Страница:
Билл перевернулся на другой бок и захрапел. Вили очень тихо наполнил свой
мешок самыми маленькими и самыми ценными, с его точки зрения, предметами,
разложенными на столе. Ему было очень трудно сдержать свою жадность, но он
остановился, когда мешок был всего лишь наполовину заполнен. Пяти
килограммов вполне достаточно! Это все равно гораздо больше, чем старый
Эбенезер платил людям нделанте за целый год! Теперь оставалось выйти через
заднюю дверь, обойти пруд и подобраться к тайнику.
Вили тихонько вышел на веранду, и у него отчаянно забилось сердце.
Последняя возможность для призрака напасть на него.
Dio! "Dio! (исп.) - Господи!" Там на самом деле кто-то есть. Стараясь
не дышать, Вили замер на месте. Это был Нейсмит. Старик сидел в плетеном
кресле, завернувшись во что-то теплое, чтобы уберечься от ночной прохлады.
Казалось, Нейсмит смотрел на небо - не на луну, поскольку находился в тени,
- значит, это вовсе не засада. Тем не менее Вили покрепче сжал рукоятку ножа
и, подождав немного, снова двинулся вперед, в сторону пруда и подальше от
старика.
- Иди сюда и сядь рядом со мной, - не поворачивая головы, сказал
Нейсмит.
Вили чуть не бросился бежать, но потом сообразил, что если старик сидит
тут и рассматривает звезды, то и он вполне может объяснить свое появление на
веранде теми же причинами. Он опустил свой мешок с сокровищем в тень и
подошел к Нейсмиту.
- Вот так, хорошо. Садись. Что ты делаешь здесь так поздно, юноша?
- То же, что и вы, господин... Вышел посмотреть на звезды.
Что еще здесь мог делать старик?
- Хороший повод.
Тон оставался нейтральным, и Вили не мог сказать, нахмурился Нейсмит
или улыбнулся; ему едва был виден профиль старика. Рука Вили нервно сжалась
на рукояти ножа. Он никогда раньше никого не убивал, но ему было хорошо
известно, как наказывали за грабеж.
- Я не наслаждаюсь видом неба, как таковым, - продолжал Нейсмит, - хотя
оно очень красиво. Особенно я люблю утро и поздний вечер, потому что в это
время видны... - снова возникла характерная пауза, когда казалось, что он
ищет подходящее слово, - спутники. Видишь? Вот и сейчас можно разглядеть
сразу два.
Нейсмит показал ближе к зениту, а потом махнул рукой в сторону
горизонта. Вили проследил взглядом и увидел крошечное пятнышко света,
которое медленно и свободно скользило по темному небу. Слишком медленно для
самолета или, тем более, метеора: это была утренняя звезда, конечно. На
мгновение Вили почудилось, будто старик собирается показать ему что-то
действительно волшебное. Вили пожал плечами, и Нейсмит каким-то образом
умудрился заметить его жест.
- Не производит особого впечатления, да? Когда-то там находились люди.
Теперь нет.
Вили с трудом скрыл усмешку. Как такое может быть? Самолет по крайней
мере можно разглядеть, а эти маленькие огоньки похожи на бессмысленные
звезды. Но он ничего не сказал, и наступила долгая тишина.
- Ты не веришь мне, Вили? А ведь это правда. Там находились мужчины и
женщины - так высоко, что отсюда невозможно разглядеть форму их летательного
аппарата.
Вили расслабился, сидя на карточках перед стулом старика.
- Тогда, господин, я не понимаю, что держит их наверху. - Вили
постарался, чтобы его голос звучал кротко. - Даже самолет должен спускаться
вниз, чтобы заправиться топливом.
Нейсмит засмеялся.
- И я слышу это от мастера игры в "Селесту"! Подумай, Вили. Вся
вселенная - это грандиозная игра в "Селесту". Движущиеся пятнышки света на
самом деле вращаются вокруг Земли, точно так же, как планеты на дисплее.
Великий Бог! Вили плюхнулся на каменный пол. У него даже закружилась
голова. Небо больше никогда уже не будет прежним. В космологии Вили - до
этого момента - Земля была плоской. А теперь, совершенно неожиданно, он
обнаружил, что попал во внутренний космос "Селесты", где ему суждено
остаться навсегда и где нет ни верха, ни низа, а есть только источник мощных
сил тяготения - Земля, вокруг которой вращаются Луна и звезды. Теперь он не
мог не думать о бесконечном пространстве: он слишком хорошо представлял себе
"Селесту". Ему вдруг показалось, что он стремительно уменьшается,
превращаясь в нечто, мало отличающееся от нуля.
Его разум заметался в темноте, в мучительной сложности открывшихся
явлений, а над головой раскинулось ночное небо. Значит, все эти предметы
имеют собственную гравитацию, и все они движутся под влиянием, пусть даже
совсем небольшим, остальных объектов. Образ Солнечной системы, не слишком
отличающийся от реального, начал медленно формироваться перед мысленным
взором парнишки. Когда Вили наконец заговорил, его голос был тихим, и ему
больше не требовалось имитировать смирение.
- Выходит, игра показывает те путешествия, которые люди совершали на
самом деле? На Луну, на эти движущиеся звезды? Вы.., мы.., можем это делать?
- Мы могли это делать. Вили. Мы могли делать это и многое другое. Но не
можем теперь.
- Почему?
Вили вдруг показалось, что у него снова отобрали вселенную. И в его
голосе зазвучала мольба:
- Сначала виновата была Война. Пятьдесят лет назад там, наверху,
находились люди. Им оставалось либо голодать, либо возвращаться на Землю.
После Войны начались эпидемии. Теперь.., теперь мы опять способны это
сделать - иначе, чем тогда, но в принципе способны. Мы могли бы снова выйти
в космос.., если бы не Мирная Власть "Мирная Вселенная (исп.)". - Последние
два слова он произнес по-английски. Нейсмит помолчал немного и добавил:
- Mundopaz.
Вили посмотрел в небо. Мирная Власть. Она всегда казалась ему частью
вселенной, такой же далекой и равнодушной, как сами звезды. Он видел их
самолеты, а иногда и вертолеты. По большим шоссе каждые два или три часа
проезжали их грузовики. У них была обширная укрепленная территория в
Лос-Анджелесе. Нделанте али никогда не строили планов нападения на Мирную
Власть; они предпочитали грабить феодальные владения Азтлана. Даже лорды
Азтлана, наглые и самодовольные, неизменно говорили о Мирной Власти только в
нейтральных тонах. Ничего удивительного, что звезды у человечества украли
эти почти сверхъестественные силы. Да, теперь, когда Вили знал правду, это
показалось ему совершенно нестерпимым.
