Воронкова Любовь Федоровна. Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

   - Ну-ну, шевелись! Домой, на отдых - ну-ка!
   Серёжа посадил Таню на сиденье косилки, а сам пошёл рядом с вожжами в руках.
   И отсюда, с высоты косилки, Таня увидела вдали какие-то крыши, выглядывающие из-за кустов. Возле одной крыши стояли высокие берёзы, которые показались Тане очень знакомыми...
   - Это чей колхоз? - спросила Таня.
   - Вот так раз, - засмеялся Серёжа, - своей деревни не узнала!
   Тане стало очень весело. Оказывается, она совсем недалеко от дома. Ну конечно, это их деревня. И эти берёзки - их берёзки, которые у них во дворе растут. Таня подумала: вот как хорошо будет, когда она въедет на косилке в деревню! Только бы девчата были на улице.
   Всё случилось так, как хотелось Тане. Её подружки были на улице - и Нюра, и Алёнка, и маленькие ребятишки. Все они стояли и смотрели, как приехала на косилке Таня.
   НЕПРИЯТНЫЙ РАЗГОВОР
   Серёжа ссадил Таню среди деревни. Ребятишки окружили её:
   - Где была?
   Таня начала рассказывать: она зашла далеко от дома, заблудилась в лесу; два волка выглядывали на неё из-за деревьев, хотели напасть, да побоялись...
   Вдруг Алёнка спросила:
   - А кукла моя где?
   Таня сразу замолчала, забыла и про лес и про волков. Она глядела на Алёнку и просто не знала, что сказать. Алёнка почуяла недоброе.
   - Отдавай куклу! - сказала она.
   В это время на крыльцо вышла бабушка.
   - Татьянка! - закричала она. - Иди слазь на чердак - собери яички!
   Таня встрепенулась.
   - Я тебе её после принесу! - сказала она Алёнке и побежала домой.
   Вот спасибо бабушке, вот выручила Таню!
   Таня подошла к лестнице на чердак, взялась за перекладину и остановилась.
   - Ну, что же ты? - спросила бабушка.
   - Боюсь... А вдруг лестница упадёт?
   - Лестница-то не упадёт, - сказала бабушка, - а вот лукошко-то с яйцами ты, пожалуй, уронишь. Полезем-ка вместе - кто яйца собирать, кто лукошко держать.
   На чердаке было тихо, светло. Солнышко сквозило из-под застрех, и в слуховое окно падали широкие светлые лучи. Под крышей висело много берёзовых веников - это бабушка и мать их на зиму заготовили. От веников шёл крепкий горьковатый запах. Возле стенок ютились соломенные плетушки. Это гнёзда для кур. Сюда куры приходят класть яйца.
   - Ну, давай яйца собирать, - сказала бабушка.
   Таня держала лукошко, а бабушка снимала с гнёзд и складывала в лукошко яйца. Со всех гнёзд собрали, только по одному яичку оставили в каждом гнезде - это чтобы курам охотнее было нестись. Потом бабушка сказала:
   - А загляни-ка вон в то гнёздышко: есть там что-нибудь?
   Таня взглянула:
   - Ни одного!
   - А скорлупки возле гнезда валяются?
   - Нет. Никаких скорлупок нету!
   - Что такое! Какой-то зверь повадился яйца таскать - подследить надо!
   Вдруг Таня ухватилась за бабушкин фартук: в одном из тёмных углов среди веников торчали длинные жёлтые колючки.
   - Бабушка! Вон он - зверь-то!
   - Да где такое? Где ты видишь?
   - Да вон он... Колючки торчат!
   - Фу, глупая! - сказала бабушка.
   Она подошла прямо к "зверю", схватила его за колючки и стащила вниз.
   Таня поглядела - а это старый деревянный гребень, на котором бабушка зимой кудельку прядёт.
   - Ну что? Страшный зверь?
   Таня засмеялась:
   - А я подумала - может, это он яйца таскает!
   ПОРОСЁНОК
   Таня подошла к слуховому оконцу, поглядела вниз - ух, до чего высоко!
   И отсюда она увидела, что Алёнка сидит у них во дворе на брёвнышке, дожидается Таню. Таня нахмурилась: вот беда! Ну что она скажет Алёнке? Хоть бы спрятаться от неё куда-нибудь...
   Таня слезла с чердака и через заднюю калитку пробралась в коровник. Оттуда она хотела пройти прямо на усадьбу да и убежать подальше.
