Страница:
кроме, однако, Шачебала, Ликургов и Андомы. Но смерть Юрия и вражда Косого с
Василием Васильевичем послужили для последнего первым поводом к примышлению
на счет живых князей: он отобрал у Косого его Звенигородскую волость;
Шемяка, заключая договор с великим князем, отказался и от Звенигорода, и от
Дмитрова, и от Вятки, а взял удел дяди Константина - Ржеву и Углич - да
подмосковные волости - Зарыдалье, Сохну, Раменейцо, Осташевские деревни,
Щукинское, Сурожик, Шепкову, Лучинское. После встречи при Костроме Косому
отдан был Дмитров вместо Звенигорода, но, как мы видели, ненадолго.
Таким образом, удел Петра Дмитриевича и половина удела Юрия Дмитриевича
были присоединены к Коломенскому великокняжескому уделу. Но уделы
Серпуховской и Можайский оставались еще не тронутыми: первый вследствие
беспотомственной смерти четырех сыновей Владимира Андреевича сосредоточился
в руках единственного внука его Василия Ярославича; удел Можайский по смерти
Андрея Димитриевича разделился на два удела: Можайский, доставшийся старшему
сыну Андрееву - Ивану, и Верейский - младшему, Михаилу. Шурин великого князя
Василий Ярославич отказался от всех пожалований, полученных дедом его от
отца Василиева; но часть этих пожалований, именно Козельск с волостями -
Серенском, Людимском, Коропками, Вырною, Пересветовою куплею, Алексином,
Лисином и Свибловом, в Москве сочли нужным отдать Ивану Андреевичу
можайскому. Союз Ивана Андреевича с Шемякою, имевший следствием взятие и
ослепление великого князя, имел также следствием и присоединение Можайского
удела к волостям Василиевым: в то время, когда Шемяка принужден был
отказаться от Углича, Ржевы и Бежецка, можайский князь должен был уступить
Козельск, Алексин и Лисин. Потом, отказавшись от союза с Шемякою, Иван
Андреевич получил было за это снова Лисин и, кроме того, владения в Бежецком
Верхе, как они были за Димитрием Красным (умершим в 1440 году и передавшим
свои волости Шемяке), и половину Заозерья - волости кубенских князей; но
скоро после, вследствие известных обстоятельств, Иван Андреевич лишился не
только этих новых примыслов, но и своего удела Можайского. Все волости
Шемяки еще прежде были присоединены к владениям великокняжеским. Оставались
уделы Серпуховской и Верейский. После услуг, оказанных Василием Ярославичем
великому князю, последний вспомнил, что серпуховскому князю недодана была
его дедина: Углич, Городец, Козельск, и в вознаграждение за это отдал ему
Дмитров, кроме того, из отобранных у Шемяки волостей - Суходол с Красным
селом. По изгнании Ивана Андреевича можайского между шурином и зятем
произошла мена волостями: Василий Ярославич отдал Дмитров назад великому
князю и за то получил Звенигород с теми волостями, которые были за Косым,
кроме Плесни и села Ершовского, потом Бежецкий Верх со всем и с селами тех
бояр и детей боярских, которые пошли в изгнание с князем Иваном можайским,
кроме сел, проданных уже московским боярам,- Толстикова и Башарова - и
вотчинных деревень детей Сопрычиных. Но Василий Ярославич недолго
пользовался этими волостями: сначала был принужден отдать назад Звенигород и
Бежецкий Верх, а потом лишился и всех волостей своих.
Уцелел один удел Верейский; князь Михаил Андреевич не только сохранил
свою отчину, но еще успел приобресть некоторые примысли: сначала верейский
князь получил от Василия Васильевича в отчину и удел половину Заозерья,
отчины заозерских князей; кроме того, к этой половине прибавлено было еще
100 деревень из половины великокняжеской, да за половину Кубены Михаил
Андреевич получил из великокняжеских Заозерских волостей попригожу, на той
стороне, которая приходилась к его отчине Белуозеру. Потом из Шемякиных
волостей великий князь дал Михаилу Андреевичу Вышгород с волостями, путями и
селами да из Звенигородских волостей - Плеснь, кроме Плесенского села, кроме
того, Смоляные, Сохну, Зарыдалье, Зерем и тарусицких бортников. Ценность
пожалования была увеличена еще тем, что Вышгород освобождался от выхода на
пять лет и вся Верейская волость три года платила только полвыхода.
Относительно распределения волостей в княжение Василия Васильевича любопытны
духовные завещания двух княгинь: Елены, жены Владимира Андреевича, и великой
княгини, Софьи Витовтовны, матери Василия Темного. Елена сочла нужным
благословить своего господина великого князя Василия Васильевича селом
Коломенским; внука своего Василия Ярославича она благословила селами:
Омутским, Всходским, в Луже, селами Юрьевским, Деготским, Осеневским,
Аврамовским, Михалковом, Миседским, Сосновским, в стану Московском, селом
Туловским; сноху свою, жену князя Семена, Василису благословила селом
Ногатинским с лугами и городскими Ногатинцами, в Луже, селом Бубольским и
Бенитским; другую сноху, жену князя Василия, Ульяну, благословила селами
Битяговом и Домодедовом, а в стану (Московском), селом Танинским да селом
Богородским; внука князя Василия Ярославича благословила также селом
Ковезинским в Радонеже; внуку княгиню Марью Ивановну, селом Вороновским в
Дмитрове, в городе (Москве), местом под двором старым на Подоле, где были
владычни хоромы, а по смерти княгини Марьи село и место, князю Василию
Ярославичу. В этом завещании мы видим не все волости, которые получила Елена
по духовной мужа своего, и, между прочим, не видим тех волостей, которые
были даны ей в опричнину, как Обухово, Косино. С другой стороны, мы знаем,
что княгини имели право располагать только теми волостями, которые были
назначены им в опричнину, или своими собственными примыслами; каким же
образом княгиня Елена располагает всеми своими волостями? Это явление можно
объяснить только тем, что Елена пережила всех своих сыновей, которым должны
были достаться ее волости, взятые из их уделов, а правила, по которому
единственный внук ее Василий Ярославич должен был считаться необходимым
наследником всех своих бездетных дядей, не было.
