Страница:
Формы экономической войны многообразны. Это и экономическая блокада, то есть запрет маршаллизованным странам торговать с СССР и со странами народной демократии. Это и валютная война, и продажа продуктов по бросовым ценам (демпинг), чтобы разорить конкурентов, таможенная война и т. д. И тогда Комитет двенадцати, все еще надеясь на план Маршалла, заключил с правительствами зависимых стран военный союз, направленный против СССР и стран народной демократии. Создавая базы на чужой территории, американские монополисты тем самым начали оккупацию этих стран, чтобы организовать там фашистский режим. Но они хотели загребать жар чужими руками и потребовали от своих союзников миллионы солдат, которые должны будут умирать, защищая прибыли монополистов под руководством американских генералов. Однако трудящиеся люди не хотят воевать ради обогащения американских капиталистов. И не кто иной, как коммунисты, открыли народам правду об истинных целях поджигателей войны.
Американские планы свергнуть народные правительства в странах народной демократии провалились. Но монополисты идут на все, чтобы любой ценой пусть ценой гибели сотен миллионов человек — сохранить капиталистическую систему и свои сверхприбыли.
О своей политике, не стесняясь в выражениях по адресу коммунистов и сторонников мира, и доложил Пирсон. Конечно, он говорил иначе и другими словами, когда объяснял, почему план Маршалла, направленный, в частности, на то, чтобы преградить дорогу коммунизму в Европе, потерпел полный провал. В заключение своего выступления Пирсон предложил прослушать доклад Ван-Вика о программе «психологической и диверсионной войны».
— Не иначе как «святой дьявол» пьет сто первый брудершафт с Франком! нетерпеливо сказал Поль, и желваки на его скулах задвигались. — И чего он там застрял… Тоже, нашел компанию… Ненавижу всех этих откормленных боровов, что бродят по острову в павлиньих перьях! Эх, выпустил бы ты меня на остров — я бы им устроил спектакль!
— Ну и характер! Где твоя выдержка? — неодобрительно отозвался Эрл.
— А мои родные взяли ее с собой на небо — авось, в раю пригодится, а характер этот мне создали на допросах джимены, чтобы я не скучал в счастливой Америке!
Поль нервно теребил свои короткие усы и ненавидящим взором смотрел в окно на гуляющих. Эрл знал трагедию его семьи, «по ошибке» убитой громилами из Американского легиона.
Франк в сопровождении джимена появился в каюте через полчаса и сказал:
— Должна быть еще корзина с омарами!
Эта корзина нашлась в углу, под брезентом. Эрл помог Франку поставить корзину на плечо. Заботливо закрывая корзину водорослями, он услышал шепот Франка:
— Сенсация! Пьяный радист Полларда проболтался, что по заданию хозяина он установил несколько радиоакустофонов, чтобы Поллард мог подслушать разговор Комитета двенадцати… Значит, сборище поджигателей войны. Я там, а ты здесь… Слушай на микроволнах… — Франк невнятно пробормотал цифры и замолчал: подошел агент. Они ушли к машине.
— Стереги! — сказал Полю немногословный Эрл.
Он сел в кресло штурмана-радиста и начал настраивать крошечный радиоприемник, предназначенный для приема на ультракоротких волнах. Поль то смотрел в окно, то нетерпеливо поворачивал голову к Эрлу, сидящему с наушниками и поглощенному настройкой.
— Время идет, и мы не услышим самого главного в планах поджигателей войны! — в отчаянии прошептал Поль.
Эрл сделал ему знак молчать и продолжал настраивать…
Эрл был родом из рабочей семьи потомственных сталеваров в Питсбурге. Он прошел большой и трудный путь. На войне он был летчиком сначала на линии Америка — Исландия — Англия. К концу войны Эрл совершал «челночные операции», летая из отвоеванного юга Италии в Советский Союз, и по дороге бомбил фашистов. В Советском Союзе он заправлял самолет горючим, вооружал бомбами, летел обратно и по пути опять бомбил фашистов.
После перелета из Франции в Америку с сыном Мак-Манти он перешел на службу к Мак-Манти вместе с Полем. Эрл обслуживал сына Мак-Манти до автокатастрофы, организованной боссом Билем по приказу Сэма Пирсона. Последний приказал боссу Билю «убрать» сына Мак-Манти.
С Эрлом на войне летал в качестве штурмана-радиста и Джим Лендок. С Франком Эрл познакомился на работе в авиации, а дружба их окрепла в борьбе за демократическую Америку, за мир.
Сообщение Франка об истинном характере «семейного праздника» потрясло Эрла. Он не мог оставаться бездейственным. В интересах американского народа было разоблачить заговор монополистов против американского же народа. Надо было знать, какие дьявольские планы готовят гангстеры мирового масштаба, чтобы заставить народ воевать. Вот почему, спасая американский народ от ужасов войны, друзья Эрла решили раскрыть тайну «семейного праздника». Но удастся ли?
Эрл старательно вращал крошечный винт, и вдруг тишину «пересек» голос и опять исчез. Эрл «вернулся обратно».
Поль увидел, как Эрл начал что-то быстро записывать в блокнот, лежащий на коленях. Не переставая писать, он левой рукой отцепил один наушник и протянул Полю. Тот подбежал, приложил наушник и сразу услышал незнакомый голос:
— В последние пять лет мы потратили миллиарды долларов, готовясь к возможной войне при помощи бомб, самолетов и пушек. Но мы потратили очень мало на войну идей, в которую мы сейчас активно вовлечены и терпим поражение. Они не могут быть компенсированы никакими вооруженными силами. Мы должны усилить психическую войну!
Поль слегка толкнул Эрла, но тот предостерегающе поднял руку вверх.
— Раньше мы обвиняли коммунистов и Советскую Россию в организации «железного занавеса», в красном империализме, но этого мало: мы должны привлечь на свою сторону средние классы, это очень важно, и объявить коммунистов вне закона! Мы должны противопоставить идеям коммунистов свои идеи спасения человечества! Еще Мальтус писал о том, что в нищете населения повинны сами народные массы, так как они слишком быстро размножаются. Наша святая обязанность освободить мир от неполноценных. По нашему заказу уже написаны книги: «Мировой голод» Харнера, «Путь к спасению» Фогта, «Социальный упадок и возрождение» Фримена. Идея борьбы за мир помогла коммунистам сплотить сотни миллионов сторонников мира. Наша обязанность опровергнуть их аргументы!
