Воронкова Любовь Федоровна. Собрание сочинений в трех томах (Том 1, Повести и рассказы)

   - Давайте мы Новому году песенку споём, - сказала мать. - Девчатки, начинайте, как я вас учила!
   Таня и Алёнка стали рядом и запели песню про ёлку.
   Дёмушка и мальчики тоже им подтягивали, и получалось хоть и не очень складно, зато очень весело.
   Когда спели песенку, мать включила радио, и в избе зазвучала музыка, громкая и весёлая. Такая музыка, что всем плясать захотелось.
   А потом дедушка зажёг серную палочку - бенгальский огонь. Ну, уж это было настоящее чудо! Огонёк бежал по этой палочке, трещал, и по всей избе разлетались белые искры и белые звёзды.
   Потом палочка сгорела, погасла, и пошёл дымок.
   - Дедушка, ещё зажги! - закричала Таня.
   - Ещё, ещё зажги! - закричала и Алёнка.
   И мальчики закричали:
   - Ещё! Ещё!
   Дедушка зажёг другую палочку, и снова по избе с треском полетели белые искры и белые звёзды. Дёмушка отскакивал от бенгальского огня боялся, что обожжётся. Он не знал, что бенгальский огонь холодный.
   А Таня и Алёнка подставляли ладони, ловили огненные звёздочки и смеялись:
   - А мы не боимся! А мы огонь хватаем!
   Поздно вечером пришла Алёнкина мать и увела Алёнку и Дёмушку домой. И Дёмушкины товарищи тоже домой ушли. Танина мать всем гостям дала на дорожку по горсти разноцветных конфет. Конфеты были круглые, как крыжовник, и розовые и зелёные.
   Таня свои конфеты есть не стала. Она высыпала их в блюдце и поставила куклам под ёлку - кукол ведь тоже угостить нужно.
   Свечки на ёлке стали гореть тише. То одна погаснет, то другая. Но серебряная канитель и золотой дождик всё ещё блестели и светились.
   - Давайте ёлку гасить, - сказала бабушка, - да за ужин пора.
   Но Таня сказала:
   - Что ты, бабушка! Новый год придёт, а у нас ёлка не горит. И радио пусть играет!.. - А потом спросила: - А когда же он придёт? Уж и свечки стали маленькие, и трескучий огонёк сгорел, а он всё не идёт и не идёт. Может, он сегодня не придёт совсем?
   Мать засмеялась. А дедушка сказал:
   - Как не придёт? Хоть все ворота запри, но всё равно здесь будет.
   Таня опять потихоньку вышла во двор, опять посмотрела на дорогу. Но в деревне стояла тишина, молчали берёзы, и на пустынной дороге никого не было...
   После ужина Таня не хотела ложиться спать.
   - Я не хочу спать, - сказала она, - а то усну и Новый год не встречу... Я буду его дожидаться.
   - Дожидаться и в постели можно, - ответила мать. - Лежи и дожидайся.
   Мать повернула рычажок радиоприёмника, и музыка стала тихой и далёкой, как во сне. Таня легла. Она смотрела, как мигают на ёлочке последние свечки, и ждала: вот заскрипят шаги по морозу, вот стукнут в дверь или в окно... Но шаги всё не скрипели, и в окно никто не стучал. Последняя свечка на ёлке погасла, и серебряный дождь перестал светиться. И Таня сама не заметила, как заснула.
   Тихо было кругом. Все спали - и мать и бабушка. А дед ушёл ночевать на скотный двор.
   И тогда вдруг умолкла музыка, и в тишине раздался большой серебряный звон часов. Это били часы в Москве, на кремлёвской башне.
   Они пробили двенадцать раз, и на земле наступил Новый год.
   З О Л О Т Ы Е К Л Ю Ч И К И
   В НЕБЕ ТУЧКИ ПОСПОРИЛИ
   Бабушка выставила зимние рамы, прислонила их к стене и сказала:
   - Смотри, Танюша, не разбей стекло.