   Но около овчарника Таня поскользнулась на соломе и схватилась за щеколду, чтобы не упасть. Щеколда вдруг выскочила, и дверь открылась.
   В овчарнике жил поросёнок. Поросёнок скучал в тесном и душном закутке. Когда дверь открылась, он сразу поднял пятачок, понюхал свежий воздух, радостно хрюкнул и со всех ног ринулся из овчарника.
   - Ай! - закричала во дворе Алёнка.
   Таня стояла за дверью овчарника и смотрела, как бушевал поросёнок. Он вертел головой, хрюкал и носился по двору взад и вперёд, взвизгивая от радости. Подбежал к скамейке - опрокинул её. Подбежал к тазу с водой перевернул таз и воду пролил. А потом увидел Алёнку и быстро засеменил к ней. Алёнка вскрикнула, выбежала со двора, и синее платье её замелькало за палисадником.
   - Вот как! - засмеялась Таня. И тотчас закричала: - Бабушка, бабушка, скорей - поросёнок выскочил!
   СРАЖЕНИЕ
   Танины куклы жили на полу под лавкой. Их горница с одной стороны была отгорожена бабушкиным сундучком, а с другой - полосатой занавеской.
   В горнице стоял деревянный чурбачок, на нём лежала перина и было постелено пёстрое одеяло. Это была кровать. Другой чурбачок был покрыт белым лоскутком - за этим чурбачком куклы обедали. А в жестяной коробке, которая была сундуком, хранились куклины платья.
   Куклы у Тани были тряпичные, с размалёванными щеками и с волосами из пакли. Таня хмуро сидела перед ними, подперев кулаком подбородок.
   "Может, Алёнке Грушу отдать? Жалко... У неё кофточка красная. Матрёшу? Тоже жалко. Дуньку? Вот Дуньку не жалко - она совсем чумазая и волосы у нее почти оторвались. Но Дуньку Алёнка не возьмёт, пожалуй".
   В это время в избу вошла Алёнка. Таня покраснела и тотчас задёрнула занавеску.
   - Давай мою куклу! - потребовала Алёнка. - Где она у тебя?
   - Она спит, - сказала Таня.
   - Где спит? Покажи!
   - Не покажу!
   - Ты что, не отдавать, да?
   Алёнка отдёрнула занавеску. Одни Танины куклы сидели в горнице, а её новой, нарядной не было.
   - Отдавай! - закричала Алёнка. - А то я сейчас твоих всех... Вот! Вот!
   И начала швырять Таниных кукол по всему полу. Грушу в красной кофточке она подкинула так высоко, что та пролетела через всю избу и шлёпнулась в кадушку с водой.
   Тогда Таня рассердилась.
   - Уходи из избы! - закричала она. - Уходи!
   Она схватила веник и замахнулась на Алёнку. Алёнка испугалась веника и побежала на улицу. На пороге она столкнулась с Таниной бабушкой.
   - Это что за война? - сказала бабушка.
   Таня и Алёнка закричали обе сразу:
   - Она моих кукол расшвыряла! А одна вон как намокла - даже полиняла вся!
   - А она мою куклу не отдаёт! Пусть отдаст!
   - Так чего ж ты Алёнке куклу не отдаёшь, а? - спросила бабушка.
   Таня опустила голову и заплакала. Бабушка обняла её:
   - Чего же тут плакать? Надо отдать, да и всё!
   Таня уткнулась в бабушкину кофту:
   - Да как же я отдам, когда её Снежок в кусты утащил!
   Бабушка погладила Таню по голове и сказала:
   - Вот нашли из-за чего ругаться да драться! Да я вам ужотко ещё лучше куклу сделаю!
   НА ПОЛДНИ
   Прозвонил колокол на обед. Мать пришла с работы и поставила грабли у крыльца.
   Таня выбежала к ней:
   - Мамушка! Ну, чья бригада больше сработала - твоя или Марьина?
   Мать улыбнулась:
   - Моя.
   - Ну, значит, теперь за ягодами можно?
   - Вот какая ты, дочка! - сказала мать с упрёком. - Мы-то свой участок убрали, а Марьина бригада ещё не управилась.
   - Ну и пусть они управляются!
   - А если дождь?
   - Ну и что же? Сено-то Марьино!
