Страница:
Битва при Каппеле, 1531 г.
Этот мирный договор привел евангелическое учение к дальнейшим успехам. Перед лицом общей опасности, а также благодаря деятельному посредничеству Мартина Бутцера и других подвижников, отношение к немецким протестантам также улучшилось. Разумеется, пока были живы Лютер и Цвингли, полного единения быть не могло. Но отношения между кантонами вскоре снова ухудшились. Обстоятельства были слишком сложны, а столкновения стали неизбежны. Цвингли требовал войны, но было решено ограничиться полумерой: недопущением подвоза жизненных припасов горным кантонам. Те в раздражении собрали втайне свои войска и 8 октября 1531 года сами объявили войну. Через три дня армия в количестве восьми тысяч человек, под пятью своими знаменами выступила на Цюрих.У Каппеля стоял цюрихский авангард из тысячи двухсот человек, к которому изредка прибывали скудные подкрепления. Он был легко разбит вчетверо превосходящим противником. Около пятисот цюрихцев было убито, в том числе и несколько вождей. Среди убитых под грушевым деревом лежал и сам швейцарский реформатор-патриот Гульдрих Цвингли, лично принявший участие в опасном бою. Смертельный удар был нанесен ему кем-то его не знавшим, и лишь на следующее утро не приятельские вожди узнали, как велика была их удача: пал самый заклятый враг их вероучения и их серебренников. Злодеи расчленили его труп, сожгли, а прах развеяли по ветру.
Второй каппельский внутренний мир, заключенный теперь без затруднений, возлагал военные издержки уже на реформатские кантоны, предоставляя им религиозную свободу при условии, чтобы в «общих областях», то есть таких землях, которыми несколько кантонов владели сообща, каждая община решала бы вопросы веры по большинству голосов. Но желанное единство всего Швейцарского союза было нарушено, демократия его подавлена, и в Германии уже не рассчитывали на швейцарцев как на союзников. Взамен этого верхнегерманские города, где взгляды Цвингли в новом вероучении были популярны, примкнули теперь к Шмалькальденскому союзу (ноябрь 1531 г.).
Положение императора
Сам император, со своей стороны, был уже не в состоянии выполнить ту программу действий, с которой он вступил в Аугсбург. Он мог бы предпринять насильственные действия против лютеранской реформы, вышедшей уже за пределы Германии и достигшей больших успехов в Швеции и Дании, только в том случае, если бы был вполне уверен в католических державах. Но английский король Генрих VIII смертельно оскорбил его в лице его родственницы, королевы, с которой развелся после двадцатилетней супружеской жизни. Папа не особенно решительно отвергал приписываемое ему участие в этом оскорблении, и постоянно уклонялся от созыва собора, что было частью его церковной политики. С Франциском I, несмотря на мир 1529 года, у императора были старые счеты, и отношения его к самим католическим членам рейхстага были далеко не самые лучшие. Но главной причиной, сыгравшей на руку протестантам, было новое вторжение османов.Султан Сулейман принял под свое покровительство соперника короля Фердинанда Иоанна Заполия. Когда в мае 1531 года Фердинанд отправил к султану послов с целью убедить его отказаться от такого покровительства, то эти послы услышали в ответ, что Венгрия принадлежит даже не королю Иоанну – не «Янушу кралю», как они называли воеводу – а ему, султану. Он, султан, был истинным «римским калифом», настоящим римским цезарем, а Карл был только испанским королем. Вторичное посольство также оказалось безрезультатным. Фердинанд настоятельно молил брата о помощи. Он мог оставить на время в покое протестантов с их vanas creencias (суетными мнениями), как он выражался на своем габсбургско-испанском наречии. Третье посольство застало султана уже на походе, и вопрос, заданный послам в турецком лагере, ясно указывал на то, что туркам отлично известно положение вещей: они спрашивали, помирился ли уже император с Мартином Лютером.
Нюренбергский религиозный мир, 1532 г.
