Страница:
Королевский врач поднял голову. Вид у него был озадаченный.
– Да, конечно. Нет, лучше посмотрите сами, отчего он умер.
Феррас и комендант подошли к кровати. Феррас не удержался и зажал большой палец в кулаке: этот знак делает человека невидимым для бога смерти Керниоса. За свою жизнь он повидал немало насильственных смертей, но впервые ему захотелось защититься.
Бледная кожа и светлые волосы Кендрика делали его таким похожим на младшую сестру, что Феррасу вдруг стало неловко смотреть на обнаженное тело, хотя капитан не раз видел принца раздетым и купающимся в реке после утомительной охоты.
Когда с трупа смыли кровь, все заметили следы порезов на мертвых руках. Значит, Кендрик защищался. Раны на груди и на Животе открылись во всей своей чудовищности: с полдюжины глубоких порезов, внутри которых запеклась алая кровь.
– Это не меч, – помолчав, сказал комендант. Его дыхание стало хриплым, словно вид ран обеспокоил его куда больше, чем он хотел показать. – Нож?
– Вероятно. – Чавен нахмурился. – Может быть, изогнутый нож. Видите, как раны расширяются с одной стороны…
– Изогнутый нож? – Густые брови Броуна поползли вверх. Он посмотрел на Ферраса, который вдруг почувствовал, что сердце его готово выскочить из груди от изумления и страха.
– Я знаю, у кого есть такой нож, – выдохнул Феррас.
– Мы все это знаем, – откликнулся комендант.
В голове у Баррика не осталось ни одной мысли. Шуршание одеяла, которое Бриони накинула поверх ночной рубашки, шарканье собственных шагов, бормотание людей – звуки смешались, будто он слушал шум моря в раковине. Он никак не мог поверить, что все случилось на самом деле.
– Принц Баррик, – позвал его кто-то; кажется, один из пажей. – Это правда, он умер? Наш господин Кендрик умер?
Баррик не решился отвечать. Он крепче стиснул зубы, чтобы не разрыдаться и не впасть в истерику.
Бриони знаком приказала всем отойти. Тогда любопытствующие окружили иерарха Сисела, пытаясь узнать новости у него. Сисел задержался, и близнецы ушли вперед. В конце коридора они повернули к часовне Эривора, но на следующем повороте Бриони двинулась в другую сторону.
– Нет, не туда, – подсказал ей Баррик, решивший, что бедная сестра заблудилась в собственном доме.
Но она тряхнула головой и пошла дальше, к следующему повороту.
– Куда мы направляемся? – спросил принц.
– Не в часовню.
Тон ее голоса казался совершенно ровным, словно ничего страшного не произошло. Но когда Бриони повернулась лицом к брату, в глазах ее была жуткая пустота. От этого незнакомого взгляда Баррику стало не по себе.
– В часовне они нас найдут, – пояснила Бриони.
– Что? О чем ты говоришь?
Сестра схватила его за руку и потащила в следующий коридор. Только когда Баррик увидел дверь старой кладовой, он понял, куда они пришли.
– Мы не были здесь… много лет, – сказала Бриони.
В кладовой она взяла с полки огарок свечи и зажгла его от настенного светильника в коридоре. Наконец они закрыли за собой дверь. Забегали знакомые тени. Баррик прекрасно помнил их игру.
– Почему мы не пошли в храм? – спросил он, боясь услышать ответ. Принц еще никогда не видел сестру в таком состоянии.
– Потому что там они найдут нас – Гейлон, иерарх и прочие. И заставят что-нибудь делать. – Лицо девушки было бледным, но решительным. – Неужели ты не понимаешь?
– Не понимаю – что? Кендрик… Бриони, Кендрика убили! Кто-то убил его! – Он потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. – Кто это сделал?
Глаза сестры блестели от слез.
– Какая разница! Нет, я не то говорю: разница, конечно, есть. Но неужели ты ничего не понимаешь? Не понимаешь, что должно произойти дальше? Они сделают тебя принцем-регентом, а меня отправят в Иеросоль и выдадут замуж за Лудиса Дракаву. Теперь им это удастся. Все сейчас в ужасе и хотят вернуть отца.
– Но ведь не им решать, – возразил Баррик. Он не поспевал за ходом мыслей сестры – они менялись так стремительно, будто Бриони нес бурный речной поток, а принц оставался на берегу, увязнув в грязи. Баррик никак не мог сосредоточиться. Кошмары, что наполняли его сны, вдруг вырвались наружу и завладели его реальной жизнью. Кто-то должен все расставить по своим местам. Он сам удивился тому, что произнес, но он сказал правду: – Я тоже хочу, чтобы отец вернулся. Я очень этого хочу.
Бриони попыталась что-то ответить, но губы ее предательски задрожали. Она опустилась на пыльный пол и обхватила колени Руками.
– Бедный… К-Кендрик! – Принцесса пыталась сдержать слезы. – Он был таким холодным, Баррик. Даже еще… когда еще не умер. Он дрожал.
Девушка всхлипнула и опустила голову на колени.
Баррик посмотрел на потолок кладовой, по которому, словно по воде, бежали блики от пламени свечи. Ему захотелось войти в реку вместе с Бриони и уплыть куда глаза глядят.
– Помнишь, мы прятались от него здесь, когда были маленькими? – спросил он. – Кендрик сердился, если не мог нас найти. А так каждый раз и получалось.
– Да, тетушка Мероланна рассказала ему про наше убежище, но он все равно забывал. – Бриони взглянула на брата и безрадостно улыбнулась. – Он бегал по залам и кричал: «Баррик! Бриони! Я все расскажу отцу!» И страшно злился.
Они долго молчали, прислушиваясь к призрачному эху.
– И как же нам теперь быть? Я не хочу становиться регентом, совсем не хочу, – заговорил Баррик. – Мы должны сбежать. Тогда они не смогут сделать меня регентом, а тебя – отдать Лудису.
– Но кто будет править Южным Пределом? – спросила Бриони.
– Пусть правит Авин Броун. Или модник Гейлон. Боги свидетели, он мечтает об этом.
– Тогда ему тем более нельзя отдавать королевство. Сестра Утта всегда говорит: людям, которые жаждут власти, не следует ее доверять.
– Однако кроме них, никто ее не захочет, – возразил Баррик и сел рядом с сестрой. – Я не желаю быть регентом. А почему бы не доверить власть тебе? Ты ведь старшая.
Даже сейчас, несмотря на душевную боль, Бриони не могла не улыбнуться.
– Ты настоящее чудовище, Баррик, – ты сейчас впервые признал, что я старше. Но ведь речь идет о разнице в несколько секунд.
Баррик обмяк. Он не смог улыбнуться в ответ: предательская слабость, словно серый дым, проникала в тело, сердце и голову принца, спутала его мысли.
