Страница:
Смысл жизни славянофилы видели в построении традиционного общества, где основные цели — Богосозерцание, Боголюбие, спасение души на небе.
Они, так же как и западники, стремились к земному счастью. Но цель свою видели на Небе, поэтому на земле у них должна была получиться великая во всех отношениях культура. Считали, что если поставить целью построение государства на земле, то тем самым будет построена своя культура в аду. Поэтому прогресс рассматривали как приближение власти Антихриста. Отсюда определенное сопротивление прогрессу.
Славянофилы выступали за государство, соединенное в единое целое с Церковью. С Церковью Православной, что предусматривало особое положение православия в стране. Своеобразие русской культуры видели в том, что она есть культура христианская. Считали, что материализм есть нарушение многовекового пути русской культуры и русского народа.
В коммунистическом движении тоже было два направления — западники и, условно говоря, славянофилы (государственники). Большинство коммунистов пост-сталинских времен, отрешившись от идеи всемирной революции, по сути превратились в сегодняшних славянофилов. Это, конечно, грубая, условная схема, но отражающая в общих чертах современный политический расклад: продолжается противостояние западников и славянофилов. Понимать Россию умом никто из них не желает.
Понятно, что славянофилы были защитниками империи. В иные времена они разделяли граждан на православных и на приверженцев других конфессий. Приветствовали переход подданных империи в православие, считая это переходом из мира своего национального существования в мир общеимперский. К этим позициям они возвращаются и теперь, когда коммунизм как идеологическая основа государства убран.
Государство воспринимают как воплощение единства народа. Предупреждали, что идея «личного счастья» и успеха гибельна для народа и культуры.
В отличие от западников, видели в истории России героизм и подвижничество, осуществление замысла Божия, «особость» России.
Славянофилы ратовали за сохранение самобытности, приверженность традициям, консерватизм. Считая, что различие людей предопределено Богом, они хотели сохранить сословное общество, но при этом предполагали определенное сочетание замкнутости сословий и прозрачности сословных границ. Высшее сословие должно всегда принимать талантливое из низших и исторгать из своей среды вырожденцев. Смысл иерархии — не в закреплении удачливого своекорыстия, а в жертвенном служении обществу. У каждого сословия есть своя задача. И те, кому больше дается, с тех и больше спрашивается.
На самом деле жизнь, конечно, не двухцветна. Вот, например, нам навязывают дискуссию: что лучше, моральные правители или умные? Но это разные свойства. И для анализа их можно ввести две оси координат, каждую из которых разбить на две части: моральные и аморальные, умные и глупые. Таким образом, у нас получается четыре типа правителей: глупые и аморальные, умные и аморальные, глупые и моральные, и, наконец, умные и моральные. Ясно, что нужны правители из части умных и моральных, а все остальные — неудачный выбор.
Нечто похожее происходит и с навязанным выбором между западниками и славянофилами. Да и те, и те плохи. Истина лежит между ними. А приверженность этим двум крайностям происходит из незнания как Запада, так и России.
Например, Запад, при несомненном его единстве, есть явление неоднородное. Он разнится в направлениях и предпочтениях внутренней и внешней политики, разнится в промышленности, сельском хозяйстве и науке. С кого, конкретно, брать пример?
Или, существует различие между внешней и внутренней свободой. В России между «внешней свободой» — внешним правом и законом, и законом Правды — «внутренним законом» нередко лежит огромная пропасть, возникающая из традиционности русского сознания, которое помнит, что есть Высшая справедливость, Божий суд. И никакие «реформы», никакое «просвещение» его так просто не отменят, как бы ни напирали западники на важность юридического, внешнего права.
Терпение русского народа происходит не в последнюю очередь от чувства внутренней свободы. И это не покорность государству, а приятие государства как целого, как своего. Идеал целого ближе идеала раздробленности. Но при этом наличие «внутренней свободы» не подразумевает упразднения «внешней свободы».
Так что особость России пытаются искать не там. Русское государство из-за уникальности условий человеческой жизни получилось совсем не таким, как западноевропейские государства, хоть и проделало путь, очень сходный с тем, который прошли они. И там чужестранцев княжить приглашали. И свои татары (берберы-мавры, арабы-сарацины) там были. И между собой западные европейцы дрались не меньше, если не больше, чем мы между собой, а также с поляками, ливонцами, шведами, немцами и французами. Например, Англия с Францией сто лет воевали. И средневековые зверства христианнейших королей и святой инквизиции были почище опричнины Ивана Грозного. Французы одной своей «Варфоломеевской ночью» перекрыли все кошмары нашего Ивана, за полвека его царствования.
При этом западноевропейцы были совсем не прочь закрыть нам двери в цивилизованный мир или хотя бы в его средиземноморскую часть, где они с незапамятных времен систематически объединяются против нас с турками.
Мы — разные. И ничего нет удивительного, что взаимная неприязнь между русскими и Западом прошла через всю историю Европы. От огромного славянского населения на территории современной Германии осталось лишь маленькое племя сорбов-лужичан. И, несмотря на это, Петр I и остальные государи времен Российской империи стремились «войти в Европу». А она их постоянно отторгала, и часто весьма унизительным и подлым способом.
Так, может, уже пора понять, что наша задача не в том, чтобы «войти в Европу», а в том, чтобы разумно использовать особенности нашей цивилизации и наш природный и человеческий потенциал для того, чтобы сделаться равным партнером ей. К взаимно дополняющему партнерству.
Вот мы и попытаемся разобраться в наших знаниях о России и Западе.
