Страница:
Речь Посполитая по этому разделу утратила почти треть своих владений и населения. Россия, к которой отошла вся Белоруссия, приобрела 1975 кв. миль с 1 800 000 жителей; Пруссия получила Померанию и часть Великой Польши (нынешней Познани), т. е. 631 кв. милю с 600 000 жителей; Австрия получила Галицию, наиболее населенную и наиболее плодоносную часть, – 1280 кв. миль с 3 000 000 населения. Все три державы взаимно гарантировали друг другу эти приобретения и в то же время гарантировали Польше неприкосновенность ее остальных владений, причем Пруссия и Австрия в особенности налегали на это условие ввиду тех новых приобретений, какие получила быстро возраставшая в могуществе Россия по новому миру с Турцией.
Приобретения России, Австрии и Пруссии в результате трех разделов Польши (1772, 1793 и 1795 гг.)
Кучук-Кайнарджийский мир, 1774 г.
Султан, убедившись в том, что ему нельзя доверяться советам западной дипломатии и затягивать заключение мира с Россией, которая теперь могла обратить против него все свои силы, заключил с Россией мир на самых выгодных для России условиях. 10 июня 1774 года мирный договор был подписан при м. Кучук-Кайнарджи. По этому мирному договору, султан, во-первых, признал крымских и кубанских татар независимыми от Турции, во-вторых, уступил России крепости: Азов, Керчь, Еникале и Кинбурн, т. е. открыл для России доступ к Черному морю; в-третьих, разрешил русским купеческим судам свободное плавание через проливы из Черного в Средиземное море; в-четвертых, всех русских подданных, пребывающих в Турции, уравнял в правах с другими европейцами; в-пятых, обязался уплатить России 4 500 000 за военные издержки. Этот мир был великолепно отпразднован в Москве императрицей Екатериной, которая щедро наградила всех главных деятелей Первой Турецкой войны; но зато такие уж слишком очевидные и осязательные успехи России сильно встревожили ее бывшую союзницу – Австрию.Иосиф II – римский император, 1765 г.
Необходимо упомянуть о том, что примерно в это же время в Австрии произошла не столь важная, но все же перемена в правлении. В августе 1765 года скончался супруг Марии Терезии, Франц I, который, правда, был ей невеликой опорой при управлении Австрией и империей. Императором и соправителем вдовствующей императрицы явился ее сын Иосиф II (1765-1790 гг.).Этот двадцатичетырехлетний юноша сознавал совершенно ясно все недостатки правления, и со всем пылом юности принялся за работу; однако же мать, напуганная его стремлением к разного рода преобразованиям, поспешила его сдержать: вскоре после вступления на престол он уже довольствовался только тем, что подписывал вместе с нею ее указы с добавлением слов «gua corregens». Но когда австрийскому правительству представился на разрешение новый «польско-турецкий» вопрос, то Мария Терезия волей-неволей должна была допустить некоторое влияние сына в разрешении этого вопроса и, прежде всего через сына, решилась войти по этому вопросу в ближайшее соотношение с Пруссией. В августе 1769 года оба монарха, император и король, свиделись в Нейссе.