– Я хочу умереть, – сказал он. – Уйти к Кендрику. Это куда проще, чем убегать.
– Не смей так говорить! – Бриони схватила брата за руку и наклонилась, приблизив лицо к его лицу. – И не думай о том, чтобы оставить меня одну.
Ему так захотелось рассказать ей все, открыть сестре свою давнюю тайну, рождавшую страдания и ночные кошмары. Но многолетняя привычка прятаться была сильнее его даже в такой момент.
– Это ты оставишь меня одного, – сказал он вместо этого. В кладовой наступила тишина, но через мгновение они вдруг услышали слабый стук в дверь. Близнецы вздрогнули и посмотрели друг на друга. В полумраке свечи глаза их казались невероятно огромными.
Дверь со скрипом открылась.
В кладовую вошла тетушка – герцогиня Мероланна.
– Я так и знала, что вы здесь. Оба. Конечно, где вам еще быть.
– Они послали вас за нами, – с упреком произнесла Бриони.
– Да, совершенно верно. Все в замке охвачены ужасом, все ищут вас. Как можно быть такими недобрыми детьми? – Мероланна не столько сердилась, сколько делала вид. Она напоминала лунатика. Бледное круглое лицо, лишенное косметики, выглядело необыкновенно белым, словно она слишком долгое время провела в темноте. – Неужели вы не понимаете: самое худшее, что вы могли сделать, – это исчезнуть после… после…
Из груди Бриони вырвался всхлипывающий вздох.
– Ой, тетушка Ланна, они же у-у-убили его! – Она подползла к Мероланне и зарылась в необъятные теткины одежды. – Его… его больше нет!
Мероланна наклонилась и погладила девушку по спине, хотя ей нелегко было удерживать равновесие: Бриони буквально повисла на ней.
– Я все знаю, милая… Да, наш бедный милый маленький Кендрик…
Баррик вдруг остро почувствовал трагизм ситуации. Его сознание снова обрело способность воспринимать действительность. Пелена, застилавшая свет, упала. Он тоже подполз к Мероланне и обхватил ее руками. Теперь тетушка уже не смогла сохранять прежнюю позу – она ухватилась за полку, опустилась на пол и обняла обеих племянников. А они положили головы ей на колени, и их волосы смешались, как струи воды, медно-рыжие и золотистые. Близнецы разрыдались как маленькие дети.
Мероланна тоже заплакала.
– Мои бедные утята, – приговаривала она, ничего не видя из-за слез, стекавших по морщинистым щекам. – Мои бедные маленькие цыплятки. Мои несчастные, мои любимые…
Прежде чем вернуться к Авину Броуну и остальным, Бриони вытерла глаза. Она даже позволила Мероланне причесать волосы племянницы, но по-прежнему ощущала себя пленницей, идущей на суд.
Мероланна успела рассказать близнецам, что, пока они отсутствовали, иерарх Сисел обыскал половину замка. Теперь он выглядел обиженным, хотя пытался сохранять серьезный и скорбный вид. Лорд Броун ни единым словом не упрекнул ни Бриони, ни Баррика за их странный поступок.
– Мы все вас ждем, – сказал он сестре и брату, жавшимся к Мероланне, словно та была их единственной защитой. – Нам еще предстоит сделать кое-какие неприятные вещи, а вы отныне представляете семейство Эддонов.
– Кто из нас? – спросил Баррик несколько раздраженно.
– Любой из вас, – ответил Броун несколько удивленно. Ему не приходил в голову этот вопрос. – Вы оба. Вы должны наблюдать за нашими действиями, чтобы справедливость не пострадала.
– О чем вы говорите? – удивилась Бриони.
Капитан гвардейцев Вансен стоял позади коменданта. Лицо его было расцарапано в кровь. Бриони вспомнила, как набросилась на него, и на миг почувствовала угрызения совести.
«Но ведь он жив, а моего брата убили», – подумала она, и укоряющий голос совести затих.
Вансен старался не смотреть ей в глаза, и не обращать на него внимания было очень просто.
– Я говорю о ноже, что оставил следы на теле вашего брата и его охранников, принцесса.
Броун обернулся на шум. В помещение вошел отряд солдат и остановился у дверей в ожидании приказаний.
– Объясните им, в чем дело, капитан Вансен. Феррас по-прежнему не мог смотреть принцессе в глаза.
– Лезвие кривое, – негромко сказал он. – К такому заключению пришел врач Чавен после осмотра… ран. Кривой нож.
Броун рассчитывал услышать что-то еще, но, не дождавшись продолжения, нетерпеливо хмыкнул и повернулся к близнецам.
– Туанский кинжал, ваши высочества, – объявил он. Бриони не сразу поняла, что это может означать, но тут в ее памяти всплыло насмешливое красивое лицо посла.
– Тот человек! Давет!..
Она посмотрит, как с него сдерут кожу, как его сожгут заживо!
– Нет, – покачал головой Броун. – Он не покидал своих покоев до утра. И его спутники тоже не выходили. За ними наблюдали наши стражники.
– Тогда… Тогда кто же? – удивилась Бриони, но в следующее мгновение догадалась сама.
– Шасо? – произнес Баррик. Голос не слушался его. Принц с трудом выговаривал слова, чувствуя и страх, и радость. – Вы хотите сказать, Шасо убил моего брата?
– Мы не знаем наверняка, – ответил комендант. – Надо пойти к нему и все выяснить. Но он занимает высокую должность в Южном Пределе и является уважаемым другом вашего отца. Поэтому вы оба нам нужны.
Броун повел близнецов через зал в оружейную. Отряд стражников замыкал шествие: суровые лица скрывались под забралами шлемов. Иерарх и Мероланна не пошли с ними, направившись в часовню для молитвы.
«Что происходит? – удивлялась Бриони. – Неужели мир перевернулся? Шасо? Этого просто не могло быть. Скорее всего, кто-то украл у старика кинжал. К тому же есть и другие кинжалы! Трудно не поверить Чавену, но все объяснимо: на рынке у залива не составит труда купить десяток туанских ножей. Девушка шепотом поделилась своими мыслями с Барриком, но тот лишь отрицательно покачал головой. Казалось, вместе с пролитыми слезами ушла и вся любовь к сестре – он смотрел на Бриони безучастно.
По телу принцессы пробежали мурашки: «Милостивая Зория, неужели он превратится во второго Кендрика и отошлет меня Лудису, потому что так лучше для королевства?»
Трое стражников дежурили у дверей в покои Шасо.
Они никак не могли решить, кому докладывать: то ли непосредственно коменданту крепости, то ли своему капитану Вансену.
– Он не выходил, – доложил один из солдат, обращаясь куда-то в пространство. – Но мы слышали странные звуки изнутри. Дверь закрыта с той стороны.
– Выломайте дверь, – приказал Броун и повернулся к близнецам: – Отойдите, пожалуйста, немного назад, ваши высочества.
