Вебер Дэвид Марк. Выбор Шивы

   Орионские истребители, расстрелявшие космические форты над Планетой I, перевооружались на борту авианосцев. Тем временем эти корабли катапультировали вторую половину истребителей. В космосе их пилоты сбросили с внешней подвески ракеты, которые не успели выгрузить в ангарах, — не очень дальнобойные ракеты типа FRAM, которыми их вооружили для ударов по космическим укреплениям, не подходили для стрельбы по маленьким корабликам. Чтобы поразить канонерки этими ракетами, истребителям придется приблизиться к ним на дальность действия зенитных ракет, которыми они наверняка вооружены для борьбы с истребителями. Ракеты типа FRAM лишат маневренности истребители F-4, которые расправятся с канонерками и с помощью бортовых гетеролазеров!
   Орионские пилоты ринулись на врага. Внезапно на коммуникационных каналах зазвучали торжествующие вопли и кровожадное рычание. Оказалось, что ошеломленные «пауки» не догадались или не успели вооружить свои канонерки для борьбы с истребителями. Союзники нанесли удар так внезапно, что «пауки», опасаясь за свои базы вместе с находившимися на них канонерками, поспешно приказали им стартовать с тем оружием, которое было у них на борту, а оно не включало в себя зенитных ракет.
   Истребители и канонерки встретились, и началась бойня. Однако вскоре выяснилось, что на борту паучьих канонерок есть кое-что похуже зенитных ракет. Конечно, это оружие не угрожало истребителям, но и канонерки охотились совсем не за ними.
   Прескотт с подозрением наблюдал за тем, как лихо истребители крошат паучьи канонерки. Внезапно он нахмурился, поняв, что «пауки» не отбиваются, а просто пытаются прорваться сквозь строй машин союзников. Впрочем, при этом канонеркам все-таки приходилось отстреливаться, и, наблюдая за перестрелкой, Прескотт был неприятно поражен тем, что несколько подлетевших слишком близко к канонеркам истребителей исчезло в голубых вспышках взорвавшегося антивещества.
   — »Паафуки» разработали снаряженную антивеществом ракету для ближнего боя, — мрачно сказал Заарнак, находившийся теперь непрерывно на связи с Прескоттом.
   — Ничего удивительного, — сказал Прескотт. — Рано или поздно они все равно додумались бы до этого.
   — Так-то оно так, но меня тревожит поведение их канонерок. Они не обстреливают этими ракетами истребители, а пытаются прорваться с ними к нашим кораблям.
   Прескотт сразу понял, к чему клонит Заарнак. Типичное для «пауков» равнодушие к смерти и наличие на их канонерках новых ракет с антивеществом не предвещали кораблям союзников ничего хорошего. Адмирал тут же повернулся к начальнику штаба и начальнику его оперативного отдела.
   — Антея! Подготовиться к отражению канонерок-камикадзе! — рявкнул он, и черное лицо Антеи Мандагаллы посерело.
   Прескотт повернулся к дисплею и немного успокоился. Орионские пилоты так быстро уничтожали канонерки противника, что компьютер сбился со счета. Дисплей был усыпан оспинками вспышек. Это взрывалось антивещество в прошитых лучами орионских лазеров боеголовках ракет на борту у паучьих канонерок. Уцелела лишь горстка этих корабликов, но они повели себя именно так, как и ожидалось. Вместо того чтобы открыть огонь по тяжелым кораблям союзников, они пошли на таран.
   Паучьих канонерок уцелело немного, еще меньше достигло своих целей. Расчеты противоракетной обороны на борту земных и орионских кораблей по вполне понятным причинам превзошли самих себя, но в тех случаях, когда канонерке со снаряженными антивеществом ракетами на внешней подвеске все же удавалось таранить корабль…
   Прескотт нахмурился, наблюдая за серией взрывов на дисплее. Несколько кораблей погибло мгновенно, а другие повреждены так серьезно, что их придется уничтожить, предварительно сняв с них уцелевших членов экипажа!
   Наконец погибли последние канонерки. Прескотт взглянул в глаза Заарнаку, смотревшему на него с экрана монитора. Оба хранили молчание, понимая, что в космическом пространстве у Планеты I не осталось защитников.
   — А теперь, — негромко сказал Заарнак, — мы выполним приказ и претворим в жизнь положения Восемнадцатой генеральной директивы.
