Дункан Дэйв. Император и шут

   Гатмор уже давно сидел на жесткой скамье. У него устала спина и затекли ноги. Пошевелив лопатками и по возможности расслабив спину, он вытянул ноги, а затем вновь скрестил их, но уже по-другому. Грузный джинн, громоздившийся на такой же скамье напротив стола, покосился на джотунна и вновь занялся вычесыванием насекомых из волосатых подмышек. За весь вечер эта громадина не сказала ни слова. Впрочем, Гатмор был только рад этому. Судя по источаемому запаху, джинн был погонщиком верблюдов. Теперь этот неотесанный тип оказался в роли сторожевого пса при джотунне. Желал бы посмотреть Гатмор, как неуклюжий болван вздумает помериться с ним силой. От нечего делать северянин наблюдал за теми, кто заглядывал в кухню. Парочку таких крепких ребят моряк с удовольствием бы нанял.
   Женщин, прибегавших на кухню, он тоже не оставлял без внимания. Даже в покрывалах смахивая на трупы в саванах, они все равно двигались грациозно, словно эльфы. Вздувающиеся складки белого полотна, а точнее, скрываемые ими тайны будили воображение любого мужчины. Ну разве могли спешащие по поручению хозяина незнакомки не приковать к себе скучающий взгляд Гатмора? Моряк сидел и гадал, насколько хороши фигурки под каскадом складок. А эти огненные глаза...
   В конце концов, раз жена погибла в резне, устроенной Калкором, то так тому и быть. Гатмор уже не знал, хотел ли бы он сейчас услышать ее прежние ворчливые придирки. Джотунна снедало острое искушение попробовать остановить первый же белый кулек, заговорить с женщиной и посмотреть, как взовьется погонщик верблюдов.
   Гатмор изнывал от скуки. Он торчал в этой мерзкой чумной дыре добрых пять часов, и это после потраченных совершенно впустую двух дней разговоров, споров — и, главным образом, ожидания. Оно раздражало больше всего. Он все время кого-нибудь ждал: то Тинала, то Дарада, а теперь Андора. Труд простого носильщика тоже не сахар, но ради товарища можно согласиться и на такое.
   Рослый юнец просунул в дверь голову и, отыскав глазами джотунна, сообщил:
   — Эй, поднимайся! Ты хозяину нужен.
   Гатмор зловеще заулыбался и ласково спросил:
   — Я тебя правильно расслышал?
   Погонщик верблюдов просиял и заинтересованно воззрился на юношу. На миг показалось, что вечер обещает быть интересным.
   — Твой друг, да? — пряча глаза, поправился парень.
   — «Наниматель» будет в самый раз, — смилостивился Гатмор и поднялся со скамьи. — Веди, Валиант. — Вгонять в краску бронзовые лица стало для северянина в Зарке лучшим развлечением. Но слишком уж мизерным.
   Он взвалил поклажу на спину и поспешил следом за проводником, как самый обыкновенный носильщик.
   Подле дверей моряк увидел Андора. Тот едва на ногах держался, так и норовя сползти по стеночке. Гатмор молча взял одной рукой предложенный фонарь, а другой крепко подхватил импа под руку и вывел его в ночь прежде, чем иссякли нескончаемые дружеские прощания не менее пьяного хозяина. Дверь за ними захлопнулась с глухим стуком; послышались звон цепей и грохот задвигаемых засовов, оставляя их наедине с жаркой духотой и ночью.
   Вокруг висела тьма, хоть глаз выколи. На суше моряк чувствовал себя неуютно. Усадив Андора на порог гостеприимного дома, он, чтобы сориентироваться, высоко поднял над головой фонарь. Андор тихонько икал.
   Толку от фонаря было немного. В сущности, везде колыхались неясные тени, но угрозы в них не ощущалось. Волшебный свет луны кое-где мягко озарял высоченные стены противоположной стороны улицы. Тут и там слабыми отсветами маячили огоньки в окнах.
   «И куда теперь? В гору или под гору? — гадал Гатмор, успокоившись относительно грабителей.
   — И под гору, и в гору, с милашкой дорогой...
