Страница:
При этом прославленный пилот ВКФ Орионского Ханства подумал о том, что пилотам Муракумы, внезапно оказавшимся отрезанными друг от друга перед лицом паучьего полчища, не стало бы легче от его рассуждений.
Впрочем, перед ними было так много целей, что промахнуться было очень сложно…
Макгрегор прочитала мысли Ктаара и мрачно усмехнулась:
— Муракума сообщает, что две трети ее пилотов стали в этом сражении асами. Это древнее понятие, появившееся на прародине-Земле еще в эпоху летательных аппаратов, перемещавшихся в атмосфере с помощью двигателей внутреннего сгорания…
— Я знаю, что такое «ас», — негромко сказал Ктаар.
Отчаянное сопротивление пилотов Шестого флота спасло его от гибели. Однако некоторым из неимоверного количества паучьих корабликов, оснащенных неожиданной технической новинкой, удалось проскочить мимо истребителей. Причем таких были не сотни, а тысячи.
Лишь по счастливой случайности — и благодаря осмотрительности Ванессы, повернувшей назад при известии о первой волне паучьих канонерок, — корабли Шестого флота успели добраться почти до самого узла, ведущего в Орфей-1, в котором оставались резервные беспилотные носители стратегических ракет. В узел полетели курьерские ракеты, адресованные кораблям, управлявшим беспилотными носителями, которые тут же стали возникать из узла запрограммированными на поражение канонерок.
Тяжелые сверхскоростные штурмовые ракеты с этих носителей уничтожили достаточно паучьих корабликов для того, чтобы противоракетная оборона тяжелых кораблей Ванессы попыталась справиться с остальными. Впрочем, повреждений избежать не удалось, и приближалась вторая волна камикадзе. Ванесса еле успела принять на борт авианосцев истребители, снять команды с самых поврежденных кораблей и скрыться сквозь узел в Орфей-1.
Паучьи канонерки последовали за ней по пятам и попали прямо на минные поля, предусмотрительно выставленные Ванессой. Минам, яростному огню уцелевших кораблей Шестого флота, а также его спешно перевооруженным истребителям с трудом удалось не допустить паучьи кораблики к целям.
— Муракума будет приводить в порядок свой флот не один месяц, — угрюмо буркнула Макгрегор.
— Это точно, — ответил Ктаар, прогоняя тяжелые мысли. — Нам повезло, но в будущем мы не имеем права рассчитывать на везение. Очевидно, что перед нами очень мощная система противника.
— Муракума настаивает на этом в своем рапорте.
— И делает это в довольно крепких выражениях. Впрочем, я могу понять ее чувства.
— Я тоже, — сказала Макгрегор, нервно собрав в пачку листы рапорта Ванессы. — Ничего себе «калека»!
Глава 25
Корабль ВКФ Орионского Ханства «Емаак» стремительно преодолевал последние световые секунды, отделявшие его от места назначения. Адмирал Реймонд Прескотт стоял на его флагманском мостике вместе с Заарнаком’Тельмасой и наблюдал за тем, как его орионский брат по крови борется с тревогой. Линейный крейсер «Емаак» типа «Квенамаак» был слишком мал для роли флагмана даже не одного, а двух командующих флотами, но в ходе операции «Антонов» ему повезло больше других кораблей Седьмого флота, и он не получил ни царапины. Вот поэтому-то, пока ремонтировались остальные корабли, Прескотт с Заарнаком пользовались услугами «Емаака». Кроме того, этот линейный крейсер был достаточно быстроходен, чтобы стремительно перемещать наблюдавших за ремонтом и переоснащением поврежденных кораблей адмиралов туда, куда им было нужно. А для нынешнего перелета им больше всего подходил именно орионский корабль.
Адмиралы неохотно передали заботу о восстановлении своих кораблей в чужие руки, но им и в голову не приходило отказаться от нынешнего полета. Прескотта с Заарнаком пригласил к себе сам третий великий клык Орионского Хана Корааз’Хинак. Конечно, он не приказывал им явиться, но не принять его приглашения было невозможно.
И вот они оказались в системе, где на Заарнака нахлынули мрачные воспоминания. Прескотт понял это и стиснул мохнатое плечо брата по крови.
Главный дисплей в Центре боевой информации показывал сейчас всю звездную систему. Возле звезды, к которой мчался «Емаак», мерцали условные обозначения крупного военно-космического соединения, но сейчас внимание Заарнака было приковано к другому. Прескотт услышал тяжелый вздох орионца и увидел, что Заарнак не сводит глаз с двух других светящихся точек.
Это были условные обозначения двух богатых кислородом и азотом планет, вращавшихся в центре пояса жидкой воды вокруг яркой главной звезды этой системы. Однако они светились не приветливыми зелеными огоньками, как это пристало пригодным для жизни планетам. Они были обозначены маленькими красными точками, окруженными четырьмя треугольниками, которые орионцы изображают тогда, когда земляне рисуют череп и кости.
Этим символам предстояло сопровождать обозначения этих планет на орионских звездных картах на протяжении нескольких следующих тысячелетий.
— Они все еще не дают мне покоя, — прошептал Заарнак, и Прескотт еще крепче сжал его плечо. — Их было четыре миллиарда! Четыре миллиарда мирных жителей!
— Я знаю, — сказал Прескотт на Великом языке народа Зеерлику’Валханайи. — Но у вас не было выхода! Подумайте о том, сколько жизней вы спасли, отступив из этой системы!
— Возможно! — Заарнак еще несколько мгновений не отрывал глаз от плоского орионского дисплея, а потом встрепенулся. — Вы правы, — наконец сказал он. — Но забыли упомянуть о скромном вкладе, который сами внесли в поражение «паафуков» в Алуане и в освобождение Тельмасы. И все же это не очень меня утешает. Я слишком часто думаю о том, что говорят тени сожранных в Килене о моем решении бросить их на милость противника.
— Это тени народа Зеерлику’Валханайи, — ответил Прескотт. — Они знают, что у вас не было выбора, и понимают, чего вам стоило это решение. Кроме того, никто не знал, что эти твари сделают с планетами во время отступления.
