Воронкова Любовь Федоровна. Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

   Один трактор шёл далеко, возле рощицы, а другой двигался навстречу у самой дороги.
   - Вот бы прокатиться! - сказала Таня. - Давай попросимся!
   - Не посадит, - сказал Дёмушка. - Я уж просился один раз - не сажает.
   - Ну, тебя не сажает, а нас посадит!
   Трактор шёл медленно и очень ровно. А когда подошёл поближе, Таня закричала:
   - Эй, дяденька тракторист! Прокати немножко!
   - Вот отсеемся, тогда и прокатим, - ответил тракторист, - а сейчас куда же? Глядите, что к трактору-то прицеплено: сеялки с овсом. А за сеялками ещё и бороны. Да ещё вы сядете - трактор-то и уморится совсем!
   Трактор прошёл мимо, протащил и сеялки и бороны.
   Таня стояла и смотрела трактору вслед.
   - Гляди, сколько тащит! - сказала она. - И сразу из трёх сеялок сеет!
   - А видала, как из сеялок овёс по трубочкам в землю сыплется? спросила Алёнка. - Я видала.
   - И я видала!
   - А что, прокатились на тракторе? - спросил Дёмушка. - Не затрясло?
   Таня тоненьким голоском запела песенку, Алёнка подхватила. И ничего не ответили Дёмушке, будто не слыхали. Так и пошли с песенкой дальше. А вот и полю конец, и деревню видно!
   На конце пашни встретился ещё один человек - женщина в розовом платочке запахивала углы. Трактор на поле поворачивается не круто, закругляет на поворотах. Потому и остаются в поле незапаханные углы.
   Таня посмотрела на эту женщину, на её розовый платок, низко надвинутый на глаза от солнца, и вдруг закричала:
   - Мамушка! Вот ты где!
   И побежала к ней по зелёной кромке поля.
   Танина мать остановила свою серую лошадку.
   - Это вы где же пропадаете? - сказала она. - С утра вас дома нету!
   - А мы ходили море смотреть! - быстро начала Таня. - И на ГЭС были! Там всякие машины видели!
   - Ну вот, - сказала мать, - убежали из дому, не сказались. А там бабушка тебя ищет - не найдёт! Беги скорей домой! Небось в животе-то петухи поют!
   - Мамушка, - сказала Таня, - а ты домой не пойдёшь? Ведь уж небось обеды!
   - Какие там обеды! - ответила мать. - Обеды уж прошли! Бегите домой сейчас же!
   И снова тронула лошадь.
   ЖЁЛТЫЕ БАРАНЧИКИ
   Ребятишки побежали к деревне прямо через лужайку. На сухом бугорке Таня увидела светлый жёлтый цветок. На голом стебельке висели жёлтые венчики, а около самой земли теснились пушистые круглые листья.
   - Баранчик! - закричала Таня и сорвала цветок.
   - А вот и ещё два! - закричала Алёнка. - А вон и ещё один!
   Но тут оказалось, что баранчиков на бугорке очень много, не сосчитаешь. Девочки нарвали жёлтых цветов по целой горсти и принялись грызть их сочные, свежие стебельки. А Дёмушка и в горсть нарвал, и в карман набил, чтобы ему до самого дома хватило.
   Они бегали по луговине, собирали баранчики, грызли их.
   Вдруг Таня вспомнила:
   - Пошли! Мне мамушка домой велела!
   Они опять вышли на дорогу. А по дороге одна за другой бежали лошади, запряжённые в телеги. Телеги были грязные, все испачканные навозом. Возчики сидели кто на чистой дощечке, кто на соломенном пуке. А кто и вовсе стоймя стоял.
   - Эй, ребятишки, садитесь - подвезём! - со смехом крикнула с передней телеги Сима Кукушкина.
   Сима была в колхозе бригадир по огородам и теперь возила со своей бригадой на огороды навоз.
   - Вот когда обратно с возами поедем, тогда и их захватим, - сказал озорной парнишка Петька.
   А на третьей телеге ехал Серёжа Таланов. Серёжа никогда не обижал маленьких ребятишек и не смеялся над ними. Он остановил лошадь и сказал:
   - Влезайте. Садитесь на солому.
   Таня и Алёнка живо взобрались на телегу. А за ними и Дёмушка вскарабкался. Серёжа отдал им пук соломы, на котором сидел, а сам поехал стоя. Лошадь бежала рысью, телега подпрыгивала на кочках и на ухабинках, но Серёжа стоял и покачивался, а не падал.