   - Не Марьино и не моё, а наше общее, колхозное. Мы свою делянку убрали - значит, надо Марьиной бригаде помочь. Чем больше мы сена уберём, тем больше скотины у нас в колхозе будет. А чем больше скотины, тем колхоз богаче. А чем колхоз богаче, тем и нам с тобой жить лучше! Поняла? Ну-ка, принеси из сеней холодной водицы - я руки вымою, да надо идти на полдни, корову доить!
   Мать вытерла фартуком потное, красное от загара лицо, вымыла руки, взяла подойник и пошла доить корову на луг, туда, где стадо полднюет отдыхает в холодке, пережидает полуденную жару.
   Таня увязалась за ней. Кого бы ещё позвать? Разве Нюру Туманову? Нюре не очень-то хотелось идти по жаре, но она подумала, что хорошо бы искупаться, и пошла.
   Таня не знала, звать ей Алёнку или нет. Может, она теперь губы надула и сердится? Но Алёнка увидела, что девчата собрались на луг, и сама прибежала. А Дёмушку и звать не надо было - он и так нигде не отставал. Только Снежок остался дома. Он приподнял голову, посмотрел на них из-под крыльца и опять улёгся - не стоит бежать, в холодке лучше... К тому же и Таня больно оттаскала его за уши, когда он вернулся. Ну их, пусть идут.
   Но, когда девочки зашли за околицу, Снежку стало скучно. Он вскочил и пустился за ними, хлопая ушами.
   Шли через ржаное поле по горячей белой дорожке. Густая рожь стояла по сторонам - ничего не видно, только синее небо да высокие колосья над головой. Колосья задевали волосы матери, проводили ей по щекам своими шелковистыми усиками.
   - Хорошая нынче рожь, - сказала мать, - ишь как дружно колосится!
   За ржаным полем на цветущей луговине стояли маленькие домики. Это колхозная пасека. Пчёлы гудели над пёстрыми цветами.
   - Идите потихоньку, - предупредила мать. - Не бегайте, не сердите пчёл.
   Таня спряталась за мать, уцепилась за её юбку.
   Алёнка тоже шла осторожно и зорко поглядывала кругом - не летит ли откуда пчела.
   А Нюра и совсем затаила дыхание.
   Вдруг Дёмушка остановился и закричал:
   - Алёнка!
   Он стоял и отмахивался рукой от пчелы, которая гудела над его головой. Но чем больше он отмахивался, тем сердитее гудела пчела.
   Дёмушка побежал, и в эту минуту - раз! - пчела тяпнула его прямо за щеку. Да так больно, будто огнём обожгло. Дёмушка заревел.
   - Ничего, - сказала мать, - пройдёт!
   Дёмушка поплакал и перестал. А когда пришли на луг, где коровы отдыхали, то все увидели, что щека у Дёмушки раздулась, будто он засунул туда орех. Девочки поглядели на него и засмеялись:
   - Дёмушка, покажи, что ты за щеку спрятал?
   НА РЕКЕ
   Стадо полдневало в лесочке у реки. Коровы стояли и лежали среди берёзок в холодке и лениво жевали жвачку. Две пёстрые коровы забрели по колено в воду и стояли там неподвижно. Доярки с колхозной фермы уже доили коров. Коровы с фермы были все крупные, чёрные с белым.
   На зелёной луговинке, под тенью берёзы, блестели большие светлые бидоны. Учётчик Петя Дроздов стоял возле этих бидонов. Доярки приносили к нему тяжёлые, полные молока подойники:
   - Это - от Зорьки...
   - Это - от Красотки...
   - Это - от Ласточки...
   А учётчик мерил молоко, чтобы знать, сколько какая корова даёт молока, и сливал надоенное в бидоны.
   Мать пошла искать свою корову. Белая черноглазая Милка лежала под кустом. Она увидела хозяйку, встала не спеша и протянула морду: корочка есть? Мать дала Милке корочку, погладила её и села доить.
   Девочки уже плескались в речке, брызгались и визжали на весь луг. Таня очень любила свою речку. Да и как было не любить её - такая она тихая, светлая, все камушки и раковинки на дне видны сквозь воду!
   Тут, где вода еле достаёт до колен, хорошо. А вон у того берега, под густыми вётлами, вода тёмная, и на дне шевелятся косматые водоросли. И, как нарочно, жёлтые бубенчики растут именно там. Из их стеблей можно делать очень красивые цепочки, а среди жёлтых лепестков у них есть твёрдые тёмно-зелёные кувшинчики, которые годятся для кукол. Но попробуй достань их!
