Страница:
Союз с Францией, 1667 г.
В 1667 году Людовик XIV объявил войну Испании, в надежде завладеть Испанскими Нидерландами. Прекрасной характеристикой неосновательной и необдуманной политики Карла II может служить то обстоятельство, что этот государь одновременно вел переговоры о наступательном союзе: 1) с Голландией – против Франции, 2) с Францией – против Испании и Голландии и 3) с Испанией – против Франции. Наконец, он решил этот вопрос в пользу союза с Голландией (т. е. против Франции), к которому примкнула еще и Швеция. Таким образом, состоялся так называемый «Тройственный союз», давший новое направление дипломатическому миру. Окончательное соглашение между представителями этих трех держав состоялось в Гааге, причем от лица Англии явился сэр Вильям Тэмпль, от Голландии – Иоганн де Витт; представителем Карла XI был шведский посол при голландском дворе. Стремления союзников клонились к тому, чтобы заставить Людовика XIV выполнить свои мирные обязательства, принудить и Испанию их признать; если же Людовик XIV предъявит более значительные требования – пойти на него и на Испанию войной и, в свою очередь, требовать от него исполнения условий Пиренейского договора (1659 г.). Мы уже видели, что эти стремления привели к Аахенскому миру, заключенному в 1668 году, которому Людовик довольно охотно поддался, так как этот мирный договор удовлетворял его требованиям.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Франция с 1668 г. Янсенизм. Людовик XIV. Война с Голландией и Нимвегенский мир. Внутреннее управление: галликанские постановления и отмена Нантского эдикта
Франция с 1668 г. Янсенизм
В том же году, когда был подписан Аахенский мир, которым закончилась первая из губительных для Франции войн, началось брожение духовенства, названное «янсенистским» по имени его вождя – епископа Инернского, Корнелия Янсена. Целью этих духовных распрей была последняя попытка к воссоединению последователей католичества и к возрождению его в пределах Франции. Епископ Янсен был противником иезуитов. Свои возражения на их толкование христианской веры и воззрений он изложил в своей книге «Augustinus», – само название которой уже указывает на то, что ее направление составляет прямую противоположность иезуитскому «пелагианизму». И в самом деле, искусство обходить тяжелые по исполнению правила Христова учения, оправдывать грехи и даже убийства не могло не броситься в глаза всем неиезуитам. Книга Янсена, появившаяся лишь после его смерти (1640 г.), имела большой успех, и иезуиты, почувствовавшие ее настоящую силу, тотчас же стали к ней придираться; но это лишь еще более способствовало ее распространению. Учение Янсена, его глубокие и истинно христианские доводы против иезуитского притворства, теплота веры и чистота прочувствованной мысли – все это послужило широкой популярности этой книги, гонимой иезуитами. Движение, вызванное ею, проникло из Фландрии во Францию и там быстро возросло число его приверженцев. Самым ревностным его защитником был доктор Сорбонны – Антон Арно, а в окрестностях Парижа, в одном из монастырей, все монахини принялись горячо исповедывать новое «августинское» учение. Между тем иезуиты, по своему обыкновению, обратились за помощью к папе, и в 1643 году на книгу Янсена был наложен запрет, а в 1653 году Иннокентий X снова обратил на нее внимание и предал проклятию пять положений, взятых из нее. Но это лишь еще больше запутало дело. Янсенисты возразили, что автор «августинского» учения вовсе не в том смысле понимал свои толкования, как их понял и истолковал папа; что весь вопрос в их непреложности – «guaestio facti» – и что для решения его вовсе нет необходимости в участии «непогрешимого» судьи. Еще в 1633 году можно было убедиться в неразборчивости римских высших духовных властей относительно мер, которыми они вымогали у обвиняемых признание в чем только им самим заблагорассудится: долго еще был всем и каждому памятен процесс злополучного ученого Галилея, которого страшными пытками и угрозами заставили отказаться от его убеждения, что земля вращается около оси и что солнце подвижное светило, а не «неподвижный» центр «неподвижной» земли, как утверждали эти фанатики-богословы. Папа Александр VII заявил, что он понимает преданные проклятию пять статей книги Янсена в том же смысле, в каком понимал их и сам автор; но что он, Александр VII, тем не менее признает действительным проклятие, наложенное на эти статьи его предшественником Иннокентием.Король французский, Людовик XIV, держался в стороне от этих распрей, тем более, что в деле веры скорее придерживался антипапистских воззрений; а затем, в 1668 году, папа Климент IX положил конец всем проискам, небезопасным для папской власти, своей мягкостью и тем, что ограничил свои требования лишь подчинением его воле. Янсенистов, таким образом, оставили в покое и они считались принадлежащими к общекатолической церкви.