— Вы слишком снисходительны ко мне, — сказал Заарнак, с мрачным видом подергав ушами. — Да, до этого «паафуки» действительно не превращали захваченные ими планеты в ядерные пустыни, хотя им, наверное, просто не представлялось случая это сделать. Нет! — на земной манер покачав головой, сказал Заарнак. — Я предчувствовал участь планет в Килене, приказывая Даарсале отступать. Наверное, я утешал себя ложной надеждой на то, что успею освободить их до того, как «паафуки» сожрут там всех подчистую. Я лгал себе. Но что мне еще оставалось?! — Орионец решительно повернулся к земному адмиралу: — Вы правы, Реймоонд. Я не мог поступить иначе. У меня за спиной были бесчисленные миллиарды мирных жителей. Но, отступая из Килены, я знал, что подписал смертный приговор планетам Жардак и Масахина. Да, я понимаю, что, оставшись в Килене, не предотвратил бы их гибель, но призраки погибших там посещают меня по ночам, и в такие моменты я жалею о том, что не погиб вместе с ними.
— Рискуя прослыть эгоистом, — заметил Прескотт, — все же скажу, что рад тому, что вы уцелели. На этой войне мне пришлось бы гораздо сложнее, не будь вас рядом со мной.
— А мне было бы тяжело без вас, — согласился Заарнак, мимолетно скользнув когтистой рукой по руке Прескотта у себя на плече. — Поймите меня правильно, Реймоонд. Я знаю, что призраки живут лишь в моем воображении. Это шрамы на моей душе, с которыми воин должен уметь жить, как со шрамами на теле. Мне не забыть о них, но я стараюсь не дать им парализовать мою волю и запугать меня так, что я больше не смогу принимать решений. — Он снова подергал ушами, но на этот раз с горькой иронией. — Думаю, до конца меня поймет только Ванеесса.
— Возможно, вы правы, — вскоре по-орионски отозвался Прескотт. — Раньше я не думал о пережитом ею в Сарасоте и Юстине с этой точки зрения… Конечно, я понимал, что ей не забыть о погибших, но, как и все, думал лишь о спасенных ею и о том, как упорно она дралась за Юстину. А ведь она наверняка часто чувствует себя так же, как и вы. Ее, наверное, тоже преследуют призраки!
— Мы все понесли тяжелые утраты, о многом жалеем и во многом раскаиваемся, — сказал Заарнак. — Идет непростая война. Мы даже не можем гордиться тем, что меряемся силами с достойным противником. Мы боремся с заразой. С настоящей чумой! Эти существа уничтожают наши звездные системы, и нам приходится поступать так же. Я никогда не прощу «паафуков» за это и за то, что они разбудили во мне такую лютую ненависть. Ведь я сплю и вижу, как бы явиться к ним с еще одним «визитом богов смерти».
Корааз’Хинак, владетель Хинак, стоял в огромном и гулком шлюпочном отсеке корабля ВКФ Орионского Ханства «Кинаас’Дефаран». Этот монитор типа «Хиа’Хан» был гораздо больше линкора «Эбимея», на борту которого он в последний раз встречался с Реймондом Прескоттом и Заарнаком’Тельмасой. Теперь владетель Хинак командовал гораздо большим числом кораблей, чем тогда, и, глядя на катер с «Емаака», третий великий клык Орионского Хана не мог не задуматься о своей предыдущей встрече с братьями по крови.
Почетный караул вытянулся под звуки волынок. Прескотт и Заарнак вышли из катера и приветствовали орионских космических десантников. На борту корабля ВКФ Орионского Ханства Заарнак попросил разрешения подняться на его борт за себя и за своего спутника. Как только они получили такое разрешение, Корааз выступил вперед, чтобы лично приветствовать их.
— Добро пожаловать, клык Заарнак! Добро пожаловать, клык Прресскотт, — сказал он и приветствовал каждого из них на орионский манер, сверкнув острыми когтями возле щеки каждого из гостей. — Мы рады видеть вас, и я с удовольствием отмечаю, что вы, клык Прресскотт, выглядите сегодня гораздо лучше, чем во время нашей предыдущей встречи в Тельмасе.
— Благодарю вас, великий клык, — ответил Прескотт. — Трудно поверить, что это было целых семь земных лет назад.
— Мне с моими «фаршатоками» еще труднее в это поверить, — сказал Корааз. — Иногда нам кажется, что о нашем существовании вообще забыли.
— На войне как на войне, — сказал землянин. — А на такой, как эта, приходится выбирать между смертельной скукой и страхом перед смертельной опасностью.
— Это верно, — согласился Корааз, который вряд ли признался бы даже кому-нибудь из своих соплеменников в том, что способен испытывать страх. Реймонд’Прескотт’Тельмаса был в этом отношении исключением.
Владетель Хинак несколько мгновений размышлял над этим удивительным обстоятельством, а потом встрепенулся и дружески улыбнулся гостям, на орионский манер пряча клыки.
— В таком случае, — сказал он, — надеюсь, что вы простите меня за то, что я пригласил вас к себе, чтобы развеять царящую здесь скуку.
— Мы подозревали нечто в этом роде, великий клык, — сухо сказал Заарнак. — Ведь теперь и мы гораздо лучше знаем, что такое инертность Главного штаба.
— Ну вот и отлично! — с довольным видом промурлыкал владетель Хинак. — Конечно, я пошутил, и пригласил вас не только от скуки…
— Мы все понимаем, великий клык, — уверил Корааза Прескотт.
— Рад это слышать. Впрочем, о деле чуть позже. Сейчас мы будем присутствовать на маневрах Третьего флота, посвященных очередной годовщине освобождения этой системы. Окажите мне честь подняться со мной на флагманский мостик!.. А потом вы поделитесь со мной своими впечатлениями.
— С превеликим удовольствием, — совершенно искренне сказал Прескотт.
— Тогда за мной! — воскликнул Корааз. — Флот уже готов!
Реймонд Прескотт решил, что Третий флот производит «внушительное впечатление». Он знал, что обороняемый владетелем Хинаком фронт считается не очень важным и корабли новейшей конструкции поступают главным образом к ним с Заарнаком. Кроме того, Третий флот состоял почти исключительно из орионских и гормских кораблей, а у Орионского Ханства просто не было достаточных промышленных мощностей, чтобы строить столько же мониторов, как у Земной Федерации. Поэтому ударные группы Корааза включали в себя немало легких кораблей. Среди двухсот шестидесяти семи кораблей Шестого флота, некоторые из которых к тому же не участвовали в смотре, было всего шесть мониторов. Более четверти сил Корааза составляли шестьдесят восемь сверхдредноутов. Кроме того, у него было еще восемьдесят девять линейных крейсеров. Эти мониторы, сверхдредноуты и линейные крейсера составляли чуть более половины всех кораблей флота. Они были орионской постройки, и Корааз, конечно, мог похвастаться не только теми истребителями, которые помещались в ангарах его двадцати четырех крупных и двадцати восьми легких авианосцев, хотя среди них были и огромные, переоборудованные из мониторов авианосцы типа «Шернак», каждый из которых нес сто тридцать два истребителя. На самом деле на кораблях Корааза было почти три тысячи истребителей и почти четыреста гормских канонерок. На орбитальных же базах, прикрывающих узел пространства, ведущий из Килены в Шанак, было еще пять с лишним тысяч истребителей. На этот крупный резерв можно было рассчитывать в случае больших потерь среди бортовых машин.