 
   Опережая мониторы и сверхдредноуты, канонерки неслись к обитаемым планетам от узла пространства. Флот охранял этот узел, считая его единственным в этой звездной системе. Нападения с другого направления никто не ожидал. Впрочем, как только враг внезапно объявил о своем появлении взрывами боеголовок с антивеществом, корабли Флота сразу прийти в движение.
   Однако прошло немало времени, прежде чем излучение от этих взрывов достигло места дислокации Флота, а его корабли будут лететь к месту сражения еще дольше. К тому времени как летящие самым полным ходом канонерки достигнут двух жизненно важных планет этой звездной системы, находящихся сейчас с другой стороны ее главного светила, враг уже долго будет их обстреливать. Несмотря на противодействие центров обороны этих планет, потери на их поверхности будут огромными, а может, и катастрофическими! А ведь эти планеты нужно спасти любой ценой!..
   Внутренности кораблей Флота обычно представляли собой лабиринты тускло освещенных коридоров, тишину которых нарушало только шуршание по обшивке лап и клешней безмолвных членов их экипажей, деловито сновавших во всех направлениях. Теперь эти коридоры наполнились скрипом, скрежетом и едким дымом. Это работали на пределе мощности двигатели рвавшихся вперед кораблей.
 
   Судя по всему, «пауки» не увлекались сооружением подобных неприступным крепостям центров обороны планеты, какими ВКФ Земной Федерации снабжал каждый континент в населенных мирах. Вместо них поверхность паучьей планеты была усыпана небольшими установками противоракетной обороны. Они были плохо защищены, но их было великое множество, и каждая из них могла вести ураганный огонь по ракетам и истребителям противника.
   Как только корабли союзников дали первые ракетные залпы по планете, стало ясно, что «пауки» успели приготовиться к их отражению.
   — Мне не хватит ракет, чтобы подавить такую плотную оборону, — без обиняков заявил Прескотт.
   — Я и сам вижу, — согласился Заарнак. — Но ведь у нас еще много истребителей.
   Сначала Прескотт ничего не ответил. Ему очень не хотелось подставлять пилотов под шквальный паучий огонь. Пилоты первой ударной группы были орионцами, и Заарнаку наверняка тоже не хотелось посылать их на верную смерть.
   — Я не хотел первым предлагать это, — сказал наконец землянин по-орионски.
   — Я знаю. И понимаю почему. Но ничего не поделаешь. — В голосе Заарнака зазвучала сталь, и Прескотт тут же вспомнил, что перед ним командующий Шестым флотом. — Перевооружите истребители ракетами типа FRAM и установите на них легкие маскировочные устройства. Так им будет легче уходить из-под огня… Катапультируйте все истребители. Сейчас нам не до резервов!
   — Будет исполнено! — отчеканил Прескотт и кивнул коммандеру Бише. Начальник оперативного отдела штаба понял, что от него потребуется еще раньше, чем его адмирал смирился с мыслью о необходимости этого решения, и по собственной инициативе уже подготовил приказы, повинуясь которым четыреста с лишним истребителей устремились к обращенному в противоположную сторону от светила полушарию обреченной планеты.
   Пилотам повезло в том, что «пауки» не рассчитывали иметь дело с истребителями. Может, они даже подумали, что истребителям приказано отвлечь их внимание от бортовых ракет космических кораблей. Защитники планеты не сразу поняли, что истребители вооружены ракетами типа FRAM, которые летят недалеко, но так быстро, что их не перехватить ни одной системе наведения. Лишь поняв это, «пауки» сосредоточили весь свой огонь на машинах союзников.
   На строй орионских истребителей обрушились град зенитных ракет и ливень лазерных лучей. Взрывы расцвели кровавым ореолом над окутанным ночью полушарием. Во время первого же захода погиб сорок один истребитель.
   И все же остальные истребители выпустили по Планете I две с лишним тысячи боеголовок с антивеществом.
   В темноте вспыхнули мириады ослепительно ярких точек. Взрывы подняли в океане расходившиеся во все стороны гигантские волны. Они неслись со скоростью нескольких сотен километров в час, обещая сокрушить все на своем пути. Поверхность планеты опалили новые взрывы, и Реймонд Прескотт вспомнил слова из одной книги. Конечно, он не читал ее в подлиннике, ибо древнеиндийская литература не входила в число его увлечений. Просто он вспомнил, как эти же слова в ужасе прошептал четыреста лет назад один из создателей атомной бомбы, глядя, как над североамериканской пустыней встает порожденный его гением ядерный гриб.