— Правильно, ложь должна быть чудовищной! — прервал оратора чей-то резкий голос.
— Вы известный циник, Сэми! — отозвался на эту реплику кто-то из присутствующих.
В дверь гидросамолета раздался резкий стук. Эрл мгновенно сорвал наушники с себя и Поля и спрятал микроприемник. Пока Поль открывал, Эрл быстро откупорил бутылку виски, и первое, что он сделал, — он протянул полный стаканчик вошедшему джимену.
Джимен взял стаканчик и сказал:
— Там наши парни сцапали того, который привез омаров. Он с вами прилетел?
— Я бы линчевала ваших прислужников! — гневно обратилась она к Пирсону. — Они попробовали не впустить меня!
— У нас деловой разговор! — сердито ответил Пирсон, не предлагая мадам сесть.
Остальные мужчины сидели с недовольными лицами.
— Но мой муж, — вошедшая сделала ударение на слове «муж», — желает присутствовать при вашем деловом разговоре!
— Мы будем рады, — сухо отозвался Пирсон, и миссис Мак-Манти быстро вышла.
— Ого! — воскликнул толстяк Два Пи. — Ты, Сэми, ничего не говорил нам об этом! Наш Ирэне Дюпон должен присутствовать только на завтрашнем заседании. Ведь мы еще раньше договорились об участниках сегодняшнего совещания!
Представитель группы Мак-Кормика нетерпеливо посмотрел на дверь. То же сделал и представитель группы Кун-Леб. Не для того один из них срочно мчался из Европы, а второй из Иерусалима, чтобы терять время на ожидание.
Но вот дверь открылась, и въехало кресло-коляска с Мак-Манти. Его везли врач и Анабелла Мак-Манти.
— Ну вот и я! — объявил Мак-Манти, но его появление не вызвало энтузиазма.
Пирсон попросил посторонних удалиться. Вышли коротышка Ван-Вик, сделавший доклад об идеологической и диверсионной войне, и врач, но Анабелла Мак-Манти осталась.
— Вам будет скучно, мадам! — обратился к ней Пирсон.
Эта пожилая, молодящаяся особа была знаменита тем, что пыталась вмешиваться во все дела и «хамила» всем без разбору. Это ей принадлежали слова: «Если у вашей двери позвонят и станут говорить о мире, хватайте этого человека и отдавайте куклуксклановцам на суд Линча». Она была одной из попечительниц этой фашистской организации.
Анабелла Мак-Манти нервно поправила на своем платье тяжелое бриллиантовое украшение и, презрительно глядя из-под опущенных век на Пирсона, сказала:
— Вы хам! Моя ручная обезьяна — и та бы уступила место даме!
— Уходи вон, Ани, — спокойно сказал Мак-Манти, быстро перебирая четки высохшими пальцами.
Мадам, будто эти слова ее не касались, улыбнулась своей стандартной улыбкой, еще раз оглядела присутствующих и насмешливо сказала:
— Хоть вы и созвездие доллара, но далеко не красавцы! — Она щелкнула пальцами под ухом Пирсона и не спеша вышла из комнаты.
Взбешенный Пирсон вызвал Дрэйка и приказал ему лично охранять дом от посягательств любопытных и не впускать никого.
Двери закрылись, и в комнате стало тихо. Пирсон опустился на твердое сиденье своего кресла, взглянул на Мак-Манти, снова встал и, постояв, присел на ручку кресла. Он вынул из жилетного кармана и начал вертеть в пальцах незажженную сигару, потом шумно понюхал ее и швырнул на стол.
— Раскачиваешься? — насмешливо спросил Два Пи.
Пирсон не ответил. Мак-Манти нужен был ему как серьезная поддержка только в одном вопросе. Что же касается остальных дел, то старик, во многом отставший от жизни, мог не только отвлечь от дела, требуя разъяснений, но и помешать. В последние годы Мак-Манти был уже не у дел, стал обидчив и болтлив, а его жена не раз выбалтывала секреты Комитета двенадцати.
Раздался громкий, резкий голос Гобсона. На этот раз он говорил с несвойственной ему резкостью и прямотой:
— Я предлагаю сейчас же распределить между нами сферы влияния в наших новых европейских колониях: Англии, Франции, Италии и других странах, а также пересмотреть сферы влияния в южноамериканских колониях и азиатских.
— Индонезию мне! — крикнул Фуггер.
— Только нефтяные районы, — быстро отозвался Пирсон.
— Я требую Африку! — заявил Два Пи.
— Вы и так захватили в Японии почти все акции Дзайбацу. Эта крупнейшая организация японского промышленного капитала стоит миллиарды, — возразил представитель Мак-Кормика.
Поднялся шум. Два Пи, не слушая никого, твердил о своих «особых интересах» в пользу общего дела. Группу Моргана — Мак-Манти обвиняли в самовольном присвоении промышленного Рурского района в Западной Германии и Эльзас-Лотарингского района во Франции.
Все бурно потребовали от Пирсона объяснений по поводу его нежелания теперь же разделить сферы влияния в американских колониях в Европе.
— Делить страны маршаллизованной Европы сейчас, — раздраженно сказал Пирсон, — значит делить шкуру неубитого медведя! Мы должны отражать не только их экономические контратаки, но и быть готовыми в любой момент подавить военное сопротивление со стороны этих наших союзников по Североатлантическому пакту. Вряд ли наши конкуренты согласятся уступить нам свои высокие прибыли ради наших прекрасных глаз…
Меллон вскочил, взволнованно потрясая короткими руками, и, захлебываясь, пролепетал:
— Но ведь мы несем в Европу более совершенные формы и методы производства, торговли и наш прекрасный американский образ жизни! Мы, при частичной потере нашими друзьями их капиталов, все же спасаем их капиталы от национализации. Что будет, если мы не вмешаемся!
