Тырин Михаил Юрьевич. Синдикат «Громовержец»

   Хрящ и Кирилл переглянулись в замешательстве и подошли.
   — Вот это все, — рука Спартака описала полукруг, — исследовательские и контролирующие станции. А это, как вы догадались, ваша Земля. Смотрите внимательно, что сейчас будет.
   «Ваша земля…» Кирилл грешным делом подумал, что сейчас станции испепелят нежно-голубую планету из каких-нибудь лазерных пушек. Но время шло минута за минутой, а ничего не менялось.
   — Сейчас, сейчас… — пообещал Спартак. Вдруг он подался вперед, едва не стукнувшись лбом о стекло. — Вот! Вот!
   Все сразу заметили — краешек Земли начал как бы мерцать, становясь с каждым разом все бледнее. Потом как-то незаметно планета словно переместилась немного выше. Теперь она выглядела иначе, наверно, повернулась другим боком.
   — Вот и все, — Спартак одернул китель и весело посмотрел на ребят. — Это уже не ваша Земля.
   — А чья? — настороженно спросил Кирилл.
   — Наша. Подобное происходит до четырех раз в сутки.
   Хрящ и Кирилл заторможенно моргали. Слова Спартака могли означать все, что угодно. Он, кажется, понял, что нужны разъяснения.
   — Сначала вы видели свою Землю, — сказал он, присаживаясь на кровать. — Затем произошло смещение, и перед нами появилась наша Земля. А разница между ними — около трехсот лет. Вы меня понимаете?
   — Нет, — с готовностью ответил Хрящ.
   — Это естественно. Мне придется изложить вам все от начала до конца. С вашего позволения… — он вжикнул застежкой, распахивая китель, и сел чуть свободнее. — Мы ведь уже встречались с вами?
   — Да, было, — подтвердил Кирилл.
   — Конечно, я даже помню ваши лица.
   — И мы вас помним, — сказал Хрящ.
   — Вы вполне осознаете, где находитесь?
   — Ну… в космосе, — Хрящ пожал плечами.
   — О да, конечно. Но… по-вашему, какое сейчас время?
   — Утро, наверно.
   — Хм, да… — Спартак спрятал улыбку. — В каком-то смысле утро. Утро две тысячи триста седьмого года.
   Хрящ и Кирилл смотрели на него и ждали, когда этот взрослый человек перестанет молоть чушь, хмыкать и загадочно улыбаться. Ну неужели трудно взять и все толково объяснить?
   Спартак, видимо, ждал бури эмоций. Он выжидательно молчал. Но эмоций не было — приятели еще не вполне осознали смысл сказанного.
   — Ребята, — с нажимом произнес он. — Сейчас две тысячи триста седьмой год. Вы не понимаете?
   — Кира! — выдавил Хрящ. — Кира, они нас заморозили на триста лет. А теперь разогрели.
   — Нет-нет! — Спартак даже чуть испугался. — Вас не замораживали, все не так!
   — Что вы с нами сделали? — произнес Хрящ замогильным голосом. — Нас мамки дома ждут.
   — Успокойтесь, прошу вас. Вы готовы слушать?
   — Всегда готовы, — мрачно кивнул Кирилл. Он пока не собирался верить в странные фразы, которыми сыпал их новый знакомый.
   — Итак, представьте себе ситуацию… — Спартак ненадолго задумался. — Представьте: происходил учебный полетный марш по линии Марс—Земля. Три десятка посадочных капсул выстреливаются через гиперполярный канал… это особый метод транспортировки. Поле сильной напряженности как бы сжимает пространство, и расстояние сокращается в десятки раз. Я понятно объясняю?
   — Ага, — кивнул Хрящ, надеясь понять все по ходу рассказа.
   — Итак, учебный полетный марш. Несколько десятков капсул. В каждой — по восемь андроидов-бионетиков и человек-оператор. Командир, иначе говоря. Капсулы попарно выходят из канала и приземляются в заданных точках. В последней паре — я и еще один наш офицер. Мы выходим из канала и вдруг оба понимаем, что падаем неизвестно куда. Под нами Земля — те же материки и океаны — но… не та Земля. Нет радиокартины, нет сетки привода, нет направляющих полей. Мы просто падаем, вслепую скользим в атмосфере.