2.1. КАПИТАЛИЗМ СЕГОДНЯ
Некоторые проблемы глобализации
Свободная торговля
Они, так же как и западники, стремились к земному счастью. Но цель свою видели на Небе, поэтому на земле у них должна была получиться великая во всех отношениях культура. Считали, что если поставить целью построение государства на земле, то тем самым будет построена своя культура в аду. Поэтому прогресс рассматривали как приближение власти Антихриста. Отсюда определенное сопротивление прогрессу.
Славянофилы выступали за государство, соединенное в единое целое с Церковью. С Церковью Православной, что предусматривало особое положение православия в стране. Своеобразие русской культуры видели в том, что она есть культура христианская. Считали, что материализм есть нарушение многовекового пути русской культуры и русского народа.
В коммунистическом движении тоже было два направления — западники и, условно говоря, славянофилы (государственники). Большинство коммунистов пост-сталинских времен, отрешившись от идеи всемирной революции, по сути превратились в сегодняшних славянофилов. Это, конечно, грубая, условная схема, но отражающая в общих чертах современный политический расклад: продолжается противостояние западников и славянофилов. Понимать Россию умом никто из них не желает.
Понятно, что славянофилы были защитниками империи. В иные времена они разделяли граждан на православных и на приверженцев других конфессий. Приветствовали переход подданных империи в православие, считая это переходом из мира своего национального существования в мир общеимперский. К этим позициям они возвращаются и теперь, когда коммунизм как идеологическая основа государства убран.
Государство воспринимают как воплощение единства народа. Предупреждали, что идея «личного счастья» и успеха гибельна для народа и культуры.
В отличие от западников, видели в истории России героизм и подвижничество, осуществление замысла Божия, «особость» России.
Славянофилы ратовали за сохранение самобытности, приверженность традициям, консерватизм. Считая, что различие людей предопределено Богом, они хотели сохранить сословное общество, но при этом предполагали определенное сочетание замкнутости сословий и прозрачности сословных границ. Высшее сословие должно всегда принимать талантливое из низших и исторгать из своей среды вырожденцев. Смысл иерархии — не в закреплении удачливого своекорыстия, а в жертвенном служении обществу. У каждого сословия есть своя задача. И те, кому больше дается, с тех и больше спрашивается.
На самом деле жизнь, конечно, не двухцветна. Вот, например, нам навязывают дискуссию: что лучше, моральные правители или умные? Но это разные свойства. И для анализа их можно ввести две оси координат, каждую из которых разбить на две части: моральные и аморальные, умные и глупые. Таким образом, у нас получается четыре типа правителей: глупые и аморальные, умные и аморальные, глупые и моральные, и, наконец, умные и моральные. Ясно, что нужны правители из части умных и моральных, а все остальные — неудачный выбор.
Нечто похожее происходит и с навязанным выбором между западниками и славянофилами. Да и те, и те плохи. Истина лежит между ними. А приверженность этим двум крайностям происходит из незнания как Запада, так и России.
Например, Запад, при несомненном его единстве, есть явление неоднородное. Он разнится в направлениях и предпочтениях внутренней и внешней политики, разнится в промышленности, сельском хозяйстве и науке. С кого, конкретно, брать пример?
Или, существует различие между внешней и внутренней свободой. В России между «внешней свободой» — внешним правом и законом, и законом Правды — «внутренним законом» нередко лежит огромная пропасть, возникающая из традиционности русского сознания, которое помнит, что есть Высшая справедливость, Божий суд. И никакие «реформы», никакое «просвещение» его так просто не отменят, как бы ни напирали западники на важность юридического, внешнего права.
Терпение русского народа происходит не в последнюю очередь от чувства внутренней свободы. И это не покорность государству, а приятие государства как целого, как своего. Идеал целого ближе идеала раздробленности. Но при этом наличие «внутренней свободы» не подразумевает упразднения «внешней свободы».
Так что особость России пытаются искать не там. Русское государство из-за уникальности условий человеческой жизни получилось совсем не таким, как западноевропейские государства, хоть и проделало путь, очень сходный с тем, который прошли они. И там чужестранцев княжить приглашали. И свои татары (берберы-мавры, арабы-сарацины) там были. И между собой западные европейцы дрались не меньше, если не больше, чем мы между собой, а также с поляками, ливонцами, шведами, немцами и французами. Например, Англия с Францией сто лет воевали. И средневековые зверства христианнейших королей и святой инквизиции были почище опричнины Ивана Грозного. Французы одной своей «Варфоломеевской ночью» перекрыли все кошмары нашего Ивана, за полвека его царствования.
При этом западноевропейцы были совсем не прочь закрыть нам двери в цивилизованный мир или хотя бы в его средиземноморскую часть, где они с незапамятных времен систематически объединяются против нас с турками.
Мы — разные. И ничего нет удивительного, что взаимная неприязнь между русскими и Западом прошла через всю историю Европы. От огромного славянского населения на территории современной Германии осталось лишь маленькое племя сорбов-лужичан. И, несмотря на это, Петр I и остальные государи времен Российской империи стремились «войти в Европу». А она их постоянно отторгала, и часто весьма унизительным и подлым способом.
Так, может, уже пора понять, что наша задача не в том, чтобы «войти в Европу», а в том, чтобы разумно использовать особенности нашей цивилизации и наш природный и человеческий потенциал для того, чтобы сделаться равным партнером ей. К взаимно дополняющему партнерству.
Вот мы и попытаемся разобраться в наших знаниях о России и Западе.
