Тушкан Георгий Павлович. Черный смерч

   — Да! — буркнул Пирсон.
   Вошел мужчина средних лет с корректной бесцветной наружностью. Он почтительно замер у стены. Это был второй директор сыскного агентства Пинкертона. Всех директоров этой разведывательной фирмы называли по имени агентства Пинкертонами, что вполне устраивало их, так как маскировало их настоящие фамилии. Пирсон же называл их просто Пинками.
   — Весьма срочное сообщение! — сказал Пинкертон.
   — Подождите с вашим сообщением. Вы принесли то, что я заказывал?
   — Принес. — Директор агентства вынул из портфеля несколько папок и положил их перед Пирсоном.
   — Берите сигару, садитесь, — буркнул Пирсон и стал просматривать принесенные папки.
   Он листал их все быстрее и быстрее, наконец с досадой захлопнул последнюю папку.
   — Ни черта вы, Пинк, не поняли! Мне нужен кандидат на пост короля, короля сельского хозяйства! А вы… — Пирсон сердито ударил по груде папок, а вы подсовываете мне всякий хлам! — Он взял первую попавшуюся папку. — Вот! Джон Грю! Зерно и хлеб! Держу пари на миллион, что это «рыжая селедка»! На трон сельского хозяйства мне нужен человек типа Моргана Первого — пирата, или Ротшильда Первого — ростовщика! Словом, это должен быть Чингисхан двадцатого века! Сельское хозяйство нужно монополизировать. И немедленно! Почему нет материала о профессоре агрономии Вильяме Гильбуре? Он организовал фермерский кооперативный союз. Вам не мешало бы знать его, Пинк!
   Пинкертон растерянно покусывал губы.
   — Я уже докладывал вам, патрон: Вильям Гильбур на другой стороне полюса.
   — Ну и что же? Надо или купить его, или поставить на колени, раздавить и вновь воскресить для себя. Какие у него слабости? Где его ахиллесова пята? Стремление к наживе? Карты? Вино? Женщины?
   — Это очень энергичный и принципиальный интеллигент с неамериканским образом мышления. Ни карт, ни вина, ни честолюбия. Гильбур хочет, чтобы миром управляли профессора и инженеры, а не банкиры, которые, по его словам, ведут мир к войне…
   — Довольно, Пинк. Направьте к Вильяму Гильбуру ваших самых способных агентов. Обыграйте связь Гильбура с коммунистами. Ее нет? Создайте ее, черт побери! Ясно? Поручите это дело боссу Билю.
   — Босс Биль убит!
   — Что вы врете? Убит босс Биль?! Что же вы молчали! — Пирсон вскочил.
   — Простите, патрон, это и есть то срочное сообщение, которое…
   — Рассказывайте! Только без лишних слов…
   — Босса убил его экономический эксперт Луи Дрэйк во время стычки с Кривым Флином.
   — Кто же теперь стал боссом гангстеров в городе и прилегающих штатах? Кривой Флин?
   — Нет, его тоже убил Дрэйк и сам стал боссом.
   — И Кривого Флина убил?
   — Да. Это случилось за полчаса до моего приезда к вам. Ко мне звонил известный вам джентльмен и спрашивал, надо ли привлечь Дрэйка к суду за убийство или замять… Вот я и хотел знать ваше мнение, патрон. Луису Дрэйку сорок пять лет, работает чисто, пристрастен к алкоголю, приехал с Формозы, с вашими конкурентами не связан. На его счету свыше десятка убийств. Не знаю, как для работы босса, но для электрического стула Дрэйк вполне созрел! — робко хихикнув, сказал сыщик.
   — Дайте мне досье Дрэйка! — строго сказал Пирсон.
   Полистав папку с материалами о Дрэйке, Пирсон распорядился вызвать его. Не обращая внимания на Пинка, осторожно собиравшего упавшие на пол папки, Пирсон прошелся несколько раз по кабинету, остановился у окна и задумался.