   — И в конце концов падаете прямо на нас, — закончил Хрящ.
   — Если бы мы просто падали… Мы не ожидали нападения, это же был учебный бросок. Разумеется, противорадарная защита не работала. Нас засекли ваши наземные службы и, очевидно, запустили ракету. Моему экипажу удалось спастись, мы уклонились. Но лишь после того, как вторая капсула уже была сбита. Командир-оператор, судя по всему, получил тяжелые ранения и не смог управлять своими бионетиками. Они же восприняли ракетный удар как акт агрессии и сразу после посадки начали самостоятельно выполнять соответствующую программу.
   — Магазин нам разгромили, — понимающе кивнул Кирилл.
   — Они всего лишь заняли позицию и постарались ее удержать. Пассивная оборона — простейший тактический алгоритм для бионетических шасси. Их вообще не стоило трогать, они спокойно сидели бы там и ждали помощи.
   — А человек-командир погиб? — спросил Кирилл, уже догадавшись, что речь идет о настоящем отце Ираиды.
   — Мы не можем точно этого знать, — тихо ответил Спартак. — Мы не нашли вторую капсулу. Возможно, он до сих пор там — живой.
   — Живой, — с сомнением хмыкнул Хрящ. — Столько времени прошло… Да он бы с голоду давно помер.
   — Это зависит от того, насколько серьезно разрушена капсула. Оператор находится в отдельном герметическом отсеке. Его состояние всегда под контролем автоматики. Как только она фиксирует опасное снижение биологической активности, принимаются меры. В случае травмы, ранения, серьезной аварии человеку вводятся препараты, замедляющие все жизненные процессы, затем включается мягкая заморозка. В этом состоянии оператор может находиться многие месяцы, пока не получит помощь.
   — От-тана! — подивился Хрящ. — Выходит, где-то у нас так и лежит замороженный десантник? Весь законсервированный, но еще живой, да?
   — Мы надеемся, что живой, — сдержанно ответил Спартак.
   — Почему же вы не забрали вторую капсулу? — спросил Кирилл.
   — Вы же видели сами, что было дальше. Мы нашли вторую группу уже в вашем городе и попытались ее обезвредить.
   — Вы залили все какой-то пеной, — вспомнил Хрящ.
   — Повторяю, мы возвращались с учебной операции. У нас не было ни мощного оружия, ни подобающего оборудования. В других условиях мы бы нейтрализовали оборонительный алгоритм аппаратными методами. А тут пришлось повозиться. И кроме того, двое андроидов-инженеров смогли уйти через подземные сооружения.
   — Мы в курсе, — заметил Кирилл. — Теперь только и бегаем от этих инженеров.
   — Это тоже случайность. В боевых условиях сеть защищена от посторонних. В учебном же варианте управление оказалось доступно первому попавшемуся.
   — Ну а с капсулой-то что получилось? — напомнил Хрящ.
   — Получилась чудовищная ошибка. Мы эвакуировали не капсулу, а какой-то другой механизм. Вернее, его остатки. Второпях я даже не смог этого понять — там был сплошной сплавленный металл.
   — Так ведь… — Хрящ вдруг страшно возбудился. — Выходит, вы забрали пожарную машину. Кира! Помнишь, у Самохи-пожарника машина сгорела, а потом пропала?
   — Помню, — кивнул Кирилл. — Нашлась, значит, машина. Вот радости-то ему будет… А как вы вернулись обратно?
   — Вернулись… — Спартак пожал плечами. — Восстановили связь, после этого нас нашли по радиоприводу и в спешном порядке вытащили сюда, на орбитальную базу. Только здесь мы обнаружили, что капсула осталась внизу.
   — Ничего не понимаю… — пробормотал Хрящ. — Теперь все могут вот так летать — в прошлое, в будущее?..