2.1. КАПИТАЛИЗМ СЕГОДНЯ
Некоторые проблемы глобализации
Страны, имеющие деньги, желают жить как можно лучше. Но деньги сами по себе не дадут крышу над головой, одежду, еду и так далее. Чтобы они превратились в вышеперечисленные блага, надо, чтобы кто-то их сделал. А так как на Западе жизненные стандарты высокие, то и оплата труда высокая. Производство стало выгоднее размещать там, где оно дешевле в силу дешевизны рабочих рук, низких затрат на строительство и прочие факторы производства. Причем эту «выгодность» прикидывают теперь, рассматривая всю планету. И ныне то, что производят в одном Земли, потребляют в другом, а прибыль зачастую получают в третьем. Но уж там, где потребляют и получают прибыль — потребляют от души.
Складывается такое впечатление, что на все человечество, на все страны «наложились» жизненные правила и порядки одного ранчо. Есть хозяин и его присные (США и прочий «Запад»), есть батраки, испольщики, нищие приживалы, домашняя челядь, индейская опасность. В мире все больше и больше стирается граница между «внешним» и «внутренним». Между внешним и внутренним рынком. Между населением, живущим «внутри» страны, и диаспорой. Между экономической политикой, направленной на решение внутренних территориальных задач, и экономическим участием в мирохозяйственных процессах. На смену национальным государствам приходят ТНК, мировые диаспоры, крупные трансрегиональные объединения или стратегические альянсы стран. Но, вместе с тем, растет национализм и сепаратизм.
Обратимся к докладу ООН о человеческом развитии за 1998 год. В нем бросаются в глаза статистические данные об экономическом неравенстве. Некоторые цифры просто потрясают. Три самых богатых человека в мире имеют совокупное личное состояние, превышающее валовой внутренний продукт 48 наименее развитых стран, вместе взятых. 225 самых богатых людей планеты имеют совокупное состояние более чем в 1 трлн. долларов, а 3/5 из 4,4 млрд. жителей развивающихся стран лишены канализации, 1/3 — чистой воды и 1/5 — медицинского обслуживания.
Американцы тратят на косметику 8 млрд. долларов в год. По оценкам ООН, 6 млрд. долларов в год хватило бы для того, чтобы дать всем детям мира начальное образование. Европейцы съедают мороженого на 11 млрд. долларов в год, в то время как 9 млрд. вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить чистой водой и надежной канализацией всех нуждающихся в мире. Американцы и европейцы расходуют 17 млрд. долларов на корм для домашних животных; 13 млрд. хватило бы, чтобы обеспечить элементарной медицинской помощью и накормить всех нуждающихся по всему миру.
Этот доклад пропал втуне; и цифры, и слова прошли мимо. А ведь так и происходит перераспределение доходов в пользу Запада. Можно смело сказать: в зарплате западных тружеников существует некоторая надбавка за то, что они живут в богатой части мира. Ведь невозможно себе представить, что американцы, потребляя 40 % мировых ресурсов, производят половину мировой работы. Очевидно, кто-то работает за них!
Чтобы продолжать такой способ существования, нужен вполне определенный мировой порядок, опирающийся на высокотехнологичное оружие. Вот его производство «передовые державы» не выпускают из своих рук. Но чтобы такое оружие производить, все же необходимо оставлять у себя кое-какое производство, как бы затратно это ни было. Кроме этого, в «ведущих» странах развивают новые технологии, так как цены на них, в силу их новизны, существенно превышают затраты — они просто монопольные.
Подобные мировые процессы, когда бедность и богатство разнесены в пространстве, называются глобализацией. При этом в богатых странах Запада «противоречие между трудом и капиталом» совсем не преодолено, оно лишь временно отложено.
Глобализация экономики. оборачивается деиндустриализацией стран Запада. Так или иначе, но новые промышленные страны, рано или поздно, потребуют свою долю полномочий по управлению миром.
Заводы-то теперь у них. И будущее — за их молодежью. Сегодня на олимпиадах по естественным наукам первые места занимают не школьники Запада, а представители новых индустриальных народов. А без участия победителей таких олимпиад не будет происходить и развитие новых технологий.
Не зря уже сегодня в Америке стараются убрать китайцев от оборонных проектов, даже если они и граждане США.
Американский опыт показывает, что привлекательность образа жизни важнее системы образования. Оказывается, хорошие мозги в своем большинстве очень «текучи». Вот почему специалисты соглашаются переехать на работу и жительство в США. А Штаты такая ситуация устраивает, потому что можно сэкономить на подготовке специалистов у себя. Правда, здесь имеется и опасность. Случись кризис, так эти «мозги» как втекли, так и вытекут. А системы образования как не было, так и не будет.
В целом же можно дать такую формулировку: глобальное сообщество — это всего лишь единый мировой рынок, участники которого конкурируют между собой за обладание всеми мировыми ресурсами (от нефти до знаний).
Глобальным производством нельзя управлять, оно функционирует в режиме саморазвития, непредсказуемой эволюции. Не существует людей (и знаний), способных предвидеть будущее, но имеются люди (и знания), способные быстрее избавиться от иллюзий и ошибок и получить на этом преимущество. В этом и состоит полезность «управленческих команд», которые успевают развернуть свои компании при перемене ветра. Но если эти «команды» не соответствуют предъявляемым к ним требованиям, то руководимая ими структура в изменившихся условиях не выживет сама по себе, а если и выживет, то уже в другом виде и с другой управленческой командой — и это относится ко всему современному миропорядку.
Достаточно легко предсказать, что толчком к изменению существующего мирового порядка станет общая нехватка ресурсов, которая заставит пересмотреть действующие сейчас принципы взаимоотношений между странами мира. Ведь законы экономики, как и законы других наук, имеют строго ограниченные рамки применимости. Сегодня идеи работают, а завтра не будут.
