Страница:
Гоблин попал между молотом и наковальней, Инос — тоже. Именно это было истинной причиной, почему Рэп показал:? И отбытие Маленького Цыпленка.
«Кто я такая, чтобы призывать людей взяться за оружие? По какому праву я отправлю их на смерть за мою корону?» — мелькнула мысль.
Молчание затягивалось, нужно было сказать либо «Пошли!», либо «Нет, я боюсь».
«Я обещала отцу. Как же мне быть?!» — мучилась Инос.
Щелкнула ручка двери, и на пороге появилась пожилая дама: низенькая, пухленькая, в безукоризненном туалете и в меру увешанная драгоценностями; очень аккуратна — ни один волосок не выбился из прически. Она неторопливо проплыла по комнате и сурово взглянула на собеседников:
— Вот вы где, — проворчала Кэйд. — Рэп, у меня жалоба.
Колдун вежливо поклонился и спокойно произнес:
— Ваше сиятельство, я в отчаянии слышать это.
Кэйд поджала губы, кивнула Инос и вновь обернулась к Рэпу.
— Я так надеялась, что Кинвэйл вновь станет таким, как в добрые старые времена — мирным и неизменным: ведь теперь Анджилки уж не станет вести бесконечное строительство, как было последние десять — пятнадцать лет.
— Тетя! — вспылила Инос. — К чему ты клонишь?
— Мой будуар! Ты же знаешь, как я люблю мое маленькое гнездышко!
— Да, тетя, я превосходно знаю, как ты любишь свою комнатку. Так что?
— Там дверь объявилась. В северной стене торчит, а час назад, я совершенно в этом уверена, стенка была в полном порядке.
Вконец расстроенная новой неожиданной неприятностью, Инос повернулась к колдуну и уперлась в него взглядом:
— Рэп?
Как ни прятал фавн в тень свое лицо, белозубую, широкую улыбку скрыть было бы невозможно.
— Я полагал, что ты не откажешься время от времени проводить часок-другой в тесной и милой компании. Быть может, заглянуть к тете на чай...
— О Рэп! — задохнулась от восторга Инос. Изумленно глядя на колдуна, она уточнила: — Ты хочешь сказать, что это новшество на северной стороне тетиного будуара ведет в Краснегар?
— Магический портал, очень полезное устройство для неожиданных вторжений на чаепития, обеды и прочая...
— Рэп! О Рэп! — прижимая руки к груди, восклицала Инос.
Наличие магического портала кардинально меняло перспективы. Теперь плечо Кэйд постоянно будет рядом, и Инос, по мере надобности, всегда может поплакаться на нем. Не было больше абсолютно никаких причин задерживаться здесь. Теперь Инос казались абсурдными ее недавние сомнения, идти ли ей вперед. Она уже потешалась над своими колебаниями минутной давности.
— Рэп! — вновь восторженно завопила Инос, спрыгнула с подлокотника кресла и вихрем метнулась к фавну, явно стремясь обнять его.
Со вскинутыми вверх и простертыми вперед руками, она влетела в незримую патоку... клей... кисель... в нечто, задержавшее ее и не пустившее к Рэпу. Он был совсем рядом, всего лишь на расстоянии ладони, и все же недоступен, а в глазах его металась откровенная паника.
— Идиотка! — громко выкрикнул он, и, хоть лица их были рядом, Рэп продолжал орать на нее. — Сколько раз тебе говорить? Нам нельзя!
— Рэп!
— Никогда! Ни единого раза. Даже на прощанье.
Часть одиннадцатая
1
«Кто я такая, чтобы призывать людей взяться за оружие? По какому праву я отправлю их на смерть за мою корону?» — мелькнула мысль.
Молчание затягивалось, нужно было сказать либо «Пошли!», либо «Нет, я боюсь».
«Я обещала отцу. Как же мне быть?!» — мучилась Инос.
Щелкнула ручка двери, и на пороге появилась пожилая дама: низенькая, пухленькая, в безукоризненном туалете и в меру увешанная драгоценностями; очень аккуратна — ни один волосок не выбился из прически. Она неторопливо проплыла по комнате и сурово взглянула на собеседников:
— Вот вы где, — проворчала Кэйд. — Рэп, у меня жалоба.
Колдун вежливо поклонился и спокойно произнес:
— Ваше сиятельство, я в отчаянии слышать это.
Кэйд поджала губы, кивнула Инос и вновь обернулась к Рэпу.
— Я так надеялась, что Кинвэйл вновь станет таким, как в добрые старые времена — мирным и неизменным: ведь теперь Анджилки уж не станет вести бесконечное строительство, как было последние десять — пятнадцать лет.
— Тетя! — вспылила Инос. — К чему ты клонишь?
— Мой будуар! Ты же знаешь, как я люблю мое маленькое гнездышко!
— Да, тетя, я превосходно знаю, как ты любишь свою комнатку. Так что?
— Там дверь объявилась. В северной стене торчит, а час назад, я совершенно в этом уверена, стенка была в полном порядке.
Вконец расстроенная новой неожиданной неприятностью, Инос повернулась к колдуну и уперлась в него взглядом:
— Рэп?
Как ни прятал фавн в тень свое лицо, белозубую, широкую улыбку скрыть было бы невозможно.
— Я полагал, что ты не откажешься время от времени проводить часок-другой в тесной и милой компании. Быть может, заглянуть к тете на чай...
— О Рэп! — задохнулась от восторга Инос. Изумленно глядя на колдуна, она уточнила: — Ты хочешь сказать, что это новшество на северной стороне тетиного будуара ведет в Краснегар?
— Магический портал, очень полезное устройство для неожиданных вторжений на чаепития, обеды и прочая...
— Рэп! О Рэп! — прижимая руки к груди, восклицала Инос.
Наличие магического портала кардинально меняло перспективы. Теперь плечо Кэйд постоянно будет рядом, и Инос, по мере надобности, всегда может поплакаться на нем. Не было больше абсолютно никаких причин задерживаться здесь. Теперь Инос казались абсурдными ее недавние сомнения, идти ли ей вперед. Она уже потешалась над своими колебаниями минутной давности.
— Рэп! — вновь восторженно завопила Инос, спрыгнула с подлокотника кресла и вихрем метнулась к фавну, явно стремясь обнять его.
Со вскинутыми вверх и простертыми вперед руками, она влетела в незримую патоку... клей... кисель... в нечто, задержавшее ее и не пустившее к Рэпу. Он был совсем рядом, всего лишь на расстоянии ладони, и все же недоступен, а в глазах его металась откровенная паника.
— Идиотка! — громко выкрикнул он, и, хоть лица их были рядом, Рэп продолжал орать на нее. — Сколько раз тебе говорить? Нам нельзя!