Султан выступил в решительный поход 26 апреля 1532 года. 23 июля того же года совершилось то, что османы называли миром с Мартином Лютером, а именно: было подписано соглашение с немецкими протестантами, известное под названием «Нюренбергского религиозного мира». Оно было устроено при посредничестве курфюрстов Пфальцского и Майнцского. Процессы, начатые судебной палатой против протестантов, прекращались. Обе стороны обязывались относиться одна к другой терпимо и дружественно до созыва предстоявшего церковного съезда или других мероприятий. Взамен этого все принадлежащие к аугсбургскому исповеданию должны были оказывать помощь императору против турок. Эта помощь была оказана и, вообще, протестанты, как это видно из множества источников, служили императору охотнее католиков во всем, что не соприкасалось с религиозными вопросами. На этом примере Карл V понял, что могла бы дать ему политика независимая от «vanas creencias» его молодости. Лучшее войско, когда-либо выступавшее против османов, в количестве 76 000 человек, среди которых были немцы, итальянцы и испанцы, собралось у Вены под верховным командованием курфюрста Бранденбургского Иоахима. Сулейман не отважился на бой. Его войска встретили уже геройское сопротивление у Гюнца. Один отряд, вторгшийся в австрийские владения, был уничтожен Себастианом Шертлейном, императорский адмирал Дориа одерживал победы в Ионическом море. Все это вынудило турок к отступлению. Фердинанд должен был довольствоваться достигнутым успехом, его немецкие военачальники не были в состоянии оказать ему ощутимую пользу в завоевании Венгрии.Успехи протестантства. Вюртемберг
В течение последующих четырнадцати лет Германия и евангелическое движение были предоставлены сами себе, потому что интересы императора, распространявшиеся на всю Европу, а косвенно и на весь азиатский, африканский и американский мир, вовлекали его своими бесчисленными усложнениями из одной волны в другую, из похождения в похождение, из интриги в интригу. И каждый из этих четырнадцати годов ознаменовывался какими-либо, большими или меньшими, успехами протестантства.Положение протестантства весьма упрочилось в 1533 и 1534 годах в Верхней Германии благодаря тому, что герцогу Вюртембергскому возвращены были его владения. Этот герцог, Ульрих, был низложен властью Швабского союза в 1519 году, как уже было сказано выше, и принужден покинуть страну, которая перешла под австрийское управление. Изгнанный герцог был грубый, бесчеловечный тиран, но несчастная область испытала на себе истину, что чужое чиновничество и солдатчина еще худшие правители, нежели самый худший из тиранов местной династии. Ульрих нашел себе убежище в Швейцарии и то ли вследствие истинного раскаяния в грехах, то ли в силу естественного антагонизма с Габсбургами, принял лютеранство. Сын его, Христоф, безупречный сын порочного отца, должен был следовать за императорской квартирой и даже сопровождать Карла в Испанию. Но ему посчастливилось бежать и затем он стал требовать от Фердинанда возвращения герцогства, которое для Габсбургов представляло собой добычу сподручную и вполне соответствовавшую их целям.
Выдвинув это требование, Христоф встретил поддержку со стороны своих дядей с материнской стороны герцогов Баварских, и многих других князей: Саксонского, Гессенского, Брауншвейгского. Вюртембергский народ выражал все более и более настоятельно свое сочувствие. К тому же деятельное участие и ясные политические намерения ландграфа Гессенского принесли немалую пользу. В 1533 году, во время распада Швабского союза, к князьям, сторонникам молодого принца, присоединился самый могущественный союзник, французский король Франциск I, с которым ландграф легко вошел в соглашение в Бар-ле-Дюке.
