Страница:
— Отдохните, говорит, несколько часов, — передразнил его Хрящ. — Со скуки у них помрешь… Ты чего будешь делать?
—Может, посплю. А ты?
— Не знаю… Наверно, схожу телку эту поищу… Ираиду. Мосты наведу. А ты со своей Машкой тут сиди. Кирилл завалился на кровать, блаженно вытянулся. — Вот это жизнь! — сказал он.
За этот весьма короткий срок Пакля сумел опуститься ниже некуда. Если раньше он хоть как-то следил за собой — смачивал по утрам волосы, чтоб не торчали, своевременно выдавливал прыщи, отколупывал кусочки грязи с одежды, — то теперь ему на все стало плевать. Теперь он выглядел, как пугало.
Поршень, который пришел в очередной раз навестить приятеля, разглядывал его со смешанными чувствами. В нем боролись жалость и отвращение. Хотелось, с одной стороны, Паклю помыть, постричь и переодеть — просто, чтоб не видеть перед собой эту гадкую подземную крысу. С другой стороны. Паклю хотелось прибить. Чтоб не мучился.
С каждым днем Поршень все больше тяготился тем, что на свете существует Пакля, что приходится дышать с ним одним воздухом и даже иметь общие дела. Пакля мешал, Пакля никуда не вписывался. Что с ним таким делать? По ресторанам ездить? Так он даже не знает, что там положено менять пепельницы. Будет орать: «Оставь, там бычки еще длинные!»
— Ну давай, — угрюмо сказал Пакля, когда они с Поршнем закончили разглядывать друг друга. — Показывай, чего приволок.
В гулком подвале его голос звучал зловеще. Поршень поставил на железный стол две сумки, начал выкладывать.
— Вот — шоколадки, таранка, бананы. Здесь еще батарейки для фонаря…
— А крабовые палочки? — беспокойно проговорил Пакля. — А-а, вижу… Так, кассеты… А газету с программой? А это еще что?
— Это? Я решил еще книжек тебе принести, — ответил Поршень, замечая в приятели какую-то наглую развязанность, которой раньше не было. — Тут боевики всякие. Я из дома взял.
— Книжки? Да на кой хрен они мне?! — взвился Пакля и с размаху наподдал по книгам ногой. Они полетели в стороны, шелестя страничками. — Тоже придумал — книжки! Еще бы раскраски с фломастерами приволок.
Поршень с испугом смотрел, каким нервным его приятель стал в подполье. Пакля, продолжая с негодованием что-то бормотать, покопался в куче припасов, выбрал пакет с чипсами, открыл пиво и сел на диван.
— Рассказывай, — потребовал он. — Чего снаружи делается? Как там городок без меня?
— Городок на ушах стоит, — Поршень присел напротив. — Солдаты кругом. Везде лазят, все проверяют. Тебе наверх нельзя, даже не думай.
Глаза Поршня тем временем обегали временное пристанище приятеля — комнатку, которую соорудили умелые близнецы. Здесь был диванчик, кресло — все с помойки. На ветхом фанерном ящике стояла видеодвойка, к которой снаружи, из-под потолка, тянулись несколько проводов. Имелся даже крошечный холодильник.
Пол был завален всевозможными обертками и огрызками. Похоже, Пакля прибирался только одним способом — сдвигал все ногой в угол. В помещении уже стоял характерный запашок.
И тут глаза Поршня наткнулись на кучку небольших зеленых яблок, сложенных в углу на газете.
— А это откуда? — встревожился он. — Я вроде не приносил.
— Конечно, — ухмыльнулся Пакля. — Я это сам принес.
— Как принес?! Откуда принес?
— Из садика. Тут недалеко. Я вечером сгонял по-быстрому — и вот.
Некоторое время Поршень только смотрел и ошалело моргал.
— Ты что, с дуба рухнул? — проговорил он наконец. — Какой, на хрен, садик! Тебе вообще жало высовывать нельзя!
— Ага! — тут же взвизгнул Пакля. — Тебе хорошо говорить. Ты все гуляешь, прохлаждаешься. А вот посиди тут хоть день, а я посмотрю, как ты вытерпишь.
— Знаешь, Пакля, — жестко проговорил Поршень. — Если так уж не терпится — в другом месте посидишь. И долго-долго будешь там сидеть. Только без видика и без пива.
— Да меня тошнит уже от этого пива! — Пакля в сердцах запустил бутылку в угол. — Я тоже погулять хочу!
— Да тихо ты… — спокойно сказал Поршень, понимая, что ссориться им никак нельзя. — Я ведь за тебя боюсь.
— А ты не бойся. За меня пусть близнецы боятся.
— Ладно тебе… — примирительно кивнул Поршень. — Потерпи еще. Я ж все понимаю… Ну, хочешь погулять — сделаем. Устроим прогулочку. Вывезем на природу по-тихому, винца возьмем, шашлычка там…
— И Пельменя, — добавил Пакля, который страшно соскучился по всем знакомым. — Кстати, как он там?
— Да я не знаю. Я его пока не трогаю, все дела сам делаю.
— Какие дела, скажи хоть. Я раз пробовал через шлем посмотреть — не видно ничего. Далеко, наверно.
— Да, далеко. Мы с близнецами сейчас по соседним районам барыг трясем.
— И чего, получается? — недоверчиво хмыкнул Пакля.
— А то! Думаешь, откуда все эти телевизоры и бананы? Стараемся помаленьку. Кстати, с Кирой вопрос разобрали.
—Как?
— А просто. Я стуканул, что он по городу с оружием гуляет. Теперь его тоже солдаты ищут. Только он куда-то пропал. Тоже, наверно, прячется.
Помолчав немного, Пакля горестно проговорил:
— Хреново мне тут. И сколько еще сидеть — неизвестно. Хуже, чем в тюрьме.
— Да… — вяло согласился Поршень. — Потерпи пока.
— А может, я куда-нибудь уеду? — загорелся вдруг Пакля. — За границу, а? На Канары. Ты ж барыг трясешь — деньги есть. Давай организуем.
— За границу ехать — значит, в ментовку за загранпаспортом идти. И окажешься не на Канарах, а в обезьяннике.
— А если по-тихому?
— Это еще как?
— Ну без паспортов. Близнецы через всякие КПП проведут. Если что — погранцов разгонят. А потом обратно тем же макаром.
— Ага, хочешь, чтоб в международный розыск тебя объявили… Оно тебе надо?
Пакля примолк. Еще ни разу его имя не стояло рядом с понятием «международный розыск». Ему на секунду представилось: вот его фотографии, расклеенные в лондонских портах и американских полицейских участках. Вот агенты ФБР ходят по барам и говорят осведомителям: «Хелло, Джон, мы ищем одного русского парня…»
А потом в каком-нибудь мафиозном картеле скажут: «Этот парень нам нужен!» И выкрадут его прямо из-под носа полиции, и переправят на самолете в сердце колумбийских джунглей, И там Пакля — тот самый зарыбинский Пакля — будет вести переговоры с наркобаронами от имени загадочного и могущественного синдиката «Громовержец».
