Тартлдав Г. Око за око

-- Ты прав, -- согласились с ним Неджас и Скуб, а Неджас добавил: --
Проклятый газ...
Он больше ничего не сказал, но этого и не требовалось. Экипажам танков
еще повезло. Их машины были защищены от поражения ужасным газом, который
если и не убивал сразу, то заставлял тебя пожалеть, что ты не умер. Танкисты
поставили самодельные фильтры в местах забора воздуха, чтобы минимизировать
опасность попадания газа в легкие. Однако танк не имел герметичной оболочки,
и они не могли чувствовать себя в полной безопасности.
-- Ни за какие деньги я бы не согласился служить пехотинцем в Британии,
-- задумчиво проговорил Скуб.
-- Верно, -- хором ответили Неджас и Уссмак.
Пехота несла огромные потери от отравляющих газов. Командование
перебрасывало танки и бронемашины с одного места в другое. Сейчас пехотинцы
поднимались на холм в машинах -- но когда они доберутся до места, им
придется выйти и сражаться. Выходить наружу всегда опасно. А здесь, когда
Большие Уроды могли в любой момент применить газы, это было опасно вдвойне.
Пулеметные пули застучали по броне танка. По приказу Неджаса Скуб
несколько раз выстрелил в деревянное здание, где прятался пулеметный расчет.
Оно тут же загорелось.
-- Мы захватим это поселение, -- заявил Неджас. -- Местные жители
называют его... -- Он замолчал, разглядывая карту, -- Вогрейв или что-то
вроде того. И тогда займем высоту, с которой сможем обстреливать оба берега
реки. А завтра мы начнем наступление на... -- он еще раз сверился с картой,
-- на Темзу.
-- Недосягаемый господин, может быть, нам следует подумать о ночном
наступлении? -- спросил Скуб. -- Аппаратура ночного видения дает нам
преимущество.
-- Нам приказано остановиться в Вогрейве, -- ответил Неджас. -- Мы
понесли слишком большие потери, кроме того, у нас осталось мало снарядов --
здесь оказалось слишком много Больших Уродов. К тому же они часто применяют
газ, который усугубляет наши трудности.
Несмотря на прямое попадание в дом, британцы продолжали вести ответный
огонь. Скуб отстреливался. Броневые машины также открыли огонь из пулеметов
по Вогрейву, и в вечернее небо начали подниматься густые клубы дыма. Однако
вспышки показывали, что британцы не желают сдаваться. Уссмак вздохнул.
-- Похоже, нам придется сражаться здесь до конца.
Он пожалел, что не может глотнуть имбиря, и грустно подумал, что его
замечание можно отнести ко всей компании против Тосев-3.
-- Танк, стоп машина, -- приказал Неджас.
-- Будет исполнено, недосягаемый господин. -- Уссмак нажал на тормоз и
подумал, что Неджас знает свое дело.
Он остановил танк перед въездом на плотно застроенную территорию
Вогрейва, откуда они могли эффективно использовать не только пушку, но и
пулемет. Огневая мощь имеет большое значение. А вот оказаться в самом пекле
им совсем ни к чему.
Уссмаку приходилось иметь дело с командирами, которые с удовольствием
направили бы танк в самый центр Вогрейва и приказали вести шквальный огонь.
Один из них черпал храбрость во флаконе с имбирем; другой просто был
идиотом. Оба самца потом удивлялись бы, откуда взялась бутылка с пылающим
углеводородом или граната... но недолго. Экипаж ждала бы неминуемая смерть.
Неджас не торопил события -- а, значит, водителя Уссмака не ждут никакие
непредвиденные сюрпризы.
К сожалению, бронированные машины не могли оставаться на местах. Если
они выпускали пехоту слишком далеко от вражеских позиций, то с тем же
успехом могли и вовсе оставаться на базе -- враг быстро уничтожал несчастных
самцов. Им пришлось остановиться на въезде в Вогрейв. Пехотинцы выскакивали
наружу с автоматами наготове. Уссмак не согласился бы поменяться с ними
местами даже за весь имбирь на Тосев-3.
