Страница:
Вил кивнул - он подумал то же самое - и продолжал считывать информацию
с центрального дисплея.
Дорогая Леля, прошел уже сто восемьдесят один день с тех пор, как я
осталась одна, - и это единственное, в чем я уверена.
То, что я начала дневник, в некотором смысле является признанием
поражения. До сих пор я вела тщательный учет времени - мне казалось, что
этого будет вполне достаточно. Ты помнишь, мы планировали мерцающий цикл в
девяносто дней. Вчера должно было произойти второе мерцание, однако я ничего
не видела.
Поэтому сегодня я решила, что нужно смотреть на вещи отстраненно. (Как
спокойно я об этом говорю; вчера я только и делала, что плакала.) Я очень
многое должна рассказать тебе, Леля. Ты ведь знаешь мою любовь к разговорам.
Самое трудное - процесс письма. Я просто не понимаю, как могла развиваться
цивилизация, если на письменность приходилось затрачивать такие усилия. Эту
кору находить совсем не трудно, но я боюсь, что она будет плохо сохраняться,
Об этом следует подумать. Сделать "чернила" тоже оказалось не очень сложным.
Но тростниковое перо оставляет кляксы. А если я напишу что-нибудь не то,
приходится закрашивать ошибки. (Теперь я понимаю, почему каллиграфия
считалась высоким искусством.) Чтобы записать даже самые простые вещи,
требуется уйма времени. Однако мое положение имеет определенное
преимущество: у меня уйма свободного времени. У меня его сколько угодно.
Воспроизведенный оригинал показал неуклюжие печатные буквы и
многочисленные зачеркивания. Интересно, подумал Вил, сколько времени
понадобилось Марте, чтобы выработать изящный почерк, который он видел в
конце дневника.
Когда ты будешь это читать, ты скорее всего уже получишь ответы на все
вопросы (надеюсь, непосредственно от меня!), но я хочу рассказать тебе то,
что помню я.
У Робинсонов была вечеринка. Я ушла довольно рано, поскольку так
разозлилась на Дона, что мне хотелось плюнуть ему прямо в лицо. Знаешь, они
сделали нам кучу гадостей. Так или иначе, уже прошел Час ведьм, и я шла по
лесной тропинке в сторону нашего дома, Фред находился примерно на высоте
пяти метров, немного впереди меня; я помню, что лунный свет отражался от его
корпуса.
Фред?.. Компьютер объяснил, что так Марта называла своего
робота-защитника. Раньше Вил и не подозревал, что у робота может быть имя.
Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из выстехов обращался к роботам по
имени. С другой стороны, если немного подумать, в этом не было ничего
удивительного; выстехи обычно общались со своими механическими приятелями
через обручи.
Благодаря Фреду я могла наблюдать за окрестностями. За мной никто не
следил. До нашего замка было около часа ходьбы. У меня на это ушло даже
больше времени. Мне хотелось успокоиться к тому моменту, когда мы с тобой
станем разговаривать о Доне и его замыслах. Я уже почти подошла к ступеням
нашего замка, когда это произошло. Фред ничего не заметил. Ослепительная
вспышка, и он рухнул на траву. Впервые в жизни я не получила никакого
сигнала об опасности.
Огромные ступеньки передо мной исчезли, а на меня смотрело мое
отражение. Фред лежал у самого края пузыря. Стасисное поле разрезало его
пополам.
Мы пережили с тобой нелегкие времена, Леля, - к примеру, когда
сражались с осквернителями могил. Они были такими сильными... Мне казалось,
что наша битва будет продолжаться пятьдесят мегалет и все погубит. Ты,
конечно, помнишь, какой я была, когда все закончилось. То, что случилось,
ударило меня гораздо сильнее. Наверное, на время я просто обезумела. Я
твердила себе, что все это дурной сон. (Даже сейчас, шесть месяцев спустя,
мне иногда кажется, что лучшего объяснения найти невозможно.) Я побежала
вдоль пузыря. Все осталось как прежде, вокруг царили тишина и покой, только
у меня больше не было Фреда, который обеспечивал вид сверху. Диаметр пузыря
достигал нескольких сотен метров. Его поверхность уходила в землю сразу за
огромными ступенями нашего замка. Похоже, это был тот самый пузырь, который
мы с тобой вместе спланировали.
Так вот, если ты читаешь эти записи, значит, тебе известно и остальное.
Поместье Робинсонов было накрыто пузырем. И дом Тенета. Мне понадобилось три
дня, чтобы обойти Королев: все дома прятались под пузырями. Совсем как мы
планировали, если не считать двух вещей: 1) бедняжку малышку Марту оставили
снаружи; 2) все оборудование и механизмы пребывали в стасисе.
Сперва я надеялась, что каждые девяносто дней контрольные автоматы
будут проверять состояние пузыря Мирников. Мне не приходило в голову ни
одного разумного объяснения случившегося. (Если честно, я до сих пор этого
не понимаю.) Впрочем, может быть, произошла одна из тех дурацких ошибок, над
которыми потом все весело смеются. Мне нужно было продержаться только три
месяца.
Вне стасиса, Леля, почти ничего нет. О спасении Фреда не могло быть и
речи. Глядя на небольшую кучу железок, в которую он превратился, я с
удивлением думала о том, что практически ничего не могла бы для него сделать
- даже если бы у меня был доступ к источникам энергии. В одном Моника Рейнс
права: лишившись машин, мы имеем все шансы превратиться в дикарей. Роботы
стали нашими руками. И это еще не самое страшное: без процессора и доступа к
базе данных я чувствую себя слабоумным инвалидом. Когда у меня возникает
какой-нибудь вопрос, ответ я могу получить исключительно в моем сером
веществе. Я вижу мир только своими собственными глазами, я ограничена в
пространстве и времени. Страшно представить себе, что раньше люди всю жизнь
находились в таком лоботомизированном состоянии! Впрочем, им было легче -
они не знали, чего лишены.
Однако в другом Моника ошибается: я не сидела сложа руки и не умирала
от голода. Тренировки по "спортивному выживанию" не прошли для меня даром.
Робинсоны оставили кучу мусора на границе между нашими владениями. (Что
вполне понятно.) На первый взгляд там не было ничего особенно ценного: сотня
килограммов ненужных деталей, пруд с органическими отходами - меня чуть не
стошнило от одного его вида - и несколько алмазных резаков. Резаки оказались
достаточно острыми, чтобы ими подровнять волосы. Каждый весил около пятисот
граммов, и я насадила их на деревянные ручки. Кроме того, я нашла несколько
лопат на куче каменной пыли в самом центре города.