От мечтаний его отвлек жуткий вой из основного помещения.
— Что это? — прошептал побледневший Поршень.
— А-а… — Пакля небрежно махнул рукой. — В зверинце кто-то проснулся. Буренка какая-нибудь.
Поршню все еще было не по себе. Он испугался, что озверевшая корова сейчас ворвется сюда, сломав фанерную стену, и поднимет всех на рога. И никакой шлем не поможет.
Он вдруг остро представил себе участь несчастного приятеля, обреченного сидеть в одиночестве. Здесь — в гулком подвале, среди нечистот, жутких животных и их тоскливого воя. В этом сумрачном кошмаре облик Пакли-затворника приобретал едва ли не мистические черты.
— Хочешь, штуку одну покажу, — сказал вдруг Пакля.
— Какую? — Поршень чуть нахмурился. Он не считал, что Пакля здесь сможет предложить что-то хорошее.
— Да пошли. Словами не расскажешь, надо смотреть.
Выйдя из комнатки и оказавшись в полутемном подвале, Поршень сразу захотел наверх, на воздух. Он так и не смог представить, как Пакля выдержал здесь несколько дней.
— Я здесь все уже облазил, сам понимаешь, — говорил Пакля, пока они углублялись в сумрачный зал. — А эту штуку только вчера нашел. Ну вот — смотри…
Поршень увидел в одном из самых темных углов огромную сплюснутую коробку, всю в ржавчине и гари. Из-под бетонного перекрытия к ней тянулся толстый кабель, местами латаный.
— Ну и? — равнодушно проронил Поршень. — Железка какая-то. Еще со строительства тут ржавеет.
— Хрена там, а не строительство, — проговорил Пакля, задорно хрустя чипсами. — Близнецы приперли.
— Ни фига себе… — Поршень обошел контейнер вокруг. — И как они, интересно, в подвал это пропихнули?
— Не знаю, — Пакля скомкал пакет от чипсов и запустил в темноту. — Похоже, поднимали плиты наверху.
— Чушь какая-то… — Поршень покачал головой. — На что им этот ящик?
— Знаешь, может, это и не просто ящик, — многозначительно проговорил Пакля. — Может, это такая же штука, на которой Кира в тот раз летал.
— Что? Она летает? — сразу заинтересовался Поршень.
— Должна. Близнецы, хоть и здоровые, но сами такую не дотащили бы. Она сама прилетела.
— И ты это видел?
— Нет, когда я сюда пришел, она уже была. Но я видел, близнецы с ней возились. Вроде как ремонтировали. Видишь, тут швы от сварки. Дверцы вот заново установили.
— Так-так-так… — загорелся Поршень. — Это очень здорово. А где, к примеру, руль, педали какие-нибудь? Все внутри?
— Внутри, —кивнул Пакля и как-то странно усмехнулся. — Я ж тебе еще самое интересное не показывал. Лезь за мной, — и он щелкнул кнопкой фонарика. — Ну, дыши глубже, — объявил Пакля и раскрыл створку внутреннего люка. — Вот тебе руль с педалями…
— А-а-а… — вырвалось у потрясенного Поршня. На него смотрел скукоженный замерзший мертвец, весь заляпанный брызгами мерзлой крови. На нем, хоть и с трудом, узнавалась военная форма.
В голове пронесся вихрь страшных мыслей. Первым делом Поршень подумал, что в подвал наведались с проверкой солдаты из города. А сумасшедший Пакля одного убил и заморозил.
— Ты что?! — прохрипел Поршень. — Откуда это?
— Страшно? — В свете фонарика небритое прыщавое лицо Пакли казалось мордой злого тролля. — Не знаю, откуда. Он тут до меня был. Может, близнецы знают.
— Мне надо идти, — заторопился Поршень, у которого появилась настоятельная потребность в свежем воздухе. — Совсем забыл, у меня стрелка забита.
— Иди, иди… — кисло усмехнулся Пакля.
— Я скоро еще забегу, — поспешил оправдаться Поршень.
— Забегай. И про шашлычок не забудь, который обещал.
У выхода Пакля протянул приятелю сложенный листок.
— Это список, — сказал он. — Принесешь мне, когда в следующий раз появишься.
Поршень развернул бумажку и присвистнул.
— Тут столько всего… Это мне целый день по магазинам гулять.
— Ну и погуляй. А то я сам погуляю.
— А это что? — Поршень ткнул пальцем в список. — Что за сега?
— Приставка для телевизора. Только картриджей захвати побольше.
— А пневматический пистолет зачем?
— По бутылкам буду стрелять. У меня их теперь много. Всегда хотел, чтоб у меня такой пистолет был.
— Ну… попробую, — Поршень пожал плечами и повернулся к выходу.
— Погоди! — Пакля взял его за рукав и пристально посмотрел в глаза. — А бабу можешь мне привести?
— Не знаю, — растерялся Поршень. — А какую?
— Да какую-нибудь.
— Я ж не знаю, кто тебе даст. Напиши, как зовут, адрес — я съезжу, передам, что ты типа соскучился…
— Адрес? — Пакля почесал макушку. Ему стыдно было признаться, но адресов, где девушки ждали бы от него весточек, не существовало. — Ладно, не надо. Бабы протрепаться могут. Потерплю пока.
— Ясное дело, лучше потерпи. Ну я пошел?
— Давай.
Поршень взбежал по лестнице и с наслаждением вдохнул воздух свободы. Про приятеля, оставшегося в кошмарных подземельях, он постарался сразу забыть.
Поршня вполне устраивало, что Пакля изолирован от мира. Пусть он обдувается пивом и играет в приставки, не вмешиваясь в дела.
А дел у Поршня сейчас хватало. Два послушных и немногословных помощника, которых подарила ему судьба, были для него все равно, что начальный капитал. Поршень предвидел, что долго этот подарок судьбы не удержится, рано или поздно близнецов не станет. Но пока они есть, нужно урвать побольше, утвердиться, позаботиться о будущем.
Поршень думал не только о деньгах. Он хорошо понимал, что лучше любых телохранителей человека бережет его репутация.
Именно ее он и зарабатывал, причем не в унылом Зарыбинске, а вокруг, в большом и непознанном мире. Он добивался, чтобы везде знали: Поршень — это мощь, решимость, власть. Близнецы своими мощными руками словно прокладывали в жизни просеку, по которой Поршень собирался ходить в дальнейшем.
И когда эта просека будет достаточно широкой и длинной, считал он, необходимость в близнецах просто отпадет.
— Делать тебе нечего, — вздохнул Кирилл и перевернулся на другой бок.
