Уотт-Эванс Лоуренс. Отмеченный богами

   — У тех, кого мог прислать Лорд Кадан, должны быть соответствующие бумаги и, возможно, сопровождение. У этих были с собой подорожные?
   — Никак нет, сэр! — отчеканил солдат.
   — В таком случае есть ли у нас основания им верить? — передернул плечами Дузон. — Откуда нам известно, что Назакри не прислал тройку шпионов, чтобы те посмотрели на нас вблизи?
   — Но один из них — жрец, сэр, — неуверенно произнес часовой.
   — Перед нами всего-навсего старик в белой мантии, — возразил Дузон. — Кто знает, жрец ли он.
   — Поз сказал, что они пришли по дороге, а не по мосту через реку.
   — Поза нетрудно одурачить. Они могли сделать петлю.
   Маллед решил вмешаться в эту содержательную беседу.
   — Лорд Кадан нас не посылал, — объявил он. — Мы явились самостоятельно. Мы были учениками в Имперском Арсенале, но решили, что можем принести больше пользы здесь.
   Дузон пристально посмотрел на Малледа.
   — А жрец?
   — Он может сам ответить за себя, — резонно заметил кузнец.
   — Итак? — Дузон обернулся к Вадевии.
   — Весьма признателен тебе, Маллед, — молвил Вадевия. — Я, сэр, действительно жрец из храма в Бьекдау. А пришел сюда потому, что этого, как мне кажется, пожелали боги. Во всяком случае, некоторые из них, — закончил он с кривой усмешкой.
   — Вы говорите — Бьекдау? — задумчиво произнес Дузон. — Пожалуй, мы сможем это проверить. Гарс, — обратился он к солдату, — кто сейчас бодрствует в Бьекдавском Полку?
   — Не знаю, сэр, — с несчастным видом ответил часовой.
   — Если даже они меня не узнают, то это ничего не доказывает, — предупредил Вадевия. — В храме я вел исследования. Большинство простых горожан меня не знают.
   — Но у вас же есть люди из Грозероджа, разве не так? — спросил Маллед. — Меня-то они узнают.
   — Грозеродж? — Дузон с новым интересом взглянул на Малледа. — Назовите их.
   — Всего их было, как мне кажется, шестеро или семеро. Оннел, Тимуан, Бузиан, Озерга и Орзин… — Он наморщил лоб, пытаясь припомнить, отправился Неддуел на войну или нет.
   — Я знаю Оннела, — кивнул Дузон. — Если он подтвердит вашу личность, я вам поверю. Должен сказать, у вас в Грозеродже у всех рост что надо! — улыбнулся Дузон. — А я-то считал Оннела верзилой.
   — Он такой и есть, — ответил Маллед. — Только я немножко выше.
   — Оно и заметно, — прыснул Дузон. Затем его осенила какая-то новая мысль, и он покосился на Малледа.
   Кузнец заметил этот взгляд и замер в ожидании страшного вопроса: “Так как, вы сказали, вас зовут?” Оннел наверняка сообщил Лорду Дузону, кто такой этот самый Маллед. Это неудивительно, если они знакомы, а Дузон претендует на роль Богоизбранного Заступника.
   Но вопроса не последовало. Вместо этого Лорд приказал часовому:
   — Разбуди Оннела и пришли его ко мне.
   — Слушаюсь, милорд! — Часовой повернулся на каблуках и заспешил прочь.
   — Он тоже спит? — поинтересовался Дарсмит.
   — Сейчас спят все, — ответил Дузон. — Не забывайте, что мы воюем с Бредущими в нощи. Сражаемся всю ночь, а днем отсыпаемся. В последнее время наше расписание не отличается разнообразием.
   — Хм-мм… — протянул Маллед.
   — Разве Поз вам этого не говорил?
   — Это тот парень, который привел нас сюда из Дривабора? — спросил Маллед и тут же прибавил:
   — Поз даже не сообщил нам своего имени.
   — Молодчина! — похвалил солдата Дузон. — Но вы все же здесь.
   Маллед кивнул.