   — Интересно, очень интересно, — пробормотал он. — Что же, можно попробовать. Вызовите ко мне Дрэйка, срочно!
   Пинкертон, боясь прервать размышления патрона, на цыпочках вышел из кабинета.

4

   Уже три раза советник из финансового рабочего кабинета Пирсона вызывал его туда. Цены акций так стремительно прыгали то вверх, то вниз, разгоралась такая грандиозная финансовая битва, что присутствие Пирсона было срочно необходимо. «Дрэйк подождет», — решил Пирсон и пошел в свой финансовый кабинет. Здесь тоже помещались специальные аппараты «Тиккер», «Кэрб-эсчейндж» и другие. На стене было несколько экранов, на которых быстро сменялись цифры. Акции, почти вне всякой зависимости от их подлинной цены, благодаря спекуляции, постоянно повышались или понижались в курсе.
   Несколько советников и секретарей, молодых и пожилых людей, бесшумно двигались, отдавая в телефоны распоряжения. Советский Союз разоблачил американских поджигателей войны, требовал мира, и это вызвало падение курса акций военных предприятий. Биржевая паника была в разгаре. Пирсон отдал распоряжения скупать одни акции, одновременно продавать другие и давал информации для финансовых газет и бюллетеней. Азарт игры целиком овладел им. Поэтому Пирсон был очень недоволен, когда через час его срочно вызвали. Луи Дрэйк требовал немедленного свидания и угрожал, что если Пирсон не примет его через пять минут, то пусть его выпустят; а если не выпустят, через полчаса небоскреб Пирсона сгорит.
   Пирсон вошел в свой официальный кабинет и велел впустить Дрэйка. Дверь резко распахнулась, пропустив Дрэйка, и так же быстро захлопнулась.
   — Мне слишком долго пришлось ждать, — сердито сказал Дрэйк, — а я зашел на минутку, чтобы предупредить вас: пусть банки Мак-Манти не разоряют моих клиентов — Грю, Гроверпута и других, уничтожая их товаропроизводителей фермеров! Мои люди уже имели стычку с вашими. Я — Луи Дрэйк, наследник босса Биля и Кривого Флина. Или мы договоримся и кончим миром, или война!
   Пирсон сидел у стола и вертел в пальцах сигару.
   — Выражение моего лица, — сказал Сэм Пирсон Дрэйку, — вызвано кровоизлиянием в мозг, а не презрением к вам. Садитесь, и поговорим, как мужчина с мужчиной.
   — Поговорим, — сказал Дрэйк.
   — Держу пари на миллион, вы не догадываетесь, почему я, деловой человек, трачу драгоценное время на разговор с вами. Объясняю: босс гангстеров также имеет хозяина. По-видимому, Биль не успел вам этого сообщить перед своей преждевременной кончиной?
   — Кто же этот хозяин? — насмешливо спросил Дрэйк, внутренне ругая себя за неосведомленность.
   — Я!
   — Вы? Сэмюэль Пирсон? — Дрэйк вскочил с кресла. — Кто же вы такой?
   — Я — канцлер империи, — сказал Пирсон самым обыкновенным тоном. Империи, по сравнению с которой древний Рим — бакалейная лавочка. Я мог бы приказать Американскому легиону завтра же захватить Вашингтон. Но мне это не нужно. Я довольствуюсь фактической властью…
   — Сколько же я вам должен платить? — спросил Дрэйк.
   — От вас, Дрэйк, мне нужны не деньги, а работа. Какая? Объясняю: борьба с красными и усмирение моих вассалов. Мы правим миром посредством страха и игры на личном интересе. Оказывается, ныне этого недостаточно. Коммунистов и им сочувствующих не запугаешь и не подкупишь. Я решил использовать голод. Я занялся вопросами производства и сбыта пищевых продуктов. Нам надо сконцентрировать все мировое сельскохозяйственное производство в наших руках… монопольно. Я хочу назначить вас, Дрэйк, королем сельского хозяйства!