Теперь понятно, что за вопросы могла повлечь за собой война, которую готовился начать Людовик XIV против Нидерландов, т. е. земель, где господствовал протестантизм.
Нидерланды с 1648 г.
Это государство было исключительно обязано своими основами протестантизму и не отрицало этого. Противоречиям, возникшим между монархической и аристократической партиями, положила конец смерть Вильгельма II Оранского, скончавшегося на двадцать пятом году от рождения, в 1650 году. Неделю спустя после его смерти родился его сын, преемник его прав, Вильгельм III; но было крайне сомнительно, чтобы он когда-либо мог ими воспользоваться, так как перевес оказался теперь положительно на стороне аристократической партии. Быстро падала власть Оранского дома в Нидерландах и окончательным для нее ударом был «Вечный эдикт» в декабре 1667 года, когда штатгальтерство, соединенное с генерал-капитанством, было признано излишним, тем более, что де Рюйтер прекрасно вел свои морские дела и тем доказал, что вовсе нет надобности поручать эти оба поста одному и тому же лицу. Внутри страны водворилась полная свобода как в воззрениях, так и в вероисповедании. Сюда стремились все, искавшие поддержки и убежища от духовных и ученых распрей: здесь, в Голландии, главной из нидерландских провинций, нашли сочувствие и безопасность французские ученые Сальмасий (Salmasius) и Декарт (Descartes).Все подобные доказательства свободы, какой пользовалась соседняя держава, были особенно неприятны представителю высшей французской власти и уже велись тайные переговоры между Людовиком XIV и императором Леопольдом, который рассчитывал на перевороты, грозившие возникнуть в случае смерти тщедушного ребенка, Карла II, преемника Филиппа IV, его отца, на испанском престоле. Между монархами – французским и германским – было заранее условлено, что в этом случае Франции достанутся Испанские Нидерланды; но на такое самоуправство своих соседей вряд ли могла согласиться остальная часть Нидерландов, и потому Людовик XIV заранее готовился к вооруженной борьбе с ними. В этом случае ему уже было заранее предложено союзничество Карла II, представителя Стюартов на английском престоле. Выросший под влиянием матери-католички, он был явным противоречием духу своей страны, населенной исключительно протестантами. Но яснее всего сказалось это противоречие в его постыдной сделке за спиной парламента – сделке, в которой ему было обещано за помощь Франции против Нидерландов 5 000 000 ливров в виде субсидии, французские отряды, как пособие при водворении в Англии католичества, и некоторые местности в той части Нидерландов, которая должна была сделаться добычей французов. Для Людовика XIV этот договор, заключенный в Дувре в 1670 году, также имел свои выгодные стороны; но насколько могло это соглашение принести пользы католицизму – это еще был вопрос. Для Англии должно было оказаться гибельным упорное стремление подчинить ее католическому влиянию; оно должно было возмутить ее и ослабить. А между тем и ее союзники – члены Тройственного союза – отпали от нее, один за другим: сначала Голландия, а за ней и Швеция, которой было выгоднее дружить с Францией. На стороне последней оказались также некоторые из папских курфюрстов: Максимилиан Генрих Кёльнский и епископ Мюнстерский. Прекрасным предлогом для вмешательства был для них непризнанный в Нидерландах католицизм. Предвестником и образцом целого ряда будущих самоуправств и насилий было нападение маршала Крэки на герцога Карла IV Лотарингского, которого французские войска изгнали из его же собственных владений летом 1670 года.
