Тарасов Александр. Миллионер

Тарасова, а нашего министра иностранных дел, который развалил внешнюю
политику России, гнать в три шеи, немедленно!
- Спасибо, - ответил я. - Буду обязательно!
Самое интересное мое общение с Владимиром Вольфовичем состоялось уже в
1999 году, в Англии. Мы как-то привыкли в офисе к работающему весь день
телевизору. Обычно мы смотрели финансовые новости по HSBC или Bloomberg, а
тут включили ВВС1. И на экране появился Владимир Вольфович, который в эфире
отвечал на вопросы, находясь в Эдинбурге в Шотландии.
Мой менеджер Виталий Козликин говорит:
- Артем Михайлович, у вас есть прекрасный шанс повстречаться с вашим
приятелем! Они же полетят в Москву через Лондон. Давайте, я найду, где
остановился Жириновский, и вас с ним соединю.
Я не возражал. Виталий, имевший большой опыт, приобретенный во время
работы журналистом "Санди таймс", через свои каналы очень быстро выяснил, в
какой гостинице Эдинбурга поселились гости из Москвы, связался по телефону с
номером Жириновского. Трубку взял его сын, Лебедев, и я, представившись,
спросил о возможности встретиться с Владимиром Вольфовичем в Лондоне на их
обратном пути. Через несколько минут сын перезвонил и сказал, что в Москву
они летят завтра рейсом "Аэрофлота" и будут меня ждать в десять часов утра в
пабе "Шерлок Холмс" рядом с Трафальгарской площадью.
Когда он уже повесил трубку, я сообразил, что встреча не может
состояться. Последний рейс "Аэрофлота" улетает в двенадцать часов дня! Чтобы
в это время суток добраться до аэропорта Хитроу из центра Лондона,
понадобится около часа, а из Эдинбурга они прилетят в аэропорт только около
9.20 утра, и нужен час, чтобы доехать в центр Лондона.
Поэтому на следующее утро я решил в паб не ходить. И тут раздался
звонок. Со мной снова связался сын Жириновского и сообщил, что они уже едут
в Лондон из аэропорта! Было около десяти часов утра, я жил недалеко от
назначенного места, быстро собрался и вскоре был в пабе. Еще через
десять-пятнадцать минут зашел Жириновский. Он устал от напряженной роли,
которую играл все эти дни, и поэтому был совершенно естественный. Это был
нормальный, умный и обаятельный человек, который вот так запросто приехал в
Лондон на несколько минут, чтобы повидаться со старым знакомым. Мы заказали
по кружке пива, а рядом находился очень взволнованный, как выяснилось позже,
третий секретарь посольства России в Лондоне, который по статусу встречал
вице-спикера российского парламента Жириновского. Он беспрестанно теребил
какую-то сумочку и все время пытался вразумить своего гостя по поводу того,
что надо бы срочно ехать обратно, в Хитроу, иначе опоздаем на самолет!
- Действительно, - сказал я. - Владимир Вольфович, у вас практически
нет времени. Уже без пятнадцати одиннадцать!
И тут на утомленном лице Жириновского вновь на секунду появилась маска
вождя:
- А я уже зарегистрировался! И багаж сдали. Пусть попробуют улететь без
меня! У меня виза кончается сегодня! Пусть только попробуют! Я этот
"Аэрофлот" тогда...
Мы спокойно допили пиво, и Жириновский захотел непременно
сфотографироваться на память. На поиски подходящего места для снимка ушло
еще минут десять. Я видел, как холодный пот струился по лицу секретаря
посольства, что вызывало невольную улыбку. В конце концов, мы
сфотографировались на фоне знаменитого английского льва на Трафальгарской
площади. Тепло попрощались, и посольская машина рванула с места с
максимально возможным ускорением....

- - -

После той драки в буфете Думы Марк Горячев стал очень знаменит среди
депутатов, и так получилось, что мы достаточно тесно подружились.
Марк строил свою жизнь, как страницу будущей истории России, создавая
собственный образ в качестве самого перспективного предпринимателя и
героического труженика страны. Он уже в 1994 году тратил очень большие
деньги на свое паблисити. Добился даже встречи с папой римским, умудрился с
ним сфотографироваться, и всюду, куда только можно, рассылал эту фотографию
как визитную карточку своей популярности в мире.
Как-то Марк меня спросил:
- Слушай, а нельзя ли устроить мне встречу с Маргарет Тэтчер? Она так
популярна в России. Мне надо с ней сфотографироваться.
