Страница:
прямо о немедленном возврате моих денег. И тут выяснилось, что мгновенно все
мои деньги - пять миллионов долларов - исчезли со счета BNP!
Все объяснялось очень просто. Оказывается, когда деньги были положены
на общий счет в BNP, Адель Нассиф вылетел на место и под залог всей суммы
взял банковскую гарантию. Перейдя дорогу, в другом банке - под залог этой
банковской гарантии - он взял примерно такую же сумму денег, а в третьем
банке - под залог этой суммы - взял новую банковскую гарантию, которую
разместил в четвертом банке... Но тут, как вы понимаете, следы этих денег
терялись... Такие операции называются "кросс-гаранти", и проследить цепочку
по всем банкам нельзя, потому что банки хранят в секрете информацию о своих
вкладчиках и движении капитала. Обязать их открыть информацию по счетам
может только Верховный суд страны, в данном случае - Швейцарии.
Пока первая гарантия не захлопнулась, банк BNP все время подтверждал
мне, что деньги на месте, а по истечении года они исчезли в одну минуту на
покрытие обязательств по гарантии банка.
Адель практически перестал появляться в офисе. Я безрезультатно ловил
его у ворот его дома. В офисе, открыв сейф, я обнаружил еще более ужасную
вещь, чем потеря моих миллионов...
Дело в том, что за год совместной работы мы с Аделем помогали в
осуществлении множества крупных российских контрактов. Всем экспортерам мы
открыли оффшорные компании, счета в банках Великобритании и получили на эти
компании акции на предъявителя, которые хранились в нашем сейфе. Общая сумма
капиталов, содержащихся на счетах этих чужих оффшорных компаний, превышала
сто миллионов долларов.
Но когда я открыл сейф, акций компаний, отданных нам на хранение моими
друзьями, там не оказалось! Они были украдены Аделем Нассифом, увезены за
границу и положены в собственный сейф, очевидно, все в том же банке BNP.
Надо было срочно действовать, чтобы спасти деньги друзей и, понятно,
свою жизнь и, возможно, жизнь моего сына в России, которые были
единственными гарантиями с моей стороны сохранности чужих капиталов.
Первым делом я бросился в банк, где были открыты все счета оффшорных
компаний. Там банкир - мой друг, выслушав историю с Нассифом, казалось, не
очень удивился - человек он был опытный в подобных делах с арабами. Он
искренне посочувствовал мне и еще раз подтвердил самое худшее: предъявитель
акций оффшорных компаний является их фактическим владельцем и может
распорядиться капиталом по своему усмотрению. Даже если кто-то потерял такую
безымянную акцию на предъявителя на улице, а ее нашел бомж, он становится
владельцем оффшорной компании, и никто не сможет доказать, что это не так.
Положение спасало два момента: во-первых, Адель Нассиф еще не обращался
в банк со своими претензиями на владение капиталом, а во-вторых, под всеми
счетами, которые я помогал открывать моим друзьям, стояла моя подпись как
одного из директоров. То есть я мог распоряжаться кредитами как человек,
обладавший правом финансовой подписи!
К моей неописуемой радости, я немедленно воспользовался этим правом и
перевел все деньги со всех компаний (более ста миллионов долларов США) на
свой личный счет!
И буквально на следующий день адвокаты Аделя Нассифа предъявили банку
свои права на владение акциями всех компаний, дали инструкцию о лишении всех
других права подписи под этими счетами и указание заморозить счета. Банкир с
улыбкой все это выполнил: на счетах более двадцати компаний был абсолютный
ноль.
Из России спешно вылетела команда моих друзей, которым я возвратил
спасенные от жулика деньги в тот же день приезда.
Сначала мы хотели нанять громил, чтобы избить Аделя Нассифа до
полусмерти! Но это ничего, кроме морального удовлетворения, нам бы не дало.
У него по-прежнему находились акции компаний, которые участвовали в десятках
контрактов с иностранными партнерами, и переписать контракты в одночасье
было просто невозможно. По этим контрактам грузили нефть, алюминий, покупали
товары народного потребления и производили множество коммерческих операций,
которые нельзя было остановить.
Я придумал операцию, облегчившую нашу участь. Сев за компьютер, я
написал письмо, адресуя его председателю КГБ генералу Крючкову! Был февраль
1993 года, и, конечно, Крючков уже давно не работал в КГБ, да и самого КГБ
больше в России не было, но мой психологический расчет сработал.
В "доносе" я писал: "Адель Нассиф - мой бывший партнер, родом из
Ливана, финансирующий организацию "Алъ-Каида" и участвующий в незаконной
торговле оружием, украл акции на предъявителя, которые на самом деле
принадлежат организациям КГБ". Я также просил "принять срочные оперативные
меры и через секретную агентурную сеть КГБ воздействовать на Аделя Нассифа и
его семью, чтобы вынудить его вернуть акции". Далее указывались все адреса
Аделя Нассифа и его семьи, телефоны, номера автомашин.
Написав такую чудовищную галиматью, я попросил секретаршу, якобы по ее
собственной инициативе, перевести текст на английский язык и сообщить о нем
Аделю. Как будто секретарша просто заволновалась о своей судьбе, а записка
была случайно обнаружена ею в офисе.
И моя "утка" сработала! За рубежом практически все боялись КГБ. Такая
боязнь была на генном уровне создана годами "холодной войны", показом
фильмов о жестокостях чекистов и историями о шпионах и их деятельности за
рубежом.
Прочитав фальшивку, Адель пришел в неописуемый ужас! Он побежал к своим
адвокатам и сделал письменное заявление. В нем он указал, что акции,
принадлежавшие чужим компаниям, он просто увез на хранение в Швейцарию, так
как боялся нелояльности своего партнера, то есть меня, который предъявляет к
нему необоснованные финансовые претензии! Как бы боялся того, что я сам
украду эти акции, и поэтому спас их для России!
Этот поразительный документ был послан нам из адвокатского бюро Berwin
Leiton, обслуживающего Аделя.
Теперь нам оставалось только организовать встречу между адвокатскими
командами сторон в моем присутствии, а также в присутствии прилетевших из
России друзей и, естественно, Аделя Нассифа. На той встрече Адель Нассиф,
поняв, что его провели, запросил сто тысяч долларов за возврат акций и их
хранение в Швейцарии, чем окончательно продемонстрировал свое истинное лицо
моим друзьям и, думаю, отвел их возможные подозрения в моей
нечистоплотности. Я же понимал, что из России все это могло выглядеть иначе!