Гравюра работы Даниила Ходовецкого
Этого первого и весьма дружелюбного свидания было достаточно Фридриху, чтобы понять, что под внешней сдержанностью Иосифа II кроется честолюбец, нетерпеливо выжидающий только момента, когда у него будут развязаны руки для самостоятельных действий. Второе свидание монархов произошло на австрийской территории, в Нейштаде близ Брюнна (в сентябре 1770 г.), так как «польско-турецкий» вопрос назревал и настоятельно требовал определенного решения. Русские громили турок на суше и на море, вызывая своими победами общие симпатии к себе; можно было даже опасаться общего восстания христианских народностей, томившихся под турецким игом, – и их возрождения под державою императрицы Всероссийской. И этот призрак до такой степени пугал Австрию, что уже при Австрийском дворе шли толки о возможности заключения французско-турецко-австрийского союза! Предполагают, что именно возможность этой предстоящей общеевропейской войны, в которой и Пруссии пришлось бы принять участие, впервые побудила Фридриха прийти к проекту раздела Польши, который, с одной стороны, должен был удовлетворить до некоторой степени Австрию, а с другой – теснее связать Австрию, Пруссию и Россию известного рода обязательством по отношению к Польше. Брат Фридриха, принц Генрих, довольно долго гостивший в Петербурге, почти уладил вопрос о разделе... На время Австрия успокоилась... Но не во всех вопросах, как вскоре оказалось, могла она также идти рука об руку с Пруссией при разрешении их, как в вопросе польском. Когда Иосиф снова принялся за свои попытки преобразования нескладной Священной Римской империи, то он пришел к тому весьма простому и совершенно правильному выводу, что австрийское влияние в империи может быть усилено только одним путем: приобретением новых земель в Германии, в собственность австрийской короны. Вывод был прост и правилен, но исполнение его на деле далеко не просто!
Война за Баварское наследство, 1778 г.
Дело шло ни больше, ни меньше, как о приобретении Баварии. Последний отпрыск баварской линии Виттельсбахского дома, Максимилиан Иосиф, умер в 1777 году; ближайшим наследником его был Карл Тео ор, курфюрст Пфальцский, у которого тоже не было прямых и законных наследников, притом же это был человек совершенно равнодушный к власти и предпочитавший ее тревогам спокойную, вполне обеспеченную жизнь. Сообразно этому, Иосиф и заключил с ним договор, по которому, ссылаясь на какие-то довольно сомнительные права своего дома, он должен был завладеть почти двумя третями Баварии. Иосиф и князь Кауниц думали, что они при этой сделке не встретят препятствий ни с одной стороны; но одна весьма решительная баварская принцесса и министр Обермайр тотчас по смерти курфюрста провозгласили герцогом Баварским Карла Теодора; а император тотчас двинул войска, занял Нижнюю Баварию и вынудил население принести ему верноподданническую присягу. Этот захват отчасти оказывался возможным потому, что ни Франция, ни Англия, связанные целым рядом событий, о которых нам еще придется говорить впоследствии, не имели возможности вступиться в германские дела; а о препятствиях со стороны Пруссии никто и не помышлял, так как в Вене вообразили себе, что Фридрих теперь и стар, и болезнен настолько, что может желать только сохранения мира. Вот в этом-то и ошиблись; Фридрих давно уже заметил в Иосифе стремление к расширению своих владений, а у него аксиомою его внешней политики было правило: ни в каком случае не допускать приращения могущества Габсбургов в сторону Германии. Он побудил прямых наследников курфюрста к протесту; а затем заявил, что он станет всеми силами поддерживать права этих наследников, если Австрия тотчас же не выведет своих войск из Баварии. В мае 1778 года Фридрих действительно переступил границу Богемии. Однако же в этой «войне за Баварское наследство» не дошло до кровопролития. Ни Фридрих, ни Лаудон не спешили начинать военные действия, и так как захват, очевидно, оказывался для Австрии безнадежным, то Иосиф вступил в переговоры.Гравюра 1765 г.
Тёшенский мир, 1779 г.
