Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле

   Клиссум, как оказалось, сочинил несколько од и под напором Эрмолде с выражением продекламировал шесть строф из длинного творения, озаглавленного «О время, жалкий негодяй, что бьёт из-за угла», перемежая строфы вокальными каденциями.
   Кугель достал свою колоду карт и предложил научить Вармуса и Анска-Давеску игре в скаке, основанной лишь на удаче. Но и тот, и другой предпочли слушать, как Гольф Раби отвечает на ленивые вопросы Иванелло:
   —…вовсе никакой путаницы! Коллегию часто называют «Конвергенцией» или даже «Ступицей», в шутку, разумеется. Но это одно и то же.
   — Боюсь, вы разбираетесь в этом куда лучше, чем я, — сказал Иванелло. — Я заблудился в джунглях терминологии.
   — Ага! Вот что значит непрофессионал! Я объясню попроще.
   — Да, пожалуйста.
   — Представьте себе несколько воображаемых спиц, представляющих от двадцати до тридцати бесконечностей — их точное число до сих пор неизвестно. Они сходятся — конвергируют — в центре, обладающем абсолютной чувствительностью; они смешиваются, а затем расходятся в противоположном направлении. Местонахождение этой «Ступицы» точно известно — она расположена на территории Коллегии.
   Вармус выкрикнул вопрос:
   — А на что это похоже?
   Гольф Раби довольно долго смотрел на затухающее пламя.
   — Думаю, я не стану отвечать на этот вопрос, — промолвил он. — Я создал бы ровно столько ложных представлений, сколько здесь ушей, которые меня слышат.
   — Вдвое меньше, если быть точным, — вежливо поправил его Клиссум.
   Иванелло лениво улыбнулся ночному небу, на котором уже взошёл Одинокий Альфард.
   — Могло бы показаться, что одной бесконечности вполне хватило бы для ваших исследований. Не чересчур ли роскошно занимать так много сразу?
   Гольф Раби повернул к нему своё длинное узкое лицо,
   — А почему бы вам не поучиться семестр-другой в Коллегии и не узнать это самому?
   — Я подумаю об этом.
   Второй день был очень похож на предыдущий. Фарлоки монотонно трусили по дороге, а лёгкий западный ветерок относил «Аввентуру» в сторону от головной коляски.
   Стюард Порриг приготовил обильный завтрак из сваренных без скорлупы устриц, кумкватов в сахарной глазури и пшеничных лепёшек с красной икрой сухопутных крабов.
   Ниссифер так и оставалась в добровольном заточении в своей каюте. Порриг принёс поднос к двери и постучался.
   — Ваш завтрак, госпожа Ниссифер!
   — Унесите его, — раздался хриплый шёпот из каюты. — Я не хочу завтракать.
   Порриг пожал плечами и как можно быстрее убрался из-под дверей каюты вместе с подносом, ибо вонь Ниссифер до сих пор ощущалась на корабле.
   В обед повторилось то же самое, и Кугель приказал Порригу больше не приносить Ниссифер еды до тех пор, пока она не появится в столовой.
   Днём Иванелло вытащил лютню с длинным грифом, украшенным бледно-голубым бантом, и принялся в такт нежным аккордам распевать сентиментальную балладу. Изумлённые мимы пришли посмотреть на это, что послужило поводом для всеобщего обсуждения, слышат ли они музыку и понимают ли вообще, чем занят Иванелло. Как бы то ни было, они улеглись на живот, положив подбородки на сложенные пальцы, и уставились на Иванелло серьёзными серыми глазами, в которых отражалось, как могло показаться, немое восхищение. Иванелло настолько осмелел, что решился погладить короткие чёрные волосы Сказьи. В тот же миг Саш и Рлайс пододвинулись поближе, и ему пришлось погладить их тоже.
   Довольный своим успехом, улыбающийся Иванелло заиграл и запел новую балладу, а Кугелю оставалось лишь угрюмо смотреть из своей палатки на баке.