   — Вызывай Сагорна! — оборвал напарника моряк.
   — Вызывать? А как? — зашелся в смехе Андор. — Для этого я слишком пьян. Торговцы — не та публика, у которой на трезвую голову развязываются языки. Хоп, сейчас, кажется, придется вызывать карликов.
   — Давай, давай, и побыстрее. Живее зови Сагорна, а карлики могут подождать.
   Вместо ответа Андор уткнулся в угол и, упираясь руками стену, согнулся пополам. Выворачивало его вовсе не элегантно. Гатмору не оставалось ничего иного, как заняться изучением звездного неба, рассматривать неясные тени в свете луны и стараться не слушать кряхтенья, бульканья и вздохов.
   — Поделом тебе, пройдохе! — прошипел сквозь зубы моряк.
   Гатмора начинала утомлять зависимость от всей этой компании. За последние два дня его по очереди донимали все четверо. Хорошо, что не более одного за раз; впрочем, иначе и быть не могло. Но в этой чехарде дьявол голову сломит! Не успевал моряк приноровиться к одному... глядишь, работать приходится с другим. И все начинай сначала.
   — Ну что, очухался? — спросил северянин, когда Андор отплевался. — Теперь выкладывай, что выяснил, или вызови Сагорна. Я хочу знать и не собираюсь угадывать.
   — Эй, тупица, стражник недобитый, балбес нордландская, — петушился Андор, но джотунн остался невозмутим. Тогда имп перешел к уговорам. — Я думаю, мы попусту тратим время. Почему бы нам не вернуться...
   — И не мечтай! — огрызнулся Гатмор. — В прошлый раз не сработало и теперь не выйдет.
   Андор не сомневался, что, нажми он посильнее, ему бы удалось уговорить варвара убраться из Араккарана, бросив на произвол судьбы друга. Пару дней назад он почти добился своего. Они вышли в море на рассвете, но бриз утих, а только Джалон с помощью волынки мог вызвать свежий ветер. Однако стоило Андору уступить место Джалону, тот спокойно выждал, пока Гатмор придет в себя и перестанет буйствовать, они тотчас нашли общий язык и вернулись в Араккаран. Неотразимое обаяние Андора испарялось, как только исчезал он сам.
   Андор начал было что-то бормотать, но, покорившись неизбежному, издал слабый стон и исчез...
   Его место занял Сагорн. В свете фонаря серебрились его волосы и маячило бледное лицо.
   — Отличная работа, моряк, — одобрительно фыркнул старик.
   — Что он выяснил?
   — Хм! — На мгновение Сагорн замер, то ли роясь в воспоминаниях Андора, то ли обдумывая что-то. — В гору, — распорядился старик и побрел в темноту.
   Взвалив на спину узел, Гатмор поспешно зашагал рядом. Путники двинулись навстречу танцующим теням, замиравшим в неподвижной истоме позади них.
   — Что узнал Андор? — допытывался моряк.
   — Никогда не думал, что стану поминать гнома добрым словом. Но Ишист — превосходный врачеватель. О таком лекаре можно только мечтать! — трещал Сагорн. — Он, должно быть, равен...
   — Еще немного, и тебе точно потребуется помощь лекаря, — зловеще прорычал Гатмор.
   — Неплохо бы прямо сейчас сюда Ишиста, не так ли? Вспомни, что говорят о гангрене. Если все это правда, фавну недолго тянуть волынку. Его целительные силы не беспредельны, скорее всего, они уже на исходе.
   Гатмор содрогнулся.
   — Утром Тинал снова вскарабкался по дворцовым стенам, так что Андор узнал кое-что от пары стражников. Плохо, что потом, для надежности, пришлось вызвать Дарада. Ценно то, что Дарад видел герцогиню Кэйдолан. Ее фигура мелькала на балконе, — заметил Сагорн. — Это важно, очень важно, — хотя мои компаньоны этого еще не понимают.
   Улица кончилась, упершись в крохотную площадь.
   — Довольно с меня твоих игр, Сагорн, — зыркая по сторонам, прогудел Гатмор. — Помни, это последнее предупреждение.
