Страница:
и каждому, что ошибся, трактуя библейские предсказания. На самом деле Второе
Пришествие произошло в 2250 году. Более того, его ошибки были предопределены
судьбой, как наказание за гордыню - ведь он попытался "избежать трудностей и
сразу попасть в лучший мир". Но Господь в Его бесконечной доброте дал
Джейсону еще один шанс. Как пророк, пропустивший Второе Пришествие, Джейсон
был назначен пастырем несчастного, потерявшего всякий стыд стада, которое
будет спасено во время третьего пришествия.
О религии достаточно. Грин-Инк показал Вилу и другую сторону этого
человека. До 2197 года Джейсон работал системным программистом. Когда Вил
узнал это, имя Маджа сразу передвинулось вверх в списке подозреваемых лиц.
Псих с дипломом, вне всякого сомнения, хотел, чтобы Королевы потерпели
неудачу. А кроме того, специальность этого психа вполне могла дать ему
возможность оставить Марту вне стасиса.
Елена не подозревала его. Она говорила, что к концу двадцать второго
столетия большинство профессий требовало знания системного программирования.
А с учетом того, что продолжительность жизни существенно увеличилась, многие
люди овладевали несколькими специальностями. С тех пор, как закончилась
Эпоха Человека, пути Маджа и Королевых пересекались не один раз, и Мадж
всегда нуждался в помощи. Из всех выстехов, добровольно покинувших
цивилизацию, у него было самое плохое оборудование: его флайер не мог
покидать земную орбиту, у него не было роботов-защитников, его архивы
состояли лишь из нескольких религиозных сочинений.
И все же Вил не стал исключать Маджа из списка подозреваемых. Вряд ли
человек способен так надежно скрывать свои возможности, тем не менее не
исключено, что Мадж спрятал кое-какое оборудование. Вил попросил Елену
проследить за Маджем, чтобы проверить, не выходит ли он на связь с
какими-нибудь роботами.
Теперь у Вила появилась возможность на деле продемонстрировать
"легендарную смекалку Бриерсона". Наблюдая за Маджем, он понял, что
маленький человечек не нуждается в обратной связи. До тех пор, пока его
слушают, Мадж будет говорить. В состоянии ли он вообще реагировать на
вопросы? Посмотрим.
Вил поднял руку и вставил короткую реплику:
- Мы не нуждаемся в сверхъестественных объяснениях происшедшего. Хуан
Шансон утверждает, что Уничтожение учинили инопланетяне.
Филиппики Маджа продолжались еще почти секунду, прежде чем он
сообразил, что ему ответили. Мадж на мгновение раскрыл рот, а потом..,
рассмеялся.
- Этот вероотступник? Не понимаю, откуда такая вера в его слова! Шансон
отрекся от Христа ради фальшивого блеска науки. - Последнее слово Мадж
произнес так, словно это было ругательство. Джейсон покачал головой, а его
улыбка стала еще шире. - Но ваш вопрос весьма показателен. Мы и в самом деле
должны учесть...
Последний пророк придвинулся поближе к Виду и сделал очередную попытку
заставить его понять...
...и Вил в самом деле понял. Джейсону Маджу требовались люди. Когда-то
давно, в прошлом, маленький человечек решил, что единственная возможность
привлечь внимание других людей - говорить о космических проблемах. И чем
напряженнее он пытался объяснить что-то, тем недружелюбнее становилась
аудитория; в конце концов сам факт, что у него есть хоть какие-то слушатели,
становился триумфом. Если интуиция Бриерсона хоть чего-нибудь стоит, Елена
права: Джейсона Маджа можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Казалось, разница невелика - в сутках двадцать четыре часа или двадцать
пять. Но этот лишний час был одной из самых приятных вещей в новом мире.
Похоже, впервые в жизни теперь у всех на все хватало времени: и сделать
дела, и даже немного подумать. Конечно, говорили колонисты, пройдет время, и
мы привыкнем. Однако неделя проходила за неделей, а эффект оставался.
Длинный день начал клониться к вечеру, и постепенно напряженность,
возникшая после речи Тиуланга, прошла. Внимание собравшихся переключилось на
волейбольные площадки, устроенные в северной части лужайки. Наступило
приятное, бездумное время отдыха.
Бриерсон всегда любил подобные мероприятия. Но сегодня с течением
времени он все сильнее ощущал беспокойство. Почему? Если все люди Земли
собрались здесь, значит, человек, который отправил его в будущее, тоже
отдыхает вместе со всеми. Где-то в радиусе двухсот метров находится тот, кто
причинил ему столько боли!.. Раньше Вил полагал, что сможет не обращать на
это внимания; ему даже показалось забавным, что Королева боится, как бы
Бриерсон не начал мстить обидчику.
Как он плохо себя знал... Вил вдруг понял, что смотрит на игроков,
пытаясь найти лицо из далекого Прошлого. Он начал допускать элементарные
ошибки, больше того, в какой-то момент он врезался в другого игрока.
После последней ошибки Вил решил, что лучше ему понаблюдать за игрой из
зрительских рядов. Да и кого он ищет? Дело о растрате было совсем простым;
найти преступника не составляло никакого труда. Подозревались трое:
Парнишка, Заместитель и Сторож - так Вил назвал их для себя. Еще несколько
дней - и он арестовал бы виновного. Однако Бриерсон недооценил то состояние
паники, в котором находился преступник, - в этом и заключалась его главная
ошибка. Было украдено совсем немного; только безумец мог решиться запузырить
следователя, зная, что за это его ждет страшное наказание.
Парнишка, Заместитель, Сторож. Вил даже не помнил их имен, зато лица
четко запечатлелись в его памяти. Вне всякого сомнения, Королевы изменили
внешность преступника, но Вил был уверен, что через некоторое время сумеет
его узнать.
Это безумие. Он практически пообещал Елене, а еще раньше Марте, что не
станет мстить. Да и что мог он сделать, если бы нашел своего врага? Во
всяком случае, жизнь стала бы для этого подонка куда менее приятной, чем
раньше... И тем не менее Бриерсон внимательно разглядывал людей, собравшихся
на вечеринку, - давал о себе знать тридцатилетний опыт работы в полиции.
Вскоре Вил покинул территорию спортивных площадок и начал медленно обходить
парк.
Большую часть присутствующих волейбол не заинтересовал. Бродя с деланно
равнодушным видом, Вил внимательно наблюдал, не пытается ли кто-нибудь
избежать с ним встречи. Ничего похожего.