Прусская армия отодвинулась и расположилась на зимние квартиры в Силезии. Россия и Франция приняли на себя посредничество в переговорах; уполномоченные держав собрались на конгресс в Тёшене (в Австрийской Силезии), и 13 мая 1779 года здесь был подписан мир. По этому миру, договор Иосифа II с Карлом Теодором был уничтожен, притязания Пруссии (по наследственному праву) на Аншпах и Байрёйт признаны правильными, и из всей Баварской территории только 41 кв. миля отрезана и присоединена к Австрии. Фридрих, следовательно, и тут одолел! «Это не человек, а чудовище! – писала Мария Терезия своему сыну, – однако же и мы не правы».Кончина Марии Терезии, 1780 г. Иосиф II. Реформы
29 ноября 1780 года Мария Терезия скончалась, и Иосиф II был освобожден от ее опеки. Ему было тогда 39 лет, но он с истинно юношеским жаром принялся за громадное дело пересоздания разнородного и разноплеменного состава подвластных ему государств в единую австрийскую монархию, в современном значении этого слова. Его побуждал к этому не столько пример объединительной деятельности Фридриха, сколько зависть, которую он питал к этому замечательному государю; притом он искренне увлекался просветительными идеями, которые были в таком ходу в этот период XVIII века; и надо сказать правду, что в готовности к труду, в личной деятельности он не уступал Фридриху; но он не обладал той остротой взгляда, тем умением угадывать возможное и достижимое в данную минуту, которые и служат отличительными признаками истинного государственного человека. Он стремился создавать и в то же время хотел уже видеть плоды там, где предстояло еще только сеять для будущих поколений. С великим простодушием благонамеренности и честной убежденности он возвестил во всеобщее сведение, что не намерен обращать никакого внимания на предубеждения и преимущества различных народов своей державы и будет руководствоваться только общим благом, и затем, не обращая внимания ни на какие права короны Св. Стефана или Венцеслава, поделил всю монархию на наместничества и округа и, в бесчисленном множестве указов, старался правильно установить в них управление, причем, конечно, приходилось неоднократно впадать и в повторения, и в противоречия, и все эти реформы в управлении империей скорее сводились к внешним формам, нежели касались существенных сторон государственного строя.Гравюра с портрета кисти Кимли, написанного во время посещения Иосифом II Парижа, 1777 г.
Церковная политика. Указ о веротерпимости, 1781 г.
Не совсем безуспешны были, однако же, те меры, которые были им приняты по отношению к различным церковным злоупотреблениям, и к этим мерам очень сочувственно отнеслись даже весьма усердные и ревностные католики. Так, он значительно сократил число чересчур уже раз множившихся монастырей: утверждают, будто с 1782 года и до своей кончины он закрыл около 700 монастырей и сократил число монахов и монахинь на 36 000 человек. Но важнейшей его заслугой был указ о веротерпимости (20 октября 1781 г.), по которому разрешалось протестантам всюду, где их числилось 100 семейств, строить свои молельни, иметь своего священника, школьного учителя и консисторию. В то же время они уравнивались с католиками и в служебных, и в имущественных правах, на территории всех коронных владений. На представление папского нунция по этому поводу государственный канцлер (вполне согласный в воззрениях со своим государем) отвечал очень резко, и вот папа Пий VI ре шился сам, несмотря на несогласие своих кардиналов, отправиться в Вену (1782 г.). Это был человек в высшей степени приятный и превосходно понимавший искусство духовного представительства; вот почему на всем его пути все верующие и массы народа встречали его с восторгом, и император Иосиф принял его также чрезвычайно любезно. Но его присутствие в Вене нисколько не изменило воззрения императора на его церковные реформы, и даже вскоре после обратного отъезда папы в Рим Иосифом были приняты новые меры в том же направлении, как, например, сокращение епископских доходов в Венгрии. Впрочем, церковные имущества, забранные в казну, не были отчуждены от главной цели своего назначения. На средства, добытые этим путем, были основаны семинарии, школы, заведения для глухонемых и иные благотворительные учреждения и положено основание особому капиталу, предназначаемому на удовлетворение различных церковных и религиозных потребностей.Церковные движения в Германии. Эмская пунктуация