   - И как не боится! - сказала Таня.
   - А я тоже не боюсь! - вдруг заявил Дёмушка.
   Он встал на телеге, расставил ноги пошире... Но тут же и сел, прямо на навозное дно.
   Таня засмеялась, а Алёнка сказала:
   - Вот и хорош! Вот и сиди там, а к нам не подлезай!
   Но Дёмушка сидеть не стал. Он снова поднялся на ноги, покачнулся, но не упал. Так и стоял до самой деревни рядом с Серёжей, широко растопырив руки и покачиваясь на колдобинах.
   И, когда домчались до конюшни, Серёжа сказал ему:
   - Молодец! Ловкий работник будешь!
   Снял его с телеги и поставил на землю. А девочки сами соскочили.
   ССОРА С БАБУШКОЙ
   Таня прибежала домой.
   - Бабушка, дай пообедать! - закричала она.
   Бабушка месила корм для поросёнка. Увидев Таню, она даже руками всплеснула:
   - Ну где же это ты бегала, а? Это где же ты пропадала, а? Я вот тебе шлепков сейчас надаю, а не пообедать! Обедать надо вовремя приходить, когда все люди обедают!
   Таня обиделась, надула губы и полезла в стол за хлебом. Но в столе лежала большая краюшка, и ни одного ломтика отрезанного не было. Только одна засохшая корочка валялась в углу. Таня взяла эту жёсткую корочку и отошла к окну. Она глядела в окно, грызла корку, хрустела, как мышь, а на бабушку и не оглядывалась.
   - Вот и грызи корки, - продолжала бранить её бабушка, - вот так и надо! Я-то думаю - она за гусями смотрит, а гуси ходят да ходят себе по озими! И не спросится и не скажется, убежит куда-то! Да что это за вольница такая растёт!
   Бабушка пошла кормить поросёнка. А Таня, всё так же насупившись, стояла у окна.
   Корочку она съела. Но что это за обед, когда всё утро по полям да по лугам пробегаешь!
   Бабушка вернулась из хлева. Она молча вымыла посуду. Вытрясла самовар. Нащепала лучины... А Таня стояла у окна, водила пальцем по стеклу и что-то сердито шептала себе под нос.
   Потом бабушка принесла из чулана мучной лоток и стала сеять муку на хлебы. И вдруг сказала тихо и печально:
   - Нет, Танюшка, совсем ты свою бабушку не любишь! Я-то тут бегаю, ищу, кричу. Думаю - не в пруду ли утонула, не заблудилась ли где. Спасибо, телятницы сказали, что на лугу вас видели. А тебе и думки мало, что бабушка тут беспокоится. Вот какая ты у нас, Танюша, недобрая, бабушку совсем не жалеешь!
   У Тани глаза сразу налились слезами.
   - Бабушка, я тебя жалею! - закричала она.
   Таня живо подбежала к бабушке, вскарабкалась на приступку, где стоял мучной лоток, и обняла бабушку за шею.
   У бабушки чуть сито с мукой из рук не вывалилось.
   - Бабушка, я тебя жалею! - повторила Таня со слезами и прижалась лицом к бабушкиной щеке.
   Бабушка улыбнулась, положила сито и вытерла своим ситцевым фартуком Танины слёзы.
   - Вот и хорошо, что жалеешь, - сказала она. - Только давай уговоримся: если вздумаешь куда убежать, так сначала у бабушки спросись. Ладно?
   - Ладно, - обещала Таня.
   - Ну, а теперь садись да поешь, - сказала бабушка. - Вот тебе каши с молоком да творожку мисочку... Да вот ещё яичко я тебе оставила. Подкрепись пока до ужина.
   Так помирились бабушка с Таней, и обеим стало хорошо и весело.
   СЕДАЯ КОЗА
   Таня обедала, а сама поглядывала в окошко - что это Снежка не видать?
   - Бабушка, а где Снежок? - спросила она.
   - Небось под крыльцом спит, - сказала бабушка. - А что ему? Целую плошку похлёбки съел да и на боковую!
   Таня успокоилась: значит, Снежок домой прибежал, не заблудился.
   - Бабушка, а я тебе баранчиков принесла, - сказала Таня. - Вот эти тебе, а эти дедушке. Они сладкие, попробуй!