— Рэп!
— Никогда! Ни единого раза. Даже на прощанье.
* * *
Любовник смелый! Никогда, увы,
Желания тебе не утолить...
Китс. Ода греческой вазе(пер. Г. Кружкова)
Часть одиннадцатая
ПОЛОЖИТЬ КОНЕЦ
1
Представление Рэпа о красоте в подметки не годилось искусству герцога Анджилки. Будуар Кэйд был невелик, но изящен: полированные деревянные панели сияли белизной, а над ними цвели нежно-розовые розы шелковой обивки. Новая дверь на северной стене казалась темным наростом: красное дерево с вычурной, обильно позолоченной резьбой и ручкой литой бронзы.
Все трое стояли перед творением Рэпа, а фавн, лишь теперь осознавший, какое уродство состряпал, смущенно почесывал голову.
— Пожалуй, я мог бы передвинуть ее за шкаф или еще куда-нибудь, — пробормотал Рэп.
— Ни в коем случае, — возразила Кэйд. — Я в восторге от нее! Теперь, когда я поняла ее назначение, я ее обожаю! Правда, — виновато добавила она, — я подергала ручку, но ничего не получилось. Кажется, с той стороны заперто на засов.
— Именно, что кажется, — кивнул Рэп. — Чтобы ручка повернулась, нужно произнести особое слово: «Холиндарн». Итак, ваше величество, ты готова?
При наличии магического портала у Инос отпала необходимость таскать за собой багаж. Старательно заглушая страх, от которого противно сосало под ложечкой, она медленно застегивала шубу.
— Еще минутку, придворный колдун, — дрогнувшим голосом прошептала Инос.
— Я буду рядом, — тоже шепотом заверил Рэп. — Но тебе не стоит появляться на людях в обществе конокрада, так что для посторонних я буду незаметен, попросту незапоминаем. Взгляни.
Инос обнаружила подле себя вооруженного легионера, одетого по-зимнему. Боковые пластины конического шлема обрамляли мясистое лицо, изрытое оспой, смуглое, как у любого импа. На ногах — обычные солдатские башмаки на толстой подошве, дополненные меховыми гетрами. Инос вспомнила, что однажды видела Рэпа приблизительно в такой же одежде и не узнала его.
Видение продержалось несколько мгновений, а затем Рэп опять стал прежним. Ободряюще улыбнувшись, он шагнул к порталу и оттащил с пути Инос обитое пестрой тканью кресло.
— Вперед, — пригласил он. — Попытка — не пытка!
Инос повернулась к Кэйд, обняла тетю и расцеловала:
— Если завтра мне не помешает какое-нибудь сражение, я загляну к тебе на чай и подробно расскажу обо всем... обо всем... — пообещала Инос, удивляясь, как хрипло звучит ее голос.
— Вот и расчудесно, дорогая моя. Непременно приходи. — На мгновение Кэйд прильнула к племяннице, а васильковые глаза старушки затуманили непрошеные слезы. — Инос... — Герцогиня задохнулась от избытка чувств. — Мне уже поздно становиться сентиментальной, да я этого и не хотела, но... Я не могу не сказать... Знай, твой отец гордился бы тобой!
Инос тоже разволновалась, даже не сразу ответила:
— Подождем до завтра. Там будет видно, что бы он сказал.
— Я восхищаюсь твоей смелостью, дорогая, вот чем действительно стоит гордиться. Главное — попытка, а ты пытаешься... Что же до результата, то... время покажет.
— О, тетя! Я и не знала, что ты моралистка!
— Это потому, что ты слушать не желала. Никогда. Но сейчас я серьезна и вновь повторю: твой отец благословил бы тебя. Он был бы рад убедиться, что у его дочери есть чувство долга и мужество следовать ему.
— И он полностью одобрил бы все, что ты сделала, тетя, для меня и для Краснегара. Теперь мне действительно нужно уходить, иначе я опоздаю на резню.
С этими словами Иносолан высвободилась из объятий тетушки и повернулась к волшебному порталу.
— Холиндарн! — воскликнула она.
Протянув руку, Рэп нажал пальцами на резное дерево. Прошедшие недели представлялись Инос годами. Памятуя, как тогда чмокнула его в щеку, девушка подумала, что, повернись она попроворней, ей, может быть, вновь удастся коснуться его щеки. Но портал уже открывался, и в образовавшуюся щель с пронзительным воем ворвался ледяной ветер, закружив по будуару Кэид снежные хлопья. Портьеры взметнулись испуганными птицами, бумаги с бювара устроили хаотичный хоровод, камин задохнулся, выплюнув в комнату густой клуб дыма, Кэйд вскрикнула и в ужасе схватилась за голову.
— Извините! — послышался сквозь завывание бури голос Рэпа. — В следующий раз такого не повторится!
Фавн толкнул посильнее, и портал раздвинулся достаточно, чтобы Инос могла проскользнуть в холодную тьму.
С громким хлопком дверь закрылась, но ледяной ветер по-прежнему хозяйничал в помещении. Инос не сомневалась, что Рэп последовал за ней, но она не заметила, как он это сделал. Она все еще не могла освоиться с холодом, за время странствий основательно подзабыв, каким бывает настоящий морозный воздух.
— А-ах! Как мрачно! — откашливаясь, произнесла Инос.
Постепенно ее глаза освоились с темнотой, и она различила справа от себя залитое лунным светом окно. Впереди тоже было окно, но оно лишь угадывалось, оставаясь во мраке.
— Узнаешь? — с горьким смешком спросил Рэп, стоявший позади.
— Комната Иниссо! — прошептала королева.
Она осмотрелась вокруг. Магический портал представлял собой заполненную чернотой арку, по бокам которой располагались окна, тоже обрамленные арками. Инос с любопытством заглянула в одно из них. Далеко внизу угадывались заснеженные крыши и бастионы замка. Еще дальше раскинулся Краснегар, круто спускавшийся к гавани. Сама гавань выглядела бескрайней снежной равниной, посеребренной луной. Городские трубы щеголяли друг перед другом дымными шлейфами, медленно уходившими в кристально прозрачные небеса. В воздухе не было ни ветерка. Сердце Инос сжалось, она едва сдерживала слезы, наворачивавшиеся на глаза не совсем только от холода.
«Дома! Наконец-то дома!» — радовалась она.
— Окно! Что ты с ним сделал?
— Избавился от него. Скверная это штука — волшебное окно. Поверь, без него тебе будет лучше. Вместо волшебного окна — портал. Правда, у нас, колдунов, довольно своеобразный юмор. Со стороны Краснегара это просто вход. Никогда не забывай произнести пароль, переступая порог, иначе магическое пространство поглотит тебя и не выпустит. А! Вот оно что!