- Они принесли нам мир, Вили, но цена оказалась слишком высокой.
По небу пролетел метеор, и у Вили мелькнула мысль, не был ли и он
творением рук человека.
- Я сказал тебе, что нам следует поговорить, и сейчас для этого самый
подходящий момент. Я хочу, чтобы ты стал моим учеником. Но из этого ничего
не выйдет, если ты сам не захочешь. Мне почему-то кажется, что у нас разные
цели. Я думаю, ты жаждешь богатства - мне известно, что лежит в твоем мешке.
Я знаю, что находится у дерева, которое растет за прудом.
Голос Нейсмита звучал сдержанно и спокойно. Вили не мог отвести глаз от
той точки в небе, где исчез метеор. Все это было похоже на сон. В
Лос-Анджелесе его бы уже вели к вождю - приемный сын, пойманный на
предательстве.
- Что принесет тебе богатство, Вили? Минимальную безопасность, да и то
лишь до того момента, пока кто-нибудь не отнимет его у тебя. Даже если бы
тебе удалось взять здесь власть, ты все равно остался бы мелким лордом, не
имеющим надежной защиты.
Кроме богатства. Вили, существует сила - думаю, ты уже видел
достаточно, чтобы оценить ее.
Сила. Власть. Да - управлять другими так, как до сих пор управляли им.
Заставить других бояться так, как боялся он. Теперь Вили видел силу
Нейсмита. Как еще можно объяснить этот чокнутый замок? Ему сразу вспомнился
призрак... Ха! Призрак или научный феномен, но он явно на службе у Нейсмита.
Час назад одна эта мысль могла бы заставить Вили остаться и вернуть все
украденное. Сейчас он почему-то не мог оторвать глаз от неба.
- Однако, кроме силы и власти, существует еще знание, про которое
многие говорят, что оно само по себе сила. - Нейсмит перешел на родной
английский, но Вили не стал делать вид, что ничего не понимает. - Станет это
знание силой или нет, зависит от воли и мудрости того, кто им пользуется.
Как своему ученику, Вили, я несомненно, могу предложить тебе знание;
возможно, силу. Что же до богатства - у меня есть только то, что ты уже
видел.
Серп луны осветил сосны. Луна уже больше никогда не будет для Вили
прежней луной.
Нейсмит посмотрел на мальчика и протянул ему руку. Вили протянул ему
нож рукояткой вперед. Старик принял нож, не выказав ни малейшего удивления.
Они встали и направились обратно в дом.
После той ночи многое осталось без изменения: Вили продолжал, как и
раньше, работать в саду. Даже несмотря на то, что гости оставили в подарок
немало продуктов, им все равно приходилось работать, чтобы прокормить себя.
(У Вили всегда был хороший аппетит - он ел больше остальных. Однако это мало
помогало, он оставался таким же худым и болезненным на вид, как и раньше.) А
утром и вечером Вили работал с машинами Нейсмита.
Оказалось, что призрак - одна из этих машин, старик называл ее Джилл.
На самом деле это была программа, пропущенная через специальный процессор.
Джилл напоминала настоящего человека и с помощью специального оборудования,
смонтированного в стенах веранды, могла даже появляться в объемном виде. Она
оказалась превосходным учителем, с бесконечным терпением и достаточной
"человечностью", что Вили хотелось получить от нее похвалу. Час за часом она
обучала его языку. Это напоминало устную игру в "Селесту". Всего за
несколько недель Вили овладел письменным английским.
Одновременно Нейсмит начал учить его математике. Сначала парень с
презрением относился к задачкам, он мог считать ничуть не медленнее
Нейсмита. Однако очень скоро Вили обнаружил, что математика - это нечто куда
более значительное, чем четыре основных арифметических действия. Были еще
корни и трансцендентные функции; он мог изучать закономерности, которые
управляли и "Селестой", и планетами. Машины Нейсмита показывали ему
графическое изображение функций и как их можно преобразовывать.
Шло время, функции становились все более сложными и интересными.
Однажды вечером Нейсмит, сидя у панели управления, заставил появиться на
экране целую серию разноцветных прямоугольников разных размеров. Они
смахивали на неровные бойницы в стенах крепости. Под первым рядом старик
вывел второй, а за ним третий, причем каждый последующий напоминал первый,
только в нем было больше мелких прямоугольников. Их высота колебалась между
1 и - 1.
- Ну, - сказал он, отворачиваясь от дисплея, - какова закономерность?
Ты можешь показать мне три следующих ряда в серии?
В эту игру они играли уже несколько дней. Конечно, можно было спорить о
том, что является действительным продолжением той или иной серии, и порой на
вопрос можно было дать несколько ответов, но Вили поражало то, что часто он
чувствовал некую правильность в одних ответах и неэстетическую пустоту - в
других.
Он несколько секунд смотрел на экран. Это было сложнее, чем "Селеста",
где требовалось решить задачу с вполне определенными условиями. М-мм.
Площадь становилась меньше, высота не менялась, минимальная ширина
прямоугольника уменьшалась вдвое в каждой новой линии.
Вили протянул руку к экрану и быстро начертил три серии ответов.
- Хорошо, - кивнул Нейсмит. - Думаю, ты мог бы изобразить еще несколько
серий, пока прямоугольники не станут такими узкими, что их уже будет не
вывести при помощи пальцев или даже курсора. А теперь посмотри сюда.
Нейсмит нарисовал другой ряд амбразур, явно выпадающий из предыдущей
закономерности. Высоты их не были теперь ограничены 1 и -1.
- Построй мне теперь закономерность, как сумму или разность из тех
функций, которые мы уже с тобой разбирали. Разложи ее по другим функциям.
Вили наморщил лоб, внимательно глядя на дисплей; это было сложнее, чем
"угадать закономерность". А потом он вдруг увидел решение: утроенная первая
функция минус учетверенная третья плюс...
Его ответ оказался правильным, но Вили недолго пришлось гордиться
собой, так как после этого старик предложил ему такую задачку, что у него
ушло немало минут, прежде чем он нашел правильный ответ.., пока Нейсмит не
показал ему один маленький фокус под названием "ортогональное разложение". В
нем использовалось одно замечательное свойство этих функций, "волны Уолша",
как Нейсмит называл их. Новое знание слегка напомнило Вили то благоговение,
которое он почувствовал, узнав о движущихся звездах. Научиться сразу
отвечать на вопрос, находить мгновенно скрытые закономерности, на которые в
противном случае у него ушло бы немало времени, было просто здорово.