Помнишь, выбравшись из стасиса, мы заметили нескольких хищников? Если
они все еще здесь, то, вероятно, где-то прячутся. Прошло несколько недель, и
я начала себя чувствовать в относительной безопасности. Мои силки
срабатывали, хотя не всегда так хорошо, как во время спортивных
соревнований; природа еще не совсем оправилась после проведенной нами
операции по спасению пузыря Мирников. Как мы с тобой и планировали, южная
галерея замка осталась вне стасисного поля. (Тебе показалось, что она еще
недостаточно старая.) Это всего лишь голый камень, лестницы, башни и залы,
но из них получилось хорошее убежище.
Я не помнила, когда ожидалась очередная проверка, поэтому решила
послать тебе сообщение. У основания главной лестницы, между деревьями, я
построила большую раму и влажным пеплом вывела трехметровыми буквами надпись
"ПОМОГИТЕ". Монитор над библиотекой не может ее не заметить. Мне удалось
закончить работу за неделю до срока.
Девяностый день был в сто раз хуже, чем ожидание приговора суда. Я
сидела возле своего знака и наблюдала за собственным отражением на
поверхности пузыря. Леля, ничего не произошло! Цикл мерцания превышает три
месяца, или контрольные приборы вообще не делают проверки. Никогда в жизни
мое лицо не вызывало у меня такого отвращения, как в тот день, когда я
видела его в идеальном зеркале серебристой сферы.
Марта, естественно не сдалась. На следующих страницах она рассказывала
о том, как построила такие же сигнальные знаки возле домов всех выстехов.
Прошел сто восьмидесятый день, пузырь по-прежнему на своем месте. Я
ужасно много плакала. Мне так тебя не хватает. Игры в выживание - веселая
забава, однако наступает время, когда они надоедают.
Придется мне подготовиться к более долгому ожиданию. И сделать новые
знаки, ненадежнее прежних. Я хочу, чтобы они продержались по крайней мере
сто лет. Интересно, сколько выдержу я ? Без медицинского обеспечения люди
жили около века. Я поддерживала свой биологический возраст на уровне
двадцати пяти лет, так что мне осталось лет семьдесят пять. Не имея базы
данных, нельзя быть ни в чем уверенной, однако мне кажется, что семьдесят
пять - это нижняя граница. Должно ведь еще сохраниться действие моего
последнего омоложения. С другой стороны, старики были очень хрупкими, не так
ли ? Если мне придется заботиться о собственной безопасности и добывать себе
пищу, это может стать серьезным фактором.
Хорошо, настроимся на пессимистический лад. Предположим, я смогу
прожить только семьдесят лет. Каковы мои шансы на спасение ?
Можешь не сомневаться, я много об этом думала, Леля. Столько всего
зависит от того, чем была вызвана эта катастрофа, - а все ответы находятся с
твоей стороны пузыря. У меня есть идеи, но без базы данных я не могу даже
оценить, насколько они разумны".
Марта составила цепочку случайных ошибок, вследствие которых она
осталась вне пузыря, а все автоматическое оборудование - внутри. Кроме того,
она рассмотрела и те варианты недоразумений, которые привели бы к изменению
периодичности контрольного цикла. Однако единственным разумным объяснением
случившегося был саботаж; Марта не сомневалась, что кто-то решил ее убить.
Я не сильна в технической стороне вопроса, но вряд ли период мог быть
очень сильно увеличен. Кроме того, у нас есть электронное оборудование в
других местах: в зонах Лагранжа, рудниках Вест-Энда, возле пузыря Мирной
Власти. Если мне повезет, то в следующие семьдесят пять лет там будут
проведены проверки. А еще мне кажется, что мы оставили несколько
автоматических генераторов в реальном времени в Канаде. По-моему, в этом
времени существует перешеек, который ведет в Америку. Если я смогу туда
добраться, может быть, мне удастся спастись.
Так что большую часть времени меня не покидает оптимизм. Но представь,
что мне не повезло, и ничего не вышло. Значит, я стала жертвой убийцы, а еще
я опасная свидетельница. Хотя ты не получишь записей Фреда, посвященных
вечеринке у Робинсонов, тебе все равно про нее расскажут. Это единственная
зацепка, которая у меня есть.
Не допусти гибели нашей колонии, Леля.
Утро допроса Моники Рейнс началось не слишком удачно.
Бриерсона разбудил дом, оповестив его, что Делла уже ждет на улице. Вил
простонал, медленно пробуждаясь от тяжелых утренних снов, затем посмотрел на
часы и скривился.
- Прошу прощения. Я сейчас спущусь.
Собственно говоря, кто придумал, что нужно так рано начинать?.. Тут он
вспомнил, что сам и принял это решение и что оно каким-то образом связано с
временными зонами.
После душа стало немного легче. На кухне в глаза бросилась коробка
продуктов в яркой разноцветной упаковке. Пятьдесят миллионов лет... Говоря,
что обеспечивают колонию уровнем жизни двадцать первого века, Королевы не
шутили. Автоматические фабрики работали по тем же программам. Однако
ощущение было скорее странным, чем приятным. Вил засунул коробку в сумку.
Почему-то он решил, что должен взять побольше еды, ведь они с Деллой
отправляются чуть ли не на другой конец мира. Впрочем, наверняка они
вернутся назад через пять часов, даже завтрак не стоило брать с собой. Вил
дал последние инструкции домашним автоматам и вышел в утреннюю прохладу.
Утро было таким прекрасным, что любители подольше поспать вполне могли
бы принять решение изменить своим привычкам, если бы только смогли так рано
проснуться. В лучах солнца зелень вокруг дома казалась особенно яркой и
сочной. Все вокруг сверкало чистотой и первозданной прелестью. Вил перешел
через заросшую мхом улицу к закрытому флайеру Лу. Два робота-защитника -
один от Елены и один от Деллы - покинули посты над домом и медленно поплыли
вслед за ним.
- Эй, Вил! Подожди минуточку. - Дилип Дазгубта, стоявший возле своего
дома, помахал ему рукой. - Куда это ты направляешься?
- В Калафию, - крикнул Вил.
- Ого! - воскликнул Рохан.
Братья уже успели встать и одеться. Они подбежали к Вилу.
- Продолжаешь расследовать убийство? - спросил Дилип.
- Ты ужасно выглядишь, Вил, - сообщил Рохан. Бриерсон проигнорировал
заявление Рохана.
- Угу. Мы летим повидать Монику Рейнс.
- О! Так она под подозрением?
- Нет. Нам нужно установить кое-какие факты, Дилип. Я хочу поговорить
со всеми выстехами.