Смутно различимый силуэт Рэпа переместился к западной стене комнаты, откуда раздавался скрип приоткрытой створки окна.
— Задвижка сломана, — пробормотал фавн, захлопывая разбухшую от непогоды раму. — Готово!
Инос следила за белым облачком своего дыхания, ощущала ледяные иглы, вонзавшиеся ей в горло и попадавшие даже в легкие при каждом вдохе, и все глубже осознавала, что она вернулась в Краснегар. Вернулась точно также, как и покинула его, с помощью колдовства и на то же самое место.
— Рэп! Объясни попонятнее, что значат твои слова, что волшебное окно не пророчествует?
— Не совсем так. Вообще-то это похоже на пророчества, но они, как бы это сказать, самонаводящиеся.
— Доктор Сагорн сказал...
— Сагорн измышляет, свято веря в то, чего и на дух не знает, — безапелляционно сказал Рэп. — Разумеется, он не понимал, как функционирует окно! Заглянувшему в него человеку окно ничего не посоветует, только что-то покажет, но не для того, чтобы помочь любопытному. Этому устройству нет дела до людей. Это даже не отражения каких-либо событий будущего, ничего общего с зеркальным прудом. Волшебные окна — штуки постоянные и заботятся исключительно о благоденствии дома. В данном случае дома Иниссо.
— Сомневаюсь, что понимаю тебя. Кому какая польза от гоблинских пыток?
— Оно указало на важность Маленького Цыпленка, что помогло гоблину в Хабе. Гоблинам не обойтись без верховного вождя. Тотем Ворона — самое северное из всех племен. Став верховным вождем, Птица Смерти не станет тревожить Краснегар, в память обо мне. Будь королем кто-нибудь другой, он, возможно, повел бы отряды не на юг, а на север.
— О! — с сомнением качнула головой Инос.
— Волшебные окна — зло, — настаивал Рэп. — Окно вынудило меня мошенничать, выманивая у Сагорна слово, и оно же заставило Калкора убить Гатмора. Раша тоже создала в Араккаране волшебное зеркало — полагаю, не слишком-то хорошее, — но что получилось? Сначала оно приводит Рашу к тебе, потом притягивает в Араккаран меня, и, наконец, чем все это закончилось? Благоденствие Араккарана оказалось важнее благоденствия колдуньи! Ну полное отсутствие благодарности к своей создательнице.
Инос оставила бесплодный спор, но подумала, что с ней окно поработало не менее эффективно, устроив события так, что Иносолан вернулась в Краснегар в сопровождении колдуна, который позаботится, чтобы ее претензии на корону не остались тщетными.
— Осторожно, не оступись, — предупреждал ее Рэп, озаряя мерцающим светом фонаря дорогу к двери.
Рэп чуть приподнял фонарь, луч света вырвал из темноты занесенные снегом матрасы, одеяла, подушки, кипы одежды — все это вперемешку с огрызками, корками, бутылками, пустыми или разбитыми.
— Извини, я не успел прибраться, — оправдывался Рэп, сопровождая Инос, когда она, подобрав юбки, осторожно пробиралась через все это безобразие. — Импы, видимо, устроили здесь казарму.
Толстая дубовая дверь вновь была в полном порядке, надо полагать, стараниями Рэпа. Хорошо смазанные петли, открываясь, даже не скрипнули. Они спускались по винтовой лестнице, фавн шел впереди, освещая ступеньки. Чем ниже они спускались, тем сильнее колотилось сердце Инос. От волнения у нее даже губы пересохли. На полдороге Рэп остановился и замер, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли вглядываясь во что-то.
— Башня пуста, — сообщил он через пару мгновений. — И все в ней вверх дном!
— Рэп, послушай! Я вот о чем подумала: около года назад я поднялась в эту башню и исчезла. Теперь я появилась в этой же башне и спускаюсь к людям... а что я скажу, когда меня спросят, где я была?
— Тебе ничего не надо объяснять, — фыркнул Рэп. — Что тебе за дело до их вопросов? Заяви, что ты голодна, и потребуй завтрак.
— Рэп!
— Спрашивать никто не станет. Это им и в голову не придет, ведь ты — королева, — говорил колдун, спускаясь вниз. Инос шла следом. — Монархам вопросов не задают. Ты только не забывай смотреть на них с надменной властностью.
«Легко сказать, — мучилась про себя Инос. — Ему-то что? Он — колдун, а я не привыкла распоряжаться».
Наконец они добрались до покоев ее отца. В спальне стоял кавардак: на полу валялись грязные матрасы и циновки; оставшаяся мебель оказалась поломана или попорчена, большая ее часть, видимо, пошла на дрова. Два фамильных портрета над камином были исчерканы углем и изрезаны — ими пользовались как мишенями для метания ножей. Везде валялось тряпье, бутылки и миски. Видя разорение родового гнезда, Инос начала закипать гневом.
Следующая комната — отцовский кабинет — представляла собой не менее жалкое зрелище. Малая гостиная отцовских покоев выглядела еще хуже, хотя, конечно, тогда, когда Инос видела ее в последний раз, она тоже выглядела не блестяще, с обуглившимися коврами и осколками фарфора на полу. В ней прибавилось зловещего вида пятно перед камином. Вниз и вниз...
В зале квартировали офицеры. Здесь чувствовались признаки заботы об уюте — подернутые золой угольки в камине все еще были теплыми и тихо тлели под пеплом. Инос заметила несколько тюфяков с наброшенными на них мятыми одеялами. Ее дом был осквернен, и джотуннская кровь яростно требовала мести.
На последней ступеньке винтовой лестницы Рэп остановился. Фонарь потух, а потом и исчез вовсе, за ненадобностью. Инос не было нужды прислушиваться, из-за дверей доносились звуки музыки и крики. Рэп сжал ее запястье и прошептал:
— Не бойся, на нас будут чары невидимости.
Обещанные чары оказались палкой о двух концах. Пробираясь вперед шаг за шагом, Инос прекрасно различала слабый свет, вырывавшийся из-за угла, но собственных ног она, к сожалению, не находила и то и дело спотыкалась. Рэпа перед собой она тоже не видела, только чувствовала его крепкую руку. Лишь благодаря его поддержке девушка могла устоять на ногах. Так, друг за другом, они осторожно вошли в тронный зал и окунулись в шум беспутного веселья.
В камине жарко пылал торф. Королевский трон стоял посреди зала. На нем восседал молодой детина с девкой на коленях.
Ближе к стенам размещались столы. Все свободное пространство предназначалось для танцев. Но пока в центре зала довольно неуклюже кривлялись две полуголые девицы. Наверху, на антресолях, куцый оркестр нестройно наяривал джигу.