- Хорошо, - сказал я. - Попробую узнать.
Я был знаком с Маргарет Тэтчер. Одно время мой друг из Консервативной
партии Англии стал приглашать меня на вечерние ужины в политический клуб
Консервативной партии на улице Сент-Джеймс. Эти ужины каждый раз
действительно были событием примечательным, и там я постепенно вошел в
аристократические круги Лондона. Вечера в клубе всегда посвящались
какой-либо теме. Одну из них - "Россия сегодня и завтра" - мне пришлось
подготовить и провести самому. Как-то я приводил в клуб министра транспорта
Казахстана, и речь тогда шла о Казахстане и СНГ. Там выступал, например,
занимавший пост министра обороны Великобритании сэр Робертсон на тему
"Политика и военное вмешательство в современном мире" еще задолго до того,
как он стал руководителем НАТО. Каждый раз был главный докладчик, освещающий
тему встречи. А однажды такой вечер "О женщинах вообще и женщинах в
политике" вела Маргарет Тэтчер.
Забавно, что это случилось в скором времени после того, как баронесса
Тэтчер добилась, чтобы ее приняли в элитарный мужской клуб Лондона на
Пэлл-Мэлл-стрит, где целых триста пятьдесят лет существования клуба не было
ни одной женщины. Я помню карикатуру, появившуюся на эту тему в газете: в
мужском туалете у писсуара стоит спиной Маргарет Тэтчер, задрав юбку.
А ведь и правда, в английских клубах на Пэлл-Мэлл нет женских туалетов.
Маргарет, став членом клуба, начала ежедневно его посещать: молча входила в
здание (кажется, даже швейцары с ней не здоровались), поднималась в
библиотеку, прочитывала свежие газеты и уезжала. Особенно негодовал по этому
поводу сэр Уинстон Черчилль, внук знаменитого премьер-министра Англии
Уинстона Черчилля.
Мне дали телефон Маргарет Тэтчер в клубе, и я связался с ее референтом.
Объяснил суть вопроса и сразу же получил прямой и обескураживающий ответ:
- Вы говорите, частное фото? Нет проблем - десять минут беседы и
фотография вам обойдутся в десять тысяч фунтов стерлингов, которые вы должны
направить в благотворительный фонд Маргарет Тэтчер.
Я сразу вспомнил, что встреча с Черномырдиным стоила пятьдесят тысяч
долларов, но вся разница в том, что деньги от встречи с Тэтчер попадали в
фонд борьбы с раковыми заболеваниями, а в российском случае отдавались
черным налом.
Горячев с радостью принял предложение, и скоро его совместная с Тэтчер
фотография была опубликована многими российскими газетами. Позже я видел
аналогичную фотографию Тэтчер рядом с Масхадовым.
Своими неуемными публичными акциями Марк Горячев вогнал себя в страшные
долги. Он был должен несколько миллиардов рублей и около пяти миллионов
долларов разным банкам и бизнесменам. Он проживал на эти деньги, занимал еще
и еще и тем самым находился буквально на грани выживания: его в любой момент
могли убить. Наверное, только публичность Горячева и спасала. Кредиторы
терпели его долги, ожидая от Марка большой карьеры в будущем, а значит,
дивидендов от власти. Да он и тогда уже многое мог: устроить приватную
встречу с тем же Чубайсом, с которым у них был, кажется, совместный бизнес.
Но впоследствии, когда Марк не сумел переизбраться в депутаты Думы в
1996 году, он просто исчез. Очень долго никто не знал, что с ним случилось,
но вроде бы через год появилась статья, что его разложившееся тело нашли
где-то на болоте в Ленинградской области.

- - -

В конце января 1995 года Марк Горячев пригласил меня поехать с ним в
Давос на Всемирный экономический форум. С каждого желающего тогда брали по
семнадцать тысяч долларов. И, кроме того, нужно было еще отдельно оплачивать
гостиницу, питание и участие во всевозможных тусовках, каждая из которых
имела свою специальную цену. Давос так устроен. Политиков на уровне
президентов и премьер-министров разных стран приглашают бесплатно. Бесплатно
туда ездят и политики поменьше рангом, но умеющие говорить и обладающие
определенной мировой известностью. Остальная публика, а это бизнесмены из
разных стран, которые хотели бы выпить за одним столом со своим
премьер-министром, платит требуемые деньги, что покрывает затраты на
приглашенных, оставляя совсем неплохой навар организаторам форума.