   Реймонд Прескотт прошептал:
   — Я — сама смерть и конец мира!
   Амос Чанг находился неподалеку и спросил:
   — Что вы сказали, господин адмирал?
   — Ничего особенного, — ответил Прескотт, созерцая на дисплее гибель четвертой части планеты. — Это слова индийского бога смерти Шивы.
   Чанг хотел было пуститься в расспросы, но тут его внимание привлек компьютер, и он склонил к нему голову. Через несколько мгновений он заговорил:
   — Господин адмирал, происходит нечто странное.
   — Что? — Прескотт наконец оторвался от оптического дисплея и нахмурился, заметив удивление на лице начальника разведотдела своего штаба. — О чем вы?
   — Компьютер сообщает, что внезапно снизилась эффективность огня противоракетной обороны противника и в остальных районах планеты. Взгляните, как много наших ракет стало поражать ее поверхность!
   Прескотт непонимающе заморгал и повернулся к Бише:
   — Чем вы можете это объяснить, Жак?
   — Не знаю, но это действительно происходит по всей планете, — сказал начальник оперативного отдела штаба Прескотта.
   — Информацию ко мне на экран, — приказал Прескотт; Чанг нажал несколько клавиш, и у адмирала от удивления полезли на лоб глаза. — Даже не знаю… Может, мы случайно поразили центр, координирующий всю оборону планеты?
   — Господин адмирал, по-моему, дело не в этом. Ведь даже отдельные установки противоракетной обороны сразу стали палить как попало. Кроме того, — продолжал Чанг с энтузиазмом разведчика, севшего на своего конька, — утрата центра управления обычно сказывается на звеньях разветвленной системы постепенно. А здесь все произошло сразу!
   Прескотт изучал данные. Чанг был прав, и все же Прескотту почему-то казалось, что не случилось ничего удивительного. «Но почему же?!» Внезапно его озарило.
   — Коммодор Мандагалла! Прикажите тяжелым кораблям возобновить бомбардировку планеты! — приказал он и тут же повернулся к связистам: — Свяжите меня с флагманом.
   — Он сам вызывает вас, господин адмирал, — доложили они.
   — Реймоонд! — не тратя времени на приветствия, начал Заарнак. — Вы видели?..
   — Да! И по-моему, я знаю, что это! — Прескотт на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. — Мы выдвинули гипотезу, что «пауки» — телепаты, потому что не понимали, как они общаются друг с другом, и, по-моему, мы только что ее доказали.
   — Я не совсем понимаю… — начал удивленный Заарнак, навострив одно ухо и прижав другое.
   — Истребители за несколько минут перебили уйму «пауков»! — стал настойчиво объяснять землянин. — А все они на этой планете, а может, и во всей звездной системе наверняка находятся в постоянном телепатическом контакте друг с другом. Мгновенная гибель такого количества партнеров по «телепатической сети» дезориентировала остальных. Они испытали своего рода психический шок!
   — Мы и раньше истребляли множество этих тварей, но они никогда так не реагировали!
   — Может, дело не в относительном количестве, а в абсолютном. Такой кучи «пауков» нам еще не удавалось прихлопнуть одним ударом. Наверняка все дело в том, что они погибли разом! — Прескотт набрал побольше воздуха в грудь, наподобие Чанга забыв, что разговаривает со своим начальником. — Больше мне ничего не приходит в голову, но, по-моему, этим можно объяснить то, что мы наблюдаем.
   — Пожалуй, да, — осторожно сказал орионец, глядя на свой тактический дисплей, где ракеты ударной группы легко прорывались сквозь беспорядочный огонь противоракетной обороны противника. — Но лучше передать эти данные на анализ специалистам. А пока действуйте так, как считаете нужным. — Заарнак откинулся в кресле со спокойствием командира, принявшего бесповоротное решение. — Остается надеяться, что командир Шальдар и мельчайший клык Меаран наблюдают это явление и на Планете II.
   — Да уж, — сказал Прескотт, внезапно почувствовав себя полным идиотом, потому что совсем забыл об остальных соединениях Шестого флота. — Кстати, как дела у них и у Дженет Парквей?
