Страница:
Вначале Пирсон даже опешил от неожиданности. Как мог какой-то неизвестный японский маркиз очутиться здесь, в закрытом клубе! Атом-клуб был доступен только для очень немногих, и эти немногие встречались здесь больше для деловых бесед, чем для развлечений. Сэм Пирсон тоже иногда развлекался игрой в покер. А уж если играл, то крупно, с неограниченными ставками, совмещая игру с деловым разговором. В этот вечер Пирсон условился встретиться здесь с толстяком Два Пи и еще с одним дельцом, но последний отнюдь был не маркиз. Вот почему, раздосадованный, но одновременно заинтригованный, Пирсон приказал впустить неожиданного гостя.
Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился Луи Дрэйк. Его толстые отвислые губы расплылись в самодовольной улыбке при виде неподдельного удивления Пирсона.
— С вами потом, уходите! — И Пирсон сердито махнул рукой.
— Маркиз Анака — это я, — пояснил Дрэйк. Он сделал широкий жест рукой, сказав при этом: «Вуаля», как говорят в цирках, представляя труппу, и, не ожидая приглашения, прошел и развалился в мягком кресле, привычно положив ноги на стоявший между ними полированный столик черного дерева, где лежала колода карт.
Пирсон с изумлением посмотрел на обнаглевшего Дрэйка, будто увидел его впервые: пальцы, унизанные перстнями, острый запах духов, развязные манеры — все изобличало в нем выскочку.
— Уберите ноги! — негромко сказал Пирсон и при этом так посмотрел на Дрэйка, что тот мгновенно снял ноги со стола и выпрямился в кресле. — Я не звал вас. Как вы узнали, что я здесь? — потребовал объяснений Пирсон, не терпевший продажности своих слуг, хотя всю жизнь только тем и занимался, что предавал и подкупал.
— Сэм, вы должны здесь встретиться с Питером Пью! — И Дрэйк игриво подмигнул.
— Для вас, Дрэйк, я мистер Сэмюэль Пирсон. Оставьте этот дурацкий развязный тон в разговоре со мной! После побега Аллена Стронга ваши акции не стоят ни гроша. Этот Крестьянинов продал какую-нибудь научную сенсацию?
— Нет. Но я заставлю его говорить.
— Об этом я уже слышал. Его придется вернуть. Сапегин поднял адский шум. Крестьянинова уже обработали «БЧ»?
— Не совсем, — сказал Дрэйк, решив пока ничего не говорить Пирсону о побеге Крестьянинова, так как надеялся его поймать.
— Значит, у вас ничего нового для меня?
— Сенсация! Я узнал, что Питер Пью послал самолет, чтобы выкрасть у нас Стронга!
— Вот как!
— Ну да! Он узнал адрес голубятни, где мы держали Стронга. Он захотел перехватить у нас Стронга, чтобы, как говорят японцы, «чужими руками таскать каштаны из огня».
— Это французская поговорка.
— Не важно. Зато теперь мы знаем, где искать Стронга.
— Все, что вы сообщили, мне уже известно, иначе Стронг не был бы сейчас у себя в институте.
Дрэйк вскочил.
— Как, он здесь? Вот так номер! Значит, вы его зацапали? — Дрэйк с изумлением смотрел на Пирсона.
— Позвоните Ихаре. Спросите, как себя чувствует Стронг, — холодно сказал Пирсон.
Дрэйк хотел воспользоваться телефоном Пирсона, заключенным в столике, для чего не надо было говорить в трубку, но Пирсон кивком головы указал ему на телефонную будку в стене комнаты, предназначенную для таких разговоров.
Переговорив с Ихарой, Дрэйк возвратился к Пирсону. С его лица исчезла самодовольная улыбка. Он не смел сесть и стоял, молча ожидая, что еще скажет Пирсон.
— Откуда у вас эта дурацкая развязность циркового зазывалы? — уже не так враждебно спросил Пирсон.
Дрэйк решил разрядить атмосферу и торжественно произнес:
— Хомо сум, хумани нихиль а мэ алиэнум путо. Эрго карпэ диэм. Дикси.
— Вы считаете, что сказали по-японски?
— Нет, это по-латыни. Сначала я сказал: «Я человек, ничто человеческое мне не чуждо». А потому, следовательно, пользуйся каждым днем. А «дикси» означает «я сказал».
— Послушайте, маркиз, — презрительно сказал Пирсон, — какого черта вы тратите время на эту чепуху!
— Именно вы, мистер Сэм Пирсон, сказали, чтобы я обтесался, чтобы я вошел в клубы и общества и занялся филантропией. А индустрией индивидуальности занимается Ван-Вик. Это все от него. В его «тресте индивидуальности» мне продали несколько латинских изречений, несколько книг с сокращенным пересказом каких-то модных романов и начали дрессировать насчет великосветских манер. Только за указание, чтобы я не чесал ногу ногой, содрали двести долларов. Потом я купил за десять тысяч долларов титул маркиза Анака в Японии, причем указ подписал сам микадо. Ведь многие миллионеры купили титулы. Консуэло Вандербильд титул герцогини Мальборо обошелся в десять миллионов долларов, а один из Гульдов купил себе титул и фамилию графа Кастелана. Известно, что герцог де Сеган…
Заметив нервное подергивание левой части лица Пирсона, Дрэйк быстро добавил:
— Вы же сами советовали завести собственный погреб, и чтобы я как знаток вина… Что вы на меня так смотрите? Ван-Вик так и делает индивидуальность. Для женщин — это платья особого покроя, особая прическа, не как у всех… ну, как держаться…
— Дрэйк, запомните хорошо, — негромко, но значительно начал Пирсон, берегитесь оказаться неспособным выполнять мои приказания. Сейчас я не уверен, что правильно сделал, назначив вас королем сельского хозяйства, но я же могу превратить вас в дым. Для меня вы Дрэйк без латинских фраз и прочих ван-виковских штучек. Усвоили?
— Так я же для вас стараюсь! — не сдавался Дрэйк.
— Если бы я не перехватил Стронга, — продолжал Пирсон, — знаете, что бы случилось? Раскиньте мозгами.
— А что?
— Так как секрет водородной бомбы больше не секрет, то «Эффект Стронга» — наше самое верное оружие. К черту ваш новый гангстерский трест в Японии и Европе, к черту ваше увлечение фирмой «Афродита» и Рыболовным клубом, к черту ваши лотереи!
— Я должен их распустить? — обеспокоился Дрэйк и сделал шаг к Пирсону, повернув голову и подставляя левое ухо.
— Нет, не надо! — И Пирсон замолчал, чтобы взять себя в руки, потом тихо сказал: — Но если опять упустите Стронга…
— Не упущу.
— Или его помощницу, как ее там…
— Клара Томпсон… уже…
— Что «уже»? — испугался Пирсон. — Бежала?