Целую неделю Вили придумывал другие семейства ортогональных функций - и
был ужасно разочарован, когда узнал, что почти все они известны специалистам
вот уже лет двести. Теперь он был готов к книгам Нейсмита. Он зарылся в них,
проскочив вступительные статьи, отчаянно пробиваясь вперед - туда, где любые
новые идеи превосходили все то, что удалось до сих пор сделать другим
исследователям.
В мире за пределами дома, в полях и лесах, которые теперь совсем почти
не занимали мыслей Вили, на смену лету постепенно пришла осень. Чтобы
собрать урожай и заготовить припасы на зиму, приходилось теперь работать
гораздо больше. Даже Нейсмит порывался внести свою лепту, хотя остальные изо
всех сил старались оградить его от тяжелого физического труда.
От бобовых посадок на маленькой возвышенности Вили мог заглянуть за
сосны. Лиственный лес изменил цвет и напоминал оранжево-красную ленту,
брошенную на зелень елей и сосен. Побережье затянуло тучами; между ними, как
всегда величественный, вздымался Ванденбергский Купол. Теперь Вили кое-что
знал о нем и верил, что наступит день, когда его секрет раскроется. Нужно
только задавать правильные вопросы - себе и Нейсмиту.
Дома, погрузившись в свой огромный мир, Вили сумел сдать первый экзамен
на знание функционального анализа и занялся решением трех новых задач,
поставленных перед ним учителем: электромагнетизм, конечная теория Галуа и
стохастические процессы. Впереди у него есть цель, хотя (и это очень
радовало парня) конца тому, что он должен узнать, не существует. У Нейсмита
был проект, который он собирался передать ученику, если тот окажется
достойным.
Теперь Вили знал, почему все так ценили Нейсмита, и понимал, какие
необычные услуги он оказывает людям, живущим на их континенте. Нейсмит решал
задачи. Старик почти каждый день говорил по телефону, иногда с местными
жителями - вроде Мигеля Росаса из Санта-Инес, - но так же часто вел дела с
теми, кто жил во Фримонте или вообще настолько далеко от их мест, что в то
время, как у них, в Калифорнии, был еще день, там, куда он звонил, наступила
уже ночь. Он разговаривал по-английски и по-испански, и на языках, которых
Вили никогда прежде не слышал. Нейсмит разговаривал с людьми, которые не
были ни джонками, ни англами, ни черными.
Вили уже понимал, что подобная связь - совсем не такое простое дело,
как обычный местный звонок. Связь между городами, расположенными на
побережье, осуществлялась легко - по кабелю и на любой частоте. Даже в
случае более серьезных расстояний, как, например, от особняка Нейсмита до
побережья, добиться видеосвязи было относительно несложно: когерентный
излучатель, установленный на крыше, мог посылать инфракрасные и
микроволновые сигналы в любом направлении. В ясные дни инфракрасный
излучатель обеспечивал качество лишь немногим хуже, чем по кабелю (даже с
учетом хитроумных приемов Нейсмита, чтобы скрыть их местоположение). Но
разговаривать с теми, кто находился за пределами прямой видимости, за
изгибом поверхности земли, через леса и реки, где не проложишь кабель, было
куда более сложной задачей. Нейсмит использовал то, что он называл "короткие
волны" (которые на самом деле имели длину от одного до десяти метров). Они
не слишком подходили для высокоточной связи. Чтобы передавать
видеоизображение - даже расплывчатую черно-белую картинку, - требовались
невероятно сложные схемы кодирования и адаптация в реальном режиме времени к
меняющимся условиям в верхних слоях атмосферы.
Нейсмит решал задачи, которые ставили перед ним Мастеровые. Часто у
него уходили на это целые недели, но рано или поздно он что-нибудь
придумывал. Во всяком случае, заказчики казались довольными. Хотя Вили до
сих пор не очень ясно представлял себе, какая польза Нейсмиту от
благодарности людей на другом конце света, вскоре он начал понимать, откуда
берутся средства на содержание особняка и почему Нейсмит может позволить
себе первоклассную аппаратуру для головидения.
Одну из полученных таким образом задач Нейсмит передал своему ученику.
Если Вили добьется успеха, то они и в самом деле смогут получать изображение
с разведывательных спутников Власти.
Однако на экранах появлялись не только люди.
Однажды вечером, вскоре после того, - как выпал первый снег, Вили,
вернувшись домой из конюшни, застал Нейсмита за странным занятием: старик
внимательно наблюдал за пустым участком земли. Каждые несколько секунд
картинка дергалась и перемещалась, словно камеру держал пьяница. Парень
присел рядом с учителем. В этот вечер желудок Вили болел больше, чем обычно,
и раскачивающаяся перед глазами картинка не слишком способствовала улучшению
его самочувствия - но любопытство удерживало Вили у экрана.
Неожиданно камера повернулась вверх и оказалась направленной сквозь
сосновые деревья на дом, едва различимый в вечернем полумраке. Вили даже
вскрикнул - на экране был особняк, в котором они жили.
Нейсмит с улыбкой отвернулся от экрана.
- Думаю, это олень. К югу от нашего дома.
Вили потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: Нейсмит поясняет
ему, где находится камера. Он попытался представить себе, как кто-то ловит
оленя и устанавливает на нем камеру. Должно быть, Нейсмит заметил удивление
парня.
- Одну секунду.
Старик порылся в ближайшем ящике стола и протянул Вили крошечный
коричневый шарик.
- Вот камера вроде той, что находится на олене. Ее разрешающая
способность достаточно велика, по крайней мере на уровне человеческого
глаза. Кроме того, я могу изменить параметры так, что она будет "смотреть" в
разных направлениях, даже если олень стоит неподвижно... Джилл, поверни ось
камеры!
- Хорошо, Пол.
Картинка скользнула вверх, и они увидели свисающие ветки, а затем
камера повернулась в другую сторону, показав мохнатую спину и часть уха.
Вили посмотрел на предмет, который Пол вложил в его руку. "Камера",
теплая и немного липкая, была всего трех или четырех миллиметров в
поперечнике и ничем не напоминала те громоздкие устройства с линзами,
которые он видел на виллах джонков.
- Значит, вы просто прилепили ее к меху? - спросил Вили. Нейсмит
покачал головой.
- Все обстоит еще проще. Зеленые из Норкросса присылают мне эти штуки
целыми сотнями. Я разбрасываю их по лесу, по веткам и кустам, и они пристают
к самым разным животным. Это обеспечивает нам дополнительную безопасность.