   — Адмирраал Паркквеей уничтожила все сканирующие буи, способные проследить за нашим возвращением к узлу. Она считает, что ее истребители уничтожили четверть всех буев в этой системе, не встретив при этом ни одного корабля противника.
   — Замечательно!
   Теперь Шестой флот мог спокойно отступать, опасаясь лишь замаскированных паучьих кораблей, наблюдающих за его отходом.
   — Шальдара же, — продолжал Заарнак, — у Планеты II встретили орбитальные форты с поднятыми щитами и готовой противоракетной обороной. Однако у него было намного больше истребителей.
   И действительно, тактическая группа не имела тяжелых кораблей, но у нее было в три раза больше истребителей, чем у первой ударной группы.
   — Мельчайший клык Меаран потерял три процента истребителей, но уничтожил все орбитальные укрепления. В последнем сообщении говорится, что командир Шальдар только что приказал Меарану перевооружить истребители и отправить их на бомбардировку планеты. Их удар должен был последовать вскоре после вашего.
   Прескотт промолчал, задумавшись о тактическом подразделении второй ударной группы с его пилотами-землянами, орионцами и «змееносцами». Он надеялся, что его теория «психического шока» верна.
 
   — Слушать! — рявкнул капитан-лейтенант Бруно Тольятти, командовавший Девяносто четвертой эскадрильей космических штурмовиков с ударного авианосца типа «Сцилла» под названием «Дракон». — Не зарывайтесь и глядите в оба! Я оторву голову любому лихачу! Пока по этой планете ползает хоть один поганый «паук», летайте так, словно противоракетная оборона противника в полном порядке! Без команды ни вправо, ни влево! Ясно?!
   — Так точно, господин капитан-лейтенант! — хором ответили пилоты из кабин истребителей типа F-4. Вместе с остальными ответила и младший лейтенант Ирма Санчес, думавшая сейчас совсем о другом. Она то представляла себе планету, к которой ей предстояло лететь, с ее бескрайними пустынями, небольшими синими морями и сверкающими шапками полярных льдов, то вспоминала ужас, пережитый четыре с лишним года назад.
   Они с Арманом трудились над искусственным озеленением одной из молодых земных колоний в отдаленной звездной системе Скопления Ромул. Население этой колонии насчитывало всего пять тысяч человек, а Голан-А-II был так мал, что едва заслуживал названия планеты. Впрочем, им с Арманом было на это наплевать. Они жили душа в душу, а у Ирмы под сердцем уже шевелился их будущий малыш.
   Потом рядом с планетой появились боевые корабли, и стали ходить слухи о том, что над ее жителями нависла какая-то страшная опасность. Вскоре на планете объявили военное положение, а жителям приказали подготовиться к эвакуации беременных женщин и детей в возрасте до двенадцати лет. Их приняли на борт корабли маленького соединения ВКФ Земной Федерации, пытавшегося оборонять систему. На них не было ни места, ни воздуха, ни пищи, чтобы эвакуировать все население Голана.
   Они с Арманом попрощались на краю космодрома. Это была страшная ночь: выли сирены, на толпу ничего не понимающих перепуганных людей светили прожекторы. Повсюду возвышались угрожающего вида космические десантники в боевом снаряжении. Ирма встала в очередь за семейством Борисовых — двумя симпатичными агрономами. Людмила Борисова билась в истерике — у нее только что отняли двухлетнюю дочь. Ирма поддалась сиюминутному порыву и пообещала заботиться о маленькой девочке. Кроме того, она притворилась, что верит обещаниям космических десантников вернуться и вывезти остальных жителей с планеты на транспортах, прибытия которых ждали со дня на день.
   При этом она возненавидела десантников за то, что ей пришлось повторять их ложь.
   Потом Ирма долго летела на переполненных боевых кораблях, почти таких же переполненных транспортах, жила в унылых лагерях для беженцев, но постоянно заботилась при этом о маленькой Лидии Сергеевне Борисовой. Ирма как раз должна была рожать в одном из лагерей, когда, несмотря на строжайшую цензуру, по нему поползли слухи о том, какой конец ждал тех, кто остался в захваченных «пауками» мирах. У нее сдали нервы, и она потеряла своего ребенка, который заменил бы ей возлюбленного, существовавшего отныне лишь в виде паучьих экскрементов.