   Но Таня не подходила к рамам: она разглядывала то, что лежало всю зиму между рамами на подоконнике.
   - Бабушка, это что?
   - А не видишь что? Хлопки.
   - А зачем тут хлопки?
   - Чтобы ветер не продувал.
   Таня потащила с подоконника косматые льняные хлопки, и вдруг из-под них что-то задымилось, поднялась какая-то серая пыль.
   - Фу! Фу!
   Таня замахала руками и стала чихать.
   - И что тебе всё надо! - прикрикнула на неё бабушка. - Зачем ты в золу руками залезла?
   - А разве там зола? - удивилась Таня. - А зачем же там зола, бабушка?
   - Затем, чтобы сырости на окнах не было. Отойди подальше, я сейчас всё отсюда уберу.
   Бабушка сняла с подоконников старые хлопки, смела в ведро золу и открыла окно. И сразу в избе стало светло, весело, и всё слышно - вот в кустах воробьи чирикают, вот ласточки щебечут, вот где-то ребятишки кричат и смеются и на разные голоса поют петухи.
   Вдруг как-то затуманилось солнышко, потемнело в избе... Лёгкий грохот прокатился над крышей, острый огонёк блеснул в окно... Таня бегом бросилась на улицу:
   - Что это? Гроза?!
   Дедушка в палисаднике перекапывал землю. Он опёрся на заступ и прищуренными глазами глядел на небо. А на небе уже снова сияло солнышко. И только две маленькие лиловые тучки летели по ветру и словно догоняли друг друга.
   - Где гроза? - сказал дедушка. - Никакой грозы нет.
   - А что же ударило?
   - А это так: две молодые тучки столкнулись-поспорили, ударились, молнию высекли... А как ударились, так и громок загремел. Первый громок прогремел, Татьянка, весна-красна пришла!
   ЛЕБЕДИ И ГУСИ
   Таня стояла у палисадника и глядела в небо - на лиловые тучки, на круглые облачка, которые, как стадо белых ягнят, выбирались из-за леса.
   - Дедушка, а откуда облака идут? - спросила Таня.
   - Должно быть, с моря, - ответил дедушка.
   - Дедушка, а куда они?
   - Да вот к нам идут, на наши поля дождичка несут.
   - А море - оно большое?
   - Говорят, большое. Берегов не видно. Будешь день плыть, два дня плыть, неделю - и всё берегов не видно.
   - Дедушка, а лодки по морю плавают?
   - И лодки плавают. И большие пароходы плавают - огромные пароходы!..
   - А это море-то далеко?
   - От нас далеко.
   - Дедушка, а ты дорогу к морю знаешь?
   - Я-то не знаю, а вот наша речка Маринка, наверно, знает.
   - Наша Маринка? А она разве в море течёт?
   - Маринка течёт в Нудоль-реку. А Нудоль-река - в другую реку, побольше. А та река - в совсем большую реку. А большая река - в море. Так вот, может, и наша Маринка к морю добирается...
   Вдруг дедушка перестал копать, наклонил голову набок и прислушался к чему-то.
   Таня спросила шёпотом:
   - Что там?
   - Слышишь - лебеди трубят?
   Таня поглядела на дедушку, потом на небо, потом опять на дедушку и улыбнулась:
   - А что же, у лебедей труба есть?
   - Какая там труба! - засмеялся дедушка. - Просто они кричат так протяжно, вот и говорят, что они трубят. Ну, слышишь?
   Таня прислушалась. И правда, где-то высоко-высоко слышались далёкие протяжные голоса.
   - Вишь ты, домой из-за моря летят, - сказал дедушка, - как перекликаются. Недаром их кликунами зовут. А вон-вон, мимо солнца пролетели, видны стали... Видишь?