   В тот день караван миновал лишь одну деревню, Порт-Титус, и местность сделалась ощутимо более дикой. Впереди возвышался массивный каменный обрыв, в котором вода проточила узкое ущелье, по нему, тесно прижавшись к берегу реки, змеилась дорога.
   В середине дня караван наткнулся на артель лесорубов, занятых погрузкой леса на баржу. Вармус остановил караван. Спрыгнув из коляски на землю, он пошёл, чтобы навести справки, и узнал тревожную новость: часть горы обрушилась в ущелье, сделав дорогу вдоль реки непроходимой.
   Лесорубы вышли на дорогу и указали на холмы на севере.
   — Через милю будет просёлочная дорога. Она ведёт к проходу Тюнера и дальше через Илдишскую Пустошь. Через две мили дорога разветвляется, и вам будет нужно повернуть направо, обогнуть ущелье, а потом спуститься к озеру Заол и Каспара-Витатус.
   Вармус обернулся и оглядел проход.
   — А как дорога, опасна она или нет?
   Самый старый лесоруб ответил:
   — Мы не знаем наверняка, потому как в последнее время никто не спускался по проходу Тюнера. Это само по себе может быть дурным знаком.
   В разговор вступил другой:
   — В трактире «У переправы» я слыхал толки о банде кочевников за Карстом. Говорят, они жестокие и коварные, но поскольку боятся темноты, то по ночам не разбойничают. Вас много, и вряд ли что-то угрожает, разве что нападут из засады. Но вам надо быть начеку.
   Самый молодой лесоруб тоже не остался в стороне. — А как же горные гоблины? Разве они не серьёзная угроза?
   — Ба! — сказал старик. — Все это россказни, навроде ветряных чертей за каждым кустом, которыми пугают младенцев.
   — И все-таки они существуют! — упрямо заявил юный лесоруб. — Так, по крайней мере, мне говорили.
   — Ба! — воскликнул старый лесоруб во второй раз. — Они там, в трактире «У переправы», пиво хлещут галлонами, а потом по пути домой видят гоблинов и чертей за каждым кустом.
   Второй лесоруб задумчиво сказал:
   — Я поясню свою философию. Лучше остерегаться горных гоблинов и ветряных чертей и никогда не увидеть, чем не бояться и позволить им застать тебя врасплох.
   Старый лесоруб сделал повелительный знак.
   — Возвращайтесь к работе! Ваши сплетни задерживают этот важный караван.
   Затем добавил, обращаясь к Вармусу:
   — Ступайте по проходу Тюнера. Через восемь дней вы должны быть в Каспара-Витатусе.
   Вармус вернулся в экипаж. Караван двинулся в путь. Через милю показалась просёлочная дорога, ведущая к проходу Тюнера, и Вармус неохотно повернул туда.
   Просёлочная дорога вилась то вверх, то вниз по холмам, по проходу Тюнера, затем вышла на плоскую равнину.
   Время уже подходило к закату. Вармус решил остановиться на ночлег там, где из рощи чёрных деодаров вытекал ручеёк. Он тщательно расставил повозки и коляски, затем установил защитную изгородь из металлических прутьев, которые, будучи активированы, стреляли полосами пурпурного света в каждого, кто дерзнул бы покуситься на лагерь. Изгородь защищала караван от ночных хунов, эрбов и зелесиней.
   Снова разожгли огромный костёр, наломав дров в роще деодаров. Привилегированные пассажиры отведали три предварительных блюда, поданных Порригом на «Аввентуре», затем присоединились к обычным пассажирам, ужинавшим хлебом, рагу и солёной зеленью.
   Вармус подал вина, правда, чуть менее щедро, чем накануне.
   После ужина Вармус обратился к обществу:
   — Как всем вам известно, мы сделали крюк, который не должен ни причинить нам неудобств, ни, как я надеюсь, задержать нас в пути. Однако сейчас мы путешествуем по Илдишской Пустоши, которая мне не знакома. Я считаю себя обязанным принять особые меры безопасности. Вы заметите нашу защитную изгородь, которая должна отпугивать незваных гостей.