Однако и при таком непропорционально большом количестве истребителей, типичном для орионских военно-космических соединений, Третий флот был слабее Седьмого флота перед операцией «Антонов», особенно в том что касалось тяжелых кораблей. Впрочем, после недели наблюдений за тем, как по командам Корааза и его штаба корабли Третьего флота с блеском выполняют самые разнообразные задания, Прескотт понял, что о силе этого соединения нельзя судить лишь по количеству и размерам его кораблей.
Согласно орионским военно-космическим традициям, отдельный корабль рассматривался не как носитель разнообразных систем вооружений, а как самодостаточное оружие в руках его команды. С этой точки зрения идеальными были легкие боевые корабли, и в первую очередь истребители. Орионцы всегда недолюбливали линкоры и сверхдредноуты, в конструкции которых было трудно воплотить в жизнь этот идеал. Конечно, добиться среди многочисленной команды тяжелого корабля такой удали и такого чувства локтя, какие царили на небольших кораблях, было нелегко, но орионцы все равно не опускали руки.
Вот и теперь Третий флот вплотную подошел к воплощению в жизнь этого идеала.
Прескотт, спасший свой флот во время операций «Воздаяние» и «Антонов», понимал, каким мощным боевым соединением стал Третий флот благодаря своему высокому боевому духу. Конечно, их с Заарнаком Седьмой флот и Шестой флот Ванессы Муракумы были непревзойденно обученными и закаленными в боях соединениями. Каждый их корабль и боевая группа действовали эффективнее отдельных кораблей и боевых групп Восьмого флота… По крайней мере так было до тяжелых потерь во время операции «Антонов». Прескотт понимал это и ни в коей мере не принижал боеспособность Восьмого флота или ту роль, которую он сыграл в упомянутой операции. Ванесса же несколько лет муштровала свой штаб и командиров ударных групп перед тем, как перейти на прекрасно вышколенный Прескоттом и Заарнаком флот в Зефрейне. Взяв на себя командование, она со своим штабом уже превратила командиров и экипажи кораблей Шестого флота в продолжение собственных нервных окончаний.
У Прескотта с Заарнаком было меньше времени на подготовку Седьмого флота, но им представилась уникальная возможность «закалять» его командиров в горниле сражений. У Восьмого флота не было долгих лет на подготовку, как у Пятого и Шестого флотов. Не было у него и возможности отточить свое мастерство в боях. Поэтому флот первого клыка Юнатаара, конечно, не мог сравниться с Пятым, Шестым и Седьмым флотами.
У великого же клыка Корааза тоже были годы на подготовку своего соединения, а зрелище пропитанных радиацией молчаливых склепов Жардака и Масахины переполняли экипажи его кораблей жаждой мести и рвением. Даже гормы — а может, и в первую очередь гормы — пылали решимостью отплатить «паукам» за их зверства в Килене. Эту решимость разделяли экипажи всех орионских и гормских кораблей Третьего флота. Она объединяла всех, начиная с великого клыка и заканчивая самым младшим членом экипажа самого маленького кораблика. Третий флот был рапирой в руках искусного фехтовальщика, и отсутствие в нем многочисленных мониторов в этом случае было до известной степени преимуществом. Третий флот перемещался стремительно, потому что тихоходные мониторы не висели гирей у него на ногах, а маневренность его кораблей была по душе обожающим истребители орионцам и гормам с их быстроходными тяжелыми кораблями.
Нельзя предвидеть, как поведут себя в сражении необстрелянные команды, но Реймонд Прескотт не сомневался в том, что Третий флот будет сражаться так, что им мог бы гордиться сам Варник’Шериин, если, конечно, этому флоту представится возможность вступить в бой.
— Мы обучаем наши экипажи главным образом штурму узлов пространства и также маневренному бою на больших площадях, — сказал Корааз, откинулся на низкие подушки в штабной рубке и позволил себе обнажить в хищной улыбке самые кончики клыков. — Мы обращаем особое внимание на выработанные вами с адмирраалом Мурракуумой методы борьбы со «снежным комом» кораблей противника. «Паафуки» по ту сторону узла не подают признаков жизни, и у нас полно времени для учений. К сожалению, Главный штаб Великого Флота, кажется, не намерен позволить нам проверить себя в бою.
— Увы, но у меня тоже складывается такое впечатление, — сказал Прескотт, взглянув на сидевшего рядом Заарнака.
— И у меня, — согласился с ним орионский брат по крови. — Насколько я знаю, владетель Тальфон и клык Юнатаар не против того, чтобы отправить вас в бой, но планирующие операции штабные офицеры — другого мнения.
— Мне это известно, — сказал Корааз. — Я, конечно, очень обрадовался, узнав о существовании Звездного Союза, готового вместе с нами бороться против «паафуков», но внезапное появление его кораблей повлекло за собой полный пересмотр планов, разрабатываемых в Центавре. Вам об этом, разумеется, известно больше, чем нам в Килене, но, насколько я знаю, именно из-за появления альтаирцев Главный штаб поспешил с началом операции «Антооноф» и передал многие из первоначально предназначавшихся нам кораблей на Восьмой флот. Я прекрасно понимаю, что для успешного завершения операции клыку Юнатаару нужны крупные силы, но мне очень жаль, что к нам не прибыли подкрепления и наши планы нарушены.
— Боюсь, я плохо информирован о том, что все это время происходило у вас в Килене и Шанаке, — признался Прескотт.
— Ничего удивительного, — сказал Корааз. — У вас с клыком Заарнаком было предостаточно собственных хлопот.
— Это верно, — согласился Прескотт. — И все же, насколько я знаю, вы обнаружили паучий невидимый узел в Шанаке почти год назад?