Эта преобразовательная деятельность могла бы повести далеко, если бы сам Иосиф яснее сознавал крайние цели своей церковной политики и если бы встретил в самом народе или даже в иерархии более оживленное религиозное движение. Кое-какие поползновения в таком роде существовали. Так, в 1763 году епископ прусский, Иоанн Николай Гонтгейм (под псевдонимом Justinus Febronius) издал церковно-юридическое сочинение о законной власти римских первосвященников, в котором право древнейшей Церкви противопоставлялось относительно новому, основанному на лже-Исидоровских декреталиях; а учреждение новой папской нунциатуры в Мюнхене, равно как и высокомерное отношение к духовенству папских нунциев, привело к съезду четверых германских архиепископов в Эмсе, где они и составили так называемую «пунктуацию», или церковно-каноническую программу из 32 параграфов, в которой епископская точка зрения на церковное устроение решительно противопоставлялась папистской. В Эмской пунктуации (1786 г.) положительно заявлялось, что они, архиепископы, получили свой сан от Бога, а не от папы; они признавали за папой право высшего надзора за Церковью, но вместе с тем считали, что он обязан подчиняться решениям общего вселенского собора. О непосредственной юрисдикции папских нунциев, как и о вмешательстве пап в германские церковные дела «пунктуация» отзывалась неодобрительно и полагала, что всему этому следует положить конец. В случае, если бы папа не согласился с выводами «пунктуации», архиепископы находили, что следует собраться на общий съезд всему германскому духовенству и порешить, кто прав – они или папа? Не мешает заметить, что один из этих архиепископов был Максимилиан, курфюрст Кёльнский, брат императора Иосифа, и что другой его брат, Леопольд, великий герцог Тосканский, был также страстным реформатором, в особенности в смысле церковном.Вольные каменщики. Иллюминаты
Но все эти попытки на том и закончились, не найдя себе никакого отголоска в массе народа, в которой и не выказывалось ни малейшего желания несколько свободнее или шире взглянуть на религиозные вопросы. Среди так называемых образованных классов, правда, и на католической почве проявилось несколько более свободное отношение к религии, но оно было главным образом вызвано вольнодумством и радикализмом модной в то время новейшей французской литературы. Цензура и запрещения всякого рода, даже еще до воцарения Иосифа II, оказались и в Вене совершенно бессильными по отношению к недопущению этой литературы; все частные библиотеки были битком набиты книгами, занесенными в полицейские списки «книг запрещенных», и весьма характерным фактом является то, что в 1777 году в Австрии был даже запрещен и самый каталог запрещенных книг, так как он-то именно и служил для всех прямым указателем к выписке из-за границы запрещенного книжного товара. При Марии Терезии цензурой заведывал некто ван Свитен, враг иезуитов, а при Иосифе II эта самая цензура обращена была в преграду против обскурантизма, произведения которого побивались орудием, придуманным обскурантами для борьбы против просвещения. И это стремление было до такой степени сильно, что и Мария Терезия, хотя и с сокрушенным сердцем, однако же должна была отказаться от иезуитов; но, конечно, ни в Австрии, ни в Баварии, ни в остальных католических областях Германии официальное запрещение ордена еще не могло подорвать его сильнейшего влияния. Противники иезуитов пытались противодействовать этому влиянию, создавая учреждения, подобные иезуитскому ордену: рядом с давно уже существовавшим орденом «вольных каменщиков» (франкмасонов), возник в Баварии еще другой, подобный же, орден «иллюминатов» – тоже со своими особыми формами, церемониями, символами, тайнами. Самой слабой стороной всех подобных затей было то, что в них ощущался недостаток главного, основного со держания – недостаток веры, которая, несомненно, была присуща иезуитам, и хотя эта вера имела очень мало общего с верой, проповедываемой Христом, однако все же была еще настолько сильна, что в значительной степени облегчала им влияние на массу. Нельзя не отметить и того факта, что «Эмсские пунктуации» были и большинством епископов встречены неблагосклонно. Для них было гораздо удобнее подчинение папе, жившему в отдаленном от них Риме, нежели архиепископу, жившему в непосредственной близости, а о немецкой национальной Церкви никто из них и не помышлял. Даже и с планами самого императора Иосифа II – политика весьма недальновидного – эта Эмская программа не согласовывалась вовсе. Выполнение ее усилило бы аристократический элемент в империи, увеличило бы значение духовных князей и курфюрстов, а помыслы императора более склонялись к общей реформе государственного управления в смысле и духе монархическом. К тому же император Иосиф II в своих замыслах и планах никогда не был последовательным, а напротив, непостоянен и изменчив, и что главнее всего: никогда не довольствовался одним каким-нибудь планом, а всегда выполнял их несколько одновременно.Планы Иосифа относительно Бельгии и Баварии
