Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле

   — Ну, надо же, буквально все, кому я продаю эту скотину, так и норовят воспользоваться моей добротой.
   Это замечание очень удивило Кугеля. Тем не менее, чувствуя неуверенность хозяина, он продолжал упорствовать.
   — Несмотря на дюжину недостатков, я предлагаю вам щедрую цену — двенадцать терциев.
   — По рукам! — воскликнул трактирщик ещё до того, как Кугель закончил говорить. — Ещё раз повторяю, вы найдёте это го скакуна абсолютно преданным, даже сверх ваших ожиданий.
   Кугель заплатил двенадцать терциев и осторожно взобрался на своё приобретение. Хозяин любезно попрощался с ним:
   — Желаю вам безопасного и приятного путешествия!
   Кугель ответил ему в тон:
   — Желаю вашему заведению процветания!
   Желая отбыть со всей возможной эффектностью, Кугель попытался заставить животное подняться и обернуться кругом, но оно просто присело, а затем потрусило по дороге.
   Кугель с комфортом проскакал одну милю, затем другую и в конце концов решил, что доволен своей покупкой.
   — Замечательно, а теперь посмотрим, сможет ли он бежать с большей скоростью.
   Кугель ударил каблуками вздымающиеся бока животного.
   — А ну, живей! Проверим-ка твою выносливость!
   Скакун энергично бросился вперёд, так, что плащ Кугеля, хлопая, развевался у него за плечами.
   У поворота дороги показался толстый мрачный дуб, который скакун, по всей видимости, принял за дорожную веху. Он ускорил свой галоп, но лишь затем, чтобы, задрав задние ноги, сбросить Кугеля в яму.
   Когда ему наконец удалось выбраться назад на дорогу, он обнаружил, что животное во всю прыть скачет по болоту в направлении трактира.
   — Вот уж действительно преданное создание! — проворчал Кугель. — Оно непоколебимо верно уюту своего стойла!
   Он отыскал свою зеленую бархатную шляпу, натянул её на голову и вновь побрёл по дороге на юг.
   В конце дня Кугель подошёл к селению, состоявшему из дюжины глинобитных хижин, населённых приземистыми длиннорукими людьми, отличающимися огромными копнами выбеленных извёсткой волос.
   Кугель оценил высоту солнца, изучил лежащую перед ним местность, простиравшуюся, на сколько хватало глаз, унылой чередой поросших травой кочек и прудов. Отбросив все сомнения, он подошёл к самой большой и нарядной хижине.
   Хозяин дома сидел в стороне на скамеечке, намазывая извёсткой волосы одного из своих многочисленных чад так, что они блестящими пучками торчали в разные стороны, напоминая лепестки белой хризантемы, а неподалёку другие его отпрыски играли в грязи.
   — Добрый день, — поздоровался Кугель. — Не могли бы вы предоставить мне пищу и кров на ночь? Естественно, я щедро заплачу за это.
   — Почту за честь, — ответил хозяин. — Это самое просторное жилище в Самсетиске, а я известен своим неистощимым запасом анекдотов. Не хотите ли осмотреть помещение?
   — Я хотел бы часок отдохнуть в своей комнате, перед тем как понежиться в горячей ванне.
   Хозяин раздул щеки и, вытирая руки от извёстки, провёл Кугеля в хижину. Указав на кучу камышовых стеблей в углу комнаты, он сказал:
   — Вот ваша постель; можете отдыхать, сколько захотите. Что же касается ванны, в прудах на болоте кишмя кишат трелкоиды и пиявки, и я не советую вам купаться в такой воде.
   — В таком случае придётся обойтись без ванны, — вздохнул Кугель. — Однако у меня с самого утра во рту маковой росинки не было, и я хотел бы как можно скорее поужинать.
   — Моя жена пошла на болото проверять силки, — сказал хозяин. — Опрометчиво обсуждать ужин до тех пор, пока мы не узнаем, что ей удалось поймать.