— Тихо, говорю! — Хрящ выскользнул в коридор и там отчетливо скомандовал: — Стоп! Напра-во!
Через секунду в комнату вкатился оранжевый робот-тумба и тревожно замигал своими огоньками.
— Сюда, сюда… — поманил Хрящ. — Тише, маленький, не обижу.
Робот застыл, ожидая распоряжений. Два телеобъектива тупо пялились в пространство. Хрящ вынул из кармана ключи от дома и с отвратительным скрежетом начал выцарапывать на круглом боку робота «Гимназия». Закончив, он хлопнул его по макушке и сказал:
— Свободен.
Робот укатился. Хрящ начал ходить туда-сюда, вздыхая и с тоской озирая голые стены.
— От-тана… Девятерых уже пометил, — похвастался он. — Надо б еще одного — для круглого счета.
— Дурацкое дело нехитрое, — лениво отозвался с кровати Кирилл.
— А что тут еще делать? Чем заниматься?
— Знаешь, чем кот занимается, когда ему делать нечего?
— Знаю.
— Вот и займись.
— Да иди ты… — Хрящ сел на кровать. — Скучно у них тут. Хоть бы телевизор поставили.
— Сказано ж тебе — нельзя. Ты не должен ничего видеть и ничего знать, потому что… потому что… — Кирилл забыл, почему нельзя. Хотя Спартак довольно долго рассказывал про какие-то принципы влияния прошлого и будущего.
— А чего не хочешь к подруге своей новой сходить? — спросил Кирилл.
— Да ну! — Хрящ вдруг разозлился. — Она странная какая-то. Такую чушь несет, у меня уши вянут.
— Почему вянут? — удивился Кирилл. — Матом ругается?
— Да нет… В прошлый раз мне целый час докладывала, что у них в школе все носят какие-то снаппы, а она эти снаппы носить не хочет, потому что зимой бу дет модно ходить с багглами какими-то, а дырки в щеках зарастают целый месяц. Во!
— Шиза, — признался Кирилл.
— Ага. И она все время такое мне говорит. У меня от нее уже болит голова.
— А ты чего ей рассказывал?
— Ну я тоже про школу, конечно. Так и так, говорю, учимся. Потом рассказал, как Муха с Вальтом прикололись на выпускном, помнишь?
— Это когда буквы в стенгазете исправили?
— Не-е, когда стол туалетными бумажками забросали. Они брали салфетки и пачкали их конфетами шоколадными. Получались как бы туалетные бумажки. Потом, после собрания все садятся — там шампанское, яблоки всякие — и везде эти бумажки набросаны.
— И ты это ей рассказывал?
— Ага. Только она не поняла ни фига. Сидит, гляделки таращит… Потом опять про свои снаппы…
Хрящ поднялся и снова начал мерить комнату шагами, выглядывая иногда за дверь — не катится ли непомеченный робот.
— Машке хорошо, — с обидой проговорил он. — У нее тут все друзья. Ходит по гостям, треплется, развлекается. А мы маемся, как два придурка.
Кирилл вдруг засопел и резко сел на кровати.
— А мы и есть два придурка! — с неожиданной злостью проговорил он.
— Ты чего? — растерянно заморгал Хрящ.
— А ничего. Где нам тут ходить? Ты на Машку посмотри, а потом на себя посмотри. И сам увидишь, кому место на космолете, а кому — на лесопилке.
— Да что ты на меня разорался! — нахмурился Хрящ. — Сам не лучше, между прочим.
Он выглянул в коридор и тут же весь напрягся, как тигр перед прыжком.
— Еще один едет, — шепнул он. — Десятый. Последовало очередное «Стоп» и «Направо», и но вый робот вкатился в комнату. Хрящ злорадно потер ладошки.
— Сейчас такое напишу, что… что…
— Что тебя отсюда пинком под зад и без скафандра, — закончил Кирилл. — Кончай технику портить, она денег стоит,
Робот вдруг стронулся с места, медленно покатил пои комнате, оставляя маленькие серо-коричневые кучки на полу.
— Ты гляди… ты гляди… — ошарашенно забормотал Хрящ. — От-тана попала! Он что?.. Он тут гадит! Кира, он нам гадит на пол!
— Доигрался, — равнодушно прокомментировал Кирилл. — Скажи спасибо, что в рожу тебе этим не брызнул.
Робот тем временем покатил обратно, тщательно растирая свои кучки по гладкой поверхности пола.
— Он обнаглел! — заорал Хрящ. — Он котяхи размазывает! Ах ты, чугунка тупорылая…
Казалось, Хрящ готов броситься на робота с кулак ми, но тут появился Спартак. Он встревоженно оглядел помещение, потом спросил:
— Что у вас случилось?
— Ничего, — перепугался Хрящ. — Совсем ничего.
— А почему здесь работает дезинфектор? Вы что-то разлили по полу?
— Ага, — неожиданно засмеялся Кирилл. — Хрящ обдулся. Лужицу сделал, до толчка не добежал.
Хрящ от возмущения покрылся пятнами, но Спартака, как ни странно, объяснение устроило. Он уже давно отчаялся понять манеры, привычки и логику своих предков.
— Скоро очередной полупериод, — объявил он. — Через три часа вы должны находиться в капсуле.
— Что, уже домой? — спросил Кирилл, соскакивая е кровати.
— Пройдем в стендовый зал. Только что доставлен детектор, который вы возьмете с собой. Вы должны научиться правильно его включать.
Хрящ бросил на Кирилла еще один испепеляющий взгляд, после чего все трое покинули комнату. Робот так и остался плодить и размазывать свои антисептические кучки.
В стендовом зале обоим уже приходилось бывать — здесь проводились инструктажи. В длинном овальном помещении почти не было никаких приборов, зато имелась масса разных кронштейнов, разъемов, проводов и станин, куда любые приборы можно было легко подключить.
В центре зала стоял широкий стол, и сейчас на нем была разложена вся аппаратура и техника, которую ребята должны были взять с собой на Землю. Здесь же, прямо на столе, устроилась Машка.
— Привет! — Она помахала ребятам рукой. — Мы сегодня летим домой.
— Ура, — буркнул Хрящ. Спартак был деловит и напорист.
— Я обещал, что мы по возможности упростим вашу миссию и сделаем ее максимально безопасной, — сказал он. — Этот детектор в срочном порядке изготовили наши специалисты. Он поможет вам решить проблему с андроидами до того, как вы прикоснетесь к капсуле.
Спартак обошел вокруг стола и зачем-то сдвинул в кучу несколько коробок из темного пластика, затем отодвинул их прочь.
— Раньше с помощью подобного устройства бионетиков можно было деактивировать за одну-две минуты. Сейчас многое изменилось. Сейчас они действуют по полноценной оборонительной программе, для них это равносильно активным боевым действиям. Диапазон их радиообмена меняется каждые четыре секунды.
