Вэнс Джек Холбрук. Сага о Кугеле

   — И я тоже хочу! — не отстал от товарища Малзер. — Пускай у Тванго голова болит об их стоимости! Кугель, твоё здоровье!
   Вдруг Тванго выскочил из соседней кабинки, где он все это время сидел, никем не замеченный.
   — Я слышал ваш низкий разговор от первого до последнего слова! Кугель, твои убеждения не делают тебе чести! Гарк! Гукин! В будущем выдавать Кугелю только блюда Пятого Сорта, которые раньше ел Вемиш!
   Кугель лишь пожал плечами:
   — Если так будет нужно, я вполне смогу расплатиться со своими счетами.
   — Это не может не радовать, — заявил Тванго. — А где ты возьмёшь терции?
   — Это мой маленький секрет, — обрезал его Кугель. — Могу лишь сказать, что я планирую замечательные нововведения в процедуре добывания чешуек.
   Тванго недоверчиво фыркнул:
   — Пожалуйста, все чудеса — в своё свободное время. Сегодня ты не соизволил стереть пыль с моих реликвий; не натёр воском и не начистил паркет. Кроме того, ты не успел вырыть себе могилу и не вынес помои.
   — Гарк и Гукин должны выносить мусор, — воспротивился Кугель. — Пока я ещё здесь управляющий, я перераспределил обязанности.
   Два жабоподобных уродца протестующе завопили с верхней полки.
   — Все обязанности остаются прежними, — распорядился Тванго. — Кугель, ты должен подчиняться заведённому распорядку. — С этими словами он вышел из комнаты, оставив Кугеля,
   Йеллега и Малзера допивать вино.
   Кугель проснулся до рассвета и вышел в сад, где воздух был сырым и холодным, а тишина казалась ощутимо тяжёлой. Зазубренные силуэты пирамидальных тисов и лиственниц вырисовывались на фоне багрово-серого неба; над прудом нависли низкие клочья тумана.
   Кугель направился к сторожке, где днём спрятал крепкую лопату. Немного в стороне, под пышными зарослями лопухов, он заметил железную бадью, или корыто, десяти футов в длину и трех в ширину, установленную здесь для целей, ныне непонятных. Кугель тщательно осмотрел корыто, затем пошёл в глубь сада. Под мирхадионовым деревом он принялся копать могилу, как ему предписал Тванго.
   Несмотря на печальный характер задачи, Кугель копал с большим проворством.
   Его работу прервало появление самого Тванго, заботливо обходившего сад в своём чёрном плаще и двурогой шапке из тёмного меха, предназначенной защитить его голову от утреннего морозца.
   Тванго остановился перед могилой.
   — Я вижу, ты прислушался к моему замечанию. Ты неплохо потрудился, но зачем, позволь спросить, ты роешь так близко от могилы бедного Вемиша? Вы будете лежать бок о бок.
   — О да. Думаю, будь Вемишу дозволен один последний взгляд, он утешился бы этим зрелищем.
   Тванго поджал губы.
   — Это достойное чувство, хотя, возможно, и несколько напыщенно выраженное. — Он поднял глаза к солнцу. — Время не ждёт! Твоё усердие в этом отдельном вопросе заслуживает всяческих похвал, но оно идёт в ущерб распорядку. Сейчас ты должен выносить помойные ведра!
   — Эта работа больше пристала Гарку и Гукину.
   — Ну уж нет! У вёдер слишком высокие ручки.
   — Так пускай они используют меньшие ведра! У меня уйма более срочной работы, например, эффективный и быстрый подъем чешуи Садларка.
   Тванго быстро оглянулся по сторонам.
   — Что тебе известно об этом?
   — Ну, как и Вемиш, я несу с собой свежий взгляд на вещи. Как вам известно, Вемиш добился значительного успеха.
   — Точно… Да, именно так. Но все-таки мы не можем поставить Флютик с ног на голову ради, возможно, неосуществимых прожектов.
   — Как вам будет угодно, — пожал плечами Кугель.