Несколько ударов тяжелыми ботинками – и щеколда вылетела вон. Дверь распахнулась. Стражники ворвались в комнату с алебардами наперевес, но сразу же выскочили обратно. В дверном проеме появилась мрачная тень, похожая на дух чудовища из преисподней.
– Тогда убейте меня, – громко произнес дух. Голос его, как ни странно, был спокойным.
На мгновение Бриони показалось, будто в Шасо вселился бес, еще не привыкший пользоваться захваченным телом. Но нет – в дверях стоял не кто иной, как главный оружейник. Только он с трудом сохранял равновесие.
– Значит, я… предатель. Так убейте меня. Если сможете.
– Он пьян, – сказал Баррик, медленно выговаривая слова, словно это было самым удивительным происшествием нынешней ночи.
– Возьмите его, – приказал Авин Броун. – Будьте осторожны, он опасен.
Бриони не верила своим глазам.
– Только не убивайте его! – воскликнула она. – Он нужен нам живым!
Стражники двинулись вперед, размахивая алебардами, пытаясь загнать темнокожего Шасо обратно в комнату. Бриони заглянула внутрь и увидела страшный беспорядок: постельное белье изорвано и разбросано по полу, алтарь в углу разбит вдребезги.
«Он или сошел с ума, или заболел», – подумала принцесса и снова крикнула:
– Не убивайте его!
– Вы хотите погубить солдат? – возмутился Авин Броун. – Этот старик – по-прежнему один из самых опасных воинов!
Бриони молча покачала головой. Оставалось лишь наблюдать, как стражники пытаются преодолеть сопротивление Шасо. Баррик прав: оружейника сильно шатало. Он либо напился, либо повредился умом, но с ним, даже без оружия, было тяжело справиться.
Впрочем, безоружным Шасо оставался недолго. Он вырвал алебарду у одного из стражников и ударил противника рукоятью, потом обрушил ее на голову другого, тщетно пытавшегося воспользоваться моментом. Уже двое солдат лежали на полу. Комната была слишком мала, чтобы сражаться на пиках. Шасо прижался спиной к дальней стене и стоял там, тяжело дыша. Руки и лицо старика покрывала засохшая кровь, едва различимая на его темном лице.
– Капитан, – распорядился Броун, – приведите лучников.
– Нет!
Бриони бросилась в комнату, но комендант удержал ее за руку, несмотря на яростное сопротивление.
– Простите, моя госпожа, – выговорил он сквозь стиснутые зубы, – но я не допущу, чтобы погиб еще один из Эддонов.
Неожиданно мимо них в комнату кто-то проскользнул. Это оказался Баррик. Броун едва успел произнести несколько раздраженных слов, как Баррик был уже за порогом.
– Шасо, – закричал он, – брось оружие на пол! Старик поднял глаза и отрицательно покачал головой.
– Это ты, мальчик?
– Что ты наделал? – Голос принца дрожал. – Боги проклянут тебя!
Шасо призадумался, потом улыбнулся горькой и страшной улыбкой.
– Сделал то, что нужно было сделать, то, что считаю правильным. Вы убьете меня за это? За честь своей семьи? Какая ирония судьбы.
– Сдавайся! – велел ему Баррик.
– Пусть стражники возьмут меня, если смогут. – Пьяный смех Шасо звучал ужасающе. – Мне безразлично, умру я или нет.
Некоторое время стояла гробовая тишина. Бриони онемела от отчаяния. Теперь темные крылья, предвещавшие несчастье, окрасились уже не черным, а кроваво-красным. Они распростерлись над замком Эддонов и над всеми его обитателями.
– Ты обязан своей жизнью моему отцу. – Голос Баррика звенел то ли от душевной муки, то ли от страха, то ли еще от чего-то – Бриони не понимала. – Пристало ли говорить о чести, когда ты готов отказаться от нее и убить невинных людей вместо того, чтобы сдаться?
Шасо уставился на принца. Он отошел от стены, на миг потерял равновесие, но в следующий момент снова вскинул алебарду.
– Это говоришь мне ты, мальчик? Ты напоминаешь мне о чести?
– Да, я. Отец спас тебе жизнь. Ты клялся, что будешь верен ему и его наследникам. Мы – его наследники. Сложи оружие и вспомни о чести, если ты еще не забыл значения этого слова. Будь мужчиной.
Главный оружейник посмотрел на него, потом на Бриони – и рассмеялся. Лающий смех постепенно сменился тяжелым, прерывистым дыханием.
– Вы еще более жестоки, чем ваш отец и ваш брат, – сказал он и швырнул алебарду на пол, а в следующее мгновение снова покачнулся.
На этот раз он споткнулся и упал. Стражники тут же бросились к нему. Они навалились на старика и держали его, пока не убедились, что он не притворяется. Шасо потерял сознание – то ли от вина, то ли от усталости.
Солдаты за руки и за ноги подняли его с пола. Это потребовало усилий: главный оружейник был крупным мужчиной.
– Отнесите его в застенок, – приказал Броун. – Хорошенько закуйте в цепи. Когда он очнется, мы с ним серьезно поговорим. Хотя у меня нет сомнений, что мы нашли убийцу.
Когда Шасо несли мимо Бриони, он открыл глаза и посмотрел на девушку, пытаясь что-то сказать, но не сумел и лишь негромко застонал. Потом его глаза снова закрылись. От него сильно пахло вином.
– Такого не может быть, – прошептала Бриони. – Я не верю.
Феррас Вансен, капитан гвардейцев, нашел что-то возле скромной кровати Шасо. Он бережно взял эту вещь, обернув в обрывок какой-то ткани, и с видом слуги, которому доверили королевскую корону, подал находку близнецам и коменданту.
Это оказался изогнутый туанский кинжал размером в полруки – все видели его в ножнах на поясе у Шасо. Ручка, отделанная узорчатой кожей, и острый клинок, всегда отполированный до блеска, сейчас были забрызганы кровью.
9. СВЕТ БЛЕДНЫХ КРЫЛЬЕВ
– Тоби! – громко позвал врач, едва переступив порог дома. Он не знал, что делать – рыдать, кричать, биться головой о стену? Слишком долго пришлось сдерживать чувства. – Будь ты проклят, где ты прячешься?
Двое других домочадцев – старый слуга и домоправительница – радовались, что гнев хозяина обрушился не на них. Они только что прибежали с площади между Вест-Грин-стрит и Вороновыми воротами, где в свете факелов собрались встревоженные горожане.
– Да, господин? – Тоби появился, вытирая руки о халат. Чавен недовольно поморщился при виде черных пятен на его одежде и удивился тому, что молодой человек приступил к работе в такой ранний час. Обычно Тоби трудно было заставить заняться делами, даже когда солнце высоко сияло на небе.