— Да, мы именно так говорим им, — согласился Пирсон. — И они, выбирая из двух зол меньшее, пошли на сознательную уступку нам части своих прибылей. К сожалению, они уже начинают понимать истинные причины нашей помощи. Все чаще в солидных газетах и даже среди крупных промышленников раздаются голоса о том, что наш военный союз против СССР — только удобная стратегическая форма уже теперь оккупировать эти страны и превратить их в свои колонии. Они примиряются с этим ради того, чтобы мы помогли им не допустить национализации коммунистами их фабрик и заводов, земель и банков. Но сейчас, в связи с нашей деловой активностью, направленной на захват этих фабрик, заводов и банков, они весьма обеспокоены этой нашей помощью и боятся лишиться своих капиталов. И, откровенно говоря, они не очень ошибаются. Это все результаты коммунистических разоблачений! Вот почему, чтобы окончательно покорить европейские страны и превратить их в свои колонии, мы должны несколько видоизменить тактику и выполнять это под флагом нашей подготовки к войне с СССР.
Сначала мы оккупируем маршаллизованные страны и установим американский режим для колоний. Под видом стандартизации вооружений, мы изымем все национальные виды оружия, то есть разоружим армии маршаллизованных стран. Стандартное, то есть американское, оружие мы дадим только проверенным с помощью тех, кому мы платим. Мы заключим всех коммунистов, всех, кто против американского образа жизни, в лагеря или уничтожим! — Пирсон долго разъяснял план. — Повторяю: делить новые американские колонии в Европе можно будет только тогда, когда американские войска окончательно оккупируют эти страны и создадут там американский порядок!
И все же объяснение Пирсона не удовлетворило собравшихся. Каждый из двенадцати уже захватил часть промышленности и недр этих стран, но встречал сопротивление Пирсона, стремившегося захватить как можно больше.
— Сэм Пирсон прав, — поддержал Меллон. — При оккупации надо соблюдать большую осторожность, чтобы не началась война с этими странами или забастовка в масштабе целых стран, а потом и революция.
— Но главное, я призываю вас, — тут Пирсон сделал широкий жест рукой, я призываю вас, во имя борьбы с коммунистами, хотя бы временно прекратить борьбу между собой. Я предлагаю сохранить прошлогодние доли участия в военном бюджете!
Все начали спорить, стараясь перекричать друг друга, и Пирсон этому не мешал. Сидя в кресле и нюхая сигару, он очень внимательно слушал, стараясь угадать их «козыри».
Двенадцать членов комитета были врагами. Все сводили старые счеты. «Стадо» не могло мирно пастись на своих пастбищах, как хотел этого Пирсон. Океанские авиалинии оттесняли пароходное сообщение на задний план, уменьшая этим их прибыли. Поэтому пароходные «короли» начали строить гидросамолеты, снижая этим прибыли океанских авиалиний. Железнодорожные «короли», чтобы удержать свои прибыли, воевали с «королями» прямых автомобильных линий и пытались подешевле скупать акции автомобильных заводов и прибирать эти заводы к своим рукам.
Группа Рокфеллера вела ожесточенную войну, чтобы захватить нефтяные богатства и нефтяной рынок во всем мире. Пока основные силы и внимание группы Рокфеллера были отвлечены от Америки, этим воспользовались «короли» угля, чтобы потеснить Рокфеллера и захватить нефтяной рынок Америки. Для этого они начали производить синтетический бензин из угля, то есть вторглись в область интересов нефтяников. А нефтяники, чтобы восполнить потери в борьбе с угольщиками, захватывали «жирные пастбища» каучуковой державы. Попросту говоря, они расширяли производство синтетического каучука из нефти, что вызвало кризис в сбыте натурального каучука.
Благодаря изобретению искусственного шелка, сделанному где-то в тиши кабинета, вискоза вытесняла не только натуральный шелк, но даже хлопчатобумажные ткани, вызвала кризис сбыта хлопка и угрожала шерсти. Так изобретения ученых использовались для того, чтобы взрывать одних и обогащать других. Условия капиталистического мирового рынка ухудшились. Попытка перекрыть трудности «планом Маршалла» и гонкой вооружений давала только временную передышку. Яростная конкуренция была во всех отраслях промышленности. Американский «организованный капитализм» существовал только на страницах буржуазных газет.
Многое вспомнили члены Комитета двенадцати, обвиняя друг друга в использовании «замороженных патентов», нарушении установленных долей и во вторжении в область чужих интересов.
— А что, мистер Пирсон, Америка могла бы не рисковать, втягиваясь в войну? — спросил молчавший все время представитель одной из финансовых групп.
— Мы не можем выдержать мирного соревнования с СССР! — резко ответил Пирсон. — Наша атомная и военная дипломатия, к сожалению, не запугала советское правительство, не заставила его отказаться от снижения цен и восстановления разрушенной промышленности. Более того: Советский Союз тратит десятки миллиардов рублей на огромнейшие стройки, на удешевление и улучшение жизни. А это слишком заразительный пример для рабочих и крестьян других стран.
— А расчеты нашей фирмы показали, что мы можем вернуться к мирной экономике, — настаивал представитель.
— К мирной экономике можно было бы вернуться, если бы мы помогали отсталым странам. Но это не в наших интересах, — продолжал Пирсон. — Только благодаря военной конъюнктуре мы получаем огромные прибыли и оккупируем страны.
— Я не подозревал, что среди нас есть сторонники мира, — язвительно заметил Два Пи.
— Если мы не можем справиться с забастовкой в собственной стране, отозвался тот же представитель, — надо всегда иметь возможность мирного выхода. Тем более, что перспективы новой войны я не отделяю от перспективы возможного краха всей нашей системы. Вспомните прошедшие войны.
— Надо, — заметил Фуггер, — создать в Европе армии безработных, а значит, нуждающихся людей, согласных за кусок хлеба защищать наши интересы.
— Единственный выход — это работать на войну! — убежденно сказал Пирсон. — Иначе разразится кризисная паника, и тогда действительно наступит крушение всей нашей системы. Поймите, мы не можем мирно соревноваться с Советской Россией.
— Что здесь делается? — необычайно тихо спросил он. Это было так неожиданно, что все сразу замолкли. Не дожидаясь ответа, он продолжал: Надо организовать наш общий фронт против коммунистов, а вы?
«Старик не дурак», — мысленно одобрил Пирсон.
— Почему вы не можете мирно пастись на отведенных вам жирных пастбищах? — Мак-Манти беспокойно посмотрел на Пирсона, тот ободряюще подмигнул.
Мак-Манти все быстрее и быстрее перебирал четки. Это было признаком, что старик начинает нервничать. Пирсон больше всего боялся «сюрпризов», хотя до сих пор старик говорил то, что заранее подсказал ему Пирсон.