   В положенное время женщина вернулась с мешком и плетёной корзиной в руках. Она разожгла очаг и начала готовить еду, а Эрвиг, хозяин, тем временем вытащил двухструнную гитару и принялся развлекать Кугеля местными балладами.
   Наконец хозяйка позвала Кугеля и Эрвига в хижину, где уже были расставлены миски с жидкой кашей, блюда с жареным мхом и ганионами и ломти чёрствого чёрного хлеба.
   После ужина Эрвиг вытолкал супругу и детей прочь из хижины, прямо в ночь, объяснив:
   — То, о чем мы будем говорить, не для непосвящённых ушей. Кугель — важный путешественник, и он не хочет следить за каждым своим словом.
   Принеся небольшой глиняный кувшин, Эрвиг разлил арак в две рюмки, одну из которых поставил перед Кугелем, и начал разговор.
   — Откуда вы идёте и куда направляетесь?
   Кугель пригубил арак, и всю его глотку мгновенно охватило пламя.
   — Я родом из Альмери, куда сейчас и возвращаюсь.
   Эрвиг озадаченно почесал голову.
   — Удивляюсь, зачем вы так далеко забрались лишь затем, чтобы пройти назад той же дорогой.
   — Мои враги сыграли со мной злую шутку, — объяснил Кугель. — Но когда вернусь, я достойно им отомщу!
   — Такие деяния как никакие другие умиротворяют дух, — согласился Эрвиг. — Но ближайшая помеха вашим планам — Равнина Стоячих Камней, по причине азмов, которые обитают в этом краю. Могу также добавить, что и пельгранов здесь хватает.
   Кугель нервозно погладил рукоятку своего меча.
   — Какова протяжённость Равнины Стоячих Камней?
   — В четырех милях к югу земля повышается, и начинается Равнина. Тропа идёт от сарсена ⁵ к сарсену, и так — пятнадцать миль. Выносливый путешественник может пересечь равнину за четыре-пять часов, при условии, что его ничто не задержит и никто не сожрёт. Город Кёрниф находится ещё в двух часах пути от равнины.
   — Дюйм предвидения стоит десяти миль запоздалого сожаления…
   — Метко сказано! — воскликнул Эрвиг, отхлебнув глоток арака. — Точь-в-точь моё собственное мнение. Кугель, вы мудры!
   — И могу я в этом смысле узнать ваше мнение о Кёрнифе?
   — Ну, тамошний народ во многих отношениях странный, — сказал Эрвиг. — Они кичатся своими аристократическими обычаями, но не белят волос, да и религию не слишком чтут. На пример, они кланяются богу Виулио с правой рукой не на ягодице, а на животе, что мы здесь считаем отвратительной привычкой. А вы как думаете?
   — Церемония должна проводиться в точности так, как выописываете, — сказал Кугель. — Никакой другой метод не подходит.
   Эрвиг вновь наполнил рюмку Кугеля.
   — Я считаю это существенной поддержкой наших взглядов!
   Дверь приоткрылась, и в хижину робко заглянула жена Эрвига.
   — Там темно, с севера дует сильный ветер, а на краю болота рыщет чёрный зверь.
   — Стойте в темноте; Виулио защитит тех, кто ему поклоняется. Совершенно недопустимо, чтобы ты и твои шалопаи докучали нашему гостю.
   Женщина нехотя закрыла дверь и вернулась в темноту. Эрвиг подвинулся ближе на своём стуле и отхлебнул ещё арака.
   — Народ Кёрнифа, скажу я вам, довольно чудной, но их правитель, герцог Орбаль, во всем их превосходит. Он с головой ушёл в изучение всяких чудес, и любого захудалого волшебника, который и двух заклинаний-то запомнить не в состоянии, в его столице превозносят до небес и носятся с ним как с писаной торбой.
   — Очень странно! — заявил Кугель.
   Вновь открылась дверь, и женщина заглянула в дом. Эрвиг поставил свой стакан и нахмурился через плечо.
   — Ну, что теперь?
   — Зверь уже бродит у хижин. А вдруг он тоже почитает Виулио?
