Уотт-Эванс Лоуренс. Отмеченный богами

   — Могу ли я отправлять доклад, Ваша Святость? — спросил Бишау.
   — Конечно, — кивнул Апирис. — Негоже заставлять Принца ждать.
   — Если вы этого не сделаете, Гранзер решит, будто Лорд Шуль прав, обвиняя Верховного Жреца в измене, — мрачно улыбнулся Лорд Кадан.
   Апирис недовольно скривился, а у Бишау от изумления сам собой открылся рот.
   — Лорд изволит шутить, — поспешил сменить тему Верховный Жрец. — Итак, ищите посыльного и отправляйте доклад. Затем возвращайтесь. Есть новые распоряжения в адрес Святой Коллегии Магов. Имперский Совет желает как можно больше узнать о черной магии Назакри.
   — Как прикажете, Ваша Святость.
   Бишау откланялся и вышел через внутреннюю дверь, громогласно выкликая посыльного.
   — Кузнец с южных холмов, — задумчиво произнес Апирис, после того как маг скрылся и они остались в комнате вдвоем.
   — Почему бы и нет? — заявил Кадан. — По мне, пусть Заступником лучше будет кузнец, чем этот проклятый дикнойский баламут.
   — Не думаю, что Врей Буррей является серьезным претендентом. Не исключаю также, что подлинным избранником богов может оказаться наследник из Сновалии.
   — Дузон? Но он не наследник, у парня есть старший брат, — покачал головой Кадан. — И тем не менее он может оказаться Заступником. Насколько нам известно, этот кузнец обманщик, возможно, даже предатель, который и поджег дворец!
   Апирис, подняв глаза на Кадана, заметил:
   — Разве Бишау не сказал, что кузнец организовал тушение пожара?
   — А разве это не лучший способ втереться к нам в доверие? — ухмыльнулся Кадан.
   — И вы в это верите?
   — Не верю, — признался Лорд. — Но это не более абсурдное предположение, чем те, что выкрикивал сегодня Шуль.
   Апирис ничего не ответил. Он задумался на минуту-другую, а затем пробормотал:
   — Кузнец с южных холмов…
   Это упоминание о южных холмах в связи Богоизбранным Заступником что-то ему говорило, но что, Верховный Жрец вспомнить никак не мог. Но вдруг его осенило.
   — Бьекдау, — сказал он.
   — Что? — насторожился Лорд Кадан.
   — Бьекдау, — повторил Апирис. — Ведь это где-то в районе южных холмов. Разве не так?
   — Более или менее. На реке Врен, чуть ниже порогов. Очень милый городок. Почему вы вдруг вспомнили о Бьекдау?
   — Прошлым летом ко мне приходил из Бьекдау какой-то жрец. Он заявил, что знает наверняка, кто является подлинным Заступником, — объяснил Апирис.
   — И это действительно так?
   — Не знаю, — смутился Верховный Жрец. — Я его не принял, предложил обратиться к Лорду Граушу.
   — И что же сказал Грауш?
   — Не знаю, — с сомнением повторил Апирис.
   До него доходили слухи, будто жрец из Бьекдау остался в Зейдабаре, поселившись в Великом Храме. Повторно с просьбой об аудиенции он не обращался… Если б он знал что-то действительно важное, то наверняка потребовал бы его принять… Но, с другой стороны, отчего он торчит в Зейдабаре, если не ищет встречи?
   В этот миг вернулся Бишау, и оба Советника, забыв о таинственном кузнеце и жреце из Бьекдау, принялись обдумывать, что ещё способны предпринять маги для укрепления обороноспособности Империи.

Глава тридцать восьмая

   — Маллед!
   Зычный рев мастера перекрыл грохот дюжины молотов, бьющих по металлу, и Маллед отвлекся от работы. Он знал, что на сей раз сделал все как надо и это будет лучший его меч — не чета тем, которые выковал раньше. Скверно, что его отрывают от дела, — если сталь охладится, то может утратить закалку.
   Однако ничего не поделаешь — мастер есть мастер.