   — Мы и сами этого не понимаем, — тихо ответил Спартак. — Пока точно определено лишь одно: два или четыре раза в сутки в тридцати тысячах километрах от Земли образуется некая пространственная зона, общая для двух временных отметок. Из одной точки доступна то ваша, то наша Земля. Можно сказать, что это провал во времени, и скорее всего он как-то связан с неизученными свойствами гиперполярного канала.
   Спартак встал и подошел к иллюминатору.
   — Здесь работают полтора десятка научных баз. Ученые пытаются разгадать, что происходит, но все тщетно. Теперь вы понимаете, почему нам нежелательно появляться у вас?
   — Вообще-то, не очень, — качнул головой Кирилл. — Чего проще — спустились, быстренько сделали дела, забрали своих киборгов…
   — Быстренько уже не получится, да и не в этом дело. Мы не принадлежим вашей эпохе, мы не знаем, какие последствия вызовет наше вмешательство. Нам этого и не разрешат. Военные формирования находятся под очень строгим контролем.
   — Но мы ведь тоже не из вашей эпохи, — удивился Кирилл. — А вы нас притащили…
   — Вас вывели в нейтральную зону. Нашей эпохи вы даже не коснулись. Но и это стоило нам огромного труда.
   — А вы вообще кто? — спросил Хрящ. — Космические войска какие-нибудь?
   — Почему «космические»? Обычные войска, только частные. Можем действовать и на Земле, и на орбитальных станциях, и на планетарных колониях. Везде, где заказчик предъявит лицензию на военные операции. Естественно, на вашей территории никакие лицензии выдаваться не могут.
   — Поэтому вы заслали туда Машку, — с нечаянным укором проговорил Кирилл. — Одну-единственную Машку против двух бешеных киборгов.
   — По закону мы имеем право только вербовать агентов на нелицензированных территориях.
   — И вы завербовали Машку? Не могли найти кого посерьезнее?
   — Поймите, изначально мы даже помыслить не могли, что с андроидами-инженерами будут настолько серьезные осложнения. Маша должна была всего лишь наблюдать. И при возможности найти следы капсулы. Кроме того, все вышло случайно. Мы увидели, что фактически из-за нас девочка лишилась родителей. Мы взяли ее с собой, мы помогли ей пережить стрессовое состояние — у нас есть специальные службы… И заодно договорились о сотрудничестве.
   «Зачем он так обстоятельно все рассказывает? — подумал вдруг Кирилл. — Чего он распинается — кто мы ему такие?» Не успело в его голове родиться логичное подозрение, как оно тут же подтвердилось.
   — Вы, надеюсь, поняли, в какую непростую ситуацию мы попали, — негромко и с чувством проговорил Спартак. — И теперь мне остается только одно — предложить официальное сотрудничество и вам.
   Хрящ и Кирилл одновременно вскинули на него глаза, затем переглянулись. Ни один, впрочем, особого удивления не испытал.
   — Чего там… — пробормотал восьмиклассник. — Машка нас и без вашей вербовки уже того… припахала.
   — За это «уже того» Маша, должен сказать, получила от меня взыскание. Она не имела права вовлекать никого в операцию. Тем более так грубо и непрофессионально. Но обратного хода уже нет. Вы и Маша — единственные, кому мы можем довериться там.
   — А вы знаете, что против нас в городе уже стоит целая дивизия? — произнес Кирилл, искоса взглянув на Спартака.
   — Мне известны все обстоятельства, Маша сделала подробный доклад. Поэтому наша главная задача — максимально упростить и обезопасить вашу миссию. Мы снабдим вас самой подробной информацией, проведем инструктажи, обеспечим самой лучшей техникой.
   Мы пойдем на все, лишь бы вы отыскали и вывели на связь капсулу.
   — Капсулу… — хмыкнул Хрящ. — От нее, небось, одна лепешка осталась. Или в болоте утонула. Где ее теперь искать?