   Дрэйк снова приподнялся:
   — Как, как? Королем?
   — Да. Вы будете называться генеральным директором Международного синдиката индустрии и сбыта пищевых продуктов.
   — Но я никогда не был овцеводом ни по характеру, ни по специальности, сказал Дрэйк охрипшим от волнения голосом.
   — Вчера я назначил пароходного короля. Этот человек не отличит носа парохода от кормы. Но у него есть хватка. А для всего прочего есть эксперты и советники, Нам нужно, Дрэйк, завладеть мозгами ученых. Притом монопольно.
   — То есть завладеть идеями на корню? — спросил Дрэйк.
   — Начинаете соображать, Дрэйк. Для этого существует система международных съездов и конференций и хитроумная система премий. Я передам в ваше распоряжение Международную лигу ученых и изобретателей. Поставите во главе ее своего человека.
   — У меня есть толковый гангстер — Ихара, — отозвался Дрэйк.
   — Но если вы начнете крутить самостоятельную политику с другими членами комитета… — Пирсон предостерегающе поднял палец.
   — Можете быть спокойны, патрон, — поспешно сказал Дрэйк.
   — Очень хорошо. Слушайте дальше. Идеи коммунистов обладают огромной организующей и притягательной силой для всех, кто не является крупным собственником. Два миллиарда двести пятьдесят миллионов людей — это слишком много для земного шара. Дрэйк, вам предстоит огромное дело — помочь нам в американизации земного шара. Ну что же, уничтожим, или, как выражаются наши ученые, утилизируем полтора миллиарда людей! Какое поле деятельности для вас, Дрэйк!
   Дрэйк вздрогнул под колючим взглядом Пирсона.
   — Да, знаете, — продолжал Пирсон, — к личности миллионера предъявляется почти обязательное требование, чтобы он умел тратить деньги. Вы должны купить себе репутацию филантропа и благодетеля человечества. Само собой разумеется, вы будете возмещать свои расходы операциями за счет этого «спасенного человечества». Филантропия смягчает враждебное отношение людей к богатству. Совершенно официально создайте себе «слабость». Я слышал о вас, что вы любите выпить… Пусть считают вас тончайшим ценителем вин. Создайте погреб старого вина. Вступите в члены первоклассного клуба. Познакомьтесь с другими королями. Ссоры с королями улаживайте через меня. Никакой стрельбы…
   Много еще говорил Пирсон, шагая по кабинету и развивая свои планы организации голода и мирового господства. Вот тут-то Луи Дрэйк, босс гангстеров, впервые понял, что вся, выражаясь его словами, «политическая и финансовая машинка Америки» — просто гангстерство большой руки.
   — Согласен! — крикнул Дрэйк, громко откашлялся и встал.
   Так стояли они, два человека без совести и чести, друг против друга.
   — Пока знакомьтесь с состоянием сельского хозяйства всех стран, сказал Пирсон. — Каждую неделю вы будете получать от меня письменные инструкции. Вот первая. — Пирсон взял со стола лист бумаги и подал Дрэйку. Ваша ближайшая задача, Дрэйк: организовать фабрику биологических средств войны под видом Международного института по борьбе с вредителями и болезнями сельского хозяйства. Разумеется, истинное назначение его должно быть замаскировано самым тщательным образом. Для этого институт должен возглавить ученый, известный своей честностью, неподкупностью и преданностью науке. Что вам известно о тех указаниях, которые получил от меня Кривой Флин относительно доцента ринезотского колледжа Аллена Стронга?
   Дрэйк сознался, что эту фамилию он слышит впервые.
   — Стронг — выдающийся специалист, — продолжал Пирсон, — и если «Эффект Стронга», о котором мне докладывали, не блеф газетчиков и его шефа Лифкена, то этому человеку нет цены. Слушайте внимательно!..