   Эрвиг попробовал возразить, но лицо женщины приняло упрямое выражение.
   — Твой гость с тем же успехом может отбросить свою щепетильность сейчас, как и потом, ведь нам все равно придётся спать всем вместе на куче камыша.
   Она распахнула дверь и приказала своим чадам заходить в дом. Эрвиг, понявший, что продолжить беседу не удастся, бросился на камышовое ложе, и вскоре Кугель последовал его примеру.
   С утра Кугель перекусил пирогом из золы с травяным чаем и приготовился отправиться в путь. Эрвиг пошёл провожать его.
   — Ты произвёл на меня благоприятное впечатление, и я помогу тебе пройти по Равнине Стоячих Камней. При первой же возможности подбери булыжник размером со свой кулак и нацарапай на нем тройной знак. Если на тебя нападут, подними булыжник и кричи: «Прочь! У меня священный предмет!». У первого сарсена положи камень и выбери из кучи другой, снова сделай знак и неси камень до второго сарсена, и так далее, пока не перейдёшь равнину.
   — Все ясно, — сказал Кугель. — Но, возможно, ты покажешь мне наиболее могущественный вид знака, чтобы освежить мою память.
   Эрвиг начертил в грязи рисунок.
   — Просто, точно, верно! В Кёрнифе пропускают этот круг и царапают как бог на душу положит.
   — Опять расхлябанность! — покачал головой Кугель.
   — Ну что, Кугель, прощай! Когда в следующий раз будешь в наших краях, можешь рассчитывать на мою хижину! А у моего кувшина с араком крышка никогда не закрывается!
   — Я не упустил бы такую возможность даже за тысячу терциев! — заверил его Кугель. — А теперь, что касается моей за долженности…
   Эрвиг поднял руку.
   — Я не беру денег с моих гостей. — Тут он дёрнулся и вытаращил глаза, потому что его жена, незаметно подойдя к нему, наградила его чувствительным тычком в ребра. — Ну ладно. Дай этой курице пару терциев; это приободрит её.
   Кугель отдал женщине целых пять терциев, к её огромной радости, и покинул деревню.
   Через четыре мили дорога пошла вверх, выйдя на серую равнину, утыканную там и сям двенадцатифутовыми колоннами из серого камня. Кугель отыскал большой булыжник и, поместив правую руку на свой зад, почтительно поприветствовал его. Затем он нацарапал на камне знак, несколько схожий с тем, который показал ему Эрвиг, и начал речитативом приговаривать:
   — Я представляю этот булыжник вниманию Виулио! Требую, чтобы он защитил меня на моем пути по этой зловещей равнине!
   Он внимательно оглядел местность, но не нашёл ничего заслуживающего внимания, за исключением безмолвных сарсенов и длинных чёрных теней, отбрасываемых ими в лучах красного солнца, и с облегчением зашагал по дороге.
   Он прошёл не больше сотни ярдов, когда вдруг ощутил чьё-то присутствие, и, обернувшись, обнаружил почти у себя за спиной восьмиклыкового азма. Кугель поднял свой булыжник и крикнул:
   — Марш отсюда! Я несу священный предмет, поэтому не смей досаждать мне!
   — Неправда! — издевательски промурлыкал азм. — У тебя в руках самый обыкновенный булыжник. Я видел, как ты чертил знак. Так вот — ты схалтурил. Беги, если хочешь! Я хочу поразмяться.
   Азм наступал. Кугель что было сил запустил в него камнем, попав точно между двумя мохнатыми щупальцами на чёрном лбу. Азм рухнул как подкошенный; прежде чем он сумел встать на ноги, Кугель отрубил ему голову.
   Он пошёл дальше, потом вернулся и поднял булыжник.
   — Кто знает, чья рука так точно направила этот бросок? Виулио заслуживает второй попытки.
   У первого сарсена он поменял камень, как и советовал Эрвиг. В этот раз он постарался нацарапать тройной знак со всей возможной тщательностью и точностью. До следующего сарсена он дошёл без каких-либо помех.