— Атомная и водородная бомбы перестали быть американской монополией, продолжал Мак-Манти. — То же будет и с кобальтовой… Но есть одно средство!
Теперь все с интересом смотрели на старика.
— Не подмигивайте мне, Сэм! — раздраженно заметил Мак-Манти. — Я могу обойтись без суфлеров и знаю, что говорю! Зачем вы меня сбили… с мысли?.. Да… Может быть, я несколько забегаю вперед, но, видит бог, мы с Морганом хотим спасти мир от анархии, и бог нам подсказал сломить сопротивление безбожников во всем мире рукой голода… Мы должны контролировать… да, контролировать… — Мак-Манти беззвучно зашептал, морща лоб, и вопросительно посмотрел на Пирсона. — Ну, Сэм, что же вы молчите?
Пирсон сейчас же подсказал:
— Контролировать не только производство, сбыт, но и потребление продуктов.
— Да, да, именно это я и хотел сказать… Мы пойдем на большие жертвы… именно на жертвы, учреждая Международный синдикат пищевой индустрии и сбыта.
Это как раз и было то, что должен был провозгласить Мак-Манти, один из старейших членов комитета. Пирсон облегченно вздохнул. Приманка брошена: рыба должна начать клевать.
Два Пи многозначительно засвистел. Ламмот хитро улыбнулся.
Меллон вскочил, перекрестил Мак-Манти и истерически воскликнул:
— Да благословит бог ваши усилия!
— Теперь мне понятна, — сказал Два Пи, — деятельность вашей группы по захвату акций консервных и прочих пищевых предприятий, некоторых патентов, земель и хлебной биржи в Чикаго. Да, голод может явиться неплохим регулятором настроений и убеждений и поставить на колени многих…
— Мне тоже все стало понятно! — резко сказал старик Гобсон и, встретив вопросительные взгляды, пояснил: — Понятна заинтересованность Пирсона в крупных ассигнованиях из государственного бюджета под флагом борьбы с сельскохозяйственным кризисом. Эти деньги пошли вам, Пирсон, за то, чтобы земли пустовали и цены на продукты повышались. А также понятна ваша заинтересованность в огромных ассигнованиях на «Коммодити кредит корпорейшн», государственную организацию по закупке запасов пшеницы, кукурузы, хлопка, масла, сыра, яичного порошка и прочей сельскохозяйственной продукции. Значит, вы давно уже создавали себе эти запасы под флагом «Коммодити кредит корпорейшн»?
— Мы должны помочь миру освободиться от неполноценности, — вместо прямого ответа сказал Пирсон и понюхал сигару.
— Бог поможет нам достичь в этом деле взаимопонимания, — поддержал его Меллон.
— Назовем вещи их именами, — сказал Два Пи отдуваясь, что служило у него признаком большого волнения. — Вы хотите стать монополистами в области сельского хозяйства? Ну?
— Но вы, вы, — вдруг рассердился Мак-Манти, протягивая высохший кулак в направлении Два Пи, — вы получили с нашего согласия монополию на производство атомных бомб и управление всеми научно-исследовательскими центрами в области изысканий атомной энергии! А группа Рокфеллера? С согласия комитета она применяет флот и армию, дипломатов и гангстеров для захвата всех нефтяных источников и рынков мира…
— Одну минуту! — прервал Пирсон излишне горячившегося старика. — Да, мы организуем Международный синдикат пищевой индустрии и сбыта. Дело новое, сложное, и я даже не предлагаю вам рисковать и участвовать в этом деле. Пирсон сделал паузу, с удовлетворением наблюдая растущую заинтересованность. — Правильно сказал мой шеф господин Мак-Манти об этом деле, как о жертве с нашей стороны.
Два Пи внимательно слушал Пирсона и старался сообразить, насколько выгодное предприятие тот затеял. Он слишком хорошо знал Пирсона, Мак-Манти и им подобных, чтобы поверить в пышные фразы о жертвах. Химические заводы фирмы «Дюпон» производили витамины и почти монополизировали торговлю витаминизированными кормами, и фирма «Дюпон» влияла на торговлю мясом. В интересах Два Пи было, чтобы капиталы конкурирующей группы Моргана Мак-Манти завязли покрепче. А если учесть, что химические предприятия Дюпона могли бы со временем выпускать конкурирующую глюкозу, то организация такого синдиката для повышения цен на продукты устраивала Два Пи.
«Пусть организовывают, — решил он, — а там мы перехватим».
— В наших церквах, — объявил Меллон, — молятся о засухе в Европе и России.
Старик Гобсон выразил сомнение в успехе такого мероприятия и сказал:
— Молитвы о засухе — плохой регулятор сельскохозяйственного производства.
Остальные директора Комитета двенадцати не заинтересовались вновь организуемым синдикатом. Это обеспокоило Пирсона. Он кашлянул, стараясь привлечь внимание Мак-Манти, чтобы тот «пошел с козыря».
— Микробы и бактерии! — восторженно воскликнул Мак-Манти, как бы отвечая Гобсону. Он самодовольно оглядел всех собравшихся, наслаждаясь эффектом.
— Кэмп Дэтрик? — быстро спросил Гобсон. (Кэмп Дэтрик — центр производства микробиологического оружия в Америке.) Он сразу сообразил возможные выгоды синдиката, если найдется могущественное оружие для уничтожения сельского хозяйства других стран и их запасов продовольствия. Гобсон был недоволен тем, что его чуть-чуть не обвели вокруг пальца.
— Микробы и бактерии, — повторил Мак-Манти. — И не ожидая военной интервенции, а теперь же, в экономической войне, методом диверсий.
Пирсон с подчеркнуто сердитым видом закурил сигару, что было у него признаком необычайной ярости.
— Старик проболтался! — негромко сказал Два Пи и хихикнул. — О, теперь я вспоминаю! — весело продолжал Два Пи. — Начальник военно-химической службы армии генерал Альден, связанный с нами по производству ядовитых газов, неоднократно говорил мне не только о повышенном интересе нашего общего друга Сэма Пирсона к работам по изучению средств биологической войны в Кэмп Дэтрик, но и о его руководящей роли в этом деле. Биологические средства, Сэми, всегда будут менее эффективны, чем атомная и водородная бомбы, и менее эффективны облаков, зараженных радиоактивными газами и льющими ядовитый дождь на грешную землю. Кроме того, я утверждаю, что, рассеивая с самолета легкие таблетки фосфора, произведенные нашими химическими фабриками, на поля созревшей пшеницы, ячменя и других культур, весь урожай на многих десятках тысяч гектаров легко сжечь.