   — Он отвел нас к какой-то даме, которая представилась домоправительницей Леди Кармаран те-Дриева. Когда же мы заявили, что пришли сражаться с мятежниками, она направила нас сюда, предоставив в качестве эскорта часового.
   — Как обстоят дела в Дриваборе? Мы ничего на слышим оттуда вот уже несколько триад.
   Маллед, не зная, что ответить, взглядом попросил помощи у своих спутников.
   — Мы не знаем, — вступил в разговор Дарсмит. — Мы видели там только две живые души: часового и домоправительницу. Она заявила, что Леди Кармаран спит, так же как и все остальные.
   — Мы не уверены, что в городе вообще остались жители, — заметил Маллед.
   — О, люди там ещё есть или по крайней мере недавно были. — Лорд Дузон в задумчивости наморщил лоб и, как бы очнувшись, продолжал:
   — Некоторые, конечно, давно убежали, но оставалось ещё порядочно. Значит, они тоже перешли на ночной образ жизни? Скорее всего, на них нападают Бредущие в нощи. Надо послать кого-нибудь проверить.
   Через миг он уже сидел на складном походном стуле, погруженный в свои мысли. Пришельцы молча терпеливо ожидали, когда Лорд вновь изволит обратить на них внимание. Наконец Маллед не выдержал и негромко кашлянул.
   — А-а-а… — произнес Дузон, поднимая глаза. — Прошу прощения. Значит, вы пришли нам помочь?
   — Да, — ответил кузнец.
   — Мы готовы принять любую помощь, поэтому я надеюсь, вы именно те люди, кем и представились. — Немного помолчав, Дузон спросил:
   — Вы случайно не слышали, когда Лорд Кадан намерен прибыть к нам с подкреплением?
   — Нет. — Маллед вопросительно взглянул на Дарсмита.
   — Ничего обнадеживающего, — сказал маленький кузнец и, в свою очередь, посмотрел на Вадевию.
   — Боюсь, что не слышал, — промолвил жрец. — Всякие слухи, конечно, ходят, но никаких достоверных сведений нет. При этом одни слухи противоречат другим.
   — Мы горим желанием помочь, — заверил Лорда Маллед. — Здесь, наверное, найдется горн и наковальня, на которой работают ваши оружейники?
   Дузон издал короткий хриплый смешок.
   — Нет. У нас нет ни горна, ни оружейников, так же как и нужды в них. Нашего единственного оружейника убили три дня назад.
   — В таком случае мы могли бы построить…
   Дарсмит остановил приятеля, положив ладонь на его руку, и спросил:
   — Почему вы сказали, что у вас нет в них нужды?
   — Мы берем оружие у мертвецов, — пояснил Дузон. — Зачем тратить время на изготовление новых клинков, когда весь берег утыкан старыми. Кроме того, наша численность отнюдь не возрастает.
   — Но вы сказали, что могли бы воспользоваться нашей помощью, — напомнил Маллед.
   — Конечно, но только в качестве солдат. Нам нужны люди, которые могут размахивать мечами, а не только их ковать.
   — Но мы же не солдаты, — возразил Маллед. — Мы — мастера-оружейники.
   — Останьтесь с нами до заката, — предложил Дузон, — и посмотрите на наших бойцов. Большинство из них — вовсе не солдаты. Профессионалов у нас единицы, а в основном это полуобученные крестьянские парни. Больше того, чтобы как-то компенсировать наши потери, мы перевели в строй поваров, фуражиров и лагерных торговцев. Мы призвали на службу всех мужчин из округи, не успевших убежать на восток. И не только мужчин. В наших рядах сражаются их жены и дочери. Вы будете смеяться, но мы раздали луки и мечи наиболее крепким шлюхам, из тех, что потащились вслед за нами из Дривабора.
   Маллед собрался было не согласиться, но кто-то вдруг назвал его имя. Он обернулся и увидел приближающегося Оннела.
   — Наконец! — закричал земляк, переходя на бег. — Наконец-то ты здесь! — Внезапно он обнял кузнеца, которому ничего не оставалось, как с изумлением взирать на друга.