Кирилл искоса взглянул на приятеля и убедился, что тот кивает с весьма серьезным видом.
— Детектор будет сканировать все диапазоны, пока не вычислит закономерность их чередования. После этого алгоритм будет аннулирован, просто стерт. Бионетики остановятся и перестанут выполнять команды. Но, хочу предупредить, перехват их частоты может занять время. Возможно даже, несколько дней.
— И что нам с ним делать? — спросил Кирилл, кивнув на детектор. — Носить с собой и ручки подкручивать?
— Вам нужно только установить его. Желательно где-нибудь на высоте. И конечно, чтобы он не попался на глаза посторонним.
— На колокольне, — сказала Машка. — Я уже придумала. На кладбище есть старая церковь, там никого не бывает.
— Решайте сами, — кивнул Спартак. — После нейтрализации бионетиков прибор самоуничтожится. ecли все пройдет удачно, то и бионетики тоже самоуничтожатся. Говорю это, чтобы вы не удивлялись и не пытались выяснить, куда они исчезли.
— Больно надо… — тихонько обронил Хрящ.
— Теперь — что касается капсулы, — продолжил Спартак. — Мы практически расшифровали обрывки сигналов. Электроника, энергосистема — все к настоящему времени восстановлено на семьдесят два процента. Думаю, капсула почти готова к самоэвакуации.
— Кажется, халява, — шепнул Хрящ. — Все само сделается.
Но Спартак эти надежды тут же развеял.
— Скорее всего при аварии сорвана внешняя антенна, — он взял со стола молочно-белый диск размером с хорошее блюдо. — Вот эта антенна. Устанавливается очень просто, надо лишь уложить ее в гнездо, и она сама отцентрируется. Разумеется, это сделать некому, кроме вас.
Спартак многозначительно посмотрел на ребят, и те, как по команде, закивали.
— Как видите, все довольно просто. Но я еще не сказал главного. По сигналу мы определили приблизительное местонахождение капсулы — с точностью до километра. — В этот момент налился светом экран на стене. — Это топографическая схема, предполагаемый участок обведен окружностью. Есть еще увеличенный снимок…
Ребята приникли к экрану, разглядывая вид с космической орбиты на родной город.
— Окраины, — сказал Кирилл. — Вот огороды, дорога объездная, кладбище. И пруд. А если эта штука в пруду?
— Сомневаюсь, — покачал головой Спартак. — Думаю, бионетики позаботились о ней. Скорее всего капсула хорошо спрятана. Но по приборам вам нетрудно будет ее найти. И желательно заняться этим сразу после посадки.
— Но мы садимся ночью, — напомнила Машка. — И нам потребуется сначала выяснить, что творится в городе.
— Хорошо, дождитесь утра, — пожал плечами Спартак. — Только не забывайте, что здесь сотни людей ждут результата. И среди них Ираида — ребенок, потерявший отца. Что еще? Рациями пользуйтесь поменьше. В остальном советую быть решительнее. При малейшей опасности вас подберет эвакуатор.
— И куда? — спросил Хрящ. — Опять к вам?
— Ну да, — нерешительно кивнул Спартак. — Сначала к нам.
— А потом?
— Мы о вас позаботимся, — сухо ответил офицер и посмотрел на часы. — Сейчас кратко повторим все инструкции и начнем готовиться к отправке.
Уже перед посадкой в капсулу Хрящ отвел Кирилла в сторонку и тихо проговорил:
— А чего ж про зарплату не спросил?
— Да не знаю… — смутился Кирилл. — Как-то случая не было. А ты?
— У меня тоже случая не было. Может, сами догадаются?
— Ага, жди! Дураки мы с тобой набитые — вот мы кто.
Конечно, перед стартом Хрящ держался бодрячком. Его, как и остальных, одели в десантный шлем и панцирь, обвешали всевозможными приспособлениями, и он вышагивал, словно петух, страшно довольный собой. Зато потом показал свое истинное лицо…
Впрочем, когда началось свободное падение, Кирилл и сам готов был заорать от страха. Но Машка молчала — молчал и он.
В километре от земли падение начало замедляться, всех вдавило в кресла. Вернее, это были не кресла, а лежачие углубления в полу. В них удобно умещались все части тела, и казалось, что плывешь, а не лежишь.
Никто не заметил касания с землей, это был самый тихий и плавный этап посадки. Просто в какой-то момент Машка сказала, что можно вылезать, после чего открылся торцевой люк.
Снаружи царила беспокойная ветреная ночь. Капсула опустилась на краю леса. Было слышно, как гудят кроны сосен, свистит ветер и ломаются иногда сухие ветки.
Хрящ на четвереньках выбрался наружу и упал в мокрую траву, отшвырнув шлем.
— Приехали, блин… — простонал он. — Не бывать мне космонавтом.
Кирилл не стал валяться в траве, он торопливо отбежал подальше и спрятался за толстым деревом. После тряски, перегрузок и волнения организм бунтовал.
Когда он вернулся, Машка стояла, прислонившись к шершавому стволу сосны, и смотрела вдаль. Туда, где лениво перемигивались редкие огни города. Почему-то казалось, что здесь прошла вечность, и все постарело — дома, люди.
— В город нельзя, — сказала Машка, хотя все об этом догадывались. — Поставим палатку или будем ночевать в капсуле?
—А как лучше?
— В палатке удобней, но в капсуле безопаснее.
— Честно говоря, меня в сон не особо тянет, — признался Кирилл. — Сейчас не до спанья.
— Это правда, — тихо ответила Машка, прислушиваясь к тревожному шуму леса.
— Я все-таки схожу в город, — объявил вдруг Кирилл. — Ненадолго. Мне надо к своим зайти.
— Кирилл, не ходи, — встревожилась Машка. — Откуда нам знать, что сейчас там творится?
— Вот и узнаю, — сказал Кирилл, снимая жилет. — Не бойся, я потихоньку. Мне обязательно нужно.
— А если поймают?
— Вытащите, — пожал плечами Кирилл.
— Может, мы тебя проводим, — предложила Машка, уже почти соглашаясь.
— Вот втроем нас точно засекут и цапнут. А один я мухой проскочу, никто и не услышит.
— А нам чего тут делать? — подал голос Хрящ. Он Уже пришел в себя и теперь пыхтел возле люка, вытаскивая ящик с оружием и оборудованием. — Может, мы пока на колокольню сходим? Поставим прибор, пока никто не видит, а?
— Можно, — с осторожностью согласилась Машка.
— Справитесь без меня? — спросил Кирилл. Хрящ в ответ только фыркнул. Потом подошел и сунул ему в руку рацию — округлую коробочку на пружинистом ободке, который удобно закреплялся на шее или на голове.
—Может, посплю. А ты?
— Не знаю… Наверно, схожу телку эту поищу… Ираиду. Мосты наведу. А ты со своей Машкой тут сиди. Кирилл завалился на кровать, блаженно вытянулся. — Вот это жизнь! — сказал он.