Потом Бриерсон начал переходить от одной группы к другой. Он держался
совершенно спокойно и даже весело. В прежние времена такое поведение было
естественным для него; сейчас это было двойным обманом. Откуда-то сверху за
каждым его шагом следила Елена... Наверное, довольна. Инспектор делал именно
то, чего она хотела, - за два часа ему удалось поговорить почти с половиной
неприсоединившихся, при этом ни один из них не догадался, что он действует
как официальное лицо. Вил кое-что узнал: например, многие прекрасно
понимали, что стоит за словами Тиуланга. Хорошая новость для Елены.
Одновременно Вил занимался собственным расследованием. Поболтав минут
десять или пятнадцать, он вычеркивал еще одного подозреваемого из своего
списка. Бриерсон старался как можно лучше запомнить лица и имена.
Незнакомец, сидевший в самой глубине его существа, ужасно радовался тому,
что он так ловко дурачит Елену.
Враг должен обязательно держаться в стороне от других. Интересно, как
такой тип станет прятаться? Ответа на этот вопрос у Вила не было. Он
заметил, что здесь практически нет одиночек. Оказавшись на опустевшей Земле,
люди старались держаться ближе друг к другу, изо всех сил пытаясь помочь
тем, чья боль была особенно острой. Вил видел, что очень многие прячут
невыносимые страдания за маской веселости. Некоторые люди вышли из стасиса
всего месяц или два назад, для них боль потери особенно остра. Наверняка
были случаи психических срывов; как Елена справляется с ними? Вполне
возможно, что того, кого пытался отыскать Бриерсон, здесь нет. Впрочем, это
не имеет значения. Вернувшись домой, Вил проверит имена присутствовавших на
вечеринке людей по спискам жителей колонии. И сразу выяснит, кто решил
отсидеться дома. После следующей вечеринки или двух он уже будет точно
знать, за кем охотиться.
Солнце медленно опускалось, и Вил, выросший в средних широтах, был
потрясен. Тени сгустились, зелень лужаек и склонов холмов постепенно
приобрела красноватый оттенок; сейчас больше чем обычно окружающий пейзаж
напоминал картину художника-фантаста. Небо сначала стало золотистым, а потом
багровым. Сумерки быстро перешли в ночь, возле волейбольной площадки зажегся
свет. Кое-где вспыхнули костры; их веселый желтый огонь соревновался с
голубым мерцанием вокруг спортивных площадок.
Вил поговорил почти со всеми неприсоединившимися и примерно с двадцатью
Мирниками. Не так уж и много, но ведь ему приходилось двигаться очень
медленно, чтобы ввести в заблуждение Елену и быть уверенным в том, что его
никто не обманывает.
Темнота освободила Вила от навязчивой идеи; теперь не было никакого
смысла вступать с кем-нибудь в разговор. Он вернулся к спортивной площадке,
чувствуя легкое возбуждение. Он даже перестал стыдиться того, что обманывает
Елену. Не прикладывая особых усилий, он сегодня отлично на нее поработал. О
некоторых услышанных доводах и рассуждениях Елена никогда не говорила.
Вдалеке от света костров сидели люди, тихо и напряженно беседующие. Вил
уже почти подошел к спортивной площадке, когда наткнулся на одну из таких
групп - почти тридцать человек, только женщины. Присмотревшись внимательнее,
он узнал Гейл Паркер и кое-кого еще. Здесь были представители всех
группировок. Вил остановился, и Паркер подняла голову. В ее взгляде не было
прежнего дружелюбия. Вил пошел прочь, чувствуя на себе сердитые взгляды.
Он знал, что они обсуждали. Люди, вроде Кима Тиуланга, могли рассуждать
о возрождении человеческой расы. Для этого требовался высокий уровень
рождаемости в течение по крайней мере века. Без устройств для искусственного
выращивания зародышей эта задача полностью ляжет на плечи женщин. Значит,
женщины превратятся в рабов, причем совсем не тех, о которых говорил
Тиуланг. Этих рабов будут любить и оберегать - и они сами, может быть,
станут верить в то, что так и надо, - но ведь именно на их хрупкие плечи
ляжет самая тяжелая ноша. Так было раньше. В начале двадцать первого века
эпидемии практически покончили с человечеством, а многие из тех, кто остался
в живых, были не способны иметь детей. Женщины того времени играли очень
своеобразную роль в жизни. Родители Вила выросли как раз в те времена:
единственной серьезной проблемой, из-за которой у них возникали ссоры, было
желание его матери открыть собственное дело.
Установить рабство матерей сейчас гораздо сложнее. Эти люди пришли сюда
не из времен страшных войн и эпидемий. Если не считать Мирников, они все
происходили из конца двадцать первого и двадцать второго веков. Женщины были
высокообразованными, большинство из них имело по несколько специальностей.
Довольно часто они чем-то руководили. И нередко романы завязывались по их
инициативе. Многим из двадцать второго века исполнилось по шестьдесят или
семьдесят лет - молодые и прекрасные тела скрывали богатый опыт; с ними
нельзя говорить с позиции силы.
...И тем не менее Гейл и остальные прекрасно понимали, что в ближайшем
будущем расу людей ждет полное уничтожение, если женщины не пойдут на
жертвы. Вопрос заключался в том, на что соглашаться, а на что нет. Какие
выдвинуть требования и какие принять. Вила радовало, что ему не надо
участвовать в этих совещаниях.
Впереди в воздух взлетело что-то ослепительно яркое, а потом быстро
опустилось на землю. Вил поднял голову и бросился бежать, заставив себя
выкинуть из головы все посторонние мысли. Свет вспыхнул снова, и по лужайке
заметались тени. Кто-то принес сверко-мяч! С трех сторон волейбольной
площадки уже собралась большая толпа. Бриерсон подобрался поближе, чтобы
посмотреть на игру.
Неожиданно Вил сообразил, что глупо улыбается. Сверко-мячи были
новинкой, они появились всего за несколько месяцев до того.., до того, как
его запузырили. Подобные мячи оказались новинкой для Мирников и даже для
республиканцев. Мяч на ощупь и размерами ничем не отличался от обычного
волейбольного - только его поверхность светилась ярким светом. Команды
играли в полной темноте, лишь при свете, идущем от мяча, и Вил знал, что
первые несколько партий будут ужасно забавными. Мяч превращался в центр
вселенной. Через несколько мгновений вы уже не видите своих товарищей по
команде - и не чувствуете земли под ногами. Игроки из рядов Мирников и
республиканцев большую часть времени провели, валяясь на земле. С дальней
стороны площадки раздался веселый смех: сразу трое зрителей неожиданно
оказались на траве. Этот мяч был лучше, чем те, что Вилу доводилось видеть.