   Старик презрительно фыркнул. Он устал и дышал с присвистом, но направление удерживал четко — ко дворцу. Удача пока еще была с ними, но надолго ли?
   — У тебя есть решение? — поинтересовался Гатмор.
   — Конечно.
   — Не врешь?
   — Еще чего! Я прекрасно знал, что делать, еще вчера, когда меня вызвал Джалон. Я только не хотел раньше времени обнадеживать тебя.
   Гатмор в душе клялся непременно отомстить когда-нибудь этому хилому книжному червю.
   — Решение! Говори! — скрипнул зубами моряк. — Сейчас самое время.
   — Добавить магии! — заявил старик. — Рэп всего лишь адепт. Но, несмотря на его раны, два слова силы долго удерживали его жизнь на грани смерти. Однако теперь, когда он не может заговаривать стражников...
   — Я всего лишь невежественный моряк, — рявкнул Гатмор. — Но я не дурак. Все, что ты тут натрепал, я и сам знаю.
   Старый пустомеля никогда не упускал случая поболтать, но сегодня он как будто нарочно тянул время.
   — Заткни глотку, дружок. Или ты всему миру о наших силах поведать собрался? Ну, как, будешь слушать?
   — Само собой, — проворчал Гатмор. К этому времени они выбрались на широкую дорогу, залитую лунным светом. В эти предутренние часы здесь было пустынно. Ни одной повозки, только на противоположной стороне дороги прошествовала воинственного вида толпа слуг с фонарями, сопровождавшая дородного торговца, спешащего по неотложному делу.
   Сагорн с трудом передвигал ноги и пыхтел все сильнее и сильнее.
   — Слова силы! Узнай я еще одно слово — я смогу стать адептом, а значит, им станет и Андор, и Тинал, и Джалон, и даже Дарад. Признаться, мысль о Дараде как об адепте... — Поймав на себе яростный взгляд Гатмора, он осекся, а затем без обиняков заявил: — Еще одно слово силы — единственный выход.
   — Ты спятил! — всплеснул руками Гатмор. — Да где же его найти, тем более сию минуту. Ты же добрую сотню лет ищешь Это самое слово! И все зря. Так где же ты его собираешься искать сейчас?
   — Я точно знаю, где именно, — ухмыльнулся Сагорн...
   — Где?
   — Оно есть у девушки.
   — У принцессы Рэпа? Есть? Сдурел?
   — Одно из слов Иниссо передавалось в их семье из поколения в поколение. Она приняла последний вздох отца, и он, безусловно, шепнул ей слово. Я не уверен, но, возможно, именно ради этого слова колдунья ее и похитила. Странно, что счастье бежит от нее, ведь даже единственное слово приносит удачу...
   — Так ты уверен или нет? — допытывался Гатмор.
   — Абсолютно уверен. Вот почему мы весь день обхаживали мастера Скараша. Он был одним из тех, кто сопровождал ее в пустыне.
   — Итак, слово есть. Гениально! В чем же тогда ее мастерство? Что она может?
   — По-видимому, она и сама не знает. По крайней мере, джинн ничего такого за ней не заметил, а то бы Андор из него это вытряс, — презрительно фыркнул Сагорн, — Впрочем, что с него взять, он мог быть не в курсе. Несомненно одно: какой-то магией она наследила, иначе дед Скараша не отыскал бы их.
   — Дед?
   — Элкарас. Он маг, но здесь его нет. Шейх все еще в Араккаране трудится на колдуна Олибино. Забудь о нем. Нам нужно найти Инос и убедить ее передать свое слово силы мне или одному из моих партнеров. Тогда мы сможем спасти Рэпа.
   — Как?
   Сагорн, казалось, совсем выбился из сил. Он остановился и привалился отдыхать к стене, ограждавшей территорию дворца.
   — Фавн не боец, — с трудом переводя дыхание и потирая бровь, говорил старый хитрец, — но двух слов силы ему хватило, чтобы удержать поодаль всю дворцовую стражу. Представь на его месте Дарада! О-го-го, что было бы! Добавить к имеющемуся еще одно слово, и... мы сможем все — или почти все. О Боги, да Тинал с двумя словами запросто выйдет из дворца с султанским троном под мышкой!