   Бабушка посмотрела на вялые жёлтые цветы.
   - Нет, - ответила она, - мне их грызть нечем: зубов у меня нету. Лучше отнеси их Деду.
   Таня взяла цветы и пошла к дедушке. Дедушка во дворе постукивал топориком, тесал колья.
   Таня уселась рядом с ним, на старом бревне под берёзами.
   - Дедушка, попробуй баранчиков, - сказала она, - сладкие - прямо сахар!
   - Подожди, - ответил дедушка, - вот ещё десятка два кольев затешу, тогда и угощай меня баранчиками.
   - Дедушка, а зачем ты столько кольев затёсываешь? - спросила Таня. На что они тебе нужны?
   - Для колхоза нужны, - ответил дедушка. - На огородах загородки расшатались - поправить надо... Потом выгон будем огораживать, потом вон садовник наш Федот Иваныч говорит, что ему новые посадки огородить надо. А ты спрашиваешь - на что нужны!
   Дедушка сказал о новых посадках, и Таня сразу вспомнила про свой Медок и про Алёнкин Холодок. Она вскочила:
   - Пойду наши липки посмотрю. А баранчики пускай здесь, на бревне, полежат.
   Таня выбежала за ворота и сразу закричала:
   - Пошла! Пошла отсюда!
   К маленьким липкам подобралась седая коза, которая бродила по деревне. Коза уже обнюхивала тонкие веточки и выбирала, которую отгрызть.
   Таня кричала на козу, махала на неё руками. Но коза не испугалась Тани. Она упёрлась ногами в землю, нагнула голову и уставила на Таню острые рога. У Тани не было ни палки, ни хворостины. Она схватила ком земли и запустила в козу. Потом схватила какую-то щепку и тоже запустила в козу. Но коза ничего не боялась!
   Тогда Таня, оглянувшись, увидела на изгороди большую жёлтую мочалку, которой моют полы. Таня сдёрнула эту мочалку и начала хлестать козу по рогам. Это козе не понравилось. Она зафыркала, закрутила головой и запуталась рогами в косматой мочалке. Коза ещё сильней затрясла головой, но мочалка сидела у неё на рогах. Тогда она испугалась и пустилась бежать. А Таня гналась за ней и кричала:
   - Куда мочалку понесла? А чем будем пол мыть?
   Наконец коза догадалась, подбежала к берёзе, потёрлась рогами о корявый ствол и сбросила мочалку. И помчалась дальше, потряхивая головой.
   Таня взяла мочалку и со слезами вернулась к дедушке:
   - Дедушка! Коза наши липки чуть не съела!
   - Ну, ведь не съела же, - сказал дедушка, - так чего же ты плачешь? Эко слёзы-то как у тебя близко!
   - А может, она потом придёт и съест!
   - Может, и съест. А может, овцы из стада прибегут да и обгрызут... Или корова потопчет.
   - Дедушка, ну а как же теперь?
   - Вот то-то, "как же"! Ты думаешь, посадила, воткнула в землю да и ладно? Однако нет. Дело-то не так делается. Раз посадил - значит, смотреть надо, заботиться надо, беречь.
   - А как заботиться?
   - Ну, прежде всего надо их огородить.
   - Дедушка, давай скорей огородим! А то скоро скотина придёт! А вдруг наши липки бык увидит? Бык-то мочалки не побоится! Дедушка, я тебе помогать буду!
   - Вот, оказывается, и для твоих посадок загородка понадобилась, сказал дедушка, - а ты спрашивала - колья на что!
   Дедушка вбил в землю четыре кола и огородил деревца частыми слегами. Теперь их никто не тронет - ни коровы, ни овцы, ни седая коза. Пусть растут хорошенько!
   ЗОЛОТЫЕ КЛЮЧИКИ
   Всё ещё пели птицы в небе, всё ещё носились ласточки над крышей, ещё блестели от солнца молодые листики на берёзе, но уже реяли в воздухе прозрачные сумерки, и всё гуще, всё длиннее становились вечерние тени.
   - А теперь, - сказал дедушка, снова взявшись за топор, - расскажи-ка ты мне, где это вы с Алёнкой скрывались?
   - Мы не скрывались, - сказала Таня, - мы ходили море глядеть.
   Дедушка даже топор опустил:
   - Море?