   Иванелло не удержался от шутливого замечания:
   — А вдруг они запрыгнут на изгородь? Вармус не обратил на него никакого внимания.
   — Изгородь опасна! Не приближайтесь к ней. Доктор Лаланк, вы должны как можно более понятно объяснить вашим подопечным об этой опасности.
   — Я это сделаю.
   — Илдишская Пустошь — дикое место. Мы можем столкнуться с кочевниками за Карстом или даже с самим Великим Эрмом. Этот народ, люди и полулюди, совершенно непредсказуемы. Поэтому я устанавливаю постоянное дежурство. Кугель, который путешествует на «Аввентуре» и живёт на носу, будет нашим главным дозорным. Он проницателен, остроглаз и подозрителен; кроме того, он ничем не занят. Я буду караулить со своего места в головном экипаже, а Славой из последней повозки будет нашим арьергардом. Но именно в Кугеле, у которого будет обзор на равнину, мы будем искать нашу защиту. Это все, что я хотел вам сказать. Можете продолжать веселиться.
   Клиссум прочистил горло и вышел вперёд, но прежде чем успел продекламировать хотя бы слог, Иванелло взял лютню и, с силой ударяя по струнам, запел довольно пошлую балладу. Клиссум так и остался стоять с застывшей на лице страдальческой улыбкой, затем повернулся и пошёл на своё место.
   С севера задул ветер, раздувший пламя и вызвавший клубы дыма. Иванелло беспечно выругался. Он отложил лютню и начал играть с мимами, которые, как и прежде, были буквально загипнотизированы музыкой. Сегодня он ещё больше осмелел в своих ласках, но не встретил никакого сопротивления, пока поровну распределял свои ухаживания между всеми тремя.
   Кугель смотрел на это с явным неодобрением. Он проворчал доктору Лаланку:
   — Иванелло совращает ваших подопечных.
   — Вполне возможно, что его намерения именно таковы, — согласился доктор Лаланк.
   — И вас это не заботит?
   — Нисколько.
   Клиссум снова вышел вперёд и, держа перед собой свиток с рукописью, с улыбкой обвёл попутчиков взглядом.
   Иванелло, отклонившись назад в объятия Саш, с Рлайс, прижавшейся к нему с одного бока, и Сказьей — с другого, взялся за лютню и извлёк из неё несколько заунывных аккордов.
   Клиссум, казалось, чуть было не разразился гневными жалобами, но тут ветер швырнул клуб дыма прямо ему в лицо, и он, кашляя, удалился. Иванелло, усевшись так, что его каштановые кудри ярко блестели в свете костра, улыбнулся и заиграл на лютне глиссандос.
   Эрмолде возмущённо обошла костёр и остановилась, презрительно глядя на Иванелло. Срывающимся голосом он сказала:
   — Клиссум намеревается прочитать одну из своих од. Предлагаю, чтобы вы отложили свою лютню и послушали.
   — С удовольствием, — ответил Иванелло.
   Эрмолде развернулась и пошла назад. Мимы вскочили на ноги и важно зашагали за ней, раздувая щеки, с растопыренными локтями, выпяченными вперёд животами, высоко задирая колени. Эрмолде, почувствовав, что что-то происходит, обернулась, и мимы, пританцовывая, отошли от неё, чтобы тут же закружиться, точно менады, в неистовом танце, прежде чем снова сесть на землю рядом с Иванелло.
   Эрмолде с застывшей улыбкой на лице удалилась и принялась что-то говорить Клиссуму; оба время от времени кидали косые взгляды в сторону Иванелло, который, отложив свою лютню, дал себе полную волю и начал бесстыдно ласкать мимов. Даже и не думая возмущаться таким обращением, они прижались к нему ещё ближе. Иванелло наклонил голову и поцеловал Рлайс прямо в губы; Саш и Сказья немедленно тоже подставили личики.
   Кугель передёрнулся от отвращения.
   — Этот хлыщ невыносим!
   Доктор Лаланк покачал головой.