   Все, что описано выше, случилось за несколько месяцев до того, как Аллен Стронг получил генеральную премию Мак-Манти.

Глава VI
Ветерансвилль

1

   В то время как американский летчик Ральф Томпсон, скрыв свое настоящее имя, стоял перед голландским военным судом на Яве, обвиненный в доставке груза индонезийским повстанцам, человек с его документами в кармане встречал рассвет в Америке. Этот человек орудовал рычагами в застекленной будке подъемного крана. Кран, в длинном ряду ему подобных, возвышался на молу товарной пристани близ Нью-Йорка.
   У причалов стояли теплоходы, лайнеры и пароходы, тревожно свистели паровозы и позванивали электровозы, подавая к подъемным кранам вагоны. Металлические хоботы элеваторов вонзались в открытые люки трюмов.
   Это был очень большой и оживленный порт. Здесь одновременно грузились десятки океанских пароходов. До войны с этим портом могли конкурировать только пристани на Темзе, но сейчас пустуют пшеничные пристани Милуол на Темзе. Не ломятся от замороженного мяса, доставлявшегося из Новой Зеландии, Аргентины, Уругвая и Западной Африки, пристани короля Альберта. Мало на пристанях Сэррей Коммерчил канадского леса. Не загромождены ящиками склады пристаней Виктории, не видно шерсти из Австралии и Уганды в обширных складских зданиях пристани Святой Екатерины. Товаров так мало, что они не залеживаются на складах.
   Крановщик Ральф Томпсон грузил лайнер табаком для Англии в счет плана Маршалла, но этот табак тоже не залежится на складах. К нему прибавят опилок, пропитанных синтетическим никотином, набьют этой смесью сигареты, и он сразу же поступит в продажу.
   Но экспортируют не только табак. Американские рефрижераторы грузят и сливочное масло для молочной Дании в счет плана Маршалла. В Италию, продававшую всей Европе свои автомобили «Фиат», грузят американские автомобили и напиток «кока-кола», огромная рекламная вывеска которого заслоняет собою часть храма Петра в Риме.
   В Германию и Японию грузят консервированную конину и азотные удобрения. По плану Маршалла, огромная азотная промышленность Германии и Японии как конкурентов должна быть уничтожена. Для других стран грузят яичный порошок, сухие фрукты, сыр, молочный порошок, хлопок и прочие продукты. Этот «дар», по плану Маршалла, должен был подрывать сельское хозяйство и независимость маршаллизованных стран. Как заявил Пирсон, «Франция обязана разводить цветы, а не производить пшеницу».
   В будке крановщика зазвенел звонок, и из переговорной трубки донесся хрипловатый веселый голос:
   — Отзовись, старина!
   Человек с документами Ральфа Томпсона, пожилой американец, выплюнул на ладонь резинку, быстро повернулся к переговорной трубке и тихо спросил:
   — Ты один?
   — Старая обезьяна вышла на минутку из диспетчерской, вот я и пользуюсь случаем. Смотри в оба… Значит, когда крикну: «Чего заснул, старый кашалот!..» — Говоривший замолчал, и потом из трубки послышался тот же голос, но звучащий требовательно и официально: — Ускорь темпы, парень!
   В девять утра судно, нагруженное табаком, ушло в океан, взяв курс на Англию, и на его место поставили другое. Это было французское судно «Д'Артаньян». «Иностранцев» было мало в порту. Перевозки в счет плана Маршалла даже в приморские страны, обладавшие своим флотом, совершались главным образом на американских судах.
   Под кран подали железнодорожный состав. На платформах стояли ящики.
   В десять часов крановщик услышал из переговорной трубки: «Чего заснул, старый кашалот!» И вот тогда-то он и дернул кран кверху. Верхний ящик с фирменной маркой «Мак-Кормик — сельскохозяйственные машины» сорвался, упал на мол и раскололся. Удивленным взорам французских матросов представилась груда новеньких американских автоматов вместо сельскохозяйственных машин.