   Он выбрался из могилы и все утро выполнял обязанности слуги, смеясь и распевая песни с такой живостью, что Гарк и Гукин доложили об этом Тванго.
   В конце дня Кугелю был дарован час на личные нужды. Положив ветку лилий на могилу Вемиша, он возобновил рытьё своей собственной. Через несколько минут из зарослей мальвы неподалёку от могилы мелькнула голубая кепка скорчившегося под листом в три погибели Гукина.
   Кугель притворился, что ничего не заметил, и продолжил копать с удвоенным рвением. Очень скоро он наткнулся на ящики, которые Вемиш спрятал у края своей могилы.
   Сделав вид, что отдыхает, Кугель осмотрел окрестности. Гукин, все так же скорчившись, сидел под листом. Кугель вновь вернулся к своей работе.
   Один из ящиков был взломан, вероятнее всего, Вемишем, и почти пуст, за исключением пакетика с двадцатью не слишком ценными «особыми» чешуйками, которые, возможно, он по оплошности забыл вынуть. Кугель засунул пакетик в карман, а затем засыпал ящик землёй, закончив с этим делом как раз, когда к краю могилы приковылял Гукин.
   — Кугель, твоё время вышло! Неплохо бы тебе выучиться точности!
   — Если ты ещё не заметил, я рою себе могилу, — с достоинством ответил Кугель.
   — Ну и что! Йеллегу и Малзеру пора пить чай.
   — Всему своё время, — сказал Кугель.
   Выскочив из могилы, он пошёл к сторожке, где уже стояли съёжившиеся и окоченевшие Йеллег и Малзер. Йеллег возмущённо завопил:
   — Чай — то немногое, что мы получаем от Тванго бесплатно! Мы весь день барахтались в ледяном иле, предвкушая момент, когда сможем выпить горячего чаю и погреться у костра!
   — Я не вижу ни чая, ни костра! — поддержал товарища Малзер. — Вемиш был куда более усердным!
   — Тише, тише, — успокоительно проговорил Кугель. — Я ещё не освоился с распорядком.
   Кугель разжёг огонь и заварил чай. Йеллег и Малзер все ещё недовольно роптали, но Кугель пообещал, что в будущем постарается быть более расторопным, и ныряльщики утихомирились. Они обогрелись и выпили свой чай, затем снова побежали к пруду и нырнули в ил.
   Незадолго до заката Гукин позвал Кугеля в кладовую. Он указал на поднос, на котором стоял серебряный кубок, со словами:
   — Это тоник господина Тванго, который ты должен каждый день в это время подавать ему.
   — Что? — вскричал Кугель. — Будет ли конец моим обязанностям?
   Ответом ему было лишь равнодушное кваканье Гукина. Кугель схватил поднос и понёс его в мастерскую, застав Тванго за сортировкой чешуек. Толстяк внимательно изучал каждую через лупу и клал в одну из нескольких коробочек. На его руках были мягкие кожаные перчатки.
   Кугель поставил поднос на стол.
   — Тванго, можно вас на два слова?
   Тот, не вынимая из глаза лупы, раздражённо бросил:
   — Ты что, не видишь, я сейчас занят.
   — Я принёс этот тоник против своей воли! Я должен ещё раз напомнить вам условия соглашения, по которому я служу во Флютике управляющим работами. Эта должность не включает обязанности лакея, повара, рабочего на все руки и мальчика на побегушках. Если бы я только знал о расплывчатости ваших определений…
   — Замолкни, Кугель! — раздражённо замахал на него руками Тванго. — Твоя сварливость действует мне на нервы.
   — И все-таки как насчёт нашего соглашения?
   — Твоя должность претерпела изменения. Но оплата осталась той же, так что тебе не на что жаловаться. — Тванго выпил тоник. — Не желаю больше ничего об этом слышать. Хотел бы упомянуть ещё и о том, что Вемиш имел обыкновение надевать белую куртку, перед тем как подавать мне тоник. Это было очень мило.