   — Слушаю вас, господин! — прокричал в ответ кузнец.
   — Иди сюда!
   Маллед бросил безнадежный взгляд на почти законченный клинок. Он поднял его щипцами и показал мастеру.
   Тот мгновенно понял.
   — Отдай кому-нибудь, пусть закончат за тебя, — распорядился он. — Я понимаю, твоя гордость страдает, но делай, как я говорю.
   Маллед неохотно огляделся по сторонам и остановил взгляд на Дарсмите. Приятель только что запорол очередную заготовку. Теперь её ждет переплавка. Дарсмит с отвращением взирал на свою наковальню.
   — Эй, — крикнул Маллед, — возьми мой!
   Дарсмиту понадобилось несколько секунд, чтобы оценить ситуацию. Все поняв, он быстро перехватил щипцы, и Маллед поспешил вслед за мастером.
   — В чем дело, господин, — спросил он, когда они отошли подальше от наковален.
   Его сердце бешено колотилось. Наверняка пришло какое-то скверное известие из дома. Неужели кто-то заболел? Анва или Аршуи? А может, покалечился Нейл?
   Вскоре оказалось, что мастер не один. Рядом с ним стояли четыре солдата в красной с золотом униформе. Маллед удивился, но все же с облегчением вздохнул. Если б известие было от Анвы или от кого-то другого из Грозероджа, то его доставила бы Безида или другая жрица, а не солдаты Имперской Армии.
   — Это ваши? — спросил солдат, демонстрируя то, что осталось от пары сапог.
   Маллед молча смотрел на бывшую обувь. Что это должно означать? Может, на него рассердились за то, что он замусорил руины Дворца?
   — Похожи на мои, — наконец признался он. — Я потерял сапоги при тушении пожара в Императорском Дворце.
   — В таком случае, — сказал солдат, — Принц Гранзер желает с вами поговорить.
   Маллед от изумления захлопал глазами и раскрыл рот. Но тут же одернул себя.
   — Сам Принц Гранзер? — промолвил он.
   — Да, — ответил солдат. — Его Высочество расследует причины пожара, поэтому хочет с вами побеседовать.
   Маллед счел это объяснение достаточно разумным, но тем не менее пребывал в замешательстве: его, деревенского кузнеца, просят побеседовать с Принцем — зятем самой Императрицы и Председателем Имперского Совета!
   Конечно, все, что связано с пожаром, думал Маллед, можно было бы обсудить и на более низком уровне. Однако своими соображениями делиться не стал. Если Принц решил взять дело в свои руки, то нечего деревенскому кузнецу донимать Его Высочество своими советами или возражать против его решения. Маллед обрел дар речи, но, прежде чем заговорить, оглянулся — к великому сожалению, лишь для того, чтобы увидеть, как Дарсмит губит его клинок. Он снова обратился к солдату:
   — Когда?
   — Немедленно, — таков был ответ.
   Маллед вопросительно посмотрел на мастера, тот лишь пожал плечами.
   — Хорошо, — произнес Маллед. — Мне захватить с собой что-нибудь?
   — На этот счет у нас нет никаких указаний. Нам велено привести вас. Я предлагаю отправиться сию минуту, а если вам потребуются какие-либо вещи, то за ними можно будет послать.
   Маллед кивнул и последовал за солдатами. В голове его слегка помутилось.
   Спустя полчаса он уже сидел в приемной в центральной башне Дворца и поглядывал из окна на город с высоты птичьего полета. Слово “немедленно” относилось, видимо, только к нему, а отнюдь не к Принцу Гранзеру. Адъютант предложил кузнецу чувствовать себя как дома, и сообщил, что Принц примет его в “ближайшее время”.
   Маллед видел из окна городскую стену с парапетом из черного камня и изящной оградой из кованого металла. За стеной, как ему было известно, от Зейдабара до Гребигуаты простиралась равнина. А у реки на пути Бредущих в нощи стояли имперские солдаты, включая Оннела, Бузиана и всех остальных добровольцев из Грозероджа.