Духовное завещание великой княгини Софьи Витовтовны замечательно в двух
отношениях: во-первых, по большому количеству прикупов, что показывает
большие средства, которыми обладала завещательница; во-вторых, замечательно
тем, что большая часть этих прикупов отказана одному любимому внуку князю
Юрию Васильевичу. Княгини по завещанию мужей своих получали большие и
богатые волости - некоторые из них в опричнину, большую часть в пожизненное
владение; но доходы со всех волостей, равно как некоторые другие доходы,
оставляемые умирающими князьями в пользу жен своих, давали последним
средства прикупать волости, которыми уже они могли располагать по произволу,
и смотря по привязанности увеличивать ими удел того или другого внука. В
завещании княгини Софьи встречаем из 52 волостей не более шести, которые не
были ее прикупами, именно села:
Бабышевское, Лысцево, Ослебятевское, прикупы Димитрия Донского,
завещанные им жене своей Евдокии и неизвестно по какому случаю перешедшие в
полную собственность княгини Софьи, и потом опричнина последней - селце
Семчинское с Самсоновым лугом и Гжеля. Первые три села она отказала снохе
своей, великой княгине Марии Ярославовне, а последние- любимому внуку Юрию.
Теперь следуют прикупы: коломенские села: Колычевское, Николцево,
Липятинское, Чухистово, Окуловское и Репинское; юрьевские: Курчевское,
Елецкое, Варварское; за Волгою на Шексне волость Устьугла, стан Веретейка со
всеми деревнями - отказаны сыну, великому князю Василию. Коломенские
прикупы: на Северьсце село Григорья Наумова да у Малина село Ивана Бункова -
отказаны великой княгине Марии. Владимирский прикуп - села Толба, Вижекша и
Головино -внуку Иоанну. Московский прикуп - села Поповское, Воробьеве с
Семеновским и деревнями, на Похре село Мячково с Фаустовским, Ладыгинским,
Левонтьевским, Тяжином и рыболовлими деревнями; коломенские села: Вилино,
Кривцово, Бронниче, Чевырево, Марчуково, Рожок, починок у Щелина озера;
юрьевские прикупы - Турабьевские села, потом: Кучка, Деревенька, Шадрино;
костромские прикупы: Качаловское, Ушаковское, Святое; вологодские:
Масленские села, Янгасарские, Говоровские - отказаны внуку Юрию, кроме трех
сел юрьевских: Турабьевских Березников, Ратькова и Алексина; Алексино -
княгине Евфросинии, Березники и Ратьково - великой княгине Марии, но по
смерти их - князю же Юрию. Село Вышелес - внуку Андрею; прикуп на Волоке -
Белеутовские села и Окораковские - внуку Борису.
Наконец, все уделы Московского княжества (кроме одного, Верейского)
вместе со всеми примыслами в других областях собраны были Василием Темным,
который, смещав все их вместе с великокняжескою областью Владимирскою,
разделил между пятью сыновьями: старшего, Иоанна Васильевича, благословил
великим княжением, третью в Москве, чем его самого благословил
отец,Коломною, Владимиром, Переяславлем, Костромою, Галичем, Устюгом,
Вяткою, Суздалем, Новгородом Нижним, Муромом, Юрьевом с Великою Солью,
Боровском, Суходолом, Калугой, Алексином; из московских сел: Островским,
Орининским, Константиновским, Малаховским, Красным над Великим прудом и
лугом большим у города по реке Москве. Второго сына, Юрия, благословил в
Москве третью, которая была за князем Владимиром Андреевичем; но Юрий должен
был разделить эту треть с братом Андреем Большим и держать ее по годам.
Кроме половины московской трети Юрий получил в Москве же год князя
Константина Димитриевича, потом волости: Дмитров, Юлку, Серебож, Бускутово,
Рожественое, Можайск, Медынь, Серпухов, Хотунь, все волости, завещанные ему
бабкою Софьею Витовтовною, с придачею Шипиловского села к Турабьевским. Мы
замечаем желание князей округлить свои уделы, не иметь в них волостей,
принадлежащих другим князьям: так, например, князь Владимир Андреевич
требовал от своего сына Ивана, чтоб тот отказался от прикупа своего,
приходившегося в уделе другого сына, Ярослава, теперь по завещанию Софьи
Витовтовны села князя Юрия приходились в Коломенском уделе великого князя
Иоанна, вследствие чего Василий Темный дает последнему право выменять их у
младшего брата без обиды. Третий сын, князь Андрей Большой, получил Углич,
Устюжну, Рожалово, Кистму, Бежецкий Верх, Звенигород, у Москвы село
Сущевское. Четвертый сын, князь Борис, получил в Москве год князя Ивана
Андреевича можайского, Ржеву, Волок, Рузу. Если князь Юрий Васильевич
благодаря особенной любви бабки своей с отцовой стороны получил большую
часть ее многочисленных прикупов, то князь Борис был любимцем другой бабки -
с материнской стороны, княгини Марьи Федоровны Голтяевой, и получил от нее
также много волостей, без сомнения доставшихся ей после отца, боярина Федора
Федоровича Голтяя-Кошкина и бездетных братьев; эти волости были: у Коломны
села Проскурниковские да Введенские, на Городне деревня, на Москве за Похрою
Разсудовские села - Зверевское и Бирановское, во Владимире Симизинские села,
Лазарское, Котязино, у Владимира Евнутьевское село, на Костроме, на Волге,
Нижняя слобода, Базеевское, Мануиловское, на Вологде Турандаевское,
Понизовное, Ковылинские села, Горка, на Шоме деревни да у Москвы село
Шарапово, Лошаково, луг на Москве-реке под Крутицею, в Берендееве село
Ростовцовское, в Кинеле Суровцово, Тимофеевское, Микульское, двор внутри
города Москвы и дворы на посаде. Пятый сын, Андрей Меньшой, получил в Москве
год князя Петра Дмитриевича, у Москвы село Танинское, Ясеневское, Раменейце,
потом Вологду с Кубеною и Заозерьем, Иледам с Обнорою, Комелою и Волочком,
Авнегу, Шиленгу, Пельшму, Бохтюгу, Ухтюшку, Сяму, Отводное с Перхушковскими
селами, Тошну, Янгосар.
Великая княгиня Мария получила в пожизненное владение: Ростов, т. е. ту
часть города, которая была за Василием Темным, в остальной же части еще
владели князья ростовские; по смерти великой княгини ее часть Ростова
переходила к князю Юрию.