   Тванго вернулся к своему занятию, время от времени сверяясь с большой книгой в кожаном переплёте с медными застёжками, украшенной медным же филигранным узором. Кугель недовольно смотрел на него сбоку. Через некоторое время он спросил:
   — А что вы будете делать, когда чешуи кончатся?
   — Я не собираюсь задумываться над этим раньше времени, — поджав губы, ответил Тванго.
   — А что это за книга?
   — Это научная работа и мой основной справочник — «Внутреннее строение некоторых особ Верхнего мира», написанная Харувиотом. Я использую его для того, чтобы распознавать чешуйки, в этом отношении этой книге нет цены.
   — Очень интересно, — проговорил Кугель. — И сколько видов вы нашли?
   — Ну, я не могу точно определить. — Тванго указал на кучку не рассортированной чешуи. — Эти серо-зеленые «обычные» типичны для спинной области; розовые и алые — из подбрюшья. У каждой своё звучание. — Тванго поднёс одну серо-зеленую «обычную» к уху и постучал по ней маленьким металлическим прутиком, с полузакрытыми глазами прислушиваясь к звуку. — Безукоризненный тон! Люблю иметь дело с такими чешуйками.
   — Но зачем тогда на вас перчатки?
   — Ага! Многое из того, что мы делаем, сбивает дилетантов с толку! Не забывай, мы имеем дело с веществами из верхнего мира! Когда чешуйки сырые, они мягкие, но когда высыхают, часто раздражают кожу!
   Тванго взглянул на свой чертёж и выбрал одну из «особых».
   — Протяни руку. Ну, давай, Кугель, не трусь! Уверяю, она не заставит тебя в мгновение ока превратиться в демона из верхнего мира!
   Кугель робко протянул руку. Тванго положил «особую» ему на ладонь. Кугель почувствовал, как по коже забегали мурашки, и её защипало, как будто на руку попала едкая слизь миноги. Он тут же отдёрнул руку.
   Тванго расхохотался и вернул чешуйку на место.
   — Вот поэтому я и надеваю перчатки, когда работаю с сухими чешуйками.
   Кугель, сморщившись, оглядел стол.
   — Они все такие едкие?
   — Ты познакомился с «Передней укороченной башенной», они всегда жгучие. Эти «Перекрещённые пики» немного получше. «Нагрудный разбивающий небеса фейерверк», как я подозреваю, окажется самым сильным, поскольку именно такие чешуи контролировали всю систему сил Садларка. «Обычные» же безобидны, если их не держать долго.
   — Поразительно, что эти силы сохранились в течение целых эпох!
   Что такое время для верхнего мира! Возможно, у них и слова-то такого нет. Кстати, о времени: Вемиш в этот час обычно нырял за чешуйками, а частенько и ночью работал. Его пример поистине воодушевляет! Сила духа, настойчивость и полное хладнокровие — вот что помогло ему погасить свой долг!
   — У меня другие методы, — усмехнулся Кугель. — А результаты вполне могут оказаться точно такими же. Возможно, когда-нибудь вы ещё будете ставить меня в пример своим работникам.
   — Нет ничего невозможного, — кивнул Тванго, заканчивая разговор.
   Кугель вышел в сад. Солнце уже зашло, и пруд в сумерках казался чёрным и матовым. Кугель принялся за работу с таким пылом, которому позавидовал бы даже сам Вемиш. Он притащил на берег пруда старое железное корыто, затем принёс несколько мотков верёвки.
   Вечерняя заря уже померкла, и её последние проблески виднелись лишь там, где уходил к горизонту бескрайний океан, над поверхностью которого мелькали металлические баклажаны. Кугель внимательно осмотрел пруд, в который в это время имел обыкновение нырять Вемиш, довольствуясь мерцанием единственного светильника на берегу.
   Он сардонически покачал головой и медленно побрёл назад к дому.
   Ранним утром Кугель вернулся к пруду. Связав вместе несколько мотков верёвки, он получил длинный канат, который привязал к чахлому можжевельнику с одной стороны пруда и к кусту акации с другой стороны, так что верёвка протянулась точно через центр пруда.