– Принеси мне чего-нибудь выпить, – приказал Чавен. – Хотя бы вина, этой торвианской гадости. На столе в спальне есть открытая бутыль. Милостивые боги, мир разваливается на части!
Молодой человек не сразу выполнил приказ.
– Теперь может… начаться война? – спросил Тоби, и за его обычной угрюмостью явно прятался страх.
Чавен пожал плечами.
– Война? О чем ты говоришь?
– Госпожа Дженникин и Гарри говорят, что старший принц умер. Убит. А отец рассказывал мне, что, когда умер старший брат Олина, чуть не разразилась война.
Врач с трудом подавил желание выругать туповатого помощника. Мальчишку можно понять: сейчас все напуганы, и сам Чавен не испытывал подобного отчаяния со времен Улоса.
– Верно, Тоби, старший принц мертв. Но когда умер Лорик, брат Олина, наша страна процветала, и ей ничто не угрожало. К тому же наследник был мал, и у честолюбивых аристократов с их марионетками оставалось достаточно времени, чтобы попытаться захватить трон правителя Южного Предела. А теперь регентом, по-видимому, станет Баррик, потому что никто другой не захочет брать на себя ответственность за происходящее в королевстве. И все будут благодарны принцу за то, что он заменит отца хотя бы на время.
– Значит, войны не будет? – Тоби будто не заметил открытого сарказма Чавена, словно тот говорил на чужом языке. Он не решался посмотреть хозяину в глаза и поэтому опустил голову, как упрямый баран, не желающий проходить в ворота. – Вы говорите правду, хозяин? Вы уверены?
– Я ни в чем не уверен, – ответил Чавен. – Ни в чем. Так что иди и принеси вина, кусок сыра, хлеб и вяленую рыбу. А потом оставь меня, мне нужно подумать.
Чавен задвинул портьеры на окнах. На улице было темно, хотя уже чувствовался утренний бриз. Рассвет должен был рассеять смятение, но этого почему-то не случилось. От вина лучше не стало, лишь свело скулы. Сегодня ночью многие испытали ужас, узнав о смерти регента, но из всех присутствовавших в замке один Чавен знал, что Граница Теней сдвинулась. Врачу казалось, что он стал свидетелем катастрофы. Она только началась, но в скором времени наберет силу – и тогда ее не остановить. Однажды Чавену довелось побывать в эпицентре бедствия (правда, не в Южном Пределе), и ему не хотелось бы пережить это снова.
Прежде чем отправиться спать, необходимо получить ответы на некоторые вопросы. Очень необычные вопросы.
С того момента, как врач увидел мертвое тело Кендрика, его терзала одна и та же мысль. Она преследовала его как наваждение, она была гораздо сильнее, чем та потребность в вине, которую он только что удовлетворил. Чавен пытался побороть эту жажду, он не хотел сдаваться так скоро и в то же время говорил себе, что сегодняшняя ночь – исключение, когда правила не действуют. Врач говорил себе: то, что он сейчас узнает, спасет его собственную жизнь и, возможно, даже спасет королевство.
– Кло? – негромко позвал он. – Где ты, моя госпожа?
Она появилась не сразу – наверное, обиделась на его грубость и на то, что Чавен неожиданно сбежал из их общей постели и позвал Кло лишь через час после возвращения домой.
– Прости меня, – попросил он. – Я вел себя безобразно.
Наконец кошка сдалась, появилась из-за занавески и потянулась. Она была пятнистой, как леопард черно-серого окраса, с белыми кругами возле глаз. Чавен и сам не понимал, почему считает ее необыкновенно красивой. Врач еще раз щелкнул пальцами – и Кло подошла к нему нарочито медленно, словно старалась показать, что он нуждается в ней больше, чем она в нем. Он почесал ей шейку, и кошка не удержалась, замурлыкала.
– Иди ко мне. – Чавен дал ей кусочек рыбы и посадил к себе на колени. – Нам с тобой предстоит работа.
Ни единая живая душа, кроме самого врача, не видела этой комнаты в замке Южного Предела: темное тесное помещение, расположенное глубоко под зданием обсерватории. Дверь выходила в тот самый коридор, через который в дом попали фандерлинг Чет и его странный подопечный. Вдоль стены комнаты от пола до потолка тянулись полки. На них стояли какие-то предметы, прикрытые темной тканью. Чавен закрыл за собой дверь, задвинул засов, поставил подсвечник и взял в руки один из предметов – он был слишком велик, чтоб уместиться позади остальных, и потому его прислонили к стене. Кло обошла комнату, обнюхала углы, забралась на одну из верхних полок и свернулась клубком, внимательно глядя по сторонам блестящими глазами.
Врач очень осторожно снял с предмета бархатное покрывало. Там оказалось большое зеркало. Поставленное на пол, оно доходило Чавену до пояса. Врач раскрыл боковые створки, чтобы сделать его устойчивым.
Чавен опустился на пол перед зеркалом и довольно долго молчал, пристально вглядываясь вглубь стекла. Пламя свечей странным образом меняло обычные вещи и отбрасывало длинные шевелящиеся тени. Если в зеркале что-то и появилось, не каждый наблюдатель сумел бы это заметить.
Чавен очень долго молчал. Наконец, не отводя взгляда от стекла, он обратился к кошке:
– Кло! Подойди сюда, моя госпожа. Подойди.
Кошка снова потянулась, соскочила с полки и не спеша направилась к хозяину. Когда она остановилась, врач протянул руку и легонько стукнул по зеркалу:
– Ты видишь? Смотри сюда, Кло! Мышка!
Кошка вплотную подошла к зеркалу и уставилась в него горящими глазами. Ее уши подрагивали. И в самом деле, в дальнем темном углу отраженной комнаты что-то шевелилось. Кло присела, шевеля хвостом и наблюдая за движущейся тенью за стеклом. Чавен, не отводя взгляда и затаив дыхание, смотрел в зеркало так же внимательно. Ни врач, ни Кло в зеркале не отражались. Там была видна пустая комната.
Вдруг Кло подалась вперед. Ее лапа словно двинулась сквозь зеркальную поверхность, но нет: она лишь наткнулась на холодное стекло. Кошка разочарованно зашипела. Чавен схватил ее, шлепнул и, открыв дверь, вышвырнул в коридор.
Кло раздраженно мяукнула, недовольная таким обращением.
– Подожди меня там. Здесь тебе делать нечего, – сказал ей Чавен, закрывая дверь. – Эту мышку тебе не удастся попробовать на вкус.
Он снова уселся перед зеркалом. Свеча уже догорала, и в комнате стало заметно темнее. Врач по-прежнему видел лишь отражение стен, и только у самой поверхности стекла, внутри зеркала, различал маленькое темное пятно.
– Да, конечно. Нет, лучше посмотрите сами, отчего он умер.
