько слаб, что упал, и Крейгу пришлось поднимать его к кабине самолета. Сэлли-Энн отпустила тормоза, прежде чем Тунгата успел подняться в кабину, а Крейг побежал рядом с набиравшей скорость «сессной». Тунгата упал на заднее сиденье рядом с Сарой, Крейгу удалось схватиться рукой за стойку. Автомат и сумка с патронами мешали Крейгу, но тем не менее ему удалось подтянуться и сесть рядом с Сэлли-Энн.
— Закрой дверь! — закричала Сэлли-Энн, не отрывая взгляда от полосы. В дверь попал ремень безопасности. Крейгу наконец удалось поднять ремень и захлопнуть дверь. Посмотрев вперед, он увидел бежавших наперерез «сессне» парашютистов.
Он узнал бы Питера Фунгаберу, даже не видя генеральской звезды на шлеме. Невозможно было не узнать посадку головы, широкие плечи, кошачье изящество бега. Люди генерала распределились по всей ширине полосы и находились всего в четырехстах — пятистах шагах от «сессны».
Сэлли-Энн добавила обороты, «сессна» задрала нос, легко подпрыгнула и взлетела. Питер Фунгабера и его солдаты пропали из виду, но маленькому самолету предстояло пролететь прямо над их головами на высоте всего нескольких сотен футов.
— Мамочка! — достаточно спокойно произнесла Сэлли-Энн, и тут приборная панель взорвалась тысячами мелких, как кристаллики сахара, осколков, залив грудь Крейга гидравлической жидкостью.
Пули легко прошили тонкий металл, и кабина мгновенно заполнилась оглушительным свистом ворвавшегося в дыры ветра.
Испуганно крикнула на заднем сиденье Сара, фюзеляж задрожал от града пуль. Кресло Крейга подпрыгнуло несколько раз, когда пули попали в толстую раму. На крыльях, словно по волшебству, появились зазубренные отверстия.
Сэлли-Энн перевела штурвал вперед, и «сессна» помчалась к земле в захватывавшем дух пике, обеспечив им короткую передышку. Коричневая земля была совсем близко, когда Сэлли-Энн прервала самоубийственное пике «сессны». Самолет коснулся земли колесом, подпрыгнул на тридцать футов вверх. Крейг успел заметить, как два парашютиста бросились в стороны от стремительно несущегося самолета.
Стремительное пике повысило скорость настолько, что Сэлли-Энн смогла мгновенно послать самолет в разворот по минимальному радиусу, едва не касаясь левым крылом земли. Лицо Сэлли-Энн исказилось от напряжения, жилы на руках вздулись, когда она неимоверным усилием удержала нос самолета. Впереди, чуть слева от взлетной полосы, стояло дерево с густой листвой. Это была марула высотой более девяноста футов.
Сэлли-Энн выровняла самолет, направив его прямо на дерево, легко облетела его, едва не задев крайние ветви, и повернула в другую сторону так, чтобы дерево оказалось между самолетом и парашютистами.
Она летела низко над землей, касаясь шасси стеблей маиса, постоянно смотрела в зеркало заднего вида, чтобы дерево постоянно заслоняло их от парашютистов.
— Где «дакота»? — спросил Крейг, стараясь перекричать вой ветра в кабине.
— Собирается приземляться, — ответил Тунгата, развернувшись на кресле.
Крейг успел заметить, как огромная серая машина заходит на посадку.
— Не могу поднять шасси. — Сэлли-Энн щелкала тумблером, но три индикатора шасси продолжали гореть на консоли. — Шасси заело.
Высокие деревья неслись им навстречу, Сэлли-Энн потянула штурвал на себя, чтобы задрать нос самолета и перелететь через макушки, и вдруг под кожухом двигателя лопнул гидравлический шланг, мгновенно залив тягучей жидкостью лобовое стекло.
— Ничего не вижу! — закричала Сэлли-Энн и открыла боковое окно, чтобы выровнять самолет визуально по горизонту.
— Мы лишились приборов, — сказал Крейг, посмотрев на пробитую пулями панель. — Мы не можем узнать скорость и подъем, у нас нет искусственного горизонта и альтиметра, гирокомпаса…
— Шасси, — перебила его Сэлли-Энн. — Слишком высокое сопротивление, дальность полета уменьшится, нам не долететь до дома!
Она набирала высоту и постепенно поворачивала на курс, используя компас в масляной ванне над головой, но тут двигатель зачихал, едва не заглох и снова взревел на полной мощности.
Сэлли-Энн быстро отрегулировала подачу топлива.
— Похоже на топливное голодание, — прошептала она. — Должно быть, пробит топливопровод. — Она переключила регулятор топливного бака с «правого» на «оба», повернулась к Крейгу и улыбнулась. — Привет! Я так по тебе скучала!
— Я тоже. — Он положил руку ей на колено.
— Который час?
— Пять часов семнадцать минут, — ответил Крейг и посмотрел в окно. Коричневая змея дороги Тути уходила на север, они перелетали первую гряду холмов. Где-то там, всего в нескольких милях от дороги, была деревня Вусаманзи.
Снова забарахлил двигатель, и лицо Сэлли-Энн напряглось от дурного предчувствия.
— Время? — снова спросила она.
— Пять часов двадцать семь минут.
— Нас уже не видно с взлетной полосы и не слышно.
— Фунгабера не знает, где мы, куда летим.