Все пираты были здесь: кто за столами, а кто на столах с подружками. Испуганные девушки, по большей части нагие, не смели пикнуть, а пирующие, основательно подогретые вином, хохотали, глумились и наперебой отпускали грубые шуточки над неумением и страхом танцовщиц.
«Они все моложе меня, совсем девочки! — возмущалась Инос. — Здесь нет ни одной зрелой женщины!»
Иносолан стало нестерпимо горько при виде этих несчастных. Волна возмущения и ярости захлестнула ее, доводя до белого каления. Инос задыхалась в меховой шубе, но отнюдь не от пышущего жаром камина. Отирая пот с лица, она вспоминала Азака и сидов.
Захватчики, все как один, были джотуннами и ходили полуголыми. За время своих скитаний Инос успела забыть, какие громадины чистокровные джотунны. В зале кутили юнцы, но до чего же рослые! Белокожие, пугающе огромные. Тот, на троне, несомненно Гристакс, судя по всему, только-только утратил юношескую невинность. Он напоминал Калкора, только юного.
«Он скоро умрет... Но не самой же мне его убивать!» — содрогнулась Инос.
Джотуннам не было свойственно расставаться с оружием. Даже веселясь на Празднике зимы, все держали под рукой и мечи и кинжалы. Суетясь и снуя взад-вперед, дворцовые слуги спешили угодить бандитам, старательно снабжая их угощением и выпивкой. Инос узнавала не только слуг, но и девушек, по крайней мере некоторых из них.
«Неужели эти молокососы перебили всех женщин? — мелькнула у Инос ужасная мысль. — О Боги, Боги, Боги! Как стерпеть такое?!» — бормотала она себе под нос.
— Сорок один, — подсчитал Рэп и удовлетворенно добавил: — Все они, поганцы, здесь. У тебя остались какие-либо сомнения... колебания?..
— Никаких! Они умрут! Все!
— Правильно. Теперь поскорее уйдем отсюда, ладно?
— О да! — поспешила согласиться Инос, заметив, как с одной из девочек срывают последнюю одежонку, и догадываясь, какого рода развлечение последует за этим. В порыве возмущения она чуть было не приказала своему придворному колдуну поразить джотуннов молнией, но тут же передумала, сочтя, что это была бы для них слишком милосердная кара. К тому же ей предстояло удерживать власть без помощи колдовства. Значит, и завоевывать корону придется, не прибегая к магии... во всяком случае — так должно казаться людям.
Рука невидимого Рэпа крепче ухватила ее запястье, и фавн шепнул:
— Сейчас выберемся.
В следующее мгновение мир крутанулся вокруг нее, и ослепленная Инос ощутила зверские укусы морозного воздуха.
Тьма и холод обрушились на нее. Вокруг был только снег, либо скрытый мраком, либо посеребренный дорожками лунного света. Инос, сбитая с толку неожиданной сменой тепла на холод, вскрикнула.
— Очень жаль, но из замка придется выбираться пешком, иначе не получится, — извинился Рэп.
Инос все еще не могла освоиться с темнотой, когда фавн положил ее руку на какую-то вертикально торчащую толстую доску. Постепенно, свыкнувшись с темнотой, девушка рассмотрела, что держится за створку ворот, и догадалась, что они на малом дворе Инос осторожно выбралась наружу. Следом за ней появился видимый теперь Рэп.
Они стояли перед замком и смотрели на высеребренную высокой полной луной заснеженную поляну. Небо тоже было затоплено лунным светом, лишь кое-где мерцали звезды. Мороз колол ноздри при каждом вдохе, заставлял слезиться глаза. Животворное тепло вырывалось изо рта радужным туманом, но, к счастью, стояла безветренная тишь. Из дымовых труб ввысь поднимались призрачные колонны, белые в свете луны.
— Что не получится?
— Щит не пропускает, но теперь мы уже вне его влияния, — пояснил не очень вразумительно Рэп и снова взял Инос за руку. — Сейчас нырнем под крышу.
Как ни старался Рэп предупреждать ее, магические переносы каждый раз заставали Инос врасплох. Ощутив под ногами каменные плиты пола, она споткнулась и удержала равновесие лишь потому, что Рэп обхватил ее за талию. Когда девушка более или менее пришла в себя, то разглядела чадящие факелы в держателях, грубо стесанные деревянные стены и потолок, а также ряд плотно закрытых дверей городской улицы. Ясно, что сейчас Рэп перенес их в один из бесчисленных крытых проходов, служивших улицами. Укрытые снежной шубой, эти туннели были сравнительно теплыми.
— Готова ли ты предстать перед подданными? — весело спрашивал Рэп, но смотрел он на нее очень заботливо.
— Да, — кивнула она, — но не торопи меня. Дай отдышаться.
— Хорошо, — согласился он. — Нас никто не побеспокоит. Откинь капюшон.
Инос нащупала шнурки и стала тянуть, прислушиваясь к неясному говору, приглушенно доносившемуся из-за одной из дверей. Судя по вывеске, это был вход в таверну. Теперь Инос сориентировалась, где она — близ доков. Каким маленьким было ее королевство! Каким убогим и жалким!
— Здешние завсегдатаи — джотунны. Мы легко можем зажечь их и увлечь на драку. Потом отправимся за импами. Тебе нужны воины, и они у тебя будут, — убеждал ее Рэп.
— А вдруг не захотят рисковать?
— Все в твоих руках. Дай-ка мне...
Колдун приблизился почти вплотную и принялся поправлять ее волосы. Инос машинально расстегивала шубу. Она почти физически ощущала его близость, а он действовал по-деловому и, казалось, ничего не замечал.
— Теперь смотри! — подставил Рэп неведомо откуда взявшееся зеркало.
Инос вглядывалась в собственное лицо с искренним изумлением. На нее смотрена бледная, но суровая дева, а вовсе не напуганное, ошеломленное создание, какой она на самом деле себя ощущала. Ее золотые волосы лежали красивыми волнами, а прическу, достойную лучшего парикмахера Хаба, украшала изумрудная тиара. Платье, видневшееся из-под распахнутой шубы, искрилось блестками и матовым блеском жемчужин. Явно у Рэпа были свои представления о том, как должна выглядеть королева Краснегара. Впрочем, возможно, он лучше, чем она, представлял себе вкусы ее подданных.
«Да, неплохо! — подумала Инос, приосанившись, что, как ни странно, не прибавило величия ее царственному обличию. — Я это или не я? Или это его рук дело?»
— Рэп! Это тиара из сокровищницы Эйгейз! Она давала мне ее, только чтобы я могла покрасоваться на императорском балу...
— Нет, другое, хоть и скопировано с украшения Эйгейз. — Зеркало исчезло так же необъяснимо, как и появилось. — Тиара — мой подарок тебе на коронацию. Проси любое оружие, какое пожелаешь, у меня все есть. Теперь иди к людям, королева Иносолан, и провозгласи свои права!