   Когда врачи привели ее нервы в порядок, она сделала три вещи. Во-первых, она официально удочерила Лидию. Во-вторых, она слетала к родителям на Орфикон и оставила на их попечение приемную дочь. А в-третьих, она отправилась на ближайший вербовочный пункт.
   Она никогда не относилась с особым уважением к военным, а после страшной ночи на Голане-А-II стала думать о них еще хуже, чем раньше, но лишь военная жизнь могла отвлечь ее от непрерывных мыслей о прошлом.
   Ирма с радостью перекладывала бы бумажки из одной пачки в другую, регулировала бы движение грузовиков на перекрестке или чистила бы сортиры, освободив от этих обязанностей тех, кто бил «пауков», но отдел кадров решил по-другому. Тесты показали, что она — прирожденный пилот космического штурмовика, и ее направили на прародину-Землю в знаменитую брисбенскую школу пилотов.
   Растущие потери и быстрое строительство новых кораблей требовали множества пилотов. Поэтому при их подготовке стали уделять намного меньше внимания идиотской шагистике, официально именуемой «строевой подготовкой». Однако учеба все равно показалась Ирме невыносимо долгой. Лишь потом она с некоторым облегчением поняла, что именно из-за казавшейся бесконечной полной программы подготовки она не успела принять участие в окончившейся трагическим провалом операции «Дихлофос»…
   — Внимание! Говорит седьмой! — Прогнавший воспоминания голос в наушниках Ирмы принадлежал «фаршаток’ханхаку» ударной группы капитану Диане Хсяо.
   В отличие от некоторых твердолобых военных «старой закалки», с которыми Ирме уже приходилось сталкиваться, она сама не удивлялась тому, что ВКФ Земной Федерации вопреки всем традициям ввел у себя на авианосцах чисто орионскую должность, название которой в приблизительном переводе означало «повелитель разящей длани». На самом деле этим заковыристым титулом величали просто старшего пилота всей ударной группы. Диана Хсяо представляла интересы пилотов в штабе ударной группы, отвечала за их подготовку, за планирование их действий и следила за их дисциплиной. Кроме того, она защищала их от вышестоящего начальства и, насколько было известно Ирме, не отличалась при этом излишней робостью. Однако важнее всего сейчас для Ирмы было то, что капитан Хсяо как раз собиралась скомандовать пилотам ее эскадрильи ударить по «паукам».
   — Говорит седьмой! Выполнить план «Омега»! — рявкнула Хсяо. — Повторяю! Выполнить план «Омега»!
   — За мной! — эхом отозвался бас командира Девяносто четвертой эскадрильи капитан-лейтенанта Бруно Тольятти.
   Машины его эскадрильи пристроились к нему в хвост, опустили носы и рванулись вперед. Их пилотам не нужно было объяснять, что от них требуется. Они знали, какую часть поверхности планеты им приказано поразить, и, как коршуны, ринулись навстречу интенсивному электромагнитному излучению в местах скопления «пауков».
   Машины эскадрильи следовали за Тольятти, и вскоре Ирма услышала пронзительный свист — это ее F-4 вошел в верхние слои атмосферы. Зенитный огонь противника, как и обещали, был хаотичным и неточным. Ирма не стала думать о том, почему «пауки» плохо стреляют, и сосредоточилась на маленьком тактическом дисплее, всплывшем у нее перед глазами вместо мелкомасштабной карты.
   На дисплее возникла цель Девяносто четвертой эскадрильи. Паучьи ракеты, предназначавшиеся для безжалостного уничтожения космических штурмовиков, выписывали где-то в стороне безумные зигзаги, а лазерные лучи дырявили пустую атмосферу. Ирма навела оружие своей машины на цель, а точнее, дала команду невероятно мощному бортовому компьютеру. Как только истребитель Ирмы вышел на дистанцию огня, компьютер тут же дал залп.
   Ракеты типа FRAM понеслись к цели, и Ирма резко вышла из пике. У нее потемнело в глазах, но она быстро пришла в себя и устремилась к точке сбора остальных машин эскадрильи. Впереди мерцали только равнодушные звезды, но перед глазами Ирмы стояло улыбающееся лицо Армана. Сейчас она думала лишь о нем и о своих ракетах, с воем мчавшихся к паучьей планете, чтобы испепелить тварей, сожравших ее возлюбленного. Чем дольше Ирма думала о нем, тем сильнее терзало ее сердце безутешное горе и тем жарче разгоралась в нем жажда мести.