* * *
За три дня, проведенные в подземельях, лицо Пакли не только обросло редкими желтыми щетинками, но и приобрело зверское и вместе с тем несчастное выражение.За этот весьма короткий срок Пакля сумел опуститься ниже некуда. Если раньше он хоть как-то следил за собой — смачивал по утрам волосы, чтоб не торчали, своевременно выдавливал прыщи, отколупывал кусочки грязи с одежды, — то теперь ему на все стало плевать. Теперь он выглядел, как пугало.
Поршень, который пришел в очередной раз навестить приятеля, разглядывал его со смешанными чувствами. В нем боролись жалость и отвращение. Хотелось, с одной стороны, Паклю помыть, постричь и переодеть — просто, чтоб не видеть перед собой эту гадкую подземную крысу. С другой стороны. Паклю хотелось прибить. Чтоб не мучился.
С каждым днем Поршень все больше тяготился тем, что на свете существует Пакля, что приходится дышать с ним одним воздухом и даже иметь общие дела. Пакля мешал, Пакля никуда не вписывался. Что с ним таким делать? По ресторанам ездить? Так он даже не знает, что там положено менять пепельницы. Будет орать: «Оставь, там бычки еще длинные!»
— Ну давай, — угрюмо сказал Пакля, когда они с Поршнем закончили разглядывать друг друга. — Показывай, чего приволок.
В гулком подвале его голос звучал зловеще. Поршень поставил на железный стол две сумки, начал выкладывать.
— Вот — шоколадки, таранка, бананы. Здесь еще батарейки для фонаря…
— А крабовые палочки? — беспокойно проговорил Пакля. — А-а, вижу… Так, кассеты… А газету с программой? А это еще что?
— Это? Я решил еще книжек тебе принести, — ответил Поршень, замечая в приятели какую-то наглую развязанность, которой раньше не было. — Тут боевики всякие. Я из дома взял.
— Книжки? Да на кой хрен они мне?! — взвился Пакля и с размаху наподдал по книгам ногой. Они полетели в стороны, шелестя страничками. — Тоже придумал — книжки! Еще бы раскраски с фломастерами приволок.
Поршень с испугом смотрел, каким нервным его приятель стал в подполье. Пакля, продолжая с негодованием что-то бормотать, покопался в куче припасов, выбрал пакет с чипсами, открыл пиво и сел на диван.
— Рассказывай, — потребовал он. — Чего снаружи делается? Как там городок без меня?
— Городок на ушах стоит, — Поршень присел напротив. — Солдаты кругом. Везде лазят, все проверяют. Тебе наверх нельзя, даже не думай.
Глаза Поршня тем временем обегали временное пристанище приятеля — комнатку, которую соорудили умелые близнецы. Здесь был диванчик, кресло — все с помойки. На ветхом фанерном ящике стояла видеодвойка, к которой снаружи, из-под потолка, тянулись несколько проводов. Имелся даже крошечный холодильник.
Пол был завален всевозможными обертками и огрызками. Похоже, Пакля прибирался только одним способом — сдвигал все ногой в угол. В помещении уже стоял характерный запашок.
И тут глаза Поршня наткнулись на кучку небольших зеленых яблок, сложенных в углу на газете.
— А это откуда? — встревожился он. — Я вроде не приносил.
— Конечно, — ухмыльнулся Пакля. — Я это сам принес.
— Как принес?! Откуда принес?
— Из садика. Тут недалеко. Я вечером сгонял по-быстрому — и вот.
Некоторое время Поршень только смотрел и ошалело моргал.
— Ты что, с дуба рухнул? — проговорил он наконец. — Какой, на хрен, садик! Тебе вообще жало высовывать нельзя!
— Ага! — тут же взвизгнул Пакля. — Тебе хорошо говорить. Ты все гуляешь, прохлаждаешься. А вот посиди тут хоть день, а я посмотрю, как ты вытерпишь.
— Знаешь, Пакля, — жестко проговорил Поршень. — Если так уж не терпится — в другом месте посидишь. И долго-долго будешь там сидеть. Только без видика и без пива.
— Да меня тошнит уже от этого пива! — Пакля в сердцах запустил бутылку в угол. — Я тоже погулять хочу!
— Да тихо ты… — спокойно сказал Поршень, понимая, что ссориться им никак нельзя. — Я ведь за тебя боюсь.
— А ты не бойся. За меня пусть близнецы боятся.
— Ладно тебе… — примирительно кивнул Поршень. — Потерпи еще. Я ж все понимаю… Ну, хочешь погулять — сделаем. Устроим прогулочку. Вывезем на природу по-тихому, винца возьмем, шашлычка там…
— И Пельменя, — добавил Пакля, который страшно соскучился по всем знакомым. — Кстати, как он там?
— Да я не знаю. Я его пока не трогаю, все дела сам делаю.
— Какие дела, скажи хоть. Я раз пробовал через шлем посмотреть — не видно ничего. Далеко, наверно.
— Да, далеко. Мы с близнецами сейчас по соседним районам барыг трясем.
— И чего, получается? — недоверчиво хмыкнул Пакля.
— А то! Думаешь, откуда все эти телевизоры и бананы? Стараемся помаленьку. Кстати, с Кирой вопрос разобрали.
—Как?
— А просто. Я стуканул, что он по городу с оружием гуляет. Теперь его тоже солдаты ищут. Только он куда-то пропал. Тоже, наверно, прячется.
Помолчав немного, Пакля горестно проговорил:
— Хреново мне тут. И сколько еще сидеть — неизвестно. Хуже, чем в тюрьме.
— Да… — вяло согласился Поршень. — Потерпи пока.
— А может, я куда-нибудь уеду? — загорелся вдруг Пакля. — За границу, а? На Канары. Ты ж барыг трясешь — деньги есть. Давай организуем.
— За границу ехать — значит, в ментовку за загранпаспортом идти. И окажешься не на Канарах, а в обезьяннике.
— А если по-тихому?
— Это еще как?
— Ну без паспортов. Близнецы через всякие КПП проведут. Если что — погранцов разгонят. А потом обратно тем же макаром.
— Ага, хочешь, чтоб в международный розыск тебя объявили… Оно тебе надо?
Пакля примолк. Еще ни разу его имя не стояло рядом с понятием «международный розыск». Ему на секунду представилось: вот его фотографии, расклеенные в лондонских портах и американских полицейских участках. Вот агенты ФБР ходят по барам и говорят осведомителям: «Хелло, Джон, мы ищем одного русского парня…»
А потом в каком-нибудь мафиозном картеле скажут: «Этот парень нам нужен!» И выкрадут его прямо из-под носа полиции, и переправят на самолете в сердце колумбийских джунглей, И там Пакля — тот самый зарыбинский Пакля — будет вести переговоры с наркобаронами от имени загадочного и могущественного синдиката «Громовержец».