   - Вижу, вижу! - обрадовалась Таня. - Верёвочкой летят. Может, они тут где-нибудь сядут?
   - Нет, они тут не сядут, - задумчиво сказал дедушка, - они домой полетели!
   - Как - домой? - удивилась Таня. - А у нас-то не дом?
   - Ну, им, значит, не дом.
   Таня обиделась:
   - Ласточкам - дом, жаворонкам - дом, скворцам - дом... А им не дом?
   - А им дом поближе к северу. Там, говорят, в тундрах болот много, озёр. Там они и гнездуются, где поглуше.
   - А у нас уж им воды мало? Вон речка, вон пруд... Ведь всё равно у нас лучше!
   - Кто где родился, тот там и пригодился, - сказал дедушка. - Каждому свой край лучше.
   А лебеди летели всё дальше. Всё глуше и глуше становились их голоса...
   В это время вышли со двора гуси, остановились среди улицы, подняли головы и примолкли.
   - Смотри-ка, дедушка, - прошептала Таня, дёргая его за руки, - а наши гуси тоже лебедей слушают! Как бы и они в тундры не улетели!
   - Куда уж им! - сказал дедушка. - Наши гуси на подъём тяжелы!
   И снова стал копать землю.
   Замолкли в небе лебеди, скрылись, растаяли в далёкой синеве. А гуси загагакали, заскрипели и пошли вперевалку по улице. И гусиные следы треугольничками чётко отпечатывались на сырой дороге.
   КАК АЛЁНКА РАЗБИЛА ЗЕРКАЛО
   Улица была вся зелёная. А среди молодой травки во всех ямках и калужинках сверкала вешняя снеговая вода.
   Недалеко от палисадника через широкую лужу была положена дощечка. На этой дощечке, как на мостике, стояла Алёнка и смотрела в воду.
   - Алёнка, ты что смотришь? - крикнула Таня.
   Алёнка помахала ей рукой:
   - Пойди-ка сюда!
   Таня подбежала к Алёнке и тоже стала на дощечке.
   - Смотри-ка - зеркало! - сказала Алёнка. - Всё видно!
   Таня посмотрела в лужу. И правда: всё видно - и небо, и белое облачко, и ветки сирени из палисадника... И их самих тоже видно - стоят в глубине Таня и Алёнка и смотрят на них из воды!
   Таня сказала:
   - Алёнка, а ты можешь по мостику бегом пробежать?
   - А ты? - спросила Алёнка.
   - Я могу! - ответила Таня.
   Она быстро пробежала по узкой дощечке и спрыгнула на траву.
   - А теперь ты!
   Алёнка тоже пробежала и тоже спрыгнула на траву.
   - А на одной ножке можешь?
   - Не-ет... - протянула Алёнка. - А ты?
   - А я могу!
   Таня стала на дощечку и попрыгала на одной ноге по дощечке через лужу. На середине стало страшно - вот-вот оступится! Но ничего, не оступилась, допрыгала до конца и соскочила на траву.
   - Видала?!
   - Видала, - ответила Алёнка.
   Но всё-таки на одной ножке прыгать через лужу боялась. Тогда Таня сказала ей:
   - Ну, давай вместе! Держись за меня!
   Таня и Алёнка схватились за руки и стали подпрыгивать на дощечке. Дощечка гнулась и скрипела, словно кричала им: "Тише! Тише! Не могу, сломаюсь!"
   Но подружки смеялись, подпрыгивали и не слушали, что она им скрипит. И, может быть, мостик не выдержал бы и сломался... Но не успел: Алёнка оступилась да и прыгнула прямо в воду!
   - О-ёй! - засмеялась Таня. - Зеркало разбила!
   Лужа была мелкая, Алёнка только забрызгалась. Но неподвижную голубую лужу и правда, будто зеркало, разбила - огнистые брызги взлетели, как осколки. А вода замутилась, зарябилась, и ничего не стало в ней видно - ни неба, ни облачка, ни сиреневых веток.