- Ясно...
Дилип был явно разочарован, как болельщик, любимая команда которого не
оправдывает ожиданий. Еще несколько дней назад к этому разочарованию
примешивался бы страх. Все тогда были на взводе, полагая, что гибель Марты
является лишь прелюдией к массированной атаке на их поселение.
- Вил, я не шучу. - Рохана совсем не просто сбить с толку. - Ты и в
самом деле ужасно выглядишь. И дело не в том, что сейчас еще очень рано и
все такое. Не позволяй этому проклятому расследованию полностью поглотить
тебя. Ты начинаешь отдаляться от друзей. Нельзя все время проводить в
одиночестве, Вил... Сегодня, например, мы собираемся на большую рыбалку у
Северного побережья. Ее организовали Мирники. С нами поедет этот тип Генет -
на случай, если попадется что-нибудь такое, с чем мы не сможем справиться.
Честно говоря, я не понимаю, почему у правительства такая плохая репутация.
И Мирники, и ребята из Нью-Мексико объединены в нечто вроде клуба или
студенческого братства. Они так дружески общаются со всеми.
И не забывай, Вил, мы начинаем здесь новую жизнь. Большая часть
человеческой расы связана с одной из этих двух групп. Там полно женщин и
симпатичных ребят, с которыми приятно пообщаться.
Бриерсон улыбнулся: он был смущен и немного тронут вниманием и заботой
Дилипа и Рохана.
- Вы правы. Мне не следовало так отделяться от всех. Рохан похлопал его
по плечу.
- Послушай, если освободишься днем, то попроси эту Лу высадить тебя на
Северном побережье. Могу спорить, что веселье будет еще в самом разгаре.
- Договорились!
Вил повернулся и пошел к флайеру Лу. В чем-то братья Дазгубта были
правы. Однако во многом они жестоко ошибались. Вил улыбнулся, когда
представил себе, что сказал бы Стив Фрейли, услышав, как республику
Нью-Мексико сравнивают с клубом.
- Доброе утро, Вил. - Лицо Лу ничего не выражало; казалось, она и не
заметила задержки. - Полтора "g" для тебя нормально?
- Конечно.
Бриерсон уселся в кресло. Вот уж Делла точно не будет задавать вопросов
о его настроении. Похоже, она понимала только слезы, смех и улыбка - нюансы
для нее не существовали.
Вил нервничал, а теперь из-за ускорения флайера стал испытывать еще и
физические неудобства. Прошлой ночью он собрал с помощью Грин-Инка сведения
о своей семье вплоть до конца двадцать второго столетия. Вил гордился своими
детьми. Анна стала астронавтом; Билли выбрал, карьеру полицейского, а в
зрелом возрасте начал писать книги. Вирджиния так больше и не вышла замуж.
Все трое исчезли в двадцать третьем столетии вместе с родителями Вила,
сестрой и остальным человечеством.
В 2140 и в 2180 годах они послали ему самое лучшее оборудование для
выживания, какое только можно было купить за деньги - так сообщил Вилу
Грин-Инк. Все досталось мародерам, грабившим пузыри. Именно они в основном и
обитали на Земле в первые несколько мегалет после того, как Эпоха Человека
закончилась. Может, это и к лучшему. В посылках почти наверняка находились
семейные видеофильмы. Ему было бы очень тяжело их смотреть.
...Но все это время его преследовала тайная мечта: Вирджиния
направилась вслед за ним, во всяком случае после того, как их дети завели
собственные семьи. Странно: он молил бы ее не делать этого, однако теперь
почему-то чувствовал себя.., преданным.
Слабое посвистывание за окном уже давно стихло, но отнимающее силы
ускорение продолжалось. Внимание Вила вернулось к флайеру. Он посмотрел
вперед и увидел голубой океан с пятнышками облаков. Взглянул вверх сквозь
прозрачный колпак: голубая кромка Земли уходила в черное пространство
космоса. Машина стремительно поднималась - это было совсем не похоже на те
пологие траектории полетов, к которым он привык.
- Сколько еще? - с трудом выдавил из себя Вил.
- Довольно медленно, да? - вздохнула Делла. - Теперь, когда мы
окончательно перешли реальное время, Елена не хочет, чтобы мы использовали
ядерные двигатели вблизи от Земли. При таком ускорении до Северной Америки
еще полчаса.
Внизу быстро промелькнула цепь островов. Чуть позади Вил увидел двух
своих роботов-защитников, летевших следом.
- Я по-прежнему не совсем понимаю, почему ты так хотел поговорить с
мисс Рейнс. Она чем-то отличается от других? Вил пожал плечами.
- Я предпочитаю сначала допрашивать тех, кто не проявляет особого
энтузиазма. Она не согласилась прилететь к нам, я же не намерен вести
допросы по видео.
- Это разумно, - согласилась Делла. - Большинство из нас общается
исключительно по, каналам голографической связи... Однако из всех выстехов
Моника, пожалуй, наименее сильна. Не могу себе представить, что мисс Рейнс -
убийца.
Через несколько минут Делла развернула флайер. Некоторое время они
мчались, продолжая ускоряться, прямо в океан. Вил порадовался, что не успел
позавтракать. Когда машина вошла в атмосферу у западного побережья Калафии,
скорость заметно снизилась.
Калафия... Королевы удачно придумали название. Во времена Вила одним из
самых распространенных местных оскорблений было предсказание, что в один
прекрасный день вся Калифорния соскользнет в море. Однако этого так и не
произошло. На самом деле Калифорния поплыла по морю; подгоняемая
землетрясениями, она скользила вдоль впадины Сан-Андреас тысячелетие за
тысячелетием - пока все юго-западное побережье Северной Америки не
превратилось в остров длиной в полторы тысячи километров. Это действительно
была Калафия - огромный узкий остров, который испанские мореплаватели
обнаружили пятьдесят миллионов лет назад.
Последние несколько сотен километров флайер преодолел на бреющем
полете. Внизу быстро проносились пляжи, на севере и юге, насколько хватало
глаз, волны набегали на идеально чистый и гладкий песок. Нигде не было видно
ни городов, ни дорог. Мир находился сейчас в межледниковом периоде, очень
похожем на Эпоху Человека. Линия побережья действительно напоминала
Калифорнию. Эта картина не вызвала у Вила той ностальгии, которую он
почувствовал бы, увидев Мичиган, но все равно у него перехватило горло: они
с Вирджинией часто приезжали в Южную Калифорнию в конце девяностых годов
двадцать первого века, после того как правительство Азтлана прекратило свое
существование.
