Уотт-Эванс Лоуренс. Отмеченный богами

   — Справедливо, — согласился Дузон. — Но почему вы явились только сейчас, хотя война продолжается уже довольно долго.
   — Да потому, что вовсе не хочу быть здесь, — рассердился Маллед. — Я сказал, коль скоро боги пожелали, чтобы я сражался, я стану сражаться. Я не виноват, что богам потребовалось столько времени, дабы ясно высказать мне свою волю!
   — Богам? — переспросил Дузон.
   — Да, богам! — заорал Маллед и уже тише добавил:
   — Во всяком случае, некоторым из них.
   — Вы хотите этим сказать, что вы — оракул? Я не слышал, чтобы Заступники обладали подобным даром…
   Маллед оборвал его энергичным взмахом руки.
   — Я не оракул. Я повстречался с Баранмелем на свадьбе.
   — Вот как, — понимающе молвил Дузон.
   Слова кузнеца не были лишены смысла. Боги перестали общаться со смертными через оракулов, но Баранмель продолжал плясать на свадьбах. Если боги действительно хотели дать указание Заступнику, то это был лучший способ сообщить свою волю, не нарушая обета молчания.
   Однако же, если этот человек Богоизбранный Заступник, то зачем ему понадобились какие-то специальные указания?
   Видимо, причина в том, что он не горел желанием играть отведенную ему роль. Заступник сам признался в этом.
   Но это же вопиющая несправедливость! Множество людей, включая Дузона, мечтали оказаться Заступником, а тот единственный человек, которого отметили боги, предпочел от этой чести отказаться.
   Пытаясь ничем не проявить свою досаду, Лорд произнес:
   — Итак, Баранмель сказал вам, чтобы вы явились сюда и приняли командование?
   — Баранмель сказал, что если я не стану воевать, то шансы Ребири Назакри погубить Империю резко возрастут. И это все. Никто не вынуждал меня сюда идти, и я не намерен командовать! Я не генерал, а кузнец. Ведь здесь командует Генерал Балинус, разве не так?
   — Да, конечно, — подтвердил Дузон.
   — Ну и пусть себе командует! Я бы вообще хотел, чтобы все считали меня обычным волонтером. Я здесь и сделаю все что в моих силах, но никаких чудес от меня ждать не надо.
   Дузон размышлял над словами пришельца, пытливо изучая его лицо.
   Поведение этого человека оставалось за гранью его понимания. С первого взгляда Маллед мог показаться трусом, существом, лишенным понятия о чести, и в силу этого отказывающимся от милости богов. Но, с другой стороны, он пришел сюда и готов встретиться с врагом лицом к лицу. Он готов сражаться и, видимо, погибнуть, при этом все так же не желая, чтобы в нем видели Богоизбранного Заступника и Защитника Империи.
   То, к чему так страстно стремился Дузон, — признание, слава, почести, — казалось, пугало Малледа больше, чем угроза ранения или смерти.
   Лорд напряженно думал, какое применение можно найти этому человеку и какую пользу принесет подобный Заступник. Неужели боги решили продемонстрировать таким образом свою жестокость в отношении Домдара? А может быть, в этом выборе проявилось их извращенное чувство юмора?
   В любом случае Маллед — не та личность, в которой, по мнению Дузона, сейчас нуждается авангард Имперской Армии. Лорд приветствовал появление в его рядах ещё одного меча, но Заступник, не желающий командовать и заявляющий, что он не воин, а простой кузнец, Дузона совершенно не устраивал.
   — Говорите, не ждать от вас чудес? — переспросил Лорд и тут же промолвил:
   — Не беспокойтесь, Маллед, чудес от вас мы ждать не будем.

Глава пятидесятая

   — В воде у них перед нами большое преимущество, — объяснял Оннел, указывая в сторону реки. — Им не надо дышать. Кроме того, мы не замечаем их подхода.
