Воронкова Любовь Федоровна. Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

   Но Алёнка ждала недолго. Таня уже шла к ней на выручку, а с ней тётка Марья Бубенцова. Тётка Марья шла за водой на реку. Она нагнула ракитовый куст и сняла горшок с киселём.
   - Это скотник дядя Павел повесил, я знаю, - сказала тётка Марья. - Он в сарай за соломой ходил, увидел ваш узелок да и подшутил над вами!
   Таня и Алёнка сразу повеселели. Они опять взяли свой узелок: Таня с одной стороны, Алёнка - с другой. И пошли в ригу, понесли Таниной матери овсяный кисель.
   Подруги шли, а ветер подгонял их. Он теребил их пальтишки, закидывал на головы концы платков. Снег стал густым, совсем завесил и небо и землю. А тут уж и темнеть начало. Сквозь снег и сумерки едва разглядели ригу.
   Под навесом риги, за соломенными заслонами, колхозницы мяли лён.
   Мягко и ровно тарахтел трактор, негромко рокотала мялка.
   Работа шла спорая. Одна колхозница разбирала большие пуки льна по горстям. Другая подавала эти жёсткие прямые горсти в мялку. Третья принимала их из мялки уже мягкими, мятыми и складывала в кучку. А остальные колхозницы трепали лён, выколачивали из него костру. И костра эта - сухие мелкие обломки жёстких стеблей - летела вокруг, словно белая придорожная пыль.
   Около самой стены топорщились жёсткие пуки льна, ещё тёплые, только что вынутые из риги.
   - Батюшки мои! - сказала Танина мать, приостанавливая работу. - Это вы откуда взялись? В такую-то непогодь!
   - Мы тебе кисель принесли, - сказала Таня. - Полдничай!
   Все колхозницы засмеялись: ужинать пора, а они с полдником! И Танина мать засмеялась тоже.
   - Какие же полдники - уж вечер на дворе. Что же так поздно вас послали?
   - Да нас давно послали... - сказала Таня.
   - А где ж вы были?
   - Да мы всё шли...
   - У вас небось, пока шли, и кисель-то льдом подёрнулся! - сказала соседка Татьяна.
   А соседка Катерина сказала:
   - Ничего, что льдом подёрнулся. Не дорог кисель - дорога забота!
   - Ну, отдохните - видно, далёкий у вас путь был, - сказала мать. - А мы сейчас последний лён домнём и пойдём домой все вместе. А дома тогда уж и кисель съедим.
   Часто-часто замелькали в её руках льняные горсти, посыпалась, полетела сухая костра. Таня глядела, как длинные льняные стебли становились всё мягче, всё чище, превращались в серебристое светлое волокно.
   Алёнка и Таня пробрались поближе к самой риге, к тёплой бревенчатой стене, к открытой дверце.
   В глубине риги было темно. Круглый фонарь, повешенный наверху, слабо освещал длинные частые жерди-колосники. На эти жерди насаживают снопы - и ржаные, и овсяные, и льняные, - когда чей черёд. А внизу, под колосниками, топят большую печь, и снопы сохнут.
   Сухую рожь и сухой овёс легче молотить. А сухой лён мять легче.
   Из тёмной глубины риги дышало теплом и крепким запахом просохшего льна.
   - Слазить бы туда, а? - прошептала Таня.
   Но Алёнка даже отодвинулась от дверцы:
   - Нет уж! Провалишься, да прямо в печку!
   - А всё-таки посмотреть бы, а? Вот как дядя Иван Таланов полезет печку топить, и я с ним попрошусь!
   - Много там ещё льну-то? - спросил кто-то. - А то уж темно становится.
   - Девчонки, есть там лён на колосниках? - крикнула бригадирша тётка Дарья. - Видно вам или нет?
   - Видно! - ответила Таня. - Все колосники видно, а льна - ни одного снопа нету!
   - Ну тогда давайте поживей, - сказала тётка Дарья. - Давайте поживей, да и домой. Теперь немного осталось.
   Ещё чаще застучала мялка, ещё гуще, полетела костра, ещё веселей замелькали длинные льняные горсти.
   Колхозницы домяли лён и пошли домой. И Таня с Алёнкой пошли с ними.
   Снежный ветер летел им навстречу и сбивал с дороги. Тогда мать распахнула своё широкое пальто и накрыла одной полой Таню, а другой Алёнку. Идти втроём было тесно, но зато тепло и весело. Таня кричала:
   - Ку-ку!