   Внизу, за кормой ее космического истребителя, разрушилось силовое поле, разделявшее вещество и антивещество в боеголовках ракет. Паучья планета содрогнулась. Ее поразили такие волны энергии, по сравнению с которыми гром и молния самых страшных земных божеств показались бы коротким замыканием в кофемолке. На несколько мгновений вся зона поверхности, по которой ударила эскадрилья, озарилась ярким пламенем. Затем над ней стали расти огненные грибы. Они распухали и сливались в раскаленное облако, распространившееся вплоть до тех слоев атмосферы, где для горения уже не хватало воздуха.
   Наблюдавшая это апокалиптическое зрелище Ирма внезапно поняла, что свирепо скрежещет зубами.
   — Великолепно! — завопил Тольятти. — Если и остальные эскадрильи не подкачают, мы прихлопнем «пауков» одним ударом!
 
   Оказалось, одного удара мало. Хотя тактическая группа второй ударной атаковала Планету II позднее, чем первая ударная группа Планету I, она все равно справилась со своим заданием раньше.
   Из-за задержек связи Заарнак с Прескоттом узнали об этом не сразу. Пока им было известно лишь то, что они сами начали отход от Планеты I через час десять минут после первого ракетного удара по ней, уничтожив не менее девяноста пяти процентов ее населения. Уцелевшие же «пауки» получили слишком большую дозу радиации, чтобы пережить ядерную зиму, надвигавшуюся на планету, скрытую от лучей светила непроницаемыми облаками пыли.
   Кроме этого, они понимали, что к ним мчатся паучьи корабли, в присутствии которых в этой системе не приходилось сомневаться.
 
   Авангард паучьих канонерок достиг окрестностей Планеты I сразу после начала отхода первой ударной группы. Далеко за кормой датчики кораблей обнаружили неумолимо приближавшиеся паучьи тяжелые корабли: тридцать мониторов, семьдесят сверхдредноутов и двадцать два линейных крейсера, среди которых были и носители канонерок.
   Впрочем, внезапное замешательство, поразившее паучью планету, царило и на этих кораблях. Это стало очевидно, как только были обнаружены канонерки. Прескотт видел, как беспорядочно они летят. Заарнак тоже это заметил, хотя и сомневался по поводу теории «психического шока», последовавшего за бомбардировкой планеты.
   Сейчас Прескотт с Заарнаком следили на экранах мониторов за тем, как их ударная группа и тактическая группа Шальдара идут на соединение с тактическим подразделением второй ударной возле невидимого узла пространства, координаты которого, по уверениям Парквей, не знал ни один «паук». Наконец землянин и орионец переглянулись.
   — Мы ведь не собирались вступать бой с эскадрой противника, — сказал Заарнак, но при этом все время косился куда-то в сторону, и Прескотт понял, что орионца гипнотизируют багровые точки паучьих кораблей, хаотичным строем преследующих союзников.
   — И правильно делали… Кроме того, паучьи канонерки теперь оснащены снаряженными антивеществом сверхскоростными ракетами для ближнего боя, подобными нашим ракетам типа FRAM!
   — Это точно, — честно признал Заарнак.
   — А еще, — неумолимо продолжал Прескотт, решив до конца сыграть роль самого осторожного из адмиралов, — Дженет Парквей утверждает, что уничтожила все сканирующие буи, которые могли бы засечь координаты невидимого узла, через который мы скроемся, а ее истребители расправятся со всеми канонерками, которые попытаются за нами проследить. Иными словами, мы можем скрыться незаметно, и «пауки» не узнают, где узел, из которого мы появились.
   — Что мы и планировали, — закончил за Прескотта Заарнак, — чтобы не подвергать опасности Заайю’Фараан.
   — Сам владетель Тальфон подчеркивал, что «пауки» ни в коем случае не должны узнать, где лежит ведущий туда узел!
   — Я помню, — сказал Заарнак, бросив на своего брата по крови взгляд, в котором сквозило с трудом скрываемое разочарование. — Пожалуй, наш долг состоит в том, чтобы действовать именно так, как вы говорите… — начал было он, но тут же навострил уши, услышав хорошо знакомый смех Прескотта.