Удержав за рукава моих друзей, которые были готовы отлупить как следует
Аделя Нассифа прямо на месте, в адвокатской конторе, мои адвокаты спокойно
выслушали требование противоположной стороны и заявили следующее: "Мы
предлагаем вам срочно возвратить похищенное имущество, так как располагаем
письменным признанием того, что акции не принадлежат вашему клиенту. Если
это не будет сделано немедленно, то мы не просто подадим в суд на
возвращение украденного, но и заявим в контрольный Офис по проверке действий
адвокатов Лондона о покрывательстве вора со стороны адвокатской фирмы Berwin
Leiton и соучастии вашей фирмы в преступлении".
Это окончательно добило Аделя, и он отдал акции. Ну, конечно, он уже
знал, что на счетах компаний не было никаких средств!
На следующий день Нассиф как ни в чем не бывало появился в нашем офисе.
Такого хамства я выдержать уже не смог. До сих пор удивляюсь, что все-таки
остановило меня в последний момент от того, чтобы избить наглеца на глазах
сотрудников. Но удержаться от слов в его адрес я не сумел! Я сказал ему, что
он не человек, а животное, скотина, червяк, которого надо просто давить. Я
сказал, что его предательство так ему с рук не сойдет и что он "Dead man".
Последнее значит по-английски: "Я тебе убью" или "Ты больше не жилец!". И
оказалось, что это выражение на юридическом языке трактуется как прямая
угроза убийства!
Меня арестовали через три дня. Двое полицейских заломили мне руки за
спину и надели наручники прямо на выходе из офиса. Потом меня посадили в
подъехавший полицейский автобус с зарешеченными окнами и отвезли прямо в
Скотленд-Ярд.
Там мне дали позвонить, и через полчаса начался допрос. В маленькой
комнатке, куда приехал вызванный мой адвокат, мне сообщили, что все мои
ответы будут записаны на магнитофон и любое сказанное слово может быть
использовано в суде как доказательство моей вины. Мне грозило несколько лет
английской тюрьмы.
В комнату для допроса зашел улыбающийся полицейский в чине полковника и
вдруг заговорил со мной на чистейшем русском языке. Он представился как
специалист по российской мафии и сообщил, что, если я предпочитаю, допрос
может проводиться на русском языке. Я согласился, еще не до конца
представляя, что со мной происходит.
Английский полковник сообщил мне, что на меня поступило заявление от
господина Аделя Нассифа о том, что я публично угрожал ему убийством. К
заявлению были приложены магнитофонная пленка с моими угрозами, тайно
записанная Аделем в офисе, и еще два заявления от сотрудников из моего
офиса, которые дали свидетельские показания, что слышали, как я угрожал
господину Нассифу убийством.
Далее начались вопросы обо мне, о моей семье, о моей деятельности, о
совместном бизнесе с Аделем Нассифом и т.д. Мой адвокат настаивал на том,
чтобы я не отвечал, но я его не послушался и, наоборот, возмущенный
происходящим, отвечал на все вопросы полковника на русском языке. Он
переводил мои ответы на английский, и все мной сказанное фиксировал на
бумаге другой полицейский.
Отвечая на не относящиеся к делу вопросы, я лихорадочно готовился к
ответу на самый главный вопрос: признаете ли вы то, что угрожали убийством
Аделю Нассифу в присутствии сотрудников офиса три дня назад? И когда этот
прямой вопрос прозвучал - я был уже готов и быстро ответил:
- Нет! Не признаю и полностью отрицаю!
- Как же так? - удивился полковник. - Вот же запись вашего голоса и
свидетельские показания!
Мне прокрутили запись, но, наверное, сработала моя давняя тренировка в
находчивости, которую я получил еще в институте, играя в КВН. Я был уже
готов выкрутиться из создавшегося положения и особым способом
прокомментировать записанное на пленке!
- Я ему не угрожал! - сказал я. - Это попытка Аделя Нассифа меня
оговорить, чтобы не отдавать украденные деньги и избежать суда.
Полковник недоуменно на меня уставился.
- Но вы признаете, что записанное на пленке сказали именно ВЫ?
- Да, признаю! - ответил я. - Но я ведь что сказал: "You are dead man!"
Уж не знаю, как это может быть воспринято, но я имел в виду только одно -
что Адель Нассиф для меня больше не партнер! "Ты конченый человек!" -
дословно перевел я.
Возникла пауза. Полковника слегка передернуло. Он схватил лежащий рядом
большой словарь англо-русского языка и прочитал: "Dead - мертвый, смерть,
КОНЧИНА!" Получалось, что я мог быть прав: "конченый человек" вполне могло
быть переведено на английский язык как "Dead man"! Поэтому никакой угрозы в
констатации факта окончания наших отношений в моих словах не
подразумевалось.
Мой адвокат был в полнейшем восторге, когда полковник перевел на
английский язык все то, о чем только что шла речь! Он моментально
воскликнул:
- Если у вас нет больше претензий и других вопросов к моему клиенту,
прошу вас больше нас не задерживать!
Мы вышли из Скотленд-Ярда, и мой адвокат, взглянув на меня с большим
интересом, сказал:
- А я ведь действительно подумал, что вы угрожали убийством Аделю
Нассифу! Вот что значат языковые барьеры!
- Именно, - согласился я. - Разные языки и разные понятия!
Если бы в тот момент мне на глаза попался Адель Нассиф, я бы, наверное,
убил его сразу и не задумываясь! Но мой английский адвокат был удовлетворен
моей безупречной порядочностью джентльмена!
- - -
Когда у вас кто-нибудь украдет пять миллионов долларов, спокойный сон
пропадает. Это я испытал на себе. Прежде чем заснуть, вы начинаете считать,
сколько эти пять миллионов составляют, например, в "Мерседесах" или в
катерах на Средиземном море. Сколько лет вы могли бы на эти деньги просто
жить, ничего не делая, или какую благотворительную помощь вы могли бы
оказать людям достойным, если бы не эта сволочь и деньги остались бы в ваших
руках! Такие подсчеты могут свести с ума или толкнуть на преступления.
Один из моих близких людей в России, узнав об этой истории, просто
спросил:
- Как ты смог после этого выжить?