Сейчас в горах намного спокойнее, чем раньше, хотя изредка по-прежнему
встречаются бандиты.
- Угу, Если у Нейсмита есть оружие, соответствующее системе
обнаружения, то особняк защищен куда лучше, чем любой замок в Лос-Анджелесе.
- Хорошо, если бы у нас были люди, чтобы вести наблюдение постоянно.
Нейсмит только улыбнулся, и Вили сразу подумал о Джилл - программа
вполне способна успешно выполнять эти функции.
Больше часа Нейсмит показывал ученику разные сцены, снятые
многочисленными камерами. Одна из них вела съемку с высоты птичьего полета -
видимо, камера прилипла к перьям какой-то птицы. Это давало примерно такой
же вид, как тот, что открывался пилоту самолета или вертолета,
принадлежащего Мирной Власти.
Наконец вернувшись в свою комнату, Вили долго сидел, глядя из
чердачного окошка на засыпанные снегом деревья, сравнивая этот вид с тем,
который еще несколько минут назад он, подобно Богу, мог наблюдать дюжинами
других глаз. В конце концов парень встал, стараясь не обращать внимания на
спазмы в желудке, которые заметно усилились в последние несколько недель,
вынул всю свою одежду из шкафа и, разложив ее на кровати, тщательно
обследовал каждый квадратный сантиметр глазами и пальцами. В швах своей
любимой куртки и на рабочих штанах он нашел несколько крошечных коричневых
шариков. Вили снял их; в бледном свете настольной лампы они выглядели
совершенно безобидно.
Он положил камеры в ящик стола, а одежду снова развесил в шкафу.
Долгие минуты Вили лежал без сна, размышляя о месте и времени, о
которых он старался никогда не думать. Что общего могли иметь лачуга в
Глендоре с дворцом в горах? Ничего. Все. Там было ощущение безопасности. Там
был дядя Сильвестр. Там он тоже учился - арифметике и чтению. До джонков, до
нделанте - там был детский рай, время, утраченное навсегда.
Вили тихонько встал и снова прилепил камеры на свою одежду. Может быть,
не навсегда утраченное.
Прошел январь - не прекращающаяся снежная буря. Ветры, дующие от
Ванденберга, намели горы снега, которые постепенно добрались до второго
этажа особняка и полностью перекрыли бы выходы, если бы не героические
усилия Билла и Ирмы. Боль в желудке Вили усилилась и стала постоянной. Зимой
у него всегда начиналось обострение, но на этот раз он чувствовал себя
гораздо хуже, чем раньше, и постепенно об этом узнали остальные. Теперь ему
далеко не всегда удавалось скрывать гримасы боли или тихий стон. Он был
постоянно голоден, постоянно что-нибудь ел, однако продолжал терять вес.
Но было в его жизни и хорошее. Он шагнул за пределы книг Нейсмита!..
Пол утверждал, что никому ранее не удавалось решить проблему кодирования, с
которой успешно справился его ученик. Теперь Вили не нуждался в машинах
Нейсмита - образы в его сознании были куда более полными. Он долгими часами
сидел в гостиной - почти все время, когда не спал, практически не замечая
окружающего мира, забыв о боли, целиком погрузившись в какую-нибудь задачу.
Все это время для него существовали лишь бесконечные комбинации
разнообразных функций и их графиков, которые беспрерывной чередой проходили
перед мысленным взором.
Но когда он ел и даже когда спал, боль снова находила дорогу в его
душу.
Именно Ирма, а не Вили, заметила, что более бледная кожа на его ладонях
начала приобретать желтоватый оттенок. Она сидела рядом с ним за обеденным
столом и держала его маленькие руки в своих больших загрубевших ладонях.
Вили сердито хмурился. Он пришел сюда для того, чтобы поесть, а не на
проверку!..
Но за спиной Ирмы уже стоял Пол.
- Ногти тоже обесцветились.
Ирма коснулась одного из пожелтевших ногтей Вили и слегка щелкнула по
нему. Без звука и боли ноготь целиком отвалился. Секунду Вили глупо смотрел
на палец, а потом с криком отдернул руку. Боль - это одно дело; и совсем
другое - кошмар медленно разлагающегося тела. На миг ужас победил боль в
желудке - точно так же, как ранее это делала математика.
Парня перевели в одну из подвальных комнат, где было гораздо теплее.
Теперь большую часть дня он проводил в кровати. С этих пор он видел внешний
мир - устланное тучами небо над Ванденбергом - только по головизору. Снег в
горах был слишком глубоким, чтобы к ним могли добраться; на врача
рассчитывать не приходилось. Нейсмит перенес камеры и устройство для
видеосвязи в комнату больного, и однажды, когда Вили не был погружен в свои
размышления, он заметил на экране незнакомца, с которым разговаривал Нейсмит
и который явно находился очень далеко. Нейсмит был расстроен.
Вили протянул руку и коснулся его рукава.
- Все в порядке, дядя Силь... Пол. У меня всегда так бывает зимой,
иногда даже хуже. Весной пройдет.
Нейсмит изобразил улыбку, кивнул и отвернулся.
В обычном смысле этого слова Вили не терял сознания. Любой другой
больной на его месте лежал бы долгими часами, уставившись в потолок или
глядя на экран головизора, стараясь не обращать внимания на боль. Вили же не
переставая думал над решением задачи, упорно сопротивлявшейся его попыткам с
ней справиться. Когда все уходили, с ним оставалась Джилл, которая делала
записи и всегда была готова позвать на помощь; она была реальнее, чем любой
из людей. Вили с трудом вспоминал, что ее голос и милое лицо когда-то
испугали его.
В каком-то смысле он уже решил задачу, но решение было слишком
громоздким, слишком долгим. Пройденного короткого интенсивного курса
обучения явно не хватало. Требовалось найти нечто совсем новое, хитроумное -
и, видит Бог, он найдет!
А когда Вили додумался до решения, оно было словно восход солнца утром
ясного дня, что вполне соответствовало состоянию окружающего мира, поскольку
это был первый солнечный день за целый месяц. Билл помог парню подняться
наверх и усадил на солнце возле только что вымытого окна. Небо было не
просто чистым, оно было ярко-голубым. А под ним высились ослепительно белые
снежные сугробы. Со всех углов и выступов свисали сосульки, которые роняли
крошечные алмазы, сверкающие на солнце.