   Вскоре на реку пришли ребята. Они прошли мимо девчонок на омут - не будут же они здесь, на мели, барахтаться! А Серёжа Таланов взял да и приплыл с омута, залез в осоку и начал рычать, будто какой-нибудь зверь. Девочки сначала испугались. А потом увидели, что это Серёжа, и пристали:
   - Достань бубенчиков!
   Серёжа стал на самом глубоком месте - там ему было чуть-чуть выше пояса.
   - И купаются тоже! - усмехнулся он. - Тут и окунуться-то негде. Эх, мелюзга!
   Но бубенчиков достал, бросил их на берег. А сам уплыл обратно на омут.
   Мать подоила корову, подошла к реке.
   - А ну-ка, вылезайте! - сказала она. - Ведь посинели, а всё-таки будут в реке сидеть, пока не выгонишь!
   ДЕДОВА ГАЛОША
   После обеда мать снова ушла на покос. Бабушка легла на лежанку отдохнуть, а дед взял дерюжку и отправился куда-то искать холодку.
   Таня сунулась было к бабушке:
   - Бабушка, что же ты, про куклу-то забыла?
   Но бабушка отмахнулась от неё, как от мухи:
   - Да не забыла, сделаю... Уйди, дай отдохнуть!.. - и отвернулась к стенке.
   Тихо и сонно стало в избе. Таня вышла на улицу.
   Стояла жара. Солнце так припекало, что на дорожке у крыльца босыми ногами горячо было стоять. Птицы примолкли... Куры попрятались в тень под сиренью и лежали, раскрыв клювы от жары. Гуси столпились возле таза с водой, ныряли головами в воду, булькали. Потом гусак придумал: влез в таз и уселся. Вода полилась через край, а он, очень довольный, плескался и встряхивал крыльями. Когда он вылез, воды в тазу осталось на донышке, да и та была грязная-прегрязная.
   Таня заглянула под крыльцо:
   - Снежок, ты тут?
   Снежок лежал неподвижно, вытянув лапы. Он открыл один глаз, посмотрел на Таню и снова закрыл: не до тебя, пропадаю от жары!
   Таня встретила на улице Алёнку:
   - Пойдём за цветами на луг? Венков навьём!
   - Пойдём, - сказала Алёнка.
   Девочки пошли на луг. Но только дошли они до околицы, как вдруг вдоль деревни пролетел вихрь. Зашумели ветлы над прудом, закружились по дороге соломинки и клочки сена. Чёрная туча поднялась из-за сарая и надвинулась на небо.
   Мимо околицы к большим сараям, одна за другой, промчались грузовые машины, чуть не до облаков нагруженные сеном. Машины круто затормозили у раскрытого сарая. Из кабин торопливо вылезли колхозницы, приехавшие с покоса. Шофёры тоже выскочили. И все, с опаской поглядывая на тучу, принялись развязывать верёвки, которыми было перетянуто сено.
   Торопливо подошёл председатель колхоза Степан Петрович.
   - Давай скорей! - закричал он. - Туча близко!
   Сено свалили с машин, и все бросились убирать его. Сено поддевали вилами и таскали в сарай. И сам председатель таскал - он самые большие охапки поднимал на вилах.
   Около скотного двора доярки мыли бидоны.
   - Глядите, туча-то какая! - крикнул им учётчик Петя Дроздов. - А у сараев сено не убрано... Девчата, бросай бидоны, побежим помогать! Сено намочит!
   Доярки сунули под навес вёдра и бидоны и побежали вслед за Петей к сараям убирать сено.
   - Алёнка, а мы-то что стоим? - спохватилась Таня. - Давай и мы помогать!
   Они прибежали к сараю, схватили прислонённые к стене грабли и принялись сгребать сено, которое ветер уже успел разнести по лужайке.
   - Молодцы, молодцы, девчатки! - сказал им Степан Петрович. - Так и надо! Привыкайте о колхозном добре заботиться.
   И только убрали сено в сарай, только втащили последнюю охапку, как снова рванул вихрь, загудел и помчался по усадьбам.
   - Буря идёт, - сказала Алёнка. - Бежим скорее домой!
   Девочки побежали. Ветер трепал их платья и волосы. И только успели они вскочить на крыльцо, как по крыше застучали крупные капли дождя.