   Кугель принёс на берег ведро и большую деревянную бадью, спустил на воду корыто, погрузил в этот самодельный ялик и ведро, и бадью, сам залез туда же и, потянув за верёвку, отчалил от берега.
   Иеллег и Малзер, подходившие к пруду, резко остановились, чтобы посмотреть. Кугель также заметил красную и голубую кепки Гарка с Гукином за гелиотропом на газоне, где они по своему обыкновению прятались.
   Кугель погрузил ведро глубоко в ил, вытащил его и вылил содержимое в бадью. Шесть раз он наполнял и осушал своё ведро, а потом, все так же ухватившись за верёвку, потянул ялик назад к берегу.
   Он понёс полное ила ведро к ручью, а затем процедил сквозь большое сито его содержимое.
   К его собственному изумлению, когда вода смыла ил, в сите остались две чешуйки: одна «обычная» и ещё одна замечательной величины с причудливым радиальным рисунком и тусклым красным утолщением посередине.
   Вдруг к ситу стремительным движением протянулась цепкая маленькая ручонка. Кугель ухватился за великолепную новую чешуйку, но было слишком поздно. Гукин со всех ног бросился улепётывать. Кугель, точно огромная кошка, прыгнул на воришку и повалил его на землю. Вырвав чешуйку, он от души наподдал Гукину по тощему заду, отчего тот отлетел на десять футов.
   Приземлившись, уродец вспрыгнул на ноги и, грозя кулачком, разразился пронзительной бранью. Кугель запустил в него увесистым комком грязи. Ловко увернувшись, Гукин со всех ног помчался к дому.
   Кугель немного поразмыслил, потом выкопал ямку в земле под темно-синим миртовым кустом и закопал свою находку. «Обычную» же он засунул в карман и, вернувшись назад к корыту, понёс к ручью ещё одно ведро ила.
   Через пять минут в саду показался Тванго, величавой походкой направившийся к пруду. Остановившись, чтобы посмотреть на то, как Кугель процеживает из ведра сквозь сито, он похвалил:
   — Остроумное приспособление. Неглупо придумано, хотя ты мог бы спросить разрешения, прежде чем использовать мои вещи в личных целях.
   — Моя главная забота — собирать чешуйки к нашей общей выгоде, — холодно ответил Кугель.
   — Хм. Гукин доложил мне, что ты уже нашёл замечательную «особую».
   — «Особую»? Это всего лишь «обычная», — в доказательство своих слов Кугель вытащил из кармана чешую.
   С поджатыми губами Тванго осмотрел находку.
   — Гукин дал достаточно подробное описание.
   — Да у него же на лбу написано, что он — жулик. Ему просто нельзя верить. А сейчас прошу меня извинить, я хотел бы вернуться к работе. У меня каждая минута на счёту.
   Тванго подозрительно стоял в стороне и смотрел, как Кугель процеживает третье ведро ила.
   — И все-таки в этом деле с Гукином что-то не так. Как он мог вообразить «Фейерверк» в таких подробностях?
   — Ба! — воскликнул Кугель. — Я не могу тратить время на размышления о фантазиях Гукина.
   — Хватит, Кугель! Меня не интересует твоё мнение. Ровно через семь минут ты должен убирать прачечную.
   В середине дня во Флютик прибыл господин Сольдинк из фирмы «Сольдинк и Меркантайдес». Кугель провёл его в мастерскую Тванго, а затем занялся чем-то неподалёку, пока Сольдинк и Тванго обсуждали пропавшие чешуи.
   Как и в прошлый раз, Сольдинк заявил, что на самом деле ему их не передавали, на основании чего потребовал полного возврата платежа.
   Тванго с негодованием отверг подобное предположение.
   — Это очень запутанное дело, — признал он. — В будущем нам стоит использовать раз и навсегда установленные процедуры.
   — Все это замечательно, но в настоящее время меня заботит не будущее, а прошлое. Где мои чешуйки?
   — Могу лишь ещё раз повторить, что вы дали расписку, произвели платёж и забрали их в свою повозку. Это неопровержимо! Вемиш подтвердил бы это, будь он жив!