— Ихара сообщил, что через два часа она уже будет дымом.
— Не надо торопиться.
— Но у Стронга есть дочь!
— А где она?
— Ее украли.
— Кто? Ваши гангстеры?
— Не знаю…
— И это вы говорите мне! Звоните сейчас же Пинкертону!
— Звонил. Он тоже не знает.
— Может быть, это сделал Два Пи?
— Возможно. Дочь Стронга мы можем сцапать в любой момент, как только выясним, где она. Это заставит старика быть покладистым.
— Это дело! Передайте «Сияющему Эдди»: пусть напечатает статью Стронга.
— Стронг еще не написал.
— И не надо. Поллард сам придумает. Пусть печатает спокойную семейную хронику о Стронге, будто ничего и не случилось.
— Ихара сообщил мне, что Стронг хочет продолжать работу для выработки противоядия.
— Как он?
— Ихара говорит так: сначала угрожал, потом плакал. Сейчас, как одержимый, все время бормочет. Именно дочерью Ихара и припугнул его.
— А удалось что-нибудь выжать из его помощницы?
— Ничего.
— А Ихара все пробовал?
— Говорит, абсолютно все. У нее неамериканский образ мыслей, Ихара уверен.
— Почему?
— Она слишком твердо держится. Сказала, что скоро все мы погибнем.
— Отчего? — Пирсон посмотрел на Дрэйка.
— Сказала: «Своими действиями вы сами себя взорвете».
— Поручаю вам проверить: эта ассистентка действительно еще не превратилась в дым или…
— Что «или»?
— Вот это и выясните…
Лакей постучал и доложил о мистере Питере Пью.
— Уходите! — И Пирсон порывисто махнул рукой, указав Дрэйку на вторую дверь.
— Мне до зарезу необходима ваша помощь, чтобы воздействовать на Пита, поспешно сказал Дрэйк.
— В чем?
Дрэйк не успел ответить, как открылась дверь и показался Два Пи.
Зажав в свои огромные ладони руку Пирсона, Два Пи не сводил глаз с перстней на руке Дрэйка.
— Покажите! — буркнул он и, выпустив руку Пирсона, схватил Дрэйка за руку. Он приблизил руку Дрэйка с перстнями к близоруким глазам и отрывисто спросил: — Где вы взяли эти перстни? — И, не ожидая ответа, он обернулся к Сэму Пирсону и сообщил плачущим тоном: — Клянусь, Сэми, это мои камешки! Ты же знаешь, я коллекционирую драгоценные камни. Месяц назад мой дом ограбили. Об этом кричали в газетах. Фотоснимки перстней напечатаны… Пусть подадут газеты, и я докажу, что это мои.
— Я и не отрицаю этого! — нагло заявил Дрэйк и сильным рывком освободил руку.
Два Пи начал задыхаться. Он побагровел, опустился в кресло, поспешно налил в стакан шипучий напиток из сифона, стоявшего на полке под столом, и жадно выпил. Потом он стал вытирать толстую шею платком.
— Клапан не в порядке, Сэми, клапан сдает! — ворчал он.
— Я хотел с вами поговорить, но вы отказались принять меня, — напомнил Дрэйк.
— Я где-то вас уже видел, — сказал толстяк.
— Я маркиз Анака.
— Не слышал, не знаю… Вы отдадите мне мои камни?
— Конечно, отдам, но с условием, чтобы вы прекратили судебное дело против Синдиката пищевой индустрии по обвинению в организации крушений путем завалов.
— Ага, так это вы? Но почему вы, маркиз… как вас там зовут?..
— Анака…
— Сэми, — обратился толстяк к Сэми Пирсону. — Рядом с нашими железными дорогами мы имеем во Флориде и Луизиане девять миллионов акров, в Миссури два миллиона акров, в Висконсине — три миллиона акров, в штате Вашингтон одиннадцать миллионов акров, в Монтане — семнадцать миллионов акров, в Калифорнии — шестнадцать миллионов акров земли, в…
— Я знаю, можно не перечислять, — прервал его Пирсон.
— Но кто, если не ты сам, посоветовал уступить эту землю сельскохозяйственному королю? А когда я не захотел, то ваши вредители съели наш урожай.
— Я советовал тебе уступить земли, — ответил Пирсон, — но разве ты не помнишь заседания нашего комитета на острове Кэт-Кей?
— После ваших вредителей я стал послушным и передал эти земли в эксплуатацию Синдикату пищевой индустрии. Аренда — гроши, но благодаря «деятельности» этого субъекта, — Питер Пью указал пальцем на Дрэйка, — черные бури поднимают тучи земляной пыли, и она заносит полотно наших железных дорог, создает земляные завалы. Случаются крушения поездов, они опаздывают. Мы несем огромные убытки, а твои авиалинии выигрывают.
— Принадлежащие мне железные дороги тоже много теряют, как и автомобильное сообщение, но я же не сужусь. Черные бури — это стихия, значит бог, — ответил Пирсон.
— К черту бога! — заорал Два Пи. — Рассказывай эти сказки Меллону! Потом он испуганно оглянулся на двери и, наклонившись к Сэму Пирсону, доверительно сообщил: — Мои ученые мне все объяснили: пусть твой сельскохозяйственный король перекочует в Южную Америку, в Канаду или в Африку.
— Я уже обосновался там, — сказал Дрэйк.
— Вы? Вы же маркиз Анака? — удивленно пробормотал Два Пи.
— Я также Луи Дрэйк. Рад познакомиться лично! — Дрэйк кивнул головой.
— Так вот вы какой! — И Два Пи осмотрел босса гангстеров с ног до головы. — А камни вернете?
— Возьмите дело из суда.
— Прекрати процесс, Два Пи! — посоветовал Пирсон. — Твои газеты кричат об этом и отвлекают внимание от красных.
— Согласен! Снимайте перстни!
— Пишите обязательство, — ответил Дрэйк, стаскивая перстни.
— А ваш Стронг — фью-фью! — И Два Пи многозначительно засвистел и помахал автоматической ручкой, давая понять, что Стронг улетел.
— Сколько тебе стоила организация экспедиции для похищения Стронга? спросил Пирсон, насмешливо улыбаясь.
Толстяк с любопытством уставился на Сэма Пирсона. Он тоже имел своего Пинкертона, который в интересах рекламы назывался именем героя детективного романа: Ником Картером. Этот Ник и доложил Два Пи о каких-то сверхтайных работах в маленькой лаборатории, разместившейся в горном ущелье Анд Южной Америки. Этот же Картер узнал о подготавливаемом друзьями Эрла бегстве Стронга. Был разработан хитроумный план перехватить Стронга при пересадке из спортивного самолета, посланного друзьями Эрла, в свой, двухмоторный. Картер вылетел вчера утром, и с тех пор от него не было никаких известий. И если Пирсон знает об этом, значит вся их затея рухнула. Неужели люди Пирсона захватили самолет Картера? Вот почему вопрос Пирсона застал Два Пи врасплох.