Каждый раз, когда он отскакивал от чего-нибудь, раздавался мелодичный звук,
а свет его становился золотисто-желтым. Очень впечатляющий трюк.
Однако не у всех возникали проблемы. Вне всякого сомнения, Тюнк
Блюменталь прекрасно умел играть в сверко-мяч. На самом деле главная
проблема Тюнка заключалась в том, чтобы играть, не выделяясь среди своих
партнеров. Выстех, не менее массивный, чем Вил, однако двухметрового роста,
двигался быстро и обладал прекрасной координацией. Тем не менее, когда он
отходил на второй план и давал возможность другим играть, ни у кого не
складывалось ощущение, что он держится свысока. Тюнк - единственный из
продвинутых путешественников - тесно общался с низтехами.
Через некоторое время все игроки поняли, как нужно играть в сверко-мяч:
они меньше смотрели на него, а принялись следить друг за другом. И что
гораздо важнее, они наблюдали за тенями; тени превратились в длинные
извивающиеся пальцы, указывающие, где только что побывал мяч и куда он
направляется.
Партия следовала за партией - мяч был только один, а поиграть хотелось
многим. Вил довольно быстро отказался от желания попасть на спортивную
площадку. Он бродил в толпе, наблюдая за мечущимися тенями и световыми
бликами, которые на мгновение выхватывали то одно лицо, то другое. Забавно -
взрослые вели себя словно дети!..
Одно лицо привлекло внимание Вила: Ким Тиуланг стоял немного в стороне
от толпы, метрах в пяти от Бриерсона. Несмотря на то, что Тиуланг являлся
главой Мирников, он не нуждался в свите "адъютантов", как Стив Фрейли.
Невысокого роста, Тиуланг прятался в тени, и лишь время от времени
ослепительные вспышки выхватывали из темноты его застывшую улыбку и ничего
не выражающий взгляд.
Вила поразила хрупкость Мирника. Таких, как он, не существовало в то
время, когда жил Вил - если не считать некоторых безумцев или жертв
метаболических несчастных случаев. Тело Кима Тиуланга было старым; оно
находилось в финальной стадии старения, которая до середины двадцать первого
века ограничивала продолжительность жизни примерно до ста лет.
Ким прожил менее восьмидесяти лет. Если сравнивать его с "молодежью" из
двадцать второго века, он самый настоящий юнец. К примеру, Елена прожила в
реальном времени около трех веков, не говоря уже о том, что Делле Лу около
девяти тысяч лет. И тем не менее в каком-то смысле Тиуланг был старше
Королевой и Лу.
Бриерсон посмотрел отчет Грин-Инка об этом человеке. Ким Тиуланг
родился в 1967 году - за два гида до того, как люди начали освоение космоса,
за тридцать лет до того, как началась Война и эпидемии, и по крайней мере за
пятьдесят лет до того, как родилась "Делла Лу. В определенном смысле Ким
Тиуланг действительно был самым старым человеком на Земле.
Он родился в Кампучии в разгар одной из войн двадцатого века Несмотря
на то, что некоторые из войн ограничивались пространством времени, они были
столь же ужасны, как и то, что последовало за кризисом 1997 года. Детство
Тиуланга пропиталось смертью - в отличие от эпидемий двадцать первого века,
когда убийцы не имели лица, смерть в Кампучии являлась результатом голода,
стрельбы и разрушений. Грин-Инк утверждал, что вся семья Тиуланга исчезла во
время этих событий.., и маленький Ким оказался в США. Он был очень способным
ребенком - к 1997 году уже получил докторскую степень по физике и начал
работать на организацию, которая свергла правительство того времени и
превратилась в Мирную Власть.
Сведения, относящиеся к последующему периоду, представляли собой
газетные статьи, которые отражали все, что происходило в мире и в жизни
Тиуланга. Никто, не знал, имел ли он отношение к эпидемиям. (Впрочем, не
было неопровержимых доказательств того, что именно Мирники виноваты в
разразившихся на Земле эпидемиях.) К 2010 году этот человек стал Директором
Азии и держал треть Земли в строгом порядке. Его репутация была лучше, чем у
других Директоров; если не считать восстания в Монголии, Тиулангу удалось
избежать кровопролития в больших масштабах. Ким Тиуланг оставался у власти
до самого ее падения в 2048 году - для него с тех пор прошло меньше четырех
месяцев. Поэтому, хотя Ким Тиуланг и родился на несколько десятилетий
раньше, чем кто-либо из живущих ныне людей, не это, а его прошлое выделяло
диктатора среди остальных жителей колонии. Юность Директора Азии прошла в
мире, где люди регулярно уничтожали других людей. Он был единственным, кто
правил и убивал для того, чтобы остаться у власти. Рядом с ним Стив Фрейли
скорее напоминал президента выпускного класса в колледже.
После сильного удара сверко-мяч взлетел над толпой, осветив Тиуланга, -
и Вил увидел, что Мирник смотрит на него. Чуть улыбнувшись, Ким подошел к
Бриерсону. Вблизи Вил заметил, что лицо бывшего диктатора покрыто морщинами
и оспинками. Наверное, от старости?
- Ваша фамилия Бриерсон и вы работаете на Королеву? - Голос Тиуланга
едва перекрывал смех и крики. Блики света продолжали причудливый танец. Вил
ощетинился, но потом решил, что пока его еще не обвиняли в предательстве
интересов низтехов.
- Я расследую убийство Марты Королевой.
- Гм-м. За последние несколько недель я прочитал кое-что интересное,
мистер Бриерсон. - Тиуланг сложил руки на груди и усмехнулся. - Знаете, эти
годы прошли совсем не плохо, на лучшее трудно было рассчитывать. Я всегда
считал, что без Мирной Власти человечество себя уничтожит... Может, так оно
и произошло, но вы Более столетия обходились без нас - наверное, во многом
благодаря открытию бессмертия. Эта штука действительно работает? Вы
выглядите лет на двадцать...
Бриерсон кивнул.
- Однако мне пятьдесят.
Тиуланг постучал каблуком по земле. В его голосе послышалась печаль.
- Да. Похоже, теперь и я смогу этим воспользоваться. Перспектива
помогает смягчить взгляд на вещи. А еще я прочитал, как ваши историки
описывают Мирную Власть. Из нас сделали самых настоящих монстров! Да, черт
возьми, было всякое... - Он снова посмотрел на Вила, и его голос стал более
резким. - Но я действительно убежден: человеческая раса попала в трудное
положение, и Мирная Власть лучше других сможет справиться с проблемой. Вы
очень важны для нас, Бриерсон. Мы знаем, что Королева прислушивается к
вам... Не перебивайте меня, пожалуйста! Мы тоже можем поговорить с ней в
любой момент, но нам известно, что она уважает ваше мнение. Если вы верите в
то, что я вам сейчас говорю, значит, у нас есть шанс, что и она нам поверит.