   Ему следовало бы сейчас находиться в Арсенале, чтобы ковать мечи для этих людей или даже стоять плечом к плечу с ними на берегах Гребигуаты…
   Но он не был солдатом, а роль Заступника играть не желал. Идея вести за собой людей в битву его не воодушевляла. Пусть этим занимается Лорд Дузон.
   А кроме того, разве здесь, в Зейдабаре, не таится угроза Империи?
   Вне всякого сомнения, он поступил совершенно правильно. Не сыщись в толпе здравомыслящий человек, заставивший всех шевелиться, эти идиоты позволили бы Дворцу сгореть дотла! Потеря времени здесь в ожидании Принца будет вполне оправдана, если его рассказ поможет найти предателей Империи и предотвратить подобные диверсии в будущем.
   Так убеждал себя кузнец. Но когда ожидание растянулось на два часа, он уже не был уверен в правильности своих рассуждений. Маллед понимал, уйти просто так ему не удастся — с наружной стороны двери стоят часовые. Но он все же надеялся уговорить солдат выпустить его, сказавшись, к примеру, больным. Кузнец страстно желал очутиться сейчас в Арсенале — по крайней мере там он занимался каким-то реальным делом!
   Но в эту минуту в приемной снова возник адъютант Принца.
   — Сюда, пожалуйста, — сказал он.
   Пройдя вслед за Делбуром по короткому коридору, Маллед вступил в кабинет Гранзера. Там, среди горы свитков и стопок пергамента, массы сувениров и оружия, стоял Принц, погруженный в чтение какого-то документа.
   Он отложил лист в сторону, после того как Делбур объявил:
   — Кузнец Маллед из Грозероджа, Ваше Высочество!
   — Отлично, — произнес Принц и принялся изучать посетителя.
   Его взгляд уперся в шею кузнеца, чему Принц немало удивился. Очевидно, он ожидал увидеть на этой высоте либо шевелюру, либо физиономию жителя Грозероджа. Чтобы посмотреть в лицо, Гранзеру пришлось поднять глаза. Затем Его Высочество перевел взгляд на ноги в домашних шлепанцах.
   — Так, значит, ты и есть тот парень, который потерял сапоги?
   — Да, Ваше Высочество.
   — И ты тот, кто, организовав бригаду добровольных пожарных, начал крушить стены?
   — Да, Ваше Высочество.
   Гранзер присел на край стола, скрестив руки на груди.
   — Могу ли я спросить, как ты до этого додумался?
   Маллед не знал, что ответить, так как не совсем понял, о чем спрашивает Принц.
   — Но кто-то должен был… — немного помедлив, молвил кузнец.
   — Расскажи мне об этом, — попросил Гранзер.
   Рассказчиком Маллед был никудышным.
   — Не знаю, с чего и начать, Ваше Высочество.
   — Давай с самого начала. Во-первых, как ты оказался у Дворца, когда вспыхнул пожар?
   — О, я там не оказывался! Я работал в Арсенале. Потом услышал шум. Подошел к дверям, увидел дым и…
   Преодолев первоначальную робость, Маллед обнаружил, что дальше повествование идет гораздо легче. Он описал всю последовательность событий, начиная с того момента, как увидел дым, и кончая тем, как рухнул на свою койку в Арсенале.
   — И тебе никто не подсказывал, как надо действовать? — поинтересовался Принц, выслушав рассказ. — Не ощутил ли ты благотворного влияния богов, в результате которого и оказался в нужном месте в нужную минуту?
   — Нет, Ваше Высочество. — Маллед почувствовал некоторое беспокойство, понимая, куда ведет этот вопрос. — Я ощущал лишь естественное желание что-то предпринять. Как всегда бывает при пожаре.
   — Некоторые солдаты, видевшие тебя в деле, предположили, будто в твоем лице явился Богоизбранный Заступник, чтобы спасти Домдар в эти трудные времена.
   Поскольку это был не вопрос, а утверждение, Маллед счел для себя возможным избежать комментариев.