Один из самцов упал, но продолжал стрелять. Однако он уже не мог
наступать вместе со своими товарищами. Затем британский самец, прятавшийся
среди развалин, бросил ручную бомбу в бронированную машину. Против танка
такое оружие -- все равно что детская игрушка: оно не в состоянии пробить ни
лобовую, ни боковую броню, иногда даже задняя часть танка выдерживает.
Однако бронированные машины не имеют такой надежной защиты. Пламя и дым
повалили из ее башни, а также из двери, через которую выходила пехота. Тут
же открылись аварийные люки. Трое самцов экипажа выскочили наружу. Один из
них успел добежать до соседней машины. Остальных двух пристрелили Большие
Уроды. Через несколько мгновений подожженная машина взорвалась.
-- Вперед, водитель, -- приказал Неджас. -- Нам придется подъехать
поближе. Остановись перед первыми зданиями. Мы очистим поселение от врага, а
затем продвинемся дальше.
-- Будет исполнено. -- Танк покатил вперед.
Застрочил пулемет, гильзы посыпались на пол.
-- Что такое? -- с тревогой спросил Неджас.
Смотровая щель не давала Уссмаку полного обзора. Один из глазных
бугорков невольно повернулся в сторону люка над головой. Если в танк попадет
снаряд, Уссмак надеялся, что успеет выскочить наружу. Однако Неджас успокоил
свой экипаж.
-- Все в порядке, самцы. Пара машин доставила подкрепление. Упрямые
британцы не хотят признать поражение.
-- Если нам придется послать в бой больше самцов, чем мы рассчитывали,
что ж, делать нечего, -- сказал Скуб. -- Нам необходимо форсировать реку и
соединиться с самцами на севере.
"Интересно, почему это так необходимо?" -- подумал Уссмак. Простой
ответ был очевиден: самцы на севере попали в трудное положение и могут
погибнуть. Ни Неджас, ни Скуб не заметили противоречия в своих
высказываниях. Они оба были основательными самцами и отличными солдатами, но
не умели посмотреть на проблему со стороны.
Нижняя челюсть Уссмака слегка приоткрылась в ироническом смехе. С каких
это пор он стал философом и научился рассуждать о подобных вещах? Только
отчуждение, возникшее в отношениях с остальными самцами Расы, позволило ему
отвлечься от выполнения своих обязанностей и обратить внимание на явные
несоответствия в ведении кампании.
Когда самцам наконец удалось уничтожить или вытеснить последних
защитников Вогрейва, спустилась ночь. Но даже и после этого британцы
продолжали стрелять из леса, которым поросли склоны холма, где находилось
поселение.
Агрессивно настроенный офицер послал бы самцов очистить лес от Больших
Уродов, однако местный командир не стал этого делать. И Уссмак его не винил.
Даже с инфракрасными приборами ночного видения темные тосевитские леса
оставались одним из самых страшных мест для самцов Расы. Большие Уроды
чувствовали себя среди деревьев и кустов как дома, умели бесшумно
передвигаться между ними. Многие самцы нашли свою смерть, пытаясь привыкнуть
к ночному лесу.
-- Может быть, вылезем наружу, чтобы размять ноги и повертеть обрубками
хвостов? -- осведомился Неджас. -- Один Император знает, когда у нас вновь
появится такая возможность.
Как и положено, при упоминании имени Императора Уссмак опустил глаза
вниз.
-- Снаружи холодно, -- отозвался Скуб, -- но я выйду. Лучше уж увидеть
Больших Уродов, чем целый день смотреть в перекрестие прицела.
-- А ты что будешь делать, водитель? -- спросил Неджас.
-- Благодарю вас, недосягаемый господин, -- ответил Уссмак. -- С вашего
разрешения я останусь в танке. Я уже нагляделся на города Больших Уродов.