Это и был тот «покер», который так любил Пирсон. Карты сданы. Комбинации неизвестны. Каждый делает вид, что у него наилучшая комбинация, или по этому же случаю хранит многозначительное молчание, набавляя и набавляя, чтобы выставить партнера из игры.
— Да, обошлось это тебе недешево! — продолжал Пирсон.
— Дешевле, чем твоя лаборатория в Андах! — отпарировал Два Пи и принялся с большим усердием, чем это требовалось, писать письмо о прекращении процесса.
— Я оправдал капитал! — отозвался Пирсон и пересел на край стола.
— Лучше бы для дезинфекции в ущелье применили мою атомную бомбу температура двадцать миллионов градусов! — чем использовать огнеметы и напалм, — продолжал Два Пи, давая понять, что ему известны детали секрета Пирсона.
— Да, но зато эффект! — довольно туманно намекнул Пирсон и сразу разозлился на Трумса и других, не сумевших сохранить тайну.
— Эффект исчезнувшего Стронга? — насмешливо спросил Два Пи.
— И возвратившегося, — закончил, улыбаясь, Пирсон.
Два Пи тяжело задышал от неожиданности и выпил еще стакан воды. Этого он не предполагал. Но, может быть, Пирсон врет?
— Иногда курочка теряет яйца, — многозначительно намекнул Два Пи.
— Поль у нас в руках! — сказал Пирсон и засмеялся. — Меняю! — добавил он.
— А что хочешь за него? — спросил толстяк. Он знал о Поле от Картера, и Поль ему не был нужен, он просто хотел выведать у Пирсона, каково состояние дел.
— Дочь Стронга!
Питер Пью чуть не подскочил, но сдержался. Он хитро и очень многозначительно улыбнулся.
— Поль не мой человек, — сказал он. — Он даже не подозревает, что навел на след моих людей. А дочь Стронга — это почти секрет Стронга.
Пирсон тихо засмеялся. Зная Два Пи, он понял, что дочь Стронга не была в руках Два Пи. Кажется, он, Пирсон, сделал неверный ход, сказав, что она исчезла.
— Я пошутил о дочери Стронга, — сказал Пирсон.
«Значит, дочь Стронга действительно исчезла, — тотчас же решил толстяк, — и они прощупывают меня. Он все врет насчет Картера. Этот малый не промах и наверняка перехватил Стронга у Поля».
— Закури, — многозначительно сказал Пирсон, не спеша вынул из кармана портсигар и протянул толстяку.
Два Пи шумно задышал. Он взял в руки портсигар. Это был тот самый золотой портсигар, который он год назад подарил Нику Картеру. «Значит, Ника Картера прикончили». Все еще не веря в это и думая, что его разыгрывают, показывая поддельный портсигар, он нажал секретную пружину, и двойная крышка раскрылась. В середине была фотография надменно улыбающейся молодой женщины. Это была жена Картера. Толстяк захлопнул крышку, вернул портсигар и со словами: «Курю только свои», вынул пачку сигарет и закурил.
— Теперь ты убедился, что Стронг снова у меня в руках? — спросил Пирсон. — Могу добавить, что Картер очень ловко рассчитал перехватить его у Поля, подослав свой самолет, но мои люди разнюхали это дело и захватили твой самолет на той лужайке, где он ожидал Стронга. Дело не обошлось без стрельбы… Стронг снова у меня.
— Теперь верю, — сознался толстяк и добавил: — Но секрет атомной энергии все же у меня. — Он отдал подписанную бумагу Дрэйку и взамен получил перстни.
— У нас уже есть биологическая бомба — почище атомной! — вдруг хвастливо заявил Луи Дрэйк.
— Дурак! — крикнул Сэм Пирсон вскакивая и, подойдя вплотную к маркизу Анака, еле сдерживая ярость, повторил: — Дурак!
Теперь улыбаться начал Два Пи. Противник раньше времени открыл свой козырь. Сэм Пирсон круто повернулся к толстяку.
— Да, — сказал он, — это мой козырь. Собственно, об этом я и хотел с тобой говорить. — Сэм Пирсон чуть повернул голову и бросил через плечо: — Вы свободны, маркиз!
Дрэйк почтительно сказал: «Аддио». Ему никто не ответил. Казалось, ноги сами несли Дрэйка из кабинета, хоть он и старался выйти с достоинством, не спеша.
Толстяк бросил окурок сигареты в пепельницу и выжидающе уставился на Пирсона. Тот молча зашагал по кабинету, а достигнув угла, повернул обратно.
— Тренинг? — насмешливо спросил толстяк.
— Только ты не волнуйся, Два Пи, — сказал Пирсон, останавливаясь перед толстяком и слегка покачиваясь на широко расставленных ногах.
— Ну?
— Я хочу заручиться твоим согласием, чтобы теперь же начать войну.
— Я в восторге! Я всегда был за это, потому что мои атомные и водородные бомбы затовариваются. Их давно уже пора использовать, не ожидая, пока мы изобретем кобальтовую. Если я и волнуюсь, то от радости видеть единомышленника в этом деле.
— В том-то и дело, что войну мы начнем… не только без объявления ее, но и без применения атомных бомб.
— Не соглашусь! — решительно запротестовал толстяк. — Мои военные эксперты требуют неожиданного атомного бомбового удара по всем промышленным центрам Советского Союза и стран народной демократии и второго удара — по всем большим городам Западной Европы, если мы их потеряем.
— Но ведь промышленность Европы можно уничтожить без применения атомных бомб, а под предлогом, чтобы она не попала в руки красных.
— Не согласен, — упрямо повторил Два Пи и, помолчав, спросил: — А что ты предлагаешь?
— Я предлагаю ослабить Западную и Восточную Европу голодом и диверсией. Надо уничтожить все посевы, весь урожай, все запасы… Надо разрушать фабрики, заводы и отравлять скот. Я считаю, что такая тайная война в конечном счете поставит сторонников мира на колени, а затем мы будем диктовать восточным странам свои условия. А когда они не согласятся, вот тогда мы и начнем военную интервенцию с применением твоих атомных бомб. Для войны необходима пехота. Мы формируем германские и японские дивизии.
— А что ты от меня все-таки хочешь?
— Прежде всего мне нужна твоя поддержка для пересмотра долей участия в военном бюджете и обещание не пытаться снова захватить Стронга и его работников… Я думаю использовать для бомбежки биобомбами военные аэропланы.
Толстяк пожевал губами и спросил:
— Так сколько ты намерен «цапнуть» за эту операцию?