   Однако он не сомневался, что прямой вопрос не заставит себя ждать, и лихорадочно придумывал наилучший ответ. Врать этому человеку он не мог. Перед ним был Принц Гранзер — зять Императрицы, Председатель Имперского Совета! Но правду говорить очень не хотелось. Если Гранзер поверит в то, что он Заступник, то может послать его на Гребигуату командовать армией. Это не его, Малледа, дело: он кузнец, а не воин!
   — Скажи, ты действительно Богоизбранный Заступник?
   — Я?! — Маллед изобразил на лице крайнюю степень изумления. — Не знаю. Да и как вообще в этом можно быть уверенным?
   — Следовательно, во время пожара ты никому не говорил, что являешься Заступником?
   — Нет! Конечно, нет! — абсолютно искренне ответил Маллед. — К чему об этом говорить? Я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь так думал!
   Кузнец себя ненавидел. Он надеялся лишь на то, что не выдаст себя голосом. Но по какому праву он вводит в заблуждение самого Принца?
   Разве не обязан он признаться? Не должен ли показать Его Высочеству письмо Долкаута?
   Как бы то ни было, послания жреца он с собой не носил, оно оставалось в Арсенале среди его пожитков. Маллед не хотел его никому показывать. Он выполнил свой долг перед Империей, оставив жену и детей ради того, чтобы ковать мечи. Разве этого недостаточно?
   Однако, стоя в растерянности перед Принцем, Маллед ощущал себя чуть ли не предателем. Ему хотелось, чтобы это закончилось поскорее и он смог бы вернуться в Арсенал, забыть о Дворце и обо всем, что с ним связано.
   — Значит, ты поступил, как считал нужным, и никаких иных мотивов у тебя не было? — допытывался Принц.
   — Совершенно верно, Ваше Высочество.
   — Ты — смелый человек, Маллед из Грозероджа. И я тебя с этим поздравляю, — отечески улыбнулся Принц.
   Маллед почувствовал себя ещё хуже. Как смеет он обманывать такого человека! Но он взял себя в руки и лишь пробормотал:
   — Благодарю, Ваше Высочество.
   — Итак, — продолжал Принц, — поскольку ты оказался первым на месте происшествия, то не заметил ли нечто такое, что указывало бы на причину пожара?
   — Нет, господин… простите, я хотел сказать, Ваше Высочество. Ничего такого я не видел. Мне даже не известно, в каком месте пожар начался. Когда я переступил порог Дворца, пылало уже с полдюжины комнат.
   — Понимаю, — кивнул Принц Гранзер. — Скажи, Маллед, тебе когда-нибудь доводилось беседовать с кем-либо из членов Имперского Совета?
   Этот вопрос застал кузнеца врасплох.
   — Боюсь, никогда не беседовал, Ваше Высочество, — замявшись, промолвил он.
   — Возможно, ты встречал Ниниама? Или Лорда Сулибаи?
   — Насколько я знаю — нет, — ответил изумленный Маллед.
   — А как насчет Верховного Жреца Апириса? — Принц небрежно махнул рукой, как бы показывая, что особого значения своим вопросам не придает.
   — Он не захотел нас принять.
   — Вот как!
   — Да. Как только мы пришли в Зейдабар, Вадевия хотел поговорить с Верховным Жрецом, — объяснил Маллед.
   Вопрос Принца вновь оказался неожиданным, и кузнец не успел придумать краткого ответа.
   — Он не захотел нас принять, и потому я его не видел, — закончил Маллед.
   — Кто такой Вадевия?
   — Один жрец из Бьекдау. Из Бьекдау до Зейдабара мы шли вместе.
   — Ах, вот как! Значит, он хотел поговорить с Апирисом, но тот отказался?
   — Да, Ваше Высочество.
   — Любопытно. И где же он сейчас, этот ваш Вадевия?
   — Не знаю, Ваше Высочество. Возможно, в Великом Храме. Разве они не дают пристанище жрецам, явившимся из иных мест?