- Ладно, - сказал Вил. - Но в чем смысл ваших намерений? Вы возражаете
против политики Елены, хотите ввести правление большинства... А что будет,
если ваши люди не добьются победы? Республиканцы из Нью-Мексико имеют
гораздо больше общего с неприсоединившимися и выстехами, чем вы. Если мы
вернемся к системе государственного правления, скорее именно Фрейли и его
люди окажутся у власти. Вы готовы принять такой исход?
Или в этом случае вы возьмете власть силой, как в конце двадцатого
века?
Тиуланг посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться в том, что их
никто не подслушивает.
- Думаю, мы победим, Бриерсон. Мирная Власть успешно решала и не такие
проблемы. Но даже если мы не победим, наш опыт все равно пригодится. Я
разговаривал со Стивеном Фрейли. Вам он, наверное, кажется слишком
жестким... Мне - нет. Он немного глуповат и любит смотреть на* людей
свысока, однако между собой мы с ним всегда сможем договориться.
- Между собой?
- Это еще один вопрос, который я хотел с вами обсудить. - Тиуланг
бросил осторожный взгляд куда-то за плечо Вила. - Есть силы, о существовании
которых Королева должна знать. Не все хотят мирного разрешения проблем. Если
выстехи поддержат одну сторону, мы... - Мирник внезапно замолчал, а вспышка
света высветила его лицо с застывшей гримасой ненависти.., или страха. -
Сейчас я больше не могу говорить. Не могу. - Он повернулся и неловко зашагал
прочь.
Вил огляделся и не увидел поблизости ни одного знакомого лица. Что
спугнуло Тиуланга?..
Вил начал медленно перемещаться вокруг площадки, наблюдая за игрой и
зрителями.
Прошло несколько минут. Партия закончилась. Начались обычные веселые
споры. Тюнк Блюменталь предложил "сыграть во что-нибудь новенькое". Общий
шум немного стих, когда Тюнк начал объяснения, и опустили волейбольную
сетку. Затем игра возобновилась, и Вил увидел, что Блюменталь действительно
придумал нечто новое.
Тюнк встал на линию подачи, и сверко-мяч пролетел через площадку над
головами игроков другой команды. Когда он пересекал дальнюю границу
площадки, последовала зеленая вспышка, и мяч отскочил, словно ударился о
какую-то незримую преграду. Он полетел назад и вверх - и отскочил вниз от
невидимого потолка. Когда мяч ударился о землю, он стал желтого цвета. Тюнк
подал еще раз, теперь другому краю площадки. Мяч отскочил, как от
вертикальной стены, затем ударился о невидимую заднюю стенку, а потом о
другую боковую. Зеленые вспышки сопровождались четкими звуками ударов. Толпа
примолкла, если не считать отдельных удивленных восклицаний. Значит, команды
оказались в ловушке? Эта мысль пришла в голову нескольким игрокам
одновременно. Они подбежали к невидимым стенам и протянули руки, чтобы их
потрогать. Один из них потерял равновесие и упал на землю.
- Тут ничего нет!
Блюменталь объяснил простые правила, и началась игра. Поначалу царила
сплошная неразбериха, но уже через несколько минут игроки разобралась, что к
чему. Это была странная смесь волейбола и гандбола. Вил не мог представить
себе, как такой трюк вообще возможен, но зрелище было крайне интересное.
Раньше мяч летал по изящным параболам, меняя направление только после ударов
игроков; теперь он отскакивал от невидимых преград - и вслед за ним прыгали
тени.
- Бриерсон! Почему стоим в сторонке? Вам нужно выйти на площадку. Я
видел, вы отлично играете.
Вил повернулся на голос. Это был Филипп Генет с двумя подружками из
числа Мирников. На девушках были надеты открытые кофточки и трусики от
бикини; темнокожий Генет щеголял в шортах. Выстех шел между девушками,
обнимая их за талии.
Вил рассмеялся.
- Мне пришлось бы долго тренироваться, чтобы успешно участвовать в
таком диком мероприятии. Впрочем, у вас бы наверняка отлично получилось.
Генет пожал плечами и притянул к себе женщин. Он был одного с
Бриерсоном роста, однако весил килограммов на пятнадцать меньше, так что
казался худощавым.
- Не знаете, откуда взялся сверко-мяч?
- Понятия не имею. Наверное, принес кто-то из продвинутых
путешественников.
- Это уж точно. Ну, у вас в двадцать первом веке было что-то похожее:
нужно засунуть в мяч навигационный процессор и высокоинтенсивный источник
света, и вот вы уже можете играть в волейбол ночью. Однако посмотрите на
него, Бриерсон. - Выстех кивнул в сторону сверко-мяча, который метался по
площадке, отскакивая от невидимых барьеров. - Он снабжен устройством для
управления тяготением и вместе с навигационным процессором создает
отражающие стены. Я играл в эту игру раньше. Подобный мяч способен один
выполнять функции целой команды. Если не хватает одного человека, вы
сообщаете мячу - и в дополнение к стенам он создаст недостающего игрока. Вы
можете играть даже в одиночестве, нужно только сообщить ему уровень умения и
стратегию воображаемых противников.
Интересно. Вил почувствовал, что его внимание разделено между описанием
игры и самим выстехом. Он впервые разговаривал с Генетом. Когда Бриерсон
смотрел на него издалека, Генет казался мрачным и неразговорчивым, в полном
соответствии с теми сведениями, которые выдавал о нем Грин-Инк. Сейчас же он
был возбужденным и почти веселым.., и еще более неприятным. Этому человеку
было присуще высокомерие, характерное для очень богатых и очень глупых
людей. Разговаривая, Генет все время гладил своих подружек по попкам. У Вила
возникло ощущение, словно в мерцающих вспышках света перед ним
развертывается стриптиз. Представление было одновременно завораживающим и
отвратительным. Во времена Бриерсона многие люди легко относились к сексу
вне зависимости от того, занимались ли они им для удовольствия или за
деньги. Но тут другое: Генет обращался с подружками, словно с собственностью
- так поглаживают красивую мебель. Девушки не возражали. Эта парочка была
прямой противоположностью тем женщинам, что составляли группу Гейл Паркер.
Генет искоса посмотрел на Вила и улыбнулся.