От мечтаний его отвлек жуткий вой из основного помещения.
— Что это? — прошептал побледневший Поршень.
— А-а… — Пакля небрежно махнул рукой. — В зверинце кто-то проснулся. Буренка какая-нибудь.
Поршню все еще было не по себе. Он испугался, что озверевшая корова сейчас ворвется сюда, сломав фанерную стену, и поднимет всех на рога. И никакой шлем не поможет.
Он вдруг остро представил себе участь несчастного приятеля, обреченного сидеть в одиночестве. Здесь — в гулком подвале, среди нечистот, жутких животных и их тоскливого воя. В этом сумрачном кошмаре облик Пакли-затворника приобретал едва ли не мистические черты.
— Хочешь, штуку одну покажу, — сказал вдруг Пакля.
— Какую? — Поршень чуть нахмурился. Он не считал, что Пакля здесь сможет предложить что-то хорошее.
— Да пошли. Словами не расскажешь, надо смотреть.
Выйдя из комнатки и оказавшись в полутемном подвале, Поршень сразу захотел наверх, на воздух. Он так и не смог представить, как Пакля выдержал здесь несколько дней.
— Я здесь все уже облазил, сам понимаешь, — говорил Пакля, пока они углублялись в сумрачный зал. — А эту штуку только вчера нашел. Ну вот — смотри…
Поршень увидел в одном из самых темных углов огромную сплюснутую коробку, всю в ржавчине и гари. Из-под бетонного перекрытия к ней тянулся толстый кабель, местами латаный.
— Ну и? — равнодушно проронил Поршень. — Железка какая-то. Еще со строительства тут ржавеет.
— Хрена там, а не строительство, — проговорил Пакля, задорно хрустя чипсами. — Близнецы приперли.
— Ни фига себе… — Поршень обошел контейнер вокруг. — И как они, интересно, в подвал это пропихнули?
— Не знаю, — Пакля скомкал пакет от чипсов и запустил в темноту. — Похоже, поднимали плиты наверху.
— Чушь какая-то… — Поршень покачал головой. — На что им этот ящик?
— Знаешь, может, это и не просто ящик, — многозначительно проговорил Пакля. — Может, это такая же штука, на которой Кира в тот раз летал.
— Что? Она летает? — сразу заинтересовался Поршень.
— Должна. Близнецы, хоть и здоровые, но сами такую не дотащили бы. Она сама прилетела.
— И ты это видел?
— Нет, когда я сюда пришел, она уже была. Но я видел, близнецы с ней возились. Вроде как ремонтировали. Видишь, тут швы от сварки. Дверцы вот заново установили.
— Так-так-так… — загорелся Поршень. — Это очень здорово. А где, к примеру, руль, педали какие-нибудь? Все внутри?
— Внутри, —кивнул Пакля и как-то странно усмехнулся. — Я ж тебе еще самое интересное не показывал. Лезь за мной, — и он щелкнул кнопкой фонарика. — Ну, дыши глубже, — объявил Пакля и раскрыл створку внутреннего люка. — Вот тебе руль с педалями…
— А-а-а… — вырвалось у потрясенного Поршня. На него смотрел скукоженный замерзший мертвец, весь заляпанный брызгами мерзлой крови. На нем, хоть и с трудом, узнавалась военная форма.
В голове пронесся вихрь страшных мыслей. Первым делом Поршень подумал, что в подвал наведались с проверкой солдаты из города. А сумасшедший Пакля одного убил и заморозил.
— Ты что?! — прохрипел Поршень. — Откуда это?
— Страшно? — В свете фонарика небритое прыщавое лицо Пакли казалось мордой злого тролля. — Не знаю, откуда. Он тут до меня был. Может, близнецы знают.
— Мне надо идти, — заторопился Поршень, у которого появилась настоятельная потребность в свежем воздухе. — Совсем забыл, у меня стрелка забита.
— Иди, иди… — кисло усмехнулся Пакля.
— Я скоро еще забегу, — поспешил оправдаться Поршень.
— Забегай. И про шашлычок не забудь, который обещал.
У выхода Пакля протянул приятелю сложенный листок.
— Это список, — сказал он. — Принесешь мне, когда в следующий раз появишься.
Поршень развернул бумажку и присвистнул.
— Тут столько всего… Это мне целый день по магазинам гулять.
— Ну и погуляй. А то я сам погуляю.
— А это что? — Поршень ткнул пальцем в список. — Что за сега?
— Приставка для телевизора. Только картриджей захвати побольше.
— А пневматический пистолет зачем?
— По бутылкам буду стрелять. У меня их теперь много. Всегда хотел, чтоб у меня такой пистолет был.
— Ну… попробую, — Поршень пожал плечами и повернулся к выходу.
— Погоди! — Пакля взял его за рукав и пристально посмотрел в глаза. — А бабу можешь мне привести?
— Не знаю, — растерялся Поршень. — А какую?
— Да какую-нибудь.
— Я ж не знаю, кто тебе даст. Напиши, как зовут, адрес — я съезжу, передам, что ты типа соскучился…
— Адрес? — Пакля почесал макушку. Ему стыдно было признаться, но адресов, где девушки ждали бы от него весточек, не существовало. — Ладно, не надо. Бабы протрепаться могут. Потерплю пока.
— Ясное дело, лучше потерпи. Ну я пошел?
— Давай.
Поршень взбежал по лестнице и с наслаждением вдохнул воздух свободы. Про приятеля, оставшегося в кошмарных подземельях, он постарался сразу забыть.
Поршня вполне устраивало, что Пакля изолирован от мира. Пусть он обдувается пивом и играет в приставки, не вмешиваясь в дела.
А дел у Поршня сейчас хватало. Два послушных и немногословных помощника, которых подарила ему судьба, были для него все равно, что начальный капитал. Поршень предвидел, что долго этот подарок судьбы не удержится, рано или поздно близнецов не станет. Но пока они есть, нужно урвать побольше, утвердиться, позаботиться о будущем.
Поршень думал не только о деньгах. Он хорошо понимал, что лучше любых телохранителей человека бережет его репутация.
Именно ее он и зарабатывал, причем не в унылом Зарыбинске, а вокруг, в большом и непознанном мире. Он добивался, чтобы везде знали: Поршень — это мощь, решимость, власть. Близнецы своими мощными руками словно прокладывали в жизни просеку, по которой Поршень собирался ходить в дальнейшем.
И когда эта просека будет достаточно широкой и длинной, считал он, необходимость в близнецах просто отпадет.
* * *
— Тихо! — прошипел Хрящ, прильнув к приоткрытой двери. — Еще один едет.— Делать тебе нечего, — вздохнул Кирилл и перевернулся на другой бок.
— Тихо, говорю! — Хрящ выскользнул в коридор и там отчетливо скомандовал: — Стоп! Напра-во!