   — Так, значит, ты действительно его знаешь? — Дузона явно забавляла эта сцена. — По крайней мере раньше я не замечал, чтобы ты вот так кого-то облапил.
   — Еще как знаю! — ответил Оннел, отпуская Малледа. — Это Маллед, сын Хмара — они кузнецы в Грозеродже.
   — А что можешь сказать о тех, кто с ним?
   Оннел посмотрел на Дарсмита, перевел взгляд на Вадевию и покачал головой.
   — Этих я никогда не видел. Но если Маллед говорит, что им можно доверять, значит, им следует доверять.
   — Похоже, этот простой кузнец пользуется у тебя безграничным доверием, — заметил Дузон.
   Оннел явно затруднялся с ответом, Малледу даже показалось, что друг вот-вот покраснеет. Однако, преодолев смущение, он сказал:
   — Я знаю Малледа с самого детства. Он хороший человек. И я готов доверить ему свою жизнь.
   — Возможно, ближайшей ночью тебе придется сделать именно это, — молвил Дузон.
   — Сделаю охотно, — признался Оннел и обратился к другу:
   — Дела у нас, Маллед, идут преотвратно. Они постепенно истребляют авангард. Пока ещё мы способны их удерживать до прихода подкрепления. Но теперь ты, слава богам, с нами!
   — Я всего лишь один человек, — уныло пробормотал Маллед.
   Оннел, конечно, не назвал его во всеуслышание Богоизбранным Заступником, но сделал практически все, чтобы присутствующие это поняли. Маллед очень опасался, что не сможет оправдать ожиданий друга. Несмотря на благословение богов, он остается простым человеком и притом даже не настоящим солдатом.
   — Разве один? — запротестовал Дарсмит. — Правильнее будет сказать — один из трех.
   — Хм-мм. — Маллед отступил в сторону и пропустил вперед своих спутников.
   Маленький кузнец протянул Оннелу руку.
   — Меня зовут Дарсмит, — произнес он, — а это — Вадевия из Бьекдау.
   — Весьма польщен, — ответил Оннел, тряся руку Дарсмита.
   Маллед обрадовался, что сейчас можно увести разговор в сторону от обсуждения его персоны.
   — Кстати, а где Тимуан? — спросил он.
   Радостное выражение как будто смыло с лица Оннела.
   — Тимуан мертв, — ответил солдат. — Как это произошло, точно не известно. Но мы нашли его прошлой ночью среди убитых и обезглавили.
   — Обезглавили? — изумленно переспросил Маллед.
   — Это необходимо, — объяснил друг. — Если оставить голову на месте, то злой дух может превратить труп в Бредущего. Холодное железо и цветы их не удерживают, во всяком случае, пока с ними Ребири Назакри. Но Бредущие в нощи должны обязательно обладать мозгами и сердцем.
   Маллед посмотрел на суровое, лишенное всяких эмоций лицо Оннела. Его земляк, этот шумный забияка, впрочем, не причинивший никому никакого вреда, рассуждал о трупах и Бредущих в нощи как о чем-то совершенно заурядном. Впрочем, покойники, как подлинные, так и ожившие, видимо, были здесь обычным явлением.
   И как он только позволил втянуть себя в это дело! Ему сейчас следовало бы находиться дома в кругу семьи или в крайнем случае ковать мечи в Зейдабаре, а не торчать здесь на берегу реки, в этом обреченном на гибель лагере со спящим гарнизоном.
   — Значит, здесь действительно водятся Бредущие в нощи? — содрогнулся Дарсмит.
   — По нашим последним подсчетам, их около восьми тысяч, — ответил Оннел, — и, насколько нам известно, между ними и Зейдабаром, кроме нас, нет никакой преграды.
   — Ты прав, — кивнул Маллед. — Равнина опустела, а армия в день нашего ухода все ещё стояла в Агабдале. Неужели Тимуан действительно погиб?
   — Проклятье! — пробормотал Дузон. — Все ещё в Агабдале!