   МЕДОК И ХОЛОДОК
   Алёнка вылезла из лужи и сказала:
   - А вода до чего тёплая!
   И побежала по улице, по всем лужицам и калужинкам. Таня бросилась за ней.
   Они догоняли друг друга, шлёпали босыми ногами по воде, поднимали весёлые брызги и смеялись.
   Вдруг Алёнка остановилась.
   - Гляди-ка, - сказала она, - пионерский вожатый хворост несёт!
   Вожатый пионерского отряда Ваня Дозоров услышал Алёнку.
   - Это не хворост, - сказал он, - это маленькие деревца - липки.
   Таня подбежала к нему:
   - Липки! А где же ты их столько накопал?
   - Не накопал. В лесничестве взял. Там их в питомнике из семян вырастили...
   - А на что они?
   - Как "на что"? Сажать будем.
   Посреди деревни около избы-читальни кучкой сидели ребята-школьники: кто на ступеньках, кто на брёвнышках. У всех были заступы, и солнечные огоньки то тут, то там загорались на отточенных лезвиях.
   - Ну, идите, - сказал Ваня, - некогда мне с вами! А вон и бригада моя собралась, ждёт меня.
   В это время школьники увидели Ваню и побежали ему навстречу:
   - Сад в деревню принесли, сад принесли!
   Они окружили Ваню Дозорова, разглядывали маленькие деревца, расспрашивали:
   - А сколько их тут?
   - А где сначала сажать будем?
   - Сначала будем сажать вокруг пасеки, - сказал Ваня, - потому что это липка, а пчёлы липовый цвет любят.
   - А потом где?
   - А потом по всей деревне насажаем. Разных деревьев насажаем. Сирени побольше. Пускай у нас избы как в саду стоят.
   - На пасеку так на пасеку! - закричал Вася Бражкин. - Шагай, ребята!
   - На пасеку! - подхватила Ариша Родионова.
   Настя вскинула заступ на плечо и первая зашагала по тропочке, ведущей на пасеку. Таня уцепилась за Ванин рукав:
   - И мы с вами пойдём липки сажать!
   Ваня засмеялся:
   - И вы? Да вы же не сумеете!
   - Сумеем! - сказала Таня.
   Тут и Алёнка её поддержала:
   - Мы сумеем!
   Тогда Ваня дал им два деревца:
   - Вот сажайте. Только на пасеку не ходите, вам далеко. Посадите их где-нибудь у своих дворов. Но смотрите, если не справитесь, позовите кого-нибудь из старших. А саженцы зря не губите - они трудов стоят.
   И ушёл.
   Алёнка посмотрела на своё деревцо и сказала:
   - Разве это деревцо? Это просто какой-то прутик. Он, наверно, нам нарочно сказал.
   Таня засмеялась:
   - Эх ты, "прутик"! А у прутиков корни бывают?
   Алёнка потрогала пальцами нежный маленький корешок, подумала и больше не стала спорить.
   Подружки стали советоваться.
   - Ты где сажать будешь? - спросила Алёнка. - У ворот или под окнами?
   - Я у ворот.
   - Ну, тогда и я у ворот. А ты у чьих ворот? - опять спросила Алёнка. - У наших или у ваших?
   - Я у наших.
   - Ну, тогда и я у ваших.
   Дедушка уже кончил копать в палисаднике и поставил заступ в сараюшку, под навес, а сам стал собираться на конюшню. Ему надо было лошадям приготовить корму. Лошади все в поле, на работе, придут с работы - есть захотят.
   Таня нашла под навесом заступ и приволокла его к воротам:
   - Давай ямки копать!
   Но заступ был очень тяжёлый. Такой заступ и поднять-то не поднимешь, не то что им ямки копать!
   Дедушка вышел на улицу и увидел, как Таня и Алёнка мучаются с заступом. Он подошёл к ним:
   - Вы что это делаете?