Франция и Англия. Война против Нидерландов, 1672 г.
7 апреля 1672 года Франция с Англией одновременно объявили войну Нидерландам. Людовику XIV удалось его хитрая уловка: когда Нидерландам понадобились союзники, они все оказались заранее на стороне Франции и только курфюрст Бранденбургский выразил готовность прийти им на помощь, да и тот еще должен был собрать войско, так что в минуту опасности Нидерланды оказались совершенно одинокими. Во главе трех армий Людовик XIV начал свое победоносное шествие по Рейну, занимая поочередно нижнерейнские крепости: Бюрих, Орсои, Везель, Рейнберг, Реес и Эммерих. Войска французов перешли Рейн у таможенных укреплений, и эта славная переправа послужила поэту Буало темой для хвалебной, высокопарной оды с мифологической подкладкой. Юный принц Вильгельм Оранский, которому было поручено командование над частью нидерландских войск, не мог удержать за собой оборонительную позицию при Исселе: Зютфень (Zutphen), Утрехт и Нимвеген сдались один за другим. Епископ Мюнстерский тоже выступил на поле битвы, а с противоположной стороны герцог Йоркский приготовился к высадке на берег: словом, не представлялось никакого сомнения, что Людовик XIV, которому все всегда удавалось, победоносно вступит в Амстердам. Высшие власти в Гааге сильно растерялись и решили послать к Людовику в Утрехт своего уполномоченного, Петер де Гроота (сына знаменитого ученого Гуго Гроция) для переговоров. Де Гроот предложил большую сумму денег и так называемые генералитские земли – южную, пограничную с Испанскими Нидерландами, полосу земли, которая сначала не принадлежала к семи главным провинциям, а также Мастрихт, Венлоо, Герцогенбуш и Бреду. Но и этого было мало Людовику, который обязан был позаботиться и о своих союзниках англичанах; кроме того, он требовал еще допущения католиков к высшим правительственным должностям в Нидерландах. Людовик, однако, при этом упустил из вида, что он слишком сильно возбудил против себя две самые главные силы Нидерландов, их естественную защиту – море и грубую, необузданную чернь.Последняя дала о себе знать не только врагам, но и своему отечеству: она восстала и была верным оружием в руках предводителей народной партии, возмутившейся против братьев Иоганна и Корнелия де Витт, занимавших важные посты в нидерландском государственном управлении. Но партия Оранского дома одержала верх, а оба брата де Витт погибли жертвою черни. Таким образом, вся власть и все значение верховного властелина сосредоточились в руках двадцатилетнего Вильгельма III в самую тяжкую и опасную для его отечества минуту. Еще юный и неопытный в правлении, молодой государь обладал безграничной отвагой, которая, однако, не послужила во вред его государству. К тому же и сама природа, казалось, сделалась его союзницей и помогла скорейшему прекращению гибельной для Нидерландов войны: реки и озера разлились, как разливаются они только в этой низменной, приморской стране; города, села, поля и долины обратились в безбрежные водные пространства. В то же время и в Германской империи не особенно благосклонно смотрели на чрезмерное усиление французского могущества и на то, что Людовик XIV распоряжался на правом берегу Рейна, как у себя дома. Да и во всей Европе пробудилось чувство самозащиты, перевесившее в Англии даже протестантские интересы.