Но самым излюбленным из всех его планов было по-прежнему приобретение Баварии каким бы то ни было образом, тем более, что мечта о цельной, вполне объединенной австрийской монархии могла осуществиться только путем расширения и приумножения немецких владений Габсбургской короны. Несмотря на неудавшуюся попытку приобретения Баварии в 1778 году, Иосиф теперь задумал приобрести ее иным способом, выменяв Баварию на Бельгию, которая была ему совершенно не нужна и ни на что не пригодна. Опять он вступил в переговоры с тем же курфюрстом Карлом Теодором, человеком весьма недалеким, которому он предложил этот обмен Бельгии на Баварию и даже посулил в будущем возможность добыть для него заманчивый титул короля бургундского, обещая все сам уладить так, чтобы подобный обмен был беспрепятственно допущен остальными державами. Расчет основывался главным образом на крайнем миролюбии Людовика XVI, короля французского, и на поддержке со стороны России, которая быстрыми шагами шла между тем к положению первенствующей великой державы на северо-востоке Европы.Завоевание Крыма. Иосиф в России
К этому положению вела Россию историческая необходимость вынужденной борьбы за прочные и определенные границы на юге и западе, при отсутствии которых ее внутренняя жизнь не могла развиваться нормальным образом. Так, например, хотя Крымское ханство, по Кучук-Кайнарджийскому миру, и было признано владением независимым, но, в сущности, самостоятельно существовать оно не могло и со временем должно было неизбежно подчиниться либо Турции, либо России. В Крыму явились две партии: одна тянула к Турции, другая – к России, и каждая хотела посадить в ханы своего сторонника, что и приводило к беспрерывным кровавым смутам, которые понуждали Россию к неоднократному вмешательству в крымские дела. Наконец, князь Потемкин указал императрице на необходимость окончательного присоединения Крыма к России для прекращения господствовавшей там неурядицы. Императрица согласилась с его мнением, и 8 апреля 1783 года Крым был действительно и навсегда присоединен к России. Управление Крымом и всеми прибрежьями Черного моря было поручено князю Потемкину, облеченному обширными полномочиями, и он, чтобы окончательно закрепить за Россией новоприобретенные земли, привлек в здешние плодородные степные пространства массу русских и иноземных переселенцев, которым дарованы были весьма значительные льготы. Оживив таким образом пустынный край, Потемкин стал всюду воздвигать новые города, пролагать пути, устраивать гавани. Повсюду закипала жизнь, а немного спустя было положено основание и будущему славному черноморскому флоту.Такие быстрые успехи русского владычества на Черном море, которые рано или поздно должны были привести Россию к новому столкновению с Турцией, привели к тому, что при русском дворе появился даже так называемый «греческий проект»: по этому проекту предполагалось изгнать со временем турок из Европы и восстановить Греческую империю; на будущий греческий престол императрица Екатерина предназначала даже одного из своих внуков – великого князя Константина Павловича. Главным сторонником этого обширного замысла был князь Потемкин, а для выполнения его Екатерина, конечно, нуждалась в союзниках... И вот как раз в самый разгар всяких толков и рассуждений о греческом проекте явился в Петербург император Иосиф, который тоже носился в это время со своим проектом обмена Бельгии на Баварию и искал себе поддержки в могущественной соседке. Понятно, что обе стороны очень скоро сошлись по всем пунктам, и между Россией и Австрией состоялся союзный договор, по которому обеим державам надлежало действовать совместно в будущей войне с Турцией, а России – оказать давление на другие державы в решении вопроса о приобретении Баварии Австрией.