-- Ты не хочешь вылупиться из нашего замечательного стального яйца? --
шутливо спросил Неджас. -- Как пожелаешь. Не буду утверждать, что
тосевитские города мне нравятся. Обычно они уродливы и до того, как мы их
разрушаем, а уж потом на них и вовсе не хочется смотреть.
Он вылез из башни. Скуб открыл аварийный люк и последовал за
командиром. Уссмак дождался, пока оба захлопнут за собой крышки люков. Потом
засунул руку под сиденье и вытащил маленький флакончик с имбирем. Во время
боя ему мучительно хотелось глотнуть из спасительного флакона, но он сумел
удержаться. Самцы, которые отправлялись в бой под воздействием имбиря, часто
вели себя храбро -- но становились глупее. Плохое сочетание.
Но теперь -- Уссмак вытащил пробку и зашипел от разочарования. На
ладонь высыпалась маленькая горка коричневого порошка -- и все. Его
раздвоенный язык ловко слизнул драгоценное угощение.
-- Ах! -- пробормотал он.
Уссмаку сразу же стало хорошо. Страх, одиночество и даже холод исчезли.
Он гордился тем, что является самцом Расы, что несет отсталым тосевитам свет
цивилизации. Уссмак решил, что способен в одиночку форсировать Темзу и
обеспечит!? соединение с самцами Расы, находившимися к северу от Лондона.
Он с трудом заставил себя убрать руки с рычагов управления, а ногу с
педали газа. Он уже давно принимал имбирь и знал, что его возможности совсем
не так безграничны, как ему кажется.
Однако он поступил не слишком разумно, израсходовав последнюю порцию.
Ему следовало выйти из танка вместе с остальными и найти знакомого
пехотинца, чтобы пополнить свои запасы. А теперь он будет выглядеть глупо,
если полезет наружу. Более того, он будет выглядеть _подозрительно_. Неджас
и Скуб не употребляли имбирь и думали, что Уссмак также не имеет этой
пагубной привычки. Если они узнают о его пристрастии, его тут же с позором
отправят на базу -- а на его руках появятся зеленые полосы.
Но если он в ближайшее время не найдет имбиря, то выдаст себя с
головой. Его ноздри станут красными, к тому же он перестанет справляться со
своими обязанностями. Если ты начал употреблять имбирь, он уже никогда не
выпустит тебя из своих когтей.
Возбуждение от наркотика постепенно проходило. Теперь с вершин
наслаждения Уссмак рухнул в бездну страдания. Ему хотелось только одного:
сидеть тихо и делать вид, что мир за пределами танка перестал существовать.
Неджас правильно выразился: Уссмак использовал могучую машину как яичную
скорлупу, чтобы защититься с ее помощью от остального мира, который не
сможет сюда проникнуть.
Но он проник в лице Неджаса и Скуба. Командир танка сказал:
-- Ты оказался мудрее нас, водитель. Там не на что смотреть и нечего
взять. Выходить не стоило.
-- И мы решили спать здесь, несмотря на тесноту, -- добавил Скуб. -- Я
не хочу оказаться под открытым небом, когда британцы сбросят на нас газовые
бомбы.
-- Мы не будем спорить, -- заявил Неджас, когда начались дебаты
относительно сомнительной привилегии провести ночь на полу рядом с сиденьем
Уссмака. Второму предстояло спать в башне.
Поскольку Неджас был командиром танка, он и вышел победителем. Впрочем,
победа не принесла ему ничего хорошего, поскольку пол был засыпан стреляными
гильзами.
Он резко приподнялся и зашипел от боли, ударившись о потолок узкого
помещения.
-- Помогите мне убрать эти отвратительные штуки, -- проворчал Неджас.
-- Неужели вы думаете, что у меня шкура из армированной стали и керамики?
Уссмак открыл люк у себя над головой, и они с Неджасом принялись
выбрасывать наружу гильзы, которые с грохотом покатились по мостовой.