Освобождение Нидерландов от англо-французского нашествия
Ближайшая опасность, по счастью, миновала, но французы настойчиво добивались своей цели, и маршал Люксембург надеялся, как только разливы и реки замерзнут, по льду добраться до Гааги; но вдруг наступила оттепель и помешала выполнению его намерения. Английский флот также не мог произвести задуманной высадки, которую не допустили, опять-таки, естественные препятствия, и это принято было народом за чудо, за вмешательство Божие. Как не удалось покорение Нидерландской республики в первый год войны, так не удалось оно и во все последующие годы. Вслед за французами зашевелились и испанцы: ведь дело шло о их же владениях в Нидерландах. Однако и им не повезло, тем более, что у них не хватало на это ни денег, ни войска. Наконец, и император Леопольд перед образом в церкви принял решение соединиться с габсбургской линией испанского престола и с Голландией, предварительно поставив Франции свой ультиматум. Такое решение (исполненное в том же 1673 г.) принесло пользу как общей политике, так и духовному строю. Союзные войска под предводительством принца Оранского и германского генерала Монтекуколи в декабре 1673 года заняли Бонн, а в феврале 1674 года английский король заключил мир с Нидерландской республикой в Вестминстере на тех же основаниях, как и при Бреде. В апреле и в мае (1674 г.) его примеру последовали епископы Майнцский и Кёльнский.Вестминстерский мир, 1674 г. Продолжение войны
Сам ход войны послужил тому, чтобы выяснились преимущества Франции как монархического государства – преимущества, влиявшие благотворно на ее правительственный и военный строй. Между тем союзники возымели намерение овладеть Лотарингией, для возвращения ее законному владельцу герцогу Карлу IV. Не более удачны оказались стремления французов завоевать Франш-Контэ. На нидерландской территории произошла серьезная стычка при Сенеф (Senef) в 1674 году, когда союзные испанско-нидерландские войска под предводительством принца Оранского встретились с войсками принца Кондэ. Как тот, так и другой были уверены в победе, но перевес оказался на стороне французов.То же произошло и в Эльзасе, где курфюрст Бранденбургский со своим прекрасным, образцово-дисциплинированным войском отважно и умело стремился отнять у Тюренна эту завоеванную им страну. Но его доброе намерение было разрушено императорскими тайными политическими замыслами, которые обезоруживали даже саму германскую армию. Во Франции же, наоборот, все было ясно и определенно и туда же подоспели союзники: против курфюрста Бранденбургского – шведы, против императора – польский новоизбранный король Ян Собесский (с 1674 г.), сочетавшийся браком с представительницей знатного французского рода; затем – недовольные венгры и турки; в Италии – герцог Савойский и даже в самой Германии – герцог Ганноверский и курфюрст Баварский.
Битва при Фербеллине, 1675 г.
Особенно памятен 1675 год тем, что в июле был убит пулей Тюренн при Засбахе Баденском, а в сентябре – герцог Лотарингский. На смерть последнего, кроме того, еще сильно повлияло удачное нападение курфюрста Фридриха Вильгельма на шведов. Еще в декабре минувшего 1674 года они вторглись в маркграфство и Неймарк легко мог бы перейти в их постоянное владение, так как они беспрепятственно рассеялись по всей стране; но Фридрих Вильгельм двинулся на них из своей главной квартиры и прошел через Тюрингенские леса. К великому изумлению и ужасу шведов, среди которых распространился слух о его смерти, курфюрст неожиданно очутился у самых их позиций. Они начали быстро отступать, но при Фербеллине Фридрих вынудил их остановиться, дал им сражение и обратил их в бегство. Он сам преследовал их и для него бой миновал благополучно, а шталмейстер, скакавший впереди, на его глазах пал, сраженный пулей. Это бегство шведов также недешево им обошлось: еще многих людей они лишились во время энергичного преследования их войсками курфюрста. Собственно говоря, в поле шведы не потерпели определенного поражения, но уже и то, что курфюрст Бранденбургский заставил их вытерпеть, – т. е. его смелое наступление и преследование, – сильно подняло его во мнении других европейских властей, тем более, что он сражался один, своими собственными силами, без посторонней помощи. В то время, как на северо-востоке Европы воевали немцы и шведы, на ее крайнем юге также происходили горячие стычки нидерландского флота с французским в сицилийских водах Средиземного моря. В бою при Сиракузах, где французы были разбиты, пал славнейший из нидерландских адмиралов – де Рюйтер в 1676 году. Еще два года продолжалась война и ознаменовалась за это время не столько отдельными сражениями, сколько осадами: Валансьена, Камбрэ, Сент'Омера – в Нидерландах и Фрейбурга – в верхнерейнских землях. Все эти крепости достались французам, а в Померании курфюрст Бранденбургский (но теперь уже в союзе с датчанами) продолжал теснить шведов и начал наступательные действия на Штеттин в 1677 году.Нимвегенский мир. 1678-1679 гг.