   — Но Вемиш мёртв, и его свидетельство ничего не стоит!
   — Факты остаются фактами. Если вы хотите возместить свои убытки, вам остаётся классический способ, который ещё никого не подводил: поднимите цену для вашего покупателя. Переложите это бремя на него.
   — Вот это, по крайней мере, конструктивное предложение, — заметил Сольдинк. — Я обговорю это с Меркантайдесом. Между тем, мы вскоре собираемся отправить на юг смешанный груз на «Таланте» и хотели бы включить в него партию чешуи. Сможете ли вы подготовить ещё один заказ из четырех ящиков за день-два?
   Тванго побарабанил пухлым пальцем по подбородку:
   — Мне придётся работать сверхурочно, сортируя их и составляя описи; тем не менее, полагаю, что, используя все свои резервы, я смогу выполнить этот заказ за такое короткое время.
   — Нас это вполне устроит. Так и передам Меркантайдесу.
   Через два дня Кугель положил сто десять чешуек, большей частью «обычных», на рабочий стол Тванго.
   Тот в полном изумлении взглянул на своего управляющего:
   — Где ты это нашёл?
   — Кажется, я наткнулся на гнездо, откуда Вемиш добыл свои чешуйки. Этого, несомненно, хватит, чтобы закрыть мой счёт.
   Тванго, прищурившись, поглядел на добычу.
   — Минуточку, я взгляну на записи. Кугель, я вижу, ты все ещё должен мне тридцать пять терциев. Ты изрядно поиздержался в столовой, и я выявил дополнительные расходы, которые, возможно, ты забыл учесть.
   — Ну-ка, позвольте мне взглянуть в счета… Ничего не понимаю в этих записях.
   — Некоторые из них были сделаны Гарком и Гукином. Они, возможно, и вправду немного неразборчивы.
   Кугель с омерзением швырнул на пол счета.
   — Я настаиваю на тщательном, точном и разборчивом учёте!
   — Ты, Кугель, наглец и циник, — сквозь зубы процедил Тванго. — Это производит на меня не лучшее впечатление.
   — Давайте сменим тему, — как ни в чем небывало сказал Кугель. — Когда вы планируете в следующий раз встретиться с господином Сольдинком?
   — В ближайшем будущем. А что?
   — Мне было бы любопытно узнать о его методах торговли. Например, какую цену он запросил бы с Юкоуну за поистине редкую «особую», допустим, за «Разбивающий небеса фейерверк»?
   — Сомневаюсь, что господин Сольдинк передаст тебе такие сведения, — мрачно ответил Тванго. — Позволь узнать, чем вызван подобный интерес?
   — Да так, ничем особенным. Во время одной из наших бесед Вемиш теоретически предположил, что Сольдинк вполне мог бы предпочесть покупать дорогие «особые» прямо у ныряльщиков, освободив вас тем самым от значительной части нудной работы.
   Некоторое время Тванго шевелил губами, не в состоянии вымолвить ни слова. Наконец он проговорил:
   — Это совершенно нелепая идея, от начала до конца. Господин Сольдинк отказался бы покупать какие угодно чешуйки у таких сомнительных продавцов. Единственный уполномоченный посредник — это я, и лишь моя печать гарантирует подлинность. Каждая чешуйка должна быть аккуратно распознана и правильно занесена в опись.
   — А расходы ваших служащих? Они тоже аккуратно и правильно занесены в опись? Или мне все же стоит — только из совершенно праздного любопытства, разумеется, — задать этот вопрос господину Сольдинку?
   Тванго с сердитым выражением лица снова взялся за счёт Кугеля.
   — Естественно, нельзя никуда деться от небольших ошибок в ту или другую сторону. В конце концов, они уравновешивают друг друга… Да, я действительно вижу здесь ошибку — Гарк не туда поставил десятичную запятую. Придётся велеть ему быть более точным. А тебе пора бы готовить чай Йеллегу и Малзеру. Отучайся от своей медлительности! Мы во Флютике не любим копуш!