Американские планы свергнуть народные правительства в странах народной демократии провалились. Но монополисты идут на все, чтобы любой ценой пусть ценой гибели сотен миллионов человек — сохранить капиталистическую систему и свои сверхприбыли.
О своей политике, не стесняясь в выражениях по адресу коммунистов и сторонников мира, и доложил Пирсон. Конечно, он говорил иначе и другими словами, когда объяснял, почему план Маршалла, направленный, в частности, на то, чтобы преградить дорогу коммунизму в Европе, потерпел полный провал. В заключение своего выступления Пирсон предложил прослушать доклад Ван-Вика о программе «психологической и диверсионной войны».
4
В кабине гидросамолета оба летчика-американца — высокий смуглый Эрл и невысокий Поль — стояли у окна и не сводили глаз с мола. Там со скучающим видом прогуливались гости Мак-Манти.— Не иначе как «святой дьявол» пьет сто первый брудершафт с Франком! нетерпеливо сказал Поль, и желваки на его скулах задвигались. — И чего он там застрял… Тоже, нашел компанию… Ненавижу всех этих откормленных боровов, что бродят по острову в павлиньих перьях! Эх, выпустил бы ты меня на остров — я бы им устроил спектакль!
— Ну и характер! Где твоя выдержка? — неодобрительно отозвался Эрл.
— А мои родные взяли ее с собой на небо — авось, в раю пригодится, а характер этот мне создали на допросах джимены, чтобы я не скучал в счастливой Америке!
Поль нервно теребил свои короткие усы и ненавидящим взором смотрел в окно на гуляющих. Эрл знал трагедию его семьи, «по ошибке» убитой громилами из Американского легиона.
Франк в сопровождении джимена появился в каюте через полчаса и сказал:
— Должна быть еще корзина с омарами!
Эта корзина нашлась в углу, под брезентом. Эрл помог Франку поставить корзину на плечо. Заботливо закрывая корзину водорослями, он услышал шепот Франка:
— Сенсация! Пьяный радист Полларда проболтался, что по заданию хозяина он установил несколько радиоакустофонов, чтобы Поллард мог подслушать разговор Комитета двенадцати… Значит, сборище поджигателей войны. Я там, а ты здесь… Слушай на микроволнах… — Франк невнятно пробормотал цифры и замолчал: подошел агент. Они ушли к машине.
— Стереги! — сказал Полю немногословный Эрл.
Он сел в кресло штурмана-радиста и начал настраивать крошечный радиоприемник, предназначенный для приема на ультракоротких волнах. Поль то смотрел в окно, то нетерпеливо поворачивал голову к Эрлу, сидящему с наушниками и поглощенному настройкой.
— Время идет, и мы не услышим самого главного в планах поджигателей войны! — в отчаянии прошептал Поль.
Эрл сделал ему знак молчать и продолжал настраивать…
Эрл был родом из рабочей семьи потомственных сталеваров в Питсбурге. Он прошел большой и трудный путь. На войне он был летчиком сначала на линии Америка — Исландия — Англия. К концу войны Эрл совершал «челночные операции», летая из отвоеванного юга Италии в Советский Союз, и по дороге бомбил фашистов. В Советском Союзе он заправлял самолет горючим, вооружал бомбами, летел обратно и по пути опять бомбил фашистов.
После перелета из Франции в Америку с сыном Мак-Манти он перешел на службу к Мак-Манти вместе с Полем. Эрл обслуживал сына Мак-Манти до автокатастрофы, организованной боссом Билем по приказу Сэма Пирсона. Последний приказал боссу Билю «убрать» сына Мак-Манти.
С Эрлом на войне летал в качестве штурмана-радиста и Джим Лендок. С Франком Эрл познакомился на работе в авиации, а дружба их окрепла в борьбе за демократическую Америку, за мир.
Сообщение Франка об истинном характере «семейного праздника» потрясло Эрла. Он не мог оставаться бездейственным. В интересах американского народа было разоблачить заговор монополистов против американского же народа. Надо было знать, какие дьявольские планы готовят гангстеры мирового масштаба, чтобы заставить народ воевать. Вот почему, спасая американский народ от ужасов войны, друзья Эрла решили раскрыть тайну «семейного праздника». Но удастся ли?
Эрл старательно вращал крошечный винт, и вдруг тишину «пересек» голос и опять исчез. Эрл «вернулся обратно».
Поль увидел, как Эрл начал что-то быстро записывать в блокнот, лежащий на коленях. Не переставая писать, он левой рукой отцепил один наушник и протянул Полю. Тот подбежал, приложил наушник и сразу услышал незнакомый голос:
— В последние пять лет мы потратили миллиарды долларов, готовясь к возможной войне при помощи бомб, самолетов и пушек. Но мы потратили очень мало на войну идей, в которую мы сейчас активно вовлечены и терпим поражение. Они не могут быть компенсированы никакими вооруженными силами. Мы должны усилить психическую войну!
Поль слегка толкнул Эрла, но тот предостерегающе поднял руку вверх.
— Раньше мы обвиняли коммунистов и Советскую Россию в организации «железного занавеса», в красном империализме, но этого мало: мы должны привлечь на свою сторону средние классы, это очень важно, и объявить коммунистов вне закона! Мы должны противопоставить идеям коммунистов свои идеи спасения человечества! Еще Мальтус писал о том, что в нищете населения повинны сами народные массы, так как они слишком быстро размножаются. Наша святая обязанность освободить мир от неполноценных. По нашему заказу уже написаны книги: «Мировой голод» Харнера, «Путь к спасению» Фогта, «Социальный упадок и возрождение» Фримена. Идея борьбы за мир помогла коммунистам сплотить сотни миллионов сторонников мира. Наша обязанность опровергнуть их аргументы!
— Правильно, ложь должна быть чудовищной! — прервал оратора чей-то резкий голос.
— Вы известный циник, Сэми! — отозвался на эту реплику кто-то из присутствующих.
В дверь гидросамолета раздался резкий стук. Эрл мгновенно сорвал наушники с себя и Поля и спрятал микроприемник. Пока Поль открывал, Эрл быстро откупорил бутылку виски, и первое, что он сделал, — он протянул полный стаканчик вошедшему джимену.