   Алёнка откликалась ей, а мать смеялась:
   - Я с вами, как наседка с цыплятами. Цыплята, как озябнут, - сейчас к курице под крылья. Так и вы у меня!
   В ГОСТЯХ НА СКОТНОМ
   На другой день в сумерки Таня и Алёнка возвращались с горы и волочили свои большие салазки.
   - У меня в валенках снегу полно, - сказала Алёнка.
   - А ты вытряхни, - посоветовала Таня.
   - Да как я вытряхну? Он там растаял, вода хлюпает.
   Они шли мимо скотного двора. В сторожке на скотном светился огонёк и над крышей поднимался дым.
   - Ваш дедушка печку топит, - сказала Алёнка, - вон дым из трубы идёт.
   - Пойдём к дедушке, - сказала Таня. - Твои валенки посушим.
   Подружки подошли к окну и постучались. Дедушка отворил дверь.
   - Ах, батюшки! - сказал он. - Да ко мне, никак, гости пришли!
   Дедушка ночевал в сторожке на скотном дворе - он сторожил по ночам скотину. Глядел, чтобы какой-нибудь бык с привязи не сорвался. Или коровы не забодали бы друг друга. Или не вздумал бы забрести волк из лесу в глухую зимнюю ночь.
   Дедушка топил в сторожке печку, чтобы не холодно было ночевать. Алёнка как вошла, так сразу сняла валенки и поставила их к огню сушиться. А потом все трое - дедушка, Таня и Алёнка - уселись перед огоньком на лавочке.
   - Дедушка, - сказала Таня, - а ты не боишься ночевать один?
   - А я разве один? - сказал дедушка. - У меня здесь скотины полон двор.
   - Ну, всё-таки это не люди же!
   - Ну, положим, не люди. Только чего ж мне бояться?
   - А если волк? - сказала Таня.
   Дедушка кивнул в угол:
   - А ружьё на что?
   - А если медведь? - робко спросила Алёнка.
   Дедушка усмехнулся:
   - Ну и что ж? Пусть приходит. Поможет мне за скотиной смотреть... Да вот, слышно, кто-то уже бродит под окнами.
   Алёнка живо подобрала ноги на лавку. А Таня вскочила и подбежала к окну.
   - Где медведь?
   За окном и правда мелькнула чья-то тень, и кто-то толкнулся в дверь. Алёнка вскочила на лавку:
   - Ой, дедушка, не открывай!
   А Таня, вглядевшись в темноту, сказала:
   - И правда медведь! Ох, страшный! Чёрный какой!
   Она говорила, а сама поглядывала на Алёнку и тихонько посмеивалась.
   Дедушка открыл дверь и сказал:
   - Кто здесь?
   Знакомый голос ответил:
   - Это я!
   И в избушку вошёл Дёмушка.
   - У, Дёмка-Ерёмка! - крикнула на него Алёнка. - Ходит по ночам, только всех пугает!
   Но дедушка сказал:
   - Ну, полно, полно! Что ты на него кричишь? Сами себе медведя придумали, а парень виноват.
   Все снова уселись против печки. Грелись, разговаривали. Таня сняла пальто, сбросила платок. Алёнка развязала свой голубой полушалок, положила его на плечи. Дёмушка тоже снял треух и распахнул шубёнку. Щёки у всех раскраснелись от огня. А валенки Алёнкины сохли так, что даже пар от них шёл.
   - Дедушка, а ты настоящего медведя видал? - спросила Таня.
   - Медведя-то я никогда не видал, у нас они не водятся, - сказал дедушка, - а вот огненного змея видел.
   Таня быстро поглядела на дедушку:
   - Дедушка, правда?
   Алёнка опять подтянула ноги на лавку, а Дёмушка так и уставился на деда любопытными глазами.
   - Правда, видел, - сказал дедушка.
   И рассказал такую историю:
   - Это случилось давно. Жаркое в тот год лето стояло, засушливое. Всё попалило. Надо пахать, а земля - как камень, плуг не врежешь. Тогда мужики придумали: будем пахать ночью. Ночь была светлая, всё видно. А пахал я недалеко от болота - вон там, за поляной. Вот пашу я, пашу. Вдруг лошадь у меня остановилась. Я говорю: "Ты что, Серый?" А Серый храпит, ушами прядает - испугался чего-то. А чего испугался, и понять не могу. Но тут я гляжу - всё поле осветилось. Поднял глаза - а он и летит...