   — Да, мертв, — горестно молвил Оннел. — Так же как и Озерга. Орзин потерял ногу. Ему секирой раскроили бедро, и спасти конечность было невозможно. Может, он и выживет, но никакой уверенности у нас нет. Когда я последний раз его навещал, он метался в жару. Бузиану рассекли лицо, и он может остаться без глаза, но в остальном у него пока все в порядке. Незалс дезертировал. Что с ним случилось потом, мы не знаем. Может быть, он добрался домой, а может, и нарвался на засаду. Делазин и я пока в полном порядке, насколько можно быть в порядке, сражаясь с этими тварями ночь за ночью.
   — Неужели все так скверно? — спросил Маллед.
   — Очень скверно, — подтвердил Оннел.
   — Я же сказал, нам нужно нечто большее, нежели мечи, — устало произнес Дузон.
   — Мы что, собираемся здесь оставаться? — Дарсмит поднял вопросительный взгляд на Малледа. — Может быть, стоит вернуться в Зейдабар?
   — Ты знаешь все не хуже меня, — покачал головой Маллед. — Для меня возвращение исключается. Если ты хочешь идти назад, я тебя удерживать не стану.
   — Может, мне стоит встретиться с Лордом Каданом и сообщить ему, как обстоят дела… — неуверенно сказал Дарсмит.
   — Он все знает, — вставил Вадевия.
   — Да, мы направляли посыльных, — добавил Лорд Дузон. — Из числа Новых Магов.
   — Мы видели их, — подтвердил Дарсмит, — когда шли сюда.
   — Но почему вы не пользуетесь услугами магов-жрецов? — поинтересовался Вадевия.
   — Пользовались, пока они у нас были, — ответил Дузон. — Теперь они все мертвы. Полагаю, их перебили в то время, когда вы были в пути. Мы хотели взять нескольких магов из храма в Дриваборе, но Главный Жрец их не отпустил.
   Вадевия издал какой-то странный звук. Дарсмит обеспокоенно посмотрел на жреца, затем на Малледа, но ничего не сказал.
   Кузнец перевел взгляд с Оннела на Дузона.
   Он знал с самого начала, что подвергает себя страшной опасности. Так неужели теперь, зайдя столь далеко, он все бросит и повернет назад? Он пришел сюда выполнить свой долг перед Империей и уходить не намерен. Ведь боги назначили его не Богоизбранным Оружейником, а Богоизбранным Заступником. Дело же Заступника — сражаться, а не обеспечивать воинов мечами.
   — Я остаюсь, — сказал Маллед. — И стану драться.
   — Я тоже, — немедленно подхватил Вадевия.
   — Я-то рассчитывал совсем не на это, — со вздохом произнес Дарсмит. — Думал, что буду не драться, а ковать мечи.
   — Вы можете уйти, если желаете, — предложил Дузон. — Мы не просим оставаться тех, у кого к битве не лежит сердце. Таких Бредущие в нощи убивают первыми.
   Маленький кузнец передернулся.
   — Нет. Если Маллед будет сражаться, я тоже не останусь в стороне.
   — А Маллед остается, — произнес Оннел. — Теперь нам надо подыскать для вас оружие и доспехи. Пошли.
   Он повернулся и зашагал, поманив за собой вновь прибывших бойцов.
   — Подождите! — сказал Лорд Дузон.
   Оннел замер, сделал полный оборот и, поклонившись, промолвил:
   — Примите мои извинения, милорд. Я решил, что мы свободны.
   Дузон не знал, как поступить, он долго боролся с собой, не решаясь задать сакраментальный вопрос.
   — Оннел, — наконец сказал он, — значит, ты говоришь, что этот человек — простой кузнец?
   — Да, верно, — поспешил ответить Оннел. — Наш деревенский кузнец. Его отец Хмар — тоже кузнец.
   — Но, может быть, он все же нечто большее, чем простой кузнец?
   Оннел посмотрел на Малледа, помялся и произнес:
   — Если он нечто большее, чем кузнец, то об этом вам лучше спросить у него, милорд.