Потом утверждались за нею купля ее Романов и устье Шексны; далее,
великая княгиня получала волости по Волге и Шексне, которые были за князем
Иваном можайским, вместе с селами, отобранными у изменившего боярина Петра
Константиновичах Усть-Углы, Нерехту, у Москвы село Напрудское, мельницу
Ходынскую с лугом Ходынским, Ногатинское, Новинки, Озерецкие села,
Михалевское, Олешню, Лужские села, Павшинское, деревни боярина Петра
Константиновича на Истре. Из уделов: из Коломенского: городок Брашову, с
селцем, с Гвозднею и с Иваном, Устьмерску, Песочну, Малинские села, село
Серкизовское с Мезынкою, Высокое, Шкинь, селце Федора Степанова,
Свербеевское, Лысцевское, Бабышево у Коломны, Чухистово; в Переяславле:
Рюминское, Маринину слободу, село Доброе; в Юрьеве: село Фроловское с
Елохом, Красное, Курчево, Елцы, Варварино, Кузьмодемьянское, Голенищево,
Добрыньское, Волстиново, Сорогошино, села Петра Константиновича: Матвеицово
и Ворогово; в Суздале: Шокшов, Давыдовское; на Костроме: села Михайла
Данилова, села Колдомские, данные ей Михаилом Сабуровым; на Устюге, в
придачу к ее купле Леонтьевскому, Пятницкому и Вондокурью, село Мошемское и
Дымкову сторону; из удела Андрея Большого: Елду, Кадку, Васильково; из удела
князя Бориса: Издетемлю, Иудину слободу, Ядрово, село Андреевское во Ржеве;
из удела Андрея Меньшого: Иледам с Комелою и Обнорою; из Нижнего Новгорода:
села, которые были за великою княгинею Софьею Витовтовною, с Сокольским
селцем и Керженцом; из Мурома - селце Муромское и Шатур. После составлена
была еще приписная духовная грамота, по которой великой княгине отказаны:
село Коломенское, Дьяковское, Хвостовское, луг князя Юрия Димитриевича
против великокняжеского двора, Юрьевский луг Казначеев, два стана к
Марининой слободе; в Переяславле - Городище с деревнями Волнинскими да
Бармазово с деревнями; в Муроме - Почап, Заколпье, Черсово; на Коломне -
село Оксинское с деревнями, также Мячково, купленное у Настасьи, жены Федора
Андреевича, села на реке Москве, купленные у ее дочери. В Можайске: село
Чертаковское, Белевицы, Исмейское село, мельницу под городом; села муромские
и села в Вотском Стародубе, данные Анною, женою Василия Ивановича; села
Долмата Юрьева в Хотунском, Растунове и Перемышле - в опричнину. Двор князя
Ивана можайского в Москве отдан старшему сыну Ивану; двор серпуховских
князей за Архангельским собором - сыну Юрию, а двор, данный ему бабкою у
церкви Иоанна Предтечи, отдан великой княгине; двор Шемяки - Андрею
Большому; опальные же дворы бояр Константиновичей - Петра, Ивана и Никиты,
также за городом дворы отдаются в распоряжение великой княгине - кому из
сыновей что даст. Села Окуловское и Репинское, которые великая княгиня дала
Федору Басенку, а в духовной своей отдала в распоряжение великому князю, -
эти села будут находиться у Басенка в пожизненном владении, а после смерти
его отходят к великой княгине Марии.
Из этого обзора постепенного распространения, разделения и собирания
Московских волостей мы видим, что в распространении Московского княжества
завоевания играют весьма малую роль; первоначальное распространение на счет
соседних княжеств - Смоленского и Рязанского, присоединение Можайска и
Коломны с Вереею, Боровском, Лужею произошло силою оружия; но со времен
Калиты распространение происходило преимущественно прикупами и примыслами
особого рода, в которых оружие не участвовало. Московский князь скупает
(отсюда название окупных князьков) отдаленные северо-западные и
северо-восточные княжества, волости, как видно пустынные, бедные, которых
князья не были в состоянии удовлетворять ордынским требованиям, а с другой
стороны, не были в состоянии противиться ближайшим соседям, князьям более
сильным. Таким образом, московские князья распространяют свои владения на
счет слабых, раздробленных владений потомков Константина, Ивана
Всеволодовичей, Константина Ярославича; Калитою куплены были Белоозеро,
Галич, Углич; летописцы не говорят, как приобретен Дмитров; они говорят об
изгнании из волости князей галицкого и стародубского при Донском; но волости
стародубских князей не упоминаются среди волостей Донского и наследников
его; следовательно, они оставались за князьями-отчичами, вошедшими в
служебные отношения к московским князьям. Княжества Нижегородско-Суздальское
и Муромское были заняты не силою оружия, только после нужно было в
продолжение известного времени защищать этот примысл от притязаний прежних
его князей; на юге московские князья распространяют свои владения на счет
слабых, раздробленных областей Черниговско-Северских, на юго-востоке - на
счет князей мещерских. Но в то время, когда волости присоединяются путем
мирным, куплею или хотя насильственным, но без походов и завоеваний,
продолжительные войны московских князей с соседними княжествами, хотя и
оканчивавшиеся благополучно, не имели следствием земельных приобретений:
так, ничего не было приобретено от Твери после счастливых войн с нею при
Донском, ничего не было приобретено от Рязани после определения границ при
Иоанне II; попытка приобресть волости Новгородские за Двиною при Василии
Дмитриевиче не удалась. Кроме приобретения целых княжеств московские князья
обогатились приобретением многих сел и мест. Мы знаем, что князья постоянно
вносили в свои договоры условие - не приобретать волостей в чужих владениях,
вследствие чего московские князья, несмотря на свои денежные средства, не
могли купить волостей ни в Тверской, ни в Рязанской области; но им открыта
была для прикупов великокняжеская область Владимирская, которою они
постоянно владели, и мы видели из их завещаний, как они воспользовались
этим, как преимущественно наполнили своими куплями уезд Юрьева Польского;
вот также одна из причин усиления московских князей. Двояким путем князья
московские приобретали села:
куплею и отобранием у опальных бояр; так приобретены были села
Вельяминовские, Свибловские, Всеволожские (Ивана Димитриевича), братьев
Константиновичей.
Границы Московского княжества при кончине Иоанна Калиты не совпадали
даже с границами нынешней Московской губернии, ибо для этого недоставало ему
Дмитрова, Клина, Волока Ламского; потом захватывали некоторую часть Тульской
и Калужской губерний; но при кончине праправнука Калитина, Василия Темного,
московские владения последнего не только обнимают всю нынешнюю Московскую
губернию (кроме Клина), но простираются по губерниям: Калужской, Тульской,
Владимирской, Нижегородской, Вятской, Костромской, Вологодской, Ярославской,
Тверской.