Пришествие произошло в 2250 году. Более того, его ошибки были предопределены
судьбой, как наказание за гордыню - ведь он попытался "избежать трудностей и
сразу попасть в лучший мир". Но Господь в Его бесконечной доброте дал
Джейсону еще один шанс. Как пророк, пропустивший Второе Пришествие, Джейсон
был назначен пастырем несчастного, потерявшего всякий стыд стада, которое
будет спасено во время третьего пришествия.
О религии достаточно. Грин-Инк показал Вилу и другую сторону этого
человека. До 2197 года Джейсон работал системным программистом. Когда Вил
узнал это, имя Маджа сразу передвинулось вверх в списке подозреваемых лиц.
Псих с дипломом, вне всякого сомнения, хотел, чтобы Королевы потерпели
неудачу. А кроме того, специальность этого психа вполне могла дать ему
возможность оставить Марту вне стасиса.
Елена не подозревала его. Она говорила, что к концу двадцать второго
столетия большинство профессий требовало знания системного программирования.
А с учетом того, что продолжительность жизни существенно увеличилась, многие
люди овладевали несколькими специальностями. С тех пор, как закончилась
Эпоха Человека, пути Маджа и Королевых пересекались не один раз, и Мадж
всегда нуждался в помощи. Из всех выстехов, добровольно покинувших
цивилизацию, у него было самое плохое оборудование: его флайер не мог
покидать земную орбиту, у него не было роботов-защитников, его архивы
состояли лишь из нескольких религиозных сочинений.
И все же Вил не стал исключать Маджа из списка подозреваемых. Вряд ли
человек способен так надежно скрывать свои возможности, тем не менее не
исключено, что Мадж спрятал кое-какое оборудование. Вил попросил Елену
проследить за Маджем, чтобы проверить, не выходит ли он на связь с
какими-нибудь роботами.
Теперь у Вила появилась возможность на деле продемонстрировать
"легендарную смекалку Бриерсона". Наблюдая за Маджем, он понял, что
маленький человечек не нуждается в обратной связи. До тех пор, пока его
слушают, Мадж будет говорить. В состоянии ли он вообще реагировать на
вопросы? Посмотрим.
Вил поднял руку и вставил короткую реплику:
- Мы не нуждаемся в сверхъестественных объяснениях происшедшего. Хуан
Шансон утверждает, что Уничтожение учинили инопланетяне.
Филиппики Маджа продолжались еще почти секунду, прежде чем он
сообразил, что ему ответили. Мадж на мгновение раскрыл рот, а потом..,
рассмеялся.
- Этот вероотступник? Не понимаю, откуда такая вера в его слова! Шансон
отрекся от Христа ради фальшивого блеска науки. - Последнее слово Мадж
произнес так, словно это было ругательство. Джейсон покачал головой, а его
улыбка стала еще шире. - Но ваш вопрос весьма показателен. Мы и в самом деле
должны учесть...
Последний пророк придвинулся поближе к Виду и сделал очередную попытку
заставить его понять...
...и Вил в самом деле понял. Джейсону Маджу требовались люди. Когда-то
давно, в прошлом, маленький человечек решил, что единственная возможность
привлечь внимание других людей - говорить о космических проблемах. И чем
напряженнее он пытался объяснить что-то, тем недружелюбнее становилась
аудитория; в конце концов сам факт, что у него есть хоть какие-то слушатели,
становился триумфом. Если интуиция Бриерсона хоть чего-нибудь стоит, Елена
права: Джейсона Маджа можно вычеркнуть из списка подозреваемых.
Казалось, разница невелика - в сутках двадцать четыре часа или двадцать
пять. Но этот лишний час был одной из самых приятных вещей в новом мире.
Похоже, впервые в жизни теперь у всех на все хватало времени: и сделать
дела, и даже немного подумать. Конечно, говорили колонисты, пройдет время, и
мы привыкнем. Однако неделя проходила за неделей, а эффект оставался.
Длинный день начал клониться к вечеру, и постепенно напряженность,
возникшая после речи Тиуланга, прошла. Внимание собравшихся переключилось на
волейбольные площадки, устроенные в северной части лужайки. Наступило
приятное, бездумное время отдыха.
Бриерсон всегда любил подобные мероприятия. Но сегодня с течением
времени он все сильнее ощущал беспокойство. Почему? Если все люди Земли
собрались здесь, значит, человек, который отправил его в будущее, тоже
отдыхает вместе со всеми. Где-то в радиусе двухсот метров находится тот, кто
причинил ему столько боли!.. Раньше Вил полагал, что сможет не обращать на
это внимания; ему даже показалось забавным, что Королева боится, как бы
Бриерсон не начал мстить обидчику.
Как он плохо себя знал... Вил вдруг понял, что смотрит на игроков,
пытаясь найти лицо из далекого Прошлого. Он начал допускать элементарные
ошибки, больше того, в какой-то момент он врезался в другого игрока.
После последней ошибки Вил решил, что лучше ему понаблюдать за игрой из
зрительских рядов. Да и кого он ищет? Дело о растрате было совсем простым;
найти преступника не составляло никакого труда. Подозревались трое:
Парнишка, Заместитель и Сторож - так Вил назвал их для себя. Еще несколько
дней - и он арестовал бы виновного. Однако Бриерсон недооценил то состояние
паники, в котором находился преступник, - в этом и заключалась его главная
ошибка. Было украдено совсем немного; только безумец мог решиться запузырить
следователя, зная, что за это его ждет страшное наказание.
Парнишка, Заместитель, Сторож. Вил даже не помнил их имен, зато лица
четко запечатлелись в его памяти. Вне всякого сомнения, Королевы изменили
внешность преступника, но Вил был уверен, что через некоторое время сумеет
его узнать.
Это безумие. Он практически пообещал Елене, а еще раньше Марте, что не
станет мстить. Да и что мог он сделать, если бы нашел своего врага? Во
всяком случае, жизнь стала бы для этого подонка куда менее приятной, чем
раньше... И тем не менее Бриерсон внимательно разглядывал людей, собравшихся
на вечеринку, - давал о себе знать тридцатилетний опыт работы в полиции.
Вскоре Вил покинул территорию спортивных площадок и начал медленно обходить
парк.
Большую часть присутствующих волейбол не заинтересовал. Бродя с деланно
равнодушным видом, Вил внимательно наблюдал, не пытается ли кто-нибудь
избежать с ним встречи. Ничего похожего.