   - Мы, дедушка, деревья сажаем, - ответила Таня, - липки!
   - А ну-ка, дайте сюда заступ, - сказал дедушка.
   Он взял заступ и выкопал две ямки.
   - Ну вот, теперь и сажайте.
   Таня и Алёнка посадили свои деревца, примяли вокруг них землю, полили их тёплой водой из калужины... Светит горячее весеннее солнышко, идут по небу весёлые облака, поют скворцы у скворечен, развёртываются почки на деревьях. И два новых деревца стоят у ворот, расправляют корешки в тёплой земле!
   - Мою липку знаешь как звать? - сказала Таня. - Мою липку звать Медок!
   Алёнка удивилась:
   - А почему?
   - А потому, что когда она вырастет, то на ней будут медовые цветы. И на неё пчёлы будут прилетать за мёдом. Вот потому и Медок!
   - А как же мою?.. - спросила Алёнка. - Мою тоже Медок?
   - Нет, твою пусть как-нибудь ещё!
   - А как?
   - Знаешь, как? Холодок!
   - А почему?
   - А потому, что когда она вырастет, то будет густая-прегустая. Кругом будет жара, дышать нечем, а под твоей липкой - холодок! Ну, пусть?
   Алёнка улыбнулась и сказала:
   - Пусть!
   ГУСИ ТОЖЕ ЛЕТАТЬ УМЕЮТ
   Бабушка выглянула в открытое окно и сказала Тане:
   - Посмотри, Танюша, за гусями, как бы на озимь не ушли. А то они ростки поклюют, в поле плешин понаделают. Что хорошего? Народ нас не похвалит, да и самим не прибыль!
   Таня взяла хворостину и побежала за гусями. А гуси медленно шли по деревне всей стаей - гусак впереди, гусыньки за ним. Они шли да щипали молодую травку и шаг за шагом уходили всё дальше и дальше.
   Таня догнала их, замахала хворостиной:
   - Куда отправились? Домой идите!
   Но гуси домой не хотели. Таня гнала их в одну сторону, а они поворачивали в другую. Таня гнала их к дому, а они поворачивали к пруду. Тут и Алёнка подбежала к Тане на помощь. Она кричала на гусей и махала на них руками. Тогда гусак вдруг высоко вытянул шею и крикнул:
   "Ка-га!"
   Гусыньки тоже сразу вытянули шеи и откликнулись:
   "Ка-га!"
   И тут они все подобрались, приподнялись, побежали-побежали на цыпочках, замахали белыми крыльями и взлетели над Таниной головой. Шум и свист пошёл от широких крыльев.
   - Куда! - закричала Таня и подняла обе руки, будто хотела поймать гусей. - Куда вы?!
   А белая стая пролетела через улицу и опустилась у скотного двора, у самого пруда.
   - Сейчас я вам задам хворостиной! - сказала Таня. - Ишь ты, не слушаются!
   - Мы сейчас вам зададим! - подхватила и Алёнка.
   И они побежали на пруд.
   Но, когда прибежали к пруду, гуси уже плыли по воде, как белые кораблики. Они уплыли на самую середину и там плескались, и ныряли, и охорашивались. А пруд был полон воды, до самых краёв.
   - Вот какие! - сказала Таня. - Как на пруд захотелось, так и летать сразу научились. А дедушка говорит - на подъём тяжелы!
   НАЧАЛО ПУТИ
   Весенний пруд был до краёв полон. А в одном месте вода размыла бережок и лилась через край. Бурливый ручей с шумом бежал от пруда через зелёный лужок и пропадал в густых ракитовых кустах.
   Около ручья играли ребятишки. Юрка председателев устраивал на воде мельничку с колесом. Ваня Берёзкин ему помогал. Дёмушка просто бегал по воде, поднимая брызги. А на берегу пруда, на деревянных мосточках, сидела Нюра Туманова. Она болтала ногами в тёплой воде и пела песенку.