Мои неприятности, впрочем, продолжались. Через день меня не впустили в
собственный офис! Специальный человек представился как "внесудебный
исполнитель" и предложил мне в течение получаса покинуть помещение, захватив
с собой личные вещи! Оказалось, что договор об аренде офиса был оформлен на
нашу общую с Аделем Нассифом компанию и подпись там стояла Аделя. Он расторг
договор и переписал его на новую компанию, уже принадлежащую ему одному. Мне
же предложили срочно освободить помещение чужого офиса или в дело вмешается
Скотленд-Ярд! Поводов для убийства Аделя накапливалось все больше и больше!
В это же время я получил еще один тяжелейший удар. Ко мне приехал
журналист из газеты "Вашингтон пост" - молодой парень, говорящий по-русски.
Он сказал, что работает в Москве штатным корреспондентом газеты и получил
задание от редакции написать обо мне большую положительную статью, с
фотографиями и описанием моей деятельности за границей.
Конечно, мне было приятно такое внимание со стороны столь престижной в
мире газеты, и я согласился на интервью.
Я подробно рассказал о моих взглядах на российскую экономику, об
ошибках Гайдара, которые могут привести Россию к тяжелым экономическим
последствиям. Я говорил о новом классе предпринимателей, которым в России не
дают возможности легальной деятельности, и им приходится придумывать всякие
способы ухода от уплаты налогов. Мы обсудили примеры того, что для отдельных
видов бизнеса налоги в России составляли более ста процентов. И этот
дурацкий парадокс действительно душил любую инициативу людей.
Меня даже не насторожил тот факт, что корреспондент не пользовался
магнитофоном во время интервью. Он кивал, что-то записывал в книжку,
улыбался, периодически вскидывая взор в мою сторону. Потом был вызван
штатный фотограф из представительства газеты в Лондоне, и мы пошли в парк,
чтобы сделать фотографии. Меня снимали сидящим на скамейке, кормящим голубей
и гуляющим по аллеям парка. Все оплачивала редакция газеты "Вашингтон пост".
Вскоре статья вышла в свет и оказалась для меня совершенно
убийственной! В начале ее с большой издевкой говорилось, что в самых дорогих
кварталах Лондона, где когда-то жил лорд Байрон, в самых роскошных
апартаментах ныне обитает новый русский Артем Тарасов, который контролирует
неимоверные капиталы, вывезенные его сообщниками за рубеж. О том, что я
абсолютно криминальная личность, преступник, сбежавший от уголовного
преследования в Лондон и держащий воровской общак.
Потом приводилось множество фактов, никак не связанных со мной: о
вывозе капитала, о грабежах, о расстройстве финансовой системы России, об
ошибках и воровстве в правительстве России.
А в конце статьи опять возникал я в качестве крестного отца мафии:
"Тарасов купил банк в Монако и складывает туда деньги, вывозимые
нечестным путем. В то время как руководство России просит в долг деньги на
Западе, оно свои собственные капиталы с помощью таких личностей, как
Тарасов, прячет от населения за рубежом!"
Примерно так оканчивалась эта статья в газете.
Ее моментально перепечатали многие газеты, прежде всего "Геральд
трибюн" и "Новое русское слово" в Нью-Йорке, а потом и наша "Комсомольская
правда"...
У меня случился нервный срыв.
От всего этого можно было сойти с ума! В Королевский суд Великобритании
я подал два исковых заявления, не связанных между собой: на Аделя Нассифа,
укравшего пять миллионов долларов, и на газету "Вашингтон пост" за клевету.
Выкинутый из офиса, я переехал в маленькую комнатку несколькими этажами
ниже, перенес туда свой компьютер и какие-то файлы, но огромное количество
документации было для меня потеряно и потом использовалось против меня в
суде. Например, подписанные мной, но так и не реализованные договоры с
Республикой Коми - как доказательство того, что я похищал государственные
деньги.
В эти трагические дни жизнь свела меня с Виталием Козликиным, который в
будущем стал моим ближайшим соратником. Он работал в "Санди тайме" и приехал
брать у меня интервью.
Что и говорить, я сразу стал интересным человеком - живет в Англии
такой крутой бандит, причем абсолютно легально! Кстати, мои документы,
предоставлявшие мне право на постоянное жительство в Лондоне, все еще
находились в тот период в министерстве внутренних дел, и меня в любой момент
могли выслать хоть в Россию, хоть в Доминиканскую Республику.
Меня стали активно травить и в России. Заместитель генерального
прокурора России Макаров во время очередного выступления вдруг назвал меня
преступником и заявил, что я должен быть немедленно выдан России и
арестован.
Главный редактор "Независимой газеты" Третьяков опубликовал статью, в
которой сообщил: украденные на программе "Урожай" тридцать миллионов
долларов Тарасов держит в своем банке в Монако на собственном счету.
Упоминался при этом и банк "Париба Монако", где никаких счетов у меня не
было, и, конечно, этот банк никак не мог быть моей собственностью!
Связываться с газетами в России мне не хотелось, и поэтому я послал в
"Независимую" опровержение, которое, к чести редактора, было опубликовано.
Оно представляло собой инструкцию, адресованную в банк "Париба Монако":
"Предъявителю настоящего распоряжения господину Третьякову прошу немедленно
выдать на руки тридцать миллионов долларов наличными". И моя подпись. Я
думаю, что шутка была понята правильно и Третьяков все же туда не обращался!
Адвокаты на Западе - это реальная сила, которая привела к разорению
бесчисленное количество людей! Увы, я этого не знал. Оплата адвокатов в день
стала такой, что каждая отсрочка судебного заседания наносила мне огромные
убытки. А Адель Нассиф явно тянул время до начала суда. Это была простая
тактика: своим адвокатам он платил моими же украденными деньгами, а я
вынужден был расплачиваться остатками своего капитала. Он решил взять меня
финансовым измором.
Система судопроизводства в Англии очень отличается от других стран. В
Великобритании, например, не существует никакого свода законов и просто нет
никакого Уголовного кодекса. Там действует так называемое прецедентное
право, когда обе стороны представляют в суд в качестве доказательства своей
вины или ее отсутствия ссылки на аналогичные процессы, когда-то уже
состоявшиеся до этого случая. Причем эти ссылки приводятся на процессы,
которые были в Англии, например, в 1750 году или даже раньше, затем позже, в
конце XIX и в начале XX века, и так до наших дней. Каждая из сторон приносит
в суд огромное количество томов, в которых собраны описания всех этих
процессов, и в них делаются закладки в тех местах текста, которые, по мнению
каждой из сторон, могут повлиять на мнение судьи и привлечь его на свою
сторону.