Джимен взял стаканчик и сказал:
— Там наши парни сцапали того, который привез омаров. Он с вами прилетел?
5
Дверь в комнату заседания Комитета двенадцати распахнулась, и туда вошла, шумно дыша, сама Анабелла Мак-Манти.— Я бы линчевала ваших прислужников! — гневно обратилась она к Пирсону. — Они попробовали не впустить меня!
— У нас деловой разговор! — сердито ответил Пирсон, не предлагая мадам сесть.
Остальные мужчины сидели с недовольными лицами.
— Но мой муж, — вошедшая сделала ударение на слове «муж», — желает присутствовать при вашем деловом разговоре!
— Мы будем рады, — сухо отозвался Пирсон, и миссис Мак-Манти быстро вышла.
— Ого! — воскликнул толстяк Два Пи. — Ты, Сэми, ничего не говорил нам об этом! Наш Ирэне Дюпон должен присутствовать только на завтрашнем заседании. Ведь мы еще раньше договорились об участниках сегодняшнего совещания!
Представитель группы Мак-Кормика нетерпеливо посмотрел на дверь. То же сделал и представитель группы Кун-Леб. Не для того один из них срочно мчался из Европы, а второй из Иерусалима, чтобы терять время на ожидание.
Но вот дверь открылась, и въехало кресло-коляска с Мак-Манти. Его везли врач и Анабелла Мак-Манти.
— Ну вот и я! — объявил Мак-Манти, но его появление не вызвало энтузиазма.
Пирсон попросил посторонних удалиться. Вышли коротышка Ван-Вик, сделавший доклад об идеологической и диверсионной войне, и врач, но Анабелла Мак-Манти осталась.
— Вам будет скучно, мадам! — обратился к ней Пирсон.
Эта пожилая, молодящаяся особа была знаменита тем, что пыталась вмешиваться во все дела и «хамила» всем без разбору. Это ей принадлежали слова: «Если у вашей двери позвонят и станут говорить о мире, хватайте этого человека и отдавайте куклуксклановцам на суд Линча». Она была одной из попечительниц этой фашистской организации.
Анабелла Мак-Манти нервно поправила на своем платье тяжелое бриллиантовое украшение и, презрительно глядя из-под опущенных век на Пирсона, сказала:
— Вы хам! Моя ручная обезьяна — и та бы уступила место даме!
— Уходи вон, Ани, — спокойно сказал Мак-Манти, быстро перебирая четки высохшими пальцами.
Мадам, будто эти слова ее не касались, улыбнулась своей стандартной улыбкой, еще раз оглядела присутствующих и насмешливо сказала:
— Хоть вы и созвездие доллара, но далеко не красавцы! — Она щелкнула пальцами под ухом Пирсона и не спеша вышла из комнаты.
Взбешенный Пирсон вызвал Дрэйка и приказал ему лично охранять дом от посягательств любопытных и не впускать никого.
Двери закрылись, и в комнате стало тихо. Пирсон опустился на твердое сиденье своего кресла, взглянул на Мак-Манти, снова встал и, постояв, присел на ручку кресла. Он вынул из жилетного кармана и начал вертеть в пальцах незажженную сигару, потом шумно понюхал ее и швырнул на стол.
— Раскачиваешься? — насмешливо спросил Два Пи.
Пирсон не ответил. Мак-Манти нужен был ему как серьезная поддержка только в одном вопросе. Что же касается остальных дел, то старик, во многом отставший от жизни, мог не только отвлечь от дела, требуя разъяснений, но и помешать. В последние годы Мак-Манти был уже не у дел, стал обидчив и болтлив, а его жена не раз выбалтывала секреты Комитета двенадцати.
Раздался громкий, резкий голос Гобсона. На этот раз он говорил с несвойственной ему резкостью и прямотой:
— Я предлагаю сейчас же распределить между нами сферы влияния в наших новых европейских колониях: Англии, Франции, Италии и других странах, а также пересмотреть сферы влияния в южноамериканских колониях и азиатских.
— Индонезию мне! — крикнул Фуггер.
— Только нефтяные районы, — быстро отозвался Пирсон.
— Я требую Африку! — заявил Два Пи.
— Вы и так захватили в Японии почти все акции Дзайбацу. Эта крупнейшая организация японского промышленного капитала стоит миллиарды, — возразил представитель Мак-Кормика.
Поднялся шум. Два Пи, не слушая никого, твердил о своих «особых интересах» в пользу общего дела. Группу Моргана — Мак-Манти обвиняли в самовольном присвоении промышленного Рурского района в Западной Германии и Эльзас-Лотарингского района во Франции.
Все бурно потребовали от Пирсона объяснений по поводу его нежелания теперь же разделить сферы влияния в американских колониях в Европе.
— Делить страны маршаллизованной Европы сейчас, — раздраженно сказал Пирсон, — значит делить шкуру неубитого медведя! Мы должны отражать не только их экономические контратаки, но и быть готовыми в любой момент подавить военное сопротивление со стороны этих наших союзников по Североатлантическому пакту. Вряд ли наши конкуренты согласятся уступить нам свои высокие прибыли ради наших прекрасных глаз…
Меллон вскочил, взволнованно потрясая короткими руками, и, захлебываясь, пролепетал:
— Но ведь мы несем в Европу более совершенные формы и методы производства, торговли и наш прекрасный американский образ жизни! Мы, при частичной потере нашими друзьями их капиталов, все же спасаем их капиталы от национализации. Что будет, если мы не вмешаемся!
— Да, мы именно так говорим им, — согласился Пирсон. — И они, выбирая из двух зол меньшее, пошли на сознательную уступку нам части своих прибылей. К сожалению, они уже начинают понимать истинные причины нашей помощи. Все чаще в солидных газетах и даже среди крупных промышленников раздаются голоса о том, что наш военный союз против СССР — только удобная стратегическая форма уже теперь оккупировать эти страны и превратить их в свои колонии. Они примиряются с этим ради того, чтобы мы помогли им не допустить национализации коммунистами их фабрик и заводов, земель и банков. Но сейчас, в связи с нашей деловой активностью, направленной на захват этих фабрик, заводов и банков, они весьма обеспокоены этой нашей помощью и боятся лишиться своих капиталов. И, откровенно говоря, они не очень ошибаются. Это все результаты коммунистических разоблачений! Вот почему, чтобы окончательно покорить европейские страны и превратить их в свои колонии, мы должны несколько видоизменить тактику и выполнять это под флагом нашей подготовки к войне с СССР.