   — Тихо! — резко одернул болтуна Гатмор. Он напряженно прислушивался к едва различимому шуму, раздававшемуся из-за угла. Как раз там, где находились ворота во дворец. — Это лошади, — пробормотал он. — Точно, лошади. Скорее!
   Поспешно загасив фонарь и понимая, что в любом случае они выглядят весьма подозрительно, Гатмор схватил старика за руку и потащил через дорогу. Джотунн торопился добраться до темной аллеи, но бежать приходилось в гору, а всадники быстро приближались. Копыта дробно стучали по каменистой дороге.
   И днем джинны отличались чрезмерной подозрительностью, а уж ночью...
   Как всегда, перемена произошла молниеносно. Внезапно запястье, которое держал Гатмор, истончилось и выскользнуло из его лапищи. Джотунн даже споткнулся от неожиданности, а Тинал стрелой вырвался вперед, спеша в укрытие. Мальчишке даже одежда Андора не очень мешала — правда, болталась она на нем как на вешалке. Тинал никогда не стремился быть героем. Отягощенный поклажей и теперь уже не нужным фонарем, Гатмор заметно отставал от легконогого парня. Стиснув зубы, моряк спешил изо всех сил, подгоняемый усиливающимся цокотом подков и собственной злостью на малютку вора, исчезающего в зарослях. До того как нырнуть в спасительную тень, джотунн успел увидеть головных всадников отряда, огибающих угол дворцовой стены... Только оказавшись среди деревьев, Гатмор понял, что это вовсе не аллея, а всего лишь очень большая ниша. Собственно, убедил его в этом забор, в который он с ходу врезался. Тинал испарился, словно его и не было.
   Выругавшись сквозь зубы, Гатмор отшвырнул бесполезный фонарь, сбросил на землю узел и стал лихорадочно развязывать стягивающие его веревки. Моряк надеялся вовремя добраться до меча. Он не сомневался, что всадники его заметили, а значит, предстоит бой. Его последний бой — ведь не может же один человек одолеть целый отряд. Сейчас джотунн жалел только об одном: что всю свою жизнь пользовался лишь кулаками, а не мечом. Задыхаясь после пробежки, он хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег. Узлы не слушались его пальцев, и он бросил это бессмысленное занятие. Бродяга, околачивающийся возле дворца в предутренние часы, к тому же удирающий от стражников... он заведомо мог считать себя мертвецом. Подобная перспектива бросала Гатмора в холодный пот.
   Как ни странно, лошади продолжали скакать все тем же легким галопом. Дюжина стражников пронеслась мимо его сомнительного убежища. Следом за ними прокатил экипаж. Подле экипажа гарцевал громадный детина на вороном скакуне. Потом еще два десятка воинов промелькнули в лунном свете.
   Странная кавалькада скрылась вдали. Грохот подков и колес замер, тишина ночи нарушалась лишь пыхтением джотунна.
   Сверху вдруг что-то свалилось. Гатмор так и подпрыгнул, его взвинченные нервы не выдержали. Но пугаться не стоило: это объявился Тинал. Он соскочил с отвесной стены, на которую вскарабкался.
   — Забавно, — озадаченно промолвил вор, — устраивать прогулки в столь неурочный час.
   Гатмор раздраженно сопел. Из всех пятерых Тинал был самым скользким типом. Последние два дня действовал в основном именно маленький воришка, однако работал он в одиночку. И хоть сталкивались они довольно часто, но, обменявшись парой-другой слов, мальчик опять исчезал. Юный имп, хрупкий и хитрый, с неприметной внешностью.
   — Пошевеливайся, — нетерпеливо щелкнул пальцами вор. — Давай мое барахло.
   — Носильщик! Просто носильщик! — сердито ворчал Гатмор. Узел по-прежнему не поддавался. — Скажи мне план старика, — потребовал моряк, забыв про веревки.
   — Кэйдолан, — буркнул Тинал, быстро избавляясь от одежды Андора. — Дарад видел ее на балконе, но думать — не его занятие.
   — Ясно. Но почему она?