— Еще тридцать миллиардов из военного бюджета, и это нарушит доли участия. Вот почему мне необходимо твое согласие.
— Мне пятьдесят процентов участия в этом деле! — решительно сказал Два Пи.
— Это очень много! — запротестовал Пирсон и не спеша сел в свое деревянное кресло. — Ведь эта операция ускорит применение атомных и водородных бомб. Ассигновать из военного бюджета на расширение производства водородных бомб и на исследовательскую работу по созданию кобальтовых бомб я согласен в пределах дополнительных пятнадцати миллиардов долларов.
— Сейчас соображу, — сказал Два Пи и, запустив руку под пиджак, вытащил из особого карманчика маленькую записную книжку. Об этой записной книжке биржевики говорили, что стоит завладеть ею, и тогда обеспечена беспроигрышная игра на бирже.
— Мне надо тридцать! — наконец сказал Два Пи, заглянув в книжку и сделав знак рукой, чтобы Пирсон его не перебивал. — Мои длинноволосые разработали замечательный проект, как создать голод и в Европе, и на Балканах, и в России.
— Уничтожить напалмом посевы? — спросил Пирсон.
— Нет! Но когда же вы начнете использовать атомные бомбы? Это поправит наши дела.
— Мы рассчитывали на монопольное обладание атомным оружием, а этого не получилось. Следовательно, его можно использовать только в большой войне. Если бы ты мог предложить что-нибудь неожиданное, мы бы применили это теперь же в холодной войне.
Два Пи широко улыбнулся и сказал:
— Тучи!
— Насытить их ядовитыми газами атомного распада? — спросил Пирсон.
— Нет. Длинноволосые говорят так: «Атлантический океан — это дойная корова. Он дает влагу для Восточного полушария, и если эти тучи не пустить на материк, то будет засуха».
— Построить стену? — насмешливо спросил Пирсон.
— Нет! Осаждать влагу туч. Искусственно вызывать дождь, не допуская тучи до берега.
— Народы уничтожат твои установки, и это вызовет восстание.
— Мы пошлем нашу флотилию с этими установками в Атлантический океан и Средиземное море.
— Завтра уже можешь послать?
— Нет еще. Надо деньги на опыты.
— Ага… еще только на опыты! — все так же насмешливо сказал Пирсон. Договоримся!
— Это я, Юный Боб!
— В чем дело? — неприязненно спросил Дрэйк, понимая, что не из дружеских чувств, чуждых гангстерам, Юный Боб ожидает его в машине.
— Меня за вами послал Ихара. Я свою машину отпустил. Привезли Стронга с девчонкой.
— Я уже знаю, — с облегчением отозвался Луи Дрэйк. — Это все? — И он приказал шоферу везти его в страховое агентство «Стромфильд».
— Есть еще одно дело, — прошептал Юный Боб, и Дрэйк наклонился к нему. Генералы… смотрите в оба! — маловразумительно сообщил Юный Боб и коротко пояснил: — Гангстерская шайка Мака «японского». Генералы и офицеры хотят взять шайки Пирсона, Пита и других за глотку и командовать. Их поддерживает Меллон.
— Хотят пустить в ход армию?
— Похоже. Привезли в Америку своих японцев: японских летчиков и других самураев. Американским солдатам не очень верят. Организовали свою агентуру и ведут слежку за всеми.
— Значит, это они, — уверенно сказал Луи Дрэйк. — А то я вначале подумал, что за мной следят люди Пирсона. У него, оказывается, кроме нас, Пинкертона и прочих, есть еще своя собственная агентура.
— Ну, «архангелы» Пирсона работают так чисто, что вы их не заметите, авторитетно возразил Юный Боб.
— Да, я о них услышал только на днях, — сознался Дрэйк.
— Я сам о них услышал недавно, — быстро поправился Юный Боб. — Это они убрали Ника Картера. Чистая работа!
— А как было дело, — спросил Дрэйк, — и кто у них босс?
— Не знаю… — И Юный Боб упорно замолчал.
По приезде в страховое агентство «Стромфильд» Дрэйк прочел телеграмму от Скотта из Индонезии, извещавшую о прибытии к нему дочери Аллена Стронга. Обрадованный Дрэйк сейчас же позвонил Сэму Пирсону по секретному телефону и сначала услужливо сообщил о заговоре генералов.
— Я в курсе дела, маркиз! — не без сарказма ответил Пирсон.
Тогда Луи Дрэйк «козырнул» и сообщил, что ему наконец удалось разыскать в Индонезии Бекки Стронг, дочь Аллена Стронга. Сейчас она находится на Суматре.
— Очень хорошо! — одобрил Пирсон и повторил это еще три раза. — А что она там делает?
— Путешествует, — ответил Дрэйк первое, что пришло ему в голову.
— Странно! — отозвался Пирсон.
— Привезти в Америку?
— Пока не надо. Организуйте наблюдение… Может быть, вам придется прокатиться в Индонезию.
— Мне? Но зачем? — спросил изумленный Дрэйк.
— Именно вам… маркиз, а зачем, узнаете позже. Завтра устройте продолжение заседания Международного конгресса по борьбе с вредителями и болезнями растений. Эту комедию надо завершить в два дня.
Свои указания Пирсон закончил советом научиться по-настоящему играть в покер и не портить игру партнера, не вовремя открывая карты, из чего Дрэйк заключил, что за успех в розыске дочери Стронга Пирсон перестал на него сердиться.
— Чем я хуже Пирсона, чем? — И Дрэйк, выпятив грудь, гордо прохаживался перед огромным зеркальным шкафом, стоявшим в его комнате. Он очень нравился самому себе. — Виконт Анака! — громко сказал Луи Дрэйк и поклонился одной головой. Так его учили в «тресте индивидуальности» Ван-Вика. — Виконт Анака! — снова повторил он, останавливаясь перед зеркалом, и протянул руку для пожатия.
Зеркало отразило небольшой кружок на стене. Это был кончик дула, нацеленный из небольшого отверстия в стене ему в затылок.
Звериный инстинкт самосохранения подсказал Дрэйку нужное поведение. Он не остался на месте, но и не стал метаться по комнате. Стоит ему обнаружить, что он увидел револьвер, и это ускорит развязку. Пусть убийца ожидает, пока он остановится, чтобы можно было стрелять наверняка.
Дрэйк, пошатываясь, пошел к несгораемому шкафу и, стараясь не оставаться неподвижным, быстро отпер большую, массивную железную дверь в рост человека и, приоткрыв, спрятался за нее. Незащищенными оставались ступни ног. Он нажал сигнал тревоги. Нервы сдали, и он затанцевал на месте, передвигая ноги с невероятной быстротой, будто танцевал чечетку; а затем, схватившись за верх двери, повис на руках, поджав ноги. Он боялся, что пули отравлены и рана в ногу окажется смертельной.
Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился Луи Дрэйк. Его толстые отвислые губы расплылись в самодовольной улыбке при виде неподдельного удивления Пирсона.
— С вами потом, уходите! — И Пирсон сердито махнул рукой.
— Маркиз Анака — это я, — пояснил Дрэйк. Он сделал широкий жест рукой, сказав при этом: «Вуаля», как говорят в цирках, представляя труппу, и, не ожидая приглашения, прошел и развалился в мягком кресле, привычно положив ноги на стоявший между ними полированный столик черного дерева, где лежала колода карт.
Пирсон с изумлением посмотрел на обнаглевшего Дрэйка, будто увидел его впервые: пальцы, унизанные перстнями, острый запах духов, развязные манеры — все изобличало в нем выскочку.
— Уберите ноги! — негромко сказал Пирсон и при этом так посмотрел на Дрэйка, что тот мгновенно снял ноги со стола и выпрямился в кресле. — Я не звал вас. Как вы узнали, что я здесь? — потребовал объяснений Пирсон, не терпевший продажности своих слуг, хотя всю жизнь только тем и занимался, что предавал и подкупал.
— Сэм, вы должны здесь встретиться с Питером Пью! — И Дрэйк игриво подмигнул.
— Для вас, Дрэйк, я мистер Сэмюэль Пирсон. Оставьте этот дурацкий развязный тон в разговоре со мной! После побега Аллена Стронга ваши акции не стоят ни гроша. Этот Крестьянинов продал какую-нибудь научную сенсацию?
— Нет. Но я заставлю его говорить.
— Об этом я уже слышал. Его придется вернуть. Сапегин поднял адский шум. Крестьянинова уже обработали «БЧ»?
— Не совсем, — сказал Дрэйк, решив пока ничего не говорить Пирсону о побеге Крестьянинова, так как надеялся его поймать.
— Значит, у вас ничего нового для меня?
— Сенсация! Я узнал, что Питер Пью послал самолет, чтобы выкрасть у нас Стронга!
— Вот как!
— Ну да! Он узнал адрес голубятни, где мы держали Стронга. Он захотел перехватить у нас Стронга, чтобы, как говорят японцы, «чужими руками таскать каштаны из огня».
— Это французская поговорка.
— Не важно. Зато теперь мы знаем, где искать Стронга.
— Все, что вы сообщили, мне уже известно, иначе Стронг не был бы сейчас у себя в институте.
Дрэйк вскочил.
— Как, он здесь? Вот так номер! Значит, вы его зацапали? — Дрэйк с изумлением смотрел на Пирсона.
— Позвоните Ихаре. Спросите, как себя чувствует Стронг, — холодно сказал Пирсон.
Дрэйк хотел воспользоваться телефоном Пирсона, заключенным в столике, для чего не надо было говорить в трубку, но Пирсон кивком головы указал ему на телефонную будку в стене комнаты, предназначенную для таких разговоров.
Переговорив с Ихарой, Дрэйк возвратился к Пирсону. С его лица исчезла самодовольная улыбка. Он не смел сесть и стоял, молча ожидая, что еще скажет Пирсон.
— Откуда у вас эта дурацкая развязность циркового зазывалы? — уже не так враждебно спросил Пирсон.
Дрэйк решил разрядить атмосферу и торжественно произнес:
— Хомо сум, хумани нихиль а мэ алиэнум путо. Эрго карпэ диэм. Дикси.
— Вы считаете, что сказали по-японски?
— Нет, это по-латыни. Сначала я сказал: «Я человек, ничто человеческое мне не чуждо». А потому, следовательно, пользуйся каждым днем. А «дикси» означает «я сказал».
— Послушайте, маркиз, — презрительно сказал Пирсон, — какого черта вы тратите время на эту чепуху!
— Именно вы, мистер Сэм Пирсон, сказали, чтобы я обтесался, чтобы я вошел в клубы и общества и занялся филантропией. А индустрией индивидуальности занимается Ван-Вик. Это все от него. В его «тресте индивидуальности» мне продали несколько латинских изречений, несколько книг с сокращенным пересказом каких-то модных романов и начали дрессировать насчет великосветских манер. Только за указание, чтобы я не чесал ногу ногой, содрали двести долларов. Потом я купил за десять тысяч долларов титул маркиза Анака в Японии, причем указ подписал сам микадо. Ведь многие миллионеры купили титулы. Консуэло Вандербильд титул герцогини Мальборо обошелся в десять миллионов долларов, а один из Гульдов купил себе титул и фамилию графа Кастелана. Известно, что герцог де Сеган…
Заметив нервное подергивание левой части лица Пирсона, Дрэйк быстро добавил:
— Вы же сами советовали завести собственный погреб, и чтобы я как знаток вина… Что вы на меня так смотрите? Ван-Вик так и делает индивидуальность. Для женщин — это платья особого покроя, особая прическа, не как у всех… ну, как держаться…
— Дрэйк, запомните хорошо, — негромко, но значительно начал Пирсон, берегитесь оказаться неспособным выполнять мои приказания. Сейчас я не уверен, что правильно сделал, назначив вас королем сельского хозяйства, но я же могу превратить вас в дым. Для меня вы Дрэйк без латинских фраз и прочих ван-виковских штучек. Усвоили?
— Так я же для вас стараюсь! — не сдавался Дрэйк.
— Если бы я не перехватил Стронга, — продолжал Пирсон, — знаете, что бы случилось? Раскиньте мозгами.
— А что?
— Так как секрет водородной бомбы больше не секрет, то «Эффект Стронга» — наше самое верное оружие. К черту ваш новый гангстерский трест в Японии и Европе, к черту ваше увлечение фирмой «Афродита» и Рыболовным клубом, к черту ваши лотереи!
— Я должен их распустить? — обеспокоился Дрэйк и сделал шаг к Пирсону, повернув голову и подставляя левое ухо.
— Нет, не надо! — И Пирсон замолчал, чтобы взять себя в руки, потом тихо сказал: — Но если опять упустите Стронга…
— Не упущу.
— Или его помощницу, как ее там…
— Клара Томпсон… уже…
— Что «уже»? — испугался Пирсон. — Бежала?
— Ихара сообщил, что через два часа она уже будет дымом.
— Не надо торопиться.
— Но у Стронга есть дочь!
— А где она?
— Ее украли.
— Кто? Ваши гангстеры?
— Не знаю…
— И это вы говорите мне! Звоните сейчас же Пинкертону!
— Звонил. Он тоже не знает.
— Может быть, это сделал Два Пи?
— Возможно. Дочь Стронга мы можем сцапать в любой момент, как только выясним, где она. Это заставит старика быть покладистым.
— Это дело! Передайте «Сияющему Эдди»: пусть напечатает статью Стронга.
— Стронг еще не написал.