Пока основным «форвардом» инновационной экономики остается военно-промышленный комплекс и естественно, что лидером остается Америка, которая свое лидерство получила в результате двух мировых войн — что подчеркивает значение военного фактора. Перед первой мировой войной ВВП США составлял около 5 % мирового, после нее — 33 %, а после второй мировой даже 50 %. А вот запрет Германии и Японии на широкие военные разработки тормозит их развитие до сего дня. Например, Германии никак не удается восстановить свои успехи в авиационной промышленности. Но сейчас доля США в мировом ВВП — лишь 20 %, и она неуклонно падает. И ВВП этот во многом зациклен на саму Америку, а ведь раньше Америка брала экспортом. С 1970-х годов даже уровень жизни в США постоянно снижается. Так что большие перемены не за горами.
К такому же выводу можно придти и другим путем. В рамках логики капиталистического производства было очевидно, что без капитала нет богатства. Далее для логики воспроизводства было важно, что без сбережений нет капитала. При сегодняшнем глобализме стало ясно, что для любых моделей развития без наличия образа будущего и доверия к будущему нет накоплений капитала и сбережений.
Никто не силах отменить того положения, что богатства создает труд. И есть неустранимое противоречие между производством богатств и способом их присвоения. Только вид, который это присвоение приняло, стал несколько неожиданным. Сегодня капиталист отдает рабочему все, что тот заработал. Но то, что он заработал вчера. А это значит, что для своего существования капиталист должен все время стремиться к расширенному воспроизводству. Вот та причина, из-за которой, понимая, что ресурсы кончаются, современный производитель не может остановиться. Сегодня в производстве создается то, что в сфере финансов называют «пирамидой», и вступающие в нее вновь оплачивают затраты тех, кто уже втянут в «игру».
Но ресурсы кончаются.
Складывается такое впечатление, что на все человечество, на все страны «наложились» жизненные правила и порядки одного ранчо. Есть хозяин и его присные (США и прочий «Запад»), есть батраки, испольщики, нищие приживалы, домашняя челядь, индейская опасность. В мире все больше и больше стирается граница между «внешним» и «внутренним». Между внешним и внутренним рынком. Между населением, живущим «внутри» страны, и диаспорой. Между экономической политикой, направленной на решение внутренних территориальных задач, и экономическим участием в мирохозяйственных процессах. На смену национальным государствам приходят ТНК, мировые диаспоры, крупные трансрегиональные объединения или стратегические альянсы стран. Но, вместе с тем, растет национализм и сепаратизм.
Обратимся к докладу ООН о человеческом развитии за 1998 год. В нем бросаются в глаза статистические данные об экономическом неравенстве. Некоторые цифры просто потрясают. Три самых богатых человека в мире имеют совокупное личное состояние, превышающее валовой внутренний продукт 48 наименее развитых стран, вместе взятых. 225 самых богатых людей планеты имеют совокупное состояние более чем в 1 трлн. долларов, а 3/5 из 4,4 млрд. жителей развивающихся стран лишены канализации, 1/3 — чистой воды и 1/5 — медицинского обслуживания.
Американцы тратят на косметику 8 млрд. долларов в год. По оценкам ООН, 6 млрд. долларов в год хватило бы для того, чтобы дать всем детям мира начальное образование. Европейцы съедают мороженого на 11 млрд. долларов в год, в то время как 9 млрд. вполне хватило бы на то, чтобы обеспечить чистой водой и надежной канализацией всех нуждающихся в мире. Американцы и европейцы расходуют 17 млрд. долларов на корм для домашних животных; 13 млрд. хватило бы, чтобы обеспечить элементарной медицинской помощью и накормить всех нуждающихся по всему миру.
Этот доклад пропал втуне; и цифры, и слова прошли мимо. А ведь так и происходит перераспределение доходов в пользу Запада. Можно смело сказать: в зарплате западных тружеников существует некоторая надбавка за то, что они живут в богатой части мира. Ведь невозможно себе представить, что американцы, потребляя 40 % мировых ресурсов, производят половину мировой работы. Очевидно, кто-то работает за них!
Чтобы продолжать такой способ существования, нужен вполне определенный мировой порядок, опирающийся на высокотехнологичное оружие. Вот его производство «передовые державы» не выпускают из своих рук. Но чтобы такое оружие производить, все же необходимо оставлять у себя кое-какое производство, как бы затратно это ни было. Кроме этого, в «ведущих» странах развивают новые технологии, так как цены на них, в силу их новизны, существенно превышают затраты — они просто монопольные.
Подобные мировые процессы, когда бедность и богатство разнесены в пространстве, называются глобализацией. При этом в богатых странах Запада «противоречие между трудом и капиталом» совсем не преодолено, оно лишь временно отложено.
Глобализация экономики. оборачивается деиндустриализацией стран Запада. Так или иначе, но новые промышленные страны, рано или поздно, потребуют свою долю полномочий по управлению миром.
Заводы-то теперь у них. И будущее — за их молодежью. Сегодня на олимпиадах по естественным наукам первые места занимают не школьники Запада, а представители новых индустриальных народов. А без участия победителей таких олимпиад не будет происходить и развитие новых технологий.
Не зря уже сегодня в Америке стараются убрать китайцев от оборонных проектов, даже если они и граждане США.
Американский опыт показывает, что привлекательность образа жизни важнее системы образования. Оказывается, хорошие мозги в своем большинстве очень «текучи». Вот почему специалисты соглашаются переехать на работу и жительство в США. А Штаты такая ситуация устраивает, потому что можно сэкономить на подготовке специалистов у себя. Правда, здесь имеется и опасность. Случись кризис, так эти «мозги» как втекли, так и вытекут. А системы образования как не было, так и не будет.