Все еще собираясь с духом, она молча кивнула. Вдруг глаза их встретились.
— Поцелуй меня, только один малюсенький разик!
Вся напускная деловитость слетела с лица Рэпа, как ненужная шелуха, сменившись мучительной болью.
— О, Инос! — простонал он. — Нет, не могу... нельзя... даже кончик твоего пальчика.
Инос не понимала колдуна. Зажмурившись, она заявила:
— Позже ты объяснишь мне это. Я хочу понять, чего ты боишься.
Когда она снова взглянула на фавна, он открывал дверь. Инос глубоко вздохнула и вздернула подбородок.
Из распахнутой двери вместе с разогретым паром, густо пропитанным вонью дешевого пива, вырвался нестройный гомон, перемежаемый пьяными выкриками. Масляные лампы больше чадили, чем освещали обширное помещение. Низкий, закопченный потолок словно придавливал грубо сколоченные столы из оструганных досок, за которыми коротали время несколько десятков мужчин, горланя песни, громогласно скандаля и даже буйствуя от избытка чувств.
Инос двинулась мимо Рэпа к наиболее освещенному месту, которое только здесь было. Какой-то тип вскочил с табуретки и, никого не замечая, поплелся к стойке бара. Чтобы встать на освободившийся табурет, Инос приподняла юбки и проворно вскочила на импровизированную трибуну.
Гам почти сразу же стих. Люди ошарашено пялились на нее. Из чадного полумрака глядели бледные лица, обрамленные белокурыми или седыми космами. Это была обыкновенная пивнушка, но сейчас, помимо завсегдатаев-джотуннов, в ней околачивалось и несколько импов. Весьма обнадеживающий признак. Инос предстояло объединить оба народа, но, видимо, совместно пережитые бедствия сближают лучше речей.
Посетители сгрудились вокруг табуретки, на которой стояла Инос; задние, чтобы лучше видеть, наваливались на плечи передних.
— Принцесса! — благоговейно произнес кто-то, а другие подхватили: — Принцесса! Принцесса!..
— Королева! — выкрикнул некто из дальнего угла. И этот возглас эхом пронесся по комнате. Даже прогрохотали кулаки по столам. Затем повисло напряженное молчание. Инос почудилось, что полумрак вокруг нее словно рассеялся, и она оказалась на ярко высветившемся пятачке посреди потускневшей комнаты.
— Я — королева Иносолан, — звонко выкрикнула Инос. — Я вернулась заявить свои законные права на престол! — Вновь вдохнув побольше воздуха, она поспешила продолжить, чтобы никто не осмелился насмехаться над ее словами. — Я дам вам оружие и призываю вас обнажить мечи за свою королеву и отомстить джот... захватчикам!
Рэп картинно швырнул на стол объемистый узел, который звучно лязгнул, ударившись о деревяшку. Неожиданно возникшая тяжесть на левом бедре подсказала Инос, что теперь она опоясана мечом. Сунув руку под шубу и выхватив меч из ножен, Инос взмахнула им над головой.
— Кто со мной?
Тишина, длившаяся минуты две, показалась Инос бесконечно долгой.
— Клянусь силами, я! — завопил какой-то джотунн, сидевший на расстоянии пары столов от нее. Парень вскочил, весь раскрасневшийся от многочисленных кружек пива, выпитых в этот вечер. Он был так долговяз, что белокурая макушка едва не стукнулась о потолочные доски.
«Кратаркран, кузнец», — шепотом подсказал голос, прозвучавший прямо в ухе. Но Инос уже сама узнала Крата и удивилась, как он вырос за этот год.
Все трое стояли перед творением Рэпа, а фавн, лишь теперь осознавший, какое уродство состряпал, смущенно почесывал голову.
— Пожалуй, я мог бы передвинуть ее за шкаф или еще куда-нибудь, — пробормотал Рэп.
— Ни в коем случае, — возразила Кэйд. — Я в восторге от нее! Теперь, когда я поняла ее назначение, я ее обожаю! Правда, — виновато добавила она, — я подергала ручку, но ничего не получилось. Кажется, с той стороны заперто на засов.
— Именно, что кажется, — кивнул Рэп. — Чтобы ручка повернулась, нужно произнести особое слово: «Холиндарн». Итак, ваше величество, ты готова?
При наличии магического портала у Инос отпала необходимость таскать за собой багаж. Старательно заглушая страх, от которого противно сосало под ложечкой, она медленно застегивала шубу.
— Еще минутку, придворный колдун, — дрогнувшим голосом прошептала Инос.
— Я буду рядом, — тоже шепотом заверил Рэп. — Но тебе не стоит появляться на людях в обществе конокрада, так что для посторонних я буду незаметен, попросту незапоминаем. Взгляни.
Инос обнаружила подле себя вооруженного легионера, одетого по-зимнему. Боковые пластины конического шлема обрамляли мясистое лицо, изрытое оспой, смуглое, как у любого импа. На ногах — обычные солдатские башмаки на толстой подошве, дополненные меховыми гетрами. Инос вспомнила, что однажды видела Рэпа приблизительно в такой же одежде и не узнала его.
Видение продержалось несколько мгновений, а затем Рэп опять стал прежним. Ободряюще улыбнувшись, он шагнул к порталу и оттащил с пути Инос обитое пестрой тканью кресло.
— Вперед, — пригласил он. — Попытка — не пытка!
Инос повернулась к Кэйд, обняла тетю и расцеловала:
— Если завтра мне не помешает какое-нибудь сражение, я загляну к тебе на чай и подробно расскажу обо всем... обо всем... — пообещала Инос, удивляясь, как хрипло звучит ее голос.
— Вот и расчудесно, дорогая моя. Непременно приходи. — На мгновение Кэйд прильнула к племяннице, а васильковые глаза старушки затуманили непрошеные слезы. — Инос... — Герцогиня задохнулась от избытка чувств. — Мне уже поздно становиться сентиментальной, да я этого и не хотела, но... Я не могу не сказать... Знай, твой отец гордился бы тобой!
Инос тоже разволновалась, даже не сразу ответила:
— Подождем до завтра. Там будет видно, что бы он сказал.
— Я восхищаюсь твоей смелостью, дорогая, вот чем действительно стоит гордиться. Главное — попытка, а ты пытаешься... Что же до результата, то... время покажет.
— О, тетя! Я и не знала, что ты моралистка!
— Это потому, что ты слушать не желала. Никогда. Но сейчас я серьезна и вновь повторю: твой отец благословил бы тебя. Он был бы рад убедиться, что у его дочери есть чувство долга и мужество следовать ему.