Уже с 1676 года начались переговоры о мире. Даже на Франции стали тяжело сказываться затраты на ведение войн. Поэтому Людовик XIV склонился к миру с Нидерландской республикой и заключил его при Нимвегене в 1678 году, 10 августа. Таким образом закончилась эта война, которая за семь тяжких лет, однако, не стоила республике ни одной деревушки, и только теперь начались серьезные переговоры с Испанией. Последняя быстро близилась к окончательному падению и ей-то пришлось поплатиться деньгами за минувшую войну. 17 сентября 1678 года был заключен с ней мир на тягостных для нее условиях: ей пришлось уступить Франции Франш-Контэ и шестнадцать укрепленных местностей в Испанских Нидерландах. В феврале 1679 года император Леопольд, наконец, и сам заключил мир, хотя на него сравнительно мало оказали влияния пагубные для других держав последствия войны: ему пришлось выставить не более 80 000 войска и успехи курфюрста против шведов не произвели на него впечатления. Мирный договор оставлял за французами Фрейбург и Гюнинген, а Филиппсбург, полученный ими по Вестфальскому договору, пришлось возвратить. От герцога Лотарингского потребовали уступки Нанси и Лонгви, а также и большой военной дороги через его владения, в полмили шириной. Карл V, однако, не подчинился этим требованиям и потому был лишен всех своих владений. Фридрих Вильгельм, который бы охотно продолжал войну, так как подспорьем ему служили бы его блестящие успехи на Севере, и тот должен был покориться необходимости: 29 мая 1679 года бранденбургский посол подписал в Сен-Жерменском предместье мирный договор, по которому он обязался возвратить шведам завоеванные у них земли.Положение Людовика XIV после заключения мира
Такое событие, как Нимвегенский мир, поставило Людовика XIV в положение, опасное для остальных европейских держав. Он достиг такого могущества, с которым никто из других государей не мог равняться. Его линейные батальоны состояли из 100 000 человек, гвардия – из 14 000 человек. Флот представлял собой внушительную цифру из 96 линейных кораблей, 42 фрегатов и многочисленных судов меньшего размера. Кроме того у Людовика XIV было несколько клиентов, т. е. людей, которые от него зависели или которым он покровительствовал: самым значительным из них был король английский, тайно получавший от него субсидию; также и швейцарское правительство не мешало своей молодежи служить под французскими знаменами; мелкие итальянские государи искали в нем поддержки против Испании; многих германских князей он привязал к себе давно известным и действенным средством – деньгами; шведы, поляки и турки – все были ему друзьями. При всяком удобном случае его воспевали как современного Александра Великого. Он сам был о себе еще большего мнения, но надо отдать ему справедливость – он никогда не строил таких грандиозных планов всемирных завоеваний, как впоследствии Наполеон I, а преследовал вполне определенные и все же более исполнимые замыслы. Конечно, до остальных держав ему не было дела; он был настолько эгоистом, что в своих стремлениях к возвеличению и благоденствию своего народа он видел только его выгоды, его славу. Этот горделивый и самодовольный характер успел проявиться и во всем французском народе и стал даже его отличительной чертой.Прежде всего Людовик XIV старался сделать свою страну неприступной для врагов. По всем французским границам, во всех городах и местечках, которые приобретались вновь, возводились надежные укрепления, под надзором и по указаниям ученого инженера де Вобана. В Байонне и Перпиньяне эти укрепления служили оплотом со стороны Испании; в Пиньероле – против Италии; затем надежно укреплены были: Фрейбург, Гюнинген, Саарлуи, Лиль и Мобёж.
Кроме того, Людовик XIV умел с пользой употреблять свою природную предусмотрительность; умел, кстати, одним только давлением своей власти в мирное время без войн и кровопролитий увеличивать свои владения, завоевывая их, так сказать, силой своего слова и обаяния. Таким образом и в Германии ему довелось найти себе добычу.