Удовольствие это не из дешевых. Неудивительно, что российская делегация
была самой многочисленной. Причем многие ездили в Давос постоянно. Например,
Гусинский в одном пятизвездочном отеле снимал номер целый год, чтобы иметь
гарантированное место на неделю в Давосе.
А нас поселили в очень неважной гостинице - максимум три звезды. При
этом почему-то брали четыреста долларов в сутки за номер.
Россию представляли Немцов, Явлинский, Борис Федоров, Виноградов,
Смоленский, Ходорковский, Хакамада, Иван Кивелиди и еще множество известных
людей. Ни Ельцин, ни Черномырдин не приехали: в тот момент началась война в
Чечне. Как раз в это время шли страшные бомбежки Грозного.
Мы слушали передачи радиостанции "Свобода" об агрессии в Чечне, и эта
ситуация вызвала очень серьезную напряженность по отношению к российской
делегации со стороны остальных участников форума.
Тогда под впечатлением передач радиостанции "Свобода" я решил выступить
против агрессии России в Чечне. В последний день должен был состояться
заключительный гала-концерт, главным дирижером которого был господин
Канделаки, известный музыкант, в свое время уехавший из России и живший в
Австрии.
Я договорился с ним, что в начале концерта выйду на сцену, завяжу
зеленую ленту вокруг своей головы, надену красную перчатку на руку и попрошу
весь зал встать и минутой молчания почтить память мирных жителей, погибших в
Чечне в результате агрессии Ельцина.
На меня набросилась буквально вся наша делегация. "Что ты делаешь, -
возмущенно говорили мне, - после твоей выходки нас вообще больше никогда не
пригласят! И в Россию не пустят!"
Все были в ужасной панике. Марк Горячев - единственный выразил
готовность стать на сцене рядом со мной с такой же повязкой на голове. Он
отправился уточнять детали и, вернувшись в отель, отказался меня поддержать!
Причины у него были самые весомые. Во-первых, основные делегации
разъезжаются накануне, и в зале не будет первых лиц государств, во-вторых,
что главное, там не будет телевидения, и мир не узнает об этом поступке.
Ну что же. Я решил один не рисковать. Тем более метать бисер перед
такими зрителями, как Гусинский, мне и вовсе не хотелось.
Вообще было очень занимательно наблюдать за тем, что делали наши
делегаты в Давосе. Они существовали сами по себе, как будто форума и вовсе
не было, а все приехали просто тусоваться на заснеженный швейцарский курорт
и заодно слегка покататься на лыжах. Жили в одной гостинице, ели в одном
ресторане, ходили вместе или группами, вечерами пили в баре гостиницы.
Такая встреча вполне могла происходить в Подмосковье, и незачем было
ехать так далеко и так задорого!
Многие члены делегации за все время пребывания не вышли за пределы
гостиницы. При этом они платили за все по полной программе, не просыхали от
алкоголя и были очень довольны поездкой...
А я посещал семинары, посвященные инвестиционным фондам, встречался со
многими бизнесменами и политиками.
Был, например, на незабываемом обеде, который давала китайская
делегация во главе с премьером. Тогда китайцы впервые приехали в Давос после
сорокалетнего перерыва.
Председатель форума очень долго представлял премьера: "Нам оказана
большая честь, такой высокопоставленный человек приехал сюда, мы так рады,
что Китай присоединился к нашему форуму, надеемся на сотрудничество в рамках
деловых и политических связей и т.д. и т.п.". Словом, получилась очень
длинная речь.
Потом слово дали китайцу, который сказал:
- Меня предупредили, что в Давосе, особенно перед обедом, надо говорить
очень коротко. Поэтому: приятного аппетита!
И сел на место.
В зале, конечно, поднялся шум: скажите хоть что-нибудь, просим, просим!
Тогда он снова подошел к микрофону и спросил:
- Вы, наверное, хотите знать, сколько у Китая золота?
Голоса из зала: "Да, конечно! Хотим!"
- Много! - ответил премьер-министр и сел на место.
Председатель не унимался и сказал:
- Конечно, Китай - еще закрытая для нас цивилизация. Мы ждали какого-то
выступления, рассказа о положении в стране. А вы так скромно. Или скрытно.
Даже на визитной карточке премьера нет ни телефона, ни адреса! Просто имя и
должность. И про золотой запас вы ничего конкретного не сказали и почему-то
выступать отказываетесь...