   - Ой! - прошептала Алёнка и обхватила Дёмушку за плечи.
   А Таня спросила:
   - А какой он? С крыльями?
   - Нет, не с крыльями, - сказал дедушка, - а так, летит по небу огненная змейка, летит, извивается. Пролетела и скрылась за лесом. Ну, тут и я заодно с конём испугался, поворачиваю Серого - и домой!
   Дедушка помолчал, покурил. А потом сказал:
   - А уж после-то я сам над собой посмеялся. Это, оказывается, такая молния была... Говорят, такие молнии в жару над болотом бывают. А я тогда ещё молодой, мальчишка был и ничего этого не знал, вот и убежал с поля.
   Таня перевела дух, и Алёнка спустила ноги со скамьи.
   - Значит, это не змей был? - спросил Дёмушка.
   Таня сказала:
   - Ну и хорошо, что не змей. А то чего им, змеям, по небу летать!
   Пока дедушка рассказывал, Алёнкины валенки высохли. Алёнка надела их - и сразу тепло ногам стало! На улице совсем стемнело. Дедушка взял фонарь:
   - Пойти скотину поглядеть.
   Дедушка шёл с фонарём между стойлами. А ребятишки - за ним.
   На скотном было тихо и дремотно. Коровы - рыжие и пёстрые - лежали в своих стойлах, жевали жвачку, вздыхали в полусне, шуршали соломой. Дедушка подошёл к большому быку, посветил на него:
   - Спишь, Рыжик?
   Бык сонно посмотрел на дедушку. Голова у него была лобастая, с белой звёздочкой, прямые рога торчали в стороны. Он добродушно засопел и тихонько промычал в ответ.
   - Ну спи, - сказал ему дедушка, - а мы ужинать пойдём.
   Дедушка зашёл в сторожку, поставил фонарь на окошечко, загрёб в печке угли, закрыл её заслонкой. А потом они вышли все вместе на улицу, взяли салазки и пошли ужинать.
   ЧТО СЛУЧИЛОСЬ У ЖИТНИЦЫ
   Утром Таня только вышла на улицу, а уж Алёнка ей навстречу:
   - Что такое всё трещит и трещит около житницы? - спросила она. Веялка, что ли?
   - А пойдём посмотрим, - сказала Таня.
   Они пришли к житнице. А там уже все ребятишки собрались. И Дёмушка тут, впереди всех стоит и смотрит.
   Около житницы и в самом деле стояла машина - новенькая голубая веялка-сортировка. Колхозники сортировали овёс. Кладовщик и председатель взвешивали овёс на больших весах и засыпали в сортировку. А сортировку вертел Серёжа Таланов. Как завертит ручку, так сортировка сразу затрещит, как трещотка, - чётко, весело, по всей деревне слышно. Лёгким дымком взлетала над сортировкой пыль, а внутри, под голубой деревянной обшивкой, ровно шуршали овсяные зёрна.
   Таня подошла ближе:
   - Серёжа, дай покрутить, а?
   - Покрути, - сказал Серёжа.
   Таня взялась за гладкую ручку, подёргала, а ручка не крутится.
   - Очень туго, - сказала Таня.
   - Дай я помогу, - сказала Алёнка.
   Они вдвоём взялись за ручку и еле-еле повернули. Сортировка затрещала, только медленно, лениво. Зашатались внутри решётки и сита, посыпался, зашелестел овёс.
   - Сортирует! - обрадовался Дёмушка. - Работает! Дайте я тоже поверну!
   И полез к сортировке. Но Алёнка закричала:
   - Отойди! От горшка - два вершка, а тоже к машине лезет!
   Тогда за Дёмушку заступились все его товарищи - и Юрка Грачёв, и Егорка, и Ваня Берёзкин. Они тоже полезли к сортировке.
   - Всё вы будете вертеть! А нам когда же?
   - Что, ваш, что ли, овёс?
   - А ваш?
   - Наш!
   - А может, наш!
   Серёжа уж и не рад был, что пустил ребятишек к сортировке:
   - Уходите отсюда, вертельщики! Вот, налетели, как воробьи, да ещё и дерутся!
   И неизвестно, кто победил бы - Таня с Алёнкой, Дёмушка со своими товарищами или Серёжа прогнал бы их всех, - но тут случилось вот что: со скотного двора вдруг выскочил бык Рыжик и с рёвом побежал по деревне. Быку надоело стоять в стойле, он бегал и рыл снег то рогом, то копытами.