Флайер пролетел над холмами, поросшими вечнозелеными деревьями.
Полуденное солнце четко освещало зазубренный рельеф гор. За горными хребтами
растительность было серовато-зеленой, местами совсем сухой. А еще дальше
расстилалась прерия и Калафийский пролив.
- Ладно, давайте ваши дурацкие вопросы. - Моника Рейнс, не оглядываясь,
вела их в свою келью, так она сама называла это помещение. Вил и Делла
поспешили за ней. На Вила не произвела никакого впечатления резкость
художницы. Она никогда не делала секрета из того, что ей не нравятся
Королевы и она не одобряет их планов.
Деревянные ступени уходили в тенистый сумрак. Воздух наполнял аромат
мескитовых деревьев. Внизу, почти невидимая среди ветвей и дикого
виноградника, стояла небольшая хижина. Пол устилали толстые мягкие ковры, на
которых повсюду валялись подушки. С одной стороны комната не имела стены,
она выходила прямо на равнину. Вил увидел целую кучу оборудования -
оптического?..
- Я была бы вам очень признательна, если бы "вы постарались говорить
тихо, - сказала Моника. - Мы находимся меньше чем в ста метрах от гнезда
поджигателя.
Моника начала манипулировать своими приборами; на голове у нее не было
обруча. Дисплей вспыхнул, и они увидели двух.., стервятников? Птицы возились
возле небольшой кучи камней и веток. Картинка получилась не очень четкой
из-за того, что стояла жара - в воздухе повисло марево.
- А зачем вам телескоп? - тихо спросила Лу. - С помощью камер слежения
вы могли бы...
- Угу, ими я тоже пользуюсь. Покажите мне картинку, - велела Моника
неизвестно кому. Засветились экраны еще нескольких дисплеев. Картинки были
тусклыми даже в этой затемненной комнате. - Не люблю разбрасывать камеры;
они портят окружающую среду. Кроме того, у меня почти не осталось хороших
камер. - Моника показала пальцем на главный дисплей. - Если повезет,
птицы-драконы устроят для вас настоящее представление.
Птицы-драконы? Вил снова посмотрел на уродливые тела, голые головы и
шеи. Лично ему эти птицы очень напоминали стервятников. Существа
серовато-коричневого цвета прыгали вокруг кучи камней, время от времени
надуваясь, как индюки. Неподалеку Вил заметил еще одно такое же существо,
размером поменьше - оно просто сидело и наблюдало за происходящим. Верхняя
часть клювов поджигателей была острой как бритва.
Моника, скрестив ноги, уселась на тюку. Вил, чувствуя себя очень
неловко, устроился рядом и приготовил свой электронный блокнот. Делла Лу
бродила по комнате, разглядывая картины на стенах. Это были самые знаменитые
произведения Моники Рейнс:
"Смерть на велосипеде", "Смерть посещает парк аттракционов"... В 2050
году, когда был открыт секрет вечной молодости, эти картины пользовались
огромной популярностью - именно тогда люди поняли, что могут жить вечно,
теперь они могли умереть только от несчастного случая или насильственной
смертью. Неожиданно смерть превратилась в симпатичного старичка,
освободившегося от тяжкой многовековой ноши. Неумело сидя на велосипеде,
милый старичок проезжал по лесной дороге, а его коса выглядывала из-за
спины, словно флаг. Рядом с велосипедом бежали дети, радостно улыбаясь
доброму старичку. Вил прекрасно помнил эти картины; сам он тогда был еще
ребенком. Однако здесь, через пятьдесят миллионов лет после гибели
человечества, они показались ему странными и зловещими.
Он заставил себя сосредоточиться на Монике Рейнс.
- Вам известно, что Елена Королева назначила мисс Лу и меня
расследовать убийство Марты. Главным образом предполагалось, что я буду
разнюхивать все вокруг - как в старых детективных романах, - а Делла Лу
проанализирует полученные мной сведения при помощи имеющегося у нее
оборудования. Все это может показаться несерьезным, однако я всю жизнь
работал именно так: я хочу поговорить с вами и узнать, что вы думаете об
этом преступлении.
И попытаться выяснить, какое вы имели к нему отношение. Впрочем, вслух
Вил этого не сказал; он изо всех сил старался держаться как можно спокойнее
и увереннее.
- Вас никто не принуждает давать показания. Мы не можем заставить вас,
если вы сами не захотите, отвечать на наши вопросы.
Моника Рейнс скривилась.
- Вот что я думаю об этом убийстве, мистер Бриерсон: я не имею к нему
никакого отношения! А если изложить мою мысль понятными для вас словами, то
у меня нет мотива, поскольку меня совершенно не интересуют жалкие попытки
Королевых возродить человечество. Кроме того, я просто не в состоянии
совершить это преступление, потому что их защитные средства много
совершеннее моих.
- Но ведь вы же из числа выстехов.
- Лишь по времени моего запузырения. Когда я покинула цивилизацию, то
взяла с собой лишь самое необходимое. У меня не было электронного
оборудования, которое позволило бы построить фабрики по производству
роботов. Я могу путешествовать по воздуху и в космосе, и еще у меня есть
взрывчатые вещества, однако их ровно столько, сколько необходимо для
безопасного выхода из стасиса. - Моника махнула рукой в сторону Лу. - Ваша
партнерша может это подтвердить.
Делла ловко устроилась на ковре и положила подбородок на сложенные
ладони. Сейчас она была похожа на очень молоденькую девушку.
- Вы дадите мне просмотреть вашу базу данных?
- Да.
Делла Лу кивнула и стала увлеченно наблюдать за картинкой на экране
дисплея. Птицы перестали суетиться возле кучи камней и веток. Теперь они по
очереди бросали маленькие камешки в нечто похожее на гнездо. Вил ничего
подобного в жизни не видел. Птицы подходили к куче камней и веток и,
казалось, старательно там рылись. Потом одна птица брала в клюв маленький
блестящий камешек, движением головы посылала его прямо в середину кучи и
быстро взлетала в воздух.
Моника Рейнс проследила за взглядом Деллы и улыбнулась. Сейчас ее
улыбка была не такой циничной, как обычно.
- Обратите внимание, что птицы располагаются с наветренной стороны.
- Это поджигатели? - спросила Лу. Моника резко вскинула голову.
- Вы ведь обитатель космоса. Неужели вам приходилось видеть подобные
вещи?
- Да, однажды. Но это были.., не совсем птицы. Моника Рейнс помолчала
несколько мгновений; казалось, любопытство борется в ее душе с привычным
желанием смотреть на людей свысока. Любопытство потерпело поражение в
схватке, но, когда она снова заговорила, голос ее звучал гораздо
с центрального дисплея.