Благодаря французским субсидиям, ландграф собрал большое войско и разбил едва начинавших собирать свои силы австрийцев в битве при Лауфене на реке Некарни (май 1534 г.). Это единственное поражение решило все дело. Вюртемберг был возвращен Ульриху, который вернулся на родину. На большой поляне перед Канштатом штутгардское бюргерство признало его своим герцогом после того, как он присягнул в соблюдении тюбингенского договора 1514 года, определявшего права всех сословий. Фердинанд напрасно взывал к своему брату о помощи. У того было слишком много забот со своими собственными врагами, и Фердинанду пришлось подчиниться договору, заключенному в Кадане (Богемия) между ним, Саксонией, Гессеном и Вюртембергом (29 июня 1534 г.). При этом Вюртемберг объявлялся уступленным австрийским леном, но не лишался места и голоса на сейме. По пресечении мужского колена в герцогском доме наследство переходило к Австрии. Но этот договор имел значение не только в отношении одной только ближайшей своей цели, он определял и религиозное положение страны. Благодаря стойкости курфюрста Саксонского, были приняты в основу принципы Нюренбергского религиозного мира, который становился теперь одним из факторов государственного строя и на этом основании получил подтверждение и дальнейшее развитие. Герцог не замедлил ввести у себя лютеранские учреждения, а такая опора евангелическому учению со стороны протестантской, сравнительно обширной, территории в Верхней Германии имела огромное значение. Ульрих примкнул к Шмалькальденскому союзу. Протестанты, в благодарность, признали Фердинанда римским королем.
Северная Германия
В Верхней Германии помимо успехов протестантства были достигнуты и другие, не менее важные успехи в северной ее части: Магдебург присоединился к новому учению еще в 1524 году, Брауншвейг – в 1528 году, за ними последовали Гослар, Эймбек и Гамбург. В городах, как и в Швейцарии, борьба носила демократический характер. Она была направлена против патрициата и наследственных дворянских родов. Так было и в Любеке, где совет, юнкерство и крупные торговцы отчаянно сопротивлялись бюргерам, которые не хотели признавать, что Христос искупил грехи одних только «основателей рода». Города, признавшие евангелическое учение, присоединились к Шмалькальденскому союзу. В Мекленбурге, Померании, Гольстейне также набирало силу реформаторское движение. В Вестфалии дела шли тоже неплохо, но здесь, к несчастью, возникло осложнение, напоминавшее крестьянскую войну десятилетней давности, потрясшую основы общественного порядка.Вестфалия. Мюнстер
В Мюнстере большим успехом пользовался лютеранский проповедник Бернгард Ротман, а евангелическое учение привлекало на свою сторону людей обычным путем – посредством диспутов и проповедей. Попытка реакционной партии, соборного капитула, рыцарства и епископа голодом заставить город возвратиться к прежнему учению не удалась.Сделав вылазку, горожане успели захватить нескольких реакционных членов самого мюнстерского совета, рыцарей и соборных клериков, вследствие чего был заключен мир, предоставлявший Мюнстеру свободу сохранять аугсбургское вероисповедание (1533 г.). К несчастью, Ротман был человек двуличный, склонявшийся к цвинглианизму, а вскоре пошедший и далее – стал отвергать крещение младенцев. Совет, напуганный таким направлением, восстал против проповедника. Тогда этот опасный человек заменил свою открытую проповедь еще более опасной, тайной, дополняя ее самыми крайними положениями анабаптистского толка. Обе стороны – и католики, и протестанты – восстали против такого учения, но это, как обычно бывает, послужило лишь его укреплению и еще большему распространению.