Через секунду в комнату вкатился оранжевый робот-тумба и тревожно замигал своими огоньками.
— Сюда, сюда… — поманил Хрящ. — Тише, маленький, не обижу.
Робот застыл, ожидая распоряжений. Два телеобъектива тупо пялились в пространство. Хрящ вынул из кармана ключи от дома и с отвратительным скрежетом начал выцарапывать на круглом боку робота «Гимназия». Закончив, он хлопнул его по макушке и сказал:
— Свободен.
Робот укатился. Хрящ начал ходить туда-сюда, вздыхая и с тоской озирая голые стены.
— От-тана… Девятерых уже пометил, — похвастался он. — Надо б еще одного — для круглого счета.
— Дурацкое дело нехитрое, — лениво отозвался с кровати Кирилл.
— А что тут еще делать? Чем заниматься?
— Знаешь, чем кот занимается, когда ему делать нечего?
— Знаю.
— Вот и займись.
— Да иди ты… — Хрящ сел на кровать. — Скучно у них тут. Хоть бы телевизор поставили.
— Сказано ж тебе — нельзя. Ты не должен ничего видеть и ничего знать, потому что… потому что… — Кирилл забыл, почему нельзя. Хотя Спартак довольно долго рассказывал про какие-то принципы влияния прошлого и будущего.
— А чего не хочешь к подруге своей новой сходить? — спросил Кирилл.
— Да ну! — Хрящ вдруг разозлился. — Она странная какая-то. Такую чушь несет, у меня уши вянут.
— Почему вянут? — удивился Кирилл. — Матом ругается?
— Да нет… В прошлый раз мне целый час докладывала, что у них в школе все носят какие-то снаппы, а она эти снаппы носить не хочет, потому что зимой бу дет модно ходить с багглами какими-то, а дырки в щеках зарастают целый месяц. Во!
— Шиза, — признался Кирилл.
— Ага. И она все время такое мне говорит. У меня от нее уже болит голова.
— А ты чего ей рассказывал?
— Ну я тоже про школу, конечно. Так и так, говорю, учимся. Потом рассказал, как Муха с Вальтом прикололись на выпускном, помнишь?
— Это когда буквы в стенгазете исправили?
— Не-е, когда стол туалетными бумажками забросали. Они брали салфетки и пачкали их конфетами шоколадными. Получались как бы туалетные бумажки. Потом, после собрания все садятся — там шампанское, яблоки всякие — и везде эти бумажки набросаны.
— И ты это ей рассказывал?
— Ага. Только она не поняла ни фига. Сидит, гляделки таращит… Потом опять про свои снаппы…
Хрящ поднялся и снова начал мерить комнату шагами, выглядывая иногда за дверь — не катится ли непомеченный робот.
— Машке хорошо, — с обидой проговорил он. — У нее тут все друзья. Ходит по гостям, треплется, развлекается. А мы маемся, как два придурка.
Кирилл вдруг засопел и резко сел на кровати.
— А мы и есть два придурка! — с неожиданной злостью проговорил он.
— Ты чего? — растерянно заморгал Хрящ.
— А ничего. Где нам тут ходить? Ты на Машку посмотри, а потом на себя посмотри. И сам увидишь, кому место на космолете, а кому — на лесопилке.
— Да что ты на меня разорался! — нахмурился Хрящ. — Сам не лучше, между прочим.
Он выглянул в коридор и тут же весь напрягся, как тигр перед прыжком.
— Еще один едет, — шепнул он. — Десятый. Последовало очередное «Стоп» и «Направо», и но вый робот вкатился в комнату. Хрящ злорадно потер ладошки.
— Сейчас такое напишу, что… что…
— Что тебя отсюда пинком под зад и без скафандра, — закончил Кирилл. — Кончай технику портить, она денег стоит,
Робот вдруг стронулся с места, медленно покатил пои комнате, оставляя маленькие серо-коричневые кучки на полу.
— Ты гляди… ты гляди… — ошарашенно забормотал Хрящ. — От-тана попала! Он что?.. Он тут гадит! Кира, он нам гадит на пол!
— Доигрался, — равнодушно прокомментировал Кирилл. — Скажи спасибо, что в рожу тебе этим не брызнул.
Робот тем временем покатил обратно, тщательно растирая свои кучки по гладкой поверхности пола.
— Он обнаглел! — заорал Хрящ. — Он котяхи размазывает! Ах ты, чугунка тупорылая…
Казалось, Хрящ готов броситься на робота с кулак ми, но тут появился Спартак. Он встревоженно оглядел помещение, потом спросил:
— Что у вас случилось?
— Ничего, — перепугался Хрящ. — Совсем ничего.
— А почему здесь работает дезинфектор? Вы что-то разлили по полу?
— Ага, — неожиданно засмеялся Кирилл. — Хрящ обдулся. Лужицу сделал, до толчка не добежал.
Хрящ от возмущения покрылся пятнами, но Спартака, как ни странно, объяснение устроило. Он уже давно отчаялся понять манеры, привычки и логику своих предков.
— Скоро очередной полупериод, — объявил он. — Через три часа вы должны находиться в капсуле.
— Что, уже домой? — спросил Кирилл, соскакивая е кровати.
— Пройдем в стендовый зал. Только что доставлен детектор, который вы возьмете с собой. Вы должны научиться правильно его включать.
Хрящ бросил на Кирилла еще один испепеляющий взгляд, после чего все трое покинули комнату. Робот так и остался плодить и размазывать свои антисептические кучки.
В стендовом зале обоим уже приходилось бывать — здесь проводились инструктажи. В длинном овальном помещении почти не было никаких приборов, зато имелась масса разных кронштейнов, разъемов, проводов и станин, куда любые приборы можно было легко подключить.
В центре зала стоял широкий стол, и сейчас на нем была разложена вся аппаратура и техника, которую ребята должны были взять с собой на Землю. Здесь же, прямо на столе, устроилась Машка.
— Привет! — Она помахала ребятам рукой. — Мы сегодня летим домой.
— Ура, — буркнул Хрящ. Спартак был деловит и напорист.
— Я обещал, что мы по возможности упростим вашу миссию и сделаем ее максимально безопасной, — сказал он. — Этот детектор в срочном порядке изготовили наши специалисты. Он поможет вам решить проблему с андроидами до того, как вы прикоснетесь к капсуле.
Спартак обошел вокруг стола и зачем-то сдвинул в кучу несколько коробок из темного пластика, затем отодвинул их прочь.
— Раньше с помощью подобного устройства бионетиков можно было деактивировать за одну-две минуты. Сейчас многое изменилось. Сейчас они действуют по полноценной оборонительной программе, для них это равносильно активным боевым действиям. Диапазон их радиообмена меняется каждые четыре секунды.
Кирилл искоса взглянул на приятеля и убедился, что тот кивает с весьма серьезным видом.