Наверное, по этой причине в Англии каждым случаем занимаются два
совершенно разных типа адвокатов, которым платят независимо друг от друга.
Одни адвокаты - "Solisitors" - готовят вашу историю и ведут переписку с
адвокатами другой стороны. Другой тип адвоката - "Baristers" - готовит
ссылки на аналогичные исторические процессы и выступают в суде. Таким
образом, сумма гонорара всегда удваивается, а поскольку среднее время
делопроизводства и рассмотрения случая в суде Великобритании достигает
нескольких лет, каждый обратившийся в суд рискует не только проиграть
процесс, но и потерять все свое состояние в конце рассмотрения дела. В
решении английского суда чаще всего указывается, какая из сторон должна
покрыть судебные издержки другой стороны, что, впрочем, чаще всего не
исполняется вполне легальным способом.
Наконец состоялся первый суд. Сторона Аделя Нассифа не могла отрицать
факта присвоения денег и совсем не пыталась оспорить это на суде. Их позиция
состояла из двух простых моментов: во-первых, говорили они, Тарасов -
обыкновенный международный преступник, находится в розыске, и поэтому деньги
эти не его, а нелегально вывезенные за границу. А во-вторых, деньги,
перечисленные на покупку банка, были просто истрачены господином Аделем
Нассифом как наемным работником на подготовку и осуществление сделки. Теперь
их просто нет, так что и возвращать нечего!
Первое обвинение в том, что я преступник, легко доказывалось
представлением в суд статьи из газеты "Вашингтон пост", авторитет которой
сомнений не вызывал. А второй факт, о трате денег, также подтверждался
показаниями сотрудников офиса о том, что Адель Нассиф работал на меня в
офисе и это вполне могла быть его зарплата за два года.
На первое обвинение мой барристер нашел несколько случаев, когда один
преступник воровал у другого преступника деньги, и тот, кто первым обращался
в суд, был признан потерпевшим и деньги суд возвращал. На второе обвинение,
конечно, была предъявлена собственноручная записка Аделя Нассифа о хранении
денег в трасте, что являлось стопроцентным доказательством принадлежности
денег. Нарушение договора траста в Англии грозило лишением свободы до
двадцати лет!
Адвокатам Аделя Нассифа предоставлялись две возможности: признать нашу
правоту и отдать деньги, в противном случае их клиент мог быть арестован в
зале суда за нарушение траста и ему грозило лишение свободы. Поэтому, к моей
неописуемой радости, сторона Аделя Нассифа признала себя побежденной, и я
выиграл процесс!
Наивный человек! Я думал, что все закончилось. Прямо завтра мне вернут
деньги, заплатят за эти годы все проценты по счетам и дадут компенсацию в
полтора миллиона долларов, истраченных на адвокатов!
Эти часы радости все же приятно вспоминать! Однако радость закончилась
уже через сутки. На следующий день адвокаты Аделя Нассифа подали в суд
бумаги о признании своего подзащитного полным банкротом! Не зря все же Адель
ездил по странам и готовил свое отступление в банкротство! Никакой
собственности у него не оказалось: все было переписано на имя жены, тещи,
братьев и других членов семьи. Даже автомобиль, на котором ездил, он взял,
оказывается, по доверенности у тестя. Счетов на имя Аделя Нассифа ни в одном
из банков также не имелось, он пользовался кредитной карточкой жены, даже
счета в магазинах за последние годы при покупке его личных и домашних вещей,
которые были предъявлены суду, были оплачены женой и другими родственниками
Аделя.
Суд постановил признать Аделя Нассифа банкротом, запретить ему
заниматься предпринимательством и иметь собственный бизнес на территории
Великобритании сроком на три года, а также ограничить его личные траты в
месяц суммой триста фунтов стерлингов. Присматривать за этим назначили
специального судебного наблюдателя, который имел право в любое время дня и
ночи побеспокоить Аделя и потребовать у него отчет о тратах. Одну вещь у
Аделя Нассифа конфисковали - золотые часы "Ролекс", на которые у него не
осталось чека, и они были признаны фактической его собственностью. Так
свершилось правосудие!
Единственной возможностью попытаться предпринять хоть какие-то меры
против Нассифа в Лондоне была попытка обратиться в "Офис серьезного обмана".
В "Офисе" приняли меня с большим интересом как будущего потенциального
подследственного, учитывая мою биографию, опубликованную недавно в
"Вашингтон пост". Однако помочь разобраться с Аделем Нассифом - отказались.
- Понимаете, - сказали мне сочувственно, - ведь он украл у вас только
пять миллионов долларов, что меньше пяти миллионов фунтов стерлингов по
курсу обмена. Значит, мы не имеем права заниматься этим делом, так как оно
недотягивает до определения "серьезный обман" тысяч на пятьсот. Наверное,
ваш вор знал эту ситуацию и поэтому все правильно рассчитал. Иначе мы бы
арестовали его немедленно. Сходите в Скотленд-Ярд - это по их части!
В Скотленд-Ярде дело приняли к производству и тихонько закончили как
бесперспективное лет этак через пять...
Адель Нассиф продолжал спокойно жить в Лондоне и заниматься своими
делами. Он, правда, нанял множество телохранителей, чуть ли не из ливанской
террористической организации ХАМАС. Теперь ходить не оглядываясь стало для
него очень трудным занятием. Сообщения из России о заказных убийствах все
больше и больше тревожили его ранимую душу. Я уверен, что воображение
рисовало Аделю Нассифу множество картин его неестественной смерти. Хоть эту
моральную кару он заслужил.
Примерно через год наступил момент, когда Аделя стала тяготить такая
жизнь. Однажды он случайно встретил в магазине человека, который работал со
мной, немедленно бросился на улицу и стал звать телохранителей, выбежавших
из машины.
В апреле 1994 года он сам предложил вернуть часть денег, чтобы досрочно
закончить дело о банкротстве и обрести менее нервозную жизнь.