Вили диктовал Джилл почти целый час, прежде чем старик спустился к
завтраку. Он заглянул через плечо ученика, а потом, не говоря никому ни
слова, схватил читающее устройство. Несколько раз останавливался и закрывал
мешок самыми маленькими и самыми ценными, с его точки зрения, предметами,
разложенными на столе. Ему было очень трудно сдержать свою жадность, но он
остановился, когда мешок был всего лишь наполовину заполнен. Пяти
килограммов вполне достаточно! Это все равно гораздо больше, чем старый
Эбенезер платил людям нделанте за целый год! Теперь оставалось выйти через
заднюю дверь, обойти пруд и подобраться к тайнику.
Вили тихонько вышел на веранду, и у него отчаянно забилось сердце.
Последняя возможность для призрака напасть на него.
Dio! "Dio! (исп.) - Господи!" Там на самом деле кто-то есть. Стараясь
не дышать, Вили замер на месте. Это был Нейсмит. Старик сидел в плетеном
кресле, завернувшись во что-то теплое, чтобы уберечься от ночной прохлады.
Казалось, Нейсмит смотрел на небо - не на луну, поскольку находился в тени,
- значит, это вовсе не засада. Тем не менее Вили покрепче сжал рукоятку ножа
и, подождав немного, снова двинулся вперед, в сторону пруда и подальше от
старика.
- Иди сюда и сядь рядом со мной, - не поворачивая головы, сказал
Нейсмит.
Вили чуть не бросился бежать, но потом сообразил, что если старик сидит
тут и рассматривает звезды, то и он вполне может объяснить свое появление на
веранде теми же причинами. Он опустил свой мешок с сокровищем в тень и
подошел к Нейсмиту.
- Вот так, хорошо. Садись. Что ты делаешь здесь так поздно, юноша?
- То же, что и вы, господин... Вышел посмотреть на звезды.
Что еще здесь мог делать старик?
- Хороший повод.
Тон оставался нейтральным, и Вили не мог сказать, нахмурился Нейсмит
или улыбнулся; ему едва был виден профиль старика. Рука Вили нервно сжалась
на рукояти ножа. Он никогда раньше никого не убивал, но ему было хорошо
известно, как наказывали за грабеж.
- Я не наслаждаюсь видом неба, как таковым, - продолжал Нейсмит, - хотя
оно очень красиво. Особенно я люблю утро и поздний вечер, потому что в это
время видны... - снова возникла характерная пауза, когда казалось, что он
ищет подходящее слово, - спутники. Видишь? Вот и сейчас можно разглядеть
сразу два.
Нейсмит показал ближе к зениту, а потом махнул рукой в сторону
горизонта. Вили проследил взглядом и увидел крошечное пятнышко света,
которое медленно и свободно скользило по темному небу. Слишком медленно для
самолета или, тем более, метеора: это была утренняя звезда, конечно. На
мгновение Вили почудилось, будто старик собирается показать ему что-то
действительно волшебное. Вили пожал плечами, и Нейсмит каким-то образом
умудрился заметить его жест.
- Не производит особого впечатления, да? Когда-то там находились люди.
Теперь нет.
Вили с трудом скрыл усмешку. Как такое может быть? Самолет по крайней
мере можно разглядеть, а эти маленькие огоньки похожи на бессмысленные
звезды. Но он ничего не сказал, и наступила долгая тишина.
- Ты не веришь мне, Вили? А ведь это правда. Там находились мужчины и
женщины - так высоко, что отсюда невозможно разглядеть форму их летательного
аппарата.
Вили расслабился, сидя на карточках перед стулом старика.
- Тогда, господин, я не понимаю, что держит их наверху. - Вили
постарался, чтобы его голос звучал кротко. - Даже самолет должен спускаться
вниз, чтобы заправиться топливом.
Нейсмит засмеялся.
- И я слышу это от мастера игры в "Селесту"! Подумай, Вили. Вся
вселенная - это грандиозная игра в "Селесту". Движущиеся пятнышки света на
самом деле вращаются вокруг Земли, точно так же, как планеты на дисплее.
Великий Бог! Вили плюхнулся на каменный пол. У него даже закружилась
голова. Небо больше никогда уже не будет прежним. В космологии Вили - до
этого момента - Земля была плоской. А теперь, совершенно неожиданно, он
обнаружил, что попал во внутренний космос "Селесты", где ему суждено
остаться навсегда и где нет ни верха, ни низа, а есть только источник мощных
сил тяготения - Земля, вокруг которой вращаются Луна и звезды. Теперь он не
мог не думать о бесконечном пространстве: он слишком хорошо представлял себе
"Селесту". Ему вдруг показалось, что он стремительно уменьшается,
превращаясь в нечто, мало отличающееся от нуля.
Его разум заметался в темноте, в мучительной сложности открывшихся
явлений, а над головой раскинулось ночное небо. Значит, все эти предметы
имеют собственную гравитацию, и все они движутся под влиянием, пусть даже
совсем небольшим, остальных объектов. Образ Солнечной системы, не слишком
отличающийся от реального, начал медленно формироваться перед мысленным
взором парнишки. Когда Вили наконец заговорил, его голос был тихим, и ему
больше не требовалось имитировать смирение.
- Выходит, игра показывает те путешествия, которые люди совершали на
самом деле? На Луну, на эти движущиеся звезды? Вы.., мы.., можем это делать?
- Мы могли это делать. Вили. Мы могли делать это и многое другое. Но не
можем теперь.
- Почему?
Вили вдруг показалось, что у него снова отобрали вселенную. И в его
голосе зазвучала мольба:
- Сначала виновата была Война. Пятьдесят лет назад там, наверху,
находились люди. Им оставалось либо голодать, либо возвращаться на Землю.
После Войны начались эпидемии. Теперь.., теперь мы опять способны это
сделать - иначе, чем тогда, но в принципе способны. Мы могли бы снова выйти
в космос.., если бы не Мирная Власть "Мирная Вселенная (исп.)". - Последние
два слова он произнес по-английски. Нейсмит помолчал немного и добавил:
- Mundopaz.
Вили посмотрел в небо. Мирная Власть. Она всегда казалась ему частью
вселенной, такой же далекой и равнодушной, как сами звезды. Он видел их
самолеты, а иногда и вертолеты. По большим шоссе каждые два или три часа
проезжали их грузовики. У них была обширная укрепленная территория в
Лос-Анджелесе. Нделанте али никогда не строили планов нападения на Мирную
Власть; они предпочитали грабить феодальные владения Азтлана. Даже лорды
Азтлана, наглые и самодовольные, неизменно говорили о Мирной Власти только в
нейтральных тонах. Ничего удивительного, что звезды у человечества украли
эти почти сверхъестественные силы. Да, теперь, когда Вили знал правду, это
показалось ему совершенно нестерпимым.