   — У нас есть все основания считать, что капсула уцелела, — уверенно проговорил Спартак. — Во-первых, мы регулярно ловим обрывки ее сигналов. Во-вторых, посадочная капсула служит координатором и ретранслятором для бионетиков. Если они активны — значит, действует и капсула. Скажу больше. Капсула — саморегулирующееся устройство. Она способна даже самостоятельно исправлять некоторые свои повреждения. Не исключено, что она уже почти готова к самоэвакуации, и вам придется сделать совсем немного.
   — Что именно? — предусмотрительно спросил Кирилл.
   — Мы это выясним. И я думаю, вы согласитесь на сотрудничество. Потому что наши интересы кое-где совпадают. Нам необходимо спасти коллегу, а вам — остановить бионетиков.
   — И Паклю, — добавил Хрящ.
   —Что?
   — Нет, я так. А нам оружие дадут?
   — Оружие? — Спартак почему-то удивился. — Думаете, оно понадобится?
   — А кто его знает?
   — Я считаю, что совершенная техника гораздо лучше оружия, но… Хорошо, мы дадим все, что поможет выполнить задачу, после того, как вы положительно ответите на мое предложение. Подумайте.
   Он встал, застегнул китель и вышел из комнаты.

* * *

   Кирилл завалился на свою кровать прямо в ботинках и несколько минут лежал молча.
   — Во попали, да? — послышался голос Хряща.
   — Козлы, — глухо проговорил Кирилл.
   — Кто? Ты чего?
   — Ничего. Настроение плохое. Все козлы.
   — А чего?
   — А ничего. Проблемы у них… У всех проблемы. У меня их вообще куча. Ты еще не въехал, Хрящ, что нас там ждет.
   — Где?
   — Дома, дебил! Во-первых, Пакля со своими уродами, во-вторых, эти спецназовцы бешеные. Я думал, нам тут помогут. Думал, скажут — спасибо, пацаны, остальное мы сами. А он: выручайте, Христа ради, ребятки, мы сами ничего не можем.
   — Но ведь, правда, не могут.
   — Ну да, конечно… Они со своими космолетами и киборгами не могут. А ты, метр-десять, можешь?
   — Не знаю… Да ладно тебе!
   — Тебе все ладно. Зато с автоматами поигрался и на ракете полетал. Нам, дурачкам, много не надо.
   Хрящ вдруг вжал голову в плечи.
   — А нас тут не подслушивают? — зашипел он.
   — А пускай! — беспечно ответил Кирилл. И громко, отчетливо произнес: — Козлы!
   — Тише ты! Я читал, в космических кораблях везде микрофоны и камеры. Чтоб, если где авария, сразу узнать. Даже в туалете. Прикинь, сидишь на толчке, а тебя кто-то по телевизору смотрит.
   — Ну сходи в туалет, покажи им… — Кирилл вдруг сел на кровати. — Слушай, Хрящ. А ведь, если мы агенты, нам платить должны.
   — Да? — растерянно переспросил восьмиклассник. — Точно? А сколько?
   — А вот надо было спросить сколько. Мне, между прочим, деньги, хоть удавись, достать надо. Мне еще с родителями расплачиваться. Из-за Поршня, урода этого…
   — Думаешь, должны платить? — продолжал колебаться Хрящ. — А, интересно, чем? У них и деньги небось какие-нибудь электронные. На хрен они нам?
   — Ну, это надо договариваться. Натурой пусть дают. Жратвой этой пластмассовой, — Кирилл небрежно хлопнул рукой по чемоданчику.
   — И куда ее? Кошку кормить? Нет, надо просить что-то получше… — Хрящ задумался. — О, знаю! У них в будущем, наверно, есть какие-нибудь способы, чтоб немецкий быстро выучить. Может, во сне или таблетки специальные…
   — Да пошел ты… Сейчас окажется, что тут вообще деньги отменили. И все работают за интерес.
   — Классно бы… — ухмыльнулся Хрящ. — Я б по такому будущему погулял бы денек. Взял бы рюкзак — и по магазинам.
   — Тебя не пустят с глистами, осядь.
   Кирилл подошел к иллюминатору и принялся смотреть на видимый краешек Земли.