Сначала мы оккупируем маршаллизованные страны и установим американский режим для колоний. Под видом стандартизации вооружений, мы изымем все национальные виды оружия, то есть разоружим армии маршаллизованных стран. Стандартное, то есть американское, оружие мы дадим только проверенным с помощью тех, кому мы платим. Мы заключим всех коммунистов, всех, кто против американского образа жизни, в лагеря или уничтожим! — Пирсон долго разъяснял план. — Повторяю: делить новые американские колонии в Европе можно будет только тогда, когда американские войска окончательно оккупируют эти страны и создадут там американский порядок!
И все же объяснение Пирсона не удовлетворило собравшихся. Каждый из двенадцати уже захватил часть промышленности и недр этих стран, но встречал сопротивление Пирсона, стремившегося захватить как можно больше.
— Сэм Пирсон прав, — поддержал Меллон. — При оккупации надо соблюдать большую осторожность, чтобы не началась война с этими странами или забастовка в масштабе целых стран, а потом и революция.
— Но главное, я призываю вас, — тут Пирсон сделал широкий жест рукой, я призываю вас, во имя борьбы с коммунистами, хотя бы временно прекратить борьбу между собой. Я предлагаю сохранить прошлогодние доли участия в военном бюджете!
Все начали спорить, стараясь перекричать друг друга, и Пирсон этому не мешал. Сидя в кресле и нюхая сигару, он очень внимательно слушал, стараясь угадать их «козыри».
Двенадцать членов комитета были врагами. Все сводили старые счеты. «Стадо» не могло мирно пастись на своих пастбищах, как хотел этого Пирсон. Океанские авиалинии оттесняли пароходное сообщение на задний план, уменьшая этим их прибыли. Поэтому пароходные «короли» начали строить гидросамолеты, снижая этим прибыли океанских авиалиний. Железнодорожные «короли», чтобы удержать свои прибыли, воевали с «королями» прямых автомобильных линий и пытались подешевле скупать акции автомобильных заводов и прибирать эти заводы к своим рукам.
Группа Рокфеллера вела ожесточенную войну, чтобы захватить нефтяные богатства и нефтяной рынок во всем мире. Пока основные силы и внимание группы Рокфеллера были отвлечены от Америки, этим воспользовались «короли» угля, чтобы потеснить Рокфеллера и захватить нефтяной рынок Америки. Для этого они начали производить синтетический бензин из угля, то есть вторглись в область интересов нефтяников. А нефтяники, чтобы восполнить потери в борьбе с угольщиками, захватывали «жирные пастбища» каучуковой державы. Попросту говоря, они расширяли производство синтетического каучука из нефти, что вызвало кризис в сбыте натурального каучука.
Благодаря изобретению искусственного шелка, сделанному где-то в тиши кабинета, вискоза вытесняла не только натуральный шелк, но даже хлопчатобумажные ткани, вызвала кризис сбыта хлопка и угрожала шерсти. Так изобретения ученых использовались для того, чтобы взрывать одних и обогащать других. Условия капиталистического мирового рынка ухудшились. Попытка перекрыть трудности «планом Маршалла» и гонкой вооружений давала только временную передышку. Яростная конкуренция была во всех отраслях промышленности. Американский «организованный капитализм» существовал только на страницах буржуазных газет.
Многое вспомнили члены Комитета двенадцати, обвиняя друг друга в использовании «замороженных патентов», нарушении установленных долей и во вторжении в область чужих интересов.
— А что, мистер Пирсон, Америка могла бы не рисковать, втягиваясь в войну? — спросил молчавший все время представитель одной из финансовых групп.
— Мы не можем выдержать мирного соревнования с СССР! — резко ответил Пирсон. — Наша атомная и военная дипломатия, к сожалению, не запугала советское правительство, не заставила его отказаться от снижения цен и восстановления разрушенной промышленности. Более того: Советский Союз тратит десятки миллиардов рублей на огромнейшие стройки, на удешевление и улучшение жизни. А это слишком заразительный пример для рабочих и крестьян других стран.
— А расчеты нашей фирмы показали, что мы можем вернуться к мирной экономике, — настаивал представитель.
— К мирной экономике можно было бы вернуться, если бы мы помогали отсталым странам. Но это не в наших интересах, — продолжал Пирсон. — Только благодаря военной конъюнктуре мы получаем огромные прибыли и оккупируем страны.
— Я не подозревал, что среди нас есть сторонники мира, — язвительно заметил Два Пи.
— Если мы не можем справиться с забастовкой в собственной стране, отозвался тот же представитель, — надо всегда иметь возможность мирного выхода. Тем более, что перспективы новой войны я не отделяю от перспективы возможного краха всей нашей системы. Вспомните прошедшие войны.
— Надо, — заметил Фуггер, — создать в Европе армии безработных, а значит, нуждающихся людей, согласных за кусок хлеба защищать наши интересы.
— Единственный выход — это работать на войну! — убежденно сказал Пирсон. — Иначе разразится кризисная паника, и тогда действительно наступит крушение всей нашей системы. Поймите, мы не можем мирно соревноваться с Советской Россией.
6
Члены и президенты Комитета двенадцати яростно спорили. Каждый защищал свои интересы. Мак-Манти долго слушал, нервно перебирая своими сухими пальцами четки. Наконец он не вытерпел.— Что здесь делается? — необычайно тихо спросил он. Это было так неожиданно, что все сразу замолкли. Не дожидаясь ответа, он продолжал: Надо организовать наш общий фронт против коммунистов, а вы?
«Старик не дурак», — мысленно одобрил Пирсон.
— Почему вы не можете мирно пастись на отведенных вам жирных пастбищах? — Мак-Манти беспокойно посмотрел на Пирсона, тот ободряюще подмигнул.
Мак-Манти все быстрее и быстрее перебирал четки. Это было признаком, что старик начинает нервничать. Пирсон больше всего боялся «сюрпризов», хотя до сих пор старик говорил то, что заранее подсказал ему Пирсон.
— Атомная и водородная бомбы перестали быть американской монополией, продолжал Мак-Манти. — То же будет и с кобальтовой… Но есть одно средство!
Теперь все с интересом смотрели на старика.