   Маллед улыбнулся про себя. Оннел все же сдержал слово.
   — Ступай, — сказал Дузон солдату. — Все, за исключением Малледа, можете идти. — Затем повернулся к кузнецу. — Не могли бы вы, Маллед, зайти ко мне в палатку, чтобы побеседовать в спокойной обстановке? Сделайте одолжение. — Он поднял клапан палатки.
   Несколько секунд все шестеро — Дузон, Маллед, Оннел, Дарсмит, Вадевия и часовой, — пребывали в неподвижности. Потом Маллед пожал плечами. Если он намерен стать солдатом, то должен уметь повиноваться.
   — Как вам будет угодно, милорд. — Сложившись чуть ли не пополам, он вошел в палатку.
   Дузон последовал за ним. Остальные, потоптавшись ещё немного, удалились прочь.

Глава сорок девятая

   Дузон указал Малледу на складной стул, и он осторожно опустился на хлипкое с виду сооружение: выдержат ли его дерево и парусина? Но опасения оказались напрасными — хоть стул угрожающе заскрипел, ткань и дерево выдержали, а сиденье показалось даже вполне удобным. В палатке был всего лишь один стул. Кроме него, здесь были стол, койка и два преогромных сундука. Дузон сел на один из них и принялся изучать гостя.
   Маллед, в свою очередь, взирал на хозяина, надеясь, что взгляд его не покажется Дузону вызывающим. Не выдержав затянувшегося молчания, он произнес:
   — Могу ли я поинтересоваться, милорд, почему вы, пригласив меня побеседовать наедине, не обмолвились ни единым словом?
   — Справедливый вопрос, — согласился Дузон. — Но я и сам задаю себе вопрос: скажут ли мне правду? Я не уверен, вправе ли вообще спрашивать. У меня есть всего лишь подозрение, которое может оказаться весьма глупым.
   Маллед подавил вздох. Неужели это все настолько очевидно? Дузон, только что встретив его, уже догадался. Дарсмит и остальные увидели истину во время пожара. Оннелу и Вадевии об этом сказали. Но догадка Дузона казалась озарением свыше.
   Он знал, что именно может спросить Дузон, но, поразмыслив немного, от комментариев отказался. Он не хотел развивать опасную тему. Если Лорд хочет получить ответ — пусть потрудится. Поэтому кузнец молча ждал продолжения.
   Дузон же со своей стороны, был потрясен и заворожен незнакомцем. Гость был огромен. Наверное, это самый большой из всех великанов, с которыми когда-либо приходилось встречаться Дузону. Несмотря на массивность он передвигался легко и грациозно, без какого-либо намека на щенячью неуклюжесть, столь свойственную высоким людям. Внешне кузнец выглядел весьма привлекательным. По-настоящему красивым назвать его было нельзя, хотя следовало учесть, что сейчас он находится не лучшей форме. Лицо его покрывала дорожная пыль, волосы на голове и борода были не ухожены. Тесьма, удерживающая шевелюру, ослабла, и на лицо свешивались неопрятные космы. Если кузнеца хорошенько отмыть и прилично одеть, то его, наверное, можно будет назвать и красивым.
   А если судить по реакции Оннела на его появление… Ведь ещё при первой встрече с Оннелом Дузону почудилось, будто солдату что-то известно о Богоизбранном Заступнике. А теперь Оннел приветствовал Малледа так, словно тот был самим Спасителем из плоти и крови.
   Неужели он и есть избранник богов?
   А если это правда, то как можно попросить его подтвердить свою богоизбранность, не став при этом поневоле актером из дешевой мелодрамы.
   — Вы слышали, что я спросил у Оннела? — наконец приступил к делу Дузон, не сводя глаз с Малледа. — Может быть, вы нечто большее, нежели обычный кузнец?
   — Да, конечно, — пожал плечами Маллед. — Я не только кузнец, милорд. Я также муж и отец. У меня красавица жена и трое очаровательных ребятишек. И уверен, для них я не просто деревенский кузнец. Кроме того, я стараюсь быть добрым сыном для отца и матери.