   - Ну да, море. Ну, а что, дедушка? Ты ведь сам сказал, что наша Маринка дорогу к морю знает. Вот мы и пошли - сначала за ручьём, потом за Маринкой, потом за Нудолью... Ой, дедушка, а что мы на Нудоли видали! Там всякие машины работают! Помпа! Пила в раме! А их двигает знаешь кто? Такая машина, движок называется. Саша говорит, что это чудо-юдо, а это и вовсе движок. Только его маслом мазать надо, а то он рассердится и ничего делать не будет.
   Дедушка, продолжая работать, покосился на Таню и усмехнулся в бороду.
   - Ну, уж этому движку сердиться недолго осталось, - сказал он. Скоро наша ГЭС построится, турбину привезут. Тогда эта турбина будет все машины двигать - и молотилки, и льномялки, и веялки. И по всем избам электрический свет даст.
   - А какая она, эта турбина?
   - Ну как я тебе расскажу - какая! Я и сам ещё не видал, какая она. Вот осенью привезут её на ГЭС, тогда и посмотрим.
   Таня задумалась о чём-то. А дедушка помолчал-помолчал и спросил:
   - Ну, а как же море-то? Видели?
   - Нет, - сказала Таня, - не видели. Не дошли: очень есть захотелось.
   - А кабы есть не захотели, то дошли бы?
   - Дошли бы, конечно.
   - Ну? - сказал дедушка. - Неужели дошли бы? А я слыхал, что от нас до моря, до самого ближнего, и то километров семьсот.
   Таня посмотрела на дедушку, и даже рот у неё немножко открылся:
   - Дальше Москвы?
   - Столько, сколько до Москвы. Да ещё шесть раз столько. До моря надо на поезде ехать, а не босиком по бережку бежать!
   Таня неподвижно глядела на дедушку и молчала.
   - Есть море и поближе, - продолжал дедушка, - совсем недалеко от Москвы. Это море люди сами сделали. Сначала прорыли канал, соединили Москву-реку с Волгой-рекой. А чтобы в канале всегда полно воды было, сделали огромный водоём. Там воды сколько хочешь, большой запас. Вот и получилось море. Московское называется.
   - Значит, люди умеют моря делать?
   - Наши, советские люди всё умеют.
   - А значит, у этого Московского моря тоже берегов не видно?
   - Нет, у этого моря берега недалеко! - сказал дедушка. - Однако большие пароходы по Московскому морю тоже ходят!
   - Посмотреть бы... - задумчиво сказала Таня. А потом спросила: Дедушка, а если бы мой папка жив был, мы бы с ним поехали море посмотреть?
   - А то как же! - ответил дедушка. - Обязательно бы поехали. Эх, был бы твой папка жив...
   Дедушка отложил топор, вздохнул и стал закручивать цигарку. Лицо у него запечалилось, потемнело, будто тучей заволокло... Но Таня не дала ему долго печалиться.
   - Дедушка, дедушка, - живо сказала она, - а что ж ты баранчики-то забыл?
   Дедушка взял один цветок, поглядел на него и сказал:
   - А эти цветы ещё по-другому называются. Ещё их зовут "золотые ключики". Видишь - будто связка ключей висит?
   - Вижу, - сказала Таня.
   - А про эти "золотые ключики" я такую историю слыхал...
   - Расскажи, дедушка, расскажи! - закричала Таня и поближе придвинулась к дедушке.
   А дедушка закурил свою цигарку и начал такую историю:
   - Говорят, этот цветок весне двери отпирает. Зима тянется долго. И людям и зверям холодно. А птицы и вовсе пропадают от метелей да от стужи.
   Но вот приходит месяц Март. Тут все: и люди, и звери, и птицы начинают просить:
   "Месяц Март, бери золотые ключи, отпирай Весне золотые ворота!"
   А Март отвечает:
   "Отпер бы я Весне золотые ворота, да нет у меня золотых ключей. Золотые ключи месяц Апрель унёс!"
   Прошёл месяц Март, подходит Апрель. Опять люди, и звери, и малые пташки просят:
   "Месяц Апрель, бери скорее золотые ключи, отпирай Весне золотые ворота!"
   Но что тут поделать! И у месяца Апреля нет золотых ключей.
   "Не могу я отпереть Весне золотые ворота: золотые ключи месяц Май унёс!"