   — Ах, да, конечно! Выходит, к этому времени он уже мог поговорить с Апирисом?
   — М-м-м… Полагаю, что мог, Ваше Высочество.
   — Не встречал ли ты когда-нибудь Леди Вамию, Маллед?
   — Нет, Ваше Высочество. — От сильного волнения из Малледа как бы сами собой выскакивали рубленые ответы.
   — А Лорда Кадана?
   — Нет, Ваше Высочество. — По крайней мере он знал, кто такой Лорд Кадан. О Леди Вамии и остальных он и слыхом не слыхивал.
   — Леди Лузла?
   — Нет, Ваше Высочество.
   — Умеешь ли ты, Маллед, читать и писать?
   — Немного, Ваше Высочество.
   — Очень хорошо, — кивнул Гранзер. — Тогда я попрошу тебя кое-что для меня сделать.
   — Все что смогу, Ваше Высочество.
   — Если к тебе обратится кто-нибудь — Вамиа, Кадан или Лузла, а особенно Апирис или Ниниам… Нет, если с тобой вообще кто-то пожелает поговорить о пожаре или обсудить вопрос, не Заступник ли ты, то прошу тебя немедленно отправить мне письмо. А пока я хочу, чтобы ты не отвечал ни на какие вопросы, если это можно будет сделать без ущерба для твоей безопасности.
   — Э… но почему, Ваше Высочество?
   — В Зейдабаре, Маллед, происходят странные вещи, — замогильным голосом произнес Принц Гранзер. — Вещи, которые напрямую тебя не касаются, но требуют моего пристального внимания. И я прошу тебя оказать мне помощь.
   — Как вам будет угодно, Ваше Высочество.
   Принц Гранзер отвернулся, и Делбур дал Малледу знак уходить.
   Кузнец повиновался.
   Беседа поставила его в тупик. Ему казалось, Принц должен был побольше спрашивать о пожаре и о том, является ли он, Маллед, Богоизбранным Заступником. Вопросы же об аристократах, которых он и в глаза не видел, не имели никакого смысла. По дороге в Арсенал он непрестанно размышлял на эту тему.
   Как только Маллед ушел, Гранзер спросил у Делбура:
   — И что ты думаешь по этому поводу?
   — По какому, Ваше Высочество?
   — О правдивости его слов прежде всего.
   Делбур задумчиво пожевал губами, покачался на каблуках и ответил:
   — Мне не показалось, что он лжет. Да, он нервничал. Но этот человек — сельский житель. Как он мог не волноваться, беседуя с вами!
   — Ты полагаешь, он оказался на пожаре случайно и у него не было иных мотивов, кроме патриотизма?
   — Почему бы и нет? — пожал плечами Делбур.
   — И ты, конечно, считаешь, что он богами не отмечен?
   — А вот на этот счет ничего определенного я ответить не могу. Он сказал, что не знает. Точно так же как я.
   — М-м-м… — Гранзер взглянул в окно на дюжину едва видимых на фоне голубого неба лун.
   — Следует ли установить за ним наблюдение, Ваше Высочество?
   — Да, пожалуй, — согласился Гранзер. — И этот жрец из Бьекдау… как его там? Да, Вадевия… Присмотрите и за ним.
   — Не вызвать ли его к вам для допроса?
   — Нет. — Принц взял со стола недочитанный документ. — Пока рано. Посмотрим, чем он занимается. Обрати особое внимание на его связь с Апирисом. Сумел ли он войти с ним в контакт?
   — Значит, вы действительно полагаете, что Верховный Жрец может быть участником какого-то заговора?