Закончив, Уссмак сразу же захлопнул люк. Спать под открытым небом, когда
Большие Уроды могут в любой момент напустить на них свой ядовитый газ, ему
совсем не хотелось.
У Уссмака было самое удобное место в танке, но он всю ночь вертелся и
крутился, а один раз едва не свалился на Неджаса. И хотя он чувствовал себя
совсем старым, Уссмак обрадовался, когда свет начал пробиваться сквозь
смотровую щель. Здесь солнце вставало рано.
Неджас собрался встать, но вовремя одумался.
-- Ты уже проснулся, Скуб? -- позвал он стрелка.
-- Вы задали не тот вопрос, недосягаемый господин, -- послышался
усталый голос Скуба. -- Правильнее спросить: "Ты спал, Скуб?" И вот каким
будет ответ: "Да, но слишком мало".
-- Ну, ты не одинок, -- проворчал Неджас. -- Сбрось пару питательных
плиток.
-- Будет исполнено.
Плитки упали на ноги Неджаса. Он изогнулся, чтобы достать их, а потом
протянул одну Уссмаку. Когда они закончили свою скудную трапезу, командир
забрался обратно в башню и сказал:
-- Водитель, подведи машину к тому месту, откуда открывается хороший
вид на реку и город... Хенли-на-Темзе. -- После короткой паузы он добавил:
-- "На" обозначает нечто вроде "на берегу", на языке местных Больших Уродов.
Уссмака язык местных Больших Уродов интересовал не больше, чем его
яичный зуб, который давным-давно выпал. Он завел двигатель.
-- Недосягаемый господин, у нас осталось маловато водорода, -- сказал
он, изучив показания приборов. -- На сегодня должно хватить, но к вечеру нам
потребуется заправка.
-- Я свяжусь по радио с тылом, -- ответил Неджас. -- Возможно, они уже
посылали заправщик, но тосевитские разбойники уничтожили его. Большие Уроды
очень любят устраивать засады.
Танк двинулся вперед. Уссмак со злобным удовлетворением прислушивался к
тому, как трещит и ломается под тяжелыми гусеницами мостовая. Неджас
приказал остановиться, и он нажал на тормоза.
Наклонившись вперед, Уссмак глянул наружу сквозь смотровую щель.
Конечно, Неджас видел гораздо больше, но водителю не понравилось даже то,
что он сумел разглядеть. Большие Уроды провели прошлую ночь -- и один
Император знает, сколько дней и ночей до этого, -- укрепляя склон, ведущий к
реке. Повсюду были разложены полосы с шипами, Большие Уроды использовали их
вместо колючей проволоки. Кроме того, они вырыли траншеи, которые
коричневыми шрамами выделялись на зеленой траве. Там наверняка скрывались
тщательно замаскированные мины.
-- Начинаем обстреливать Хенли-на-Темзе, -- сказал Неджас. -- Стрелок,
заряжай разрывным.
-- Будет исполнено, -- ответил Скуб, -- но я должен напомнить, что у
нас осталось мало разрывных снарядов. Мы много израсходовали вчера, а новых
нам не привезли.
Прежде чем Скуб успел выстрелить, англичане открыли артиллерийский
огонь. Белые облачка поднимались над местами разрывов -- они отличались от
обычных клубов дыма и пыли. Неджас быстро захлопнул крышку смотрового люка.
-- Это газ! -- воскликнул он, и Уссмаку показалось, что командиру
изменила его обычная невозмутимость.
Да и самого Уссмака не слишком вдохновляла перспектива вести машину
сквозь сгущающуюся пелену жуткой дряни. Он не забывал, что защитные фильтры
сделаны на ходу, и не слишком им доверял. Раса вообще была не слишком
высокого мнения о временных устройствах. Слишком уж часто они подводили.
Только тщательно продуманное инженерное решение неизменно приносит успех.
Рисковать жизнью, рассчитывая на недостаточно проверенную защиту, Уссмаку не
хотелось.