   Солнце добралось до зенита, немного задержалось там, а затем начало спуск к западу. Никем не преследуемый, Кугель переходил от сарсена к сарсену. Несколько раз он замечал парящего по небу пельграна и каждый раз бросался навзничь, чтобы остаться незамеченным.
   Равнина Стоячих Камней оканчивалась у края обрыва, выходящего на широкую долину. Видя так близко конец своего опасного пути, Кугель несколько утратил бдительность, и тут же с небес раздался торжествующий вопль. Кугель метнул через плечо перепуганный взгляд и прыгнул через край обрыва в овраг, где забился в укромное местечко между большими валунами.
   Пельгран спикировал вниз мимо убежища Кугеля. Издав торжествующую трель, он приземлился на дне оврага, откуда мгновенно донеслись чьи-то крики и брань.
   Стараясь остаться незамеченным, Кугель спустился по склону, обнаружив, что пельгран преследует новую жертву — полного черноволосого мужчину в костюме в черно-белую клетку. Тот наконец сообразил укрыться за толстым стволом олофара, а пельгран и так, и этак пытался до него добраться, щёлкая клыками и хватая воздух когтистыми лапами.
   При всей своей полноте мужчина проявлял замечательное проворство, и пельгран начал недовольно кричать. Он прекратил вглядываться в листву и клацать своей длинной пастью.
   Поддавшись необъяснимому импульсу, Кугель прокрался на выступающую скалу; затем, улучив момент, прыгнул обеими ногами на голову чудища, уткнув её в ветви олофара. Он закричал поражённому мужчине:
   — Быстрее! Несите толстую верёвку! Мы привяжем это крылатое страшилище!
   Толстяк в клетчатом закричал ему в ответ:
   — К чему проявлять жалость? Надо немедленно его прикончить! Уберите ногу, чтобы я мог отрубить ему голову.
   — Эй, полегче, — охладил его пыл Кугель. — Несмотря на все его недостатки, это ценный экземпляр, за который я надеюсь выручить хорошую сумму.
   — Хорошую сумму? — Такая идея не приходила в голову пухлому господину. — Эй, я хочу первым заявить свои права на него! Я уже почти оглушил его, когда появились вы!
   — Отлично, в таком случае я слезаю с его шеи и удаляюсь.
   Клетчатый раздражённо замахал руками:
   — Ну надо же, на какие крайности некоторые способны пойти лишь для того, чтобы победить в чисто риторическом споре! Тогда держите крепче! У меня есть подходящая верёвка, вон там.
   Они вместе опустили ветку на шею пельграну и надёжно привязали её. Толстый господин, который назвался Йоло — Собирателем Снов, спросил:
   — А в какую конкретно сумму вы оцениваете это ужасающее создание, и почему?
   — До меня дошли сведения, — сказал Кугель, — что Орбаль, Герцог Омбаликский, большой любитель всяческих диковин. Он непременно заплатит мне за такое чудище, возможно даже, сотню терциев.
   — Звучит разумно, — признал Йоло. — А вы уверены, что он надёжно связан?
   Кугель поспешил проверить крепость верёвок и в этот момент заметил украшение в виде голубого стеклянного яйца на золотой цепочке, прикреплённой к гребню этого существа. Однако стоило ему только снять украшение, как к нему тут же протянулась рука Йоло, но Кугель плечом отпихнул его. Он отцепил амулет, но Йоло ухватился за цепочку, и двое впились друг в друга глазами.
   — Немедленно отпустите мою собственность, — ледяным голосом проговорил Кугель.
   — Вещица моя, поскольку я заметил её первым, — горячо возразил Йоло.
   — Чушь! Я снял её с гребня, а вы попытались вырвать её у меня из рук.
   Йоло топнул ногой.
   — Я не позволю обойти себя! — Он попытался силой вырвать голубое яйцо из рук Кугеля. Тот разжал кулак, и амулет упал на склон холма, разбившись с ярко-голубым взрывом, сделавшим в склоне яму. В тот же миг из ямы протянулось золотисто-серое щупальце и ухватило Кугеля за ногу.