Радикальные секты. Перекрещенцы
Разумеется, следовало ожидать, что миллионы умов, пробужденные обновлением церкви, не удержатся в тех пределах, которые налагал Лютер на вызванное и ограничиваемое его влиянием движение. Оно стало силой, готовой состязаться со всем прочим властным на свете. В обоих различных направлениях, в духе и практике религиозной жизни, поток новшеств вышел из берегов. Старинные богословские вопросы, смущавшие умы в первые столетия христианской эры (как, например о сооотношении естеств в Христе), всплыли снова и повели к самым рационалистским решениям. И не одни одинокие мыслители стали противиться признанию Божественности Христа и считать Его лишь предшественником тех, которые хотели достигнуть блаженства. В Зальцбурге появилась секта, утверждавшая, что всякий может творить добро, «от себя, как сам создан», следовательно, отвергавшая грехопадение и первородный грех, или же учившая подобно гностикам тому, что грешит одно тело, а душа не участвует в грехопадении вовсе. Но еще более отклонений появилось в жизни и в обычаях. Некоторые лица считали греховным крещение младенцев, другие находили противным христианству празднование воскресных дней, не допускали военной службы и присяги, хотели преобразовать брак. Но более всего восставали люди против нового церковного управления, находя в нем то же папство, сковывающее духовный полет.Смятенные умы поддавались самым мрачным идеям, навеянным на них образами из Ветхого Завета и Откровения Иоанна. Мучимые и возбужденные ими, иные воображали себе, что уже все темнеет, подобно тому, как мрак заволакивал более и более их угасавшие умы. Им казалось, что наступает уже конец света; скоро поднимется меч на истребление хананеян. Все перворожденные в Египте должны быть умерщвлены, дабы процвело на земле истинное Евангелие и наступил брачный пир Агнца. Эти грозные бойцы, странствовавшие в одиночку по Германии, говоря об испорченности мира, о биче, ниспосланном в лице турок, о нарождении антихриста, о чудесах, ожидающихся с Востока, возвещали наступление «Мира Господня». Время подходит, день и час уже назначены, потому что полчища, с которых сняты печати, уже скопились на четырех сторонах света. Безбожные будут истреблены мечом Христовым, избранные уцелеют – и не будет более ни закона, ни властей, ни брака...
Перекрещенцы в Мюнстере
Видя, что эти бредни распространяются очень быстро, и особенно среди ремесленного сословия, власти прибегли к карательным мерам, но действовали без всякого общего плана. Замечательно то, что там, где применялись особенно жестокие наказания, например в Нидерландах, секта перекрещенцев получила наибольшее развитие. Один лейденский пекарь, Иоанн Матисен, считался новым Енохом. Из Лейдена отправлялись по всему свету апостолы, которые подобно мормонам в XIX веке основывали повсюду маленькие общины из десяти, двенадцати, пятнадцати человек. Эти общины, обольщаемые самой своей таинственностью, поддерживали между собой оживленные отношения. Некоторые из их членов появлялись и в Мюнстере. Ротман, исключенный из высшего общества и находившийся в двусмысленном положении, сошелся с этими лицами и стал проповедывать на их лад о мирской испорченности. В конце 1533 года Мюнстер был переполнен этими людьми, а в 1534 году явился и сам Матисен со своим апостолом, портным Бокольдом. Число их приверженцев быстро возросло. Секта становилась все назойливее, восставая против городских старшин, которые, к сожалению, не воспользовались случаем, при одном вспыхнувшем и удачно подавленном мятеже, для окончательного прекращения бесчинства. Следствием этого было усиление возбуждения. Апокалипсические знамения и всякие пророческие видения умножились, число сектантов увеличилось, и в феврале 1535 года, после новых выборов в городской совет перекрещенцы оказались в большинстве. Они выбрали в бургомистры одного из своих фанатиков, Книпердолинка, через несколько дней овладели городом (27 февраля) и заняли ратушу своими людьми. Пророк, как бы очнувшись от глубокого сна, воскликнул: «Вон детищ Исавовых! Наследие принадлежит детям Иакова!» Этим подан был знак к изгнанию «безбожников», то есть противников секты. По улицам пронесся грозный боевой крик: «Вон, безбожники!» – и противники вторичного крещения были изгнаны в снежную метель и стужу, потом город был разграблен и «дети Иакова» водворились в нем.Вскоре город был обложен кёльнскими, клевскими и епископскими войсками. Это, как водится, лишь усилило горячку. Бунт продолжался, образа в соборе, книги, рукописи, картины разрывались и предавались огню. Затем был введен новый образ жизни святой общины: всякое имущество становилось общим; каждое ремесло считалось должностью, за трапезу все садились как одна большая семья, но молча, и мужчины – отдельно от женщин, при этом читалась глава из Библии. Все обучались владеть оружием.