— И не надо. Поллард сам придумает. Пусть печатает спокойную семейную хронику о Стронге, будто ничего и не случилось.
— Ихара сообщил мне, что Стронг хочет продолжать работу для выработки противоядия.
— Как он?
— Ихара говорит так: сначала угрожал, потом плакал. Сейчас, как одержимый, все время бормочет. Именно дочерью Ихара и припугнул его.
— А удалось что-нибудь выжать из его помощницы?
— Ничего.
— А Ихара все пробовал?
— Говорит, абсолютно все. У нее неамериканский образ мыслей, Ихара уверен.
— Почему?
— Она слишком твердо держится. Сказала, что скоро все мы погибнем.
— Отчего? — Пирсон посмотрел на Дрэйка.
— Сказала: «Своими действиями вы сами себя взорвете».
— Поручаю вам проверить: эта ассистентка действительно еще не превратилась в дым или…
— Что «или»?
— Вот это и выясните…
Лакей постучал и доложил о мистере Питере Пью.
— Уходите! — И Пирсон порывисто махнул рукой, указав Дрэйку на вторую дверь.
— Мне до зарезу необходима ваша помощь, чтобы воздействовать на Пита, поспешно сказал Дрэйк.
— В чем?
Дрэйк не успел ответить, как открылась дверь и показался Два Пи.
2
Толстяк Два Пи боком протиснулся в дверь и, громко сопя, бросая косые взгляды на Дрэйка, направился к Пирсону. Вслед за ним, раскрыв вторую половину дверей, внесли специальное кресло Питера Пью.Зажав в свои огромные ладони руку Пирсона, Два Пи не сводил глаз с перстней на руке Дрэйка.
— Покажите! — буркнул он и, выпустив руку Пирсона, схватил Дрэйка за руку. Он приблизил руку Дрэйка с перстнями к близоруким глазам и отрывисто спросил: — Где вы взяли эти перстни? — И, не ожидая ответа, он обернулся к Сэму Пирсону и сообщил плачущим тоном: — Клянусь, Сэми, это мои камешки! Ты же знаешь, я коллекционирую драгоценные камни. Месяц назад мой дом ограбили. Об этом кричали в газетах. Фотоснимки перстней напечатаны… Пусть подадут газеты, и я докажу, что это мои.
— Я и не отрицаю этого! — нагло заявил Дрэйк и сильным рывком освободил руку.
Два Пи начал задыхаться. Он побагровел, опустился в кресло, поспешно налил в стакан шипучий напиток из сифона, стоявшего на полке под столом, и жадно выпил. Потом он стал вытирать толстую шею платком.
— Клапан не в порядке, Сэми, клапан сдает! — ворчал он.
— Я хотел с вами поговорить, но вы отказались принять меня, — напомнил Дрэйк.
— Я где-то вас уже видел, — сказал толстяк.
— Я маркиз Анака.
— Не слышал, не знаю… Вы отдадите мне мои камни?
— Конечно, отдам, но с условием, чтобы вы прекратили судебное дело против Синдиката пищевой индустрии по обвинению в организации крушений путем завалов.
— Ага, так это вы? Но почему вы, маркиз… как вас там зовут?..
— Анака…
— Сэми, — обратился толстяк к Сэми Пирсону. — Рядом с нашими железными дорогами мы имеем во Флориде и Луизиане девять миллионов акров, в Миссури два миллиона акров, в Висконсине — три миллиона акров, в штате Вашингтон одиннадцать миллионов акров, в Монтане — семнадцать миллионов акров, в Калифорнии — шестнадцать миллионов акров земли, в…
— Я знаю, можно не перечислять, — прервал его Пирсон.
— Но кто, если не ты сам, посоветовал уступить эту землю сельскохозяйственному королю? А когда я не захотел, то ваши вредители съели наш урожай.
— Я советовал тебе уступить земли, — ответил Пирсон, — но разве ты не помнишь заседания нашего комитета на острове Кэт-Кей?
— После ваших вредителей я стал послушным и передал эти земли в эксплуатацию Синдикату пищевой индустрии. Аренда — гроши, но благодаря «деятельности» этого субъекта, — Питер Пью указал пальцем на Дрэйка, — черные бури поднимают тучи земляной пыли, и она заносит полотно наших железных дорог, создает земляные завалы. Случаются крушения поездов, они опаздывают. Мы несем огромные убытки, а твои авиалинии выигрывают.
— Принадлежащие мне железные дороги тоже много теряют, как и автомобильное сообщение, но я же не сужусь. Черные бури — это стихия, значит бог, — ответил Пирсон.
— К черту бога! — заорал Два Пи. — Рассказывай эти сказки Меллону! Потом он испуганно оглянулся на двери и, наклонившись к Сэму Пирсону, доверительно сообщил: — Мои ученые мне все объяснили: пусть твой сельскохозяйственный король перекочует в Южную Америку, в Канаду или в Африку.
— Я уже обосновался там, — сказал Дрэйк.
— Вы? Вы же маркиз Анака? — удивленно пробормотал Два Пи.
— Я также Луи Дрэйк. Рад познакомиться лично! — Дрэйк кивнул головой.
— Так вот вы какой! — И Два Пи осмотрел босса гангстеров с ног до головы. — А камни вернете?
— Возьмите дело из суда.
— Прекрати процесс, Два Пи! — посоветовал Пирсон. — Твои газеты кричат об этом и отвлекают внимание от красных.
— Согласен! Снимайте перстни!
— Пишите обязательство, — ответил Дрэйк, стаскивая перстни.
— А ваш Стронг — фью-фью! — И Два Пи многозначительно засвистел и помахал автоматической ручкой, давая понять, что Стронг улетел.
— Сколько тебе стоила организация экспедиции для похищения Стронга? спросил Пирсон, насмешливо улыбаясь.
Толстяк с любопытством уставился на Сэма Пирсона. Он тоже имел своего Пинкертона, который в интересах рекламы назывался именем героя детективного романа: Ником Картером. Этот Ник и доложил Два Пи о каких-то сверхтайных работах в маленькой лаборатории, разместившейся в горном ущелье Анд Южной Америки. Этот же Картер узнал о подготавливаемом друзьями Эрла бегстве Стронга. Был разработан хитроумный план перехватить Стронга при пересадке из спортивного самолета, посланного друзьями Эрла, в свой, двухмоторный. Картер вылетел вчера утром, и с тех пор от него не было никаких известий. И если Пирсон знает об этом, значит вся их затея рухнула. Неужели люди Пирсона захватили самолет Картера? Вот почему вопрос Пирсона застал Два Пи врасплох.
Это и был тот «покер», который так любил Пирсон. Карты сданы. Комбинации неизвестны. Каждый делает вид, что у него наилучшая комбинация, или по этому же случаю хранит многозначительное молчание, набавляя и набавляя, чтобы выставить партнера из игры.