   Йоло отскочил и с безопасного расстояния наблюдал за попытками Кугеля сопротивляться щупальцу, затягивавшему его в яму. В последний момент ему удалось спастись, вцепившись в пень. Он отчаянно закричал:
   — Йоло, скорее! Неси верёвку и привяжи щупальце к этому пню, иначе оно утащит меня внутрь холма!
   Йоло сложил руки и проговорил размеренным голосом:
   — Аварис послал тебе это испытание. Это может быть божьей карой, и я отказываюсь вмешиваться.
   — Что? И это когда ты зубами и когтями пытался вырвать эту штуку у меня из рук?
   Йоло нахмурился и поджал губы.
   — В любом случае, у меня только одна верёвка: та, которой связан мой пельгран.
   — Убей пельграна! — прохрипел Кугель. — Верёвка нужна для более важного дела!
   — Ты сам оценил пельграна в сто терциев. А верёвка стоит ещё десять.
   — Отлично! — прошипел Кугель. — Десять терциев за верёвку, но сотню за пельграна я заплатить не смогу, поскольку у меня с собой только сорок пять.
   — Так уж и быть. Давай сюда твои сорок пять терциев. А какие гарантии ты можешь предложить на оставшиеся пятьдесят пять?
   Кугель ухитрился вытащить свой кошелёк. Там обнаружилась опаловая серьга, которую Йоло немедленно пожелал получить, но Кугель отказался отдавать её до тех пор, пока щупальце не будет привязано к пню.
   С тяжёлым сердцем Йоло отрубил пельграну голову, принёс верёвку и привязал щупальце, ослабив тем самым нагрузку на ногу Кугеля.
   — Серьгу, пожалуйста! — сказал толстяк, приставив нож к самой верёвке.
   Кугель вытащил украшение.
   — Получи! Это все, что у меня было. А теперь, пожалуйста, освободи меня от этого щупальца.
   — Я — человек осторожный, — сказал Йоло. — Я должен обдумать этот вопрос со всех сторон.
   И он принялся разбивать лагерь для ночлега. Кугель печально попытался воззвать к его совести:
   — Помнишь, как я спас тебя от пельграна?
   — Конечно, помню! Тем самым ты поднял философский вопрос. Ты нарушил равновесие, а теперь в твою ногу вцепилось щупальце, что в каком-то смысле является новым равновесием. Я тщательно обдумаю этот вопрос.
   Все увещевания Кугеля ни к чему не привели. Йоло развёл костёр, приготовил овощное рагу с травами, которое тут же и съел, закусив его половинкой холодного цыплёнка и запив вином из кожаной фляги.
   Откинувшись назад, опираясь на дерево, он наконец обратил внимание на Кугеля.
   — Ты, вне всякого сомнения, идёшь на Великую Выставку Чудес герцога Орбаля?
   — Я всего лишь путешественник, не больше, — скромно ответил Кугель. — А что это за «Великая Выставка»?
   Поражённый глупостью Кугеля, Йоло бросил на него жалостливый взгляд.
   — Каждый год герцог Орбаль председательствует на состязании чудотворцев. В этом году призом будет тысяча терциев, которую я намереваюсь выиграть с моим «мешком снов».
   — Я предполагаю, что твой «мешок снов» — просто шутка или что-то вроде романтической метафоры?
   — Ничего подобного! — высокомерно заявил Йоло.
   — Калейдоскопическое отображение? Программа подражаний? Галлюцинаторный газ?
   — А вот и нет! У меня с собой множество подлинных сновидений, объединённых вместе и кристаллизованных.
   Йоло вытащил из своей сумки мешок из мягкой коричневой кожи, откуда извлёк предмет, напоминающий бледно-голубую снежинку диаметром в дюйм. Он поднёс её к огню, чтобы продемонстрировать Кугелю её переливчатый блеск.