После Яна Матисена, убитого во время одной из вылазок, наследовал верховную власть его апостол, Ян Бокельсон, весьма даровитый, хитрый и безнравственный человек, принявшийся, однако, за устроение царствия Божьего на земле. По воле Господней, Израилем должны были править двенадцать старейшин, но после того, как были воздвигнуты скрижали закона и произошло новое откровение, по которому, как во времена ветхозаветные, мужьям дозволялось иметь по несколько жен, многие обыватели возмутились. Но они были подвергнуты кровавой расправе: их захватили, привязали к деревьям и расстреляли или обезглавили. С этого момента началось господство настоящего террора. Новое откровение, гласившее, что Ян Лейденский должен быть королем, не замедлило появиться и все поняли, что это уже «век третий», век посещения, исполнение времен. Ведь Иоанн, законный «конинг», как называл себя изувер, восседал на троне Давидовом и у него на золотой цепи висел шар земной.
Однажды при причащении он обратил внимание на одного человека, который, по его мнению, был не в брачной одежде, и он тотчас же собственноручно отсек ему голову. Город походил на дом сумасшедших, в котором каждый мог себя считать королем, императором, самим Богом-Отцом. Разврат, кровожадность и благочестивые упражнения смешивались здесь в чудовищном хаосе. Но это безумие рождало храбрых: Мюнстер держался долго, несмотря на то, что апостолы, высылаемые королем за добычей, попадали в руки противников. Наконец, фанатизм не устоял перед голодом. В ночь на Иванов день (июнь 1535 г.), сотни две ландскнехтов перебрались через ров. Кем-то из тех, которые скорбели по египетским горшкам с мясом, были предательски отворены ворота, начался бой и в этой отчаянной схватке пролились реки крови.
Злосчастный Ротман был убит в этой стычке; король перекрещенцев и другие вожди попали в плен. По варварскому суду того времени их пытали раскаленными щипцами и затем обезглавили на рыночной площади в самом Мюнстере. Так кончился этот кровавый кошмар, но самым худшим и неизбежным было то, что победители, вместе с анабаптическим учением, вырвали здесь с корнем и евангелическое.
Протестантизм в Северной Германии
Протестантизм упрочился в Любеке благополучнее, нежели в Вестфалии. Демократическая партия, а с нею и религиозные нововведения одержали верх в 1533 году и два смелых народных вождя, новый бургомистр Георг Вуленвебер, и много потрудившийся на море и на суше воин Марк Мейер, в течение известного времени играли здесь значительную роль. Весь Север кипел боевыми действиями, в которое вовлеклись Дания и Швеция, Англия и Голландия, а демократические элементы боролись с дворянством. Но счастье изменило Любеку: в дело вмешалась государственная власть. Прежний городской совет был восстановлен, Вуленвебер был приговорен к смерти и казнен (1535 г.), заплатив своей жизнью за дерзкий план снова сделать Любек главой Севера и демократических элементов. Но евангелическое учение здесь удержалось, пустив уже на Севере крепкие корни.Надежды на дальнейшее распространение этого учения пресеклись мюнстерской катастрофой, но анабаптистский вопрос не нанес никакого вреда протестантству. Взаимоотношения партий в течение последующих пяти лет существенно не изменились. Протестантство только еще более укрепилось, приобретая значимость и в других сферах жизни, то есть с тех пор, как был создан Шмалькальденский союз, стало своего рода политической силой в европейской государственности.
Что касается упрочения нового жизненного строя, следует заметить, что в 1534 году, впервые была издана вся Библия в немецком переводе Лютера, отпечатанная в Виттенберге, чем было претворено в жизнь то, что не могло уже быть уничтоженным никакой вражеской силой или хитростью. В то же время было положено начало самостоятельному евангелическому богословию Меланхтоновыми Loci – «Loci communes rerum theologicarum», Виттенберг, 1521 г.