   — Откровенно говоря, я поражён их уступчивостью. Они ни разу не позволили мне дотронуться до них. Ах да, я вижу, что Вармус начал тревожиться; вечер подходит к концу.
   Вармус, поднявшись на ноги, стоял, вслушиваясь в ночную тьму. Он сходил и проверил защитную изгородь, затем обратился к путешественникам:
   — Не теряйте бдительности! Не ходите во сне! Не назначайте свиданий в лесу! Я иду спать и предлагаю всем сделать то же самое, поскольку завтра нам предстоит длинный день и придётся пройти большое расстояние по Илдишской Пустоши.
   Но Клиссум не пожелал оставаться в тени. Собрав все своё достоинство, он выступил вперёд:
   — Я слышал несколько просьб прочитать ещё какие-нибудь мои сочинения, которые я сейчас хочу исполнить.
   Эрмолде захлопала в ладоши, но большинство компании отправилось спать. Клиссум прикусил губу, скрывая досаду.
   — Сейчас я прочту мою Тринадцатую оду, озаглавленную «Страждущие — столпы души моей».
   Он принял подходящую позу, но тут налетел бешеный порыв ветра, заставивший пламя вспыхнуть и затрепетать. Дым окутал все плотными клубами, и те, кто ещё оставался у костра, поспешили уйти. Клиссум в отчаянии воздел руки к небу и удалился со сцены.
   Кугель провёл бессонную ночь. Несколько раз до него доносился далёкий унылый крик, а однажды он расслышал в лесу улюлюкающую перекличку.
   Вармус поднял караван в ранний час, когда предрассветные облака все ещё отливали пурпуром. Стюард Порриг подал на завтрак чай, лепёшки и аппетитные рубленые котлеты из моллюсков, ячменя, кангрла и щитолистника. Как обычно, Ниссифер не вышла к завтраку, но этим утром не было видно ещё и Иванелло.
   Порриг окликнул Вармуса, предложив тому найти Иванелло и позвать его на корабль завтракать, но осмотр лагеря ничего не дал. Пожитки Иванелло остались на своих местах; казалось, не пропало ничего, кроме самого Иванелло.
   Вармус, сидя за столом, затеял нудное расследование, но никто не мог ничего сказать. Вармус изучил землю рядом с защитной изгородью, но не обнаружил никаких следов вторжения. Наконец он объявил:
   — По всем признакам, Иванелло растворился в воздухе. Я не обнаружил никаких следов преступления, и все же я не могу поверить в то, что он исчез по своей воле. Единственным объяснением может служить губительное волшебство. По правде говоря, у меня нет лучшего объяснения. Если у кого-то имеются какие-либо мысли или хотя бы подозрения, пожалуйста, сообщите о них мне. А для нас не имеет никакого смысла оставаться здесь. Мы должны придерживаться графика, и караван сейчас отправится в путь. Возницы, поднимайте своих фарлоков! Кугель, займите свой пост на носу!
   Караван тронулся в путь по Илдишской Пустоши, а судьба Иванелло так и осталась покрытой пеленой мрака.
   Дорога, теперь лишь чуть больше, чем простая тропинка, шла на север до развилки; там караван свернул на восток и направился мимо холмов, которые простирались, докуда хватало глаз. Местность была унылой и засушливой, и путникам лишь изредка попадалось то несколько чахлых гонговых деревьев, то одинокая кактусовая рощица, то печальный дендрон, чёрный, пурпурный или красный.
   В разгаре утра Вармус крикнул Кугелю наверх:
   — Кугель, вы внимательно следите?
   Кугель взглянул через планшир вниз.
   — Я мог бы следить гораздо лучше, если бы знал, за чем слежу.
   — Вы ищете кочевников, особенно затаившихся в засаде.
   Кугель оглядел окрестности.
   — Я не вижу никого, соответствующего вашему описанию, — только холмы и пустошь, хотя далеко впереди различаю тёмную линию леса, или, возможно, это всего лишь река, окаймлённая деревьями.