— Да, обошлось это тебе недешево! — продолжал Пирсон.
— Дешевле, чем твоя лаборатория в Андах! — отпарировал Два Пи и принялся с большим усердием, чем это требовалось, писать письмо о прекращении процесса.
— Я оправдал капитал! — отозвался Пирсон и пересел на край стола.
— Лучше бы для дезинфекции в ущелье применили мою атомную бомбу температура двадцать миллионов градусов! — чем использовать огнеметы и напалм, — продолжал Два Пи, давая понять, что ему известны детали секрета Пирсона.
— Да, но зато эффект! — довольно туманно намекнул Пирсон и сразу разозлился на Трумса и других, не сумевших сохранить тайну.
— Эффект исчезнувшего Стронга? — насмешливо спросил Два Пи.
— И возвратившегося, — закончил, улыбаясь, Пирсон.
Два Пи тяжело задышал от неожиданности и выпил еще стакан воды. Этого он не предполагал. Но, может быть, Пирсон врет?
— Иногда курочка теряет яйца, — многозначительно намекнул Два Пи.
— Поль у нас в руках! — сказал Пирсон и засмеялся. — Меняю! — добавил он.
— А что хочешь за него? — спросил толстяк. Он знал о Поле от Картера, и Поль ему не был нужен, он просто хотел выведать у Пирсона, каково состояние дел.
— Дочь Стронга!
Питер Пью чуть не подскочил, но сдержался. Он хитро и очень многозначительно улыбнулся.
— Поль не мой человек, — сказал он. — Он даже не подозревает, что навел на след моих людей. А дочь Стронга — это почти секрет Стронга.
Пирсон тихо засмеялся. Зная Два Пи, он понял, что дочь Стронга не была в руках Два Пи. Кажется, он, Пирсон, сделал неверный ход, сказав, что она исчезла.
— Я пошутил о дочери Стронга, — сказал Пирсон.
«Значит, дочь Стронга действительно исчезла, — тотчас же решил толстяк, — и они прощупывают меня. Он все врет насчет Картера. Этот малый не промах и наверняка перехватил Стронга у Поля».
— Закури, — многозначительно сказал Пирсон, не спеша вынул из кармана портсигар и протянул толстяку.
Два Пи шумно задышал. Он взял в руки портсигар. Это был тот самый золотой портсигар, который он год назад подарил Нику Картеру. «Значит, Ника Картера прикончили». Все еще не веря в это и думая, что его разыгрывают, показывая поддельный портсигар, он нажал секретную пружину, и двойная крышка раскрылась. В середине была фотография надменно улыбающейся молодой женщины. Это была жена Картера. Толстяк захлопнул крышку, вернул портсигар и со словами: «Курю только свои», вынул пачку сигарет и закурил.
— Теперь ты убедился, что Стронг снова у меня в руках? — спросил Пирсон. — Могу добавить, что Картер очень ловко рассчитал перехватить его у Поля, подослав свой самолет, но мои люди разнюхали это дело и захватили твой самолет на той лужайке, где он ожидал Стронга. Дело не обошлось без стрельбы… Стронг снова у меня.
— Теперь верю, — сознался толстяк и добавил: — Но секрет атомной энергии все же у меня. — Он отдал подписанную бумагу Дрэйку и взамен получил перстни.
— У нас уже есть биологическая бомба — почище атомной! — вдруг хвастливо заявил Луи Дрэйк.
— Дурак! — крикнул Сэм Пирсон вскакивая и, подойдя вплотную к маркизу Анака, еле сдерживая ярость, повторил: — Дурак!
Теперь улыбаться начал Два Пи. Противник раньше времени открыл свой козырь. Сэм Пирсон круто повернулся к толстяку.
— Да, — сказал он, — это мой козырь. Собственно, об этом я и хотел с тобой говорить. — Сэм Пирсон чуть повернул голову и бросил через плечо: — Вы свободны, маркиз!
Дрэйк почтительно сказал: «Аддио». Ему никто не ответил. Казалось, ноги сами несли Дрэйка из кабинета, хоть он и старался выйти с достоинством, не спеша.
Толстяк бросил окурок сигареты в пепельницу и выжидающе уставился на Пирсона. Тот молча зашагал по кабинету, а достигнув угла, повернул обратно.
— Тренинг? — насмешливо спросил толстяк.
— Только ты не волнуйся, Два Пи, — сказал Пирсон, останавливаясь перед толстяком и слегка покачиваясь на широко расставленных ногах.
— Ну?
— Я хочу заручиться твоим согласием, чтобы теперь же начать войну.
— Я в восторге! Я всегда был за это, потому что мои атомные и водородные бомбы затовариваются. Их давно уже пора использовать, не ожидая, пока мы изобретем кобальтовую. Если я и волнуюсь, то от радости видеть единомышленника в этом деле.
— В том-то и дело, что войну мы начнем… не только без объявления ее, но и без применения атомных бомб.
— Не соглашусь! — решительно запротестовал толстяк. — Мои военные эксперты требуют неожиданного атомного бомбового удара по всем промышленным центрам Советского Союза и стран народной демократии и второго удара — по всем большим городам Западной Европы, если мы их потеряем.
— Но ведь промышленность Европы можно уничтожить без применения атомных бомб, а под предлогом, чтобы она не попала в руки красных.
— Не согласен, — упрямо повторил Два Пи и, помолчав, спросил: — А что ты предлагаешь?
— Я предлагаю ослабить Западную и Восточную Европу голодом и диверсией. Надо уничтожить все посевы, весь урожай, все запасы… Надо разрушать фабрики, заводы и отравлять скот. Я считаю, что такая тайная война в конечном счете поставит сторонников мира на колени, а затем мы будем диктовать восточным странам свои условия. А когда они не согласятся, вот тогда мы и начнем военную интервенцию с применением твоих атомных бомб. Для войны необходима пехота. Мы формируем германские и японские дивизии.
— А что ты от меня все-таки хочешь?
— Прежде всего мне нужна твоя поддержка для пересмотра долей участия в военном бюджете и обещание не пытаться снова захватить Стронга и его работников… Я думаю использовать для бомбежки биобомбами военные аэропланы.
Толстяк пожевал губами и спросил:
— Так сколько ты намерен «цапнуть» за эту операцию?
— Еще тридцать миллиардов из военного бюджета, и это нарушит доли участия. Вот почему мне необходимо твое согласие.
— Мне пятьдесят процентов участия в этом деле! — решительно сказал Два Пи.
— Это очень много! — запротестовал Пирсон и не спеша сел в свое деревянное кресло. — Ведь эта операция ускорит применение атомных и водородных бомб. Ассигновать из военного бюджета на расширение производства водородных бомб и на исследовательскую работу по созданию кобальтовых бомб я согласен в пределах дополнительных пятнадцати миллиардов долларов.