   Таня и Алёнка тоже взобрались на мосточки, сели рядом с Нюрой и свесили ноги в воду. Узенькие волны бежали от мостков по пруду и пропадали, не дойдя до середины. А в самую середину пруда, как в круглое гладкое зеркало, глядело весёлое солнышко. Алёнка запела с Нюрой песенку, но скоро примолкла.
   - Ручей шумит! - сказала она. - Даже песню не слышно!
   - Потому что бежит, торопится, - сказала Таня, - до моря-то всё-таки далеко.
   - До моря? - удивилась Нюра. - А что же, этот ручей в море бежит?
   - Ручей - в Маринку, а Маринка - в Нудоль, а Нудоль - в большую реку, а большая река - в море...
   Алёнка поглядела на Таню:
   - А ты почём знаешь?
   - Дедушка сказал.
   Нюра засмеялась:
   - Это он тебе нарочно сказал. Всё равно ручей до моря не дойдёт!
   Но Таня даже рассердилась. Как это не дойдёт, если дедушка сказал!
   - Значит, если я по рекам пойду, то тоже к морю выйду? - спросила Нюра.
   - Конечно, к морю выйдешь, - ответила Таня.
   - Вот бы поглядеть это море!.. - сказала Алёнка.
   Таня живо подобрала ноги на мостки и вскочила:
   - А пойдём!
   - Куда? - удивилась Нюра.
   - Море поглядим!
   - "Море поглядим"! - повторила Нюра и снова рассмеялась: - Ну ступайте, ступайте поглядите. А потом придёте, расскажете, какое там море есть!
   - А что смеёшься? - сказала Таня. - Вот пойдём да посмотрим. Алёнка, пойдём?
   - Пойдём, - сказала Алёнка.
   Они сбежали с горбатого бережка. А Нюра закричала:
   - Смотрите в море не утоните!..
   Не успели Таня и Алёнка отойти от пруда, как их увидел Дёмушка:
   - Алёнка, куда? И я с вами!
   - Не ходи, - сказала Таня, - мы далеко.
   Но Дёмушка уже бежал к ним:
   - И я далеко!
   - Мы идём море смотреть. А ты куда?
   - И я море смотреть.
   - Пусть идёт, - сказала Алёнка, - всё равно от него теперь не отвяжешься.
   На лугу их догнал Снежок. Он бежал и разбрызгивал лужи лапами. Белая шерсть висела на нём клоками, а лохматый хвост был завёрнут крючком.
   - А вот и ещё один! - сказала Алёнка. - Ваш Снежок бежит. Тань, прогони его домой, заблудится ещё!
   - Да, прогонишь его! - сказала Таня. - Уж от Дёмушки не отвяжешься, а от него и подавно!
   Так и пошли все четверо по берегу бурливого ручья, через зелёный лужок, сквозь ракитовые кусты - смотреть море.
   НЕУДАЧНАЯ ОХОТА
   Ручей бежал через лужок. С одной стороны подымались ракитовые кусты, а с другой к ручью подступало колхозное поле.
   Идти было весело - пели дрозды в кустах, в небе звенел жаворонок, на пашне рокотал трактор, весенний ветерок гулял на просторе...
   - Ух, а грачей-то на пашне! - удивилась Таня.
   - Червяков ищут, - сказала Алёнка.
   Трактор медленно тащил плуги. Острые лемеха глубоко взрезали и отваливали сочные, сырые пласты.
   Далеко-далеко уходили чёрные борозды, до самого леса. Их было много, уже половина поля почернела. А трактор шёл и шёл вперёд, тащил и тащил плуги.
   Грачи шли вслед за плугами, выбирали из земли червей и личинок и совсем не боялись людей.
   - Сейчас одного белоносого поймаю, - сказал Дёмушка.
   И полез на пашню.