Дорогая Леля, прошел уже сто восемьдесят один день с тех пор, как я
осталась одна, - и это единственное, в чем я уверена.
То, что я начала дневник, в некотором смысле является признанием
поражения. До сих пор я вела тщательный учет времени - мне казалось, что
этого будет вполне достаточно. Ты помнишь, мы планировали мерцающий цикл в
девяносто дней. Вчера должно было произойти второе мерцание, однако я ничего
не видела.
Поэтому сегодня я решила, что нужно смотреть на вещи отстраненно. (Как
спокойно я об этом говорю; вчера я только и делала, что плакала.) Я очень
многое должна рассказать тебе, Леля. Ты ведь знаешь мою любовь к разговорам.
Самое трудное - процесс письма. Я просто не понимаю, как могла развиваться
цивилизация, если на письменность приходилось затрачивать такие усилия. Эту
кору находить совсем не трудно, но я боюсь, что она будет плохо сохраняться,
Об этом следует подумать. Сделать "чернила" тоже оказалось не очень сложным.
Но тростниковое перо оставляет кляксы. А если я напишу что-нибудь не то,
приходится закрашивать ошибки. (Теперь я понимаю, почему каллиграфия
считалась высоким искусством.) Чтобы записать даже самые простые вещи,
требуется уйма времени. Однако мое положение имеет определенное
преимущество: у меня уйма свободного времени. У меня его сколько угодно.
Воспроизведенный оригинал показал неуклюжие печатные буквы и
многочисленные зачеркивания. Интересно, подумал Вил, сколько времени
понадобилось Марте, чтобы выработать изящный почерк, который он видел в
конце дневника.
Когда ты будешь это читать, ты скорее всего уже получишь ответы на все
вопросы (надеюсь, непосредственно от меня!), но я хочу рассказать тебе то,
что помню я.
У Робинсонов была вечеринка. Я ушла довольно рано, поскольку так
разозлилась на Дона, что мне хотелось плюнуть ему прямо в лицо. Знаешь, они
сделали нам кучу гадостей. Так или иначе, уже прошел Час ведьм, и я шла по
лесной тропинке в сторону нашего дома, Фред находился примерно на высоте
пяти метров, немного впереди меня; я помню, что лунный свет отражался от его
корпуса.
Фред?.. Компьютер объяснил, что так Марта называла своего
робота-защитника. Раньше Вил и не подозревал, что у робота может быть имя.
Он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из выстехов обращался к роботам по
имени. С другой стороны, если немного подумать, в этом не было ничего
удивительного; выстехи обычно общались со своими механическими приятелями
через обручи.
Благодаря Фреду я могла наблюдать за окрестностями. За мной никто не
следил. До нашего замка было около часа ходьбы. У меня на это ушло даже
больше времени. Мне хотелось успокоиться к тому моменту, когда мы с тобой
станем разговаривать о Доне и его замыслах. Я уже почти подошла к ступеням
нашего замка, когда это произошло. Фред ничего не заметил. Ослепительная
вспышка, и он рухнул на траву. Впервые в жизни я не получила никакого
сигнала об опасности.
Огромные ступеньки передо мной исчезли, а на меня смотрело мое
отражение. Фред лежал у самого края пузыря. Стасисное поле разрезало его
пополам.
Мы пережили с тобой нелегкие времена, Леля, - к примеру, когда
сражались с осквернителями могил. Они были такими сильными... Мне казалось,
что наша битва будет продолжаться пятьдесят мегалет и все погубит. Ты,
конечно, помнишь, какой я была, когда все закончилось. То, что случилось,
ударило меня гораздо сильнее. Наверное, на время я просто обезумела. Я
твердила себе, что все это дурной сон. (Даже сейчас, шесть месяцев спустя,
мне иногда кажется, что лучшего объяснения найти невозможно.) Я побежала
вдоль пузыря. Все осталось как прежде, вокруг царили тишина и покой, только
у меня больше не было Фреда, который обеспечивал вид сверху. Диаметр пузыря
достигал нескольких сотен метров. Его поверхность уходила в землю сразу за
огромными ступенями нашего замка. Похоже, это был тот самый пузырь, который
мы с тобой вместе спланировали.
Так вот, если ты читаешь эти записи, значит, тебе известно и остальное.
Поместье Робинсонов было накрыто пузырем. И дом Тенета. Мне понадобилось три
дня, чтобы обойти Королев: все дома прятались под пузырями. Совсем как мы
планировали, если не считать двух вещей: 1) бедняжку малышку Марту оставили
снаружи; 2) все оборудование и механизмы пребывали в стасисе.
Сперва я надеялась, что каждые девяносто дней контрольные автоматы
будут проверять состояние пузыря Мирников. Мне не приходило в голову ни
одного разумного объяснения случившегося. (Если честно, я до сих пор этого
не понимаю.) Впрочем, может быть, произошла одна из тех дурацких ошибок, над
которыми потом все весело смеются. Мне нужно было продержаться только три
месяца.
Вне стасиса, Леля, почти ничего нет. О спасении Фреда не могло быть и
речи. Глядя на небольшую кучу железок, в которую он превратился, я с
удивлением думала о том, что практически ничего не могла бы для него сделать
- даже если бы у меня был доступ к источникам энергии. В одном Моника Рейнс
права: лишившись машин, мы имеем все шансы превратиться в дикарей. Роботы
стали нашими руками. И это еще не самое страшное: без процессора и доступа к
базе данных я чувствую себя слабоумным инвалидом. Когда у меня возникает
какой-нибудь вопрос, ответ я могу получить исключительно в моем сером
веществе. Я вижу мир только своими собственными глазами, я ограничена в
пространстве и времени. Страшно представить себе, что раньше люди всю жизнь
находились в таком лоботомизированном состоянии! Впрочем, им было легче -
они не знали, чего лишены.
Однако в другом Моника ошибается: я не сидела сложа руки и не умирала
от голода. Тренировки по "спортивному выживанию" не прошли для меня даром.
Робинсоны оставили кучу мусора на границе между нашими владениями. (Что
вполне понятно.) На первый взгляд там не было ничего особенно ценного: сотня
килограммов ненужных деталей, пруд с органическими отходами - меня чуть не
стошнило от одного его вида - и несколько алмазных резаков. Резаки оказались
достаточно острыми, чтобы ими подровнять волосы. Каждый весил около пятисот
граммов, и я насадила их на деревянные ручки. Кроме того, я нашла несколько
лопат на куче каменной пыли в самом центре города.