Но Уссмак, Неджас и Скуб наслаждались -- если так можно выразиться --
относительной защитой от ядовитого вещества, которое британцы использовали с
таким энтузиазмом. А несчастные самцы из пехоты не имели практически никакой
защиты. У некоторых из них были маски, вроде тех, которые Раса использовала,
чтобы защищаться от радиации, или основанные на моделях Больших Уродов. Но
даже таких масок катастрофически не хватало, не говоря уже об ужасающих
ожогах и волдырях, которые отравляющее вещество оставляло на открытой коже.
Может быть, именно по этой причине тосевиты надевают на себя тряпки.
Начала стрелять пушка танка, Скуб пытался подавить огонь британской
артиллерии. Ему на помощь пришли батареи артиллерийского прикрытия Расы,
которые использовали для наведения радар. В воздух поднялась авиация,
обрушившая огонь на Хенли-на-Темзе.
-- Вперед! -- приказал Неджас, и Уссмак убрал ногу с тормоза. Однако
уже через несколько мгновений, к удивлению Уссмака, Неджас закричал: --
Танк, стой! -- Уссмак выполнил новый приказ, а Неджас добавил: -- Мы не
можем двигаться вперед без поддержки пехоты -- тосевиты сразу же нас
подобьют, как только нам придется объезжать их препятствия.
-- А где же наша пехота, недосягаемый господин? -- Уссмак не видел
самцов Расы, но это еще ни о чем не говорило, поскольку его смотровая щель
давала неполный обзор картины боя. И он не собирался открывать люк, чтобы
выглянуть наружу, -- снаряды с газом продолжали рваться вокруг. -- Они
вернулись в бронированные машины?
-- Только часть из них, -- ответил Неджас. -- От пехоты здесь мало
толку, бронированным машинам придется притормаживать -- кругом шипы, колючая
проволока и траншеи. Но некоторые самцы, -- в его голосе появилось
негодование, -- обратились в бегство.
Уссмак внимательно слушал командира, но сначала даже не понял последней
фразы. Несколько раз, особенно во время ужасной зимы в северном полушарии,
атаки тосевитов вынуждали Расу отступать. До него медленно доходило, что
сейчас все иначе. Пехотинцы вовсе не отступали. Они просто отказывались идти
вперед. Неужели подобные вещи возможны в истории Расы?
-- Может быть, мне следует направить против них наш пулемет, чтобы
напомнить им о долге, недосягаемый господин? -- спросил Скуб -- казалось,
стрелок не верит своим глазам.
Неджас довольно долго молчал. Уже одно это встревожило Уссмака;
командир должен знать, что делать в каждой ситуации.
-- Нет, придержи огонь, -- наконец ответил Неджас. -- С ними разберутся
дисциплинарные части. Мы будем оставаться на месте и ждать новых приказов
-- Будет исполнено. -- И вновь в голосе Скуба прозвучало сомнение.
Уссмак тихонько вздохнул. Неджас и Скуб всегда понимали друг друга с
полуслова; то, что стрелок поставил под сомнение приказ командира, -- дурной
знак.
Им пришлось долго ждать приказа. Наконец им сообщили, что они должны
оставаться на прежних позициях, дожидаясь, пока будет подавлена артиллерия
британцев в Хенли-на-Темзе, а также тяжелые батареи, которые находятся
севернее. Авиация и артиллерия Расы обрушила на город всю мощь своего огня.
Уссмак с удовлетворением наблюдал за обстрелом. Тем не менее газовая атака
на Вогрейв не прекращалась.
К вечеру следующего дня им наконец доставили топливо для двигателя, но
снаряды так и не подвезли. Самцы Расы не могли продвигаться вперед. Попытка
пехоты прорвать оборону Больших Уродов была легко отбита.
Уссмаку не слишком нравилось место, где он оказался. Однако попасть в
окружение на севере было бы еще хуже, решил он. Там ситуация постоянно
усложнялась -- кольцо сжималось.