Земной адмирал говорил с вопросительной интонацией, и Корааз в знак согласия дернул ухом:
— Совершенно верно. «Паафуки» явно были заняты на других фронтах, сражаясь в первую очередь с вами, и не предпринимали никаких наступательных действий в районе Килены. Кроме того, они наверняка не забыли о провалах своих предыдущих попыток ударить по нам. Однако встреченный ими решительный отпор и богатые системы, которые они уже тут видели, наверняка подсказали им, что наступление в нашем направлении приведет их и в другие важные системы. Возможно, поэтому они и не перешли в Шанаке к пассивной обороне. Мне кажется, они не отказались от идеи снова начать здесь наступление. Иначе зачем бы им вообще предпринимать какие-либо действия в Шанаке?
— Даже адмирал Леблан не разгадал пока мыслей паучьих стратегов, — сказал Прескотт. — Но вы наверняка правы. Если бы противник не собирался ничего предпринимать, его и след простыл бы в Шанаке.
Заарнак глухо заурчал в знак согласия, и Прескотт понял, что его брат по крови вспоминает о неудачной астрографической миссии в Шанаке, результатом которой стали паучьи зверства в Килене. Тогда вся астрографическая флотилия мельчайшего когтя Шаяса погибла в отчаянной лобовой атаке на паучьи тяжелые корабли, вытеснившие немногочисленное соединение Заарнака из Килены. Это была самоубийственная атака воина, понимавшего, что на стороне противника подавляющее численное преимущество, но летевшим навстречу неминуемой гибели Шаясу и его экипажам понадобилось меньше мужества, чем Заарнаку, скомандовавшему отступить в Тельмасу. Шаяс вообще думал в первую очередь о себе самом, опасаясь, что соотечественники обвинят его в том, что он «привел» «пауков» в Килену. Своей гибелью он старался смыть с себя это позорное пятно.
На самом деле мельчайший коготь был ни в чем не виноват. Прескотт не сомневался в том, что Шаяс принял все меры к тому, чтобы паучьи корабли не обнаружили его флотилию и не проследили за ней. К сожалению, силовое поле кораблей не скрыть от датчиков замаскированных патрулей противника. А именно замаскированные паучьи корабли, несомненно, и обнаружили флотилию Шаяса. Вполне возможно, мельчайший коготь и допустил какие-либо незначительные промахи во время разведки Шанака. Его можно было легко понять, ведь он не мог предположить, что Шанак в своем роде уникален. Систем с невидимыми узлами пространства было много, но лишь в Шанаке вообще не было видимых узлов. Конечно, теперь признали, что таких систем может быть множество, и за последние семь лет об этом очень много говорилось. К сожалению, проверить это на практике не представлялось возможным. Сама природа невидимого узла не позволяет обнаружить его обычными методами. Найти его можно, только выйдя из него, войдя предварительно в какой-либо другой системе в видимый узел. Кроме того, можно увидеть, как из невидимого узла появляется или в него уходит чужой корабль, и зафиксировать координаты этого места.
В случае с Шаясом все, несомненно, произошло именно так.
Последствия этого события для Килены были катастрофическими, и погибла бы не только она, если бы не отчаянное сопротивление союзников, во время которого и познакомились Прескотт с Заарнаком. Прежде чем Орионское Ханство успело бы собрать флот, способный остановить наступление противника, «пауки» истребили бы не только четыре миллиарда мирных жителей в Килене, а еще тридцать или даже сорок миллиардов орионцев в других близлежащих звездных системах. Лишь самопожертвование команд земных и орионских кораблей под командованием Прескотта и Заарнака позволило продержаться до подхода сил Корааза жалким остаткам боевых соединений, в которые они когда-то входили.
Корааз сразу перешел в наступление из Тельмасы в опустошенную Килену, а потом нанес удар по Шанаку. Он вытеснил оттуда «пауков» лишь ценой больших потерь, а противник преспокойно скрылся в невидимый узел, о координатах которого ничего не было известно. Найти этот узел было невозможно, и «пауки» спокойно сидели по другую его сторону. Они поступили точно так же, как альтаирцы, скрывшиеся от них из Телика сквозь невидимый узел.
Впрочем, «пауки» не дремали. Они по-прежнему делали вылазки в Шанак, используя небольшие замаскированные соединения, которые явно пытались определить, какими силами располагает в Шанаке Великий Союз. Возможно, Корааз не ошибался в оценке намерений противника. Прескотт не был в этом до такой степени уверен, и все же единственным объяснением поведения «пауков» была их надежда на то, что Великий Союз сглупит и сократит свои силы в Килене и Шанаке до такого уровня, что они смогут снова ударить по этим звездным системам. Орионские и земные стратеги в такой ситуации тоже рассчитывали бы на такой ход событий. Однако теперь союзники столь успешно теснили «пауков» на всех фронтах, что тем было просто смешно рассчитывать на то, что число вражеских кораблей в Шанаке внезапно сократится.
Что бы ни замышляли «пауки», они продолжали скрытно проникать в Шанак, устраивая засады на легкие патрульные корабли Третьего флота, которые в свою очередь выслеживали разведывательные крейсера противника. Замаскированные легкие и линейные крейсера неутомимо следили друг за другом в глубинах этой безжизненной, но стратегически очень важной системы. Паучьи корабли старались проследить за дислокацией Третьего флота, а орионские и гормские патрули так же неутомимо пытались рассмотреть, откуда же появляются и куда исчезают «пауки».
Наконец четырнадцать месяцев назад это удалось орионскому линейному крейсеру «Басинкихан».
Экипаж «Басинкихана» заплатил за это открытие жизнью, но его командир понимал, как важно немедленно сообщить командованию координаты обнаруженного узла. Он отправил курьерские ракеты так быстро, что паучьи канонерки, выскочившие из узла и уничтожившие «Басинкихан», их не заметили.
— Мне не представилось возможности обсудить ситуацию, сложившуюся в Килене и Шанаке, с кем-либо из офицеров, планирующих наши операции под надзором владетеля Тальфона, — сказал Прескотт. — Однако они, кажется, уверены: «пауки» не знают, что «Басинкихан» отправил курьерские ракеты. В тот момент линейный крейсер уже удалялся от узла, и «пауки», возможно, не догадываются, что он заметил, где именно исчез в невидимый узел один из их кораблей.
— В Главном штабе действительно думают именно так, — согласился Корааз, — и считают, что, раз «паафуки» не знают, что мы нашли их невидимый узел, торопиться с его штурмом нет причин. «Паафуки», конечно, начали укреплять этот узел со своей стороны, как только мы выбили их из Шанака. Однако в Главном штабе считают, что противник уверен, что мы никогда не найдем этот узел, и не тратят много средств на его укрепление, особенно в то время когда мы стали теснить их на других фронтах. Считается, что крайняя осторожность паучьих кораблей, проникающих в Шанак, лишь подтверждает эту точку зрения.