— И он полностью одобрил бы все, что ты сделала, тетя, для меня и для Краснегара. Теперь мне действительно нужно уходить, иначе я опоздаю на резню.
С этими словами Иносолан высвободилась из объятий тетушки и повернулась к волшебному порталу.
— Холиндарн! — воскликнула она.
Протянув руку, Рэп нажал пальцами на резное дерево. Прошедшие недели представлялись Инос годами. Памятуя, как тогда чмокнула его в щеку, девушка подумала, что, повернись она попроворней, ей, может быть, вновь удастся коснуться его щеки. Но портал уже открывался, и в образовавшуюся щель с пронзительным воем ворвался ледяной ветер, закружив по будуару Кэид снежные хлопья. Портьеры взметнулись испуганными птицами, бумаги с бювара устроили хаотичный хоровод, камин задохнулся, выплюнув в комнату густой клуб дыма, Кэйд вскрикнула и в ужасе схватилась за голову.
— Извините! — послышался сквозь завывание бури голос Рэпа. — В следующий раз такого не повторится!
Фавн толкнул посильнее, и портал раздвинулся достаточно, чтобы Инос могла проскользнуть в холодную тьму.
С громким хлопком дверь закрылась, но ледяной ветер по-прежнему хозяйничал в помещении. Инос не сомневалась, что Рэп последовал за ней, но она не заметила, как он это сделал. Она все еще не могла освоиться с холодом, за время странствий основательно подзабыв, каким бывает настоящий морозный воздух.
— А-ах! Как мрачно! — откашливаясь, произнесла Инос.
Постепенно ее глаза освоились с темнотой, и она различила справа от себя залитое лунным светом окно. Впереди тоже было окно, но оно лишь угадывалось, оставаясь во мраке.
— Узнаешь? — с горьким смешком спросил Рэп, стоявший позади.
— Комната Иниссо! — прошептала королева.
Она осмотрелась вокруг. Магический портал представлял собой заполненную чернотой арку, по бокам которой располагались окна, тоже обрамленные арками. Инос с любопытством заглянула в одно из них. Далеко внизу угадывались заснеженные крыши и бастионы замка. Еще дальше раскинулся Краснегар, круто спускавшийся к гавани. Сама гавань выглядела бескрайней снежной равниной, посеребренной луной. Городские трубы щеголяли друг перед другом дымными шлейфами, медленно уходившими в кристально прозрачные небеса. В воздухе не было ни ветерка. Сердце Инос сжалось, она едва сдерживала слезы, наворачивавшиеся на глаза не совсем только от холода.
«Дома! Наконец-то дома!» — радовалась она.
— Окно! Что ты с ним сделал?
— Избавился от него. Скверная это штука — волшебное окно. Поверь, без него тебе будет лучше. Вместо волшебного окна — портал. Правда, у нас, колдунов, довольно своеобразный юмор. Со стороны Краснегара это просто вход. Никогда не забывай произнести пароль, переступая порог, иначе магическое пространство поглотит тебя и не выпустит. А! Вот оно что!
Смутно различимый силуэт Рэпа переместился к западной стене комнаты, откуда раздавался скрип приоткрытой створки окна.
— Задвижка сломана, — пробормотал фавн, захлопывая разбухшую от непогоды раму. — Готово!
Инос следила за белым облачком своего дыхания, ощущала ледяные иглы, вонзавшиеся ей в горло и попадавшие даже в легкие при каждом вдохе, и все глубже осознавала, что она вернулась в Краснегар. Вернулась точно также, как и покинула его, с помощью колдовства и на то же самое место.
— Рэп! Объясни попонятнее, что значат твои слова, что волшебное окно не пророчествует?
— Не совсем так. Вообще-то это похоже на пророчества, но они, как бы это сказать, самонаводящиеся.
— Доктор Сагорн сказал...
— Сагорн измышляет, свято веря в то, чего и на дух не знает, — безапелляционно сказал Рэп. — Разумеется, он не понимал, как функционирует окно! Заглянувшему в него человеку окно ничего не посоветует, только что-то покажет, но не для того, чтобы помочь любопытному. Этому устройству нет дела до людей. Это даже не отражения каких-либо событий будущего, ничего общего с зеркальным прудом. Волшебные окна — штуки постоянные и заботятся исключительно о благоденствии дома. В данном случае дома Иниссо.
— Сомневаюсь, что понимаю тебя. Кому какая польза от гоблинских пыток?
— Оно указало на важность Маленького Цыпленка, что помогло гоблину в Хабе. Гоблинам не обойтись без верховного вождя. Тотем Ворона — самое северное из всех племен. Став верховным вождем, Птица Смерти не станет тревожить Краснегар, в память обо мне. Будь королем кто-нибудь другой, он, возможно, повел бы отряды не на юг, а на север.
— О! — с сомнением качнула головой Инос.
— Волшебные окна — зло, — настаивал Рэп. — Окно вынудило меня мошенничать, выманивая у Сагорна слово, и оно же заставило Калкора убить Гатмора. Раша тоже создала в Араккаране волшебное зеркало — полагаю, не слишком-то хорошее, — но что получилось? Сначала оно приводит Рашу к тебе, потом притягивает в Араккаран меня, и, наконец, чем все это закончилось? Благоденствие Араккарана оказалось важнее благоденствия колдуньи! Ну полное отсутствие благодарности к своей создательнице.
Инос оставила бесплодный спор, но подумала, что с ней окно поработало не менее эффективно, устроив события так, что Иносолан вернулась в Краснегар в сопровождении колдуна, который позаботится, чтобы ее претензии на корону не остались тщетными.
— Осторожно, не оступись, — предупреждал ее Рэп, озаряя мерцающим светом фонаря дорогу к двери.
Рэп чуть приподнял фонарь, луч света вырвал из темноты занесенные снегом матрасы, одеяла, подушки, кипы одежды — все это вперемешку с огрызками, корками, бутылками, пустыми или разбитыми.
— Извини, я не успел прибраться, — оправдывался Рэп, сопровождая Инос, когда она, подобрав юбки, осторожно пробиралась через все это безобразие. — Импы, видимо, устроили здесь казарму.
Толстая дубовая дверь вновь была в полном порядке, надо полагать, стараниями Рэпа. Хорошо смазанные петли, открываясь, даже не скрипнули. Они спускались по винтовой лестнице, фавн шел впереди, освещая ступеньки. Чем ниже они спускались, тем сильнее колотилось сердце Инос. От волнения у нее даже губы пересохли. На полдороге Рэп остановился и замер, то ли прислушиваясь к чему-то, то ли вглядываясь во что-то.
— Башня пуста, — сообщил он через пару мгновений. — И все в ней вверх дном!