Помнишь, выбравшись из стасиса, мы заметили нескольких хищников? Если
они все еще здесь, то, вероятно, где-то прячутся. Прошло несколько недель, и
я начала себя чувствовать в относительной безопасности. Мои силки
срабатывали, хотя не всегда так хорошо, как во время спортивных
соревнований; природа еще не совсем оправилась после проведенной нами
операции по спасению пузыря Мирников. Как мы с тобой и планировали, южная
галерея замка осталась вне стасисного поля. (Тебе показалось, что она еще
недостаточно старая.) Это всего лишь голый камень, лестницы, башни и залы,
но из них получилось хорошее убежище.
Я не помнила, когда ожидалась очередная проверка, поэтому решила
послать тебе сообщение. У основания главной лестницы, между деревьями, я
построила большую раму и влажным пеплом вывела трехметровыми буквами надпись
"ПОМОГИТЕ". Монитор над библиотекой не может ее не заметить. Мне удалось
закончить работу за неделю до срока.
Девяностый день был в сто раз хуже, чем ожидание приговора суда. Я
сидела возле своего знака и наблюдала за собственным отражением на
поверхности пузыря. Леля, ничего не произошло! Цикл мерцания превышает три
месяца, или контрольные приборы вообще не делают проверки. Никогда в жизни
мое лицо не вызывало у меня такого отвращения, как в тот день, когда я
видела его в идеальном зеркале серебристой сферы.
Марта, естественно не сдалась. На следующих страницах она рассказывала
о том, как построила такие же сигнальные знаки возле домов всех выстехов.
Прошел сто восьмидесятый день, пузырь по-прежнему на своем месте. Я
ужасно много плакала. Мне так тебя не хватает. Игры в выживание - веселая
забава, однако наступает время, когда они надоедают.
Придется мне подготовиться к более долгому ожиданию. И сделать новые
знаки, ненадежнее прежних. Я хочу, чтобы они продержались по крайней мере
сто лет. Интересно, сколько выдержу я ? Без медицинского обеспечения люди
жили около века. Я поддерживала свой биологический возраст на уровне
двадцати пяти лет, так что мне осталось лет семьдесят пять. Не имея базы
данных, нельзя быть ни в чем уверенной, однако мне кажется, что семьдесят
пять - это нижняя граница. Должно ведь еще сохраниться действие моего
последнего омоложения. С другой стороны, старики были очень хрупкими, не так
ли ? Если мне придется заботиться о собственной безопасности и добывать себе
пищу, это может стать серьезным фактором.
Хорошо, настроимся на пессимистический лад. Предположим, я смогу
прожить только семьдесят лет. Каковы мои шансы на спасение ?
Можешь не сомневаться, я много об этом думала, Леля. Столько всего
зависит от того, чем была вызвана эта катастрофа, - а все ответы находятся с
твоей стороны пузыря. У меня есть идеи, но без базы данных я не могу даже
оценить, насколько они разумны".
Марта составила цепочку случайных ошибок, вследствие которых она
осталась вне пузыря, а все автоматическое оборудование - внутри. Кроме того,
она рассмотрела и те варианты недоразумений, которые привели бы к изменению
периодичности контрольного цикла. Однако единственным разумным объяснением
случившегося был саботаж; Марта не сомневалась, что кто-то решил ее убить.
Я не сильна в технической стороне вопроса, но вряд ли период мог быть
очень сильно увеличен. Кроме того, у нас есть электронное оборудование в
других местах: в зонах Лагранжа, рудниках Вест-Энда, возле пузыря Мирной
Власти. Если мне повезет, то в следующие семьдесят пять лет там будут
проведены проверки. А еще мне кажется, что мы оставили несколько
автоматических генераторов в реальном времени в Канаде. По-моему, в этом
времени существует перешеек, который ведет в Америку. Если я смогу туда
добраться, может быть, мне удастся спастись.
Так что большую часть времени меня не покидает оптимизм. Но представь,
что мне не повезло, и ничего не вышло. Значит, я стала жертвой убийцы, а еще
я опасная свидетельница. Хотя ты не получишь записей Фреда, посвященных
вечеринке у Робинсонов, тебе все равно про нее расскажут. Это единственная
зацепка, которая у меня есть.
Не допусти гибели нашей колонии, Леля.
Утро допроса Моники Рейнс началось не слишком удачно.
Бриерсона разбудил дом, оповестив его, что Делла уже ждет на улице. Вил
простонал, медленно пробуждаясь от тяжелых утренних снов, затем посмотрел на
часы и скривился.
- Прошу прощения. Я сейчас спущусь.
Собственно говоря, кто придумал, что нужно так рано начинать?.. Тут он
вспомнил, что сам и принял это решение и что оно каким-то образом связано с
временными зонами.
После душа стало немного легче. На кухне в глаза бросилась коробка
продуктов в яркой разноцветной упаковке. Пятьдесят миллионов лет... Говоря,
что обеспечивают колонию уровнем жизни двадцать первого века, Королевы не
шутили. Автоматические фабрики работали по тем же программам. Однако
ощущение было скорее странным, чем приятным. Вил засунул коробку в сумку.
Почему-то он решил, что должен взять побольше еды, ведь они с Деллой
отправляются чуть ли не на другой конец мира. Впрочем, наверняка они
вернутся назад через пять часов, даже завтрак не стоило брать с собой. Вил
дал последние инструкции домашним автоматам и вышел в утреннюю прохладу.
Утро было таким прекрасным, что любители подольше поспать вполне могли
бы принять решение изменить своим привычкам, если бы только смогли так рано
проснуться. В лучах солнца зелень вокруг дома казалась особенно яркой и
сочной. Все вокруг сверкало чистотой и первозданной прелестью. Вил перешел
через заросшую мхом улицу к закрытому флайеру Лу. Два робота-защитника -
один от Елены и один от Деллы - покинули посты над домом и медленно поплыли
вслед за ним.
- Эй, Вил! Подожди минуточку. - Дилип Дазгубта, стоявший возле своего
дома, помахал ему рукой. - Куда это ты направляешься?
- В Калафию, - крикнул Вил.
- Ого! - воскликнул Рохан.
Братья уже успели встать и одеться. Они подбежали к Вилу.
- Продолжаешь расследовать убийство? - спросил Дилип.
- Ты ужасно выглядишь, Вил, - сообщил Рохан. Бриерсон проигнорировал
заявление Рохана.
- Угу. Мы летим повидать Монику Рейнс.
- О! Так она под подозрением?
- Нет. Нам нужно установить кое-какие факты, Дилип. Я хочу поговорить
со всеми выстехами.
- Ясно...