   Дождь хлынул сразу, густой, шумный, хлынул так поспешно, что солнышко и спрятаться не успело. И оттого, что светило солнце, дождь блистал и сверкал, будто звонкое серебро падало с неба.
   Сразу по двору побежали ручьи, а возле коровника разлилась большая лужа.
   Перестал дождь так же сразу, как и начался, будто опрокинули на землю огромный ушат воды. Ещё ярче засияло солнце, ещё душистее запахла цветущая липа. По всей деревне звонко запели петухи.
   - Ух, и лужу нахлюпало! - сказала Таня. - Вот бы лодку пустить!
   - А лодка-то у нас где? - возразила Алёнка.
   На крыльце стояли большие дедовы галоши. Таня сбегала и принесла одну галошу:
   - Вот тебе и лодка!
   Галоша поплыла. Но вскоре в неё набралась вода. Галоша отяжелела, а потом вдруг повернулась набок, хлебнула воды, булькнула и утонула.
   В это время на крыльцо вышел дед.
   - Эй, бабка, - закричал он, - а где моя галоша?
   - Здравствуйте! - ответила бабушка. - Галоши растерял!
   - Да тут же они стояли! Одна здесь, а другой нет. Мне идти надо, а они куда-то галошу задевали!
   Таня и Алёнка торопливо шарили по дну лужи. Галошу вытащили, вылили из неё воду. Но как её подать деду, такую мокрую?
   А дед поворчал-поворчал и пошёл на конюшню в одной галоше.
   Тогда Таня потихоньку пробежала на крыльцо и поставила галошу. Потом они вместе с Алёнкой сели на бревно под солнышком сушиться.
   Немного погодя вышла бабушка, увидала галошу, покачала головой:
   - Совсем чудной старик становится: битый час галошу искал, а она на месте стоит!
   Тут Таня не выдержала.
   - Бабушка, - сказала она, - ты не говори на дедушку "чудной старик"! А как же он найдёт свою галошу, когда она у нас в луже утонула?
   Бабушка только руками развела. А Таня схватила дедову галошу и поставила её к печке - у печки она поскорее высохнет.
   МАЛЕНЬКИЙ СОКОЛИК
   Солнышко сошло с полуденной высоты, но пригревало ещё очень горячо. Так горячо, что видно было, как над землёй дрожит и струится знойный воздух.
   Таня с Алёнкой сидели на брёвнышках и слушали, как под навесом щебечут молодые ласточки. Вдруг на задворки прибежала Нюра.
   - Вы тут сидите и ничего не знаете, - закричала она, - а на конюшне жеребёнок родился!
   Все побежали на конюшню. Конюшня стояла на самом краю деревни, возле пруда. Она была большая, со стеклянными окошками. Лошадей в конюшне не было - все работали. Только в одном стойле стояла рыжая Зорька. Дед подстилал ей чистую солому. Он увидел ребятишек и заворчал:
   - Ну, чего пришли? Не видали вас!
   Но девочки всё-таки подошли поближе и увидели, что возле Зорьки стоит маленький жеребёночек.
   - Ух ты миленький! - воскликнула Таня. - Ух ты хорошенький! А на лбу звёздочка!.. Дедушка, дай я его поглажу.
   - Нет уж, не гладь, - сказал дед. - Видишь, он и так боится.
   Жеребёнок поводил ушами, косился на Таню, прижимался к матке. А дед ласково уговаривал его:
   - Ну-ну, Соколик, не пугайся! Мы тебя не обидим.
   Прихрамывая, шёл мимо конюшни счетовод Иван Сергеевич. Он пришёл с войны раненый, с тех пор с костылём ходит.
   - Эй, Мироныч! - крикнул он деду. - Говорят, у тебя прибыль сегодня?
   - А то как же! - гордо ответил дед. - Иди полюбуйся.
   Счетоводу жеребёнок понравился:
   - Ишь ты долгоногий какой! У нас в кавалерии такие были.
   Шла на пруд тётка Марья. Поставила вёдра среди дороги и тоже зашла в конюшню.
   - Вот и хорошо, - сказала она, - хозяйство наше прибавляется.
   Потом пришёл старик сторож. Ему тоже хотелось жеребёнка посмотреть. Но дед увидел, что много народу собралось, замахал рукой:
   - Нет уж, идите-ка, пожалуй! Нечего лошадь тревожить.
   Все пошли со двора.