При заключении Вестфальского мира, ради скорейшего окончания дела, все правовые отношения в землях, отходящих к Франции, были оставлены в весьма неопределенном виде, что позволяло истолковывать некоторые статьи договора по произволу. Так, например, если оказывалось, что такое-то лицо, тогда-то было в ленной зависимости от епископа Тульского или Мецского, то на основании этого наследовавший права этого лица призывался к подчинению королю французскому. При столкновениях, возникавших по поводу таких навязчивых притязаний, дела направлялись к разбору их судебными комиссиями, учрежденными при местных парламентах. Эти комиссии, известные под именем Chambres de reunion, находились в Меце, Безансоне, Брейзахе, Дорнике, и постанавливали оригинальнейшие приговоры, мотивируя их ссылками на факты, восходившие к временам Пипина Короткого или короля Дагобера. Комиссии приглашали к явке на суд и таких могущественных государей, как принца Оранского; огромные территории: Мемпельгард, Саарбрюкен, Гамбург были причислены к французской короне; при этом король шведский, Людовик Карл IX, отстаивавший свои притязания на Саарбрюкен, обмолвился в своем роде величаво-наивной фразой, говоря, что все же лучше согласиться быть вассалом своего союзника, короля французского, нежели вассалом германской короны.
Взятие Страсбурга, 1681 г.
Самым выдающимся действием этой политики было взятие Страсбурга в 1681 году. Франция предлагала уже этому городу отложиться от Германии при подчинении остального Эльзаса. В сентябре 1681 года французские войска стали стягиваться к Эльзасу и 29 числа того же месяца в виду свободного имперского города появился с 20 000 войском и артиллерией французский военный министр Лувуа, заменивший Помпона после Нимвегенского мира. В Страсбурге находилась небольшая французская партия, к которой, что уже почти излишне добавлять, принадлежали епископ и соборный капитул. Большинство граждан держало немецкую сторону, но Лувуа предложил жителям на выбор: сохранение всех старых вольностей в случае немедленного подчинения, утвержденного приговором Брейзахской комиссии, или же кару, как за мятеж. Сопротивление перед вооруженным насилием было бесполезно, и Людовик лично вступил в город через две недели после этого ультиматума. Рассказывалось, что епископ Эгон фон Фюрстенберг встретил его в Мюнстере изречением Симеона: «Ныне отпущаеши с миром раба твоего, Господи...» Это не должно казаться невероятным, потому что при подобных обстоятельствах всегда находятся люди, скрашивающие свою слабость благозвучными словами. На пути в Страсбург Людовик узнал, что в самый день заключения страсбургской капитуляции, 30 сентября, то же самое насилие было совершено и с таким же успехом над пограничным с Италией городом Казале, принадлежавшим герцогу Мантуанскому.Эти грубые нарушения прав не проходили, однако, уже вовсе без протеста. В Европе был еще один человек, оставшийся решительным, непримиримым врагом Людовика XIV: то был Вильгельм Оранский. Он успел снова отклонить Швецию от Франции и заключил между ней и Голландией союз для поддержания Вестфальского и Нимвегенского мирных договоров; к этому союзу примкнули в феврале 1681 года император и Испания. Под впечатлением захвата Страсбурга, зашла речь о возобновлении войны. Много потрачено насмешек на то, что даже при таких событиях уполномоченные сейма разбирали в Регенсбурге важный вопрос о том, имеют ли курфюрстские послы право на титул превосходительства, и следует ли им на банкетах у императорского комиссара сидеть на креслах, обитых красной материей с золотым шитьем, в отличие от княжеских послов, которые помещались на скамьях с зеленой, шитой серебром, обивкой? На это можно возразить, что не в Регенсбурге решались высшие политические вопросы. Но плохо было, разумеется, то, что Германия не была готова поддержать свои решения силой. Курфюрст Бранденбургский, имевший право высказывать свое мнение после заслуг, оказанных им в прошедшую войну, был против возобновления войны: он понимал слишком хорошо, по личному опыту, что значили в Германии военачальники и какова была вся военная организация страны.