Дилип был явно разочарован, как болельщик, любимая команда которого не
оправдывает ожиданий. Еще несколько дней назад к этому разочарованию
примешивался бы страх. Все тогда были на взводе, полагая, что гибель Марты
является лишь прелюдией к массированной атаке на их поселение.
- Вил, я не шучу. - Рохана совсем не просто сбить с толку. - Ты и в
самом деле ужасно выглядишь. И дело не в том, что сейчас еще очень рано и
все такое. Не позволяй этому проклятому расследованию полностью поглотить
тебя. Ты начинаешь отдаляться от друзей. Нельзя все время проводить в
одиночестве, Вил... Сегодня, например, мы собираемся на большую рыбалку у
Северного побережья. Ее организовали Мирники. С нами поедет этот тип Генет -
на случай, если попадется что-нибудь такое, с чем мы не сможем справиться.
Честно говоря, я не понимаю, почему у правительства такая плохая репутация.
И Мирники, и ребята из Нью-Мексико объединены в нечто вроде клуба или
студенческого братства. Они так дружески общаются со всеми.
И не забывай, Вил, мы начинаем здесь новую жизнь. Большая часть
человеческой расы связана с одной из этих двух групп. Там полно женщин и
симпатичных ребят, с которыми приятно пообщаться.
Бриерсон улыбнулся: он был смущен и немного тронут вниманием и заботой
Дилипа и Рохана.
- Вы правы. Мне не следовало так отделяться от всех. Рохан похлопал его
по плечу.
- Послушай, если освободишься днем, то попроси эту Лу высадить тебя на
Северном побережье. Могу спорить, что веселье будет еще в самом разгаре.
- Договорились!
Вил повернулся и пошел к флайеру Лу. В чем-то братья Дазгубта были
правы. Однако во многом они жестоко ошибались. Вил улыбнулся, когда
представил себе, что сказал бы Стив Фрейли, услышав, как республику
Нью-Мексико сравнивают с клубом.
- Доброе утро, Вил. - Лицо Лу ничего не выражало; казалось, она и не
заметила задержки. - Полтора "g" для тебя нормально?
- Конечно.
Бриерсон уселся в кресло. Вот уж Делла точно не будет задавать вопросов
о его настроении. Похоже, она понимала только слезы, смех и улыбка - нюансы
для нее не существовали.
Вил нервничал, а теперь из-за ускорения флайера стал испытывать еще и
физические неудобства. Прошлой ночью он собрал с помощью Грин-Инка сведения
о своей семье вплоть до конца двадцать второго столетия. Вил гордился своими
детьми. Анна стала астронавтом; Билли выбрал, карьеру полицейского, а в
зрелом возрасте начал писать книги. Вирджиния так больше и не вышла замуж.
Все трое исчезли в двадцать третьем столетии вместе с родителями Вила,
сестрой и остальным человечеством.
В 2140 и в 2180 годах они послали ему самое лучшее оборудование для
выживания, какое только можно было купить за деньги - так сообщил Вилу
Грин-Инк. Все досталось мародерам, грабившим пузыри. Именно они в основном и
обитали на Земле в первые несколько мегалет после того, как Эпоха Человека
закончилась. Может, это и к лучшему. В посылках почти наверняка находились
семейные видеофильмы. Ему было бы очень тяжело их смотреть.
...Но все это время его преследовала тайная мечта: Вирджиния
направилась вслед за ним, во всяком случае после того, как их дети завели
собственные семьи. Странно: он молил бы ее не делать этого, однако теперь
почему-то чувствовал себя.., преданным.
Слабое посвистывание за окном уже давно стихло, но отнимающее силы
ускорение продолжалось. Внимание Вила вернулось к флайеру. Он посмотрел
вперед и увидел голубой океан с пятнышками облаков. Взглянул вверх сквозь
прозрачный колпак: голубая кромка Земли уходила в черное пространство
космоса. Машина стремительно поднималась - это было совсем не похоже на те
пологие траектории полетов, к которым он привык.
- Сколько еще? - с трудом выдавил из себя Вил.
- Довольно медленно, да? - вздохнула Делла. - Теперь, когда мы
окончательно перешли реальное время, Елена не хочет, чтобы мы использовали
ядерные двигатели вблизи от Земли. При таком ускорении до Северной Америки
еще полчаса.
Внизу быстро промелькнула цепь островов. Чуть позади Вил увидел двух
своих роботов-защитников, летевших следом.
- Я по-прежнему не совсем понимаю, почему ты так хотел поговорить с
мисс Рейнс. Она чем-то отличается от других? Вил пожал плечами.
- Я предпочитаю сначала допрашивать тех, кто не проявляет особого
энтузиазма. Она не согласилась прилететь к нам, я же не намерен вести
допросы по видео.
- Это разумно, - согласилась Делла. - Большинство из нас общается
исключительно по, каналам голографической связи... Однако из всех выстехов
Моника, пожалуй, наименее сильна. Не могу себе представить, что мисс Рейнс -
убийца.
Через несколько минут Делла развернула флайер. Некоторое время они
мчались, продолжая ускоряться, прямо в океан. Вил порадовался, что не успел
позавтракать. Когда машина вошла в атмосферу у западного побережья Калафии,
скорость заметно снизилась.
Калафия... Королевы удачно придумали название. Во времена Вила одним из
самых распространенных местных оскорблений было предсказание, что в один
прекрасный день вся Калифорния соскользнет в море. Однако этого так и не
произошло. На самом деле Калифорния поплыла по морю; подгоняемая
землетрясениями, она скользила вдоль впадины Сан-Андреас тысячелетие за
тысячелетием - пока все юго-западное побережье Северной Америки не
превратилось в остров длиной в полторы тысячи километров. Это действительно
была Калафия - огромный узкий остров, который испанские мореплаватели
обнаружили пятьдесят миллионов лет назад.
Последние несколько сотен километров флайер преодолел на бреющем
полете. Внизу быстро проносились пляжи, на севере и юге, насколько хватало
глаз, волны набегали на идеально чистый и гладкий песок. Нигде не было видно
ни городов, ни дорог. Мир находился сейчас в межледниковом периоде, очень
похожем на Эпоху Человека. Линия побережья действительно напоминала
Калифорнию. Эта картина не вызвала у Вила той ностальгии, которую он
почувствовал бы, увидев Мичиган, но все равно у него перехватило горло: они
с Вирджинией часто приезжали в Южную Калифорнию в конце девяностых годов
двадцать первого века, после того как правительство Азтлана прекратило свое
существование.
Флайер пролетел над холмами, поросшими вечнозелеными деревьями.