   «Что и надо было доказать», — подумал Томпсон; его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Французские матросы сгрудились на борту, о чем-то споря. Некоторые сбежали на пристань и подошли к автоматам. Один из них щелкнул фотоаппаратом. Но матросов оттеснили подбежавшие полисмены.
   — Мы не будем принимать этот груз, — сказал французский моряк.
   — Наши докеры не выгрузят его во Франции! — крикнул другой.
   — Какого черта! — донесся грубый окрик из переговорной трубки.
   — Что-то с механизмом, — сказал Томпсон и поспешно добавил: — Сейчас опять работает нормально.
   — Посылаю механика! — рявкнул тот же голос в трубку.
   Рослый, голубоглазый и очень спокойный механик-швед сел на место Томпсона и молча дважды проделал операцию погрузки и выгрузки, то ускоряя, то замедляя темп движения. Кран работал исправно. Механик вопросительно посмотрел на Томпсона. Тот недоуменно пожал плечами и улыбнулся. Швед нахмурился и сообщил в переговорную трубку, что механизм в полном порядке.
   Вот тогда-то Томпсон и получил приказание передать кран механику и тотчас же явиться в диспетчерскую.

2

   Крановщик не спеша спускался по железной лестнице с горделивым сознанием выполненного долга. «Старая обезьяна», как прозвали главного диспетчера, худощавый, высокий мужчина с длинными руками, стоял, слегка наклонившись вперед, упершись волосатыми пальцами о стол. Выпятив нижнюю губу, он испытующе посмотрел на вошедшего. Рядом с ним стояли двое мужчин в одинаковых серых костюмах и шляпах.
   «Агенты ФБР», — сразу же определил их крановщик, но ничем не выдал своего беспокойства.
   — Коммунист? — резко спросил один из агентов.
   — Нет, не коммунист и имею пять наград за войну, — ответил крановщик.
   — Вы коммунист? — опять повторил свой вопрос агент, сверля крановщика маленькими темными глазками.
   — Я не коммунист и не красный. Я все время работал летчиком-испытателем до аварии. Это было год назад. С тех пор работаю на кранах… — Крановщик замолчал. Молчали и агенты. — Меня проверяли, — добавил крановщик.
   Оба агента переглянулись. Крановщик заметил появившуюся у них неуверенность.
   — Позвоните в фирму «Дженерал Моторс», — сказал он. — Я известный летчик-испытатель. Обо мне писали в газетах. Повторяю, меня проверяли. Вот вырезка.
   Он привычным жестом сунул пальцы в нагрудный карман и извлек несколько потрепанных вырезок. Один агент взял их, внимательно просмотрел и передал другому. Тот прочитал и возвратил крановщику. Неуверенность агентов возрастала.
   — Если что, можете вычесть штраф… — сказал крановщик и тотчас же пожалел. Этого никак нельзя было говорить. Ну какой человек «американского образа мыслей» сам предложит отдать часть своих денег! Неуверенность агентов мгновенно исчезла. — Лучше уплатить штраф, чем потерять работу и попасть в армию безработных, — тотчас же поправился крановщик.
   — Армию безработных? — быстро спросил агент. — Где вы видели такую армию? Может быть, вы хотели сказать: толпу неполноценных, э?
   — Об «армии безработных» говорят только красные агитаторы, это их слова, — заметил второй.
   — Позвоните на завод. Меня проверяли. — И крановщик зевнул с деланной усталостью.
   — Хотели узнать, что в ящиках, э? — допытывался первый.
   — Мне это ни к чему, — коротко ответил крановщик. — Все газеты пишут, что по плану Маршалла и по Атлантическому пакту мы должны послать оружие в Европу для защиты от коммунистической опасности.
   — Ага, интересуетесь политикой? — ехидно спросил второй.
   — Об этом радио твердит день и ночь, — отпарировал крановщик.