* * *
Атвар ходил взад и вперед по своему кабинету. До некоторой степени это
помогало ему думать. Впрочем, он не спускал взгляда с карты Британии -- один
глаз был постоянно обращен в ее сторону. Он испытывал мучительную боль,
словно у него воспалилось сразу несколько зубов. Атвар не выдержал и яростно
зашипел.
-- Возможно, вы были правы, капитан, -- сказал он Кирелу. -- Не
исключено, что Страха тоже, хотя его яйцо следовало раздавить еще до того,
как он вылупился на свет. Быть может, нам следовало сбросить на Британию
атомную бомбу.
-- Благородный адмирал, если это доставит вам удовольствие, мы можем
легко исправить свою ошибку, -- заметил Кирел.
-- Применение атомного оружия никогда не доставляет мне удовольствия,
-- ответил Атвар. -- Да и зачем?
-- Чтобы завершить покорение Британии? -- предложил свой вариант ответа
Кирел.
-- Проклятый остров так мал, что на нем ничего не останется, если
взорвать пару атомных боеголовок, -- мрачно ответил Атвар. -- Кроме того,
наши потери в Британии так велики, что даже содержание на данной территории
сил умиротворения обойдется нам слишком дорого. К тому же... -- Атвар
замолчал, ему не хотелось продолжать.
Кирел, надежный помощник, сделал это за него:
-- К тому же теперь, когда Британия показала, как эффективен этот
отвратительный газ, все тосевитские империи начнут использовать его против
нас.
-- Да, -- с ненавистью прошипел Атвар. -- Они не использовали газ друг
против друга, когда мы появились в этом ужасном ледяном мире. Наш анализ дал
абсолютно однозначные результаты. Однако у всех ведущих империй и не-империй
накопились огромные запасы чудовищных веществ, готовых к употреблению.
Теперь, когда они знают, что мы уязвимы, их ничто не остановит. Какая
несправедливость!
-- Вы правы, благородный адмирал, -- согласился Кирел. -- Нашей группе
исторического анализа удалось найти объяснение этой аномалии.
-- Мне представляется, что искать рациональное объяснение поведения
Больших Уродов -- занятие совершенно бесполезное, -- вздохнул Атвар. -- И
что же показал анализ?
-- У Больших Уродов недавно шла большая война, в которой ядовитые газы
сыграли важную роль. Очевидно, применение газов вызвало у самих тосевитов
такое отвращение, что ни одна из империй не осмелилась использовать его
первой, опасаясь ответных ударов.
-- Редкий случай логики среди тосевитов, -- с сарказмом заметил Атвар.
-- Однако нежелание применять газы не помешало им производить их в огромных
количествах.
-- Совершенно верно, -- сказал Кирел. -- Ни одна из империй не могла
доверять своим соседям, каждая хотела иметь возможность отомстить врагу,
если тот применит газы. Поэтому производство и исследования продолжались.
-- Исследования! -- Атвар произнес это слово как проклятие. --
Вещество, которое использовали британцы, оказалось очень сильным, но то, что
придумали дойчевиты, -- ты видел отчет?
-- Да, благородный адмирал, -- ответил Кирел. Его обрубок хвоста мрачно
поник. -- Сначала свет перед глазами самца меркнет, затем ему становится
трудно дышать, и он быстро умирает. Однако мне стало известно, что
существует противоядие.
-- Да, но если ты сделаешь себе инъекцию, полагая, что вдохнул этот
газ, и ошибешься, то последствия будут практически аналогичными, -- с тоской
заметил Атвар. -- Превосходная метафора для Тосев-3, не так ли? Когда мы
ничего не делаем, Большие Уроды начинают побеждать, но стоит нам предпринять
ответные шаги, как тут же возникают другие, не менее сложные проблемы.