- Они принесли нам мир, Вили, но цена оказалась слишком высокой.
По небу пролетел метеор, и у Вили мелькнула мысль, не был ли и он
творением рук человека.
- Я сказал тебе, что нам следует поговорить, и сейчас для этого самый
подходящий момент. Я хочу, чтобы ты стал моим учеником. Но из этого ничего
не выйдет, если ты сам не захочешь. Мне почему-то кажется, что у нас разные
цели. Я думаю, ты жаждешь богатства - мне известно, что лежит в твоем мешке.
Я знаю, что находится у дерева, которое растет за прудом.
Голос Нейсмита звучал сдержанно и спокойно. Вили не мог отвести глаз от
той точки в небе, где исчез метеор. Все это было похоже на сон. В
Лос-Анджелесе его бы уже вели к вождю - приемный сын, пойманный на
предательстве.
- Что принесет тебе богатство, Вили? Минимальную безопасность, да и то
лишь до того момента, пока кто-нибудь не отнимет его у тебя. Даже если бы
тебе удалось взять здесь власть, ты все равно остался бы мелким лордом, не
имеющим надежной защиты.
Кроме богатства. Вили, существует сила - думаю, ты уже видел
достаточно, чтобы оценить ее.
Сила. Власть. Да - управлять другими так, как до сих пор управляли им.
Заставить других бояться так, как боялся он. Теперь Вили видел силу
Нейсмита. Как еще можно объяснить этот чокнутый замок? Ему сразу вспомнился
призрак... Ха! Призрак или научный феномен, но он явно на службе у Нейсмита.
Час назад одна эта мысль могла бы заставить Вили остаться и вернуть все
украденное. Сейчас он почему-то не мог оторвать глаз от неба.
- Однако, кроме силы и власти, существует еще знание, про которое
многие говорят, что оно само по себе сила. - Нейсмит перешел на родной
английский, но Вили не стал делать вид, что ничего не понимает. - Станет это
знание силой или нет, зависит от воли и мудрости того, кто им пользуется.
Как своему ученику, Вили, я несомненно, могу предложить тебе знание;
возможно, силу. Что же до богатства - у меня есть только то, что ты уже
видел.
Серп луны осветил сосны. Луна уже больше никогда не будет для Вили
прежней луной.
Нейсмит посмотрел на мальчика и протянул ему руку. Вили протянул ему
нож рукояткой вперед. Старик принял нож, не выказав ни малейшего удивления.
Они встали и направились обратно в дом.
После той ночи многое осталось без изменения: Вили продолжал, как и
раньше, работать в саду. Даже несмотря на то, что гости оставили в подарок
немало продуктов, им все равно приходилось работать, чтобы прокормить себя.
(У Вили всегда был хороший аппетит - он ел больше остальных. Однако это мало
помогало, он оставался таким же худым и болезненным на вид, как и раньше.) А
утром и вечером Вили работал с машинами Нейсмита.
Оказалось, что призрак - одна из этих машин, старик называл ее Джилл.
На самом деле это была программа, пропущенная через специальный процессор.
Джилл напоминала настоящего человека и с помощью специального оборудования,
смонтированного в стенах веранды, могла даже появляться в объемном виде. Она
оказалась превосходным учителем, с бесконечным терпением и достаточной
"человечностью", что Вили хотелось получить от нее похвалу. Час за часом она
обучала его языку. Это напоминало устную игру в "Селесту". Всего за
несколько недель Вили овладел письменным английским.
Одновременно Нейсмит начал учить его математике. Сначала парень с
презрением относился к задачкам, он мог считать ничуть не медленнее
Нейсмита. Однако очень скоро Вили обнаружил, что математика - это нечто куда
более значительное, чем четыре основных арифметических действия. Были еще
корни и трансцендентные функции; он мог изучать закономерности, которые
управляли и "Селестой", и планетами. Машины Нейсмита показывали ему
графическое изображение функций и как их можно преобразовывать.
Шло время, функции становились все более сложными и интересными.
Однажды вечером Нейсмит, сидя у панели управления, заставил появиться на
экране целую серию разноцветных прямоугольников разных размеров. Они
смахивали на неровные бойницы в стенах крепости. Под первым рядом старик
вывел второй, а за ним третий, причем каждый последующий напоминал первый,
только в нем было больше мелких прямоугольников. Их высота колебалась между
1 и - 1.
- Ну, - сказал он, отворачиваясь от дисплея, - какова закономерность?
Ты можешь показать мне три следующих ряда в серии?
В эту игру они играли уже несколько дней. Конечно, можно было спорить о
том, что является действительным продолжением той или иной серии, и порой на
вопрос можно было дать несколько ответов, но Вили поражало то, что часто он
чувствовал некую правильность в одних ответах и неэстетическую пустоту - в
других.
Он несколько секунд смотрел на экран. Это было сложнее, чем "Селеста",
где требовалось решить задачу с вполне определенными условиями. М-мм.
Площадь становилась меньше, высота не менялась, минимальная ширина
прямоугольника уменьшалась вдвое в каждой новой линии.
Вили протянул руку к экрану и быстро начертил три серии ответов.
- Хорошо, - кивнул Нейсмит. - Думаю, ты мог бы изобразить еще несколько
серий, пока прямоугольники не станут такими узкими, что их уже будет не
вывести при помощи пальцев или даже курсора. А теперь посмотри сюда.
Нейсмит нарисовал другой ряд амбразур, явно выпадающий из предыдущей
закономерности. Высоты их не были теперь ограничены 1 и -1.
- Построй мне теперь закономерность, как сумму или разность из тех
функций, которые мы уже с тобой разбирали. Разложи ее по другим функциям.
Вили наморщил лоб, внимательно глядя на дисплей; это было сложнее, чем
"угадать закономерность". А потом он вдруг увидел решение: утроенная первая
функция минус учетверенная третья плюс...
Его ответ оказался правильным, но Вили недолго пришлось гордиться
собой, так как после этого старик предложил ему такую задачку, что у него
ушло немало минут, прежде чем он нашел правильный ответ.., пока Нейсмит не
показал ему один маленький фокус под названием "ортогональное разложение". В
нем использовалось одно замечательное свойство этих функций, "волны Уолша",
как Нейсмит называл их. Новое знание слегка напомнило Вили то благоговение,
которое он почувствовал, узнав о движущихся звездах. Научиться сразу
отвечать на вопрос, находить мгновенно скрытые закономерности, на которые в
противном случае у него ушло бы немало времени, было просто здорово.