   - Будь здоров, Мироныч, - сказали деду, - выхаживай коня.
   - Да уж выходим, - ответил дед, - не беспокойтесь!
   Но девочкам не хотелось уходить. Они ещё постояли у ворот, посмотрели, как жеребёночек ходит возле матки и помахивает хвостом. А хвост у него пушистый, кудрявый и ещё совсем маленький.
   НОВАЯ КУКЛА
   Таня и Алёнка прибежали к бабушке.
   - Бабушка, - закричала Таня, - мы Соколика видели!
   - Рыженький, - сказала Алёнка, - на лбу звёздочка, а ноги длинные-длинные!
   Но бабушка словно и не слышала. Она сидела у окна и шила. А около неё на лавке лежал мешочек с лоскутками. Алёнка тихонько толкнула Таню:
   - Спроси про куклу-то!
   - Бабушка, - сказала Таня, - ты всё какие-то заплатки пришиваешь, а про куклу и забыла совсем!
   - Забыла, как бы не так! - ответила бабушка. - А что же я, по-твоему, делаю?
   - А что - куклу? Да?
   Таня и Алёнка так и присмолились к бабушке, так и приклеились:
   - Бабушка новую куклу шьёт!
   А у бабушки кукла-то почти готова была. И руки и ноги сделаны, и светлая коса из чистого льна - заплетать можно. Осталось только одеть куклу да лицо нарисовать. Из синего сатина бабушка сшила кукле юбку, а кофту сделала из жёлтого атласа. Потом бабушка взяла чёрный карандаш, нарисовала кукле брови, глаза, нос. А красным карандашом нарисовала губы и сделала густой круглый румянец.
   - Нате, готова!
   Алёнка бережно взяла куклу. Она глядела на неё и глаз не могла отвести: до чего нарядна, до чего хороша!
   Тане тоже понравилась новая кукла.
   - А ту когда-нибудь тоже отыщем, - сказала она. - А то ведь как ей там одной... в лесу?
   Но счастливая Алёнка уже и думать забыла о старой кукле. Она только кивнула головой в ответ и пошла домой показывать всем свою румяную красавицу.
   ДЕД РАССКАЗЫВАЕТ СКАЗКИ
   Солнце медленно клонилось к дальнему лесу. Бабушка принесла молодой крапивы и стала рубить её в корытце под навесом. Поросёнок похрюкивал из закутки, словно спрашивал: а не мне ли там ужин готовится?
   Дед сидел на брёвнышках под берёзами, чинил хомуты и старую сбрую. От хомутов тепло пахло дёгтем и лошадью. Таня примостилась к деду.
   - Дедушка, - попросила она, - расскажи сказку!
   - Ну что ж, слушай, - ответил дед.
   И начал рассказывать:
   - Жил-был Иван-царевич. Едет он однажды по тёмному лесу, смотрит бежит ему навстречу избушка на курьих ножках...
   - Эй, дед! - крикнула из-под навеса бабушка. - Ты что-то путаешь: избушка сроду не бегала.
   - Ну, у тебя не бегала, а у нас бегает, - ответил дед. - Чего же ей не бегать, раз у неё ноги есть!.. Правду я говорю, внучка?
   - Правду, - ответила Таня. - Ну, а дальше?
   - Дальше? Вот, сбила меня, старая... Давай я тебе лучше про Снегурочку расскажу... Вот жили старик со старухой, детей у них не было. Слепили они себе дочку из снега - Снегурушку. Принесли они дочку в избу. Старуха и говорит:
   "Давай её на печь посадим, пусть погреется".
   А старик:
   "Что ты, бабка, да ведь она же растает!"
   "Молчи, старый! Много ты знаешь!"
   И сделала по-своему - упрямая была: посадила Снегурушку на печь. Ну, Снегурушка-то - ах! ох! - да и растаяла!
   - Эй, дед, что-то ты подвираешь! - опять вмешалась бабушка. - Дело-то не так было.
   - Ну, у тебя не так, а у нас так. Правда, внучка?
   - Правда. Ещё рассказывай.
   - Ну, слушай. Вот жили старик со старухой...
   - А старуха упрямая была?
   - У! Очень даже. Спорщица была. Вот и заспорила она, что старику пашню пахать легче, чем ей в избе убираться. Тогда старик и говорит:
   "Ну что ж, пожалуйста! Поезжай ты пахать, а я буду убираться в доме".