-- Верно, -- согласился Кирел и показал на карту. -- Кстати, что мы
будем делать, чтобы помочь нашим силам, попавшим в окружение в северной
Британии? Нам не удалось подавить британскую артиллерию, противник может
наносить удары по любым точкам окруженной территории. Чем ближе наши самцы
подходят к Лондону, тем чаще им приходится преодолевать укрепленные районы
-- мы несем огромные потери как в живой силе, так и в технике.
-- Но это еще не самое худшее, -- заявил Атвар. -- Летать над Британией
становится все опаснее для наших транспортных кораблей. Британцы каким-то
необъяснимым образом продолжают поднимать в воздух свою авиацию -- такое
впечатление, что она прячется под камнями. А дойчевиты в северной Франции
научились сбивать наши машины, когда они возвращаются после рейдов на
Британию. Мы уже потеряли несколько транспортных кораблей, дальнейшие потери
могут оказаться невосполнимыми.
-- Верно, -- мрачно согласился Кирел.
-- Если мы начнем использовать космические корабли, а враг найдет
способ их сбивать... -- Атвар оборвал предложение.
Не вызывало ни малейших сомнений, что в таком случае война с Большими
Уродами будет безнадежно проиграна.
-- Так что же мы будем делать с нашими войсками, застрявшими в северной
Британии, благородный адмирал? -- спросил Кирел.
Атвар вновь зашипел. Как было бы хорошо, если окруженные войска вдруг
взяли и перестали существовать. Впрочем, если Британия будет продолжать
наносить по ним удары, то очень скоро так и будет. Однако Атвар хотел, чтобы
все закончилось иначе.
-- Если бы нашим южным силам удалось обойти Лондон с запада -- но они
застряли на береговой линии! -- тогда мы без проблем сумели бы их отвести
назад.
-- Да, благородный адмирал, -- вежливо сказал Кирел.
И хотя у него имелись все основания, он так и не сказал, что подобные
"если" не могут иметь место в стратегическом планировании.
-- Мы могли бы осуществить отвод войск с севера, -- сказал Атвар, -- но
тяжелые транспортные корабли там не посадить -- даже истребители
сталкиваются с серьезными проблемами, -- значит, придется оставить в
Британии много ценного оборудования.
Только теперь, когда Атвар произнес эти слова, он понял, что уже не
рассчитывает спасти окруженные войска. Это сражение Раса проиграла, и ему
ничего не оставалось, как попытаться снизить цену поражения.
Он надеялся, что Кирел будет возражать. Атвар сформулировал свою мысль
в сослагательном наклонении; капитан корабля может найти поводы для более
оптимистического взгляда на вещи. Однако Кирел ответил:
-- Благородный адмирал, если мы ничего не предпримем, то потеряем не
только оборудование, но и самцов. Нам нужно сделать все возможное, чтобы
ценное оборудование не попало в руки британцев -- иначе они обратят его
против нас.
-- Верно, -- ответил Атвар. В некотором смысле признание неизбежности
поражения развязывало руки. С другой стороны, оно вызывало ужас. -- Если мы
отведем войска из северной части Британии, политические последствия будут
непредсказуемыми и тяжелыми.
-- Ну, ничего страшного не произойдет, благородный адмирал, -- заявил
Кирел, пытавшийся успокоить своего командира. -- Мы не позволим британцам
вмешиваться в события, которые происходят на материке, а остальные
тосевитские империи едва ли сумеют усилить натиск.
-- Я имел в виду совсем другие последствия, -- ответил Атвар. -- Меня
гораздо больше беспокоит настроение наших капитанов кораблей.
-- Ах, вот вы о чем... Теперь я понял, -- задумчиво ответил Кирел. -- Я
полагаю, что после побега Страхи никто из них не попытается внести раскол в
наши ряды. Переход Страхи на сторону Больших Уродов пошел вам на пользу,
поскольку дискредитирует позицию тех, кто выступал против вашего лидерства.
-- Да, я сделал аналогичный анализ, -- сказал Атвар.
Он постарался не смотреть в сторону Кирела. Страха был основным