В целом же можно дать такую формулировку: глобальное сообщество — это всего лишь единый мировой рынок, участники которого конкурируют между собой за обладание всеми мировыми ресурсами (от нефти до знаний).
Глобальным производством нельзя управлять, оно функционирует в режиме саморазвития, непредсказуемой эволюции. Не существует людей (и знаний), способных предвидеть будущее, но имеются люди (и знания), способные быстрее избавиться от иллюзий и ошибок и получить на этом преимущество. В этом и состоит полезность «управленческих команд», которые успевают развернуть свои компании при перемене ветра. Но если эти «команды» не соответствуют предъявляемым к ним требованиям, то руководимая ими структура в изменившихся условиях не выживет сама по себе, а если и выживет, то уже в другом виде и с другой управленческой командой — и это относится ко всему современному миропорядку.
Достаточно легко предсказать, что толчком к изменению существующего мирового порядка станет общая нехватка ресурсов, которая заставит пересмотреть действующие сейчас принципы взаимоотношений между странами мира. Ведь законы экономики, как и законы других наук, имеют строго ограниченные рамки применимости. Сегодня идеи работают, а завтра не будут.
Пока основным «форвардом» инновационной экономики остается военно-промышленный комплекс и естественно, что лидером остается Америка, которая свое лидерство получила в результате двух мировых войн — что подчеркивает значение военного фактора. Перед первой мировой войной ВВП США составлял около 5 % мирового, после нее — 33 %, а после второй мировой даже 50 %. А вот запрет Германии и Японии на широкие военные разработки тормозит их развитие до сего дня. Например, Германии никак не удается восстановить свои успехи в авиационной промышленности. Но сейчас доля США в мировом ВВП — лишь 20 %, и она неуклонно падает. И ВВП этот во многом зациклен на саму Америку, а ведь раньше Америка брала экспортом. С 1970-х годов даже уровень жизни в США постоянно снижается. Так что большие перемены не за горами.
К такому же выводу можно придти и другим путем. В рамках логики капиталистического производства было очевидно, что без капитала нет богатства. Далее для логики воспроизводства было важно, что без сбережений нет капитала. При сегодняшнем глобализме стало ясно, что для любых моделей развития без наличия образа будущего и доверия к будущему нет накоплений капитала и сбережений.
Никто не силах отменить того положения, что богатства создает труд. И есть неустранимое противоречие между производством богатств и способом их присвоения. Только вид, который это присвоение приняло, стал несколько неожиданным. Сегодня капиталист отдает рабочему все, что тот заработал. Но то, что он заработал вчера. А это значит, что для своего существования капиталист должен все время стремиться к расширенному воспроизводству. Вот та причина, из-за которой, понимая, что ресурсы кончаются, современный производитель не может остановиться. Сегодня в производстве создается то, что в сфере финансов называют «пирамидой», и вступающие в нее вновь оплачивают затраты тех, кто уже втянут в «игру».
Но ресурсы кончаются.
Свободная торговля
Международная торговля — обмен товарами и услугами между государствами. При этом в качестве покупателей и продавцов могут выступать отдельные лица, частные, акционерные и кооперативные предприятия, государственные структуры. Ввозимые в страну товары образуют ее импорт, а вывозимые — экспорт. Сумма импорта и экспорта каждой страны составляет ее внешнеторговый оборот. Разница между совокупным импортом и экспортом называется
сальдо торгового баланса.При отрицательном сальдо страна-должник обязана выплатить другим странам задолженность денежными средствами (золотом, конвертируемой валютой), либо поставкой дополнительной продукции (по договоренности), либо получить кредит от страны поставщика и т. д.
Рост экспортных заказов означает увеличение занятости и доходов, а рост импорта равносилен по своему эффекту росту сбережений, так как деньги уходят за границу в обмен на товар, и общий спрос сокращается. А потому при подсчете эффективности внешней торговли определяют экономический выигрыш от импорта (страна быстро удовлетворила свои потребности в определенных товарах) и выигрыш от высвобождения ресурсов, затрачиваемых на производство подобных товаров у себя.
Исторически сложились два подхода к внешней торговле: протекционизм и свободная торговля. Объясним эти понятия подробнее, поскольку в дальнейшем изложении это будет очень важно. Ведь Россия объявила себя участницей свободного мирового рынка. И надо разобраться, куда же мы попали.
Протекционизм — это система ограничений импорта, которая включает введение высоких таможенных пошлин, запретов на ввоз определенных продуктов и других мер, препятствующих конкуренции импортных товаров с местным производством. Политика протекционизма, защищая национальную промышленность и сельское хозяйство и поощряя тем самым развитие общественного производства, с другой стороны, может приносить вред ему. Она выводит национальное хозяйство из жесткой конкуренции, ослабляет стимулы к снижению затрат на производство продукции и повышению ее качества.
Свободная торговля — это такая внешнеторговая политика, при которой таможенные органы выполняют только регистрационные функции, не взимают импортные и экспортные пошлины, не устанавливают какие-либо количественные или иные ограничения на внешнеторговый оборот. Такую политику могут проводить страны с высокой эффективностью национальной экономики, при которой иностранные конкуренты не в состоянии угрожать местным предпринимателям.
Надо иметь в виду, что, как правило, теоретические положения в том виде, в каком они постулируются, нигде не работают. Например, США сегодня не следуют принципу свободной торговли.
Свобода торговли стала целью внешней политики США во времена президентства Ф. Рузвельта, когда начали проводиться переговоры по поводу заключения соглашений о взаимной торговле. Но уже сегодня многие в США осознают, что такая политика ведет к вторжению в страну импорта и иностранной рабочей силы, несет угрозу занятости и заработной плате американцев. Хотя сейчас импорт составляет всего 13 % ВВП, он имеет тенденцию к расширению (5 % ВВП в 1959 году, 6 % в 1972 году, 10 % в 1985 году). США потеряли конкурентные преимущества в ряде отраслей, включая швейную промышленность, судостроение, производство бытовой электроники, мотоциклов и пр.