   — Скорее же! — требовал парень. — Потому что вряд ли кто-нибудь, кроме нее, сможет приблизиться к Инос и поболтать с глазу на глаз. Ты что, не знаешь, как тщательно джинны охраняют своих женщин? — снизошел до объяснений вор. Он успел раздеться догола, и терпение его лопнуло. Мальчишка оттолкнул Гатмора и мигом справился с узлами. — Я, возможно, смогу добраться до тетушки. Уж старушку-то не станут охранять слишком бдительно.
   — А что с того?
   Тинал потрошил тюк, разбрасывая вокруг себя тряпье, и наконец выкопал шорты. Имп натянул их, подпрыгивая то на одной ноге, то на другой, и снова склонился над ворохом барахла, выбирая обувь.
   — В дело вступит Джалон.
   — Джалон? — озадаченно произнес Гатмор. Он не считал себя глупцом, но таинственная шайка упорно делала из него дурака, нарочно путая моряка. Сагорн — интриган, Тинал — пройдоха. Что мог противопоставить им честный моряк?
   Но вот Тинал извлек из мешка меч и пристроил его себе на спину. Клинок был из отличной гномьей стали, но рукоять слишком явно указывала на бывшего хозяина, на ней словно табличка висела: «Украдено из дворца Араккарана». Внутри дворцовых лабиринтов парнишка в любой момент мог вызвать Дарада, если возникнет необходимость в кровавой схватке.
   — Вот, собственно, и все, — заявил Тинал, глядя на Гатмора снизу вверх. — А дальше — импровизация. Может быть, у тебя найдется план получше?
   — У меня — нет, — угрюмо признался моряк, — но у тебя он есть. Выкладывай!
   — Ладно. Инос передает Джалону свое слово силы. Став адептами, мы вызволяем Рэпа... Тебе не стоит слоняться вокруг дворца. Я не знаю, сколько времени понадобится на все про все: возможно, день или больше. Ищи нас... — Тинал умолк, выбирая место встречи, — в салуне «Северная звезда». Да, именно там — его двери не закрываются ни днем ни ночью. Если попусту прождешь два дня, знай — мы мертвы. Понятно?
   — Почему все-таки Джалону? Постой, здесь слишком светло, чтобы взбираться. Отыщи какой-нибудь темный уголок.
   — Здесь безопаснее всего. Оглянись вокруг — ни одной живой души.
   Гатмор собрался было возражать, но опоздал. Легконогий воришка уже мчался через пустынную улицу, и не успел Гатмор охнуть — как постреленок словно взлетел на стену. Еще через мгновение он исчез. Моряк же остался стоять посреди вороха разбросанной одежды, со страхом ожидая тревожных криков. Но ночь хранила молчание.
   Облегченно вздохнув, Гатмор наклонился, взял мешок и начал засовывать в него не понадобившиеся на этот раз тряпки. Затянув узлы, он выпрямился, готовый вскинуть на спину поклажу, и застыл.
   — Идиот! — прошептал он. Одиночество всегда способствовало его мыслительному процессу.
   «Итак, Рэп умирает, распятый на полу. Ему выжгли язык и переломали кости. Его тело пожирает гангрена... Пусть Дарад или Тинал, не важно, станут адептами — ничем они Рэпу не помогут. Только колдуну под силу исцелить такие жестокие раны. Колдуну, а не адепту! Кроме того, знает ли Иносолан, как изувечен Рэп? А если ее убедили, что он просто брошен в темницу? Тогда она с легкостью поверит россказням бессовестной шайки. Слово она отдаст, но Рэпу это не поможет!» — застонал джотунн и спугнул цикад взрывом проклятий.
   — Одурачили! Конечно, одурачили! — рычал моряк. — Охмурят и девчонку! А Рэп... Рэп... он все равно умрет!

6

   — Шанди! Шанди! О, мой бедный малыш! Шанди!..
   Голос звучал из далекого ниоткуда. Он был очень громким. Шанди не понимал, почему мягкий и нежный голос тети Оро так сильно изменился. Мальчик не помнил случая, когда бы тетя Оро повышала голос до крика.