   Лишь только бык выскочил на улицу, ребятишек от сортировки будто ветром сдуло: все забились под житницу. Сидят там и смотрят, как рыжий бык веселится на улице.
   Потом пришёл скотник дядя Павел, взял Рыжика за верёвку и повёл обратно во двор. Тогда и ребятишки один за другим выползли из-под житницы.
   - Ну что, трусы, попрятались? - сказал Серёжа. - Другие взяли бы хворостину да стали бы своё добро защищать, а то: "Овёс наш! Овёс наш!", а сами все под житницу залезли!
   Таня с Алёнкой переглянулись и отошли от житницы. И больше не стали просить покрутить ручку у сортировки... А жалко! Очень интересно она рокочет, когда вертишь ручку, а овёс внутри сыплется, пересыпается и шуршит потихоньку...
   ХИТРЫЙ СНЕГОВИК
   Ребята-школьники сложили на выгоне огромного снеговика. Колхозницы ходили на колодец и смеялись:
   - Вот какой дядя стоит! Ночью испугаешься!
   - Давай мы тоже снеговика сделаем? - сказала Таня.
   Алёнка согласилась:
   - Давай. Только не страшного.
   Они сделали маленького снеговика. А снеговик вышел кривой. Постоял-постоял, наклонился набок да и упал.
   Таня попросила бабушку:
   - Бабушка, слепи нам снеговика!
   Но бабушка сказала:
   - Вот только у меня и заботы - вам снеговиков лепить!
   - Ну давай этого приподнимем, - сказала Алёнка.
   Они стали поднимать своего снеговика, а он и совсем на куски развалился. У Тани даже слёзы брызнули.
   Дедушка вышел во двор колоть дрова.
   - Вы чего насупились? - спросил он.
   - Снеговик не выходит, - сказала Таня, - разваливается!
   - Вот это беда так беда! - сказал дедушка. - Придётся вам помочь.
   Они все втроём - Таня, Алёнка и дедушка - скатали ком, большущий-пребольшущий!
   Потом скатали ком поменьше. Потом совсем маленький.
   Дедушка на большой ком положил ком поменьше, а наверх - самый маленький. Вот и получился снеговик.
   - А теперь вы нарядите его, - сказал дедушка, - шапку ему наденьте, глаза ему сделайте! А я пойду дрова колоть.
   Таня и Алёнка до самых сумерек наряжали и прихорашивали своего снеговика. Сделали ему глаза из угольков, вместо носа воткнули еловый сучок, на голову надели дырявое решето. И очень ему радовались.
   Таня пришла домой, когда уже совсем стемнело. Она так устала, что даже забыла положить свои варежки в печурку. А варежки были совсем мокрые.
   За ужином Таня всё рассказывала про снеговика. А потом легла спать в свою тёплую постель, сунула ноги к тёплой печке, подложила руку под щеку и закрыла глаза.
   Тихо-тихо было в горнице. Тихо-тихо было на улице. Вдруг Таня слышит - скрипят по снегу чьи-то неуклюжие шаги.
   Она поглядела в окно - на улице светит чистый месяц. А мимо окна идёт её снеговик; решето сдвинул на ухо, палкой подпирается и шагает скрип-скрип... хруп-хруп...
   "Куда пошёл! - закричала Таня. - Зачем уходишь? Что ж, нам теперь другого лепить?"
   А снеговик идёт да идёт. И даже не оглядывается. Так и ушёл куда-то по светлой снежной дороге...
   Утром Таня, как только проснулась, так сразу и вспомнила, что случилось.
   - Ты что это сегодня ночью кричала? - спросила у неё мать. - Сон, что ли, страшный приснился?
   - Не сон, - насупясь, сказала Таня. - У нас снеговик со двора ушёл...
   - Снеговик ушёл? - удивилась мать и засмеялась. - Ну и выдумала ты, дочка! Вон он стоит, твой снеговик. Куда он денется?
   Таня подбежала к окну, а окно совсем заморожено, и ничего сквозь него не видно. Тогда она живо оделась и выскочила во двор. Снеговик стоял на том же самом месте, где и вчера!
   Таня обрадовалась.
   - А, вернулся! - сказала она. - Ну и хорошо. А ты всё-таки скажи: зачем ты ночью уходил?