   - Лезь, лезь! - сказала Алёнка. - Завязнешь - кто будет вытаскивать?
   - Не завязну, - ответил Дёмушка.
   - Лезь, лезь, - сказала Таня, - а мы уйдём!
   - А я догоню! - откликнулся Дёмушка.
   Бежать по вспаханной земле было трудно, ноги вязли и проваливались. Но Дёмушка всё-таки бежал. Вот уже до свежих борозд добрался. Вот уж и трактор идёт перед ним, идёт и рокочет грузно, спокойно, ровно... А сзади, за блестящими лемехами, ложатся глубокие борозды, отваливаются пласты, разламываются, рассыпаются в комья... и грачи идут, как домашние куры, даже и головы не поднимают на Дёмушку!
   Дёмушка стал к ним подкрадываться, растопырил руки, идёт потихоньку...
   Таня и Алёнка стояли на лужке у ручья и глядели: поймает или не поймает Дёмушка грача?
   А Снежок тоже глядел и на Дёмушку и на грачей. И вдруг понял: Дёмушка грачей ловит! Снежок весело тявкнул, взмахнул хвостом и пустился через пашню помогать Дёмушке.
   Но из его помощи ничего не вышло. Грачи как увидели Снежка, так сразу и взлетели всей стаей. Снежок прыгал за ними, лаял... Но грачи летают высоко, разве их достанешь?
   - И кто тебя звал? - сказал ему Дёмушка. - Бежит, как будто он ловить умеет!
   Так и вернулись охотники ни с чем. Таня и Алёнка посмеялись над ними и пошли дальше.
   А грачи покружили над полем, покричали и опять спустились на пашню. И снова пошли по рыхлым сырым бороздам, отыскивая жуков, червей и личинок...
   ВСТРЕЧА С ЛЯГУШКОЙ
   Снежок бежал впереди, а сам всё оглядывался на Таню - идёт она или нет? И, видя, что она идёт, весело бежал дальше и обнюхивал по пути все кротовые кучки, все пеньки, все кустики. У ракитника он остановился: неужели в кусты лезть? Но увидел, что ребятишки в кусты вошли, и побежал дальше. Снежок далеко убегал в сторону, в сквозистую чащу. А потом звонко лаял и выскакивал обратно к ручью. И очень веселился.
   На лужке травка чуть-чуть наклюнулась, а под кустами было уже густо и зелено. И среди шершавых листьев весело цвела лиловая медуница.
   Таня обрадовалась:
   - Цветы!
   И побежала рвать медуницу. Алёнка тоже не отставала. Только Дёмушка не рвал цветов. Он кидал в ручей то щепку, то веточку и глядел, как они уплывают.
   Вдруг Дёмушка остановился, присел на корточки и уставился глазами в густую траву.
   - Ты что увидал? - спросила Таня.
   - Сейчас посмотрю, - сказал Дёмушка. - Там, может, лягушка...
   И полез руками в молодую снытку, которая густо выросла под кустом.
   - Не лови лягушек! - закричала на него Алёнка. - Всегда он лягушек ловит!
   Таня с опаской посмотрела на траву и спросила:
   - Алёнка, а ты лягушек боишься?
   - Вот ещё! - сказала Алёнка и тоже покосилась на снытку. - Буду я лягушек бояться!
   - Я тоже не боюсь, - сказала Таня. - Есть кого бояться! Подумаешь, зверь какой!
   В это время выбежал из кустов Снежок, прошумел по сучьям и по траве и выгнал из травы лягушку. Лягушка выскочила - да прямо Алёнке под ноги!
   - Ай! - взвизгнули Алёнка и Таня в один голос и бросились бежать.
   И со страху все свои цветы растеряли.
   А Дёмушка поймал лягушку, поглядел на неё. Лягушка то открывала, то закрывала свои выпуклые глаза, и лапки у неё дрожали. Дёмушке стало жалко лягушку.