   Кугель неторопливо направился к пруду. Была середина необычайно морозного дня, и странные черно-пурпурные облака скрывали раздутое красное солнце. Северный ветер покрывал рябью поверхность ила; Кугель поёжился и поплотнее запахнул плащ.
   Гладь пруда разошлась, оттуда вынырнул Йеллег со скрюченными руками и начал пробиваться к берегу сквозь липкий ил. Он рассмотрел свою добычу, но обнаружил лишь гальку, тут же с омерзением отброшенную прочь. Малзер на четвереньках выкарабкался на берег и присоединился к Йеллегу; оба побежали к сараю, но лишь для того, чтобы вновь выбежать оттуда в дикой ярости.
   — Кугель? Где наш чай? Костёр давно потух! Есть у тебя совесть или нет?
   Кугель побрёл к хижине, куда его угрожающе теснили ныряльщики. Йеллег потряс увесистым кулаком прямо перед носом Кугеля:
   — В последнее время ты совсем распустился! Пожалуй, стоит поколотить тебя и бросить в пруд!
   — Минуточку, — сказал Кугель. — Позвольте, я разожгу костёр, поскольку я и сам замёрз. Малзер, займись чаем, если ты, конечно, не против.
   Потеряв дар речи от ярости, два ныряльщика стояли позади, пока Кугель разводил огонь.
   — А теперь, — объявил Кугель, — вы, думаю, обрадуетесь, узнав, что я наткнулся на богатое гнездо чешуек. Я погасил свой счёт, и теперь Бильберд— садовник будет подавать вам чай и разжигать костёр.
   Йеллег спросил сквозь зубы:
   — А ты что же, оставляешь свою должность?
   — Вовсе нет. Я собираюсь продолжать службу, по крайней мере, ещё немного, в качестве консультанта.
   — Я озадачен, — проговорил Малзер. — Как тебе удалось найти так много чешуек за такое короткое время?
   Кугель с улыбкой пожал плечами.
   — Ловкость, ну и капелька везения.
   — Но все же больше везения, не правда ли? Вемишу точно так же повезло.
   — Ах, бедняга Вемиш! Он долго и упорно работал на свою удачу! Моя пришла быстрее. Я — счастливчик.
   Йеллег задумчиво проговорил:
   — Любопытное стечение обстоятельств! Пропадает четыре ящика чешуек. Потом Вемиш погашает свой долг. Потом приходят Гарк и Гукин со своими кривыми руками, и Вемиш прыгает с крыши. Затем честный и усердный Кугель расплачивается со своими счетами, хотя он ловит чешуйки всего лишь по часу в день.
   — И вправду любопытно, — поддакнул Малзер. — Интересно, где могут быть пропавшие чешуйки.
   — Вот и мне тоже интересно, — не преминул вставить Йеллег.
   Кугель сказал с мягким укором:
   — Возможно, у вас есть время ловить ворон, а мне надо вылавливать чешую.
   Кугель вернулся к своему ялику и процедил ещё несколько вёдер ила. Йеллег и Малзер решили больше не работать, поскольку каждый из них и так выловил по три чешуйки. Одевшись, они остались на берегу пруда и стали смотреть, как работает Кугель, о чем-то перешёптываясь между собой.
   После ужина Йеллег и Малзер продолжили свой разговор, время от времени бросая взгляды на Кугеля. Через некоторое время Йеллег стукнул кулаком по ладони другой руки, как будто ему в голову неожиданно пришла новая мысль, которую он немедленно сообщил Малзеру. Затем оба многозначительно кивнули и снова взглянули на Кугеля.
   На следующее утро, когда Кугель трудился над своим ситом, ныряльщики направились в сад. Каждый нёс по лилии, которую затем положил на могилу Вемиша. Кугель насторожённо следил за ними уголком глаза. Ни Малзер, ни Йеллег не обратили особого внимания на его собственную могилу, если не считать того, что Малзер по пути назад упал в яму. Йеллег помог товарищу выбраться, и оба вернулись к пруду, чтобы заняться своей работой.