   — А кем вы являетесь для богов, Маллед?
   — Каких богов? Что у меня общего с богами? Я не жрец, если вас интересует именно это.
   Дузон задумался. Этот человек явно пытается ускользнуть от прямых ответов. Почему?
   Возможно, он просто хочет, чтобы люди считали его Богоизбранным Заступником, не желая прямо заявлять о своих претензиях. Вряд ли можно винить его за это. Ведь частенько он, Лорд, сам вел себя подобным же образом. При этой мысли уголок его рта слегка дернулся. Интересно, как чувствует себя человек, оказавшийся рядом с субъектом, претендующим на титул Заступника?
   Однако он не был уверен до конца, что этот Маллед играет в ту же игру, что и он. Маллед привел с собой жреца — это может иметь какое-то значение. И Оннел, вне всякого сомнения, считает Малледа кем-то особенным — не исключено, что Богоизбранным Заступником. Однако он ничего не сказал, даже получив возможность сделать это.
   Лорду начало казаться, будто Маллед сознательно скрывает свою богоизбранность.
   Но неужели это правда? И почему он в таком случае появился только сейчас? Почему его не было на Гребигуате с самого начала? Появиться после того, как Дузон, Балинус и другие так долго бились, истекая кровью… Какая несправедливость! Если этот кузнец, будучи Богоизбранным Заступником, победит Ребири Назакри, то вся слава будет принадлежать ему, а заслуги Лорда Дузона забудутся, и он останется лишь одним из представителей мелкой знати, безуспешно воевавшим с врагами и спасенным Богоизбранным Заступником.
   Нет, это несправедливо!
   Но, может быть, он и не Заступник вовсе? Возможно, все его увертки не более чем маска ложной скромности, надетая для того, чтобы последующее “открытие истины” прозвучало более эффектно. Напрасно многие аристократы думают, будто простолюдины не способны на столь изощренные интриги.
   Однако Дузон по собственному опыту знал — есть способ положить конец этим недомолвкам. Когда ему задавали прямой вопрос, является ли он Богоизбранным Заступником, Лорд честно отвечал, что не знает.
   — Маллед, — произнес он, — являетесь ли вы Богоизбранным Заступником и Защитником Империи Домдар?
   На лице Малледа появилось недовольное выражение. Он явно не спешил с ответом. Лорд Дузон терпеливо ждал, глядя в глаза великану.
   — Почему вы решили задать это вопрос, милорд?
   — Перестаньте играть словами! — взорвался Дузон. — Отвечайте, да или нет.
   — И какой же ответ вы желаете от меня услышать?
   — Я желаю услышать правду!
   — А если я скажу, что мне это не известно?
   — В таком случае сообщите, что вам известно! — почти выкрикнул Дузон.
   Маллед вздохнул и развел руки.
   — Да. Я — Он.
   Это простое заявление довольно долго пробивалось к сознанию Дузона.
   — Вы… Вы… что?
   — Я отмечен богами, — подтвердил Маллед. — Я был рожден со следом когтя Баэла на лице, и три оракула храма Бьекдау сказали жрецам, кем я являюсь. Жреца по имени Мезизар послали в Грозеродж, чтобы проверить, есть ли на мне предсказанная отметина, и сообщить обо всем моим родителям. В Грозеродже, естественно, об этом знают все от мала до велика.
   — Оннел, например… — Дузон задумчиво постукивал двумя пальцами по подбородку.
   — Оннел, Бузиан и все остальные, — кивнул Маллед.
   — Но Апирис утверждал, что ему не известно местопребывание Заступника.
   — Он этого не знал. Храм в Бьекдау держал все в тайне, и Главный Жрец храма Долкаут умер, так ничего и не сообщив Верховному Жрецу. Объявлять широко об этом в то время не имело смысла, тогда всем было безразлично, имеется Заступник или нет. А сами жрецы рассудили: если кому-то потребуется узнать имя Заступника, то об этом спросят у оракулов.
   — Но некоторые жрецы в Бьекдау были осведомлены, — парировал Дузон. — Почему же они ничего не сообщили, когда начались поиски?