Премьер встал, медленно пошел к продолжавшему в том же духе
председателю, взял из его рук микрофон и сказал:
- Хорошо, я дам вам свои телефоны!
Все развеселились, и обед получился очень раскрепощенный.
Мне запомнилась и пресс-конференция, которую давали Григорий Явлинский
и Борис Федоров. Это было зрелище не для слабонервных! Когда эти люди
отвечали на вопросы журналистов, я понял, что у многих в России просто
слегка поехала "крыша".
Они говорили с таким пафосом, с такой важностью, что казалось, будто
единственная вещь, которой не хватало в тот момент, - это два зеркала перед
выступавшими, чтобы они могли бы еще и любоваться своими отражениями.
Эти люди говорили примерно так: "Моя страна и мой народ хотят этого или
не хотят этого... Мы не позволим нашей стране сделать то-то и то-то. Люди
этого не поймут, и поэтому мы не одобряем".
Сути выступлений за этой фразеологией я абсолютно не помню. Создалось
ощущение, что эти деятели ложились спать ночью и вставали утром, воображая
себя по меньшей мере президентами России! А между собой они постоянно
препирались, выясняя, кто сделал больше хорошего для страны и кто важнее для
России.
Это был вечер абсурда.
Конечно, иностранные гости недоумевали, и один из западных журналистов,
прочитав на моем значке, что я из России, спросил:
- Простите, я опоздал к началу конференции, а кто эти люди в России,
какие они занимают посты?
- Они оба президенты России, - ответил я.
И вдруг иностранец засмеялся.
- У нас в Боливии тоже таких много, - сказал он.
Мне же было очень неудобно...
Еще один некоронованный царь России - Чубайс - приехал на форум с
опозданием и вел себя точно так же. Образовалось три президента России, не
считая моего приятеля Марка Горячева, который просто строил себе платформу
для будущей победы на президентских выборах. Ну, пусть не на следующих,
значит, через раз!
Он привез с собой в Давос целую съемочную группу с телевидения,
полностью оплатив им дорогу и проживание. Группа снимала документальный
сериал о Марке Горячеве и его политических встречах. Марк гордо прохаживался
по заснеженным улицам Давоса, заходил в магазинчики и кафе, и все это
фиксировалось на пленке для будущей истории России...

- - -

А что происходило тогда в России? Именно в 95-м году случился тот
ошеломляющий скандал - когда госсобственность на огромные суммы была
заложена коммерческим банкам. Начинались миллиардные аферы с залоговыми
аукционами.
Помню, председатель Госкомимущества Кох выступал в парламенте, и я
задал ему прямой вопрос с места:
- С какой целью вы за девять миллиардов закладываете собственность,
которая по всем международным стандартам оценивается в пятьдесят миллиардов?
Скорее всего, вы ее не выкупите обратно, а значит, собственником
"Норильского никеля", ЮКОСа станут частные компании. Ведь это достояние
России, которое можно использовать по-другому! В чем дело?
Кох не моргнув глазом ответил:
- Знаете, Артем Михайлович, нам не хватает девяти миллиардов, чтобы
закрыть дыру в бюджете текущего года. Это способ, который мы нашли!
Это было ужасно. Шла осень, и год заканчивался. Таким образом нашли
деньги, чтобы закрыть дыры, а что потом? В следующем году? Об этом никто не
думал, скорее всего, думали о другом - огромная государственная
собственность распределялась за бесценок среди будущих олигархов, которые
откровенно контролировали власть!
Не сомневаюсь, Кох сам на этом заработал, и немало. Все эти люди,
начиная еще с Гайдара, были ориентированы на личное обогащение. И Чубайс -
тоже неглупый человек, и тоже не бессребреник... А семья Ельцина, которую
подключили к этому процессу властвующие бизнесмены, очень скоро превратилась
из получателей процентов в главную силу обогащения за счет государства. Но
это случилось уже позже. После второй победы дяди Бори и его трансформации
из президента в самодержца российского.
Было время, когда Ельцин запретил строить теннисный корт на своей даче,
потому что у соседа такого корта не было. Но вскоре его семья и ближайшее
окружение почувствовали вкус к большим деньгам. А для этого надо было
переходить от получения денег у бизнесменов в виде благодарности за разного
рода содействия к прямому контролю и владению бизнесом целиком. Аппетит
приходит во время еды, а стол, который стали накрывать для власти
бизнесмены, ломился от яств.