   — Не имею понятия, Делбур. — Принц держал перед собой документ, не приступая к чтению. Он несколько секунд смотрел в окно, а затем, повернувшись к адъютанту, произнес:
   — Не исключено, Апирис отказался встретиться с другим участником заговора, Вадевией, чтобы на Малледа не пало подозрение. Возможно, никакого Вадевии вообще не существует. Можно также допустить, что я разыграл весь этот спектакль, дабы ввести в заблуждение тебя и скрыть свои намерения отнять трон у тещи. С равной долей уверенности можно предположить, что я ввел тебя в заблуждение только потому, что подозреваю в заговоре против короны. Если начать теоретизировать, не имея достаточной информации, то можно делать любые желательные для тебя выводы. Можно обвинить кого угодно во всех мыслимых преступлениях. Чтобы избежать этого, я пытаюсь собрать как можно больше фактов. Я хочу обвинить только настоящих преступников. А когда это будет сделано, надеюсь увидеть их головы на кольях вдоль стены. Но я должен быть уверен, Делбур, что это не окажутся головы невинных людей.
   — Понимаю, — не очень уверенно протянул адъютант и, помявшись немного, прибавил:
   — А что касается Богоизбранного Заступника…
   — Делбур, мне не известно, кто таковым является, — оборвал его Принц. — Я не знаю, есть ли вообще в наше время Заступник. Склоняюсь к тому, что такового не имеется. Если же он должен быть, то я не возражаю ни против Малледа, ни против Дузона, словом, любого более или менее разумного парня. Но ломать голову над этим не намерен. Клянусь Баэлом, мы правим миром, и я не уверен, что требуется какое-то внешнее проявление благорасположения богов для того, чтобы разбить несколько тысяч мятежников.
   — Хм-м-м… — произнес Делбур, предпочитая воздержаться от более пространного ответа.
   Принц прекрасно понимал, о чем думает его адъютант, но тем не менее разговор прекратил и вернулся к документу, изучение которого было прервано появлением Малледа.
   Несколько тысяч мятежников — ничто. С несколькими тысячами Империя может разделаться без всякого труда.
   Но совсем другое дело — несколько тысяч мятежников, за которыми стоит орда монстров-нежитей, ведомых таинственным колдуном с неопределенными возможностями. Несколько тысяч мятежников, с которыми Империи пришлось столкнуться впервые за последние двести лет и которые способны вдохновить на восстание миллионы людей на всех землях под Сотней Лун. Несколько тысяч мятежников, которым помогают предатели, окопавшиеся здесь, в Зейдабаре…
   Да, проявление божественного расположения при таком раскладе было бы очень полезно.
   Однако Гранзер не верил, что боги как-то себя проявят, и поступал сообразно этому предположению. Любое проявление неуверенности только ухудшило бы и без того скверную ситуацию.
   Оторвав взгляд от пергамента, он обронил:
   — Что ж, Делбур, приглашай следующего!

Глава тридцать девятая

   Оннел смотрел на желтую ткань палатки, пытаясь сообразить, где находится. Вообще-то палатка была похожа на ту, которую он делил с Орзином, Тимуаном и Бузианом… Но Оннел не помнил, чтобы он в неё возвращался. Он помнил схватку, помнил, как поскользнулся в грязи. Поднимаясь, он распорол брюхо одной нежити, но тут его кто-то шарахнул сзади…
   Что было после этого, он припомнить не мог.
   — О боги, наконец-то ты проснулся! — услышал он чей-то голос.
   Оннел повернул голову — рядом с койкой стоял улыбающийся Орзин. За ним вздымалось горой одеяло на кровати Тимуана.
   — Что случилось? — спросил он.
   — А то, что тебя хватили чем-то непонятным по балде, — ответил Орзин. — Это точно был не меч. Может быть, врезали кулаком в латной перчатке, а может, и дубинкой. Тебя нашли среди мертвых тел после драки. Хвала богам, что видимых ран на тебе не оказалось. Иначе тебе отрубили бы башку — так, на всякий случай. Среди тех, кто сортировал тела, людей из Грозероджа не было.
   — Мы победили? Все кончено?
   Улыбку Орзина как ветром сдуло.
   — Мы победили, но ничего не кончено, — сообщил он. — Это было лишь начало, чтобы “нас встряхнуть”, как говорят офицеры. Несколько дюжин Бредущих поперли на нас, мы поперли на них и всех поубивали. Или, если хочешь, уничтожили. Или убили по новой — не знаю, как обозвать то, что делают с нежитью. Занимаясь этим делом, мы потеряли очень много людей — не знаю сколько, но то что мы отрезали башку всем Бредущим, перебравшимся через реку, так это уж точно.