   Шанди лежал на животе. Потому что так ему было удобно. Он спал, крепко спал — в темной комнате, на мягкой кровати. Ох, как ему хотелось спать!
   — Шанди!
   Мальчик улыбался, не в силах проснуться. Ему было приятно, что Оро пришла к нему. Шанди очень надеялся, что тетя увидит его улыбку даже в этой темноте, а увидев, поймет, как он ей рад. Говорить принц не мог, язык не поворачивался он спал. Весь мир словно плыл, покачиваясь на легких волнах. Просыпаться не хотелось — ведь тогда проснется и боль. А мальчик не хотел чувствовать мучительную боль в ягодицах.
   — Шанди, поговори со мной!
   Шанди попытался сказать тете, что завтра обязательно навестит ее. Но смог лишь невнятно пробормотать что-то. Странный вкус во рту мешал говорить не меньше, чем сонливость. Вкус лекарства, которое дала ему мама, чтобы унять боль.
   Дозу на этот раз пришлось значительно увеличить, потому что выпороли его зверски.
   «Я был плохим мальчиком. Почему? Я не помню. Но чем-то я разочаровал Итбена, очень разочаровал... Так хочется спать...» — медленно ворочалась мысль.
   — Что тебе понадобилось в моей спальне?
   «Мамин голос. Кричит. О Боги, мама злится!» — затосковал Шанди.
   — Я навещаю племянника. Не пойму только, что девятилетний парень делает в материнских покоях? Будь добра, объясни!
   «Голос тети Оро, — понял Шанди. — Не знал, что она может так кричать. Ее голос всегда был такой, как она: мягкий, приятный. А сейчас нет...»
   — Он мой сын, — завопила женщина, — и мне решать, где ему спать. Так что благодарю за заботу.
   — Что с ним? Чем ты его накачала?
   — Немного снот...
   — Немного?! Он в прострации! Опий? Разумеется, опий! Ты спаиваешь собственного сына настойкой опия?
   — Не суй нос не в свое дело!
   — Это мое дело!
   Перебранка женщин измучила Шанди. Он чувствовал, как по щекам поползли слезы. Ему не нравился шум. Мальчик хотел подняться и попросить их не кричать возле кровати. Но он даже голову не в силах был оторвать от подушки, потому что она стала невероятно тяжелая и какая-то чужая.
   «Хочу темноты, — капали слезки. — Той, в которой так хорошо спится... дурманной темноты».
   — Повторяю, это не твое дело!
   — Ошибаешься, мое! Он — мой племянник и к тому же — наследник короны! А это кто сделал?!
   «Ой-ой-ой!» — стонать вслух не было силы...
   — Ты видишь? Даже простыня прилипла. — Возмущенный крик тети Оро стал невыносимо резок. — Запекшаяся кровь! Даже бальзамом не смазано?
   — Опухоль великовата, но компрессы помогут.
   — Кто это сделал?
   — Он был наказан.
   — Наказан? И это называется наказанием? Сколько я живу на свете, такое всегда называлось поркой.
   — В Круглом зале он опозорил себя.
   «Да. Теперь вспомнил, — загрустил Шанди. — Я не „ерзал“. Я сделал хуже. Я упал. Из-за меня прервали церемонию. Я опозорил себя перед всем двором. Конечно, меня выпороли, иного и быть не могло».
   — Он упал в обморок! Я сама тому свидетель. От долгого стояния даже взрослые, случается, падают в обморок. Заткнись, Уомайя! Заткнись и слушай меня. Принц потерял сознание от слишком долгого стояния под раскаленными лучами солнца — как солдат на параде.
   — Таких солдат наказывают...
   — Изуверы, он же еще ребенок! Его возраст не обязывает просто даже быть там, а выстаивать всю церемонию тем более! Естественно, переутомление, отсюда и обморок.
   — Собственного сына я буду воспитывать сама, и так, как я желаю! Повторяю, не твое это дело...
   — Вздор! Мое...
   Голоса то приближались, то удалялись, становясь то громче, то тише. Словно волны, разбегающиеся по Сенмеру. Мерная качка усыпляла...