И вот в последние годы, изменив приверженности свободе мировой торговли, воплощенной во Всемирной торговой организации (ВТО), президент Б. Клинтон выступил за регионализацию, а не за глобализацию. Теперь импорт в США автомобилей, собираемых в Мексике, но содержащих значительную часть японских деталей, встретит определенные препятствия и будет осуществляться в худших, по сравнению с импортом мексиканских товаров, условиях.
Но нам интереснее посмотреть, как торгует на мировом рынке Россия.
Очень часто российские экспортеры, выходя на новые рынки, используют цены в качестве наиболее легкого инструмента их завоевания. Но они не учитывают того, что в этих странах, в отличие от наших, правительства стоят на страже своего производителя. Поэтому они проводят против нашего производителя антидемпинговую процедуру.
Антидемпинговые меры — это легализованное законодательством ВТО средство защиты внутреннего рынка от недобросовестной иностранной конкуренции. Демпингом считается ввоз товаров на территорию страны по ценам ниже нормальных, в том случае, если он (ввоз) причиняет материальный ущерб национальной промышленности или угрожает ее развитию. Под «нормальной ценой» понимается цена товара на внутреннем рынке страны его происхождения.
Абсолютным лидером среди товаров, по числу применяемых со стороны торговых партнеров России ограничительных процедур, является продукция черной металлургии. Против экспорта этой группы товаров действует 53 ограничительные процедуры. (Для справки: против экспорта из России цветных металлов, удобрений, урана, продукции химической промышленности, текстиля, газетной бумаги и т. д. действует 43 ограничительные процедуры.)
Иными словами, трудности с доступом на внешний рынок испытывает любой мало-мальски конкурентоспособный российский товар, за исключением разве что нефти и газа. Причем не только на рынки развитых стран (США, Канада и ЕС), которые ограничивали ввоз товаров из нашей страны еще в советские времена. В последние четыре-пять лет антидемпинговые и прочие ограничительные меры к российскому экспорту стали применять Южная Корея, Индия, Китай, Польша, Венгрия, Египет, Турция, Чехия и даже Украина. И чаще всего антидемпинговые меры применяются на дискриминационной основе.
Сторонники глобализации считают, что открытость рынков и свобода конкуренции, как правило, подразумевают минимальное государственное регулирование. Но заметим, что те страны, которые получают пользу от глобализации, имеют достаточно сильное государственное устройство. А вот странам, за счет которых эту пользу предполагается получать, предлагают свести роль государства к минимуму. Этот двойной стандарт присутствует во всех вопросах.
Россию рассматривают как страну с нерыночной экономикой, где цены и уровень издержек не отражают экономических реалий, а определяются государством. Поэтому и «нормальную цену» в ходе антидемпингового расследования они вычисляют не на основании наших внутренних цен, а на базе цен, сложившихся в третьей стране с рыночной экономикой.
Как это происходит, рассмотрим на примере. Комиссия европейских сообществ — главный исполнительный орган ЕС, в чью компетенцию входит решение торговых вопросов, возбудила антидемпинговое расследование против крупнейшего российского экспортера — «Международной калийной компании». Они от цены продукта в порту Одессы вычли транспортную составляющую, рассчитанную по тарифу другой рыночной страны, но с близкими погодными условиями, а именно, Канады. Транспортное плечо от предприятия «Уралкалий» до Одессы имело длину 2000 км и дало такие затраты, что вся цена оказалась состоящей только из транспортных издержек. И они отказали нам в праве продавать продукт по нашим ценам, поскольку они «занижены». Если же продавать с учетом безумных издержек на транспорт, то никто не купит.
(На наш взгляд, продавать «Западу» наше калийное сырье вообще нельзя.)
В 1998 году российским дипломатам удалось добиться согласия от ЕС в ходе антидемпинговых расследований рассматривать российские предприятия в качестве рыночных. Однако воспользоваться этой уступкой со стороны ЕС не смогло ни одно из предприятий, столкнувшихся с антидемпинговыми преследованиями. Почему? А в соглашении есть требование, чтобы компания осуществляла закупку сырья и полуфабрикатов, включая газ и электроэнергию, по рыночным ценам. Поскольку государство имеет в Газпроме и РАО «ЕЭС России» значительную долю акций, в Европе считают, что в России цены на газ и электроэнергию формируются не на свободном рынке, а напрямую контролируются государством.
Игра беспроигрышная. Если цену энергоносителей и энергии сделать рыночной, то все наши, даже самые простенькие товары будут иметь такую цену, что будут не конкурентоспособны нигде и никогда.
А при этом, например, французская «Электрисите де Франс», где контрольный пакет принадлежит государству, проводит дифференцированную тарифную политику в отношении отдельных категорий потребителей (подход отнюдь не рыночный).
Что интересно, из-за «экспортно-импортных игр» российские производители несут потери не только на внешних рынках, но и на внутренних, то есть у себя дома. В декабре 1999 года российские производители труб направили в Минторг заявление о необходимости расследования с целью введения защитных мер. Под давлением импорта объем производства за последние 8 лет упал в 4 раза. Резко снизились занятость и отчисления в бюджет. Украинские предприятия, находящиеся в существенно более выгодных условиях и фактически субсидируемые, в том числе и Россией (они не только освобождены от НДС при поставках в Россию, но и не платят за российский газ и электроэнергию), предлагают свою продукцию на российском рынке по ценам, которые в 1,5–2 раза ниже цен российских поставщиков. Ежедневный объем продаж импортных труб в России достиг 2 млн. долларов.