Границы собственно Московского княжества на юго-востоке с Рязанскою
областию определены в договорах рязанских князей с московскими: граница шла
по реке Оке и Цне; прежние места Рязанские, от Коломны вверх по Оке, на
стороне Московской:
Новый городок, Лужа, Верея, Боровск - и все другие места на левой
стороне реки принадлежат Москве, а вниз по Оке от Коломны по реку Цну и от
устья Цны вверх все места на Рязанской стороне - к Рязани, а на Московской -
к Москве.
Вследствие этого раздела Окою старые Рязанские места на правом берегу,
бывшие до времен Иоанна II за Москвою, отошли к Рязани, именно: Лопастна,
уезд Мстиславль, Жадене городище, Жадемль, Дубок, Броднич с местами. Места:
Талица, Выползов, Такасов - отошли к Москве, равно как Мещера, купля
Донского. Иначе, думаем, нельзя понимать этого места: "А межи нас роздел
земли по реку по Оку, от Коломны вверх по Оце, на Московской стороне почен,
Новый городок, Лужа, Верея, Боровск, и иная места Рязанская, которая ни
будут на той стороне, то к Москве; а на низ по Оце, по реку на Тцну от усть
Тцны вверх по Тцсне, что на Московской стороне Тцсны, то к Москве; а что на
Рязанской стороне за Окою, что доселе потягло к Москве, почен, Лопастна и
проч., та места к Рязани". Но спрашивается: каким образом Лопастна могла
быть на Рязанской стороне, за Окою? Относительно Тулы новая трудность: "А
что место князя великого Димитрия Ивановича на Рязанской стороне, Тула, как
было при царице при Тайдуле, и коли ее баскаци ведали; в то ся князю
великому Олгу не вступатся, и князю великому Димитрию". Тула называется
местом великого князя Димитрия на Рязанской стороне, он от нее отступается -
это понятно, но в то же время отступается от нее и великий князь Олег! В чью
же пользу? Можно было бы предположить ошибку в договоре Донского и,
основываясь на позднейших договорах рязанских князей с Василием и Юрием
Дмитриевичами, принимать, что великие князья московские отступились от Тулы
в пользу князей рязанских, ибо в этих позднейших договорах московские князья
обязываются не вступаться в Тулу; но здесь опять затрудняет дело договор
рязанского князя Ивана Федоровича с Витовтом, где встречаем следующее
условие: "Великому князю Витовту в вотчину мою не вступатися Ивана
Федоровича, в землю ни в воду, поколе рубежь Рязанские земли Переяславскые
моее вотчины вынемши Тулу, Берестей, Ретань с Паши, Дорожен, Заколотен
Гордеевской".
Любопытно, что в договорах московских князей с рязанскими не только
Лопастна, но также Верея и Боровск называются старыми местами Рязанскими,
тогда как, по свидетельству летописца под 1176 годом, Лопастна была волостию
Черниговскою; но уже из этого самого свидетельства можно заметить, что
рязанские князья начинают захватывать ближайшие к ним волости Черниговские,
как, например, упоминаемый тут же Свирельск. По всем вероятностям, рязанцы
захватили и Лопастну, и Верею, и Боровск, и Лужу вскоре после Батыева
нашествия, когда Черниговско-Северское княжество опустело, раздробилось и
обессилело.
Из новгородских договорных грамот мы знаем, что Волок, Вологда и
Бежецкий Верх считаются до последнего времени владениями новгородскими; но в
то же самое время в договорах и духовных грамотах великокняжеских мы видим,
как великие князья распоряжаются и Волоком, и Бежецким Верхом, и Вологдою -
знак, что здесь волости Новгородские находились в смесном владении с
великокняжескими; и действительно, великий князь Василий Васильевич,
утверждая Бежецкий Верх за Шемякою и братом его Дмитрием Красным, ставит
условием договора, чтобы они держали эту волость по старине с Новым городом.
Мы видели, что новгородцы хотели здесь размежеваться с великим князем; по
Василий Васильевич Темный почему-то не хотел этого размежевания. На
основании известия под 1220 годом, что великий князь Юрий Всеполодович велел
племяннику, Васильку Константиновичу ростовскому, выслать против болгар
полки из Ростова и из Устюга, мы заключили, что Устюг зависел от ростовских
князей. Не знаем, удержали ли они Устюг во время своей слабости и
зависимости от великих князей, или Устюг отошел к Владимирской области;
знаем только, что Устюг является как город, принадлежащий князьям
московским, впервые только в завещании Василия Темного, когда в первый раз
города Владимирского княжества были смешаны с московскими и когда в первый
же раз Ростов был отказан великим князем жене. Что касается общих русских
границ на юго-востоке, то с большою вероятностию можно предположить, что они
совпадали с границами епархии Рязанской и Сарайской, ибо последняя
находилась уже в собственных владениях татарских. Этой границею в
митрополичьих грамотах определяется река Великая Ворона, из тех же грамот
узнаем, что христиане находились в пределе Черленого Яру (реки) и по
караулам возле Хопра до Дону. На восточном берегу Дона, там, где эта река
имеет ширину одинакую с шириною Сены в Париже, Рубруквис нашел русскую
слободу, построенную Батыем и Сартаком; жители ее обязаны были перевозить
через реку купцов и послов. Относительно этих границ важно для нас известие
о путешествии Пимена митрополита в Константинополь. Митрополит отправился из
Рязани сухим путем, взявши три струга и насад на колесах. Достигши Дона,
путешественники спустили суда на реку и поплыли вниз. Вот как описывается
плавание по Дону: "Путешествие это было печально и уныло, потому что по
обеим сторонам реки пустыни: не видно ни города, ни села, виднеются одни
только места прежде бывших здесь городов, красивых и обширных; нигде не
видно человека, но зверей множество: коз, лосей, волков, лисиц, выдр,
медведей, бобров, множество и птиц - орлов, гусей, лебедей, журавлей и
разных других". Миновавши реки Медведицу, Высокие Горы и Белый Яр, также
место древнего козарского Саркела, путешественники начали встречать
татарские кочевья. Видно, что на Донской системе в конце XIV века крайним
русским княжеством было Елецкое; кочевья же татарские начинались в нынешней
земле войска Донского, около тех мест, где Дон находится в самом ближайшем
расстоянии от Волги.