   Оба агента пошептались.
   — Нам нужны отпечатки ваших пальцев, — сказал первый агент.
   — А с ног не надо? — насмешливо спросил крановщик, и вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами.
   Он понял, что дело проиграно, но иначе ему не уйти. А на проверку отпечатков необходимо время. Агент снял отпечатки.
   — Когда можно приступить к работе? — весело спросил крановщик у дежурного диспетчера, вытирая платком концы пальцев, ставшие липкими.
   Дежурный вопросительно посмотрел на агентов.
   — Сейчас же! — решительно потребовал первый.
   «Хотят задержать меня работой», — понял их маневр крановщик.
   — Очень хорошо! — ответил он и как мог спокойнее вышел из комнаты.
   На полпути к крану, возле мужской уборной, его встретил пожилой мужчина в такой же синей рабочей спецовке.
   — Франк, спички есть? — называя его настоящее имя, обратился к Ральфу Томпсону мужчина, вынимая сигарету.
   — Сняли отпечатки пальцев! Теперь все, — прошептал, вынимая спички, крановщик. — Пожалуй, один час еще дадут поработать, а когда обнаружат, что я не Ральф Томпсон, а Франк Норман, то выгонят, да еще при расчете удержат деньги за разбитый ящик. Они бы мне подтасовали судебное дело за порчу имущества, да побоятся гласности. Неспроста они посылают автоматы под маркой сельскохозяйственных машин! А ведь они боятся нас, старина!
   Франк закурил сигарету и несколько раз затянулся.
   — Ты имеешь в виду забастовку докеров, которая готовится в нашем порту? — тихо спросил рабочий.
   — Забастовка будет! — уверенно заявил Франк. — Продукты и квартиры дорожают, налоги растут, а плата за работу уменьшается. Сам знаешь!
   Его жесты были резкими, взгляд — стремительным и полным энергии. Вся его крепкая фигура производила впечатление собранной силы.
   — Ну, я пошел. Друзьям привет!
   — Ты куда? — спросил рабочий.
   Франк шутливо показал пальцем сначала на небо, потам вправо и влево. Затем серьезно сказал:
   — Поеду в Ветерансвилль, к другу, искать работу.
   — Ты бы мог сесть в порожняк, что стоит на пятом пути у семнадцатого пакгауза. Попросись к старине Марку на паровоз.
   Тщедушный пожилой машинист, с рыжими свисающими усами и такими же нависшими бровями, выслушал просьбу Франка без всякого энтузиазма. Он молча сунул ему в руки вторую лопату и жестом показал, чтобы Франк помогал кочегару.
   Паровоз двинулся, но у ограды порта замедлил ход, чтобы агенты, осматривающие вагоны, могли соскочить. Машинист, шевеля усами, сердито сообщил Франку о том, что всемирная война разразится через два дня.
   Кочегар, рослый негр, весело осклабился и шепнул Франку, что машинист уже раз сорок предсказывал «совершенно точно» начало войны и это очередное предсказание. Старик услышал слова кочегара и начал яростно доказывать свою правоту, ссылаясь на сообщения радио и газет.
   — Войны не будет! Советский Союз и страны народной демократии не хотят войны! — уверенно сказал Франк.
   Машинист опять стал спорить.
   — Что ты так споришь? — спросил Франк.
   — Боюсь! Семья! — сознался машинист. — И молю бога, чтобы войны не было, но ведь это от простых людей не зависит…
   Тогда Франк рассказал о резолюции докеров французского порта Ла-Паллис… В своей резолюции докеры заявили всем, кто применяет по отношению к ним жестокие методы шантажа и угрозы голодом и спекулирует на их ужасной нищете, что они, полные решимости бороться, верные борьбе, которую они ведут на протяжении месяцев, не будут грузить военный материал, предназначенный для продолжения грязной войны в Индокитае, и разгружать американские военные материалы.