   Маллед смотрел поверх земляных укреплений. Теперь он понимал, что полоса голой земли вдоль берега играет важную роль.
   — Вначале мы действовали по-иному, — продолжал Оннел, — и сражались с ними прямо в воде, не давая ступить на западный берег. Из этого ничего не получилось.
   Маллед задумался. За простыми словами “из этого ничего не получилось” стояло нечто очень серьезное.
   — Значит, так лучше? — Маллед указал на пустое пространство между земляной насыпью и рекой и длинный ряд факелов, заливающих светом берег.
   — Совершенно определенно, — ответил Оннел.
   Маллед как бы погрузил взгляд в черную воду.
   — Значит, живые мятежники никогда не перебираются на этот берег?
   — Никогда. Если б они это сделали, мы бы их перебили, и на этом все бы закончилось.
   — А эти Бредущие в нощи… Что они сделают, если мы им вообще не окажем сопротивления? Если позволим им пройти дальше? Они же не сумеют дошагать до Зейдабара за одну ночь, а когда рассветет, их можно будет уничтожить.
   — Лорд Дузон как-то высказал эту идею Генералу Балинусу, — фыркнул Оннел. — Балинус решил провести эксперимент и приказал нам расступиться. Так вот, дальше они не пошли. Они развернулись и напали на нас. Нежити переходят реку не для того, чтобы начать марш на Зейдабар, а для того, чтобы нас истребить.
   — Но они же вас не истребили.
   — Пока ещё нет, — согласился Оннел. — Они продолжают трудиться… Смотри! — воскликнул он, показывая на зарябившую поверхность реки.
   Маллед взглянул — вот появилось ещё одно пятно ряби, затем ещё и еще.
   А теперь в том месте, куда указывал Оннел, вода расступилась, и из неё возник солдат в красной с золотом униформе Имперской Армии. Он был без кирасы, из-под туники, рассеченной ударом меча, выглядывала грудь с огромной раной. Воды Гребигуаты смыли кровь, и сейчас, в свете факелов, рана казалась глубокой черной дырой, в которой чуть белели кости.
   Ходячий мертвец осклабился, стряхнул с длинных волос воду и прокричал, обращаясь к защитникам лагеря:
   — Ну как, готовы поплясать ещё ночку?
   Тут же из воды поднялись новые жмурики. Эти ничего не говорили. Они молча выходили на берег, изготовив к бою мечи, секиры и копья. Двое или трое были в армейских мундирах, на остальных болтались лохмотья, бывшие некогда цивильной одеждой — домоткаными рубахами фермеров, матуанскими мантиями или говийскими жилетами. На некоторых трупах чернели страшные бескровные раны, а у одного оказалась отрубленной большая часть руки.
   — Неужели у нас нет лучников? — спросил Маллед, заметив, насколько уязвимы Бредущие в нощи в минуты выхода на берег. Они были отвратительны, страшны и ужасающи, но, как это ни странно, не казались ему такими грозными, какими он рисовал их когда-то в своем воображении. Как только Маллед узрел мертвяков воочию, его страх исчез, и он снова обрел способность ясно мыслить.
   — От стрел не будет никакой пользы, — ответил Оннел. — Чтобы уничтожить Бредущего, ему необходимо отрубить голову.
   Маллед что-то буркнул. Действительно, как он мог упустить из виду эту деталь.
   Друзья сосредоточенно следили за приближающимися нежитями.
   Внезапно мертвяки, перейдя на бег, полезли на земляной вал и полились через него вниз, в лагерь. У Малледа времени на размышления не осталось. Теперь надо думать лишь о том, чтобы выжить. Двое жмуриков бежали прямо на него — один с мечом, другой с копьем на изготовку. Маллед неуклюже уклонился от удара, слишком поздно вспомнив о собственном мече.