Касательно юго-западных границ с литовскими владениями мы знаем, что
при Василии Дмитриевиче московском и Витовте литовском границею была
назначена река Угра; но это определение односторонне. Мы видели также, как
рязанский князь определил свои границы с Литвою; но из этого определения
ничего понять нельзя. Из княжеских договоров и завещаний мы знаем, что
Перемышль, Лихвин (Лисин), Козельск, Тросна считались в числе Московских
волостей. Что же касается до земель присяжных князей Одоевских, Белевских,
Воротынских, то здесь границ определить нельзя, потому что, по собственным
Василием Васильевичем послужили для последнего первым поводом к примышлению
на счет живых князей: он отобрал у Косого его Звенигородскую волость;
Шемяка, заключая договор с великим князем, отказался и от Звенигорода, и от
Дмитрова, и от Вятки, а взял удел дяди Константина - Ржеву и Углич - да
подмосковные волости - Зарыдалье, Сохну, Раменейцо, Осташевские деревни,
Щукинское, Сурожик, Шепкову, Лучинское. После встречи при Костроме Косому
отдан был Дмитров вместо Звенигорода, но, как мы видели, ненадолго.
Таким образом, удел Петра Дмитриевича и половина удела Юрия Дмитриевича
были присоединены к Коломенскому великокняжескому уделу. Но уделы
Серпуховской и Можайский оставались еще не тронутыми: первый вследствие
беспотомственной смерти четырех сыновей Владимира Андреевича сосредоточился
в руках единственного внука его Василия Ярославича; удел Можайский по смерти
Андрея Димитриевича разделился на два удела: Можайский, доставшийся старшему
сыну Андрееву - Ивану, и Верейский - младшему, Михаилу. Шурин великого князя
Василий Ярославич отказался от всех пожалований, полученных дедом его от
отца Василиева; но часть этих пожалований, именно Козельск с волостями -
Серенском, Людимском, Коропками, Вырною, Пересветовою куплею, Алексином,
Лисином и Свибловом, в Москве сочли нужным отдать Ивану Андреевичу
можайскому. Союз Ивана Андреевича с Шемякою, имевший следствием взятие и
ослепление великого князя, имел также следствием и присоединение Можайского
удела к волостям Василиевым: в то время, когда Шемяка принужден был
отказаться от Углича, Ржевы и Бежецка, можайский князь должен был уступить
Козельск, Алексин и Лисин. Потом, отказавшись от союза с Шемякою, Иван
Андреевич получил было за это снова Лисин и, кроме того, владения в Бежецком
Верхе, как они были за Димитрием Красным (умершим в 1440 году и передавшим
свои волости Шемяке), и половину Заозерья - волости кубенских князей; но
скоро после, вследствие известных обстоятельств, Иван Андреевич лишился не
только этих новых примыслов, но и своего удела Можайского. Все волости
Шемяки еще прежде были присоединены к владениям великокняжеским. Оставались
уделы Серпуховской и Верейский. После услуг, оказанных Василием Ярославичем
великому князю, последний вспомнил, что серпуховскому князю недодана была
его дедина: Углич, Городец, Козельск, и в вознаграждение за это отдал ему
Дмитров, кроме того, из отобранных у Шемяки волостей - Суходол с Красным
селом. По изгнании Ивана Андреевича можайского между шурином и зятем
произошла мена волостями: Василий Ярославич отдал Дмитров назад великому
князю и за то получил Звенигород с теми волостями, которые были за Косым,
кроме Плесни и села Ершовского, потом Бежецкий Верх со всем и с селами тех
бояр и детей боярских, которые пошли в изгнание с князем Иваном можайским,
кроме сел, проданных уже московским боярам,- Толстикова и Башарова - и
вотчинных деревень детей Сопрычиных. Но Василий Ярославич недолго
пользовался этими волостями: сначала был принужден отдать назад Звенигород и
Бежецкий Верх, а потом лишился и всех волостей своих.
Уцелел один удел Верейский; князь Михаил Андреевич не только сохранил
свою отчину, но еще успел приобресть некоторые примысли: сначала верейский
князь получил от Василия Васильевича в отчину и удел половину Заозерья,
отчины заозерских князей; кроме того, к этой половине прибавлено было еще
100 деревень из половины великокняжеской, да за половину Кубены Михаил
Андреевич получил из великокняжеских Заозерских волостей попригожу, на той
стороне, которая приходилась к его отчине Белуозеру. Потом из Шемякиных
волостей великий князь дал Михаилу Андреевичу Вышгород с волостями, путями и
селами да из Звенигородских волостей - Плеснь, кроме Плесенского села, кроме
того, Смоляные, Сохну, Зарыдалье, Зерем и тарусицких бортников. Ценность
пожалования была увеличена еще тем, что Вышгород освобождался от выхода на
пять лет и вся Верейская волость три года платила только полвыхода.
Относительно распределения волостей в княжение Василия Васильевича любопытны
духовные завещания двух княгинь: Елены, жены Владимира Андреевича, и великой
княгини, Софьи Витовтовны, матери Василия Темного. Елена сочла нужным
благословить своего господина великого князя Василия Васильевича селом
Коломенским; внука своего Василия Ярославича она благословила селами:
Омутским, Всходским, в Луже, селами Юрьевским, Деготским, Осеневским,
Аврамовским, Михалковом, Миседским, Сосновским, в стану Московском, селом
Туловским; сноху свою, жену князя Семена, Василису благословила селом
Ногатинским с лугами и городскими Ногатинцами, в Луже, селом Бубольским и
Бенитским; другую сноху, жену князя Василия, Ульяну, благословила селами
Битяговом и Домодедовом, а в стану (Московском), селом Танинским да селом
Богородским; внука князя Василия Ярославича благословила также селом
Ковезинским в Радонеже; внуку княгиню Марью Ивановну, селом Вороновским в
Дмитрове, в городе (Москве), местом под двором старым на Подоле, где были
владычни хоромы, а по смерти княгини Марьи село и место, князю Василию
Ярославичу. В этом завещании мы видим не все волости, которые получила Елена
по духовной мужа своего, и, между прочим, не видим тех волостей, которые
были даны ей в опричнину, как Обухово, Косино. С другой стороны, мы знаем,
что княгини имели право располагать только теми волостями, которые были
назначены им в опричнину, или своими собственными примыслами; каким же
образом княгиня Елена располагает всеми своими волостями? Это явление можно
объяснить только тем, что Елена пережила всех своих сыновей, которым должны
были достаться ее волости, взятые из их уделов, а правила, по которому
единственный внук ее Василий Ярославич должен был считаться необходимым
наследником всех своих бездетных дядей, не было.