   Стали и люди, и звери, и малые птицы месяца Мая ждать. А как месяц Май пришёл, то и стали просить:
   "Месяц Май, у тебя ли золотые ключи? Отпирай поскорее золотые ворота, впускай Весну-красну!"
   Тут месяц Май вынул золотые ключики, позвенел связкой:
   "Вот они, золотые ключи. Сейчас отопру золотые ворота, впущу Весну-красну!"
   Отпер месяц Май золотые ворота, и заиграло солнышко, зацвели дубравницы, проглянула зелёная трава... Отворились золотые ворота, пришла Весна-красна на землю!
   Все тут - и люди, и звери, и малые пташки - на солнышке обогрелись.
   Месяц Май отпер ворота, а золотые ключики уронил невзначай. Те ключики упали на лужок, и вырос из них вот этот цветик...
   Таня молча разглядывала нежный жёлтый цветок, похожий на связку ключиков, и молчала. И виделось ей, как в дедушкиной сказке бродит Весна-красна по окрестным лугам и полям, обряжает рощу зелёной листвой, сажает медуницу в ракитнике. А где-то далеко за лесом горят на солнце и тонко поют под ветром высокие золотые ворота, через которые пришла Весна на землю.
   П О Д Р У Ж К И И Д У Т В Ш К О Л У
   ДОМ ПОД ТЕЛЕГОЙ
   На улице было жарко, солнце лежало и на траве и на дороге. И только под телегой, которая стояла у двора, притаился кусочек тени и холодку.
   Таня и Алёнка залезли под телегу со своими куклами.
   - Это будет наш дом. Ладно, Алёнка?
   - Ладно.
   - Мы тут обедать будем.
   - А что обедать?
   - Да из огорода принесём!
   Девочки усадили кукол в кружок, а сами сбегали в огород и принесли всякой еды: и свежей морковки, и зеленых огурчиков, и гороховых стручков. Подкатили под телегу круглый чурбак, накрыли его лопухом - вот и стол, накрытый скатертью. Нарвали круглых листьев подорожника - вот и тарелки. Разложили угощенье по тарелкам - садитесь, гости, обедать!
   Но тут осмотрела Таня накрытый стол и сказала:
   - А хлеба нет! Какой же это обед без хлеба?
   Таня хотела бежать домой за хлебом, но Алёнка остановила её:
   - Вот Дёмушка наш идёт с куском, у него возьмём.
   Дёмушка не спеша подходил к телеге. В одной руке он держал большой красный помидор, а в другой - ломоть хлеба с солью. А рядом с Дёмушкой бежал Снежок и, виляя лохматым хвостом, поглядывал на хлеб.
   Алёнка позвала Дёмушку:
   - Дёмка, будешь играть?
   - Буду, - сказал Дёмушка.
   - Ну, лезь под телегу, садись за стол. А хлеб не ешь.
   - А куда же его?
   - А вот сюда. Клади на тарелку, вместе обедать будем.
   Все уселись вокруг чурбака. И Снежок сюда же присунулся. Под телегой было тесно, но зато весело. И солнце не пекло.
   Таня была хозяйкой за столом и всех угощала:
   - Вот морковки покушайте. Вот огурчики. А вот горох очень сладкий, прямо сахарный!
   Таня угощенья брала понемножку, и Алёнка понемножку. А Дёмушка как попробовал горох, так и сгрёб почти все стручки к себе на колени.
   - Ты что же это! - сказала Таня. - Так в гостях разве делают? По одному стручку должен брать!
   - А по одному не распробуешь...
   - Жуй получше, вот и распробуешь. Клади горох обратно!
   Таня потянулась к Дёмушке за горохом. А в это время Снежок улучил минутку, схватил хлеб со стола и съел его вместе с "тарелкой".
   - Ой, ну что за гости такие! - закричала Алёнка. - Так всё со стола и хватают!
   А Таня рассердилась и вытолкала Снежка из-под телеги.
   - Уходи отсюда, нам таких гостей не нужно!
   - А вон Танина мамка идёт с лошадью, - вдруг сказал Дёмушка, высунувшись из-за колеса. - Запрягать, наверно.
   Он проворно схватил горсть сладких стручков, вылез из-под телеги и убежал.
   - Ну и беги, - сказала Таня, - мы и одни можем...
   В это время к телеге и правда подошла Танина мать и подвела на поводу тёмно-гнедую лошадь Ночку.
   - Это что, как воробьи под застреху забились? - сказала мать, заглядывая под телегу. - Вылезайте, запрягать буду!