Полуденное солнце четко освещало зазубренный рельеф гор. За горными хребтами
растительность было серовато-зеленой, местами совсем сухой. А еще дальше
расстилалась прерия и Калафийский пролив.
- Ладно, давайте ваши дурацкие вопросы. - Моника Рейнс, не оглядываясь,
вела их в свою келью, так она сама называла это помещение. Вил и Делла
поспешили за ней. На Вила не произвела никакого впечатления резкость
художницы. Она никогда не делала секрета из того, что ей не нравятся
Королевы и она не одобряет их планов.
Деревянные ступени уходили в тенистый сумрак. Воздух наполнял аромат
мескитовых деревьев. Внизу, почти невидимая среди ветвей и дикого
виноградника, стояла небольшая хижина. Пол устилали толстые мягкие ковры, на
которых повсюду валялись подушки. С одной стороны комната не имела стены,
она выходила прямо на равнину. Вил увидел целую кучу оборудования -
оптического?..
- Я была бы вам очень признательна, если бы "вы постарались говорить
тихо, - сказала Моника. - Мы находимся меньше чем в ста метрах от гнезда
поджигателя.
Моника начала манипулировать своими приборами; на голове у нее не было
обруча. Дисплей вспыхнул, и они увидели двух.., стервятников? Птицы возились
возле небольшой кучи камней и веток. Картинка получилась не очень четкой
из-за того, что стояла жара - в воздухе повисло марево.
- А зачем вам телескоп? - тихо спросила Лу. - С помощью камер слежения
вы могли бы...
- Угу, ими я тоже пользуюсь. Покажите мне картинку, - велела Моника
неизвестно кому. Засветились экраны еще нескольких дисплеев. Картинки были
тусклыми даже в этой затемненной комнате. - Не люблю разбрасывать камеры;
они портят окружающую среду. Кроме того, у меня почти не осталось хороших
камер. - Моника показала пальцем на главный дисплей. - Если повезет,
птицы-драконы устроят для вас настоящее представление.
Птицы-драконы? Вил снова посмотрел на уродливые тела, голые головы и
шеи. Лично ему эти птицы очень напоминали стервятников. Существа
серовато-коричневого цвета прыгали вокруг кучи камней, время от времени
надуваясь, как индюки. Неподалеку Вил заметил еще одно такое же существо,
размером поменьше - оно просто сидело и наблюдало за происходящим. Верхняя
часть клювов поджигателей была острой как бритва.
Моника, скрестив ноги, уселась на тюку. Вил, чувствуя себя очень
неловко, устроился рядом и приготовил свой электронный блокнот. Делла Лу
бродила по комнате, разглядывая картины на стенах. Это были самые знаменитые
произведения Моники Рейнс:
"Смерть на велосипеде", "Смерть посещает парк аттракционов"... В 2050
году, когда был открыт секрет вечной молодости, эти картины пользовались
огромной популярностью - именно тогда люди поняли, что могут жить вечно,
теперь они могли умереть только от несчастного случая или насильственной
смертью. Неожиданно смерть превратилась в симпатичного старичка,
освободившегося от тяжкой многовековой ноши. Неумело сидя на велосипеде,
милый старичок проезжал по лесной дороге, а его коса выглядывала из-за
спины, словно флаг. Рядом с велосипедом бежали дети, радостно улыбаясь
доброму старичку. Вил прекрасно помнил эти картины; сам он тогда был еще
ребенком. Однако здесь, через пятьдесят миллионов лет после гибели
человечества, они показались ему странными и зловещими.
Он заставил себя сосредоточиться на Монике Рейнс.
- Вам известно, что Елена Королева назначила мисс Лу и меня
расследовать убийство Марты. Главным образом предполагалось, что я буду
разнюхивать все вокруг - как в старых детективных романах, - а Делла Лу
проанализирует полученные мной сведения при помощи имеющегося у нее
оборудования. Все это может показаться несерьезным, однако я всю жизнь
работал именно так: я хочу поговорить с вами и узнать, что вы думаете об
этом преступлении.
И попытаться выяснить, какое вы имели к нему отношение. Впрочем, вслух
Вил этого не сказал; он изо всех сил старался держаться как можно спокойнее
и увереннее.
- Вас никто не принуждает давать показания. Мы не можем заставить вас,
если вы сами не захотите, отвечать на наши вопросы.
Моника Рейнс скривилась.
- Вот что я думаю об этом убийстве, мистер Бриерсон: я не имею к нему
никакого отношения! А если изложить мою мысль понятными для вас словами, то
у меня нет мотива, поскольку меня совершенно не интересуют жалкие попытки
Королевых возродить человечество. Кроме того, я просто не в состоянии
совершить это преступление, потому что их защитные средства много
совершеннее моих.
- Но ведь вы же из числа выстехов.
- Лишь по времени моего запузырения. Когда я покинула цивилизацию, то
взяла с собой лишь самое необходимое. У меня не было электронного
оборудования, которое позволило бы построить фабрики по производству
роботов. Я могу путешествовать по воздуху и в космосе, и еще у меня есть
взрывчатые вещества, однако их ровно столько, сколько необходимо для
безопасного выхода из стасиса. - Моника махнула рукой в сторону Лу. - Ваша
партнерша может это подтвердить.
Делла ловко устроилась на ковре и положила подбородок на сложенные
ладони. Сейчас она была похожа на очень молоденькую девушку.
- Вы дадите мне просмотреть вашу базу данных?
- Да.
Делла Лу кивнула и стала увлеченно наблюдать за картинкой на экране
дисплея. Птицы перестали суетиться возле кучи камней и веток. Теперь они по
очереди бросали маленькие камешки в нечто похожее на гнездо. Вил ничего
подобного в жизни не видел. Птицы подходили к куче камней и веток и,
казалось, старательно там рылись. Потом одна птица брала в клюв маленький
блестящий камешек, движением головы посылала его прямо в середину кучи и
быстро взлетала в воздух.
Моника Рейнс проследила за взглядом Деллы и улыбнулась. Сейчас ее
улыбка была не такой циничной, как обычно.
- Обратите внимание, что птицы располагаются с наветренной стороны.
- Это поджигатели? - спросила Лу. Моника резко вскинула голову.
- Вы ведь обитатель космоса. Неужели вам приходилось видеть подобные
вещи?
- Да, однажды. Но это были.., не совсем птицы. Моника Рейнс помолчала
несколько мгновений; казалось, любопытство борется в ее душе с привычным
желанием смотреть на людей свысока. Любопытство потерпело поражение в
схватке, но, когда она снова заговорила, голос ее звучал гораздо