Духовное завещание великой княгини Софьи Витовтовны замечательно в двух
отношениях: во-первых, по большому количеству прикупов, что показывает
большие средства, которыми обладала завещательница; во-вторых, замечательно
тем, что большая часть этих прикупов отказана одному любимому внуку князю
Юрию Васильевичу. Княгини по завещанию мужей своих получали большие и
богатые волости - некоторые из них в опричнину, большую часть в пожизненное
владение; но доходы со всех волостей, равно как некоторые другие доходы,
оставляемые умирающими князьями в пользу жен своих, давали последним
средства прикупать волости, которыми уже они могли располагать по произволу,
и смотря по привязанности увеличивать ими удел того или другого внука. В
завещании княгини Софьи встречаем из 52 волостей не более шести, которые не
были ее прикупами, именно села:
Бабышевское, Лысцево, Ослебятевское, прикупы Димитрия Донского,
завещанные им жене своей Евдокии и неизвестно по какому случаю перешедшие в
полную собственность княгини Софьи, и потом опричнина последней - селце
Семчинское с Самсоновым лугом и Гжеля. Первые три села она отказала снохе
своей, великой княгине Марии Ярославовне, а последние- любимому внуку Юрию.
Теперь следуют прикупы: коломенские села: Колычевское, Николцево,
Липятинское, Чухистово, Окуловское и Репинское; юрьевские: Курчевское,
Елецкое, Варварское; за Волгою на Шексне волость Устьугла, стан Веретейка со
всеми деревнями - отказаны сыну, великому князю Василию. Коломенские
прикупы: на Северьсце село Григорья Наумова да у Малина село Ивана Бункова -
отказаны великой княгине Марии. Владимирский прикуп - села Толба, Вижекша и
Головино -внуку Иоанну. Московский прикуп - села Поповское, Воробьеве с
Семеновским и деревнями, на Похре село Мячково с Фаустовским, Ладыгинским,
Левонтьевским, Тяжином и рыболовлими деревнями; коломенские села: Вилино,
Кривцово, Бронниче, Чевырево, Марчуково, Рожок, починок у Щелина озера;
юрьевские прикупы - Турабьевские села, потом: Кучка, Деревенька, Шадрино;
костромские прикупы: Качаловское, Ушаковское, Святое; вологодские:
Масленские села, Янгасарские, Говоровские - отказаны внуку Юрию, кроме трех
сел юрьевских: Турабьевских Березников, Ратькова и Алексина; Алексино -
княгине Евфросинии, Березники и Ратьково - великой княгине Марии, но по
смерти их - князю же Юрию. Село Вышелес - внуку Андрею; прикуп на Волоке -
Белеутовские села и Окораковские - внуку Борису.
Наконец, все уделы Московского княжества (кроме одного, Верейского)
вместе со всеми примыслами в других областях собраны были Василием Темным,
который, смещав все их вместе с великокняжескою областью Владимирскою,
разделил между пятью сыновьями: старшего, Иоанна Васильевича, благословил
великим княжением, третью в Москве, чем его самого благословил
отец,Коломною, Владимиром, Переяславлем, Костромою, Галичем, Устюгом,
Вяткою, Суздалем, Новгородом Нижним, Муромом, Юрьевом с Великою Солью,
Боровском, Суходолом, Калугой, Алексином; из московских сел: Островским,
Орининским, Константиновским, Малаховским, Красным над Великим прудом и
лугом большим у города по реке Москве. Второго сына, Юрия, благословил в
Москве третью, которая была за князем Владимиром Андреевичем; но Юрий должен
был разделить эту треть с братом Андреем Большим и держать ее по годам.
Кроме половины московской трети Юрий получил в Москве же год князя
Константина Димитриевича, потом волости: Дмитров, Юлку, Серебож, Бускутово,
Рожественое, Можайск, Медынь, Серпухов, Хотунь, все волости, завещанные ему
бабкою Софьею Витовтовною, с придачею Шипиловского села к Турабьевским. Мы
замечаем желание князей округлить свои уделы, не иметь в них волостей,
принадлежащих другим князьям: так, например, князь Владимир Андреевич
требовал от своего сына Ивана, чтоб тот отказался от прикупа своего,
приходившегося в уделе другого сына, Ярослава, теперь по завещанию Софьи
Витовтовны села князя Юрия приходились в Коломенском уделе великого князя
Иоанна, вследствие чего Василий Темный дает последнему право выменять их у
младшего брата без обиды. Третий сын, князь Андрей Большой, получил Углич,
Устюжну, Рожалово, Кистму, Бежецкий Верх, Звенигород, у Москвы село
Сущевское. Четвертый сын, князь Борис, получил в Москве год князя Ивана
Андреевича можайского, Ржеву, Волок, Рузу. Если князь Юрий Васильевич
благодаря особенной любви бабки своей с отцовой стороны получил большую
часть ее многочисленных прикупов, то князь Борис был любимцем другой бабки -
с материнской стороны, княгини Марьи Федоровны Голтяевой, и получил от нее
также много волостей, без сомнения доставшихся ей после отца, боярина Федора
Федоровича Голтяя-Кошкина и бездетных братьев; эти волости были: у Коломны
села Проскурниковские да Введенские, на Городне деревня, на Москве за Похрою
Разсудовские села - Зверевское и Бирановское, во Владимире Симизинские села,
Лазарское, Котязино, у Владимира Евнутьевское село, на Костроме, на Волге,
Нижняя слобода, Базеевское, Мануиловское, на Вологде Турандаевское,
Понизовное, Ковылинские села, Горка, на Шоме деревни да у Москвы село
Шарапово, Лошаково, луг на Москве-реке под Крутицею, в Берендееве село
Ростовцовское, в Кинеле Суровцово, Тимофеевское, Микульское, двор внутри
города Москвы и дворы на посаде. Пятый сын, Андрей Меньшой, получил в Москве
год князя Петра Дмитриевича, у Москвы село Танинское, Ясеневское, Раменейце,
потом Вологду с Кубеною и Заозерьем, Иледам с Обнорою, Комелою и Волочком,
Авнегу, Шиленгу, Пельшму, Бохтюгу, Ухтюшку, Сяму, Отводное с Перхушковскими
селами, Тошну, Янгосар.
Великая княгиня Мария получила в пожизненное владение: Ростов, т. е. ту
часть города, которая была за Василием Темным, в остальной же части еще
владели князья ростовские; по смерти великой княгини ее часть Ростова
переходила к князю Юрию.