   — Я засыплю герцога Орбаля своими сновидениями, и тогда победа точно будет моей!
   — Кажется, у тебя неплохие шансы. А как ты собираешь эти сны?
   — Я держу процесс в секрете, но все-таки могу описать его тебе в общих чертах. Я живу у озера Лельт в стране Дай-Пассант. В тихие ночи на поверхности воды образуется плёнка, в которой маленькими сияющими шариками отражаются звезды. Используя особое заклинание, я могу поднять неосязаемые нити, состоящие из чистейшего звёздного света и водяной пряжи. Я сплетаю из этих нитей сети и с ними иду за сновидениями. Я прячусь под балдахинами и среди листвы, увивающей беседки в садах; я, скорчившись, караулю на крышах; я брожу по уснувшим домам. Я всегда готов поймать в свои сети плывущий мимо сон. Каждое утро я несу эти чудесные обрывки в свою лабораторию и там рассортировываю их и провожу над ними специальные процедуры. Через некоторое время я получаю кристалл из сотен слов, и вот этими-то крошками я и рассчитываю очаровать герцога Орбаля.
   — Я принёс бы тебе свои поздравления, если бы не это мерзкое щупальце, вцепившееся мне в ногу.
   — Это великодушное чувство, — похвалил его Йоло. Он подбросил в костёр несколько поленьев, пробормотал охранное заклинание против ночных тварей и погрузился в сон.
   Прошёл час. Как только Кугель ни пытался хотя бы немного ослабить хватку щупальца, но все было напрасно. Не смог он также ни вытащить свой меч, ни достать «Фейерверк» из кармана.
   Наконец он откинулся назад и стал искать новые подходы к решению своей проблемы. Вытянувшись и дотянувшись так далеко, как он только мог, Кугель добыл маленький прутик, которым подтащил поближе длинный сухой сук, позволивший ему достать и второй такой же. Связав их один с другим при помощи ремня от своей сумки, он получил шест точь-в-точь такой длины, чтобы дотянуться до лежащей фигуры Йоло.
   Действуя очень осторожно, Кугель потащил к себе сумку Йоло, пока, наконец, она не оказалась в пределах досягаемости его пальцев. Первым делом он вытащил бумажник толстяка, в котором обнаружилось двести терциев, тут же перекочевавших в кошелёк Кугеля; затем опаловую серьгу, которую он бросил в карман своей рубахи; потом мешок со снами.
   В сумке больше не было ничего ценного, за исключением половинки холодного цыплёнка, которую Йоло приберёг себе на завтрак, и кожаной фляги с вином. Кугель отложил их в сторону. Затем он вернул сумку туда, откуда её взял, отвязал друг от друга сучья и отбросил их прочь. Не придумав никакого лучшего тайника для мешка со снами, Кугель привязал к нему ремешок и опустил его в загадочную дыру. Он съел цыплёнка и выпил вино, после чего постарался устроиться как можно удобнее.
   Ночь тянулась медленно. Кугель слышал вдалеке жалобный зов ночного верезгуна и стоны шестиногого шамба.
   В положенный час небо подёрнулось пурпурной дымкой и взошло солнце. Йоло поднялся, зевнул, расчесал пятернёй свои взъерошенные волосы, раздул огонь и вежливо поприветствовал Кугеля:
   — Ну, как прошла ночь?
   — Настолько хорошо, как я и ожидал. В конце концов, бесполезно жаловаться на неизбежную реальность.
   — Именно так. Я хорошенько обдумал твой случай и пришёл к заключению, которое тебя обрадует. Вот мой план. Я пойду дальше, в Кёрниф, и попытаюсь сбыть серьгу. После того, как твой долг будет погашен, я вернусь и отдам тебе то, что останется.
   Кугель предложил альтернативный проект:
   — Давай пойдём в Кёрниф вместе, тогда ты сможешь избежать неудобства возвращения назад.
   Йоло покачал головой.
   — Я отдам предпочтение своему плану. — Он подошёл к сумке, чтобы вынуть из неё свой завтрак, и обнаружил пропажу.