Сначала Адель через посредника в лице своего тестя предложил мне триста
тысяч фунтов. Я отказался и передал ему, что скоро он выплатит все. Хотя,
мои деньги - пять миллионов долларов - исчезли со счета BNP!
Все объяснялось очень просто. Оказывается, когда деньги были положены
на общий счет в BNP, Адель Нассиф вылетел на место и под залог всей суммы
взял банковскую гарантию. Перейдя дорогу, в другом банке - под залог этой
банковской гарантии - он взял примерно такую же сумму денег, а в третьем
банке - под залог этой суммы - взял новую банковскую гарантию, которую
разместил в четвертом банке... Но тут, как вы понимаете, следы этих денег
терялись... Такие операции называются "кросс-гаранти", и проследить цепочку
по всем банкам нельзя, потому что банки хранят в секрете информацию о своих
вкладчиках и движении капитала. Обязать их открыть информацию по счетам
может только Верховный суд страны, в данном случае - Швейцарии.
Пока первая гарантия не захлопнулась, банк BNP все время подтверждал
мне, что деньги на месте, а по истечении года они исчезли в одну минуту на
покрытие обязательств по гарантии банка.
Адель практически перестал появляться в офисе. Я безрезультатно ловил
его у ворот его дома. В офисе, открыв сейф, я обнаружил еще более ужасную
вещь, чем потеря моих миллионов...
Дело в том, что за год совместной работы мы с Аделем помогали в
осуществлении множества крупных российских контрактов. Всем экспортерам мы
открыли оффшорные компании, счета в банках Великобритании и получили на эти
компании акции на предъявителя, которые хранились в нашем сейфе. Общая сумма
капиталов, содержащихся на счетах этих чужих оффшорных компаний, превышала
сто миллионов долларов.
Но когда я открыл сейф, акций компаний, отданных нам на хранение моими
друзьями, там не оказалось! Они были украдены Аделем Нассифом, увезены за
границу и положены в собственный сейф, очевидно, все в том же банке BNP.
Надо было срочно действовать, чтобы спасти деньги друзей и, понятно,
свою жизнь и, возможно, жизнь моего сына в России, которые были
единственными гарантиями с моей стороны сохранности чужих капиталов.
Первым делом я бросился в банк, где были открыты все счета оффшорных
компаний. Там банкир - мой друг, выслушав историю с Нассифом, казалось, не
очень удивился - человек он был опытный в подобных делах с арабами. Он
искренне посочувствовал мне и еще раз подтвердил самое худшее: предъявитель
акций оффшорных компаний является их фактическим владельцем и может
распорядиться капиталом по своему усмотрению. Даже если кто-то потерял такую
безымянную акцию на предъявителя на улице, а ее нашел бомж, он становится
владельцем оффшорной компании, и никто не сможет доказать, что это не так.
Положение спасало два момента: во-первых, Адель Нассиф еще не обращался
в банк со своими претензиями на владение капиталом, а во-вторых, под всеми
счетами, которые я помогал открывать моим друзьям, стояла моя подпись как
одного из директоров. То есть я мог распоряжаться кредитами как человек,
обладавший правом финансовой подписи!
К моей неописуемой радости, я немедленно воспользовался этим правом и
перевел все деньги со всех компаний (более ста миллионов долларов США) на
свой личный счет!
И буквально на следующий день адвокаты Аделя Нассифа предъявили банку
свои права на владение акциями всех компаний, дали инструкцию о лишении всех
других права подписи под этими счетами и указание заморозить счета. Банкир с
улыбкой все это выполнил: на счетах более двадцати компаний был абсолютный
ноль.
Из России спешно вылетела команда моих друзей, которым я возвратил
спасенные от жулика деньги в тот же день приезда.
Сначала мы хотели нанять громил, чтобы избить Аделя Нассифа до
полусмерти! Но это ничего, кроме морального удовлетворения, нам бы не дало.
У него по-прежнему находились акции компаний, которые участвовали в десятках
контрактов с иностранными партнерами, и переписать контракты в одночасье
было просто невозможно. По этим контрактам грузили нефть, алюминий, покупали
товары народного потребления и производили множество коммерческих операций,
которые нельзя было остановить.
Я придумал операцию, облегчившую нашу участь. Сев за компьютер, я
написал письмо, адресуя его председателю КГБ генералу Крючкову! Был февраль
1993 года, и, конечно, Крючков уже давно не работал в КГБ, да и самого КГБ
больше в России не было, но мой психологический расчет сработал.
В "доносе" я писал: "Адель Нассиф - мой бывший партнер, родом из
Ливана, финансирующий организацию "Алъ-Каида" и участвующий в незаконной
торговле оружием, украл акции на предъявителя, которые на самом деле
принадлежат организациям КГБ". Я также просил "принять срочные оперативные
меры и через секретную агентурную сеть КГБ воздействовать на Аделя Нассифа и
его семью, чтобы вынудить его вернуть акции". Далее указывались все адреса
Аделя Нассифа и его семьи, телефоны, номера автомашин.
Написав такую чудовищную галиматью, я попросил секретаршу, якобы по ее
собственной инициативе, перевести текст на английский язык и сообщить о нем
Аделю. Как будто секретарша просто заволновалась о своей судьбе, а записка
была случайно обнаружена ею в офисе.
И моя "утка" сработала! За рубежом практически все боялись КГБ. Такая
боязнь была на генном уровне создана годами "холодной войны", показом
фильмов о жестокостях чекистов и историями о шпионах и их деятельности за
рубежом.
Прочитав фальшивку, Адель пришел в неописуемый ужас! Он побежал к своим
адвокатам и сделал письменное заявление. В нем он указал, что акции,
принадлежавшие чужим компаниям, он просто увез на хранение в Швейцарию, так
как боялся нелояльности своего партнера, то есть меня, который предъявляет к
нему необоснованные финансовые претензии! Как бы боялся того, что я сам
украду эти акции, и поэтому спас их для России!
Этот поразительный документ был послан нам из адвокатского бюро Berwin
Leiton, обслуживающего Аделя.
Теперь нам оставалось только организовать встречу между адвокатскими
командами сторон в моем присутствии, а также в присутствии прилетевших из
России друзей и, естественно, Аделя Нассифа. На той встрече Адель Нассиф,
поняв, что его провели, запросил сто тысяч долларов за возврат акций и их
хранение в Швейцарии, чем окончательно продемонстрировал свое истинное лицо
моим друзьям и, думаю, отвел их возможные подозрения в моей
нечистоплотности. Я же понимал, что из России все это могло выглядеть иначе!
