Страница:
Поглощенная сиянием пара исчезла. Огонь тоже. Круглый зал погрузился во мрак, несмотря на горящие в канделябрах свечи.
Часть десятая
1
2
Через открытые окна музыкальной комнаты выплывали чарующие звуки. Инос пела, аккомпанируя себе на спинете. Ее легкие пальцы порхали по клавишам в сложных аккордах, арпеджио и пассажах, превращая мелодию простенькой песенки в изысканный набор вариаций.
Ах, Джалон, услышал бы ты!
Она оборвала мелодию на диссонансном аккорде и, развернувшись на трехногом вращающемся табурете, строгим взглядом окинула всех собравшихся. Люди толпились в дверях, но большая часть их торчала за окнами. Секретари, лакеи, легионеры — оказались они там, конечно, случайно... Возмущенная столь откровенной назойливостью, Инос захлопнула крышку инструмента и резко встала, сверкая гневным взором. Слушатели испуганно попятились, а затем ударились в паническое бегство.
С тех пор как она стала адептом, прошло только два дня, а ее уже тоска заедала. За что бы она ни бралась, все получалось как бы само собой. Верховая езда — никаких проблем, сколько угодно и на чем угодно. Рисовать она всегда очень любила, но теперь эскизы не радовали: несколькими штрихами она сразу же достигала сходства. Поэзия, рукоделие... результат превосходный. Когда-то с трудом дававшаяся стрельба из лука отныне потеряла прелесть преодоления! Бравый гвардеец и неутомимый танцор... Инос довела этого милого юношу до полного изнеможения, заставив протанцевать с ней ночь напролет.
Ни в чем больше не было ничего особенного. Абсолютно ни в чем!
Но, во имя всех Богов, где же Рэп?
Отыскав недавно сброшенные туфли и сунув в них ноги, Инос отправилась на поиски императора. Решительно поджав губы, она шла по лестницам и коридорам дворца.
Миновать анфиладу комнат оказалось невозможно даже для адепта: герольды, лакеи, камердинеры множились, вырастая словно из-под земли. Этот мощный бюрократический заслон надежно оберегал покой императора. Страх потерять голову за допущенный промах был мощным противоядием любому очарованию. Чтобы получить аудиенцию, требовалось иметь разрешение. И когда пятый или шестой бедолага, заикаясь, соглашался содействовать просительнице, первый начинал приходить в себя и слезно умолял Инос не лезть напролом.
Наконец она уступила их полным ужаса мольбам и опустилась в кресло — дожидаться вместе с прочими просителями, а таких было человек сорок, если не больше. Рядом, на жестком диване, покорно сидел тихий как мышь имп из Богами забытого городка в Северном Питмоте. Его заботила лишь одна-единственная проблема — водоснабжение родного города, до всего остального ему дела не было. Как Инос ни пытала импа, ей не удалось вытрясти из бюрократа ничего интересного. Ради блага родного города сей достойный муж готов был просидеть в бесплодном ожидании императорской аудиенции хоть целый месяц.
Инос жаждала найти возлюбленного. Кроме того, ей нужно было позаботиться о своем королевстве. Добираясь из Араккарана в Хаб, она натерпелась достаточно мытарств, чтобы теперь что-нибудь могло ее остановить.
К счастью, ее терпение не подверглось слишком долгому испытанию. Из двери во внутренние покои вышел старший герольд в камзоле, изукрашенном таким количеством золотого позумента, что это одеяние походило на кирасу и весило не менее сотни футов. Встав в дверном проеме, он провозгласил:
— Его императорское величество извещает, что сегодня никто более не будет допущен в его личный кабинет. Примите мои искренние сожаления, господа, и возвращайтесь, если желаете, завтра. С утра будут рассмотрены списки и названы получившие аудиенцию.
Никто из ожидавших не сдвинулся с места.
Герольд тоже не спешил уходить. Из-за спины он извлек грифельную доску и, надув губы, полюбовался на то, что было на ней написано; затем снова засунул ее за спину. Окинув взглядом собравшихся, он вновь начал провозглашать:
* * *
Все, что волнует эту кровь,
Все, чем мы дышим и живем, —
Лишь слуги Госпожа — Любовь
В священном пламени своем.
Колридж. Любовь
Часть десятая
ЛЮБОВНИК СМЕЛЫЙ
1
Мириады ярких звезд сияли в полуночном небе, не затеняемые ни единым облачком. Медленно проявляясь из черноты, они преобразовывались в обычные свечи, чьи огоньки отражались от хрустальных подвесок на канделябрах. После ослепительного колдовского сияния такое освещение казалось тусклым, к тому же сетчатка глаз все еще хранила зеленоватый отпечаток жертвенного костра. Но вот уже можно различить фигуры мужчин в тогах и дам в хитонах. Две из них спешили на помощь Кэйд.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — запротестовала герцогиня. — Дело в том, что сегодня я слишком долго простояла на ногах. Теперь все в порядке... если вы поможете мне встать.
Маршал Ити принес стул, который освободила Уомайя, и с помощью двух дам усадил на него Кэйд. Та, вспоминая, как растянулась на полу, почувствовала себя полной дурой.
Освещенность зала все еще казалась недостаточной. Хранители исчезли. Император, по-прежнему сидевший на Опаловом троне, выглядел несчастным. Опершись локтями о колени, он спрятал лицо в ладонях. Придворные пребывали в смятении.
Рэп и Иносолан также исчезли.
Трагедия произошла на глазах Кэйд, но она отказывалась понимать случившееся. Герцогиня по-прежнему была убеждена, что Боги не могут быть столь жестоки.