Потом утверждались за нею купля ее Романов и устье Шексны; далее,
великая княгиня получала волости по Волге и Шексне, которые были за князем
Иваном можайским, вместе с селами, отобранными у изменившего боярина Петра
Константиновичах Усть-Углы, Нерехту, у Москвы село Напрудское, мельницу
Ходынскую с лугом Ходынским, Ногатинское, Новинки, Озерецкие села,
Михалевское, Олешню, Лужские села, Павшинское, деревни боярина Петра
Константиновича на Истре. Из уделов: из Коломенского: городок Брашову, с
селцем, с Гвозднею и с Иваном, Устьмерску, Песочну, Малинские села, село
Серкизовское с Мезынкою, Высокое, Шкинь, селце Федора Степанова,
Свербеевское, Лысцевское, Бабышево у Коломны, Чухистово; в Переяславле:
Рюминское, Маринину слободу, село Доброе; в Юрьеве: село Фроловское с
Елохом, Красное, Курчево, Елцы, Варварино, Кузьмодемьянское, Голенищево,
Добрыньское, Волстиново, Сорогошино, села Петра Константиновича: Матвеицово
и Ворогово; в Суздале: Шокшов, Давыдовское; на Костроме: села Михайла
Данилова, села Колдомские, данные ей Михаилом Сабуровым; на Устюге, в
придачу к ее купле Леонтьевскому, Пятницкому и Вондокурью, село Мошемское и
Дымкову сторону; из удела Андрея Большого: Елду, Кадку, Васильково; из удела
князя Бориса: Издетемлю, Иудину слободу, Ядрово, село Андреевское во Ржеве;
из удела Андрея Меньшого: Иледам с Комелою и Обнорою; из Нижнего Новгорода:
села, которые были за великою княгинею Софьею Витовтовною, с Сокольским
селцем и Керженцом; из Мурома - селце Муромское и Шатур. После составлена
была еще приписная духовная грамота, по которой великой княгине отказаны:
село Коломенское, Дьяковское, Хвостовское, луг князя Юрия Димитриевича
против великокняжеского двора, Юрьевский луг Казначеев, два стана к
Марининой слободе; в Переяславле - Городище с деревнями Волнинскими да
Бармазово с деревнями; в Муроме - Почап, Заколпье, Черсово; на Коломне -
село Оксинское с деревнями, также Мячково, купленное у Настасьи, жены Федора
Андреевича, села на реке Москве, купленные у ее дочери. В Можайске: село
Чертаковское, Белевицы, Исмейское село, мельницу под городом; села муромские
и села в Вотском Стародубе, данные Анною, женою Василия Ивановича; села
Долмата Юрьева в Хотунском, Растунове и Перемышле - в опричнину. Двор князя
Ивана можайского в Москве отдан старшему сыну Ивану; двор серпуховских
князей за Архангельским собором - сыну Юрию, а двор, данный ему бабкою у
церкви Иоанна Предтечи, отдан великой княгине; двор Шемяки - Андрею
Большому; опальные же дворы бояр Константиновичей - Петра, Ивана и Никиты,
также за городом дворы отдаются в распоряжение великой княгине - кому из
сыновей что даст. Села Окуловское и Репинское, которые великая княгиня дала
Федору Басенку, а в духовной своей отдала в распоряжение великому князю, -
эти села будут находиться у Басенка в пожизненном владении, а после смерти
его отходят к великой княгине Марии.
Из этого обзора постепенного распространения, разделения и собирания
Московских волостей мы видим, что в распространении Московского княжества
завоевания играют весьма малую роль; первоначальное распространение на счет
соседних княжеств - Смоленского и Рязанского, присоединение Можайска и
Коломны с Вереею, Боровском, Лужею произошло силою оружия; но со времен
Калиты распространение происходило преимущественно прикупами и примыслами
особого рода, в которых оружие не участвовало. Московский князь скупает
(отсюда название окупных князьков) отдаленные северо-западные и
северо-восточные княжества, волости, как видно пустынные, бедные, которых
князья не были в состоянии удовлетворять ордынским требованиям, а с другой
стороны, не были в состоянии противиться ближайшим соседям, князьям более
сильным. Таким образом, московские князья распространяют свои владения на
счет слабых, раздробленных владений потомков Константина, Ивана
Всеволодовичей, Константина Ярославича; Калитою куплены были Белоозеро,
Галич, Углич; летописцы не говорят, как приобретен Дмитров; они говорят об
изгнании из волости князей галицкого и стародубского при Донском; но волости
стародубских князей не упоминаются среди волостей Донского и наследников
его; следовательно, они оставались за князьями-отчичами, вошедшими в
служебные отношения к московским князьям. Княжества Нижегородско-Суздальское
и Муромское были заняты не силою оружия, только после нужно было в
продолжение известного времени защищать этот примысл от притязаний прежних
его князей; на юге московские князья распространяют свои владения на счет
слабых, раздробленных областей Черниговско-Северских, на юго-востоке - на
счет князей мещерских. Но в то время, когда волости присоединяются путем
мирным, куплею или хотя насильственным, но без походов и завоеваний,
продолжительные войны московских князей с соседними княжествами, хотя и
оканчивавшиеся благополучно, не имели следствием земельных приобретений:
так, ничего не было приобретено от Твери после счастливых войн с нею при
Донском, ничего не было приобретено от Рязани после определения границ при
Иоанне II; попытка приобресть волости Новгородские за Двиною при Василии
Дмитриевиче не удалась. Кроме приобретения целых княжеств московские князья
обогатились приобретением многих сел и мест. Мы знаем, что князья постоянно
вносили в свои договоры условие - не приобретать волостей в чужих владениях,
вследствие чего московские князья, несмотря на свои денежные средства, не
могли купить волостей ни в Тверской, ни в Рязанской области; но им открыта
была для прикупов великокняжеская область Владимирская, которою они
постоянно владели, и мы видели из их завещаний, как они воспользовались
этим, как преимущественно наполнили своими куплями уезд Юрьева Польского;
вот также одна из причин усиления московских князей. Двояким путем князья
московские приобретали села:
куплею и отобранием у опальных бояр; так приобретены были села
Вельяминовские, Свибловские, Всеволожские (Ивана Димитриевича), братьев
Константиновичей.
Границы Московского княжества при кончине Иоанна Калиты не совпадали
даже с границами нынешней Московской губернии, ибо для этого недоставало ему
Дмитрова, Клина, Волока Ламского; потом захватывали некоторую часть Тульской
и Калужской губерний; но при кончине праправнука Калитина, Василия Темного,
московские владения последнего не только обнимают всю нынешнюю Московскую
губернию (кроме Клина), но простираются по губерниям: Калужской, Тульской,
Владимирской, Нижегородской, Вятской, Костромской, Вологодской, Ярославской,
Тверской.
Границы собственно Московского княжества на юго-востоке с Рязанскою
областию определены в договорах рязанских князей с московскими: граница шла
по реке Оке и Цне; прежние места Рязанские, от Коломны вверх по Оке, на
стороне Московской:
Новый городок, Лужа, Верея, Боровск - и все другие места на левой
стороне реки принадлежат Москве, а вниз по Оке от Коломны по реку Цну и от
устья Цны вверх все места на Рязанской стороне - к Рязани, а на Московской -
к Москве.