Удержав за рукава моих друзей, которые были готовы отлупить как следует
Аделя Нассифа прямо на месте, в адвокатской конторе, мои адвокаты спокойно
выслушали требование противоположной стороны и заявили следующее: "Мы
предлагаем вам срочно возвратить похищенное имущество, так как располагаем
письменным признанием того, что акции не принадлежат вашему клиенту. Если
это не будет сделано немедленно, то мы не просто подадим в суд на
возвращение украденного, но и заявим в контрольный Офис по проверке действий
адвокатов Лондона о покрывательстве вора со стороны адвокатской фирмы Berwin
Leiton и соучастии вашей фирмы в преступлении".
Это окончательно добило Аделя, и он отдал акции. Ну, конечно, он уже
знал, что на счетах компаний не было никаких средств!
На следующий день Нассиф как ни в чем не бывало появился в нашем офисе.
Такого хамства я выдержать уже не смог. До сих пор удивляюсь, что все-таки
остановило меня в последний момент от того, чтобы избить наглеца на глазах
сотрудников. Но удержаться от слов в его адрес я не сумел! Я сказал ему, что
он не человек, а животное, скотина, червяк, которого надо просто давить. Я
сказал, что его предательство так ему с рук не сойдет и что он "Dead man".
Последнее значит по-английски: "Я тебе убью" или "Ты больше не жилец!". И
оказалось, что это выражение на юридическом языке трактуется как прямая
угроза убийства!
Меня арестовали через три дня. Двое полицейских заломили мне руки за
спину и надели наручники прямо на выходе из офиса. Потом меня посадили в
подъехавший полицейский автобус с зарешеченными окнами и отвезли прямо в
Скотленд-Ярд.
Там мне дали позвонить, и через полчаса начался допрос. В маленькой
комнатке, куда приехал вызванный мой адвокат, мне сообщили, что все мои
ответы будут записаны на магнитофон и любое сказанное слово может быть
использовано в суде как доказательство моей вины. Мне грозило несколько лет
английской тюрьмы.
В комнату для допроса зашел улыбающийся полицейский в чине полковника и
вдруг заговорил со мной на чистейшем русском языке. Он представился как
специалист по российской мафии и сообщил, что, если я предпочитаю, допрос
может проводиться на русском языке. Я согласился, еще не до конца
представляя, что со мной происходит.
Английский полковник сообщил мне, что на меня поступило заявление от
господина Аделя Нассифа о том, что я публично угрожал ему убийством. К
заявлению были приложены магнитофонная пленка с моими угрозами, тайно
записанная Аделем в офисе, и еще два заявления от сотрудников из моего
офиса, которые дали свидетельские показания, что слышали, как я угрожал
господину Нассифу убийством.
Далее начались вопросы обо мне, о моей семье, о моей деятельности, о
совместном бизнесе с Аделем Нассифом и т.д. Мой адвокат настаивал на том,
чтобы я не отвечал, но я его не послушался и, наоборот, возмущенный
происходящим, отвечал на все вопросы полковника на русском языке. Он
переводил мои ответы на английский, и все мной сказанное фиксировал на
бумаге другой полицейский.
Отвечая на не относящиеся к делу вопросы, я лихорадочно готовился к
ответу на самый главный вопрос: признаете ли вы то, что угрожали убийством
Аделю Нассифу в присутствии сотрудников офиса три дня назад? И когда этот
прямой вопрос прозвучал - я был уже готов и быстро ответил:
- Нет! Не признаю и полностью отрицаю!
- Как же так? - удивился полковник. - Вот же запись вашего голоса и
свидетельские показания!
Мне прокрутили запись, но, наверное, сработала моя давняя тренировка в
находчивости, которую я получил еще в институте, играя в КВН. Я был уже
готов выкрутиться из создавшегося положения и особым способом
прокомментировать записанное на пленке!
- Я ему не угрожал! - сказал я. - Это попытка Аделя Нассифа меня
оговорить, чтобы не отдавать украденные деньги и избежать суда.
Полковник недоуменно на меня уставился.
- Но вы признаете, что записанное на пленке сказали именно ВЫ?
- Да, признаю! - ответил я. - Но я ведь что сказал: "You are dead man!"
Уж не знаю, как это может быть воспринято, но я имел в виду только одно -
что Адель Нассиф для меня больше не партнер! "Ты конченый человек!" -
дословно перевел я.
Возникла пауза. Полковника слегка передернуло. Он схватил лежащий рядом
большой словарь англо-русского языка и прочитал: "Dead - мертвый, смерть,
КОНЧИНА!" Получалось, что я мог быть прав: "конченый человек" вполне могло
быть переведено на английский язык как "Dead man"! Поэтому никакой угрозы в
констатации факта окончания наших отношений в моих словах не
подразумевалось.
Мой адвокат был в полнейшем восторге, когда полковник перевел на
английский язык все то, о чем только что шла речь! Он моментально
воскликнул:
- Если у вас нет больше претензий и других вопросов к моему клиенту,
прошу вас больше нас не задерживать!
Мы вышли из Скотленд-Ярда, и мой адвокат, взглянув на меня с большим
интересом, сказал:
- А я ведь действительно подумал, что вы угрожали убийством Аделю
Нассифу! Вот что значат языковые барьеры!
- Именно, - согласился я. - Разные языки и разные понятия!
Если бы в тот момент мне на глаза попался Адель Нассиф, я бы, наверное,
убил его сразу и не задумываясь! Но мой английский адвокат был удовлетворен
моей безупречной порядочностью джентльмена!
- - -
Когда у вас кто-нибудь украдет пять миллионов долларов, спокойный сон
пропадает. Это я испытал на себе. Прежде чем заснуть, вы начинаете считать,
сколько эти пять миллионов составляют, например, в "Мерседесах" или в
катерах на Средиземном море. Сколько лет вы могли бы на эти деньги просто
жить, ничего не делая, или какую благотворительную помощь вы могли бы
оказать людям достойным, если бы не эта сволочь и деньги остались бы в ваших
руках! Такие подсчеты могут свести с ума или толкнуть на преступления.
Один из моих близких людей в России, узнав об этой истории, просто
спросил:
- Как ты смог после этого выжить?