— Детектор будет сканировать все диапазоны, пока не вычислит закономерность их чередования. После этого алгоритм будет аннулирован, просто стерт. Бионетики остановятся и перестанут выполнять команды. Но, хочу предупредить, перехват их частоты может занять время. Возможно даже, несколько дней.
— И что нам с ним делать? — спросил Кирилл, кивнув на детектор. — Носить с собой и ручки подкручивать?
— Вам нужно только установить его. Желательно где-нибудь на высоте. И конечно, чтобы он не попался на глаза посторонним.
— На колокольне, — сказала Машка. — Я уже придумала. На кладбище есть старая церковь, там никого не бывает.
— Решайте сами, — кивнул Спартак. — После нейтрализации бионетиков прибор самоуничтожится. ecли все пройдет удачно, то и бионетики тоже самоуничтожатся. Говорю это, чтобы вы не удивлялись и не пытались выяснить, куда они исчезли.
— Больно надо… — тихонько обронил Хрящ.
— Теперь — что касается капсулы, — продолжил Спартак. — Мы практически расшифровали обрывки сигналов. Электроника, энергосистема — все к настоящему времени восстановлено на семьдесят два процента. Думаю, капсула почти готова к самоэвакуации.
— Кажется, халява, — шепнул Хрящ. — Все само сделается.
Но Спартак эти надежды тут же развеял.
— Скорее всего при аварии сорвана внешняя антенна, — он взял со стола молочно-белый диск размером с хорошее блюдо. — Вот эта антенна. Устанавливается очень просто, надо лишь уложить ее в гнездо, и она сама отцентрируется. Разумеется, это сделать некому, кроме вас.
Спартак многозначительно посмотрел на ребят, и те, как по команде, закивали.
— Как видите, все довольно просто. Но я еще не сказал главного. По сигналу мы определили приблизительное местонахождение капсулы — с точностью до километра. — В этот момент налился светом экран на стене. — Это топографическая схема, предполагаемый участок обведен окружностью. Есть еще увеличенный снимок…
Ребята приникли к экрану, разглядывая вид с космической орбиты на родной город.
— Окраины, — сказал Кирилл. — Вот огороды, дорога объездная, кладбище. И пруд. А если эта штука в пруду?
— Сомневаюсь, — покачал головой Спартак. — Думаю, бионетики позаботились о ней. Скорее всего капсула хорошо спрятана. Но по приборам вам нетрудно будет ее найти. И желательно заняться этим сразу после посадки.
— Но мы садимся ночью, — напомнила Машка. — И нам потребуется сначала выяснить, что творится в городе.
— Хорошо, дождитесь утра, — пожал плечами Спартак. — Только не забывайте, что здесь сотни людей ждут результата. И среди них Ираида — ребенок, потерявший отца. Что еще? Рациями пользуйтесь поменьше. В остальном советую быть решительнее. При малейшей опасности вас подберет эвакуатор.
— И куда? — спросил Хрящ. — Опять к вам?
— Ну да, — нерешительно кивнул Спартак. — Сначала к нам.
— А потом?
— Мы о вас позаботимся, — сухо ответил офицер и посмотрел на часы. — Сейчас кратко повторим все инструкции и начнем готовиться к отправке.
Уже перед посадкой в капсулу Хрящ отвел Кирилла в сторонку и тихо проговорил:
— А чего ж про зарплату не спросил?
— Да не знаю… — смутился Кирилл. — Как-то случая не было. А ты?
— У меня тоже случая не было. Может, сами догадаются?
— Ага, жди! Дураки мы с тобой набитые — вот мы кто.
* * *
Никогда Кириллу не было столь стыдно за приятеля, чем в те минуты, когда капсула-эвакуатор зарывалась в атмосферу. Удовольствие, конечно, ниже среднего, когда тяжелая железная коробка трясется и громыхает как жестянка. Но зачем же так материться при Машке?Конечно, перед стартом Хрящ держался бодрячком. Его, как и остальных, одели в десантный шлем и панцирь, обвешали всевозможными приспособлениями, и он вышагивал, словно петух, страшно довольный собой. Зато потом показал свое истинное лицо…
Впрочем, когда началось свободное падение, Кирилл и сам готов был заорать от страха. Но Машка молчала — молчал и он.
В километре от земли падение начало замедляться, всех вдавило в кресла. Вернее, это были не кресла, а лежачие углубления в полу. В них удобно умещались все части тела, и казалось, что плывешь, а не лежишь.
Никто не заметил касания с землей, это был самый тихий и плавный этап посадки. Просто в какой-то момент Машка сказала, что можно вылезать, после чего открылся торцевой люк.
Снаружи царила беспокойная ветреная ночь. Капсула опустилась на краю леса. Было слышно, как гудят кроны сосен, свистит ветер и ломаются иногда сухие ветки.
Хрящ на четвереньках выбрался наружу и упал в мокрую траву, отшвырнув шлем.
— Приехали, блин… — простонал он. — Не бывать мне космонавтом.
Кирилл не стал валяться в траве, он торопливо отбежал подальше и спрятался за толстым деревом. После тряски, перегрузок и волнения организм бунтовал.
Когда он вернулся, Машка стояла, прислонившись к шершавому стволу сосны, и смотрела вдаль. Туда, где лениво перемигивались редкие огни города. Почему-то казалось, что здесь прошла вечность, и все постарело — дома, люди.
— В город нельзя, — сказала Машка, хотя все об этом догадывались. — Поставим палатку или будем ночевать в капсуле?
—А как лучше?
— В палатке удобней, но в капсуле безопаснее.
— Честно говоря, меня в сон не особо тянет, — признался Кирилл. — Сейчас не до спанья.
— Это правда, — тихо ответила Машка, прислушиваясь к тревожному шуму леса.
— Я все-таки схожу в город, — объявил вдруг Кирилл. — Ненадолго. Мне надо к своим зайти.
— Кирилл, не ходи, — встревожилась Машка. — Откуда нам знать, что сейчас там творится?
— Вот и узнаю, — сказал Кирилл, снимая жилет. — Не бойся, я потихоньку. Мне обязательно нужно.
— А если поймают?
— Вытащите, — пожал плечами Кирилл.
— Может, мы тебя проводим, — предложила Машка, уже почти соглашаясь.
— Вот втроем нас точно засекут и цапнут. А один я мухой проскочу, никто и не услышит.
— А нам чего тут делать? — подал голос Хрящ. Он Уже пришел в себя и теперь пыхтел возле люка, вытаскивая ящик с оружием и оборудованием. — Может, мы пока на колокольню сходим? Поставим прибор, пока никто не видит, а?
— Можно, — с осторожностью согласилась Машка.
— Справитесь без меня? — спросил Кирилл. Хрящ в ответ только фыркнул. Потом подошел и сунул ему в руку рацию — округлую коробочку на пружинистом ободке, который удобно закреплялся на шее или на голове.