Потом Бриерсон начал переходить от одной группы к другой. Он держался
совершенно спокойно и даже весело. В прежние времена такое поведение было
естественным для него; сейчас это было двойным обманом. Откуда-то сверху за
каждым его шагом следила Елена... Наверное, довольна. Инспектор делал именно
то, чего она хотела, - за два часа ему удалось поговорить почти с половиной
неприсоединившихся, при этом ни один из них не догадался, что он действует
как официальное лицо. Вил кое-что узнал: например, многие прекрасно
понимали, что стоит за словами Тиуланга. Хорошая новость для Елены.
Одновременно Вил занимался собственным расследованием. Поболтав минут
десять или пятнадцать, он вычеркивал еще одного подозреваемого из своего
списка. Бриерсон старался как можно лучше запомнить лица и имена.
Незнакомец, сидевший в самой глубине его существа, ужасно радовался тому,
что он так ловко дурачит Елену.
Враг должен обязательно держаться в стороне от других. Интересно, как
такой тип станет прятаться? Ответа на этот вопрос у Вила не было. Он
заметил, что здесь практически нет одиночек. Оказавшись на опустевшей Земле,
люди старались держаться ближе друг к другу, изо всех сил пытаясь помочь
тем, чья боль была особенно острой. Вил видел, что очень многие прячут
невыносимые страдания за маской веселости. Некоторые люди вышли из стасиса
всего месяц или два назад, для них боль потери особенно остра. Наверняка
были случаи психических срывов; как Елена справляется с ними? Вполне
возможно, что того, кого пытался отыскать Бриерсон, здесь нет. Впрочем, это
не имеет значения. Вернувшись домой, Вил проверит имена присутствовавших на
вечеринке людей по спискам жителей колонии. И сразу выяснит, кто решил
отсидеться дома. После следующей вечеринки или двух он уже будет точно
знать, за кем охотиться.
Солнце медленно опускалось, и Вил, выросший в средних широтах, был
потрясен. Тени сгустились, зелень лужаек и склонов холмов постепенно
приобрела красноватый оттенок; сейчас больше чем обычно окружающий пейзаж
напоминал картину художника-фантаста. Небо сначала стало золотистым, а потом
багровым. Сумерки быстро перешли в ночь, возле волейбольной площадки зажегся
свет. Кое-где вспыхнули костры; их веселый желтый огонь соревновался с
голубым мерцанием вокруг спортивных площадок.
Вил поговорил почти со всеми неприсоединившимися и примерно с двадцатью
Мирниками. Не так уж и много, но ведь ему приходилось двигаться очень
медленно, чтобы ввести в заблуждение Елену и быть уверенным в том, что его
никто не обманывает.
Темнота освободила Вила от навязчивой идеи; теперь не было никакого
смысла вступать с кем-нибудь в разговор. Он вернулся к спортивной площадке,
чувствуя легкое возбуждение. Он даже перестал стыдиться того, что обманывает
Елену. Не прикладывая особых усилий, он сегодня отлично на нее поработал. О
некоторых услышанных доводах и рассуждениях Елена никогда не говорила.
Вдалеке от света костров сидели люди, тихо и напряженно беседующие. Вил
уже почти подошел к спортивной площадке, когда наткнулся на одну из таких
групп - почти тридцать человек, только женщины. Присмотревшись внимательнее,
он узнал Гейл Паркер и кое-кого еще. Здесь были представители всех
группировок. Вил остановился, и Паркер подняла голову. В ее взгляде не было
прежнего дружелюбия. Вил пошел прочь, чувствуя на себе сердитые взгляды.
Он знал, что они обсуждали. Люди, вроде Кима Тиуланга, могли рассуждать
о возрождении человеческой расы. Для этого требовался высокий уровень
рождаемости в течение по крайней мере века. Без устройств для искусственного
выращивания зародышей эта задача полностью ляжет на плечи женщин. Значит,
женщины превратятся в рабов, причем совсем не тех, о которых говорил
Тиуланг. Этих рабов будут любить и оберегать - и они сами, может быть,
станут верить в то, что так и надо, - но ведь именно на их хрупкие плечи
ляжет самая тяжелая ноша. Так было раньше. В начале двадцать первого века
эпидемии практически покончили с человечеством, а многие из тех, кто остался
в живых, были не способны иметь детей. Женщины того времени играли очень
своеобразную роль в жизни. Родители Вила выросли как раз в те времена:
единственной серьезной проблемой, из-за которой у них возникали ссоры, было
желание его матери открыть собственное дело.
Установить рабство матерей сейчас гораздо сложнее. Эти люди пришли сюда
не из времен страшных войн и эпидемий. Если не считать Мирников, они все
происходили из конца двадцать первого и двадцать второго веков. Женщины были
высокообразованными, большинство из них имело по несколько специальностей.
Довольно часто они чем-то руководили. И нередко романы завязывались по их
инициативе. Многим из двадцать второго века исполнилось по шестьдесят или
семьдесят лет - молодые и прекрасные тела скрывали богатый опыт; с ними
нельзя говорить с позиции силы.
...И тем не менее Гейл и остальные прекрасно понимали, что в ближайшем
будущем расу людей ждет полное уничтожение, если женщины не пойдут на
жертвы. Вопрос заключался в том, на что соглашаться, а на что нет. Какие
выдвинуть требования и какие принять. Вила радовало, что ему не надо
участвовать в этих совещаниях.
Впереди в воздух взлетело что-то ослепительно яркое, а потом быстро
опустилось на землю. Вил поднял голову и бросился бежать, заставив себя
выкинуть из головы все посторонние мысли. Свет вспыхнул снова, и по лужайке
заметались тени. Кто-то принес сверко-мяч! С трех сторон волейбольной
площадки уже собралась большая толпа. Бриерсон подобрался поближе, чтобы
посмотреть на игру.
Неожиданно Вил сообразил, что глупо улыбается. Сверко-мячи были
новинкой, они появились всего за несколько месяцев до того.., до того, как
его запузырили. Подобные мячи оказались новинкой для Мирников и даже для
республиканцев. Мяч на ощупь и размерами ничем не отличался от обычного
волейбольного - только его поверхность светилась ярким светом. Команды
играли в полной темноте, лишь при свете, идущем от мяча, и Вил знал, что
первые несколько партий будут ужасно забавными. Мяч превращался в центр
вселенной. Через несколько мгновений вы уже не видите своих товарищей по
команде - и не чувствуете земли под ногами. Игроки из рядов Мирников и
республиканцев большую часть времени провели, валяясь на земле. С дальней
стороны площадки раздался веселый смех: сразу трое зрителей неожиданно
оказались на траве. Этот мяч был лучше, чем те, что Вилу доводилось видеть.