— Сейчас соображу, — сказал Два Пи и, запустив руку под пиджак, вытащил из особого карманчика маленькую записную книжку. Об этой записной книжке биржевики говорили, что стоит завладеть ею, и тогда обеспечена беспроигрышная игра на бирже.
— Мне надо тридцать! — наконец сказал Два Пи, заглянув в книжку и сделав знак рукой, чтобы Пирсон его не перебивал. — Мои длинноволосые разработали замечательный проект, как создать голод и в Европе, и на Балканах, и в России.
— Уничтожить напалмом посевы? — спросил Пирсон.
— Нет! Но когда же вы начнете использовать атомные бомбы? Это поправит наши дела.
— Мы рассчитывали на монопольное обладание атомным оружием, а этого не получилось. Следовательно, его можно использовать только в большой войне. Если бы ты мог предложить что-нибудь неожиданное, мы бы применили это теперь же в холодной войне.
Два Пи широко улыбнулся и сказал:
— Тучи!
— Насытить их ядовитыми газами атомного распада? — спросил Пирсон.
— Нет. Длинноволосые говорят так: «Атлантический океан — это дойная корова. Он дает влагу для Восточного полушария, и если эти тучи не пустить на материк, то будет засуха».
— Построить стену? — насмешливо спросил Пирсон.
— Нет! Осаждать влагу туч. Искусственно вызывать дождь, не допуская тучи до берега.
— Народы уничтожат твои установки, и это вызовет восстание.
— Мы пошлем нашу флотилию с этими установками в Атлантический океан и Средиземное море.
— Завтра уже можешь послать?
— Нет еще. Надо деньги на опыты.
— Ага… еще только на опыты! — все так же насмешливо сказал Пирсон. Договоримся!
3
Новоиспеченный маркиз Анака обиделся. Уже выходя из Атом-клуба, он обдумывал план мести, но такой, в результате которого он занял бы место Пирсона. Он поспешно юркнул на заднее сиденье своей бронированной машины, имевшей обычную внешность, и перепугался, обнаружив рядом с собой постороннего человека. Нервное движение правой руки Дрэйка, достававшего револьвер, заставило человека быстро отрекомендоваться:— Это я, Юный Боб!
— В чем дело? — неприязненно спросил Дрэйк, понимая, что не из дружеских чувств, чуждых гангстерам, Юный Боб ожидает его в машине.
— Меня за вами послал Ихара. Я свою машину отпустил. Привезли Стронга с девчонкой.
— Я уже знаю, — с облегчением отозвался Луи Дрэйк. — Это все? — И он приказал шоферу везти его в страховое агентство «Стромфильд».
— Есть еще одно дело, — прошептал Юный Боб, и Дрэйк наклонился к нему. Генералы… смотрите в оба! — маловразумительно сообщил Юный Боб и коротко пояснил: — Гангстерская шайка Мака «японского». Генералы и офицеры хотят взять шайки Пирсона, Пита и других за глотку и командовать. Их поддерживает Меллон.
— Хотят пустить в ход армию?
— Похоже. Привезли в Америку своих японцев: японских летчиков и других самураев. Американским солдатам не очень верят. Организовали свою агентуру и ведут слежку за всеми.
— Значит, это они, — уверенно сказал Луи Дрэйк. — А то я вначале подумал, что за мной следят люди Пирсона. У него, оказывается, кроме нас, Пинкертона и прочих, есть еще своя собственная агентура.
— Ну, «архангелы» Пирсона работают так чисто, что вы их не заметите, авторитетно возразил Юный Боб.
— Да, я о них услышал только на днях, — сознался Дрэйк.
— Я сам о них услышал недавно, — быстро поправился Юный Боб. — Это они убрали Ника Картера. Чистая работа!
— А как было дело, — спросил Дрэйк, — и кто у них босс?
— Не знаю… — И Юный Боб упорно замолчал.
По приезде в страховое агентство «Стромфильд» Дрэйк прочел телеграмму от Скотта из Индонезии, извещавшую о прибытии к нему дочери Аллена Стронга. Обрадованный Дрэйк сейчас же позвонил Сэму Пирсону по секретному телефону и сначала услужливо сообщил о заговоре генералов.
— Я в курсе дела, маркиз! — не без сарказма ответил Пирсон.
Тогда Луи Дрэйк «козырнул» и сообщил, что ему наконец удалось разыскать в Индонезии Бекки Стронг, дочь Аллена Стронга. Сейчас она находится на Суматре.
— Очень хорошо! — одобрил Пирсон и повторил это еще три раза. — А что она там делает?
— Путешествует, — ответил Дрэйк первое, что пришло ему в голову.
— Странно! — отозвался Пирсон.
— Привезти в Америку?
— Пока не надо. Организуйте наблюдение… Может быть, вам придется прокатиться в Индонезию.
— Мне? Но зачем? — спросил изумленный Дрэйк.
— Именно вам… маркиз, а зачем, узнаете позже. Завтра устройте продолжение заседания Международного конгресса по борьбе с вредителями и болезнями растений. Эту комедию надо завершить в два дня.
Свои указания Пирсон закончил советом научиться по-настоящему играть в покер и не портить игру партнера, не вовремя открывая карты, из чего Дрэйк заключил, что за успех в розыске дочери Стронга Пирсон перестал на него сердиться.
— Чем я хуже Пирсона, чем? — И Дрэйк, выпятив грудь, гордо прохаживался перед огромным зеркальным шкафом, стоявшим в его комнате. Он очень нравился самому себе. — Виконт Анака! — громко сказал Луи Дрэйк и поклонился одной головой. Так его учили в «тресте индивидуальности» Ван-Вика. — Виконт Анака! — снова повторил он, останавливаясь перед зеркалом, и протянул руку для пожатия.
Зеркало отразило небольшой кружок на стене. Это был кончик дула, нацеленный из небольшого отверстия в стене ему в затылок.
Звериный инстинкт самосохранения подсказал Дрэйку нужное поведение. Он не остался на месте, но и не стал метаться по комнате. Стоит ему обнаружить, что он увидел револьвер, и это ускорит развязку. Пусть убийца ожидает, пока он остановится, чтобы можно было стрелять наверняка.
Дрэйк, пошатываясь, пошел к несгораемому шкафу и, стараясь не оставаться неподвижным, быстро отпер большую, массивную железную дверь в рост человека и, приоткрыв, спрятался за нее. Незащищенными оставались ступни ног. Он нажал сигнал тревоги. Нервы сдали, и он затанцевал на месте, передвигая ноги с невероятной быстротой, будто танцевал чечетку; а затем, схватившись за верх двери, повис на руках, поджав ноги. Он боялся, что пули отравлены и рана в ногу окажется смертельной.