Целую неделю Вили придумывал другие семейства ортогональных функций - и
был ужасно разочарован, когда узнал, что почти все они известны специалистам
вот уже лет двести. Теперь он был готов к книгам Нейсмита. Он зарылся в них,
проскочив вступительные статьи, отчаянно пробиваясь вперед - туда, где любые
новые идеи превосходили все то, что удалось до сих пор сделать другим
исследователям.
В мире за пределами дома, в полях и лесах, которые теперь совсем почти
не занимали мыслей Вили, на смену лету постепенно пришла осень. Чтобы
собрать урожай и заготовить припасы на зиму, приходилось теперь работать
гораздо больше. Даже Нейсмит порывался внести свою лепту, хотя остальные изо
всех сил старались оградить его от тяжелого физического труда.
От бобовых посадок на маленькой возвышенности Вили мог заглянуть за
сосны. Лиственный лес изменил цвет и напоминал оранжево-красную ленту,
брошенную на зелень елей и сосен. Побережье затянуло тучами; между ними, как
всегда величественный, вздымался Ванденбергский Купол. Теперь Вили кое-что
знал о нем и верил, что наступит день, когда его секрет раскроется. Нужно
только задавать правильные вопросы - себе и Нейсмиту.
Дома, погрузившись в свой огромный мир, Вили сумел сдать первый экзамен
на знание функционального анализа и занялся решением трех новых задач,
поставленных перед ним учителем: электромагнетизм, конечная теория Галуа и
стохастические процессы. Впереди у него есть цель, хотя (и это очень
радовало парня) конца тому, что он должен узнать, не существует. У Нейсмита
был проект, который он собирался передать ученику, если тот окажется
достойным.
Теперь Вили знал, почему все так ценили Нейсмита, и понимал, какие
необычные услуги он оказывает людям, живущим на их континенте. Нейсмит решал
задачи. Старик почти каждый день говорил по телефону, иногда с местными
жителями - вроде Мигеля Росаса из Санта-Инес, - но так же часто вел дела с
теми, кто жил во Фримонте или вообще настолько далеко от их мест, что в то
время, как у них, в Калифорнии, был еще день, там, куда он звонил, наступила
уже ночь. Он разговаривал по-английски и по-испански, и на языках, которых
Вили никогда прежде не слышал. Нейсмит разговаривал с людьми, которые не
были ни джонками, ни англами, ни черными.
Вили уже понимал, что подобная связь - совсем не такое простое дело,
как обычный местный звонок. Связь между городами, расположенными на
побережье, осуществлялась легко - по кабелю и на любой частоте. Даже в
случае более серьезных расстояний, как, например, от особняка Нейсмита до
побережья, добиться видеосвязи было относительно несложно: когерентный
излучатель, установленный на крыше, мог посылать инфракрасные и
микроволновые сигналы в любом направлении. В ясные дни инфракрасный
излучатель обеспечивал качество лишь немногим хуже, чем по кабелю (даже с
учетом хитроумных приемов Нейсмита, чтобы скрыть их местоположение). Но
разговаривать с теми, кто находился за пределами прямой видимости, за
изгибом поверхности земли, через леса и реки, где не проложишь кабель, было
куда более сложной задачей. Нейсмит использовал то, что он называл "короткие
волны" (которые на самом деле имели длину от одного до десяти метров). Они
не слишком подходили для высокоточной связи. Чтобы передавать
видеоизображение - даже расплывчатую черно-белую картинку, - требовались
невероятно сложные схемы кодирования и адаптация в реальном режиме времени к
меняющимся условиям в верхних слоях атмосферы.
Нейсмит решал задачи, которые ставили перед ним Мастеровые. Часто у
него уходили на это целые недели, но рано или поздно он что-нибудь
придумывал. Во всяком случае, заказчики казались довольными. Хотя Вили до
сих пор не очень ясно представлял себе, какая польза Нейсмиту от
благодарности людей на другом конце света, вскоре он начал понимать, откуда
берутся средства на содержание особняка и почему Нейсмит может позволить
себе первоклассную аппаратуру для головидения.
Одну из полученных таким образом задач Нейсмит передал своему ученику.
Если Вили добьется успеха, то они и в самом деле смогут получать изображение
с разведывательных спутников Власти.
Однако на экранах появлялись не только люди.
Однажды вечером, вскоре после того, - как выпал первый снег, Вили,
вернувшись домой из конюшни, застал Нейсмита за странным занятием: старик
внимательно наблюдал за пустым участком земли. Каждые несколько секунд
картинка дергалась и перемещалась, словно камеру держал пьяница. Парень
присел рядом с учителем. В этот вечер желудок Вили болел больше, чем обычно,
и раскачивающаяся перед глазами картинка не слишком способствовала улучшению
его самочувствия - но любопытство удерживало Вили у экрана.
Неожиданно камера повернулась вверх и оказалась направленной сквозь
сосновые деревья на дом, едва различимый в вечернем полумраке. Вили даже
вскрикнул - на экране был особняк, в котором они жили.
Нейсмит с улыбкой отвернулся от экрана.
- Думаю, это олень. К югу от нашего дома.
Вили потребовалась целая секунда, чтобы сообразить: Нейсмит поясняет
ему, где находится камера. Он попытался представить себе, как кто-то ловит
оленя и устанавливает на нем камеру. Должно быть, Нейсмит заметил удивление
парня.
- Одну секунду.
Старик порылся в ближайшем ящике стола и протянул Вили крошечный
коричневый шарик.
- Вот камера вроде той, что находится на олене. Ее разрешающая
способность достаточно велика, по крайней мере на уровне человеческого
глаза. Кроме того, я могу изменить параметры так, что она будет "смотреть" в
разных направлениях, даже если олень стоит неподвижно... Джилл, поверни ось
камеры!
- Хорошо, Пол.
Картинка скользнула вверх, и они увидели свисающие ветки, а затем
камера повернулась в другую сторону, показав мохнатую спину и часть уха.
Вили посмотрел на предмет, который Пол вложил в его руку. "Камера",
теплая и немного липкая, была всего трех или четырех миллиметров в
поперечнике и ничем не напоминала те громоздкие устройства с линзами,
которые он видел на виллах джонков.
- Значит, вы просто прилепили ее к меху? - спросил Вили. Нейсмит
покачал головой.
- Все обстоит еще проще. Зеленые из Норкросса присылают мне эти штуки
целыми сотнями. Я разбрасываю их по лесу, по веткам и кустам, и они пристают
к самым разным животным. Это обеспечивает нам дополнительную безопасность.