   — Отлично, Кугель. Держите ухо востро.
   День шёл своим чередом, и линия тёмных деревьев, казалось, все время отступала вдаль, и на закате пришлось разбить лагерь прямо на песке, под открытым небом.
   Как обычно, разожгли костёр, но исчезновение Иванелло камнем лежало у всех на душе, и, несмотря на то, что Вармус опять раздал всем вина, ужин прошёл в печальном настроении и даже разговоры велись полушёпотом:
   Как и прежде, Вармус установил защитную изгородь. Он снова обратился к путешественникам.
   — Загадка так и осталась нераскрытой. Поскольку у нас даже нет ключа к разгадке, я призываю всех к предельной осторожности. Разумеется, даже и не приближайтесь к защитной изгороди!
   Ночь прошла без происшествий. Утром караван отправился в путь в положенное время. Кугель опять стоял в дозоре.
   С течением времени местность стала менее засушливой. Теперь можно было различить, что дальние деревья росли вдоль реки, стекающей вниз по холму и следующей через пустошь.
   Достигнув берега, дорога резко повернула на юг вдоль реки до пятиарочного каменного моста. Вармус объявил привал, чтобы возницы могли напоить своих фарлоков. Кугель приказал верёвке укоротиться и таким образом опустил «Аввентуру» на землю. Привилегированные пассажиры спустились и бродили туда— сюда, разминая ноги.
   У входа на мост стоял памятник десяти футов высотой, поддерживавший бронзовую табличку так, чтобы её заметили проходящие по мосту. Кугель не смог разобрать письмена. Гольф Раби приблизил свой длинный нос почти к самой табличке, затем пожал плечами и отвернулся. Доктор Лаланк, однако, объявил, что текст на одном из вариантов сарсунианского. Этот диалект был очень распространён в девятнадцатой эпохе, в общеупотребительных терминах — четыре тысячи лет назад.
   — Текст безоговорочно официальный, — сказал доктор Лаланк. — Он гласит:
   ПУТНИКИ! ТОЧНО ПОСУХУ ПЕРЕХОДИТЕ ВЫ РЕВУЩИЙ ПОТОК РЕКИ САЙК. НЕ ЗАБЫВАЙТЕ, ЧТО ПОМОГЛА ВАМ МИЛОСТЬ ХЕЙВЕ, ЛОРДА-ПРАВИТЕЛЯ ХАРАДА И ЗАЩИТНИКА ВСЕЛЕННОЙ.
   — Как все мы можем видеть, река Сайк давно уже не ревущий поток, но мы до сих пор благодарим щедрость короля Хейве; действительно, разумно последовать его совету.
   — Предрассудок! — фыркнул Гольф Раби. — В Коллегии мы загибаем уши лишь в знак почтения к Безымянному Синкрезису в сердце Ступицы.
   — Возможно, — безразлично ответил доктор Лаланк и пошёл прочь. Кугель переводил взгляд с Гольфа Раби на доктора Лаланка, затем быстро преклонил колени перед памятником.
   — Что? — вскричал тощий экклезиарх. — И вы, Кугель? А я — то считал вас рассудительным человеком.
   — Именно поэтому я и выказываю почтение этому памятнику. Я рассудил, что церемония не причинит никакого вреда, а мне это ничего не стоит.
   Вармус нерешительно почесал нос, затем в своей неуклюжей манере отдал памятнику честь к явному отвращению Гольфа Раби.
   Фарлоков привели назад к дороге, Кугель поднял «Аввентуру» в воздух, и караван отправился через мост.
   В середине дня Кугель почувствовал, что его неодолимо клонит в сон, и, уронив голову на руки, погрузился в лёгкую дремоту… Прошло некоторое время, и Кугелю стало неудобно. Щурясь и зевая, он оглядел окрестности, и его внимание привлекло едва заметное движение в зарослях дымоягодных кустов, окаймлявших дорогу. Кугель наклонился вперёд и заметил несколько дюжин невысоких смуглых людей в мешковатых штанах, грязных разноцветных жилетках и чёрных платках, повязанных на головы. В руках у них были дротики и боевые крюки, и, судя по всему, они собирались напасть на караван.