Вследствие этого раздела Окою старые Рязанские места на правом берегу,
бывшие до времен Иоанна II за Москвою, отошли к Рязани, именно: Лопастна,
уезд Мстиславль, Жадене городище, Жадемль, Дубок, Броднич с местами. Места:
Талица, Выползов, Такасов - отошли к Москве, равно как Мещера, купля
Донского. Иначе, думаем, нельзя понимать этого места: "А межи нас роздел
земли по реку по Оку, от Коломны вверх по Оце, на Московской стороне почен,
Новый городок, Лужа, Верея, Боровск, и иная места Рязанская, которая ни
будут на той стороне, то к Москве; а на низ по Оце, по реку на Тцну от усть
Тцны вверх по Тцсне, что на Московской стороне Тцсны, то к Москве; а что на
Рязанской стороне за Окою, что доселе потягло к Москве, почен, Лопастна и
проч., та места к Рязани". Но спрашивается: каким образом Лопастна могла
быть на Рязанской стороне, за Окою? Относительно Тулы новая трудность: "А
что место князя великого Димитрия Ивановича на Рязанской стороне, Тула, как
было при царице при Тайдуле, и коли ее баскаци ведали; в то ся князю
великому Олгу не вступатся, и князю великому Димитрию". Тула называется
местом великого князя Димитрия на Рязанской стороне, он от нее отступается -
это понятно, но в то же время отступается от нее и великий князь Олег! В чью
же пользу? Можно было бы предположить ошибку в договоре Донского и,
основываясь на позднейших договорах рязанских князей с Василием и Юрием
Дмитриевичами, принимать, что великие князья московские отступились от Тулы
в пользу князей рязанских, ибо в этих позднейших договорах московские князья
обязываются не вступаться в Тулу; но здесь опять затрудняет дело договор
рязанского князя Ивана Федоровича с Витовтом, где встречаем следующее
условие: "Великому князю Витовту в вотчину мою не вступатися Ивана
Федоровича, в землю ни в воду, поколе рубежь Рязанские земли Переяславскые
моее вотчины вынемши Тулу, Берестей, Ретань с Паши, Дорожен, Заколотен
Гордеевской".
Любопытно, что в договорах московских князей с рязанскими не только
Лопастна, но также Верея и Боровск называются старыми местами Рязанскими,
тогда как, по свидетельству летописца под 1176 годом, Лопастна была волостию
Черниговскою; но уже из этого самого свидетельства можно заметить, что
рязанские князья начинают захватывать ближайшие к ним волости Черниговские,
как, например, упоминаемый тут же Свирельск. По всем вероятностям, рязанцы
захватили и Лопастну, и Верею, и Боровск, и Лужу вскоре после Батыева
нашествия, когда Черниговско-Северское княжество опустело, раздробилось и
обессилело.
Из новгородских договорных грамот мы знаем, что Волок, Вологда и
Бежецкий Верх считаются до последнего времени владениями новгородскими; но в
то же самое время в договорах и духовных грамотах великокняжеских мы видим,
как великие князья распоряжаются и Волоком, и Бежецким Верхом, и Вологдою -
знак, что здесь волости Новгородские находились в смесном владении с
великокняжескими; и действительно, великий князь Василий Васильевич,
утверждая Бежецкий Верх за Шемякою и братом его Дмитрием Красным, ставит
условием договора, чтобы они держали эту волость по старине с Новым городом.
Мы видели, что новгородцы хотели здесь размежеваться с великим князем; по
Василий Васильевич Темный почему-то не хотел этого размежевания. На
основании известия под 1220 годом, что великий князь Юрий Всеполодович велел
племяннику, Васильку Константиновичу ростовскому, выслать против болгар
полки из Ростова и из Устюга, мы заключили, что Устюг зависел от ростовских
князей. Не знаем, удержали ли они Устюг во время своей слабости и
зависимости от великих князей, или Устюг отошел к Владимирской области;
знаем только, что Устюг является как город, принадлежащий князьям
московским, впервые только в завещании Василия Темного, когда в первый раз
города Владимирского княжества были смешаны с московскими и когда в первый
же раз Ростов был отказан великим князем жене. Что касается общих русских
границ на юго-востоке, то с большою вероятностию можно предположить, что они
совпадали с границами епархии Рязанской и Сарайской, ибо последняя
находилась уже в собственных владениях татарских. Этой границею в
митрополичьих грамотах определяется река Великая Ворона, из тех же грамот
узнаем, что христиане находились в пределе Черленого Яру (реки) и по
караулам возле Хопра до Дону. На восточном берегу Дона, там, где эта река
имеет ширину одинакую с шириною Сены в Париже, Рубруквис нашел русскую
слободу, построенную Батыем и Сартаком; жители ее обязаны были перевозить
через реку купцов и послов. Относительно этих границ важно для нас известие
о путешествии Пимена митрополита в Константинополь. Митрополит отправился из
Рязани сухим путем, взявши три струга и насад на колесах. Достигши Дона,
путешественники спустили суда на реку и поплыли вниз. Вот как описывается
плавание по Дону: "Путешествие это было печально и уныло, потому что по
обеим сторонам реки пустыни: не видно ни города, ни села, виднеются одни
только места прежде бывших здесь городов, красивых и обширных; нигде не
видно человека, но зверей множество: коз, лосей, волков, лисиц, выдр,
медведей, бобров, множество и птиц - орлов, гусей, лебедей, журавлей и
разных других". Миновавши реки Медведицу, Высокие Горы и Белый Яр, также
место древнего козарского Саркела, путешественники начали встречать
татарские кочевья. Видно, что на Донской системе в конце XIV века крайним
русским княжеством было Елецкое; кочевья же татарские начинались в нынешней
земле войска Донского, около тех мест, где Дон находится в самом ближайшем
расстоянии от Волги.
Касательно юго-западных границ с литовскими владениями мы знаем, что
при Василии Дмитриевиче московском и Витовте литовском границею была
назначена река Угра; но это определение односторонне. Мы видели также, как
рязанский князь определил свои границы с Литвою; но из этого определения
ничего понять нельзя. Из княжеских договоров и завещаний мы знаем, что
Перемышль, Лихвин (Лисин), Козельск, Тросна считались в числе Московских
волостей. Что же касается до земель присяжных князей Одоевских, Белевских,
Воротынских, то здесь границ определить нельзя, потому что, по собственным