— Рэп, послушай! Я вот о чем подумала: около года назад я поднялась в эту башню и исчезла. Теперь я появилась в этой же башне и спускаюсь к людям... а что я скажу, когда меня спросят, где я была?
— Тебе ничего не надо объяснять, — фыркнул Рэп. — Что тебе за дело до их вопросов? Заяви, что ты голодна, и потребуй завтрак.
— Рэп!
— Спрашивать никто не станет. Это им и в голову не придет, ведь ты — королева, — говорил колдун, спускаясь вниз. Инос шла следом. — Монархам вопросов не задают. Ты только не забывай смотреть на них с надменной властностью.
«Легко сказать, — мучилась про себя Инос. — Ему-то что? Он — колдун, а я не привыкла распоряжаться».
Наконец они добрались до покоев ее отца. В спальне стоял кавардак: на полу валялись грязные матрасы и циновки; оставшаяся мебель оказалась поломана или попорчена, большая ее часть, видимо, пошла на дрова. Два фамильных портрета над камином были исчерканы углем и изрезаны — ими пользовались как мишенями для метания ножей. Везде валялось тряпье, бутылки и миски. Видя разорение родового гнезда, Инос начала закипать гневом.
Следующая комната — отцовский кабинет — представляла собой не менее жалкое зрелище. Малая гостиная отцовских покоев выглядела еще хуже, хотя, конечно, тогда, когда Инос видела ее в последний раз, она тоже выглядела не блестяще, с обуглившимися коврами и осколками фарфора на полу. В ней прибавилось зловещего вида пятно перед камином. Вниз и вниз...
В зале квартировали офицеры. Здесь чувствовались признаки заботы об уюте — подернутые золой угольки в камине все еще были теплыми и тихо тлели под пеплом. Инос заметила несколько тюфяков с наброшенными на них мятыми одеялами. Ее дом был осквернен, и джотуннская кровь яростно требовала мести.
На последней ступеньке винтовой лестницы Рэп остановился. Фонарь потух, а потом и исчез вовсе, за ненадобностью. Инос не было нужды прислушиваться, из-за дверей доносились звуки музыки и крики. Рэп сжал ее запястье и прошептал:
— Не бойся, на нас будут чары невидимости.
Обещанные чары оказались палкой о двух концах. Пробираясь вперед шаг за шагом, Инос прекрасно различала слабый свет, вырывавшийся из-за угла, но собственных ног она, к сожалению, не находила и то и дело спотыкалась. Рэпа перед собой она тоже не видела, только чувствовала его крепкую руку. Лишь благодаря его поддержке девушка могла устоять на ногах. Так, друг за другом, они осторожно вошли в тронный зал и окунулись в шум беспутного веселья.
В камине жарко пылал торф. Королевский трон стоял посреди зала. На нем восседал молодой детина с девкой на коленях.
Ближе к стенам размещались столы. Все свободное пространство предназначалось для танцев. Но пока в центре зала довольно неуклюже кривлялись две полуголые девицы. Наверху, на антресолях, куцый оркестр нестройно наяривал джигу.
Все пираты были здесь: кто за столами, а кто на столах с подружками. Испуганные девушки, по большей части нагие, не смели пикнуть, а пирующие, основательно подогретые вином, хохотали, глумились и наперебой отпускали грубые шуточки над неумением и страхом танцовщиц.
«Они все моложе меня, совсем девочки! — возмущалась Инос. — Здесь нет ни одной зрелой женщины!»
Иносолан стало нестерпимо горько при виде этих несчастных. Волна возмущения и ярости захлестнула ее, доводя до белого каления. Инос задыхалась в меховой шубе, но отнюдь не от пышущего жаром камина. Отирая пот с лица, она вспоминала Азака и сидов.
Захватчики, все как один, были джотуннами и ходили полуголыми. За время своих скитаний Инос успела забыть, какие громадины чистокровные джотунны. В зале кутили юнцы, но до чего же рослые! Белокожие, пугающе огромные. Тот, на троне, несомненно Гристакс, судя по всему, только-только утратил юношескую невинность. Он напоминал Калкора, только юного.
«Он скоро умрет... Но не самой же мне его убивать!» — содрогнулась Инос.
Джотуннам не было свойственно расставаться с оружием. Даже веселясь на Празднике зимы, все держали под рукой и мечи и кинжалы. Суетясь и снуя взад-вперед, дворцовые слуги спешили угодить бандитам, старательно снабжая их угощением и выпивкой. Инос узнавала не только слуг, но и девушек, по крайней мере некоторых из них.
«Неужели эти молокососы перебили всех женщин? — мелькнула у Инос ужасная мысль. — О Боги, Боги, Боги! Как стерпеть такое?!» — бормотала она себе под нос.
— Сорок один, — подсчитал Рэп и удовлетворенно добавил: — Все они, поганцы, здесь. У тебя остались какие-либо сомнения... колебания?..
— Никаких! Они умрут! Все!
— Правильно. Теперь поскорее уйдем отсюда, ладно?
— О да! — поспешила согласиться Инос, заметив, как с одной из девочек срывают последнюю одежонку, и догадываясь, какого рода развлечение последует за этим. В порыве возмущения она чуть было не приказала своему придворному колдуну поразить джотуннов молнией, но тут же передумала, сочтя, что это была бы для них слишком милосердная кара. К тому же ей предстояло удерживать власть без помощи колдовства. Значит, и завоевывать корону придется, не прибегая к магии... во всяком случае — так должно казаться людям.
Рука невидимого Рэпа крепче ухватила ее запястье, и фавн шепнул:
— Сейчас выберемся.
В следующее мгновение мир крутанулся вокруг нее, и ослепленная Инос ощутила зверские укусы морозного воздуха.
Тьма и холод обрушились на нее. Вокруг был только снег, либо скрытый мраком, либо посеребренный дорожками лунного света. Инос, сбитая с толку неожиданной сменой тепла на холод, вскрикнула.
— Очень жаль, но из замка придется выбираться пешком, иначе не получится, — извинился Рэп.
Инос все еще не могла освоиться с темнотой, когда фавн положил ее руку на какую-то вертикально торчащую толстую доску. Постепенно, свыкнувшись с темнотой, девушка рассмотрела, что держится за створку ворот, и догадалась, что они на малом дворе Инос осторожно выбралась наружу. Следом за ней появился видимый теперь Рэп.
Они стояли перед замком и смотрели на высеребренную высокой полной луной заснеженную поляну. Небо тоже было затоплено лунным светом, лишь кое-где мерцали звезды. Мороз колол ноздри при каждом вдохе, заставлял слезиться глаза. Животворное тепло вырывалось изо рта радужным туманом, но, к счастью, стояла безветренная тишь. Из дымовых труб ввысь поднимались призрачные колонны, белые в свете луны.