Впрочем, перед ними было так много целей, что промахнуться было очень сложно…
Макгрегор прочитала мысли Ктаара и мрачно усмехнулась:
— Муракума сообщает, что две трети ее пилотов стали в этом сражении асами. Это древнее понятие, появившееся на прародине-Земле еще в эпоху летательных аппаратов, перемещавшихся в атмосфере с помощью двигателей внутреннего сгорания…
— Я знаю, что такое «ас», — негромко сказал Ктаар.
Отчаянное сопротивление пилотов Шестого флота спасло его от гибели. Однако некоторым из неимоверного количества паучьих корабликов, оснащенных неожиданной технической новинкой, удалось проскочить мимо истребителей. Причем таких были не сотни, а тысячи.
Лишь по счастливой случайности — и благодаря осмотрительности Ванессы, повернувшей назад при известии о первой волне паучьих канонерок, — корабли Шестого флота успели добраться почти до самого узла, ведущего в Орфей-1, в котором оставались резервные беспилотные носители стратегических ракет. В узел полетели курьерские ракеты, адресованные кораблям, управлявшим беспилотными носителями, которые тут же стали возникать из узла запрограммированными на поражение канонерок.
Тяжелые сверхскоростные штурмовые ракеты с этих носителей уничтожили достаточно паучьих корабликов для того, чтобы противоракетная оборона тяжелых кораблей Ванессы попыталась справиться с остальными. Впрочем, повреждений избежать не удалось, и приближалась вторая волна камикадзе. Ванесса еле успела принять на борт авианосцев истребители, снять команды с самых поврежденных кораблей и скрыться сквозь узел в Орфей-1.
Паучьи канонерки последовали за ней по пятам и попали прямо на минные поля, предусмотрительно выставленные Ванессой. Минам, яростному огню уцелевших кораблей Шестого флота, а также его спешно перевооруженным истребителям с трудом удалось не допустить паучьи кораблики к целям.
— Муракума будет приводить в порядок свой флот не один месяц, — угрюмо буркнула Макгрегор.
— Это точно, — ответил Ктаар, прогоняя тяжелые мысли. — Нам повезло, но в будущем мы не имеем права рассчитывать на везение. Очевидно, что перед нами очень мощная система противника.
— Муракума настаивает на этом в своем рапорте.
— И делает это в довольно крепких выражениях. Впрочем, я могу понять ее чувства.
— Я тоже, — сказала Макгрегор, нервно собрав в пачку листы рапорта Ванессы. — Ничего себе «калека»!
Глава 25
«Они все еще не дают мне покоя!»
Корабль ВКФ Орионского Ханства «Емаак» стремительно преодолевал последние световые секунды, отделявшие его от места назначения. Адмирал Реймонд Прескотт стоял на его флагманском мостике вместе с Заарнаком’Тельмасой и наблюдал за тем, как его орионский брат по крови борется с тревогой. Линейный крейсер «Емаак» типа «Квенамаак» был слишком мал для роли флагмана даже не одного, а двух командующих флотами, но в ходе операции «Антонов» ему повезло больше других кораблей Седьмого флота, и он не получил ни царапины. Вот поэтому-то, пока ремонтировались остальные корабли, Прескотт с Заарнаком пользовались услугами «Емаака». Кроме того, этот линейный крейсер был достаточно быстроходен, чтобы стремительно перемещать наблюдавших за ремонтом и переоснащением поврежденных кораблей адмиралов туда, куда им было нужно. А для нынешнего перелета им больше всего подходил именно орионский корабль.
Адмиралы неохотно передали заботу о восстановлении своих кораблей в чужие руки, но им и в голову не приходило отказаться от нынешнего полета. Прескотта с Заарнаком пригласил к себе сам третий великий клык Орионского Хана Корааз’Хинак. Конечно, он не приказывал им явиться, но не принять его приглашения было невозможно.
И вот они оказались в системе, где на Заарнака нахлынули мрачные воспоминания. Прескотт понял это и стиснул мохнатое плечо брата по крови.
Главный дисплей в Центре боевой информации показывал сейчас всю звездную систему. Возле звезды, к которой мчался «Емаак», мерцали условные обозначения крупного военно-космического соединения, но сейчас внимание Заарнака было приковано к другому. Прескотт услышал тяжелый вздох орионца и увидел, что Заарнак не сводит глаз с двух других светящихся точек.
Это были условные обозначения двух богатых кислородом и азотом планет, вращавшихся в центре пояса жидкой воды вокруг яркой главной звезды этой системы. Однако они светились не приветливыми зелеными огоньками, как это пристало пригодным для жизни планетам. Они были обозначены маленькими красными точками, окруженными четырьмя треугольниками, которые орионцы изображают тогда, когда земляне рисуют череп и кости.
Этим символам предстояло сопровождать обозначения этих планет на орионских звездных картах на протяжении нескольких следующих тысячелетий.
— Они все еще не дают мне покоя, — прошептал Заарнак, и Прескотт еще крепче сжал его плечо. — Их было четыре миллиарда! Четыре миллиарда мирных жителей!
— Я знаю, — сказал Прескотт на Великом языке народа Зеерлику’Валханайи. — Но у вас не было выхода! Подумайте о том, сколько жизней вы спасли, отступив из этой системы!
— Возможно! — Заарнак еще несколько мгновений не отрывал глаз от плоского орионского дисплея, а потом встрепенулся. — Вы правы, — наконец сказал он. — Но забыли упомянуть о скромном вкладе, который сами внесли в поражение «паафуков» в Алуане и в освобождение Тельмасы. И все же это не очень меня утешает. Я слишком часто думаю о том, что говорят тени сожранных в Килене о моем решении бросить их на милость противника.
— Это тени народа Зеерлику’Валханайи, — ответил Прескотт. — Они знают, что у вас не было выбора, и понимают, чего вам стоило это решение. Кроме того, никто не знал, что эти твари сделают с планетами во время отступления.