Феррас и комендант подошли к кровати. Феррас не удержался и зажал большой палец в кулаке: этот знак делает человека невидимым для бога смерти Керниоса. За свою жизнь он повидал немало насильственных смертей, но впервые ему захотелось защититься.
Бледная кожа и светлые волосы Кендрика делали его таким похожим на младшую сестру, что Феррасу вдруг стало неловко смотреть на обнаженное тело, хотя капитан не раз видел принца раздетым и купающимся в реке после утомительной охоты.
Когда с трупа смыли кровь, все заметили следы порезов на мертвых руках. Значит, Кендрик защищался. Раны на груди и на Животе открылись во всей своей чудовищности: с полдюжины глубоких порезов, внутри которых запеклась алая кровь.
– Это не меч, – помолчав, сказал комендант. Его дыхание стало хриплым, словно вид ран обеспокоил его куда больше, чем он хотел показать. – Нож?
– Вероятно. – Чавен нахмурился. – Может быть, изогнутый нож. Видите, как раны расширяются с одной стороны…
– Изогнутый нож? – Густые брови Броуна поползли вверх. Он посмотрел на Ферраса, который вдруг почувствовал, что сердце его готово выскочить из груди от изумления и страха.
– Я знаю, у кого есть такой нож, – выдохнул Феррас.
– Мы все это знаем, – откликнулся комендант.
В голове у Баррика не осталось ни одной мысли. Шуршание одеяла, которое Бриони накинула поверх ночной рубашки, шарканье собственных шагов, бормотание людей – звуки смешались, будто он слушал шум моря в раковине. Он никак не мог поверить, что все случилось на самом деле.
– Принц Баррик, – позвал его кто-то; кажется, один из пажей. – Это правда, он умер? Наш господин Кендрик умер?
Баррик не решился отвечать. Он крепче стиснул зубы, чтобы не разрыдаться и не впасть в истерику.
Бриони знаком приказала всем отойти. Тогда любопытствующие окружили иерарха Сисела, пытаясь узнать новости у него. Сисел задержался, и близнецы ушли вперед. В конце коридора они повернули к часовне Эривора, но на следующем повороте Бриони двинулась в другую сторону.
– Нет, не туда, – подсказал ей Баррик, решивший, что бедная сестра заблудилась в собственном доме.
Но она тряхнула головой и пошла дальше, к следующему повороту.
– Куда мы направляемся? – спросил принц.
– Не в часовню.
Тон ее голоса казался совершенно ровным, словно ничего страшного не произошло. Но когда Бриони повернулась лицом к брату, в глазах ее была жуткая пустота. От этого незнакомого взгляда Баррику стало не по себе.
– В часовне они нас найдут, – пояснила Бриони.
– Что? О чем ты говоришь?
Сестра схватила его за руку и потащила в следующий коридор. Только когда Баррик увидел дверь старой кладовой, он понял, куда они пришли.
– Мы не были здесь… много лет, – сказала Бриони.
В кладовой она взяла с полки огарок свечи и зажгла его от настенного светильника в коридоре. Наконец они закрыли за собой дверь. Забегали знакомые тени. Баррик прекрасно помнил их игру.
– Почему мы не пошли в храм? – спросил он, боясь услышать ответ. Принц еще никогда не видел сестру в таком состоянии.
– Потому что там они найдут нас – Гейлон, иерарх и прочие. И заставят что-нибудь делать. – Лицо девушки было бледным, но решительным. – Неужели ты не понимаешь?
– Не понимаю – что? Кендрик… Бриони, Кендрика убили! Кто-то убил его! – Он потряс головой, пытаясь собраться с мыслями. – Кто это сделал?
Глаза сестры блестели от слез.
– Какая разница! Нет, я не то говорю: разница, конечно, есть. Но неужели ты ничего не понимаешь? Не понимаешь, что должно произойти дальше? Они сделают тебя принцем-регентом, а меня отправят в Иеросоль и выдадут замуж за Лудиса Дракаву. Теперь им это удастся. Все сейчас в ужасе и хотят вернуть отца.
– Но ведь не им решать, – возразил Баррик. Он не поспевал за ходом мыслей сестры – они менялись так стремительно, будто Бриони нес бурный речной поток, а принц оставался на берегу, увязнув в грязи. Баррик никак не мог сосредоточиться. Кошмары, что наполняли его сны, вдруг вырвались наружу и завладели его реальной жизнью. Кто-то должен все расставить по своим местам. Он сам удивился тому, что произнес, но он сказал правду: – Я тоже хочу, чтобы отец вернулся. Я очень этого хочу.
Бриони попыталась что-то ответить, но губы ее предательски задрожали. Она опустилась на пыльный пол и обхватила колени Руками.
– Бедный… К-Кендрик! – Принцесса пыталась сдержать слезы. – Он был таким холодным, Баррик. Даже еще… когда еще не умер. Он дрожал.
Девушка всхлипнула и опустила голову на колени.
Баррик посмотрел на потолок кладовой, по которому, словно по воде, бежали блики от пламени свечи. Ему захотелось войти в реку вместе с Бриони и уплыть куда глаза глядят.
– Помнишь, мы прятались от него здесь, когда были маленькими? – спросил он. – Кендрик сердился, если не мог нас найти. А так каждый раз и получалось.
– Да, тетушка Мероланна рассказала ему про наше убежище, но он все равно забывал. – Бриони взглянула на брата и безрадостно улыбнулась. – Он бегал по залам и кричал: «Баррик! Бриони! Я все расскажу отцу!» И страшно злился.
Они долго молчали, прислушиваясь к призрачному эху.
– И как же нам теперь быть? Я не хочу становиться регентом, совсем не хочу, – заговорил Баррик. – Мы должны сбежать. Тогда они не смогут сделать меня регентом, а тебя – отдать Лудису.
– Но кто будет править Южным Пределом? – спросила Бриони.
– Пусть правит Авин Броун. Или модник Гейлон. Боги свидетели, он мечтает об этом.
– Тогда ему тем более нельзя отдавать королевство. Сестра Утта всегда говорит: людям, которые жаждут власти, не следует ее доверять.
– Однако кроме них, никто ее не захочет, – возразил Баррик и сел рядом с сестрой. – Я не желаю быть регентом. А почему бы не доверить власть тебе? Ты ведь старшая.
Даже сейчас, несмотря на душевную боль, Бриони не могла не улыбнуться.
– Ты настоящее чудовище, Баррик, – ты сейчас впервые признал, что я старше. Но ведь речь идет о разнице в несколько секунд.
Баррик обмяк. Он не смог улыбнуться в ответ: предательская слабость, словно серый дым, проникала в тело, сердце и голову принца, спутала его мысли.
– Я хочу умереть, – сказал он. – Уйти к Кендрику. Это куда проще, чем убегать.