Мои неприятности, впрочем, продолжались. Через день меня не впустили в
собственный офис! Специальный человек представился как "внесудебный
исполнитель" и предложил мне в течение получаса покинуть помещение, захватив
с собой личные вещи! Оказалось, что договор об аренде офиса был оформлен на
нашу общую с Аделем Нассифом компанию и подпись там стояла Аделя. Он расторг
договор и переписал его на новую компанию, уже принадлежащую ему одному. Мне
же предложили срочно освободить помещение чужого офиса или в дело вмешается
Скотленд-Ярд! Поводов для убийства Аделя накапливалось все больше и больше!
В это же время я получил еще один тяжелейший удар. Ко мне приехал
журналист из газеты "Вашингтон пост" - молодой парень, говорящий по-русски.
Он сказал, что работает в Москве штатным корреспондентом газеты и получил
задание от редакции написать обо мне большую положительную статью, с
фотографиями и описанием моей деятельности за границей.
Конечно, мне было приятно такое внимание со стороны столь престижной в
мире газеты, и я согласился на интервью.
Я подробно рассказал о моих взглядах на российскую экономику, об
ошибках Гайдара, которые могут привести Россию к тяжелым экономическим
последствиям. Я говорил о новом классе предпринимателей, которым в России не
дают возможности легальной деятельности, и им приходится придумывать всякие
способы ухода от уплаты налогов. Мы обсудили примеры того, что для отдельных
видов бизнеса налоги в России составляли более ста процентов. И этот
дурацкий парадокс действительно душил любую инициативу людей.
Меня даже не насторожил тот факт, что корреспондент не пользовался
магнитофоном во время интервью. Он кивал, что-то записывал в книжку,
улыбался, периодически вскидывая взор в мою сторону. Потом был вызван
штатный фотограф из представительства газеты в Лондоне, и мы пошли в парк,
чтобы сделать фотографии. Меня снимали сидящим на скамейке, кормящим голубей
и гуляющим по аллеям парка. Все оплачивала редакция газеты "Вашингтон пост".
Вскоре статья вышла в свет и оказалась для меня совершенно
убийственной! В начале ее с большой издевкой говорилось, что в самых дорогих
кварталах Лондона, где когда-то жил лорд Байрон, в самых роскошных
апартаментах ныне обитает новый русский Артем Тарасов, который контролирует
неимоверные капиталы, вывезенные его сообщниками за рубеж. О том, что я
абсолютно криминальная личность, преступник, сбежавший от уголовного
преследования в Лондон и держащий воровской общак.
Потом приводилось множество фактов, никак не связанных со мной: о
вывозе капитала, о грабежах, о расстройстве финансовой системы России, об
ошибках и воровстве в правительстве России.
А в конце статьи опять возникал я в качестве крестного отца мафии:
"Тарасов купил банк в Монако и складывает туда деньги, вывозимые
нечестным путем. В то время как руководство России просит в долг деньги на
Западе, оно свои собственные капиталы с помощью таких личностей, как
Тарасов, прячет от населения за рубежом!"
Примерно так оканчивалась эта статья в газете.
Ее моментально перепечатали многие газеты, прежде всего "Геральд
трибюн" и "Новое русское слово" в Нью-Йорке, а потом и наша "Комсомольская
правда"...
У меня случился нервный срыв.
От всего этого можно было сойти с ума! В Королевский суд Великобритании
я подал два исковых заявления, не связанных между собой: на Аделя Нассифа,
укравшего пять миллионов долларов, и на газету "Вашингтон пост" за клевету.
Выкинутый из офиса, я переехал в маленькую комнатку несколькими этажами
ниже, перенес туда свой компьютер и какие-то файлы, но огромное количество
документации было для меня потеряно и потом использовалось против меня в
суде. Например, подписанные мной, но так и не реализованные договоры с
Республикой Коми - как доказательство того, что я похищал государственные
деньги.
В эти трагические дни жизнь свела меня с Виталием Козликиным, который в
будущем стал моим ближайшим соратником. Он работал в "Санди тайме" и приехал
брать у меня интервью.
Что и говорить, я сразу стал интересным человеком - живет в Англии
такой крутой бандит, причем абсолютно легально! Кстати, мои документы,
предоставлявшие мне право на постоянное жительство в Лондоне, все еще
находились в тот период в министерстве внутренних дел, и меня в любой момент
могли выслать хоть в Россию, хоть в Доминиканскую Республику.
Меня стали активно травить и в России. Заместитель генерального
прокурора России Макаров во время очередного выступления вдруг назвал меня
преступником и заявил, что я должен быть немедленно выдан России и
арестован.
Главный редактор "Независимой газеты" Третьяков опубликовал статью, в
которой сообщил: украденные на программе "Урожай" тридцать миллионов
долларов Тарасов держит в своем банке в Монако на собственном счету.
Упоминался при этом и банк "Париба Монако", где никаких счетов у меня не
было, и, конечно, этот банк никак не мог быть моей собственностью!
Связываться с газетами в России мне не хотелось, и поэтому я послал в
"Независимую" опровержение, которое, к чести редактора, было опубликовано.
Оно представляло собой инструкцию, адресованную в банк "Париба Монако":
"Предъявителю настоящего распоряжения господину Третьякову прошу немедленно
выдать на руки тридцать миллионов долларов наличными". И моя подпись. Я
думаю, что шутка была понята правильно и Третьяков все же туда не обращался!
Адвокаты на Западе - это реальная сила, которая привела к разорению
бесчисленное количество людей! Увы, я этого не знал. Оплата адвокатов в день
стала такой, что каждая отсрочка судебного заседания наносила мне огромные
убытки. А Адель Нассиф явно тянул время до начала суда. Это была простая
тактика: своим адвокатам он платил моими же украденными деньгами, а я
вынужден был расплачиваться остатками своего капитала. Он решил взять меня
финансовым измором.
Система судопроизводства в Англии очень отличается от других стран. В
Великобритании, например, не существует никакого свода законов и просто нет
никакого Уголовного кодекса. Там действует так называемое прецедентное
право, когда обе стороны представляют в суд в качестве доказательства своей
вины или ее отсутствия ссылки на аналогичные процессы, когда-то уже
состоявшиеся до этого случая. Причем эти ссылки приводятся на процессы,
которые были в Англии, например, в 1750 году или даже раньше, затем позже, в
конце XIX и в начале XX века, и так до наших дней. Каждая из сторон приносит
в суд огромное количество томов, в которых собраны описания всех этих
процессов, и в них делаются закладки в тех местах текста, которые, по мнению
каждой из сторон, могут повлиять на мнение судьи и привлечь его на свою
сторону.