   Кугель закричал вниз Вармусу:
   — Стойте! Готовьте оружие! Бандиты затаились в засаде вон там, в зарослях!
   Вармус остановил караван и затрубил в сигнальный рожок. Возницы схватили оружие, точно так же, как и многие из пассажиров, и приготовились отражать нападение. Кугель спустил корабль так, чтобы пассажиры класса люкс тоже могли присоединиться к борьбе.
   Вармус подошёл к кораблю.
   — Где точно находится засада? Сколько их там?
   Кугель указал на заросли.
   — Они спрятались за дымоягодными кустами, бандитов около двадцати трех. У них дротики и крюки.
   — Молодчина, Кугель! Вы спасли караван!
   Вармус изучил местность, затем, прихватив с собой десяток мужчин, вооружённых мечами, арбалетами и отравленными ножами, он вышел на рекогносцировку.
   Прошло полчаса. Вармус, взмыленный, пыльный и недовольный, вернулся назад вместе со своей командой. Он спросил Кугеля:
   — Так где, вы говорите, была та засада?
   — Где я и показывал — вон за теми зарослями.
   — Мы прочесали их вдоль и поперёк и не нашли ни бандитов, ни даже намёка на их присутствие.
   Кугель, нахмурясь, смотрел на заросли.
   — Они ускользнули, когда увидели, что мы предупреждены.
   — Не оставив никаких следов? Вы уверены в том, что видели? Или это была галлюцинация?
   — Естественно, я уверен в том, что их видел! — возмущённо заявил Кугель. — Вы принимаете меня за дурака?
   — Разумеется, нет, — успокаивающе заверил его Вармус. — Продолжайте хорошо работать! Даже если ваши дикари были всего лишь фантомами, бережёного Бог бережёт. Но в следующий раз смотрите дважды и удостоверьтесь в том, что видите, прежде чем поднимать тревогу.
   Кугелю пришлось согласиться, и он вернулся на «Аввентуру». Караван снова тронулся в путь, прошёл теперь уже спокойные заросли кустов, а Кугель не прекращал бдительный дозор.
   Ночь прошла спокойно, но утром, когда подали завтрак, не появилась Эрмолде.
   Как и в прошлый раз, Вармус обыскал корабль и территорию, заключённую внутри защитной изгороди, но Эрмолде словно растворилась в воздухе, точно так же, как и Иванелло. Вармус дошёл даже до того, что постучал в дверь каюты Ниссифер, чтобы убедиться, что она все ещё на борту.
   — Кто там? — раздался хриплый шёпот.
   — Это Вармус. У вас все в порядке?
   — Да, все. Мне ничего не нужно.
   Вармус повернулся к Кугелю, его широкое лицо излучало тревогу.
   — В моем караване никогда не было таких ужасных случаев! Что происходит?
   Кугель начал задумчиво:
   — И Иванелло, и Эрмолде ушли отсюда не по собственному желанию, это ясно. Оба они путешествовали на «Аввентуре», что, кажется, указывает, что убийца тоже живёт на корабле.
   — Что? В классе люкс?
   — Такова вероятность.
   Вармус сжал свои внушительные кулачищи.
   — Этого злодея необходимо найти и призвать к ответу!
   — Согласен! Но как?
   — Бдительность и осторожность — вот что нам поможет. Ночью никому нельзя выходить из своих кают, за исключением ответа на зов природы.
   — Чтобы угодить как раз в руки злодею, который будет поджидать в уборной? Это не выход.
   — Тем не менее мы не можем задержать караван, — пробормотал Вармус. — Кугель, займите свой пост! Используйте всю вашу бдительность и проницательность!
   Караван снова направился на восток. Дорога шла у подножия холмов, на которых теперь можно было различить вкрапления острых камней и заросли искривлённых акаций.