– Не смей так говорить! – Бриони схватила брата за руку и наклонилась, приблизив лицо к его лицу. – И не думай о том, чтобы оставить меня одну.
Ему так захотелось рассказать ей все, открыть сестре свою давнюю тайну, рождавшую страдания и ночные кошмары. Но многолетняя привычка прятаться была сильнее его даже в такой момент.
– Это ты оставишь меня одного, – сказал он вместо этого. В кладовой наступила тишина, но через мгновение они вдруг услышали слабый стук в дверь. Близнецы вздрогнули и посмотрели друг на друга. В полумраке свечи глаза их казались невероятно огромными.
Дверь со скрипом открылась.
В кладовую вошла тетушка – герцогиня Мероланна.
– Я так и знала, что вы здесь. Оба. Конечно, где вам еще быть.
– Они послали вас за нами, – с упреком произнесла Бриони.
– Да, совершенно верно. Все в замке охвачены ужасом, все ищут вас. Как можно быть такими недобрыми детьми? – Мероланна не столько сердилась, сколько делала вид. Она напоминала лунатика. Бледное круглое лицо, лишенное косметики, выглядело необыкновенно белым, словно она слишком долгое время провела в темноте. – Неужели вы не понимаете: самое худшее, что вы могли сделать, – это исчезнуть после… после…
Из груди Бриони вырвался всхлипывающий вздох.
– Ой, тетушка Ланна, они же у-у-убили его! – Она подползла к Мероланне и зарылась в необъятные теткины одежды. – Его… его больше нет!
Мероланна наклонилась и погладила девушку по спине, хотя ей нелегко было удерживать равновесие: Бриони буквально повисла на ней.
– Я все знаю, милая… Да, наш бедный милый маленький Кендрик…
Баррик вдруг остро почувствовал трагизм ситуации. Его сознание снова обрело способность воспринимать действительность. Пелена, застилавшая свет, упала. Он тоже подполз к Мероланне и обхватил ее руками. Теперь тетушка уже не смогла сохранять прежнюю позу – она ухватилась за полку, опустилась на пол и обняла обеих племянников. А они положили головы ей на колени, и их волосы смешались, как струи воды, медно-рыжие и золотистые. Близнецы разрыдались как маленькие дети.
Мероланна тоже заплакала.
– Мои бедные утята, – приговаривала она, ничего не видя из-за слез, стекавших по морщинистым щекам. – Мои бедные маленькие цыплятки. Мои несчастные, мои любимые…
Прежде чем вернуться к Авину Броуну и остальным, Бриони вытерла глаза. Она даже позволила Мероланне причесать волосы племянницы, но по-прежнему ощущала себя пленницей, идущей на суд.
Мероланна успела рассказать близнецам, что, пока они отсутствовали, иерарх Сисел обыскал половину замка. Теперь он выглядел обиженным, хотя пытался сохранять серьезный и скорбный вид. Лорд Броун ни единым словом не упрекнул ни Бриони, ни Баррика за их странный поступок.
– Мы все вас ждем, – сказал он сестре и брату, жавшимся к Мероланне, словно та была их единственной защитой. – Нам еще предстоит сделать кое-какие неприятные вещи, а вы отныне представляете семейство Эддонов.
– Кто из нас? – спросил Баррик несколько раздраженно.
– Любой из вас, – ответил Броун несколько удивленно. Ему не приходил в голову этот вопрос. – Вы оба. Вы должны наблюдать за нашими действиями, чтобы справедливость не пострадала.
– О чем вы говорите? – удивилась Бриони.
Капитан гвардейцев Вансен стоял позади коменданта. Лицо его было расцарапано в кровь. Бриони вспомнила, как набросилась на него, и на миг почувствовала угрызения совести.
«Но ведь он жив, а моего брата убили», – подумала она, и укоряющий голос совести затих.
Вансен старался не смотреть ей в глаза, и не обращать на него внимания было очень просто.
– Я говорю о ноже, что оставил следы на теле вашего брата и его охранников, принцесса.
Броун обернулся на шум. В помещение вошел отряд солдат и остановился у дверей в ожидании приказаний.
– Объясните им, в чем дело, капитан Вансен. Феррас по-прежнему не мог смотреть принцессе в глаза.
– Лезвие кривое, – негромко сказал он. – К такому заключению пришел врач Чавен после осмотра… ран. Кривой нож.
Броун рассчитывал услышать что-то еще, но, не дождавшись продолжения, нетерпеливо хмыкнул и повернулся к близнецам.
– Туанский кинжал, ваши высочества, – объявил он. Бриони не сразу поняла, что это может означать, но тут в ее памяти всплыло насмешливое красивое лицо посла.
– Тот человек! Давет!..
Она посмотрит, как с него сдерут кожу, как его сожгут заживо!
– Нет, – покачал головой Броун. – Он не покидал своих покоев до утра. И его спутники тоже не выходили. За ними наблюдали наши стражники.
– Тогда… Тогда кто же? – удивилась Бриони, но в следующее мгновение догадалась сама.
– Шасо? – произнес Баррик. Голос не слушался его. Принц с трудом выговаривал слова, чувствуя и страх, и радость. – Вы хотите сказать, Шасо убил моего брата?
– Мы не знаем наверняка, – ответил комендант. – Надо пойти к нему и все выяснить. Но он занимает высокую должность в Южном Пределе и является уважаемым другом вашего отца. Поэтому вы оба нам нужны.
Броун повел близнецов через зал в оружейную. Отряд стражников замыкал шествие: суровые лица скрывались под забралами шлемов. Иерарх и Мероланна не пошли с ними, направившись в часовню для молитвы.
«Что происходит? – удивлялась Бриони. – Неужели мир перевернулся? Шасо? Этого просто не могло быть. Скорее всего, кто-то украл у старика кинжал. К тому же есть и другие кинжалы! Трудно не поверить Чавену, но все объяснимо: на рынке у залива не составит труда купить десяток туанских ножей. Девушка шепотом поделилась своими мыслями с Барриком, но тот лишь отрицательно покачал головой. Казалось, вместе с пролитыми слезами ушла и вся любовь к сестре – он смотрел на Бриони безучастно.
По телу принцессы пробежали мурашки: «Милостивая Зория, неужели он превратится во второго Кендрика и отошлет меня Лудису, потому что так лучше для королевства?»
Трое стражников дежурили у дверей в покои Шасо.
Они никак не могли решить, кому докладывать: то ли непосредственно коменданту крепости, то ли своему капитану Вансену.
– Он не выходил, – доложил один из солдат, обращаясь куда-то в пространство. – Но мы слышали странные звуки изнутри. Дверь закрыта с той стороны.
– Выломайте дверь, – приказал Броун и повернулся к близнецам: – Отойдите, пожалуйста, немного назад, ваши высочества.