Наверное, по этой причине в Англии каждым случаем занимаются два
совершенно разных типа адвокатов, которым платят независимо друг от друга.
Одни адвокаты - "Solisitors" - готовят вашу историю и ведут переписку с
адвокатами другой стороны. Другой тип адвоката - "Baristers" - готовит
ссылки на аналогичные исторические процессы и выступают в суде. Таким
образом, сумма гонорара всегда удваивается, а поскольку среднее время
делопроизводства и рассмотрения случая в суде Великобритании достигает
нескольких лет, каждый обратившийся в суд рискует не только проиграть
процесс, но и потерять все свое состояние в конце рассмотрения дела. В
решении английского суда чаще всего указывается, какая из сторон должна
покрыть судебные издержки другой стороны, что, впрочем, чаще всего не
исполняется вполне легальным способом.
Наконец состоялся первый суд. Сторона Аделя Нассифа не могла отрицать
факта присвоения денег и совсем не пыталась оспорить это на суде. Их позиция
состояла из двух простых моментов: во-первых, говорили они, Тарасов -
обыкновенный международный преступник, находится в розыске, и поэтому деньги
эти не его, а нелегально вывезенные за границу. А во-вторых, деньги,
перечисленные на покупку банка, были просто истрачены господином Аделем
Нассифом как наемным работником на подготовку и осуществление сделки. Теперь
их просто нет, так что и возвращать нечего!
Первое обвинение в том, что я преступник, легко доказывалось
представлением в суд статьи из газеты "Вашингтон пост", авторитет которой
сомнений не вызывал. А второй факт, о трате денег, также подтверждался
показаниями сотрудников офиса о том, что Адель Нассиф работал на меня в
офисе и это вполне могла быть его зарплата за два года.
На первое обвинение мой барристер нашел несколько случаев, когда один
преступник воровал у другого преступника деньги, и тот, кто первым обращался
в суд, был признан потерпевшим и деньги суд возвращал. На второе обвинение,
конечно, была предъявлена собственноручная записка Аделя Нассифа о хранении
денег в трасте, что являлось стопроцентным доказательством принадлежности
денег. Нарушение договора траста в Англии грозило лишением свободы до
двадцати лет!
Адвокатам Аделя Нассифа предоставлялись две возможности: признать нашу
правоту и отдать деньги, в противном случае их клиент мог быть арестован в
зале суда за нарушение траста и ему грозило лишение свободы. Поэтому, к моей
неописуемой радости, сторона Аделя Нассифа признала себя побежденной, и я
выиграл процесс!
Наивный человек! Я думал, что все закончилось. Прямо завтра мне вернут
деньги, заплатят за эти годы все проценты по счетам и дадут компенсацию в
полтора миллиона долларов, истраченных на адвокатов!
Эти часы радости все же приятно вспоминать! Однако радость закончилась
уже через сутки. На следующий день адвокаты Аделя Нассифа подали в суд
бумаги о признании своего подзащитного полным банкротом! Не зря все же Адель
ездил по странам и готовил свое отступление в банкротство! Никакой
собственности у него не оказалось: все было переписано на имя жены, тещи,
братьев и других членов семьи. Даже автомобиль, на котором ездил, он взял,
оказывается, по доверенности у тестя. Счетов на имя Аделя Нассифа ни в одном
из банков также не имелось, он пользовался кредитной карточкой жены, даже
счета в магазинах за последние годы при покупке его личных и домашних вещей,
которые были предъявлены суду, были оплачены женой и другими родственниками
Аделя.
Суд постановил признать Аделя Нассифа банкротом, запретить ему
заниматься предпринимательством и иметь собственный бизнес на территории
Великобритании сроком на три года, а также ограничить его личные траты в
месяц суммой триста фунтов стерлингов. Присматривать за этим назначили
специального судебного наблюдателя, который имел право в любое время дня и
ночи побеспокоить Аделя и потребовать у него отчет о тратах. Одну вещь у
Аделя Нассифа конфисковали - золотые часы "Ролекс", на которые у него не
осталось чека, и они были признаны фактической его собственностью. Так
свершилось правосудие!
Единственной возможностью попытаться предпринять хоть какие-то меры
против Нассифа в Лондоне была попытка обратиться в "Офис серьезного обмана".
В "Офисе" приняли меня с большим интересом как будущего потенциального
подследственного, учитывая мою биографию, опубликованную недавно в
"Вашингтон пост". Однако помочь разобраться с Аделем Нассифом - отказались.
- Понимаете, - сказали мне сочувственно, - ведь он украл у вас только
пять миллионов долларов, что меньше пяти миллионов фунтов стерлингов по
курсу обмена. Значит, мы не имеем права заниматься этим делом, так как оно
недотягивает до определения "серьезный обман" тысяч на пятьсот. Наверное,
ваш вор знал эту ситуацию и поэтому все правильно рассчитал. Иначе мы бы
арестовали его немедленно. Сходите в Скотленд-Ярд - это по их части!
В Скотленд-Ярде дело приняли к производству и тихонько закончили как
бесперспективное лет этак через пять...
Адель Нассиф продолжал спокойно жить в Лондоне и заниматься своими
делами. Он, правда, нанял множество телохранителей, чуть ли не из ливанской
террористической организации ХАМАС. Теперь ходить не оглядываясь стало для
него очень трудным занятием. Сообщения из России о заказных убийствах все
больше и больше тревожили его ранимую душу. Я уверен, что воображение
рисовало Аделю Нассифу множество картин его неестественной смерти. Хоть эту
моральную кару он заслужил.
Примерно через год наступил момент, когда Аделя стала тяготить такая
жизнь. Однажды он случайно встретил в магазине человека, который работал со
мной, немедленно бросился на улицу и стал звать телохранителей, выбежавших
из машины.
В апреле 1994 года он сам предложил вернуть часть денег, чтобы досрочно
закончить дело о банкротстве и обрести менее нервозную жизнь.
Сначала Адель через посредника в лице своего тестя предложил мне триста
тысяч фунтов. Я отказался и передал ему, что скоро он выплатит все. Хотя,