   - А тут наш дом! - закричала Таня.
   - Ваш дом сейчас в поле за снопами поедет, - ответила мать и стала вводить лошадь в оглобли.
   Таня быстро выскочила из-под телеги. И Алёнка за ней.
   - А мы тоже с тобой! - попросила Таня. - Мамушка, можно - мы тоже с тобой в поле?
   - Лезьте в телегу, - сказала мать, затягивая на лошади хомут.
   Подружкам не надо было повторять. Они живо взобрались на телегу. Мать запрягла лошадь, села на край телеги, дёрнула вожжами. Ночка быстро побежала По белой, сухой дороге; телега покатилась... Снежок позабыл, что его недавно вытолкали из гостей, весело закрутил свой лохматый хвост и побежал следом. А на лужке остался круглый стол - чурбак, накрытый зелёной скатертью, и куклы сидели вокруг него, протянув руки к надкусанным огурцам и морковкам.
   ПРЯТКИ ПОД СТОЙКАМИ
   Ночка бежала рысью, и телега весело катилась по улице - мимо пруда, мимо скотного двора, за околицу. А как только выехали за околицу, высокая рожь сразу с двух сторон подступила к дороге. Спелые колосья тихонько кивали и покачивались в солнечной тишине.
   - Гляди-ка, мамушка, - сказала Таня, - как нам рожь кланяется! Это она здоровается с нами - да?
   - Конечно, - улыбнулась мать, - а как же? Своих узнаёт!
   - Вроде трещит где-то... - сказала Алёнка прислушиваясь.
   Таня привстала на телеге.
   - Где? - и тут же закричала: - Вижу! Крылья крутятся - жнейка идёт! Это жнейка трещит, а ты, Алёнка, не узнала? Мамушка, мы сейчас сбегаем посмотрим!
   Таня хотела соскочить с телеги, но мать сказала:
   - Да куда вы по хлебам пойдёте? Вот выедем на скошенное, тогда и бегите по стерне. Сто раз на эту жнейку смотрели - и всё им интересно!
   - А когда смотрели-то? - сказала Таня. - Ещё в прошлом году, когда маленькие были. А в этом году ни разу не смотрели! Вон как она крыльями взмахивает. Алёнка, ты видишь?
   Но Алёнка плотно сидела на телеге. Одной рукой она держалась за перекладину, а другой отводила ржаные колосья, которые то и дело стукали её по лбу и щекотали своими короткими сухими усиками. И никакой жнейки она не видела.
   Но вот поле словно раскрылось и раздвинулось - дорога выбежала на жнивьё. На скошенном стало далеко видно: и лес, и кусты в овражке, и за овражком - дальнее поле. А на дальнем поле ещё стояла рожь, и видно было, как светлые золотые волны идут по ржаным просторам.
   Две лошади, рыжая и серая, тащили жнейку. Жнейка трещала, как большой кузнечик, вертела крыльями и проворно работала острыми ножами. Подкошенная рожь ложилась на жнейку. А когда набиралась большая охапка ржи, жнейка своим крылом мягко сбрасывала её на стерню.
   Следом за жнейкой шли колхозницы. Они подбирали рожь, вязали её в снопы, а снопы ставили в стойки. Всё поле пестрело от стоек. Снопы стояли словно шалашики: днищами к земле, а колосьями кверху. Пускай солнышко ещё погреет зерно, пускай ветерок его ещё подсушит.
   Таня и Алёнка соскочили с телеги и побежали к жнейке.
   - Алёнка, ты видишь, какие у неё зубчики? - спросила Таня. - Видишь на крыле - как грабли всё равно? Вот она ими и сбрасывает рожь! Видишь?
   Но Алёнка не ответила. Таня оглянулась - почему это Алёнка молчит? Смотрит, а её нет. Таня остановилась:
   - Алёнка!
   - Вот тебе и Алёнка! - засмеялась колхозница Елена Дозорова, которая тут же вязала снопы. - Вот тебе и подружка! Пропала!
   Таня медленно пошла по полю. Вдруг откуда-то послышался Алёнкин голос:
   - Ку-ку!
   Таня улыбнулась:
   - А, спряталась!
   Она стала искать Алёнку и под одной стойкой увидела между снопами кусочек синего Алёнкиного платья.
   - Вижу, вижу! Сама спряталась, а платье видно!