Два слова о Китае, абсолютном чемпионе по числу ограничительных мер, применяемых к его экспорту. В 1999 году против Китая было открыто 39 антидемпинговых процедур. Общее количество ограничительных процедур против китайского экспорта превышает 140. Санкциями затронуто большинство экспортных товаров Китая, от сырьевых и до готовой продукции.
Противники глобализации считают, что международная торговля станет причиной обеднения развивающихся и еще большего обогащения высокоразвитых стран, поскольку доходы с капиталов преимущественно перетекут в страны более богатые. Увеличивается разрыв в уровне жизни между странами «золотого миллиарда» и остальным миром, включая Россию, ведь душевое потребление всех видов ресурсов в богатых странах многократно превышает то, что потребляет остальная часть земного шара.
Суть современной рыночной системы состоит в удержании контроля за рынками. Иначе говоря, ВСЕ старые рынки разделены на зоны влияния различных фирм. Так мировой рынок пассажирских авиалайнеров поделен между двумя-тремя фирмами.
За рынки постоянно идет борьба с использованием движения «зеленых», демпинга, антидемпинговых расследований, создаваемого общественного мнения, политического давления и целевых займов. Иногда бывают и случаи удачного передела рынка, но только с помощью кардинальной инновации. Некоторые страны проникают на рынки, как, например, Индия или Китай, но это проникновение нелегально (или полулегально), так как в основном они поставляют подделки. Они занимают свою «нишу», работают на покупателей дешевой одежды и лекарств, ввиду чего борьба с ними почти не ведется, поскольку фальшивки не являются прямыми конкурентами продукции фирм Европы и Америки.
Рост экспортных заказов означает увеличение занятости и доходов, а рост импорта равносилен по своему эффекту росту сбережений, так как деньги уходят за границу в обмен на товар, и общий спрос сокращается. А потому при подсчете эффективности внешней торговли определяют экономический выигрыш от импорта (страна быстро удовлетворила свои потребности в определенных товарах) и выигрыш от высвобождения ресурсов, затрачиваемых на производство подобных товаров у себя.
Исторически сложились два подхода к внешней торговле: протекционизм и свободная торговля. Объясним эти понятия подробнее, поскольку в дальнейшем изложении это будет очень важно. Ведь Россия объявила себя участницей свободного мирового рынка. И надо разобраться, куда же мы попали.
Протекционизм — это система ограничений импорта, которая включает введение высоких таможенных пошлин, запретов на ввоз определенных продуктов и других мер, препятствующих конкуренции импортных товаров с местным производством. Политика протекционизма, защищая национальную промышленность и сельское хозяйство и поощряя тем самым развитие общественного производства, с другой стороны, может приносить вред ему. Она выводит национальное хозяйство из жесткой конкуренции, ослабляет стимулы к снижению затрат на производство продукции и повышению ее качества.
Свободная торговля — это такая внешнеторговая политика, при которой таможенные органы выполняют только регистрационные функции, не взимают импортные и экспортные пошлины, не устанавливают какие-либо количественные или иные ограничения на внешнеторговый оборот. Такую политику могут проводить страны с высокой эффективностью национальной экономики, при которой иностранные конкуренты не в состоянии угрожать местным предпринимателям.
Надо иметь в виду, что, как правило, теоретические положения в том виде, в каком они постулируются, нигде не работают. Например, США сегодня не следуют принципу свободной торговли.
Свобода торговли стала целью внешней политики США во времена президентства Ф. Рузвельта, когда начали проводиться переговоры по поводу заключения соглашений о взаимной торговле. Но уже сегодня многие в США осознают, что такая политика ведет к вторжению в страну импорта и иностранной рабочей силы, несет угрозу занятости и заработной плате американцев. Хотя сейчас импорт составляет всего 13 % ВВП, он имеет тенденцию к расширению (5 % ВВП в 1959 году, 6 % в 1972 году, 10 % в 1985 году). США потеряли конкурентные преимущества в ряде отраслей, включая швейную промышленность, судостроение, производство бытовой электроники, мотоциклов и пр.
И вот в последние годы, изменив приверженности свободе мировой торговли, воплощенной во Всемирной торговой организации (ВТО), президент Б. Клинтон выступил за регионализацию, а не за глобализацию. Теперь импорт в США автомобилей, собираемых в Мексике, но содержащих значительную часть японских деталей, встретит определенные препятствия и будет осуществляться в худших, по сравнению с импортом мексиканских товаров, условиях.
Но нам интереснее посмотреть, как торгует на мировом рынке Россия.
Очень часто российские экспортеры, выходя на новые рынки, используют цены в качестве наиболее легкого инструмента их завоевания. Но они не учитывают того, что в этих странах, в отличие от наших, правительства стоят на страже своего производителя. Поэтому они проводят против нашего производителя антидемпинговую процедуру.
Антидемпинговые меры — это легализованное законодательством ВТО средство защиты внутреннего рынка от недобросовестной иностранной конкуренции. Демпингом считается ввоз товаров на территорию страны по ценам ниже нормальных, в том случае, если он (ввоз) причиняет материальный ущерб национальной промышленности или угрожает ее развитию. Под «нормальной ценой» понимается цена товара на внутреннем рынке страны его происхождения.
Абсолютным лидером среди товаров, по числу применяемых со стороны торговых партнеров России ограничительных процедур, является продукция черной металлургии. Против экспорта этой группы товаров действует 53 ограничительные процедуры. (Для справки: против экспорта из России цветных металлов, удобрений, урана, продукции химической промышленности, текстиля, газетной бумаги и т. д. действует 43 ограничительные процедуры.)