— Что не получится?
— Щит не пропускает, но теперь мы уже вне его влияния, — пояснил не очень вразумительно Рэп и снова взял Инос за руку. — Сейчас нырнем под крышу.
Как ни старался Рэп предупреждать ее, магические переносы каждый раз заставали Инос врасплох. Ощутив под ногами каменные плиты пола, она споткнулась и удержала равновесие лишь потому, что Рэп обхватил ее за талию. Когда девушка более или менее пришла в себя, то разглядела чадящие факелы в держателях, грубо стесанные деревянные стены и потолок, а также ряд плотно закрытых дверей городской улицы. Ясно, что сейчас Рэп перенес их в один из бесчисленных крытых проходов, служивших улицами. Укрытые снежной шубой, эти туннели были сравнительно теплыми.
— Готова ли ты предстать перед подданными? — весело спрашивал Рэп, но смотрел он на нее очень заботливо.
— Да, — кивнула она, — но не торопи меня. Дай отдышаться.
— Хорошо, — согласился он. — Нас никто не побеспокоит. Откинь капюшон.
Инос нащупала шнурки и стала тянуть, прислушиваясь к неясному говору, приглушенно доносившемуся из-за одной из дверей. Судя по вывеске, это был вход в таверну. Теперь Инос сориентировалась, где она — близ доков. Каким маленьким было ее королевство! Каким убогим и жалким!
— Здешние завсегдатаи — джотунны. Мы легко можем зажечь их и увлечь на драку. Потом отправимся за импами. Тебе нужны воины, и они у тебя будут, — убеждал ее Рэп.
— А вдруг не захотят рисковать?
— Все в твоих руках. Дай-ка мне...
Колдун приблизился почти вплотную и принялся поправлять ее волосы. Инос машинально расстегивала шубу. Она почти физически ощущала его близость, а он действовал по-деловому и, казалось, ничего не замечал.
— Теперь смотри! — подставил Рэп неведомо откуда взявшееся зеркало.
Инос вглядывалась в собственное лицо с искренним изумлением. На нее смотрена бледная, но суровая дева, а вовсе не напуганное, ошеломленное создание, какой она на самом деле себя ощущала. Ее золотые волосы лежали красивыми волнами, а прическу, достойную лучшего парикмахера Хаба, украшала изумрудная тиара. Платье, видневшееся из-под распахнутой шубы, искрилось блестками и матовым блеском жемчужин. Явно у Рэпа были свои представления о том, как должна выглядеть королева Краснегара. Впрочем, возможно, он лучше, чем она, представлял себе вкусы ее подданных.
«Да, неплохо! — подумала Инос, приосанившись, что, как ни странно, не прибавило величия ее царственному обличию. — Я это или не я? Или это его рук дело?»
— Рэп! Это тиара из сокровищницы Эйгейз! Она давала мне ее, только чтобы я могла покрасоваться на императорском балу...
— Нет, другое, хоть и скопировано с украшения Эйгейз. — Зеркало исчезло так же необъяснимо, как и появилось. — Тиара — мой подарок тебе на коронацию. Проси любое оружие, какое пожелаешь, у меня все есть. Теперь иди к людям, королева Иносолан, и провозгласи свои права!
Все еще собираясь с духом, она молча кивнула. Вдруг глаза их встретились.
— Поцелуй меня, только один малюсенький разик!
Вся напускная деловитость слетела с лица Рэпа, как ненужная шелуха, сменившись мучительной болью.
— О, Инос! — простонал он. — Нет, не могу... нельзя... даже кончик твоего пальчика.
Инос не понимала колдуна. Зажмурившись, она заявила:
— Позже ты объяснишь мне это. Я хочу понять, чего ты боишься.
Когда она снова взглянула на фавна, он открывал дверь. Инос глубоко вздохнула и вздернула подбородок.
Из распахнутой двери вместе с разогретым паром, густо пропитанным вонью дешевого пива, вырвался нестройный гомон, перемежаемый пьяными выкриками. Масляные лампы больше чадили, чем освещали обширное помещение. Низкий, закопченный потолок словно придавливал грубо сколоченные столы из оструганных досок, за которыми коротали время несколько десятков мужчин, горланя песни, громогласно скандаля и даже буйствуя от избытка чувств.
Инос двинулась мимо Рэпа к наиболее освещенному месту, которое только здесь было. Какой-то тип вскочил с табуретки и, никого не замечая, поплелся к стойке бара. Чтобы встать на освободившийся табурет, Инос приподняла юбки и проворно вскочила на импровизированную трибуну.
Гам почти сразу же стих. Люди ошарашено пялились на нее. Из чадного полумрака глядели бледные лица, обрамленные белокурыми или седыми космами. Это была обыкновенная пивнушка, но сейчас, помимо завсегдатаев-джотуннов, в ней околачивалось и несколько импов. Весьма обнадеживающий признак. Инос предстояло объединить оба народа, но, видимо, совместно пережитые бедствия сближают лучше речей.
Посетители сгрудились вокруг табуретки, на которой стояла Инос; задние, чтобы лучше видеть, наваливались на плечи передних.
— Принцесса! — благоговейно произнес кто-то, а другие подхватили: — Принцесса! Принцесса!..
— Королева! — выкрикнул некто из дальнего угла. И этот возглас эхом пронесся по комнате. Даже прогрохотали кулаки по столам. Затем повисло напряженное молчание. Инос почудилось, что полумрак вокруг нее словно рассеялся, и она оказалась на ярко высветившемся пятачке посреди потускневшей комнаты.
— Я — королева Иносолан, — звонко выкрикнула Инос. — Я вернулась заявить свои законные права на престол! — Вновь вдохнув побольше воздуха, она поспешила продолжить, чтобы никто не осмелился насмехаться над ее словами. — Я дам вам оружие и призываю вас обнажить мечи за свою королеву и отомстить джот... захватчикам!
Рэп картинно швырнул на стол объемистый узел, который звучно лязгнул, ударившись о деревяшку. Неожиданно возникшая тяжесть на левом бедре подсказала Инос, что теперь она опоясана мечом. Сунув руку под шубу и выхватив меч из ножен, Инос взмахнула им над головой.
— Кто со мной?
Тишина, длившаяся минуты две, показалась Инос бесконечно долгой.
— Клянусь силами, я! — завопил какой-то джотунн, сидевший на расстоянии пары столов от нее. Парень вскочил, весь раскрасневшийся от многочисленных кружек пива, выпитых в этот вечер. Он был так долговяз, что белокурая макушка едва не стукнулась о потолочные доски.
«Кратаркран, кузнец», — шепотом подсказал голос, прозвучавший прямо в ухе. Но Инос уже сама узнала Крата и удивилась, как он вырос за этот год.