   Оннел, будучи уже ветераном, двигался гораздо эффективнее и экономнее. Если Маллед низко наклонился и отпрянул в сторону, чуть не потеряв равновесие, Оннел всего лишь сделал шаг назад и чуть вбок, одновременно парировав ударом снизу выпад бросившегося на него мертвеца. Клинок Бредущего в нощи пронзил воздух над плечом Оннела, в то время как секира последнего разрубила ребра противника.
   Маллед увидел это краем глаза за ту долю секунды, пока пытался восстановить равновесие. Встав твердо на ноги, он обернулся к атакующим его врагам.
   Один из них замер перед ним, а второй забежал за спину, чтобы потом напасть с тыла. Маллед знал этот маневр со времени детских сражений с сестрами. Он выскочил на вершину вала, оказавшись на виду у врагов. В тот момент он не сообразил, что некоторые жмурики в отличие от имперских солдат могут воспользоваться луками.
   Двое Бредущих пытались вскарабкаться на насыпь вслед за ним. Маллед отступил и соскользнул по склону в направлении реки. Поднявшись, он огляделся по сторонам — из воды выходили ещё несколько Бредущих. Он скорее их даже не увидел, а услышал плеск. Несмотря на свет факелов и дюжины проглядывавших сквозь облака лун, детали общей картины просматривались плохо.
   Напавшие на него мертвяки поднялись следом за ним на вал и теперь скатывались вниз в сторону реки. Страх, ненависть и решимость, слившись в одно всепоглощающее чувство, полностью преобразили Малледа. Он отогнал все лишние мысли и, подняв меч двумя руками над правым плечом, с ревом ринулся на врагов. Те приготовились к встрече: один шагнул влево, другой — вправо. Маллед нанес удар по мечам обоих противников. Клинок одного переломился пополам, у второго вырвался из руки и отлетел далеко в сторону.
   Маллед нанес ещё один удар и отсек у одного из жмуриков руку. Третьим ударом снес ему голову.
   Второй противник отступил, дабы поднять упавший меч, но тут же рухнул наземь, разрубленный на две части. Оннел поднял секиру, и голова с разрубленного туловища покатилась по берегу. Разделавшись с мертвяком, он перебрался через вал и подошел к Малледу.
   — По-моему, у меня получилось не так уж и плохо. — Маллед набрал полную грудь воздуха, чтобы немного успокоиться.
   — Очень даже неплохо, — похвалил Оннел. — Но радоваться пока рано. Вначале они посылают новичков с целью нас измотать.
   Тут Оннел обернулся и вмиг сразил нежить, собиравшуюся нанести Малледу удар в спину.
   Кузнец изумился, он совершенно не заметил приближения врага.
   Но враг был не один. Еще с полдюжины Бредущих выбрались из воды и теперь мчались к ним. Пока Маллед готовился отразить атаку, Оннел проткнул мечом и обезглавил бегущего впереди.
   Сражаясь бок о бок и пятясь задом, оба защитника Империи сумели подняться на вал. Бредущие в нощи теперь нападали со всех сторон. К этому моменту Маллед уничтожил одного врага. Но уже к полуночи на его счету оказалось одиннадцать истребленных мертвяков, сам же он получил укол мечом в левую руку. Теперь Маллед стоял среди хаоса и разрушения. Позади него пылали палатки, и откуда-то из темноты доносились крики мужчин и женщин. А через вал продолжали лезть все новые и новые Бредущие.
   К рассвету он уже потерял счет уничтоженной им нежити. Он бешено крутил головой, выискивая очередного врага. Солдаты Империи были вытеснены из укрытий на голое пространство, и теперь, сбившись в небольшие группы и стоя спиной к спине, они отбивали наскоки живых мертвецов. Маллед, Оннел и ещё трое солдат, незнакомых Малледу, как раз и образовали одну из таких групп. Большинство солдат совершенно выбились из сил. Что же касается Малледа, то он по-прежнему был готов к сражению, с легкостью размахивал мечом, срубая головы Бредущим в нощи, оказавшимся в зоне досягаемости его клинка.