   Но снеговик задумчиво глядел куда-то своими угольками и ничего не отвечал Тане.
   БАНЯ
   Таня и Алёнка играли в жохи. Жохи им сделал дедушка. Он взял гладкую ольховую палочку, разрезал на ровные кусочки, а потом каждый кусочек расколол пополам.
   Вот и получились жохи.
   А играют в них так. Возьмут в горсть и бросят на стол. Одна палочка ляжет на плоскую сторону - это жох. Другая ляжет на горбатую - это ничка. И нужно щелчками выбивать: жохом в жох, а ничкой в ничку. И при этом ни одной другой не задеть и не пошевелить.
   От усердия подружки взгромоздились на табуретки с ногами. А иногда, чтобы ловчее бить, совсем ложились на стол. Алёнка била потихоньку, жохи у неё ходили вяло и останавливались на полпути. А у Тани жохи даже со стола летели и вместо одного сразу пять жохов сбивали. И кон тянулся долго, потому что обе проигрывали.
   Девочки и не заметили, как засинело в окнах. Мать пришла с работы.
   - Со льном разделались, - сказала она, - весь обтрепали. А пыли-то сколько!
   Она сняла полушалок и вытрясла его в сенях. Таня поглядела на неё:
   - А у тебя и на волосах пыль! И на бровях тоже!
   - Ступай-ка в баню, - сказала матери бабушка, - сегодня с утра баню топят. И Татьяну с собой возьми.
   - Нет, не пойду я! - закричала Таня. - На мне пыли нету! И мне некогда - я в жохи играю!
   - Да ведь сегодня суббота, всё равно надо в баню идти, - сказала мать.
   - Я потом пойду, с бабушкой!
   - А бабушка поздно пойдёт, после всех.
   - И я после всех.
   - Ну, иди с бабушкой, - сказала мать.
   И ушла в баню.
   Совсем синими стали окна, только морозные серебринки светились на стёклах. Подружки доиграли кон, оделись и убежали на улицу.
   - Куда это, на ночь глядя! - закричала им вслед бабушка. - Смотрите, недолго!
   Но Таня ничего не ответила, будто не слыхала.
   Девочки побежали на пруд, покатались с маленькими ребятишками с ледяного бугра, поиграли в снежки. Потом сбегали к Алёнке домой посмотреть новый календарь с картинками, который недавно привезли из города.
   И, когда уже совсем стемнело и затихло на улице, а в окошках засветились огоньки, Таня пошла домой.
   Уж теперь-то ей бани опасаться нечего: бабушка, наверное, пождала-пождала да и ушла одна.
   Но не успела Таня порог переступить, а бабушка ей навстречу:
   - А! Как раз вовремя! Пойдём скорей, банька нас с тобой заждалась совсем.
   - Куда идти? Уж ночь наступила, спать надо! И зачем только эти бани строят!
   Но бабушка взяла её за руку и повела. И разговаривать не стала.
   Колхозная баня была новая, большая. Она стояла среди сугробов, у самой речки. Узкая глубокая дорожка вела к ней, а недалеко от крыльца чернела прорубь, чтобы поближе в баню воду таскать.
   В бане уже никого не было - Таня с бабушкой пришли позже всех.
   Лавочки в бане были белые-белые, начисто промытые. От печки так и несло жаром, над большим котлом поднимался пар к потолку, а на потолке собирались крупные капли и падали вниз сквозь пар прямо на Таню. И Таня каждый раз кричала:
   - Ой, бабушка! С потолка дождь идёт!
   Таня мылась и плескалась в деревянной шайке и не боялась проливать воду на пол, потому что пол и так был залит водой.
   - Бабушка, а можно я на полок влезу? - спросила Таня.
   - Ну что ты! - сказала бабушка. - Там жарко, угоришь.
   Но Таня всё-таки полезла. А на лесенке остановилась. На полке в жарких сумерках что-то чернело, притаившись в углу.
   - Бабушка, - сказала Таня шёпотом, - а на полке у нас кто-то есть... Вроде барсук...
   - Ну, какой там барсук! - сказала бабушка. - Все барсуки теперь в лесу, в норках спят!
   - А может, он из норы-то выскочил - да сюда, погреться?
   Таня поднялась на одну ступеньку. Потом на другую. И вдруг засмеялась.
   - Бабушка, а это веник! - закричала она. - Это просто веник там у стенки притаился! А я думала - может, барсук...