   — Я… — Маллед набрал полную грудь воздуха и выпалил:
   — Я приказал им не делать этого.
   Дузон перестал постукивать по подбородку и растерянно заморгал.
   — А… — только и сумел выдавить он.
   Маллед, заметно приуныв, молчал.
   — Не могли бы вы объяснить это подробнее? — сказал наконец Дузон.
   — У меня есть письмо Долкаута, которое Мезизар передал моим родителям. Там говорится, что все жрецы, где бы то ни было, обязаны мне повиноваться, поскольку я являюсь избранником богов. Поэтому, когда после начала мятежа на востоке меня посетил Вадевия, я приказал ему сделать так, чтобы все жрецы, которые об этом знают, держали рот на замке.
   — Но почему?
   — Не хотел, чтобы меня беспокоили.
   Дузон опустил руки, оперся локтями о колени, наклонился вперед и недоуменно уставился на Малледа.
   — Вы не хотели, чтобы люди знали о том, что вы Заступник?
   — Не хотел. Титул Заступника приносил мне одни неприятности.
   — Какие неприятности?
   — Сестры меня дразнили, — смущенно ответил Маллед. — В Грозеродже все на меня смотрели, как на какого-то урода. Как на шестиногого поросенка Неддуела. Мне хотелось одного — чтобы меня оставили в покое и я мог жить, как мне нравится. Тогда все утверждали, что войны искоренены навеки и моя помощь никогда не потребуется. И я надеялся, что вечный мир позволит мне жить нормальной жизнью, если заставить людей забыть о моей богоизбранности.
   Дузона эта речь несказанно удивила.
   — И вам не хотелось стать великим?
   — С какой стати? — пожал плечами Маллед.
   — Но вы могли бы стать, кем бы пожелали. Мужчины смотрели бы на вас с уважением и завистью, а женщины — с желанием обладать вами.
   — Я женат, — заметил Маллед. — Соседи меня уважают. Я уже довольно неплохой кузнец и со временем стану таким же мастером, как и отец. Что мне ещё надо?
   Дузон сообразил, беседа достигла точки, близкой к полному взаимному непониманию. Если этот человек начисто лишен честолюбия, то объяснить ему, что это такое, Дузон не в силах. Сам же Лорд не мог понять, как можно не желать более высокого положения, больше власти, больше денег и больше женщин. Чувство удовлетворения быстротечно, а алчность является перманентным состоянием души.
   Но Маллед явно по-иному смотрел на жизнь.
   — Вы только взгляните на меня, — продолжал кузнец. — Я большой и могучий; незнакомцы пялятся на меня, и никто не осмеливается меня донимать или оскорблять. Моя жена сомневается, есть ли на земле хоть одна женщина, которая не фантазирует, каким может оказаться в постели человек моего роста. Имея все это, зачем мне какая-то дополнительная милость богов?
   — В ваших словах что-то есть, — устало произнес Дузон.
   До него вдруг дошло, что человек с физическими данными Малледа лишен потребности с кем-то конкурировать. Чтобы чувствовать себя комфортно и уверенно, ему не нужно постоянно себя утверждать. Дузон был умеренно привлекателен, умеренно высок, умеренно мускулист и умеренно богат. Он имел титул и принадлежал к старинному роду. Во многих смыслах он был счастливым человеком. Но в нем не было ничего такого, что заставляло бы незнакомцев замирать и с восхищением смотреть на него. Если, конечно, не считать те моменты, когда он ухитрялся облачиться более цветисто, чем обычно.
   — Но тем не менее на вас снизошла милость богов, — прибавил он.
   — Я их об этом не просил.
   — Итак, вы здесь, чтобы сражаться за Империю. Но почему вы явились, если не желаете быть Заступником Домдара?
   — Я решил, что таков мой долг, — сдвинул брови Маллед. — По рождению и воспитанию я домдарец. Меня растили в духе уважения к богам и Императрице. И если сейчас, когда Империя в опасности, боги пожелали, чтобы я сражался, я решил, что мое место здесь.