Несколько ударов тяжелыми ботинками – и щеколда вылетела вон. Дверь распахнулась. Стражники ворвались в комнату с алебардами наперевес, но сразу же выскочили обратно. В дверном проеме появилась мрачная тень, похожая на дух чудовища из преисподней.
– Тогда убейте меня, – громко произнес дух. Голос его, как ни странно, был спокойным.
На мгновение Бриони показалось, будто в Шасо вселился бес, еще не привыкший пользоваться захваченным телом. Но нет – в дверях стоял не кто иной, как главный оружейник. Только он с трудом сохранял равновесие.
– Значит, я… предатель. Так убейте меня. Если сможете.
– Он пьян, – сказал Баррик, медленно выговаривая слова, словно это было самым удивительным происшествием нынешней ночи.
– Возьмите его, – приказал Авин Броун. – Будьте осторожны, он опасен.
Бриони не верила своим глазам.
– Только не убивайте его! – воскликнула она. – Он нужен нам живым!
Стражники двинулись вперед, размахивая алебардами, пытаясь загнать темнокожего Шасо обратно в комнату. Бриони заглянула внутрь и увидела страшный беспорядок: постельное белье изорвано и разбросано по полу, алтарь в углу разбит вдребезги.
«Он или сошел с ума, или заболел», – подумала принцесса и снова крикнула:
– Не убивайте его!
– Вы хотите погубить солдат? – возмутился Авин Броун. – Этот старик – по-прежнему один из самых опасных воинов!
Бриони молча покачала головой. Оставалось лишь наблюдать, как стражники пытаются преодолеть сопротивление Шасо. Баррик прав: оружейника сильно шатало. Он либо напился, либо повредился умом, но с ним, даже без оружия, было тяжело справиться.
Впрочем, безоружным Шасо оставался недолго. Он вырвал алебарду у одного из стражников и ударил противника рукоятью, потом обрушил ее на голову другого, тщетно пытавшегося воспользоваться моментом. Уже двое солдат лежали на полу. Комната была слишком мала, чтобы сражаться на пиках. Шасо прижался спиной к дальней стене и стоял там, тяжело дыша. Руки и лицо старика покрывала засохшая кровь, едва различимая на его темном лице.
– Капитан, – распорядился Броун, – приведите лучников.
– Нет!
Бриони бросилась в комнату, но комендант удержал ее за руку, несмотря на яростное сопротивление.
– Простите, моя госпожа, – выговорил он сквозь стиснутые зубы, – но я не допущу, чтобы погиб еще один из Эддонов.
Неожиданно мимо них в комнату кто-то проскользнул. Это оказался Баррик. Броун едва успел произнести несколько раздраженных слов, как Баррик был уже за порогом.
– Шасо, – закричал он, – брось оружие на пол! Старик поднял глаза и отрицательно покачал головой.
– Это ты, мальчик?
– Что ты наделал? – Голос принца дрожал. – Боги проклянут тебя!
Шасо призадумался, потом улыбнулся горькой и страшной улыбкой.
– Сделал то, что нужно было сделать, то, что считаю правильным. Вы убьете меня за это? За честь своей семьи? Какая ирония судьбы.
– Сдавайся! – велел ему Баррик.
– Пусть стражники возьмут меня, если смогут. – Пьяный смех Шасо звучал ужасающе. – Мне безразлично, умру я или нет.
Некоторое время стояла гробовая тишина. Бриони онемела от отчаяния. Теперь темные крылья, предвещавшие несчастье, окрасились уже не черным, а кроваво-красным. Они распростерлись над замком Эддонов и над всеми его обитателями.
– Ты обязан своей жизнью моему отцу. – Голос Баррика звенел то ли от душевной муки, то ли от страха, то ли еще от чего-то – Бриони не понимала. – Пристало ли говорить о чести, когда ты готов отказаться от нее и убить невинных людей вместо того, чтобы сдаться?
Шасо уставился на принца. Он отошел от стены, на миг потерял равновесие, но в следующий момент снова вскинул алебарду.
– Это говоришь мне ты, мальчик? Ты напоминаешь мне о чести?
– Да, я. Отец спас тебе жизнь. Ты клялся, что будешь верен ему и его наследникам. Мы – его наследники. Сложи оружие и вспомни о чести, если ты еще не забыл значения этого слова. Будь мужчиной.
Главный оружейник посмотрел на него, потом на Бриони – и рассмеялся. Лающий смех постепенно сменился тяжелым, прерывистым дыханием.
– Вы еще более жестоки, чем ваш отец и ваш брат, – сказал он и швырнул алебарду на пол, а в следующее мгновение снова покачнулся.
На этот раз он споткнулся и упал. Стражники тут же бросились к нему. Они навалились на старика и держали его, пока не убедились, что он не притворяется. Шасо потерял сознание – то ли от вина, то ли от усталости.
Солдаты за руки и за ноги подняли его с пола. Это потребовало усилий: главный оружейник был крупным мужчиной.
– Отнесите его в застенок, – приказал Броун. – Хорошенько закуйте в цепи. Когда он очнется, мы с ним серьезно поговорим. Хотя у меня нет сомнений, что мы нашли убийцу.
Когда Шасо несли мимо Бриони, он открыл глаза и посмотрел на девушку, пытаясь что-то сказать, но не сумел и лишь негромко застонал. Потом его глаза снова закрылись. От него сильно пахло вином.
– Такого не может быть, – прошептала Бриони. – Я не верю.
Феррас Вансен, капитан гвардейцев, нашел что-то возле скромной кровати Шасо. Он бережно взял эту вещь, обернув в обрывок какой-то ткани, и с видом слуги, которому доверили королевскую корону, подал находку близнецам и коменданту.
Это оказался изогнутый туанский кинжал размером в полруки – все видели его в ножнах на поясе у Шасо. Ручка, отделанная узорчатой кожей, и острый клинок, всегда отполированный до блеска, сейчас были забрызганы кровью.
9. СВЕТ БЛЕДНЫХ КРЫЛЬЕВ
ПОЯС ГОРНЫХ ДУХОВ
Одет он в омелу и маску пчелы.
Молния заставляет деревья расти
И землю – кричать.
Из «Оракулов падающих костей»
– Тоби! – громко позвал врач, едва переступив порог дома. Он не знал, что делать – рыдать, кричать, биться головой о стену? Слишком долго пришлось сдерживать чувства. – Будь ты проклят, где ты прячешься?
Двое других домочадцев – старый слуга и домоправительница – радовались, что гнев хозяина обрушился не на них. Они только что прибежали с площади между Вест-Грин-стрит и Вороновыми воротами, где в свете факелов собрались встревоженные горожане.
– Да, господин? – Тоби появился, вытирая руки о халат. Чавен недовольно поморщился при виде черных пятен на его одежде и удивился тому, что молодой человек приступил к работе в такой ранний час. Обычно Тоби трудно было заставить заняться делами, даже когда солнце высоко сияло на небе.