   — Хорошо, — сказал Оннел, с трудом приняв сидячее положение.
   — Хорошо-то хорошо, но основная их масса по-прежнему на противоположном берегу. Сложены штабелями, как дрова на зиму.
   Оннел снова посмотрел на ткань палатки над головой. Снаружи её заливало солнце.
   — Значит, они спят? Или опять померли?
   — Именно, — кивнул Орзин.
   — В таком случае их надо уничтожить, пока не поздно. До заката.
   — Ясно, что нам следует это сделать, — состроил недовольную гримасу Орзин. — Это понимают все, начиная с Генерала Балинуса и кончая последней шлюхой в Дриваборе. Хитрость состоит в том, как перебраться через реку, чтобы сотворить это.
   Оннел растерянно заморгал. Голова ещё не совсем прояснилась.
   — Не вся армия мятежников состоит из Бредущих в нощи, — напомнил Орзин. — Нам надо будет переплыть реку или переправиться на лодках. Сделать это незаметно не удастся. Пока мы будем торчать в воде, нас всю дорогу станут поливать стрелами, а на берег придется карабкаться с боем. Мы — не они и не можем просто шагать по дну реки.
   — О… — произнес Оннел после тяжких раздумий. — Но разве не могли бы мы спуститься вниз по течению, перейти через Гребигуату у Дривабора и затем вернуться сюда по другому берегу?
   — Лорд Дузон и несколько кавалеристов отправились проверить, получится ли что-нибудь из этого.
   — О… — ещё раз протянул Оннел, — значит, мы можем попытаться?
   — Можем, — кивнул Орзин. — Но это означает долгий марш и их численное превосходство.
   — Разве? — удивился Оннел. — Неужели их так много? Я говорю о мятежниках, а не о мертвяках.
   — Так утверждают маги.
   — Но я не видел там столько палаток, — сказал Оннел. — Неужели с наступлением темноты к ним подходят новые силы?
   — Нет, — вздохнул Орзин и тут же поправился:
   — Я хочу сказать, да. Кое-кто ещё подходит. Бродяги всякие. Но у большинства палаток просто нет — они спят вповалку на земле. Вообще-то их и армией назвать нельзя.
   — В таком случае даже при их численном превосходстве мы сможем их разбить!
   — Не исключено, — согласился Орзин. — Но я, честно говоря, не знаю, какой солдат из меня получился после нескольких триад учебы. Хотя у меня есть и палатка, и мундир. Они же, Оннел, прошли с боями через равнину от самой Говии…
   — Это Бредущие в нощи прошли с боями! — возразил Оннел.
   — Смертные тоже сражались, — не сдавался Орзин. — Ты ведь знаешь, Генерал Балинус преследовал их по равнине до первого снега… Неужели ты думаешь, будто он не додумался до того, чтобы атаковать их днем?
   — Да, но у него было слишком мало людей.
   — Но зато это были профессиональные солдаты, а не крестьянские парни и городские бездельники, которые записались добровольцами два сезона назад. Их послали на восток недоученными и заставили жиреть от лени всю зиму под Дривабором.
   — От такой кормежки вряд ли разжиреешь. — Оннел скептически оглядел приятеля. — Ты что, считаешь, мы обречены на поражение?
   — Нет, — покачал головой Орзин, — я так не думаю. Но считаю, мы не победим до тех пор, пока здесь не появится вся Имперская Армия. Когда на них обрушится все войско, а не шесть полков, мы их порубим. Поэтому наша задача сейчас — сдерживать их, пока Лорд Кадан не приведет войска из Зейдабара.
   — И когда же это случится?
   — Разве я похож на офицера? — усмехнулся Орзин.
   — Хочу сам взглянуть. — Оннел посмотрел по сторонам, заметил на полу свой шлем, поднял его и встал.