   Остался старик дома. Встал пораньше, замесил хлебы, дал свинье корму, выпустил наседку с цыплятами. А потом печь затопил, хлебы испёк, обед в печку поставил и сидит старуху дожидается. Все дела поделал, а старухи всё нет и нет.
   "Что такое? - думает. - Там и пашни-то часа на два".
   К вечеру смотрит - идёт его старуха без сохи и без лошади. Одни вожжи в руках. Бросила вожжи старику и кричит:
   "У тебя и соха-то как чугунная вся - не поднимешь! У тебя и лошадь-то бешеная - не удержишь! И земля-то у тебя в поле каменная - не прорежешь! Еле-еле одну борозду провела".
   Тут бабушка не выдержала, вышла из-под навеса.
   - И всё-то было наоборот! - сказала она. - Старуха-то в поле справилась ещё получше старика, а вот старик-то в избе не справился! И печку растопить не сумел, и цыплят у него коршун потаскал, и опара у него из квашни ушла, и свинья у него в избу залезла да опару съела! Уж ты, дед, молчи лучше!
   - Не любит, когда про старух правду говорят, - подмигнул дед и улыбнулся.
   - Ну, а дальше? - спросила Таня.
   - Ну, а дальше они помирились, устроили пир. Патоку с имбирём варил дядя Симеон, бабушка Арина кушала - хвалила, а дедушка Елизар все пальчики облизал. И я там был, мёд-пиво пил, по усам текло, а в рот не попало.
   - Значит, ты облился весь?
   - Весь облился.
   - Ну, а дальше?
   - А дальше - сказка вся, больше плесть нельзя. Сказке - конец, а нам с тобою берёзовый ларец, в ларце плошки, да ложки, да губные гармошки...
   По улице шёл дядя Матвей. Он издали поздоровался с дедом и сказал с улыбкой:
   - Эва, хомутов-то набрал! Видно, у тебя лошадей много.
   - Все мои, - ответил дед. - Полна конюшня!
   Таня поглядела на деда: как это так - все лошади его?
   - Эй, дедушка, - сказала она, - ты и вправду что-то не так говоришь: лошади-то не твои, а колхозные!
   СТАДО ИДЁТ ДОМОЙ
   Солнце спускалось всё ниже да ниже. Докатилось оно до леса, посветило ещё немного и спряталось за ёлки.
   Сумерки вошли во двор. Трава стала влажной и прохладной, и закрылись на ночь алые цветы мальвы.
   За околицей послышалось блеянье овец и мычанье коров.
   - Скотину гонят, - сказала Тане бабушка. - Встречать помогай!
   Первой во двор вошла корова Милка, большая, белая, рога калачом. Важно, ни на кого не глядя, прошла Милка в свою закутку. Она знала, что там приготовлена ей свежая трава.
   Вслед за коровой вошла тёлочка Нежка. У Нежки жёлтая спина, а ноги белые, будто в чулочках. Она как вошла во двор, так и начала мычать. Это значит: давайте ей пойла.
   Бабушка вынесла ей пойло, а Таня стала загонять овец. Овцы прибежали гурьбой. Они очень боялись отстать друг от дружки. Бабушка закрыла в овчарнике овец, водворила на место тёлочку и ушла в избу.
   На дворе сразу затихло.
   Вот и дедушка убрал лошадей, идёт домой. Вошёл дедушка во двор, остановился под тополем.
   - Эко пахнет как! - сказал он. - Как вечер, так это дерево будто мёд на землю проливает!..
   СЕРЕНЬКИЙ ЗВЕРЁК
   Засинело на улице. Тоненький светлый месяц заглянул в окна. Мать взяла подойник, зажгла фонарь и сказала Тане:
   - Пойдём со мной, дочка. Запоздала я сегодня корову доить, посвети мне.
   В коровнике тепло и как-то дремотно. Пахнет свежей травой, соломой. Шуршат овцы в овчарнике, корова жуёт жвачку и сердито сопит: и что это её нынче не Доят так долго?
   Наверху, на насестах, сидят куры. Они сидят бок о бок, прижавшись друг к другу мягкими перьями. Вот одна пошевелилась во сне, уронила пёрышко. А петух увидел огонёк, поднял голову и смотрит на Таню.
   Таня держит фонарь, а от фонаря и свет и тени. Длинные тени, до самой крыши. Покачаешь фонарь - и они качаются.