   Но вскоре подходящих голов рядом с ним не оказалось. Оставшиеся после битвы жмурики бежали назад к реке. Однако бежали не потому, что были разбиты войском Империи. Они спасались от солнца. Восточный край неба начинал быстро светлеть.
   Оннел с облегчением вздохнул и, опустив секиру, принялся массировать себе правую руку.
   Авангард, как всегда, понес потери, одна из которых, по мнению Оннела, могла оказаться весьма чувствительной. Во время схватки он видел, как Бредущий в нощи обрушил удар секиры на Полковника Заваи. Но большинство тел, разбросанных на поле битвы, были обезглавленными останками нежитей. Кроме того, Оннел не заметил, чтобы враги на сей раз утащили кого-то с собой под воду, дабы позже пополнить свои ряды новыми жмуриками.
   Это хорошо, подумал солдат. Атака была чрезвычайно мощной, но Имперский авангард держался отлично. В этой связи ветеран вспомнил о Малледе — для новобранца он сражался превосходно. Оннел обернулся и посмотрел на друга.
   Маллед все так же обшаривал округу диким взором, высоко подняв меч.
   — Успокойся, Маллед, — сказал Оннел. — Все закончилось. Настало время подкрепиться и поспать.
   — Точно? — засомневался Маллед.
   — Абсолютно. При солнечном свете Бредущие не способны двигаться, а охраняющее их войско не может пересечь реку.
   Маллед медленно опустил меч.
   — Да защитят меня боги! — произнес он, глядя на валявшиеся кругом тела.
   — Защитят, можешь не сомневаться, — рассмеялся Оннел. Его позабавило, что любимец богов произнес слова, к которым прибегают обычные люди. Уж если кого боги и решат защищать, так это его, Малледа.
   — Так много мертвых, — пробормотал кузнец.
   — Большинство из них уже успели побыть мертвецами, — заметил Оннел. — Нам надо будет оттащить их к погребальным кострам, однако прежде не помешает что-нибудь пожевать — я едва жив от усталости и вдобавок помираю от голода.
   Только сейчас Маллед заметил, что трое солдат из их группы уже отправились завтракать. Они бессильно волокли за собой мечи, царапая землю, а один даже бросил оружие.
   — Да, конечно, — тряхнул головой Маллед, — я тоже проголодался.
   Он вложил меч в ножны и направился вслед за Оннелом подальше от реки и вала к западной стороне лагеря, где размещались полевые кухни и стояли фуры с припасами.
   — Насколько я заметил, для новичка ты дрался очень хорошо, — сказал по дороге Оннел.
   — Спасибо.
   — Хорошо для новичка, но это и все. Выходит, боги не одарили тебя магическим искусством владения мечом?
   — Похоже, нет. — В голосе Малледа слышалась нотка разочарования. — Просто я старался изо всех сил.
   — Нет, нет. Это было действительно хорошо. Немного диковато, пожалуй. Но держался ты отменно. Особенно к концу. Ты не выглядел утомленным.
   — А я вовсе и не устал, — заявил Маллед. — Я вообще никогда не устаю.
   Оннел взглянул на друга — тот в самом деле говорит вполне серьезно.
   — Это любопытно, — пробормотал ветеран.
   Маллед лишь пожал плечами.
   — Полагаю, — продолжал Оннел, — ты явился сюда, потому что рожден Заступником и теперь призван повести нас на битву с врагом.
   — Я явился сюда, чтобы остановить Ребири Назакри.
   — Ну, это не очень много, — понимающе кивнул Оннел. — Кроме того, мне кажется, многие не захотят признать новичка своим вождем. Да, ты большой, ты сильный, но для всех ты — просто многообещающий новичок. Вот если б ты прибыл сюда вместе с нами и познал все, чему обучились мы…
   — Да, мне следовало быть здесь, — согласился Маллед. — Но в то время я этого не знал. К тому же я не хотел быть здесь.