   Доктор Лаланк, прогуливаясь по кораблю, присоединился к Кугелю, и их разговор свернул на странные исчезновения. Доктор Лаланк заявил, что точно так же недоумевает, как и все остальные.
   — Существует тысяча возможностей, но ни одна из них не выглядит убедительной. Например, могу предположить, что сам корабль есть некая враждебная сущность, которая ночью открывает свой трюм и поглощает беспечных пассажиров.
   — Мы искали в трюме, — возразил Кугель, — и нашли там лишь запасы, багаж и тараканов.
   — Я и не рассчитывал, что вы примете эту теорию всерьёз. И все-таки, если мы выдвинем десять тысяч догадок, все явно абсурдные, одна из них окажется практически верной.
   Три мима вышли на нос и начали забавляться, расхаживая туда-сюда широкими шагами, слегка согнув колени. Кугель взглянул на них с неприязнью.
   — Какой ерундой они занимаются?
   Три девушки наморщили носы, свели глаза к переносице и заносчиво округлили губы, точно беззвучно посмеиваясь, и начали бросать на Кугеля косые взгляды, все так же важно прохаживаясь назад и вперёд.
   Доктор Лаланк рассмеялся.
   — Это их маленькая шутка; они думают, что изображают вас, насколько я понимаю.
   Кугель холодно удалился, и три мима побежали назад на корму. Доктор Лаланк указал на стаю облаков, нависших над горизонтом.
   — Они поднимаются с озера Заол, у Каспара-Витатуса, где дорога поворачивает на север к Торквалю.
   — Мне туда не нужно! Я путешествую на юг, в Альмери.
   — Совершенно верно.
   Доктор Лаланк удалился, и Кугель остался на вахте в одиночестве. Он оглянулся в поисках мимов, против воли желая, чтобы они вернулись и немного разогнали томительную скуку, но они занялись новой забавной игрой, бросая какие-то маленькие предметы вниз, на фарлоков, которые, получив очередной удар, высоко взмахивали хвостами.
   Кугель вновь занялся своим дозором. С юга подступали скалистые склоны, все более и более крутые. На севере Илдишская Пустошь, бескрайняя ширь, полосами окрашенная в едва различимые цвета — темно-розовый, дымчатый черно-серый, малиновый, была кое-где тронута самыми прозрачными оттенками темно-синего и зеленого.
   Время шло. Мимы все продолжали свою игру, которой, казалось, возницы и даже пассажиры наслаждались ничуть не меньше: как только девушки сбрасывали вниз очередной предмет, пассажиры спрыгивали из колясок, чтобы найти и подобрать его.
   Странно, подумал Кугель. И что все они нашли в такой дурацкой игре?… Один из предметов, упав, засиял металлическим блеском. Кугелю показалось, что размерами и формой он напоминал монету. Но мимы же, разумеется, не стали бы швырять терциями в возчиков? Да и откуда они взяли бы такое богатство?
   Девушки закончили свою игру. Возницы закричали им снизу:
   — Ещё! Продолжайте! Почему вы остановились?
   Мимы замахали руками, как сумасшедшие, и сбросили вниз пустой кошелёк, затем ушли отдыхать.
   Странно, подумалось Кугелю. Уж очень кошелёк напоминал его собственный, который, вне всякого сомнения, был надёжно спрятан в его палатке. Он бегло глянул в палатку, затем посмотрел ещё раз, но уже более пристально.
   Кошелька нигде не было.
   Взбешённый Кугель помчался к доктору Лаланку, беседовавшему с Клиссумом. Кугель воскликнул:
   — Ваши подопечные удрали с моим кошельком! Они выбросили все мои терции вниз, возчикам, и все остальные мои вещи тоже, включая ценную коробочку с мазью для ботинок, и, наконец, сам кошелёк!
   Доктор Лаланк поднял чёрные брови.
   — Правда? Вот разбойницы! А я — то удивлялся, что могло занять их на такое долгое время!
   — Пожалуйста, отнеситесь к этому вопросу серьёзно! Я считаю вас лично ответственным за это! Вы должны возместить мои убытки.