— Не подмигивайте мне, Сэм! — раздраженно заметил Мак-Манти. — Я могу обойтись без суфлеров и знаю, что говорю! Зачем вы меня сбили… с мысли?.. Да… Может быть, я несколько забегаю вперед, но, видит бог, мы с Морганом хотим спасти мир от анархии, и бог нам подсказал сломить сопротивление безбожников во всем мире рукой голода… Мы должны контролировать… да, контролировать… — Мак-Манти беззвучно зашептал, морща лоб, и вопросительно посмотрел на Пирсона. — Ну, Сэм, что же вы молчите?
Пирсон сейчас же подсказал:
— Контролировать не только производство, сбыт, но и потребление продуктов.
— Да, да, именно это я и хотел сказать… Мы пойдем на большие жертвы… именно на жертвы, учреждая Международный синдикат пищевой индустрии и сбыта.
Это как раз и было то, что должен был провозгласить Мак-Манти, один из старейших членов комитета. Пирсон облегченно вздохнул. Приманка брошена: рыба должна начать клевать.
Два Пи многозначительно засвистел. Ламмот хитро улыбнулся.
Меллон вскочил, перекрестил Мак-Манти и истерически воскликнул:
— Да благословит бог ваши усилия!
— Теперь мне понятна, — сказал Два Пи, — деятельность вашей группы по захвату акций консервных и прочих пищевых предприятий, некоторых патентов, земель и хлебной биржи в Чикаго. Да, голод может явиться неплохим регулятором настроений и убеждений и поставить на колени многих…
— Мне тоже все стало понятно! — резко сказал старик Гобсон и, встретив вопросительные взгляды, пояснил: — Понятна заинтересованность Пирсона в крупных ассигнованиях из государственного бюджета под флагом борьбы с сельскохозяйственным кризисом. Эти деньги пошли вам, Пирсон, за то, чтобы земли пустовали и цены на продукты повышались. А также понятна ваша заинтересованность в огромных ассигнованиях на «Коммодити кредит корпорейшн», государственную организацию по закупке запасов пшеницы, кукурузы, хлопка, масла, сыра, яичного порошка и прочей сельскохозяйственной продукции. Значит, вы давно уже создавали себе эти запасы под флагом «Коммодити кредит корпорейшн»?
— Мы должны помочь миру освободиться от неполноценности, — вместо прямого ответа сказал Пирсон и понюхал сигару.
— Бог поможет нам достичь в этом деле взаимопонимания, — поддержал его Меллон.
— Назовем вещи их именами, — сказал Два Пи отдуваясь, что служило у него признаком большого волнения. — Вы хотите стать монополистами в области сельского хозяйства? Ну?
— Но вы, вы, — вдруг рассердился Мак-Манти, протягивая высохший кулак в направлении Два Пи, — вы получили с нашего согласия монополию на производство атомных бомб и управление всеми научно-исследовательскими центрами в области изысканий атомной энергии! А группа Рокфеллера? С согласия комитета она применяет флот и армию, дипломатов и гангстеров для захвата всех нефтяных источников и рынков мира…
— Одну минуту! — прервал Пирсон излишне горячившегося старика. — Да, мы организуем Международный синдикат пищевой индустрии и сбыта. Дело новое, сложное, и я даже не предлагаю вам рисковать и участвовать в этом деле. Пирсон сделал паузу, с удовлетворением наблюдая растущую заинтересованность. — Правильно сказал мой шеф господин Мак-Манти об этом деле, как о жертве с нашей стороны.
Два Пи внимательно слушал Пирсона и старался сообразить, насколько выгодное предприятие тот затеял. Он слишком хорошо знал Пирсона, Мак-Манти и им подобных, чтобы поверить в пышные фразы о жертвах. Химические заводы фирмы «Дюпон» производили витамины и почти монополизировали торговлю витаминизированными кормами, и фирма «Дюпон» влияла на торговлю мясом. В интересах Два Пи было, чтобы капиталы конкурирующей группы Моргана Мак-Манти завязли покрепче. А если учесть, что химические предприятия Дюпона могли бы со временем выпускать конкурирующую глюкозу, то организация такого синдиката для повышения цен на продукты устраивала Два Пи.
«Пусть организовывают, — решил он, — а там мы перехватим».
— В наших церквах, — объявил Меллон, — молятся о засухе в Европе и России.
Старик Гобсон выразил сомнение в успехе такого мероприятия и сказал:
— Молитвы о засухе — плохой регулятор сельскохозяйственного производства.
Остальные директора Комитета двенадцати не заинтересовались вновь организуемым синдикатом. Это обеспокоило Пирсона. Он кашлянул, стараясь привлечь внимание Мак-Манти, чтобы тот «пошел с козыря».
— Микробы и бактерии! — восторженно воскликнул Мак-Манти, как бы отвечая Гобсону. Он самодовольно оглядел всех собравшихся, наслаждаясь эффектом.
— Кэмп Дэтрик? — быстро спросил Гобсон. (Кэмп Дэтрик — центр производства микробиологического оружия в Америке.) Он сразу сообразил возможные выгоды синдиката, если найдется могущественное оружие для уничтожения сельского хозяйства других стран и их запасов продовольствия. Гобсон был недоволен тем, что его чуть-чуть не обвели вокруг пальца.
— Микробы и бактерии, — повторил Мак-Манти. — И не ожидая военной интервенции, а теперь же, в экономической войне, методом диверсий.
Пирсон с подчеркнуто сердитым видом закурил сигару, что было у него признаком необычайной ярости.
— Старик проболтался! — негромко сказал Два Пи и хихикнул. — О, теперь я вспоминаю! — весело продолжал Два Пи. — Начальник военно-химической службы армии генерал Альден, связанный с нами по производству ядовитых газов, неоднократно говорил мне не только о повышенном интересе нашего общего друга Сэма Пирсона к работам по изучению средств биологической войны в Кэмп Дэтрик, но и о его руководящей роли в этом деле. Биологические средства, Сэми, всегда будут менее эффективны, чем атомная и водородная бомбы, и менее эффективны облаков, зараженных радиоактивными газами и льющими ядовитый дождь на грешную землю. Кроме того, я утверждаю, что, рассеивая с самолета легкие таблетки фосфора, произведенные нашими химическими фабриками, на поля созревшей пшеницы, ячменя и других культур, весь урожай на многих десятках тысяч гектаров легко сжечь.