   — Хрящ, — похвал он через минуту. — А ведь это— Земля через триста лет.
   — Я знаю, — безучастно отозвался восьмиклассник.
   — Что ты знаешь? Ты подумай: там наш Зарыбинск через триста лет!
   — Да? — Хрящ тоже подошел и начал очень пристально изучать голубоватый край планеты, словно хотел разглядеть родные дворы и помойки.
   — Там, может, уже наши дети ходят, — робко предположил он.
   — Да, нет… дети уже не ходят, — покачал головой Кирилл. — Даже внуки уже не ходят.
   И тут на его лицо набежала какая-то тень. Он, сам того не ожидая, на мгновение осознал глубину пропасти в три сотни лет. Он попытался представить, что его уже нет на этой планете, совсем нет. А есть только, может быть, ржавый памятник на каком-нибудь кладбище.
   От этого открытия мысли Кирилла вдруг погрузились на какое-то черное холодное дно, где все было таинственным и жутким. Он даже зажмурился и потряс головой, разгоняя страх перед бездной времени и непостижимыми законами космоса.
   — Посмотреть бы, — вздохнул Хрящ. — Может, попросимся на денек?
   — Говорили же, нам туда нельзя.
   — А мы скажем, что без этого вербоваться не согласны.
   — Нет, Хрящ. Если что и дадут, то я деньгами возьму.
   — Да ладно тебе…
   — Это тебе ладно. Мать узнает, что денег в шкафу нет — с ума сойдет. Целый год копила отцу на праздник.
   — А чего ты эти деньги обратно с Поршня не снимешь?
   — Хе… думаешь, они еще есть?
   — А это его проблемы, — Хрящ недобро прищурился. — Промзавод от него отказался, так что можно не стесняться. Пусть достает где хочет.
   — Ну… можно попробовать, — согласился Кирилл. — Честно говоря, я больше хочу хлебало ему начистить, только некогда. Можно сходить.
   — И я с тобой пойду. И пацаны с Гимназии.
   Они с минуту помолчали, продолжая разглядывать краешек Земли.
   — Интересно, — проговорил Кирилл, — Гимназия там еще осталась? Может, так и сидят чуваки на бревнах, сопли жуют.
   — Да ну-у… — протянул Хрящ. — Там небось теперь все умники, ботаники, все на компьютерах. Делать им нечего, на Гимназии торчать… Блин, а так поглядеть охота!
   — Ага, — Кирилл чуть улыбнулся. — Какой-нибудь Бабай тоже байки травит. Как с пришельцами на Марсе за анашой ходил.
   — Точно. А какой-нибудь дед Плюгаев опять мухобойки продает. Только не резиновые, а лазерные — на батарейках.
   — А молоко из совхозов на воздушной подушке привозят. Чтоб рессоры по колдобинам не бить.
   — А бутылки по кустам специальные роботы собирают, — Хрящ грустно вздохнул. — И газ по специальным трубам идет, чтоб за баллонами не ездить.
   — Ты что? — Кирилл с недоумением посмотрел на приятеля. — Газ и так по трубам.
   — Да? А-а, правильно… Просто у нас на Луначарской еще не провели, — Хрящ помолчал еще некоторое время и с осторожностью спросил: — Ну что… будем соглашаться-то?
   — Куда мы денемся… — хмыкнул Кирилл.
   — Давай. Тем более обещают помочь. Пакле рожу расшибем. Поршню звездюлин навешаем. Разберемся со всеми по-конкретному, в общем.
   — И промзаводским тоже навешаем.
   — А им за что?
   — Да так… — Кирилл машинально потрогал зажившую ссадину. — За все хорошее.
   — А-а, это да. Можно, — Хрящ злорадно засмеялся. — Нам все можно. Мы теперь — люди будущего!
   Он сладко потянулся, затем сделал несколько бесцельных шагов по комнате и остановился возле двери. Потрогал, затем как-то странно посмотрел на Кирилла.
   — Ты чего? — встревожился тот.