Надо сказать, что в моменты проблеска сознания Ельцин не раз пытался
изменить ситуацию. Так, он однажды взял и назначил первым вице-премьером
Бориса Немцова - в пику Черномырдину, человеку отнюдь не бескорыстному.
Немцов с самого начала карьеры сделал ставку на полную, кристальную
честность. Это было его позицией, хотя и неприятной. Она лишала многих
возможных благ в жизни, но в то же время полностью защищала его от обвинения
в превышении полномочий или получении взяток. Поэтому, попав в
правительство, он с чистой совестью выступил против сложившейся системы
поборов, не боясь "отката" волны критики и разоблачений в свою сторону.
В России уже тогда закладывалась система расценок платежей чиновникам
под столом за услуги и нужные решения. К примеру, чтобы получить лицензию на
вывоз миллиона тонн нефти, требовалось заплатить миллион долларов. Это знали
все. Система сбора денег и их последующего распределения определилась очень
скоро, и те, кто контролировал эту систему, вошли в самое близкое окружение
Кремля.
Но вот появился Немцов, привел нового министра топливно-энергетического
хозяйства России - Кириенко, и все на короткое время закончилось! Никто
миллион уже не брал! Куда теперь было идти за лицензией?
Немцов разорвал сложившуюся годами технологию. Думаю, ему самому
пришлось возвратить множество пакетов с деньгами. Один, с пятью тысячами
долларов, он, кстати, вернул и мне, а ведь тогда мы были близкими
друзьями...
Вообще это сама по себе замечательная история! В Нижнем Новгороде в
1993 году объявили тендер, чтобы найти компанию, которая внедрит в городе
мобильную связь.
Я тогда еще работал с Аделем Нассифом, и он сразу загорелся этой
возможностью: надо было получить выгодный контракт!
Лететь в Россию я не мог, и в Нижний Новгород полетел Адель.
- Наверное, нужно дать взятку Немцову? - спросил он меня перед
отъездом.
- Ну что ж, - ответил я, - давай попробуем!
Положили пять тысяч долларов в конверт, и Адель улетел.
Будучи очень осторожным человеком и очень большим трусом, Адель сам,
конечно, испугался давать губернатору Немцову взятку. Для этой "операции" мы
специально пригласили моего старого институтского друга, впоследствии
популярного ведущего программы "Русское лото" на телевидении Мишу Борисова.
Он окончил Щукинское театральное училище и мог сыграть хоть в жизни, хоть на
сцене без фальши любую роль.
- Взятку Немцову дать? Запросто! Я, правда, этого никогда не делал, но
абсолютно не боюсь. Надо рассмотреть обстоятельства действия, наметить
сценарий поведения и придумать, как это сделать, - сказал Миша.
Немцов принял их очень хорошо. Адель долго расхваливал французскую
фирму, которую мы хотели нанять как посредника для внедрения мобильной
связи. А сам от страха потел и нервно перебирал пальцами конверт: все ждал
момента, когда нужно будет давать взятку...
Наконец Адель сказал, что ему нужно на минуту обязательно отлучиться, и
выбежал из кабинета, дав Мише знак, что пора действовать, и подтолкнув к
нему конверт.
Он бросился в туалет, где надолго засел, ожидая всего, чего угодно, -
вплоть до ареста.
Миша остался в кабинете наедине с Борисом Немцовым в Новгородском
кремле и говорит:
- Борис, вот тебе пакет, который просил передать Артем Тарасов...
Немцов посмотрел на пакет и вдруг спрашивает:
- Это что, взятка?
- Да! - искренне ответил Миша и пододвинул пакет к Немцову.
- Знаешь, - говорит Немцов, двигая пакет обратно в сторону Миши, - я
очень хорошо отношусь к Артему, и мне очень нужны деньги. Я бы их взял! Но,
понимаешь, я поставил себе цель - сделать политическую карьеру. И поэтому
обязан оставаться абсолютно чистым. Поэтому возьми пакет обратно и передай
Артему, что если вы честно победите в тендере, тогда получите контракт, а
по-другому никак не выйдет. Пусть Артем на меня не обижается, ладно?
Миша спокойно положил пакет в карман и вышел искать Аделя в туалете. А
в тендере мы так и не участвовали! Адель очень скоро украл у меня пять
миллионов долларов, и наше партнерство распалось на куски.
Год спустя Немцов сам приехал в Лондон по приглашению какого-то фонда
и, составляя программу визитов, вписал туда и встречу со мной.