   Он подумал было об Анве и детях, но тотчас прогнал эти мысли. Теперь он должен сосредоточиться на уничтожении Ребири Назакри и на разрушении замыслов Баэла погубить Империю Домдар. Это был самый короткий путь домой. Все остальные эмоции лишь задержат его возвращение к Анве.
   — Понимаю, — сказал Оннел.
   — А почему здесь оказался ты? — спросил Маллед. — Разве ты не можешь уйти, если захочешь? Лорд Дузон сказал, дезертирство здесь очень распространено.
   — Да, дезертиры были, — подтвердил Оннел. — И я их не осуждаю. Но я остаюсь, по крайней мере пока. Кто-то ведь должен не допустить этих тварей в Зейдабар.
   — Мне было это предначертано с рождения. Думаю, из нас двоих ты, Оннел, более благороден.
   — Просто у меня в Грозеродже не осталось жены. Я теряю гораздо меньше, чем ты.
   — Ты можешь потерять жизнь, а это больше, чем что-либо иное. Разве не так?
   — Видимо, не так, — улыбнулся Оннел, — в противном случае меня бы здесь не было.
   Маллед не стал притворяться, что понял слова друга, и оба великана зашагали бок о бок к столу, за которым женщины раздавали солдатам черствый хлеб и жиденькое пиво.
   — Неужели нет ни сыра, ни фруктов? — спросил Оннел. — Я, конечно, понимаю, интересоваться мясом — это уж слишком…
   — Никакого сыра! — выпалила ближайшая к ним женщина. — Кончился. И пиво на исходе, так что постарайся не пролить.
   — У нас осталось немного лука, — грустно заметила вторая женщина, показывая на кучку пожухлых коричневых луковичек.
   — Это лучше, чем ничего, — буркнул Оннел, беря пару луковиц.
   Маллед принял из рук женщины хлеб и пиво и, немного отойдя от стола, уселся рядом с Оннелом прямо на землю.
   Вскоре к ним присоединился Бузиан. Левый глаз у него был прикрыт толстой коричневой повязкой.
   — Маллед! — ещё издалека воскликнул он. — Я слышал, что ты явился!
   Маллед широко улыбнулся — было приятно видеть знакомое лицо.
   — Пережили ещё одну ночь, Бузиан? — промолвил Оннел.
   — Что касается меня, то я вроде бы пережил. Если это не видение моей души, уже вознесшейся на небеса.
   — Надеюсь, там у нас будут более приятные видения, — усмехнулся Оннел.
   — Я тоже, — согласился Бузиан и тут же добавил:
   — Но, увы, не всем нашим надеждам дано осуществиться.
   Он сел рядом с земляками.
   — Рад видеть тебя, Маллед. Теперь нам, возможно, удастся дожить до того часа, когда все это закончится.
   — Я всего лишь один человек, — повторил свою присказку Маллед, а затем промолвил неожиданно мягко:
   — Даже учитывая то, что я собой представляю, я все равно один. Боги не сотворили меня непобедимым.
   — Он сражается, как очень способный новичок, — пояснил Оннел. — Не более того.
   — Неужели? — сразу помрачнел Бузиан. — Это плохо.
   — Да, я таков, — подтвердил Маллед.
   — Если мне будет позволено высказаться откровенно…
   — Валяй. Нам троим известно, кем я являюсь, — ободрил его Маллед.
   — Хорошо, — кивнул Бузиан. — В таком случае ты, как Богоизбранный Заступник и Защитник Империи Домдар, должен повести нас в бой против Бредущих в нощи и против черного мага Ребири Назакри.
   — Возможно, — криво усмехнулся Маллед. — Да, я — Заступник. Но я не уверен, что мое предназначение — вести вас за собой.
   — Но такова традиционная роль Заступника.
   — Мы живем во времена, когда места традициям не осталось. А Ребири Назакри никак нельзя назвать традиционным противником.
   — Но воля богов не могла измениться…
   Маллед поднятой дланью остановил приятеля.