   Таня стащила с полка мокрый, распаренный веник. Бабушка покачала головой:
   - Вот какой у тебя барсук-то лохматый! Дай-ка его сюда, я тебя попарю.
   Бабушка вымыла Таню и сказала:
   - Ну, одевайся, домой пойдём.
   Но Тане уже не хотелось уходить:
   - Подожди, бабушка, дай мне ещё помыться!
   - Вот ведь ты какая у нас поперешная, - сказала бабушка, - в баню зовут - не идёшь, из бани зовут - тоже не идёшь!
   Бабушка закутала Таню в большую шаль. Они шли по узкой тропочке, снег хрустел, и большие морозные звёзды мерцали сквозь кусты.
   Когда Таня и бабушка вошли в избу, дед сказал:
   - Ну, вот и наши из бани идут. С лёгким паром вас!
   ТАНЯ ВЫБИРАЕТ ЁЛКУ
   Один за другим проходили зимние дни - то вьюжные, то снежные, то морозные и румяные. И с каждым днём всё ближе да ближе подходил Новый год.
   Как-то раз Таня пришла с улицы с громким плачем.
   - Ты что? - спросила бабушка. - Руки отморозила?
   - Я не отморозила руки! - прорыдала Таня.
   - Ну, тогда что же? Мальчишки отколотили?
   - Нет, не отколотили!
   - А тогда что же стряслось?
   - В школе ёлку будут делать... А нас не возьмут... Говорят - до школы далеко, маленькие замёрзнут... А мы и не замёрзнем даже ни капельки!..
   - И правда, - сказала бабушка, - куда вы такую-то даль по морозу потащитесь!
   - Да-а! "По морозу"! А там ёлка будет вся наряженная!
   - Эва беда какая! А мы возьмём да свою нарядим!
   - А где она у нас?
   - Вот дед поедет за хворостом да и срубит.
   - А чем наряжать?
   - Найдём чем.
   - И Алёнку позовём?
   - Конечно, позовём.
   Таня вытерла слёзы и сразу повеселела. После обеда дедушка стал запрягать лошадь.
   Бабушка сказала ему:
   - Дед, не забудь, сруби нам ёлочку. Да получше выбери.
   - Какая встретится, ту и выберу, - сказал дедушка.
   Но Таня закричала:
   - Ой, дедушка, ты не такую выберешь! Надо пушистенькую. И чтобы прямая была. И чтобы густая. Дедушка, давай я сама с тобой поеду, а то ты не такую привезёшь!
   - Поедем, - сказал дедушка. - А замёрзнешь - не реветь.
   - Не буду реветь, - сказала Таня.
   И тут же забралась в розвальни.
   Лошадь бежала рысью по гладкой дороге.
   В лесу было тихо, деревья стояли совсем неподвижно. Они словно увязли в снегу да и заснули.
   Села какая-то птица на ветку и стряхнула сверху снежок прямо Тане на голову.
   - Дедушка, а ведь холодно деревьям в лесу стоять, - сказала Таня.
   - Конечно, холодно, - сказал дедушка, - и вьюжно и морозно.
   - А как же они терпят?
   - Так вот, терпят и молчат - переживают тяжёлое время. Как и человек всё равно.
   - Человек-то не молчит, - подумав, сказала Таня, - человек-то возьмёт да заплачет.
   - Ну, кто заплачет, тот человек не настоящий. Настоящий человек беду молча выносит.
   Таня вспомнила, как она утром плакала, и примолкла.
   В лесу, около самой дороги, лежала куча хворосту. Дедушка её ещё с осени приготовил.
   - Я буду хворост на сани складывать, - сказал дедушка, - а ты пока что ёлку себе выбирай.
   Таня пошла по лесной дороге.
   Вот хорошая ёлочка, только ветки не донизу... Вот другая, тоже хорошая, только велика очень, в избу не войдёт... Вот и третья, рядом с берёзкой, - маленькая, пушистая, прямая, как раз такая, какую Тане хотелось!
   - Я вот эту выбрала, - сказала Таня.
   Дедушка срубил ёлочку и положил на воз. И Таню на воз посадил. Бодро пошла лошадка, запели полозья по накатанной дороге. Таня сидела на возу и крепко держала свою ёлочку.
   КАК ЁЛКУ НАРЯЖАЛИ
   Танина ёлочка стояла в горнице, расправив густые ветки. Она словно проснулась от лесного зимнего сна. По всей избе пахло свежей хвоей.