Каждый раз, когда он отскакивал от чего-нибудь, раздавался мелодичный звук,
а свет его становился золотисто-желтым. Очень впечатляющий трюк.
Однако не у всех возникали проблемы. Вне всякого сомнения, Тюнк
Блюменталь прекрасно умел играть в сверко-мяч. На самом деле главная
проблема Тюнка заключалась в том, чтобы играть, не выделяясь среди своих
партнеров. Выстех, не менее массивный, чем Вил, однако двухметрового роста,
двигался быстро и обладал прекрасной координацией. Тем не менее, когда он
отходил на второй план и давал возможность другим играть, ни у кого не
складывалось ощущение, что он держится свысока. Тюнк - единственный из
продвинутых путешественников - тесно общался с низтехами.
Через некоторое время все игроки поняли, как нужно играть в сверко-мяч:
они меньше смотрели на него, а принялись следить друг за другом. И что
гораздо важнее, они наблюдали за тенями; тени превратились в длинные
извивающиеся пальцы, указывающие, где только что побывал мяч и куда он
направляется.
Партия следовала за партией - мяч был только один, а поиграть хотелось
многим. Вил довольно быстро отказался от желания попасть на спортивную
площадку. Он бродил в толпе, наблюдая за мечущимися тенями и световыми
бликами, которые на мгновение выхватывали то одно лицо, то другое. Забавно -
взрослые вели себя словно дети!..
Одно лицо привлекло внимание Вила: Ким Тиуланг стоял немного в стороне
от толпы, метрах в пяти от Бриерсона. Несмотря на то, что Тиуланг являлся
главой Мирников, он не нуждался в свите "адъютантов", как Стив Фрейли.
Невысокого роста, Тиуланг прятался в тени, и лишь время от времени
ослепительные вспышки выхватывали из темноты его застывшую улыбку и ничего
не выражающий взгляд.
Вила поразила хрупкость Мирника. Таких, как он, не существовало в то
время, когда жил Вил - если не считать некоторых безумцев или жертв
метаболических несчастных случаев. Тело Кима Тиуланга было старым; оно
находилось в финальной стадии старения, которая до середины двадцать первого
века ограничивала продолжительность жизни примерно до ста лет.
Ким прожил менее восьмидесяти лет. Если сравнивать его с "молодежью" из
двадцать второго века, он самый настоящий юнец. К примеру, Елена прожила в
реальном времени около трех веков, не говоря уже о том, что Делле Лу около
девяти тысяч лет. И тем не менее в каком-то смысле Тиуланг был старше
Королевой и Лу.
Бриерсон посмотрел отчет Грин-Инка об этом человеке. Ким Тиуланг
родился в 1967 году - за два гида до того, как люди начали освоение космоса,
за тридцать лет до того, как началась Война и эпидемии, и по крайней мере за
пятьдесят лет до того, как родилась "Делла Лу. В определенном смысле Ким
Тиуланг действительно был самым старым человеком на Земле.
Он родился в Кампучии в разгар одной из войн двадцатого века Несмотря
на то, что некоторые из войн ограничивались пространством времени, они были
столь же ужасны, как и то, что последовало за кризисом 1997 года. Детство
Тиуланга пропиталось смертью - в отличие от эпидемий двадцать первого века,
когда убийцы не имели лица, смерть в Кампучии являлась результатом голода,
стрельбы и разрушений. Грин-Инк утверждал, что вся семья Тиуланга исчезла во
время этих событий.., и маленький Ким оказался в США. Он был очень способным
ребенком - к 1997 году уже получил докторскую степень по физике и начал
работать на организацию, которая свергла правительство того времени и
превратилась в Мирную Власть.
Сведения, относящиеся к последующему периоду, представляли собой
газетные статьи, которые отражали все, что происходило в мире и в жизни
Тиуланга. Никто, не знал, имел ли он отношение к эпидемиям. (Впрочем, не
было неопровержимых доказательств того, что именно Мирники виноваты в
разразившихся на Земле эпидемиях.) К 2010 году этот человек стал Директором
Азии и держал треть Земли в строгом порядке. Его репутация была лучше, чем у
других Директоров; если не считать восстания в Монголии, Тиулангу удалось
избежать кровопролития в больших масштабах. Ким Тиуланг оставался у власти
до самого ее падения в 2048 году - для него с тех пор прошло меньше четырех
месяцев. Поэтому, хотя Ким Тиуланг и родился на несколько десятилетий
раньше, чем кто-либо из живущих ныне людей, не это, а его прошлое выделяло
диктатора среди остальных жителей колонии. Юность Директора Азии прошла в
мире, где люди регулярно уничтожали других людей. Он был единственным, кто
правил и убивал для того, чтобы остаться у власти. Рядом с ним Стив Фрейли
скорее напоминал президента выпускного класса в колледже.
После сильного удара сверко-мяч взлетел над толпой, осветив Тиуланга, -
и Вил увидел, что Мирник смотрит на него. Чуть улыбнувшись, Ким подошел к
Бриерсону. Вблизи Вил заметил, что лицо бывшего диктатора покрыто морщинами
и оспинками. Наверное, от старости?
- Ваша фамилия Бриерсон и вы работаете на Королеву? - Голос Тиуланга
едва перекрывал смех и крики. Блики света продолжали причудливый танец. Вил
ощетинился, но потом решил, что пока его еще не обвиняли в предательстве
интересов низтехов.
- Я расследую убийство Марты Королевой.
- Гм-м. За последние несколько недель я прочитал кое-что интересное,
мистер Бриерсон. - Тиуланг сложил руки на груди и усмехнулся. - Знаете, эти
годы прошли совсем не плохо, на лучшее трудно было рассчитывать. Я всегда
считал, что без Мирной Власти человечество себя уничтожит... Может, так оно
и произошло, но вы Более столетия обходились без нас - наверное, во многом
благодаря открытию бессмертия. Эта штука действительно работает? Вы
выглядите лет на двадцать...
Бриерсон кивнул.
- Однако мне пятьдесят.
Тиуланг постучал каблуком по земле. В его голосе послышалась печаль.
- Да. Похоже, теперь и я смогу этим воспользоваться. Перспектива
помогает смягчить взгляд на вещи. А еще я прочитал, как ваши историки
описывают Мирную Власть. Из нас сделали самых настоящих монстров! Да, черт
возьми, было всякое... - Он снова посмотрел на Вила, и его голос стал более
резким. - Но я действительно убежден: человеческая раса попала в трудное
положение, и Мирная Власть лучше других сможет справиться с проблемой. Вы
очень важны для нас, Бриерсон. Мы знаем, что Королева прислушивается к
вам... Не перебивайте меня, пожалуйста! Мы тоже можем поговорить с ней в
любой момент, но нам известно, что она уважает ваше мнение. Если вы верите в
то, что я вам сейчас говорю, значит, у нас есть шанс, что и она нам поверит.