   — Бузиан, ты сейчас говоришь о вещах, о которых не имеешь никакого представления. После нашей последней встречи мне довелось поговорить с богом один на один, и мои познания в этом вопросе значительно превосходят твои.
   Бузиан не знал, что ответить. Если б эти слова произнес любой другой человек, — кроме жреца, разумеется, — то Бузиан не колеблясь объявил бы такого человека сумасшедшим. Но Маллед был отмечен богами.
   — Неужели ты говорил с богом?
   — Да, с Баранмелем.
   — Ты говорил с Баранмелем?! — У Бузиана от потрясения округлились глаза.
   — Да, с ним. Это произошло на свадьбе одного моего знакомого в Зейдабаре. Он рассказал мне кое-что по просьбе Самардаса.
   Бузиан был вынужден признать, что история Малледа выглядит абсолютно логично. Самардас вполне мог использовать Баранмеля в качестве посыльного.
   — Значит, Самардас, — вымолвил Бузиан. — Интересно. Правда, мне кажется, тобою больше должен был интересоваться Баэл. Ведь это он оставил свой знак на тебе при рождении?
   — Баэл, наверное, не очень силен как собеседник, — высказал предположение Оннел. — Он предпочитает действовать.
   — Да, в этом он не промах, — подхватил Бузиан. — Последние сто ночей мы только тем и занимаемся, что действуем. Скоро наступят его дни поддерживать огонь на солнце. Может быть, он нам улыбнется и подарит победу?
   Маллед посмотрел на восходящее солнце — золотой полукруг над линией горизонта.
   И похолодел.
   Бузиан совершенно прав. Через каких-то три дня наступит День Середины Лета, и Малледу исполнится двадцать семь лет, а Баэл окажется на вершине своего могущества.
   И он на стороне Назакри.
   Лорд Дузон говорил, складывается впечатление, будто враг чего-то выжидает, и вот в этот миг Малледа осенило, чего ждет враг и в какой именно день его ожидания реализуются.

Глава пятьдесят первая

   — Постарайтесь поспать, — сказал Лорд Дузон, тяжело шагая к своей палатке. — Мы сможем поговорить вечером.
   — Нет, милорд, — стоял на своем Маллед, следуя за офицером по пятам. — Дело чрезвычайно важное и отлагательства не терпит.
   Дузон на ходу обернулся и с любопытством посмотрел на кузнеца.
   Этот человек не проявлял никаких признаков усталости, в то время как все прочие от изнеможения валились с ног. Сам Дузон мечтал только об одном — рухнуть на койку и уснуть, забыв хоть ненадолго об остальном мире. Он так устал, что с трудом заставил себя поесть, несмотря на то что его желудок был столь же пуст, как душа Бредущего в нощи. У него не оставалось сил, чтобы как следует почистить одежду. Стряхнув с себя лишь запекшиеся сгустки крови, он отправился спать. Это было вполне нормально. Именно так он чувствовал себя каждое утро в течение целого сезона или даже чуть больше. Каждый, кто сражался за Империю, испытывал то же самое. Однако этот Маллед… Внешне он не отличался от других. Его руки, лицо и одежда были в грязи и крови. На теле — множество ушибов и порезов. В тунике по меньшей мере дюжина дыр. Однако глаза его оставались ясными, плечи не повисшими, спина не согбенной. И вдобавок он требует аудиенции.
   — Неужели вы не устали? — спросил Лорд Дузон.
   — Немного, — соврал Маллед.
   — О боги! — Дузон рассмеялся, осознав недвусмысленность своего восклицания. — Ведь это, наверное, боги так устроили?
   — Видимо, — ответил Маллед. — Но сейчас это не имеет значения. Милорд, мне действительно необходимо поговорить с вами.
   Они уже были рядом с палаткой Дузона, которая, к счастью, оказалась одной из двадцати, не сожженных нежитью в ночной атаке. Офицер остановился у входа и обернулся к Малледу.