   — Я ничего. Слушай, а нам разве говорили, что отсюда выходить нельзя?
   — Вроде нет. А что?
   — Пойдем поглядим, чего у них тут.
   Эта безответственная идея Кирилла вначале испугала. Но затем он понял, что ничего страшного не произойдет, если они немножко прогуляются.
   — А что… Давай выглянем.
   Они надеялись, что дверь выведет их в какой-нибудь тихий коридор, но ошиблись. Оба оказались на балконе, опоясывающем большой овальный зал. Внизу были столы, за ними сидели люди в сине-стальной форме. Перед каждым — экран, словно в огромном компьютерном классе.
   — Ничего интересного, — прокомментировал Хрящ. — Может, дальше сходим?
   — Ага, пошли. Только недалеко. И номер двери запомни.
   Они начали красться по балкону, выискивая, куда бы пойти. Тут же из-за какой-то двери появился человек в форме и быстро зашагал навстречу. Хрящ чуть было не побежал назад. Но человек только улыбнулся и бросил на ходу: «Доброго дня».
   — Нормально, — с облегчением выдохнул восьмиклассник. — Гуляем дальше.
   Они нашли поворот, за которым открывался длинный-длинный коридор. Беспокойно озираясь, приятели устремились внутрь корабля. Пол, стены — все было покрыто мягким пластиком. Но снова Кирилл уловил под ногами ту долгую мелкую дрожь, которая бывает в больших металлических конструкциях. От этого пришло какое-то беспокойство. Весь этот огромный густонаселенный, космический дом представился просто жестяной коробкой, которую легко промять или пробить.
 
   Хрящ вдруг схватил Кирилла за руку.
   — Кто это там?
   Им навстречу что-то двигалось, явно не человек. Приземистая круглая тумба ярко-оранжевого цвета катилась по коридору, мерцая веселенькими огоньками. . — Это не за нами послали? — насторожился Кирилл.
   — Тихо, — шепнул Хрящ.
   Тумба подъехала метра на три и остановилась. Ничего не происходило — ребята стояли и она стояла.
   — Катись, куда катилась, — выдавил сквозь зубы Хрящ. Тумба вздрогнула и действительно покатилась дальше, все так же подмигивая огоньками.
   — Главное — конкретно послать, — самодовольно заметил Хрящ.
   Коридор уперся в стену другого коридора — более просторного и тоже длинного. Здесь были раздвижные двери — одинаковые, широкие, без всяких там замков и ручек.
   — Рискнем? — деловито предложил Хрящ.
   — Не знаю. Можно, если по-тихому. Тут, наверно, какие-нибудь каюты.
   — И хорошо. Поглядим, как теперь люди живут.
   — Ну да. А как открывать?
   — Сейчас посмотрим… — Хрящ начал поддевать дверь пальцами, но вдруг по всему ее периметру вспыхнул красный свет, после чего женский голос проговорил неизвестно откуда: «Портал активен!»
   Хрящ отскочил, налетев на Кирилла.
   — Доигрался! — со злостью прошипел тот. Голос был не такой, каким в телефоне объявляют «Неправильно набран номер». Он казался более живым и реальным. Из-за этого возникло чувство, что кто-то подсматривает через камеры за двумя оболтусами да посмеивается.
   — Пошли отсюда, — сказал Кирилл.
   — А куда?
   Ответить Кирилл не успел, потому что створки ближайшей двери с гулким грохотом разъехались. За ними было полно людей, причем все в скафандрах. Они начали выходить в коридор, совершенно не обращая внимания на двух парней, испуганно прижавшихся к стене.
   Люди снимали шлемы, и становилось ясно, что это бионетики. Это было видно по туповатым лицам и отсутствию всяких разговоров. За их спинами виднелась посадочная капсула, покрытая изморозью. Потом мимо прошел командир, на ходу разговаривая с кем-то по радио:
   — …Кислород спустили, но там осталось еще человек двадцать. Да… у меня потери — половина всего состава. Четыре шлюза оплавлены, не открываются. Да… Нет, сейчас нельзя — там радиация…
   Бионетики начали вытаскивать из капсулы своих соратников. Быстро и деловито они выкладывали их в коридор — с разорванными скафандрами, обгоревшими конечностями, расплющенными шлемами. Особенно ребятам запомнился один, у которого было разбито стекло шлема. Его замерзшее лицо с лопнувшими глазами превратилось в жуткую маску.