   Издав горестный вопль, он взглянул на Кугеля.
   — Мои терции, мои сны! Они пропали, все пропало! Как ты объяснишь причину?
   — Очень просто. Приблизительно через четыре минуты после полуночи из леса вышел грабитель и унёс содержимое твоей сумки.
   Йоло обеими руками вцепился в свою бороду.
   — Мои драгоценные сны! Почему ты не поднял тревогу?
   Кугель почесал в голове.
   — По правде говоря, я не осмеливался нарушить равновесие.
   Йоло вскочил на ноги и во всех направлениях оглядел лес, затем повернулся к Кугелю.
   — Что за человек был этот грабитель?
   — В некоторых отношениях он показался мне неплохим человеком; завладев твоим имуществом, он подарил мне половинку цыплёнка и флягу вина, которыми я с благодарностью подкрепился.
   — Ты съел мой завтрак!
   — Но я же не знал, — пожал плечами Кугель, — и, на самомделе, я не просил его об этом. Мы немного поговорили, и я узнал, что он, как и мы, направляется в Кёрниф на Выставку Чудес.
   — Ах, вот как! Ты узнаешь его, если увидишь ещё раз?
   — Несомненно.
   Йоло мгновенно развил бурную деятельность.
   — Так, давай поглядим на это щупальце. Возможно, нам удастся освободить тебя. — Он схватил кончик золотисто-серого отростка и, опоясавшись им, принялся отрывать его от ноги Кугеля. Несколько минут он, пыхтя, пытался сбить или приподнять щупальце, не обращая ни малейшего внимания на вопящего от боли Кугеля. Наконец щупальце ослабло, и Кугель отполз в безопасное место.
   Йоло с величайшей осторожностью приблизился к дыре и заглянул в её глубины.
   — Я вижу лишь мерцание дальних огней. Здесь какая-то тайна!… А что это за кусок ремня, который свисает в дыру?
   — Я привязал к ремню булыжник и попытался измерить глубину ямы, — объяснил Кугель. — Это ни к чему не привело
   Йоло потянул за ремень, который сперва подался, потом застрял и оборвался, оставив Йоло беспомощно смотреть на изношенный конец.
   — Странно! Ремень разъело, как будто он подвергся действию какого-то едкого вещества!
   — В высшей степени странно! — согласился Кугель.
   Йоло швырнул ремень обратно в дыру.
   — Пойдём, нам нельзя терять ни минуты! Давай поспешим в Кёрниф и отыщем мерзавца, который украл мои ценности.
   Дорога вышла из леса и пошла по краю полей и садов. Крестьяне поражённо смотрели вслед странной двоице: дородному Йоло в клетчатом костюме и тощему Кугелю в чёрном плаще, свисающем с костлявых плеч, и изящной темно-зеленой шляпе, несколько смягчавшей его мрачный облик.
   По дороге Йоло задавал все новые и новые испытующие вопросы относительно грабителя. Кугель, казалось, утратил интерес к этой теме и давал двусмысленные, даже противоречивые, ответы, отчего вопросы Йоло становились ещё более испытующими.
   Войдя в Кёрниф, Кугель заметил гостиницу, которая, казалось, была вполне удобной. Он сказал Йоло:
   — Здесь наши пути расходятся, поскольку я намерен остановиться вон в той гостинице.
   — В «Пяти филинах»? Да это же самая дорогая гостиница во всем Кёрнифе! Как ты заплатишь за постой?
   — А главный приз на выставке разве не тысяча терциев? — самоуверенно отмахнулся Кугель.
   — Разумеется, но какое чудо ты собираешься показать? Предупреждаю, герцог не церемонится с шарлатанами.
   — Я не из тех, кто сразу раскрывает все свои карты, — сказал Кугель. — Пока предпочитаю все свои планы держать при себе.
   — А как же грабитель? — закричал Йоло. — Разве мы не собирались обыскать Кёрниф вдоль и поперёк?