   К Тане пришли Алёнка и Дёмушка наряжать ёлку. Алёнка принесла два пряника, розовый и белый. Дёмушка принёс только один пряник, белый, а розовый он не утерпел - съел по дороге.
   Тане бабушка дала целую пригоршню конфет в пёстрых бумажках. Таня и Алёнка продевали нитки и в пряники и в конфеты и вешали их на ёлку.
   А когда всё повесили, пришла мать с работы, поглядела:
   - Эх, что-то у вас, ребятишки, на ёлке жидко!
   - Давайте баранок навешаем, - сказала бабушка. - Я их на праздник целую связку припасла.
   Бабушка достала связку, и вскоре все до одной баранки висели на ветках.
   Но матери всё-таки не понравилось:
   - Ну что это за украшение - баранки!
   Она оделась и пошла в село в магазин.
   Вернулась мать из села очень скоро, потому что ходила быстро.
   Таня увидела её из окна и бросилась навстречу:
   - Мамушка, ты что купила?
   Мать поставила на стол белую коробку, развязала верёвочку, подняла крышку...
   - Ой! - У Тани даже дух захватило от радости. - Игрушки!
   - Уж если наряжать ёлку, так наряжать! - сказала мать и засмеялась. Ну что же ты глядишь? Доставай игрушки, вешай на ёлку.
   Бабушка тоже подошла к столу:
   - Вот это игрушки так игрушки, всеми огнями сияют!
   Бабушка и Таня стали вынимать игрушки из коробки и вешать на ёлку. Тут были и шарики - жёлтые, зелёные, красные; и разные зверюшки из золотого и серебряного картона; и бусы - длинные-предлинные нитки бус. И самое главное - здесь была блестящая ярко-красная звезда. Мать встала на табуретку и прикрепила звезду на самой маковке.
   - Теперь только свечек бы... - сказала бабушка. - Ну, а уж где свечек раздобыть, ума не приложу.
   В это время пришёл с работы дедушка. Он медленно стягивал с плеч ватную стёганку и глядел из кухни на ёлку.
   - О свечках не тужите, - сказал дедушка, - свечки ужо нам учитель из города привезёт. Я ему наказывал.
   Таня подбежала к деду:
   - Дедушка, а ты хорошенько наказывал-то? Может, ты плохо наказывал, а он и забудет?
   - Не забудет, - сказал дедушка. - Ему и для школьной ёлки надо свечек привезти - как же он забудет?
   НОВЫЙ ГОД ПРИШЁЛ
   Учитель не забыл - свечек привёз. А ещё привез бенгальских огней и дал деду немного серебряной канители и золотого дождя.
   - А когда свечки зажигать будем? - спросила Таня.
   - Вечером, - сказала бабушка. - Как стемнеет на улице, так и зажжём.
   Таня и Алёнка не могли дождаться, когда настанет вечер.
   Они собрали всех своих кукол, нарядили их в самые лучшие платья и усадили под елку. А сами они тоже были нарядные. Алёнка пришла в новой вязаной кофточке, а Таня надела своё самое красивое платье - красное клетчатое с пуговицами на груди.
   В сумерки пришёл Дёмушка и привёл своих товарищей - Егорку, Юру Грачёва и Ваню Берёзкина.
   - Бабушка, смотри-ка, и все мальчишки к нам пришли! - закричала Таня.
   Но бабушка сказала:
   - Ну пусть они тоже на ёлке побудут, они ведь маленькие.
   Мать пришла с работы пораньше, прибралась в избе, накрыла стол белой скатертью. Таня украдкой взяла шаль и выбежала на задворки посмотреть, не идёт ли Новый год. Но тихо было кругом, неподвижно стояли голые берёзы, и на снежной дороге никого не было.
   - Не идёт ещё! - вздохнула Таня и побежала обратно в избу.
   Скоро на улице совсем стемнело. Бабушка управилась со скотиной. Пришёл из конюшни дедушка.
   - Ну вот, скоро и Новый год пожалует, - сказала мать. - Теперь и зажигать можно!
   Мать зажгла на ёлке свечки, и вся изба осветилась. Заблестела на ёлке серебряная канитель, засверкал золотой дождик, красная звезда и все конфетки в пёстрых бумажках засветились и засияли. Тане показалось даже, что и старые куклы, которые сидели под ёлкой, развеселились и заулыбались.