Этот пункт где-то вычеркнули - меня уже вовсю преследователи
официальные органы. Но Немцова это не смутило. Он все равно позвонил мне из
паба и говорит:
- Давай подъезжай скорей, надо увидеться...
Я приехал, и мы очень хорошо посидели. Я рассказал ему о своих
злоключениях - как мне пытались пришить уголовное дело, как на меня давят...
К сожалению, Боря ничем не мог мне тогда помочь.
Зато мне удалось помочь ему. Уже в конце разговора он признался:
- Артем, мне нужны деньги, хоть сувениры какие-то здесь купить! Но
взять у тебя я не могу. И в долг - тоже некрасиво... Но я могу тебе кое-что
продать!..
- Что же? - удивился я.
- Мне кажется, эта вещь тебе очень нужна...
И достает огромное трехметровое знамя России!
Я приобрел его за пятьсот фунтов и был по-настоящему рад покупке.
Прошли годы. В 97-м году, когда Немцов был назначен вице-премьером,
как-то переслал ему письмо, в котором предлагал несколько серьезных реформ
для России. Но реальной обстановки в стране после второй победы Ельцина на
выборах я, конечно, не представлял. Поэтому я действительно заблуждался и
зря тратил время на описание реформ! Кому нужны были реформы и идеи, как
вывести Россию из кризиса? Все были заняты - кто обогащением, кто простым
выживанием, и все остальное просто выходило за рамки интересов населения
страны.
Но когда я узнал из прессы, что Немцов отправился вместе с Ельциным с
визитом в Швецию, я решил с ним поговорить о моем письме.
В шведском посольстве в Лондоне, куда я позвонил по телефону, узнали
меня, тут же дали телефон гостиницы, где остановился Борис Немцов. Я
позвонил ему утром - и попал прямо на Немцова, который был в этот момент в
ванной.
Он очень удивился:
- Артем, неужели это ты? Я так рад тебя слышать! Как ты меня нашел?
Я отвечаю:
- Ну, весь мир следит за вашим визитом в Швецию! Скажи честно, Борис,
письмо мое прочитал?
- Нет, - сознался Немцов. - Я посмотрел, а оно такое длинное. И вообще
я сейчас в ужасном состоянии, не могу прийти в себя. Что было вчера вечером
- это просто караул! Я тебе расскажу, и ты сразу поймешь, в какой обстановке
мне приходится жить и работать. Какие там письма, на хрен!..
Оказывается, накануне вечером король Швеции Карл XVI Густав пригласил
их на обед. За огромным столом сидели сам король, его жена и дочь -
наследная принцесса Швеции Виктория. Рядом, по правую сторону, - Ельцин,
Немцов, российский посол и остальные члены официальной делегации.
Надо сказать, что шведская принцесса считается одной из самых красивых
женщин Европы. Немцов стал на нее смотреть. Когда их глаза встречались,
принцесса смущенно отводила взгляд в сторону. Что заметил Ельцин.
Он тогда уже боялся выпивать и очень сильно себя ограничивал. Но тут
чуть-чуть выпил, и этого оказалось достаточно, чтобы не в меру развеселиться
и потерять над собой контроль.
Неожиданно Ельцин закричал:
- Ну что, Боря, баба тебе нравится?
- Конечно, Борис Николаевич.
- Ну-ка, Боря, тогда иди и поцелуй ее!
В этом месте рассказа Немцов поклялся, что если бы у него был в тот
момент пистолет, он бы немедленно застрелился... Но пистолета у Бори не
было, и он тихо сказал Ельцину:
- Борис Николаевич, это же принцесса, международный скандал может быть.
Вы посмотрите - тут же послы из десятков стран сидят!
На что Ельцин абсолютно спокойным, громким и настойчивым голосом
повторил:
- Иди и целуй! Это тебе президент России приказывает!
Немцов - ни в какую. Весь пошел красными пятнами от перевозбуждения и
стыда.
- Не поцелуешь - тут же уволю с поста вице-премьера! - продолжил
Ельцин.
Немцова спас король. Рядом с ним, чуть сзади от стола, сидел его
переводчик. Когда король услышал перевод всего этого безобразия, он ничуть
не смутился и, будучи дипломатом, сам решил разрядить обстановку. Он
заулыбался и сказал на английском языке, обратившись прямо к Немцову:
- Уважаемый господин Немцов! Если уж вам настолько нравится наша дочь,
мы, как ее отец, в нашем присутствии разрешаем ее поцеловать!