— Вы слишком снисходительны ко мне, — сказал Заарнак, с мрачным видом подергав ушами. — Да, до этого «паафуки» действительно не превращали захваченные ими планеты в ядерные пустыни, хотя им, наверное, просто не представлялось случая это сделать. Нет! — на земной манер покачав головой, сказал Заарнак. — Я предчувствовал участь планет в Килене, приказывая Даарсале отступать. Наверное, я утешал себя ложной надеждой на то, что успею освободить их до того, как «паафуки» сожрут там всех подчистую. Я лгал себе. Но что мне еще оставалось?! — Орионец решительно повернулся к земному адмиралу: — Вы правы, Реймоонд. Я не мог поступить иначе. У меня за спиной были бесчисленные миллиарды мирных жителей. Но, отступая из Килены, я знал, что подписал смертный приговор планетам Жардак и Масахина. Да, я понимаю, что, оставшись в Килене, не предотвратил бы их гибель, но призраки погибших там посещают меня по ночам, и в такие моменты я жалею о том, что не погиб вместе с ними.
— Рискуя прослыть эгоистом, — заметил Прескотт, — все же скажу, что рад тому, что вы уцелели. На этой войне мне пришлось бы гораздо сложнее, не будь вас рядом со мной.
— А мне было бы тяжело без вас, — согласился Заарнак, мимолетно скользнув когтистой рукой по руке Прескотта у себя на плече. — Поймите меня правильно, Реймоонд. Я знаю, что призраки живут лишь в моем воображении. Это шрамы на моей душе, с которыми воин должен уметь жить, как со шрамами на теле. Мне не забыть о них, но я стараюсь не дать им парализовать мою волю и запугать меня так, что я больше не смогу принимать решений. — Он снова подергал ушами, но на этот раз с горькой иронией. — Думаю, до конца меня поймет только Ванеесса.
— Возможно, вы правы, — вскоре по-орионски отозвался Прескотт. — Раньше я не думал о пережитом ею в Сарасоте и Юстине с этой точки зрения… Конечно, я понимал, что ей не забыть о погибших, но, как и все, думал лишь о спасенных ею и о том, как упорно она дралась за Юстину. А ведь она наверняка часто чувствует себя так же, как и вы. Ее, наверное, тоже преследуют призраки!
— Мы все понесли тяжелые утраты, о многом жалеем и во многом раскаиваемся, — сказал Заарнак. — Идет непростая война. Мы даже не можем гордиться тем, что меряемся силами с достойным противником. Мы боремся с заразой. С настоящей чумой! Эти существа уничтожают наши звездные системы, и нам приходится поступать так же. Я никогда не прощу «паафуков» за это и за то, что они разбудили во мне такую лютую ненависть. Ведь я сплю и вижу, как бы явиться к ним с еще одним «визитом богов смерти».
Корааз’Хинак, владетель Хинак, стоял в огромном и гулком шлюпочном отсеке корабля ВКФ Орионского Ханства «Кинаас’Дефаран». Этот монитор типа «Хиа’Хан» был гораздо больше линкора «Эбимея», на борту которого он в последний раз встречался с Реймондом Прескоттом и Заарнаком’Тельмасой. Теперь владетель Хинак командовал гораздо большим числом кораблей, чем тогда, и, глядя на катер с «Емаака», третий великий клык Орионского Хана не мог не задуматься о своей предыдущей встрече с братьями по крови.
Почетный караул вытянулся под звуки волынок. Прескотт и Заарнак вышли из катера и приветствовали орионских космических десантников. На борту корабля ВКФ Орионского Ханства Заарнак попросил разрешения подняться на его борт за себя и за своего спутника. Как только они получили такое разрешение, Корааз выступил вперед, чтобы лично приветствовать их.
— Добро пожаловать, клык Заарнак! Добро пожаловать, клык Прресскотт, — сказал он и приветствовал каждого из них на орионский манер, сверкнув острыми когтями возле щеки каждого из гостей. — Мы рады видеть вас, и я с удовольствием отмечаю, что вы, клык Прресскотт, выглядите сегодня гораздо лучше, чем во время нашей предыдущей встречи в Тельмасе.
— Благодарю вас, великий клык, — ответил Прескотт. — Трудно поверить, что это было целых семь земных лет назад.
— Мне с моими «фаршатоками» еще труднее в это поверить, — сказал Корааз. — Иногда нам кажется, что о нашем существовании вообще забыли.
— На войне как на войне, — сказал землянин. — А на такой, как эта, приходится выбирать между смертельной скукой и страхом перед смертельной опасностью.
— Это верно, — согласился Корааз, который вряд ли признался бы даже кому-нибудь из своих соплеменников в том, что способен испытывать страх. Реймонд’Прескотт’Тельмаса был в этом отношении исключением.
Владетель Хинак несколько мгновений размышлял над этим удивительным обстоятельством, а потом встрепенулся и дружески улыбнулся гостям, на орионский манер пряча клыки.
— В таком случае, — сказал он, — надеюсь, что вы простите меня за то, что я пригласил вас к себе, чтобы развеять царящую здесь скуку.
— Мы подозревали нечто в этом роде, великий клык, — сухо сказал Заарнак. — Ведь теперь и мы гораздо лучше знаем, что такое инертность Главного штаба.
— Ну вот и отлично! — с довольным видом промурлыкал владетель Хинак. — Конечно, я пошутил, и пригласил вас не только от скуки…
— Мы все понимаем, великий клык, — уверил Корааза Прескотт.
— Рад это слышать. Впрочем, о деле чуть позже. Сейчас мы будем присутствовать на маневрах Третьего флота, посвященных очередной годовщине освобождения этой системы. Окажите мне честь подняться со мной на флагманский мостик!.. А потом вы поделитесь со мной своими впечатлениями.
— С превеликим удовольствием, — совершенно искренне сказал Прескотт.
— Тогда за мной! — воскликнул Корааз. — Флот уже готов!
Реймонд Прескотт решил, что Третий флот производит «внушительное впечатление». Он знал, что обороняемый владетелем Хинаком фронт считается не очень важным и корабли новейшей конструкции поступают главным образом к ним с Заарнаком. Кроме того, Третий флот состоял почти исключительно из орионских и гормских кораблей, а у Орионского Ханства просто не было достаточных промышленных мощностей, чтобы строить столько же мониторов, как у Земной Федерации. Поэтому ударные группы Корааза включали в себя немало легких кораблей. Среди двухсот шестидесяти семи кораблей Шестого флота, некоторые из которых к тому же не участвовали в смотре, было всего шесть мониторов. Более четверти сил Корааза составляли шестьдесят восемь сверхдредноутов. Кроме того, у него было еще восемьдесят девять линейных крейсеров. Эти мониторы, сверхдредноуты и линейные крейсера составляли чуть более половины всех кораблей флота. Они были орионской постройки, и Корааз, конечно, мог похвастаться не только теми истребителями, которые помещались в ангарах его двадцати четырех крупных и двадцати восьми легких авианосцев, хотя среди них были и огромные, переоборудованные из мониторов авианосцы типа «Шернак», каждый из которых нес сто тридцать два истребителя. На самом деле на кораблях Корааза было почти три тысячи истребителей и почти четыреста гормских канонерок. На орбитальных же базах, прикрывающих узел пространства, ведущий из Килены в Шанак, было еще пять с лишним тысяч истребителей. На этот крупный резерв можно было рассчитывать в случае больших потерь среди бортовых машин.