   По всей видимости, подразделение возвращалось с очередной операции.
 
   Тем временем неподалеку раскрылось еще несколько дверей, и оттуда тоже повалили бионетики в скафандрах. В коридоре стало, если можно так сказать, многолюдно. И довольно холодно.
   — От-тана попала! — произнес потрясенный Хрящ. — Ты видел? Как в «Звездных войнах». Только похуже.
   — Сваливаем отсюда? — предложил Кирилл. Они уже уходили, как вдруг некто в скафандре подошел к Кириллу и похлопал его по плечу. Щелкнул замок шлема, откинулся зеркальный щиток.
   — Машка?! — ахнул Кирилл. — Ты откуда? Ты хоть цела?
   Машка была не только цела, но и необычайно весела.
   — Ребята! — Ее голос звенел от радостного возбуждения. — Я только что ходила по Луне, представляете? Я была на Луне! Мне дядя Спартак разрешил полететь на пересменку.
   Она от радости даже приобняла обоих, хотя в скафандре это вышло довольно неловко. Кирилл вдруг ощутил пронзительный холод, исходящий от металлизированной ткани. Ему даже стало не по себе: хрупкая слабая Машка, которую он привык видеть на диване с книжкой, только что вернулась из жуткого холодного мрака, в котором человеку верная смерть. В этом было что-то нереальное.
   — А эти? — Он кивнул на заполнивших коридор бойцов. — Они тоже на Луне были?
   — Нет, — Машка посерьезнела. — Эти — не знаю, откуда. А вы что тут делаете?
   — А мы гуляем, — сообщил Хрящ.
   — Возвращайтесь в каюту, я тоже сейчас приду. Есть хочу — просто умираю.
   Когда приятели вошли в свою комнату, их уже ждал Спартак.
   — Вы что-то искали? — спросил он.
   — Нет, мы… мы это… — растерялся Хрящ. — Просто воздухом свежим ходили подышать.
   — Что? — Брови Спартака удивленно поднялись.
   —Да нет, — Кирилл толкнул приятеля локтем в бок. — Мы ходили смотреть, где тут невесомость.
   — Невесомость? — Спартак еще больше удивился.
   — Да! — обрадовался Хрящ. — Полетать…
   — Вы находите, что невесомость — это удовольствие?
   — Нет, нам только попробовать.
   — Удивительно, — Спартак покачал головой. — Десять процентов энергии крейсера расходуется на поддержание искусственной тяжести. Но оказывается, есть люди, которых это не устраивает. Удивительно…
   Подивившись вволю, он пытливо поглядел на обоих приятелей.
   — Может быть, вы уже обдумали мое предложение?
   — Какое? — невинно улыбнулся Хрящ, но Кирилл тут же снова заехал ему локтем.
   — Обдумали, — сказал он. — Мы согласны. Отправляйте нас обратно.
   — А, да! — до Хряща, наконец, дошло. — Конечно, поможем. Поищем вашего командира, чего там…
   Спартак встал, прошелся по комнате. Он, наверно, хотел скрыть чувство радости и облегчения, которое его охватило. Но ему плохо это удалось, потому что радостью светились не только его глаза, но и застежки на мундире.
   — Отдохните еще несколько часов, — сказал он. — Мы должны подготовить вашу высадку. Сегодня-завтра проведем несколько инструктажей, научим обращаться с нашей техникой. Сейчас доставят обед, а я вас пока покидаю.
   — А от вас можно позвонить? — спросил Хрящ.
   Видя, как в очередной раз вытягивается лицо офицера, он поспешил добавить: — Просто Кира должен родителей предупредить, что задерживается.
   Спартак медленно покачал головой и вылетел из комнаты.