   — Это его книга? О Боги, да разве она годится мальчику его возраста? «Хабанская энциклопедия». Прекрасно! Неужели это все, что ему позволено читать?
   Шанди любил тетю Оро, но сегодня он жаждал, чтобы она ушла и перестала кричать, а им с мамой позволили лечь спать. Голоса ненадолго стихли... затем вновь зазвучали, еще громче прежнего.
   — Придется провозглашать регентство, иначе...
   — А-а-а, так вот зачем ты в Хаб пожаловала? Думаешь себя регентшей сделать. Не так ли?
   — Кого же еще? Уж не тебя ли, дочь простого латника? Великие Боги! Кого же еще? Или, может быть, слизняка Итбена? Фи! Говорят, он волосы красит. Это правда?
   — О, черт! Мне-то откуда знать!
   — Действительно, откуда?
   Мама так пронзительно взвизгнула, что принц почти проснулся. Огонь, зажженный тростью Итбена на его ягодицах, вспыхнул с неистовой силой. Шанди услышал свои стоны.
   — Тихо! — приказала тетя Оро. — Сына разбудишь. Теперь слушай меня внимательно, Уомайя. Мне не важно, с кем ты делишь эту роскошную постель. Мне также не важен цвет его волос. Пусть они будут синими, на здоровье. Но вы... ни каждый в отдельности, ни оба вместе никогда не получите регентство. Шанди мал, по очередности следующая я, но я не хочу корону. Однако долг прежде всего. Кстати, что случилось с отцом? Похоже, это ваших рук дело. Ну же, сознайся, чем вы его опаиваете?
   — Не мели чепухи! Он стар...
   — Не был он дряхлым старцем чуть больше полугода назад. Не был! До меня дошли кое-какие слухи, потому я и вернулась...
   — А я здесь при чем! Не яд это, не яд! Его слуг регулярно меняют. Болезнь какая-то, просто старческая болезнь! И не колдовство это. Колдовство ему не грозит.
   «Пожалуйста! — стенал в душе Шанди. — О, пожалуйста, уйдите! Дайте уснуть. Пожалуйста! Мне больно, когда я просыпаюсь. Больно!»
   — Стражи? — снова раздался голос матери. — Ты полагаешь, я запросто беседую с колдунами и колдуньей? Несомненно, они знают, все знают, но не говорят.
   — И конечно, они ничего не сделают, — простонала тетя Оро.
   — Они не могут делать что-либо. Таков Протокол, дорогуша. Семья ограждена от колдовства. Для нас нет магических исцелений.
   Спорщицы утихли, и Шанди снова утонул в темной одури... но ненадолго. Из забытья его вывел один посетитель.
   — Ваше августейшее высочество! Неожиданная честь!
   «Консул! — задохнулся от ужаса Шанди. — Опять злой... О Боги! — Слезы сами собой закапали на простыню. — Я больше не был плохим, правда, не был. Не надо! Пожалуйста, не надо!»
   — Консул Итбен! Порка — твоя работа?
   — Не твое дело, принцесса.
   — Нет, мое! Почему мне не сообщили о болезни отца?
   — Мы полагали, что тебя это вряд ли заинтересует. Ты похоронила себя в глуши, тратя время только на лошадей. Совет не счел возможным беспокоить тебя.
   — Совет? Это все ты! В регенты рвешься? Потому и к Уомайе подкатился? Ты думаешь, я не слышала?..
   Шанди впервые слышал тетю Оро такой разозленной.
   — Слышала что?..
   — Что вы любовники.
   — Думай, что говоришь, женщина!
   — Ты... угрожаешь... мне? — задыхалась от возмущения тетя Оро. — Это тебе стоит поостеречься. Что, спрашивается, привело тебя ночью в покои принцессы? Ты приручил ее и теперь дожидаешься, когда старик совсем одряхлеет, чтобы справить свадьбу, и...
   — И оппозиция пригласила тебя. Все логично. Этого я и ждал. — Голос Итбена стал жестче — ох, плохой признак, — зато тише. А это уже приятнее. — Я подготовился к твоему приезду, принцесса Ороси. Твой дорогой супруг — как его коллекция часов?