- Ладно, - сказал Вил. - Но в чем смысл ваших намерений? Вы возражаете
против политики Елены, хотите ввести правление большинства... А что будет,
если ваши люди не добьются победы? Республиканцы из Нью-Мексико имеют
гораздо больше общего с неприсоединившимися и выстехами, чем вы. Если мы
вернемся к системе государственного правления, скорее именно Фрейли и его
люди окажутся у власти. Вы готовы принять такой исход?
Или в этом случае вы возьмете власть силой, как в конце двадцатого
века?
Тиуланг посмотрел по сторонам, словно хотел убедиться в том, что их
никто не подслушивает.
- Думаю, мы победим, Бриерсон. Мирная Власть успешно решала и не такие
проблемы. Но даже если мы не победим, наш опыт все равно пригодится. Я
разговаривал со Стивеном Фрейли. Вам он, наверное, кажется слишком
жестким... Мне - нет. Он немного глуповат и любит смотреть на* людей
свысока, однако между собой мы с ним всегда сможем договориться.
- Между собой?
- Это еще один вопрос, который я хотел с вами обсудить. - Тиуланг
бросил осторожный взгляд куда-то за плечо Вила. - Есть силы, о существовании
которых Королева должна знать. Не все хотят мирного разрешения проблем. Если
выстехи поддержат одну сторону, мы... - Мирник внезапно замолчал, а вспышка
света высветила его лицо с застывшей гримасой ненависти.., или страха. -
Сейчас я больше не могу говорить. Не могу. - Он повернулся и неловко зашагал
прочь.
Вил огляделся и не увидел поблизости ни одного знакомого лица. Что
спугнуло Тиуланга?..
Вил начал медленно перемещаться вокруг площадки, наблюдая за игрой и
зрителями.
Прошло несколько минут. Партия закончилась. Начались обычные веселые
споры. Тюнк Блюменталь предложил "сыграть во что-нибудь новенькое". Общий
шум немного стих, когда Тюнк начал объяснения, и опустили волейбольную
сетку. Затем игра возобновилась, и Вил увидел, что Блюменталь действительно
придумал нечто новое.
Тюнк встал на линию подачи, и сверко-мяч пролетел через площадку над
головами игроков другой команды. Когда он пересекал дальнюю границу
площадки, последовала зеленая вспышка, и мяч отскочил, словно ударился о
какую-то незримую преграду. Он полетел назад и вверх - и отскочил вниз от
невидимого потолка. Когда мяч ударился о землю, он стал желтого цвета. Тюнк
подал еще раз, теперь другому краю площадки. Мяч отскочил, как от
вертикальной стены, затем ударился о невидимую заднюю стенку, а потом о
другую боковую. Зеленые вспышки сопровождались четкими звуками ударов. Толпа
примолкла, если не считать отдельных удивленных восклицаний. Значит, команды
оказались в ловушке? Эта мысль пришла в голову нескольким игрокам
одновременно. Они подбежали к невидимым стенам и протянули руки, чтобы их
потрогать. Один из них потерял равновесие и упал на землю.
- Тут ничего нет!
Блюменталь объяснил простые правила, и началась игра. Поначалу царила
сплошная неразбериха, но уже через несколько минут игроки разобралась, что к
чему. Это была странная смесь волейбола и гандбола. Вил не мог представить
себе, как такой трюк вообще возможен, но зрелище было крайне интересное.
Раньше мяч летал по изящным параболам, меняя направление только после ударов
игроков; теперь он отскакивал от невидимых преград - и вслед за ним прыгали
тени.
- Бриерсон! Почему стоим в сторонке? Вам нужно выйти на площадку. Я
видел, вы отлично играете.
Вил повернулся на голос. Это был Филипп Генет с двумя подружками из
числа Мирников. На девушках были надеты открытые кофточки и трусики от
бикини; темнокожий Генет щеголял в шортах. Выстех шел между девушками,
обнимая их за талии.
Вил рассмеялся.
- Мне пришлось бы долго тренироваться, чтобы успешно участвовать в
таком диком мероприятии. Впрочем, у вас бы наверняка отлично получилось.
Генет пожал плечами и притянул к себе женщин. Он был одного с
Бриерсоном роста, однако весил килограммов на пятнадцать меньше, так что
казался худощавым.
- Не знаете, откуда взялся сверко-мяч?
- Понятия не имею. Наверное, принес кто-то из продвинутых
путешественников.
- Это уж точно. Ну, у вас в двадцать первом веке было что-то похожее:
нужно засунуть в мяч навигационный процессор и высокоинтенсивный источник
света, и вот вы уже можете играть в волейбол ночью. Однако посмотрите на
него, Бриерсон. - Выстех кивнул в сторону сверко-мяча, который метался по
площадке, отскакивая от невидимых барьеров. - Он снабжен устройством для
управления тяготением и вместе с навигационным процессором создает
отражающие стены. Я играл в эту игру раньше. Подобный мяч способен один
выполнять функции целой команды. Если не хватает одного человека, вы
сообщаете мячу - и в дополнение к стенам он создаст недостающего игрока. Вы
можете играть даже в одиночестве, нужно только сообщить ему уровень умения и
стратегию воображаемых противников.
Интересно. Вил почувствовал, что его внимание разделено между описанием
игры и самим выстехом. Он впервые разговаривал с Генетом. Когда Бриерсон
смотрел на него издалека, Генет казался мрачным и неразговорчивым, в полном
соответствии с теми сведениями, которые выдавал о нем Грин-Инк. Сейчас же он
был возбужденным и почти веселым.., и еще более неприятным. Этому человеку
было присуще высокомерие, характерное для очень богатых и очень глупых
людей. Разговаривая, Генет все время гладил своих подружек по попкам. У Вила
возникло ощущение, словно в мерцающих вспышках света перед ним
развертывается стриптиз. Представление было одновременно завораживающим и
отвратительным. Во времена Бриерсона многие люди легко относились к сексу
вне зависимости от того, занимались ли они им для удовольствия или за
деньги. Но тут другое: Генет обращался с подружками, словно с собственностью
- так поглаживают красивую мебель. Девушки не возражали. Эта парочка была
прямой противоположностью тем женщинам, что составляли группу Гейл Паркер.
Генет искоса посмотрел на Вила и улыбнулся.