Однако и при таком непропорционально большом количестве истребителей, типичном для орионских военно-космических соединений, Третий флот был слабее Седьмого флота перед операцией «Антонов», особенно в том что касалось тяжелых кораблей. Впрочем, после недели наблюдений за тем, как по командам Корааза и его штаба корабли Третьего флота с блеском выполняют самые разнообразные задания, Прескотт понял, что о силе этого соединения нельзя судить лишь по количеству и размерам его кораблей.
Согласно орионским военно-космическим традициям, отдельный корабль рассматривался не как носитель разнообразных систем вооружений, а как самодостаточное оружие в руках его команды. С этой точки зрения идеальными были легкие боевые корабли, и в первую очередь истребители. Орионцы всегда недолюбливали линкоры и сверхдредноуты, в конструкции которых было трудно воплотить в жизнь этот идеал. Конечно, добиться среди многочисленной команды тяжелого корабля такой удали и такого чувства локтя, какие царили на небольших кораблях, было нелегко, но орионцы все равно не опускали руки.
Вот и теперь Третий флот вплотную подошел к воплощению в жизнь этого идеала.
Прескотт, спасший свой флот во время операций «Воздаяние» и «Антонов», понимал, каким мощным боевым соединением стал Третий флот благодаря своему высокому боевому духу. Конечно, их с Заарнаком Седьмой флот и Шестой флот Ванессы Муракумы были непревзойденно обученными и закаленными в боях соединениями. Каждый их корабль и боевая группа действовали эффективнее отдельных кораблей и боевых групп Восьмого флота… По крайней мере так было до тяжелых потерь во время операции «Антонов». Прескотт понимал это и ни в коей мере не принижал боеспособность Восьмого флота или ту роль, которую он сыграл в упомянутой операции. Ванесса же несколько лет муштровала свой штаб и командиров ударных групп перед тем, как перейти на прекрасно вышколенный Прескоттом и Заарнаком флот в Зефрейне. Взяв на себя командование, она со своим штабом уже превратила командиров и экипажи кораблей Шестого флота в продолжение собственных нервных окончаний.
У Прескотта с Заарнаком было меньше времени на подготовку Седьмого флота, но им представилась уникальная возможность «закалять» его командиров в горниле сражений. У Восьмого флота не было долгих лет на подготовку, как у Пятого и Шестого флотов. Не было у него и возможности отточить свое мастерство в боях. Поэтому флот первого клыка Юнатаара, конечно, не мог сравниться с Пятым, Шестым и Седьмым флотами.
У великого же клыка Корааза тоже были годы на подготовку своего соединения, а зрелище пропитанных радиацией молчаливых склепов Жардака и Масахины переполняли экипажи его кораблей жаждой мести и рвением. Даже гормы — а может, и в первую очередь гормы — пылали решимостью отплатить «паукам» за их зверства в Килене. Эту решимость разделяли экипажи всех орионских и гормских кораблей Третьего флота. Она объединяла всех, начиная с великого клыка и заканчивая самым младшим членом экипажа самого маленького кораблика. Третий флот был рапирой в руках искусного фехтовальщика, и отсутствие в нем многочисленных мониторов в этом случае было до известной степени преимуществом. Третий флот перемещался стремительно, потому что тихоходные мониторы не висели гирей у него на ногах, а маневренность его кораблей была по душе обожающим истребители орионцам и гормам с их быстроходными тяжелыми кораблями.
Нельзя предвидеть, как поведут себя в сражении необстрелянные команды, но Реймонд Прескотт не сомневался в том, что Третий флот будет сражаться так, что им мог бы гордиться сам Варник’Шериин, если, конечно, этому флоту представится возможность вступить в бой.
— Мы обучаем наши экипажи главным образом штурму узлов пространства и также маневренному бою на больших площадях, — сказал Корааз, откинулся на низкие подушки в штабной рубке и позволил себе обнажить в хищной улыбке самые кончики клыков. — Мы обращаем особое внимание на выработанные вами с адмирраалом Мурракуумой методы борьбы со «снежным комом» кораблей противника. «Паафуки» по ту сторону узла не подают признаков жизни, и у нас полно времени для учений. К сожалению, Главный штаб Великого Флота, кажется, не намерен позволить нам проверить себя в бою.
— Увы, но у меня тоже складывается такое впечатление, — сказал Прескотт, взглянув на сидевшего рядом Заарнака.
— И у меня, — согласился с ним орионский брат по крови. — Насколько я знаю, владетель Тальфон и клык Юнатаар не против того, чтобы отправить вас в бой, но планирующие операции штабные офицеры — другого мнения.
— Мне это известно, — сказал Корааз. — Я, конечно, очень обрадовался, узнав о существовании Звездного Союза, готового вместе с нами бороться против «паафуков», но внезапное появление его кораблей повлекло за собой полный пересмотр планов, разрабатываемых в Центавре. Вам об этом, разумеется, известно больше, чем нам в Килене, но, насколько я знаю, именно из-за появления альтаирцев Главный штаб поспешил с началом операции «Антооноф» и передал многие из первоначально предназначавшихся нам кораблей на Восьмой флот. Я прекрасно понимаю, что для успешного завершения операции клыку Юнатаару нужны крупные силы, но мне очень жаль, что к нам не прибыли подкрепления и наши планы нарушены.
— Боюсь, я плохо информирован о том, что все это время происходило у вас в Килене и Шанаке, — признался Прескотт.
— Ничего удивительного, — сказал Корааз. — У вас с клыком Заарнаком было предостаточно собственных хлопот.
— Это верно, — согласился Прескотт. — И все же, насколько я знаю, вы обнаружили паучий невидимый узел в Шанаке почти год назад?
Земной адмирал говорил с вопросительной интонацией, и Корааз в знак согласия дернул ухом:
— Совершенно верно. «Паафуки» явно были заняты на других фронтах, сражаясь в первую очередь с вами, и не предпринимали никаких наступательных действий в районе Килены. Кроме того, они наверняка не забыли о провалах своих предыдущих попыток ударить по нам. Однако встреченный ими решительный отпор и богатые системы, которые они уже тут видели, наверняка подсказали им, что наступление в нашем направлении приведет их и в другие важные системы. Возможно, поэтому они и не перешли в Шанаке к пассивной обороне. Мне кажется, они не отказались от идеи снова начать здесь наступление. Иначе зачем бы им вообще предпринимать какие-либо действия в Шанаке?