   — От нас, таких же простых людей, которых сотни миллионов, зависит не допустить войны, — сказал Франк.
   Наконец паровоз вторично замедлил ход, и Франк очутился на далекой окраине, у городской свалки, а поезд умчался, оставляя в воздухе рваные клубы дыма. Франк пошел через свалку к шоссе.
   Вокруг грузовика, с которого выгружали мусор и другие отбросы, собралось около тридцати пяти мужчин, женщин и детей. Как только грузовик отъехал, все они стали раскапывать мусор палками, а некоторые даже руками, хватая остатки пищи и овощей.
   Этим же занимались оборванные худые люди возле недавно сброшенных куч. «Вот он, хваленый образ жизни! — с гневом подумал Франк. — Нет, уж лучше умереть в борьбе за настоящую жизнь, чем влачить это нищенское существование. Вот она, американская демократия, запрещающая одинаково бедняку и миллионеру ночевать под мостом, но не обеспечивающая бедняка работой!» Франк с горечью подумал о своей тяжелой жизни в годы после возвращения с войны. Каково сейчас его жене с дочкой ютиться у тестя, ферма которого скоро должна подвергнуться принудительной продаже с молотка.

3

   Франк вышел на обочину шоссе и, заметив машину, идущую в сторону города, поднял большой палец вверх. Но одна за другой мимо него пронеслись семь машин. Франк оглянулся и заметил невдалеке на обочине дороги старый «форд». Владелец стоял рядом и тоже держал палец вверх. Франк направился к нему в надежде починить мотор, если он сломан, и за это проехать в город. Мужчина-хозяин, услышав предложение Франка, невесело засмеялся и объяснил, что машина в исправности, но нет бензина, а в кармане нет денег. Вот он и хочет выпросить бензин на дорогу.
   «Нищий на автомобиле», — определил Франк, но наружность молодого смуглого человека не очень походила под это определение. Зато старинная модель «форда», извлеченная с какого-нибудь автомобильного кладбища, была типичным образчиком обиталища для бездомного нищего. Массы их, как когда-то таборы кочевых цыган в Европе, сейчас двигались по всем дорогам Америки в поисках работы и куска хлеба.
   Франк стал рядом с владельцем машины и тоже поднял руку. Серая полугоночная машина, заскрипев тормозами, остановилась на всем ходу.
   — Авария? — спросил молодой человек за рулем.
   — Пожертвуйте хоть литр бензина безработному, — попросил хозяин машины.
   — Или продайте пять литров, — поправил его Франк.
   — Джим, надо помочь им, — сказала сидящая в машине девушка, тряхнув черными кудрями. Ее пытливые глаза с любопытством остановились на фигуре Франка.
   — Конечно, Бекки, поможем. У нас в бидоне осталось литров пять. Молодой человек вылез и открыл багажник.
   — Подвезти? — вдруг спросила Бекки, не сводя глаз с Франка.
   — Пожалуйста! — с радостью ответил тот, желая поскорее добраться в Ветерансвилль.
   — Далеко?
   — Нет… километров девять.
   — А то можем хоть через всю Америку. Если у вас есть что рассказать, я с удовольствием послушаю.
   — Что интересного может быть у человека, направляющегося в «мешок блох»! — сказал Франк.
   — А это что такое?
   — Так называется Скид-Роу, или ночлежные ряды.
   — Вы безработный?
   — Да… Меня зовут Франк.
   Джим сел за руль, Франк поместился на заднем сиденье, и они поехали.
   — А какая у вас специальность? — не унималась Бекки.
   — Шофер, дрессировщик, пилот, авиамеханик.
   — И вы без работы?
   — Бывает, — уклончиво ответил Франк.
   Но девушка была неугомонна, Франк едва успевал отвечать на ее вопросы.
   — Стоп! — крикнул он при виде невзрачных бараков, стоявших вдали от шоссе.
   — Это и есть Скид-Роу? — спросила девушка, всматриваясь в здания.