   — Ну раз необходимо, то говорите.
   Кузнец обеспокоенно огляделся по сторонам.
   — Никто не слушает, — сказал Дузон, — все слишком устали. Я тоже ужасно устал, но все же постараюсь вас выслушать.
   — Речь пойдет о богах.
   — Неужели они снова удостоили вас беседы?
   Дузон склонил голову набок, размышляя, верить ли Малледу, если тот скажет “да”. Он не сомневался, что кузнец действительно является избранником богов, но это вовсе не значит, что следует принимать на веру каждое его слово. Дузон никогда не слышал утверждений о том, что Богоизбранный Заступник не может быть лгуном или безумцем.
   — Нет, — качнул головой Маллед, — новой беседы они меня не удостоили. Дело в словах Баранмеля, о которых я до этой минуты серьезно не думал.
   — Вот оно что! Ну, и в чем же смысл ниспосланного вам откровения?
   — Смысл в Баэле.
   — Он говорил с вами о Баэле? Могущественном божестве войн и сражений, небесном патроне воинства? — с некоторой долей иронии произнес Дузон, указывая на большую красную луну в западной стороне неба. Луна была ясно видна, несмотря на то что давно наступил рассвет. — Ну, и что вы хотите сказать о Баэле?
   — Приближается День Середины Лета, триада Баэла.
   — Согласен. И это, как я полагаю, для нас должно быть добрым предзнаменованием, не так ли?
   — Нет, милорд, это очень скверное предзнаменование. Баэл выступает на стороне врага!
   Дузон какое-то время молча смотрел на кузнеца, а затем приподнял полог палатки.
   — Не соблаговолите ли войти внутрь и объяснить более подробно?
   Маллед скользнул в палатку, и Дузон последовал за ним. Гость сел на койку, а Лорд расположился напротив на складном походном стуле.
   Маллед вкратце пересказал историю Баранмеля о том, как Баэл, поняв, что его обвели вокруг пальца, поклялся уничтожить Империю Домдар и возобновить в мире войны.
   — Большинство богов на нашей стороне, — заключил Маллед. — Но Баэл самый могущественный наш враг и союзник Ребири Назакри. Хотя самому колдуну, возможно, об этом не известно.
   Дузон задумчиво погладил бородку.
   — Но почему вы не сказали об этом раньше? У нас с вами была довольно продолжительная беседа.
   — Я не хотел без надобности сеять панику. Разве стоило сообщать солдатам, что величайший из богов, их покровитель, желает им поражения и смерти?
   — Итак, Баэл выступает против нас?
   — Вне всякого сомнения.
   — И он помогает Назакри?
   — Думаю, именно он вооружил Назакри черной магией.
   — И учинил все эти безобразия в Зейдабаре? Перессорил между собой членов Имперского Совета? Ваш приятель жрец мне обо всем рассказал.
   — Возможно, — пожал плечами Маллед. — Это мне не известно.
   — И тем не менее он избрал вас Заступником. Разве не так?
   Кузнец растерянно заморгал: вот она, истина!
   — Конечно, избрал, — вымолвил он. — Ну, и где я был все эти сорок триад? Разве я воин или лидер? Ведь он избрал Заступником обыкновенного кузнеца!
   — Но вы хорошо сражаетесь, — заметил Дузон. — А судя по тому, что рассказал мне Дарсмит, вы можете повести за собой людей. Ведь Заступника избирает не только Баэл?
   — Конечно, не он один. Но у меня нет охоты ни сражаться, ни руководить. И это нежелание, возможно, тоже проделки Баэла.
   — Боги, Маллед, создают нас такими, какими мы рождаемся. Но затем мы сами куем свои жизни. Вы все-таки пришли сюда. — Дузон махнул рукой, как бы завершая эту тему. — Итак, вы полагаете, что триада Баэла принесет нам зло?
   Маллед кивнул.
   — Вам известно, в чем может заключаться это зло?