   Алёнка засмеялась и вылезла из-под стойки.
   - А вот я спрячусь, так уж не найдёшь! - сказала Таня. - Ну, закрой глаза!
   Алёнка закрыла глаза ладонями. А Таня забежала далеко, к самой крайней стойке, залезла под снопы и подобрала платье. Пускай теперь Алёнка поищет!
   Алёнка ходила по полю и заглядывала под каждую стойку. А потом остановилась и стала кричать:
   - Таня, ау! Таня, где ты? Ау!
   - Ишь какая! - тихонько засмеялась Таня. - Искать не хочется, вот и кричит. Поищи, поищи!
   Под стойкой было жарко. Плотные снопы тесно стояли вокруг. Они были новенькие, чистые. А колосья так густо сомкнулись над головой, что будь хоть дождик, хоть гроза - всё равно Таню не промочило бы. Только в щели между снопами ярко светилось синее небо.
   - Таня, Танюшка, ау! - кричала Алёнка.
   А Таня опять засмеялась:
   - Поищи, поищи!
   Вдруг что-то зашуршало по стерне. И между снопами под стойку просунулась белая с чёрным носом Снежкова морда. Снежок посмотрел на Таню и весело залаял.
   - А, вот где ты! - закричала Алёнка. - Вылезай, мы тебя нашли!
   Таня вылезла из-под стойки.
   - И что это ты, Снежок, лезешь? - сказала она. - Звала я тебя, да?
   А Снежок глядел на неё и только хвостом махал, будто хотел сказать: "Ну и что ж, что не звала! Ты спряталась, а я нашёл! А может, я тоже в прятки играть умею!"
   НА ДАЛЬНЕМ ПОЛЕ
   Пока Таня и Алёнка прятались под стойками, мать уже навила воз. Снопы плотно лежали крест-накрест, колосьями внутрь. А чтобы снопы не скользили и не разъезжались, мать прихватила их верёвкой и сама села на воз, в самую середину.
   - Побежим, - сказала Алёнка, - прокатимся!
   Но Таня будто не слышала. Она глядела на дальнее поле за овражками, на большие хлеба, по которым шли светлые золотые волны.
   Алёнка потянула её за рукав:
   - Тань, скорей! Полезем на воз!
   - Алёнка, гляди-ка, - не слушая её, сказала Таня, - а ведь там комбайн ходит!
   Алёнка пригляделась:
   - Ага. Комбайн.
   - Вот бы на чём прокатиться-то! На самую бы верхушку залезть...
   - А на возу тоже высоко.
   - Ну, Алёнка, что ты говоришь! На возу-то уж мы сколько раз ездили, когда ещё маленькие были! Ну, что на возу? Воз лошадь везёт. А там машина! И на самом верху колесо такое есть - штурвал. Наш дедушка говорит, что на кораблях тоже такие штурвалы есть - для управления. Понимаешь?
   Алёнка кивнула головой:
   - Понимаю.
   Лошадь осторожно тронула воз со снопами.
   - Со мной поедете или тут останетесь? - крикнула с воза мать.
   - Тут останемся! - ответила Таня.
   - Ну оставайтесь, - сказала мать, - а когда второй раз приеду, тогда и вас с собой заберу, - и поехала с поля.
   Жнейка стрекотала и сбрасывала охапки ржи. Женщины вязали снопы, весело перекликались друг с другом, ставили стойки.
   А Таня шаг за шагом уходила всё дальше и дальше к овражкам, к большому полю за овражками, где среди светлых золотых хлебов медленно шёл комбайн.
   Алёнка плелась вслед за Таней. Ей не хотелось отставать от своей подружки, а идти тоже не хотелось, потому что было колко. И Алёнка то и дело останавливалась:
   - Уф, колется как! И охота была к комбайну идти, лучше бы на снопах поехали!
   Но когда выбрались на дорогу, то и Алёнка перестала жаловаться.
   Подружки бегом побежали на большое поле. А по большому полю уже двигался им навстречу комбайн.
   - А у него тоже крыло крутится! - удивилась Алёнка. - Как у жнейки всё равно!
   - Да, правда, - сказала Таня, - только он рожь на землю не кладёт, а прямо к себе на полотне тащит! Видишь?
   - Нет, кладёт! - заспорила Алёнка. - Гляди, гляди, вон целую охапку на стерню выбросил! И вон ещё сколько...