Сейчас в горах намного спокойнее, чем раньше, хотя изредка по-прежнему
встречаются бандиты.
- Угу, Если у Нейсмита есть оружие, соответствующее системе
обнаружения, то особняк защищен куда лучше, чем любой замок в Лос-Анджелесе.
- Хорошо, если бы у нас были люди, чтобы вести наблюдение постоянно.
Нейсмит только улыбнулся, и Вили сразу подумал о Джилл - программа
вполне способна успешно выполнять эти функции.
Больше часа Нейсмит показывал ученику разные сцены, снятые
многочисленными камерами. Одна из них вела съемку с высоты птичьего полета -
видимо, камера прилипла к перьям какой-то птицы. Это давало примерно такой
же вид, как тот, что открывался пилоту самолета или вертолета,
принадлежащего Мирной Власти.
Наконец вернувшись в свою комнату, Вили долго сидел, глядя из
чердачного окошка на засыпанные снегом деревья, сравнивая этот вид с тем,
который еще несколько минут назад он, подобно Богу, мог наблюдать дюжинами
других глаз. В конце концов парень встал, стараясь не обращать внимания на
спазмы в желудке, которые заметно усилились в последние несколько недель,
вынул всю свою одежду из шкафа и, разложив ее на кровати, тщательно
обследовал каждый квадратный сантиметр глазами и пальцами. В швах своей
любимой куртки и на рабочих штанах он нашел несколько крошечных коричневых
шариков. Вили снял их; в бледном свете настольной лампы они выглядели
совершенно безобидно.
Он положил камеры в ящик стола, а одежду снова развесил в шкафу.
Долгие минуты Вили лежал без сна, размышляя о месте и времени, о
которых он старался никогда не думать. Что общего могли иметь лачуга в
Глендоре с дворцом в горах? Ничего. Все. Там было ощущение безопасности. Там
был дядя Сильвестр. Там он тоже учился - арифметике и чтению. До джонков, до
нделанте - там был детский рай, время, утраченное навсегда.
Вили тихонько встал и снова прилепил камеры на свою одежду. Может быть,
не навсегда утраченное.
Прошел январь - не прекращающаяся снежная буря. Ветры, дующие от
Ванденберга, намели горы снега, которые постепенно добрались до второго
этажа особняка и полностью перекрыли бы выходы, если бы не героические
усилия Билла и Ирмы. Боль в желудке Вили усилилась и стала постоянной. Зимой
у него всегда начиналось обострение, но на этот раз он чувствовал себя
гораздо хуже, чем раньше, и постепенно об этом узнали остальные. Теперь ему
далеко не всегда удавалось скрывать гримасы боли или тихий стон. Он был
постоянно голоден, постоянно что-нибудь ел, однако продолжал терять вес.
Но было в его жизни и хорошее. Он шагнул за пределы книг Нейсмита!..
Пол утверждал, что никому ранее не удавалось решить проблему кодирования, с
которой успешно справился его ученик. Теперь Вили не нуждался в машинах
Нейсмита - образы в его сознании были куда более полными. Он долгими часами
сидел в гостиной - почти все время, когда не спал, практически не замечая
окружающего мира, забыв о боли, целиком погрузившись в какую-нибудь задачу.
Все это время для него существовали лишь бесконечные комбинации
разнообразных функций и их графиков, которые беспрерывной чередой проходили
перед мысленным взором.
Но когда он ел и даже когда спал, боль снова находила дорогу в его
душу.
Именно Ирма, а не Вили, заметила, что более бледная кожа на его ладонях
начала приобретать желтоватый оттенок. Она сидела рядом с ним за обеденным
столом и держала его маленькие руки в своих больших загрубевших ладонях.
Вили сердито хмурился. Он пришел сюда для того, чтобы поесть, а не на
проверку!..
Но за спиной Ирмы уже стоял Пол.
- Ногти тоже обесцветились.
Ирма коснулась одного из пожелтевших ногтей Вили и слегка щелкнула по
нему. Без звука и боли ноготь целиком отвалился. Секунду Вили глупо смотрел
на палец, а потом с криком отдернул руку. Боль - это одно дело; и совсем
другое - кошмар медленно разлагающегося тела. На миг ужас победил боль в
желудке - точно так же, как ранее это делала математика.
Парня перевели в одну из подвальных комнат, где было гораздо теплее.
Теперь большую часть дня он проводил в кровати. С этих пор он видел внешний
мир - устланное тучами небо над Ванденбергом - только по головизору. Снег в
горах был слишком глубоким, чтобы к ним могли добраться; на врача
рассчитывать не приходилось. Нейсмит перенес камеры и устройство для
видеосвязи в комнату больного, и однажды, когда Вили не был погружен в свои
размышления, он заметил на экране незнакомца, с которым разговаривал Нейсмит
и который явно находился очень далеко. Нейсмит был расстроен.
Вили протянул руку и коснулся его рукава.
- Все в порядке, дядя Силь... Пол. У меня всегда так бывает зимой,
иногда даже хуже. Весной пройдет.
Нейсмит изобразил улыбку, кивнул и отвернулся.
В обычном смысле этого слова Вили не терял сознания. Любой другой
больной на его месте лежал бы долгими часами, уставившись в потолок или
глядя на экран головизора, стараясь не обращать внимания на боль. Вили же не
переставая думал над решением задачи, упорно сопротивлявшейся его попыткам с
ней справиться. Когда все уходили, с ним оставалась Джилл, которая делала
записи и всегда была готова позвать на помощь; она была реальнее, чем любой
из людей. Вили с трудом вспоминал, что ее голос и милое лицо когда-то
испугали его.
В каком-то смысле он уже решил задачу, но решение было слишком
громоздким, слишком долгим. Пройденного короткого интенсивного курса
обучения явно не хватало. Требовалось найти нечто совсем новое, хитроумное -
и, видит Бог, он найдет!
А когда Вили додумался до решения, оно было словно восход солнца утром
ясного дня, что вполне соответствовало состоянию окружающего мира, поскольку
это был первый солнечный день за целый месяц. Билл помог парню подняться
наверх и усадил на солнце возле только что вымытого окна. Небо было не
просто чистым, оно было ярко-голубым. А под ним высились ослепительно белые
снежные сугробы. Со всех углов и выступов свисали сосульки, которые роняли
крошечные алмазы, сверкающие на солнце.
Вили диктовал Джилл почти целый час, прежде чем старик спустился к
завтраку. Он заглянул через плечо ученика, а потом, не говоря никому ни
слова, схватил читающее устройство. Несколько раз останавливался и закрывал