— Даже адмирал Леблан не разгадал пока мыслей паучьих стратегов, — сказал Прескотт. — Но вы наверняка правы. Если бы противник не собирался ничего предпринимать, его и след простыл бы в Шанаке.
Заарнак глухо заурчал в знак согласия, и Прескотт понял, что его брат по крови вспоминает о неудачной астрографической миссии в Шанаке, результатом которой стали паучьи зверства в Килене. Тогда вся астрографическая флотилия мельчайшего когтя Шаяса погибла в отчаянной лобовой атаке на паучьи тяжелые корабли, вытеснившие немногочисленное соединение Заарнака из Килены. Это была самоубийственная атака воина, понимавшего, что на стороне противника подавляющее численное преимущество, но летевшим навстречу неминуемой гибели Шаясу и его экипажам понадобилось меньше мужества, чем Заарнаку, скомандовавшему отступить в Тельмасу. Шаяс вообще думал в первую очередь о себе самом, опасаясь, что соотечественники обвинят его в том, что он «привел» «пауков» в Килену. Своей гибелью он старался смыть с себя это позорное пятно.
На самом деле мельчайший коготь был ни в чем не виноват. Прескотт не сомневался в том, что Шаяс принял все меры к тому, чтобы паучьи корабли не обнаружили его флотилию и не проследили за ней. К сожалению, силовое поле кораблей не скрыть от датчиков замаскированных патрулей противника. А именно замаскированные паучьи корабли, несомненно, и обнаружили флотилию Шаяса. Вполне возможно, мельчайший коготь и допустил какие-либо незначительные промахи во время разведки Шанака. Его можно было легко понять, ведь он не мог предположить, что Шанак в своем роде уникален. Систем с невидимыми узлами пространства было много, но лишь в Шанаке вообще не было видимых узлов. Конечно, теперь признали, что таких систем может быть множество, и за последние семь лет об этом очень много говорилось. К сожалению, проверить это на практике не представлялось возможным. Сама природа невидимого узла не позволяет обнаружить его обычными методами. Найти его можно, только выйдя из него, войдя предварительно в какой-либо другой системе в видимый узел. Кроме того, можно увидеть, как из невидимого узла появляется или в него уходит чужой корабль, и зафиксировать координаты этого места.
В случае с Шаясом все, несомненно, произошло именно так.
Последствия этого события для Килены были катастрофическими, и погибла бы не только она, если бы не отчаянное сопротивление союзников, во время которого и познакомились Прескотт с Заарнаком. Прежде чем Орионское Ханство успело бы собрать флот, способный остановить наступление противника, «пауки» истребили бы не только четыре миллиарда мирных жителей в Килене, а еще тридцать или даже сорок миллиардов орионцев в других близлежащих звездных системах. Лишь самопожертвование команд земных и орионских кораблей под командованием Прескотта и Заарнака позволило продержаться до подхода сил Корааза жалким остаткам боевых соединений, в которые они когда-то входили.
Корааз сразу перешел в наступление из Тельмасы в опустошенную Килену, а потом нанес удар по Шанаку. Он вытеснил оттуда «пауков» лишь ценой больших потерь, а противник преспокойно скрылся в невидимый узел, о координатах которого ничего не было известно. Найти этот узел было невозможно, и «пауки» спокойно сидели по другую его сторону. Они поступили точно так же, как альтаирцы, скрывшиеся от них из Телика сквозь невидимый узел.
Впрочем, «пауки» не дремали. Они по-прежнему делали вылазки в Шанак, используя небольшие замаскированные соединения, которые явно пытались определить, какими силами располагает в Шанаке Великий Союз. Возможно, Корааз не ошибался в оценке намерений противника. Прескотт не был в этом до такой степени уверен, и все же единственным объяснением поведения «пауков» была их надежда на то, что Великий Союз сглупит и сократит свои силы в Килене и Шанаке до такого уровня, что они смогут снова ударить по этим звездным системам. Орионские и земные стратеги в такой ситуации тоже рассчитывали бы на такой ход событий. Однако теперь союзники столь успешно теснили «пауков» на всех фронтах, что тем было просто смешно рассчитывать на то, что число вражеских кораблей в Шанаке внезапно сократится.
Что бы ни замышляли «пауки», они продолжали скрытно проникать в Шанак, устраивая засады на легкие патрульные корабли Третьего флота, которые в свою очередь выслеживали разведывательные крейсера противника. Замаскированные легкие и линейные крейсера неутомимо следили друг за другом в глубинах этой безжизненной, но стратегически очень важной системы. Паучьи корабли старались проследить за дислокацией Третьего флота, а орионские и гормские патрули так же неутомимо пытались рассмотреть, откуда же появляются и куда исчезают «пауки».
Наконец четырнадцать месяцев назад это удалось орионскому линейному крейсеру «Басинкихан».
Экипаж «Басинкихана» заплатил за это открытие жизнью, но его командир понимал, как важно немедленно сообщить командованию координаты обнаруженного узла. Он отправил курьерские ракеты так быстро, что паучьи канонерки, выскочившие из узла и уничтожившие «Басинкихан», их не заметили.
— Мне не представилось возможности обсудить ситуацию, сложившуюся в Килене и Шанаке, с кем-либо из офицеров, планирующих наши операции под надзором владетеля Тальфона, — сказал Прескотт. — Однако они, кажется, уверены: «пауки» не знают, что «Басинкихан» отправил курьерские ракеты. В тот момент линейный крейсер уже удалялся от узла, и «пауки», возможно, не догадываются, что он заметил, где именно исчез в невидимый узел один из их кораблей.
— В Главном штабе действительно думают именно так, — согласился Корааз, — и считают, что, раз «паафуки» не знают, что мы нашли их невидимый узел, торопиться с его штурмом нет причин. «Паафуки», конечно, начали укреплять этот узел со своей стороны, как только мы выбили их из Шанака. Однако в Главном штабе считают, что противник уверен, что мы никогда не найдем этот узел, и не тратят много средств на его укрепление, особенно в то время когда мы стали теснить их на других фронтах. Считается, что крайняя осторожность паучьих кораблей, проникающих в Шанак, лишь подтверждает эту точку зрения.