Иными словами, трудности с доступом на внешний рынок испытывает любой мало-мальски конкурентоспособный российский товар, за исключением разве что нефти и газа. Причем не только на рынки развитых стран (США, Канада и ЕС), которые ограничивали ввоз товаров из нашей страны еще в советские времена. В последние четыре-пять лет антидемпинговые и прочие ограничительные меры к российскому экспорту стали применять Южная Корея, Индия, Китай, Польша, Венгрия, Египет, Турция, Чехия и даже Украина. И чаще всего антидемпинговые меры применяются на дискриминационной основе.
Сторонники глобализации считают, что открытость рынков и свобода конкуренции, как правило, подразумевают минимальное государственное регулирование. Но заметим, что те страны, которые получают пользу от глобализации, имеют достаточно сильное государственное устройство. А вот странам, за счет которых эту пользу предполагается получать, предлагают свести роль государства к минимуму. Этот двойной стандарт присутствует во всех вопросах.
Россию рассматривают как страну с нерыночной экономикой, где цены и уровень издержек не отражают экономических реалий, а определяются государством. Поэтому и «нормальную цену» в ходе антидемпингового расследования они вычисляют не на основании наших внутренних цен, а на базе цен, сложившихся в третьей стране с рыночной экономикой.
Как это происходит, рассмотрим на примере. Комиссия европейских сообществ — главный исполнительный орган ЕС, в чью компетенцию входит решение торговых вопросов, возбудила антидемпинговое расследование против крупнейшего российского экспортера — «Международной калийной компании». Они от цены продукта в порту Одессы вычли транспортную составляющую, рассчитанную по тарифу другой рыночной страны, но с близкими погодными условиями, а именно, Канады. Транспортное плечо от предприятия «Уралкалий» до Одессы имело длину 2000 км и дало такие затраты, что вся цена оказалась состоящей только из транспортных издержек. И они отказали нам в праве продавать продукт по нашим ценам, поскольку они «занижены». Если же продавать с учетом безумных издержек на транспорт, то никто не купит.
(На наш взгляд, продавать «Западу» наше калийное сырье вообще нельзя.)
В 1998 году российским дипломатам удалось добиться согласия от ЕС в ходе антидемпинговых расследований рассматривать российские предприятия в качестве рыночных. Однако воспользоваться этой уступкой со стороны ЕС не смогло ни одно из предприятий, столкнувшихся с антидемпинговыми преследованиями. Почему? А в соглашении есть требование, чтобы компания осуществляла закупку сырья и полуфабрикатов, включая газ и электроэнергию, по рыночным ценам. Поскольку государство имеет в Газпроме и РАО «ЕЭС России» значительную долю акций, в Европе считают, что в России цены на газ и электроэнергию формируются не на свободном рынке, а напрямую контролируются государством.
Игра беспроигрышная. Если цену энергоносителей и энергии сделать рыночной, то все наши, даже самые простенькие товары будут иметь такую цену, что будут не конкурентоспособны нигде и никогда.
А при этом, например, французская «Электрисите де Франс», где контрольный пакет принадлежит государству, проводит дифференцированную тарифную политику в отношении отдельных категорий потребителей (подход отнюдь не рыночный).
Что интересно, из-за «экспортно-импортных игр» российские производители несут потери не только на внешних рынках, но и на внутренних, то есть у себя дома. В декабре 1999 года российские производители труб направили в Минторг заявление о необходимости расследования с целью введения защитных мер. Под давлением импорта объем производства за последние 8 лет упал в 4 раза. Резко снизились занятость и отчисления в бюджет. Украинские предприятия, находящиеся в существенно более выгодных условиях и фактически субсидируемые, в том числе и Россией (они не только освобождены от НДС при поставках в Россию, но и не платят за российский газ и электроэнергию), предлагают свою продукцию на российском рынке по ценам, которые в 1,5–2 раза ниже цен российских поставщиков. Ежедневный объем продаж импортных труб в России достиг 2 млн. долларов.
Два слова о Китае, абсолютном чемпионе по числу ограничительных мер, применяемых к его экспорту. В 1999 году против Китая было открыто 39 антидемпинговых процедур. Общее количество ограничительных процедур против китайского экспорта превышает 140. Санкциями затронуто большинство экспортных товаров Китая, от сырьевых и до готовой продукции.
Противники глобализации считают, что международная торговля станет причиной обеднения развивающихся и еще большего обогащения высокоразвитых стран, поскольку доходы с капиталов преимущественно перетекут в страны более богатые. Увеличивается разрыв в уровне жизни между странами «золотого миллиарда» и остальным миром, включая Россию, ведь душевое потребление всех видов ресурсов в богатых странах многократно превышает то, что потребляет остальная часть земного шара.
Суть современной рыночной системы состоит в удержании контроля за рынками. Иначе говоря, ВСЕ старые рынки разделены на зоны влияния различных фирм. Так мировой рынок пассажирских авиалайнеров поделен между двумя-тремя фирмами.
За рынки постоянно идет борьба с использованием движения «зеленых», демпинга, антидемпинговых расследований, создаваемого общественного мнения, политического давления и целевых займов. Иногда бывают и случаи удачного передела рынка, но только с помощью кардинальной инновации. Некоторые страны проникают на рынки, как, например, Индия или Китай, но это проникновение нелегально (или полулегально), так как в основном они поставляют подделки. Они занимают свою «нишу», работают на покупателей дешевой одежды и лекарств, ввиду чего борьба с ними почти не ведется, поскольку фальшивки не являются прямыми конкурентами продукции фирм Европы и Америки.