   Кугель побежал к могиле и глянул вниз. Земля осыпалась с боковой стороны, и не исключено, что внимательный взгляд смог бы разглядеть там обнажившийся угол ящика.
   Кугель в задумчивости дёрнул себя за подбородок. Ящик не особенно бросался в глаза. Малзер, сконфуженный своим неловким падением, по всей вероятности, не заметил его. По меньшей мере, это было вполне разумное предположение. Тем не менее, было бы предусмотрительным перепрятать чешуи куда-нибудь в другое место. Да, именно так он и поступит при первой же возможности.
   Выйдя в своём ялике на середину пруда, Кугель наполнил бадью; затем, вернувшись на берег, прицедил грязь, обнаружив в решете пару «обычных».
   Тванго вызвал Кугеля в свой кабинет.
   — Кугель, завтра ровно в полдень мы отгружаем четыре ящика лучших чешуек. Пойди в плотницкую и сколоти четыре крепких ящика. Потом вычисти тележку, смажь колёса, ну и вообще приведи её в порядок, чтобы все было в лучшем виде. На этот раз мы не должны допустить ни единой оплошности.
   — Не волнуйтесь, Все будет в порядке. — заверил хозяина Кугель.
   В полдень Сольдинк со своими компаньонами Ринкзом и Джорнулком остановили повозку у ворот Флютика. Кугель вежливо поприветствовал их и провёл в мастерскую.
   Тванго, несколько уязвлённый тем, с какой внимательностью Сольдинк оглядел пол, стены и потолок, резко проговорил:
   — Джентльмены, на столе вы можете видеть чешуи в количестве шестисот двадцати штук, как «обычные», так и «особые», что соответствует указанному в этом счёте. Первым делом осмотрим, проверим и упакуем «особые».
   Сольдинк указал на Гарка и Гукина.
   — Я не буду ничего делать, пока здесь околачиваются эти черти. Полагаю, что они каким-то образом наложили проклятье не только на бедного Вемиша, но и на всех нас. А потом были таковы с нашими чешуйками.
   — Мне кажется, точка зрения Сольдинка не лишена здравого смысла, — заявил Кугель. — Гарк, Гукин, вон отсюда! Марш в сад — лягушек разгонять!
   — Это глупо и чересчур сурово, — возразил Тванго. — И все-таки если вы не можете без этого обойтись, мы будем очень признательны Гарку и Гукину, если они выйдут.
   Испепелив Кугеля взглядами, два уродца метнулись прочь из комнаты.
   Тванго принялся считать «особые» чешуйки, Сольдинк сверял их со счётом, а Кугель одну за другой укладывал их в ящик под бдительным взором Ринкза и Джорнулка. Затем точно таким же образом были уложены «обычные». Под пристальными взглядами всех остальных Кугель установил крышки на ящики, плотно закрепил их и поставил груз на тележку.
   — А теперь, — возвестил Кугель, — пока я везу ящики отсюда до повозки, главная ответственность за них лежит на мне, и я должен настоять на том, чтобы при свидетелях запечатать их воском, на котором я поставлю свою подпись. Таким образом, я и все остальные могут быть уверены в том, что ящики, которые мы здесь упаковали и поставили на тележку, в целости и сохранности будут доставлены к повозке.
   — Благоразумная предосторожность, — согласился Тванго. — Мы все будем свидетелями.
   Кугель запечатал ящики, нацарапал свою подпись на твердеющем воске и ремнями привязал коробки, объяснив:
   — Необходимо принять меры, чтобы вибрация или непредвиденный толчок не сдвинули с места один из ящиков, что может повредить содержимое.
   — Молодец, Кугель! Все готовы?
   — Так точно. Ринкз и Джорнулк, идите первыми, чтобы убедиться, что на дороге нет препятствий. Сольдинк, вы пойдёте на пять шагов впереди тележки. Я буду толкать тележку, а Тванго пойдёт на пять шагов позади. Так мы сможем совершенно безопасно доставить чешуйки к повозке.