   - Ну, иди уж, - сказал он, - прыгай. Только под ноги не лезь.
   И пустил её обратно в траву.
   Девочки поджидали Дёмушку на солнечной луговинке.
   - Ты с лягушкой? - издали крикнула Алёнка. - Покажи руки.
   Дёмушка поднял руки и растопырил пальцы. Никакой лягушки у него нет!
   - Ну, тогда иди скорее, - сказала Таня, - да смотри не отставай, а то так с тобой и до завтра к морю не дойдёшь!
   И пошла вперёд.
   - А наши цветы как же? - спросила Алёнка. - Так и останутся?
   - Пусть останутся, - сказала Таня, - я их больше не возьму - их лягушка нюхала.
   КАК ДЁМУШКА В КУЗНЕ ПОМОГАЛ
   Путешественники спустились вместе с ручьём с горки и вышли на отлогий бережок речки Маринки. Маленькую молчаливую Маринку нынче и узнать нельзя было - так она шумела, так она бурлила, так она неслась и сверкала под солнцем!
   - А теперь куда? - спросила Алёнка.
   - А теперь - куда Маринка течёт, - ответила Таня, - она дорогу знает!
   Так они шли и шли по берегу - туда, куда Маринка течёт.
   - Гляди-ка, - сказала Алёнка, а мы прямо к нашей кузне пришли! Как же теперь?
   - Ну и что ж? - сказала Таня. - Пускай кузня. А Маринка ещё дальше кузни бежит.
   Ворота кузни были широко открыты. В кузне было всё черно от сажи. Невысокий огонь покачивался в горне, и горячее отражение мерцало на краях наковальни. Около кузни лежал плуг со сломанным лемехом - кузнецу Ивану Ильичу этот лемех надо наваривать. Рядом лежала борона, у которой не хватало зубьев - кузнецу надо выковать новые зубья. На узких литых колёсах стояла сенокосилка, у неё расшатались ножи - к этим ножам надо новые болты сделать...
   - Лошадь куют! - вдруг крикнул Дёмушка и побежал к кузнице.
   Алёнка поглядела на Таню:
   - Пойдём посмотрим?
   - Пойдём!
   На кузню, прямо с поля, привели буланого коня Ландыша. Ландыш потерял подкову с задней ноги, ходить неловко. Его привела молодая колхозница Варя Соколова. Ландыш к ней прикреплён, Варя на нём работает, потому она о нём и заботится.
   Ландыша ввели в станок, привязали. Конь тревожно переступал с ноги на ногу, ставил уши топориком, косился, а Варя его всё оглаживала и успокаивала:
   - Ничего, Ландыш, ничего. Не в первый раз тебе, не молоденький!
   Иван Ильич с подковой в руках подошёл к лошади.
   - Вот как ему Ландыш сейчас наподдаст! - сказал Дёмушка.
   - Ничего не наподдаст, - сказала Таня. - Вон наш дедушка к какой хочешь лошади подойдёт, и никакая не тронет! А Ландыш что - дурной, что ли?
   - А всё-таки боязно! - прошептала Алёнка.
   Кузнец подошёл к Ландышу и спокойно взял его за раскованную ногу.
   - Ну-ка, ножку, Ландыш! - ласково сказал он. - Ну-ка, дай ножку!
   Ландыш покосился на кузнеца умным глазом и приподнял свою белую, с косматой бабкой ногу. Кузнец зажал её меж колен, расчистил копыто, приладил подкову и стал её прибивать. Звонкие частые удары молотка полетели под лугом и отдались где-то в горе...
   Не успели подружки и дух перевести, не успели и слова сказать друг другу, а уж звонкий молоток отстучал по всей подкове, по всем восьми гвоздям, и кузнец выпустил из рук Ландышеву ногу. Новенькая подкова сверкнула на солнце, и шипы её ушли в землю под тяжёлым, большим копытом.