Эта богословская наука, оплодотворенная религиозным гением Лютера, развилась и далее под влиянием его богатого жизненного и всеобъемлющего ума. Уже в 1535 году в местах, далеких от Виттенберга, она вызвала на свет большой догматический, капитальный трактат одного француза Иоанна Кальвина (Jean Chauvin), под названием «Institutio christianae religionis».
Популярные брошюры Лютера «Церковные поучения», «Катехизис», «Настольные толковники Евангелия», а также введенное им церковное пение, вносили в Церковь и в семью, тысячью путями, и в душу миллионов людей, нечто новое, пускавшее там бесчисленные корни.
Наконец, в 1536 году и Верхняя Германия, более склонная к учению Цвингли, согласилась на единство с Виттенбергом. По этому соглашению, «Виттенбергской конкордии», сам Лютер, как и другие саксонские богословы, согласились, как «любезные братья во Господе», признать и принять статью, касавшуюся причащения.
Внешние обстоятельства продолжали быть благоприятными для протестантства. Оно получило косвенного союзника в лице злейшего врага лютеранского новшества, английского короля Генриха VIII, который, впрочем, движимый весьма нечистыми побуждениями, вместе со своим народом с 1532 года отошел от папы. По поводу этого события, о котором будет подробно изложено ниже, Лютер сказал: «Мы должны благодарить Всемилосердного Бога, который может заставить и такого дьявола с его демонами служить на пользу блаженства нашего и всех христиан».
Подпись: «Фердинанд, который наследовал высокоименитому Карлу, походит на этот портрет внешностью и окладом
Положение партий около 1538 г.
Шмалькальденские союзники тоже формально отпали от папства на своем конвенте 1538 года. Они отказались от переговоров, предложенных им папой Павлом III (с 1534 г.), который, в противоположность своему предшественнику, старался созвать собор и, действительно, назначил таковой на май 1537 года.Чем более укреплялся и организовался их союз, тем явственнее выступало вызвавшее его воззрение, заключавшееся в том, что продолжительный мир может быть выработан лишь на почве государственного уложения, вне зависимости от решений какого-либо собора или других переговоров по религиозным вопросам. При заключи тельном решении сейма в Шпейере (1529 г.) и в Аугсбурге (1530 г.), они отказались в этом смысле от подчинения взглядам судебной палаты, между тем как католическое большинство сеймов твердо придерживалось именно этих взглядов, вследствие чего и заключило в Нюренберге (1538 г.) свой католический антисоюз.
В сущности, в то время, когда император тратил силы на всевозможную борьбу и всяческие неурядицы в Италии, Франции, на алжирских берегах, в Испании, Нидерландах и на Востоке, Германское государство было предоставлено самому себе. Оно распалось на две большие общественные части, как бы независимые от императора.
Саксония и Бранденбург, 1539 г.
Из этих двух общественных частей, протестантская все более увеличивалась. В 1535 году умер курфюрст Бранденбургский Иоахим I, в течение всей своей жизни страстно ратовавший против нового учения, и до такой степени, что его собственная жена, курфюрстина Елизавета, бежала от его фанатизма в Саксонию (1528 г.). В завещании своем, он обязывал своих сыновей и их потомков хранить в стране и между подданными прежнюю веру, в то время как новые идеи давно уже взяли верх во всем Бранденбурге.Из его двух сыновей, Иоахим II, как курфюрст, получил две трети области, а Иоанну, младшему, достался Неймарк. Мы увидим Иоанна в критическую минуту на стороне протестантов. Иоахим II (1535-1571 гг.) тоже постепенно уступил просьбам и желаниям своих подданных, и, возможно, своему собственному внутреннему голосу. В ноябре 1539 года был сделан решительный шаг: двор и часть знати приняли причастие под двумя видами. Многие из прежних обрядов были, притом, сохранены. Так, например, сохранились процессии, великолепие церковных облачений, соборование, вынос даров.