– Принеси мне чего-нибудь выпить, – приказал Чавен. – Хотя бы вина, этой торвианской гадости. На столе в спальне есть открытая бутыль. Милостивые боги, мир разваливается на части!
Молодой человек не сразу выполнил приказ.
– Теперь может… начаться война? – спросил Тоби, и за его обычной угрюмостью явно прятался страх.
Чавен пожал плечами.
– Война? О чем ты говоришь?
– Госпожа Дженникин и Гарри говорят, что старший принц умер. Убит. А отец рассказывал мне, что, когда умер старший брат Олина, чуть не разразилась война.
Врач с трудом подавил желание выругать туповатого помощника. Мальчишку можно понять: сейчас все напуганы, и сам Чавен не испытывал подобного отчаяния со времен Улоса.
– Верно, Тоби, старший принц мертв. Но когда умер Лорик, брат Олина, наша страна процветала, и ей ничто не угрожало. К тому же наследник был мал, и у честолюбивых аристократов с их марионетками оставалось достаточно времени, чтобы попытаться захватить трон правителя Южного Предела. А теперь регентом, по-видимому, станет Баррик, потому что никто другой не захочет брать на себя ответственность за происходящее в королевстве. И все будут благодарны принцу за то, что он заменит отца хотя бы на время.
– Значит, войны не будет? – Тоби будто не заметил открытого сарказма Чавена, словно тот говорил на чужом языке. Он не решался посмотреть хозяину в глаза и поэтому опустил голову, как упрямый баран, не желающий проходить в ворота. – Вы говорите правду, хозяин? Вы уверены?
– Я ни в чем не уверен, – ответил Чавен. – Ни в чем. Так что иди и принеси вина, кусок сыра, хлеб и вяленую рыбу. А потом оставь меня, мне нужно подумать.
Чавен задвинул портьеры на окнах. На улице было темно, хотя уже чувствовался утренний бриз. Рассвет должен был рассеять смятение, но этого почему-то не случилось. От вина лучше не стало, лишь свело скулы. Сегодня ночью многие испытали ужас, узнав о смерти регента, но из всех присутствовавших в замке один Чавен знал, что Граница Теней сдвинулась. Врачу казалось, что он стал свидетелем катастрофы. Она только началась, но в скором времени наберет силу – и тогда ее не остановить. Однажды Чавену довелось побывать в эпицентре бедствия (правда, не в Южном Пределе), и ему не хотелось бы пережить это снова.
Прежде чем отправиться спать, необходимо получить ответы на некоторые вопросы. Очень необычные вопросы.
С того момента, как врач увидел мертвое тело Кендрика, его терзала одна и та же мысль. Она преследовала его как наваждение, она была гораздо сильнее, чем та потребность в вине, которую он только что удовлетворил. Чавен пытался побороть эту жажду, он не хотел сдаваться так скоро и в то же время говорил себе, что сегодняшняя ночь – исключение, когда правила не действуют. Врач говорил себе: то, что он сейчас узнает, спасет его собственную жизнь и, возможно, даже спасет королевство.
– Кло? – негромко позвал он. – Где ты, моя госпожа?
Она появилась не сразу – наверное, обиделась на его грубость и на то, что Чавен неожиданно сбежал из их общей постели и позвал Кло лишь через час после возвращения домой.
– Прости меня, – попросил он. – Я вел себя безобразно.
Наконец кошка сдалась, появилась из-за занавески и потянулась. Она была пятнистой, как леопард черно-серого окраса, с белыми кругами возле глаз. Чавен и сам не понимал, почему считает ее необыкновенно красивой. Врач еще раз щелкнул пальцами – и Кло подошла к нему нарочито медленно, словно старалась показать, что он нуждается в ней больше, чем она в нем. Он почесал ей шейку, и кошка не удержалась, замурлыкала.
– Иди ко мне. – Чавен дал ей кусочек рыбы и посадил к себе на колени. – Нам с тобой предстоит работа.
Ни единая живая душа, кроме самого врача, не видела этой комнаты в замке Южного Предела: темное тесное помещение, расположенное глубоко под зданием обсерватории. Дверь выходила в тот самый коридор, через который в дом попали фандерлинг Чет и его странный подопечный. Вдоль стены комнаты от пола до потолка тянулись полки. На них стояли какие-то предметы, прикрытые темной тканью. Чавен закрыл за собой дверь, задвинул засов, поставил подсвечник и взял в руки один из предметов – он был слишком велик, чтоб уместиться позади остальных, и потому его прислонили к стене. Кло обошла комнату, обнюхала углы, забралась на одну из верхних полок и свернулась клубком, внимательно глядя по сторонам блестящими глазами.
Врач очень осторожно снял с предмета бархатное покрывало. Там оказалось большое зеркало. Поставленное на пол, оно доходило Чавену до пояса. Врач раскрыл боковые створки, чтобы сделать его устойчивым.
Чавен опустился на пол перед зеркалом и довольно долго молчал, пристально вглядываясь вглубь стекла. Пламя свечей странным образом меняло обычные вещи и отбрасывало длинные шевелящиеся тени. Если в зеркале что-то и появилось, не каждый наблюдатель сумел бы это заметить.
Чавен очень долго молчал. Наконец, не отводя взгляда от стекла, он обратился к кошке:
– Кло! Подойди сюда, моя госпожа. Подойди.
Кошка снова потянулась, соскочила с полки и не спеша направилась к хозяину. Когда она остановилась, врач протянул руку и легонько стукнул по зеркалу:
– Ты видишь? Смотри сюда, Кло! Мышка!
Кошка вплотную подошла к зеркалу и уставилась в него горящими глазами. Ее уши подрагивали. И в самом деле, в дальнем темном углу отраженной комнаты что-то шевелилось. Кло присела, шевеля хвостом и наблюдая за движущейся тенью за стеклом. Чавен, не отводя взгляда и затаив дыхание, смотрел в зеркало так же внимательно. Ни врач, ни Кло в зеркале не отражались. Там была видна пустая комната.
Вдруг Кло подалась вперед. Ее лапа словно двинулась сквозь зеркальную поверхность, но нет: она лишь наткнулась на холодное стекло. Кошка разочарованно зашипела. Чавен схватил ее, шлепнул и, открыв дверь, вышвырнул в коридор.
Кло раздраженно мяукнула, недовольная таким обращением.
– Подожди меня там. Здесь тебе делать нечего, – сказал ей Чавен, закрывая дверь. – Эту мышку тебе не удастся попробовать на вкус.
Он снова уселся перед зеркалом. Свеча уже догорала, и в комнате стало заметно темнее. Врач по-прежнему видел лишь отражение стен, и только у самой поверхности стекла, внутри зеркала, различал маленькое темное пятно.