Внезапный хлопок оборвал нестройный хор голосов. Головы повернулись Изумленные люди умолкли.
Инос...
Она стояла перед троном... на том же самом месте, с которого исчезла, поглощенная жертвенным костром. Симпатичное личико обрамляли великолепные золотистые локоны, белоснежный хитон вновь спадал с ее плеч мягкими складками, соблазнительно очерчивая девичьи прелести; ремешки сандалий из мягкой кожи красовались на стройных ножках. У Кэйд от изумления глаза на лоб полезли. Ведь герцогиня своими глазами видела, как горел хитон, как обугливались волосы, как пылало тело племянницы, а теперь на Инос не было ни малейших следов ожогов...
Улыбнувшись уставившимся на нее зрителям, девушка сказала:
— Привет!
Услышав ее голос, люди шарахнулись, словно узрев привидение.
Император взирал на нее, не смея верить своим глазам.
Первым рискнул действовать Азак. С опаской приблизившись на несколько шажков к возникшей из ниоткуда жене, он с безопасного расстояния оглядел ее и осторожно спросил:
— Инос, это ты?
— А кто же еще? — с томной рассеянностью, по-прежнему улыбаясь, промолвила она. Девушка выглядела ошеломленной, но довольной.
— Что произошло? — более уверенным тоном продолжил Азак.
— Где? А, там! — задумчиво щурясь, прошептала она и добавила, но погромче: — Ну, это трудно объяснить... — Немного поразмыслив, она заверила: — Честно говоря, объяснить слишком трудно. Я не смогу.
— Где Рэп? — жестко спросил император.
Инос медленно повернулась лицом к Эмшандару и удивленно уставилась на него.
— Рэп? — перепросила она. — Ах, Рэп! Потерпите минуточку, сир. Он скоро присоединится к нам. Он сказал, что ему нужно уладить небольшое дельце.
Кэйд дернулась, пытаясь подняться, но кто-то чрезмерно заботливый удержал ее.
— Инос! — выкрикнула Кэйд. — Ты в порядке?
Теперь девушка повернулась к тетушке.
— Тетя? Вот ты где. Не тревожься. Со мной все в порядке. Разве что голова немного кружится.
— Скажи, пожалуйста, что произошло? — требовал император.
На этот раз Инос просто повернула голову и, глядя на Эмшандара, произнесла:
— Это сложно, ваше величество, очень сложно объяснить. Может, Рэп сумеет рассказать вам, когда вернется. А я не сумею. Уверена, что не сумею. Но мы оба в полном порядке. И я. И он.
Поверив, что Инос не призрак, Азак, пошатываясь, подошел к жене, схватил ее за плечо и прорычал:
— Что это значит?
Инос недоуменно заморгала и, вглядываясь в джинна, переспросила:
— Что «это»? Ты о чем? — Ее голос твердел по мере того, как она говорила.
— Как ты посмела приблизиться к мужчине, а потом исчезнуть с ним?
— Руки прочь, джинн!
— Сука! — Разъяренный султан схватил ее за плечи и начал немилосердно трясти. Зрители, растерявшись, даже рты разинули, а потом возмущенно загомонили.
— Султан! — Император пытался призвать джинна к порядку.
Но Азак, казалось, никого не видел и не слышал, начисто забыв, где находится.
— Шлюха! — гремел варвар. Отпустив плечи жены, он сжал кулаки и размахнулся, метя в лицо женщины.
Инос вовсе не казалась испуганной. Она спокойно шагнула назад и с невероятной ловкостью увернулась от удара.
— Да как ты смеешь! — возмутилась она.
— Смею? Ты жена мне, и я... — Джинн снова попытался пустить в ход кулаки.
Император прорычал приказ, и несколько гвардейцев ринулись вперед. Но помощь их опять не понадобилась: султан вновь промахнулся. Инос вышла из состояния эйфории.
— Скотина! — не на шутку рассердилась она. — Гнусная скотина! Ударить вздумал? Меня ударить? Ну так вот, Азак ак'Азакар, я по горло сыта и твоей дикой ревностью, и твоим гневом, и твоей яростью. — Резко повернувшись лицом к императору, Инос спросила: — Сир! Ведь вы и главный судья Империи, и высший священнослужитель, не так ли?
Старик встрепенулся и кивнул:
— Это так. Ну и что? — Казалось, он мгновенно забыл про усталость.
— То, сир, что мое замужество с этим человеком никогда не было завершено брачными отношениями. Я прошу вас аннулировать соглашение.
Азак взвыл, как тигр, у которого из-под носа вырвали добычу, и попытался вцепиться в Инос, но ему опять не повезло. Девушка скользнула прочь от султана и проворно подбежала к ступеням Опалового трона, словно ища защиты у императора. Не раздумывая Азак последовал за беглянкой, но путь ему заступил высоченный трибун. И хоть оружия у гвардейца не было, вид сверкающего золотом мундира отрезвил Азака.
— Молчать! — рявкнул Эмшандар, и фигуры застыли. — Дитя мое, как давно свершена над вами церемония бракосочетания?
Поколебавшись и припоминая, Инос сообщила:
— Месяца два... Нет! Больше...
Старик улыбнулся вполне благожелательно. В этом не было ни малейших сомнений, но обтянутое иссохшей кожей лицо императора навело Кэйд на мысль о черепе.
— Месяца более чем достаточно. — фыркнул Эмшандар и объявил: — Новобрачный, в течение одного календарного месяца не подтвердивший брачный договор с невестой интимными отношениями с ней, предполагается импотентом, а посему их брак считается аннулированным, и...
— Импотентом! — взревел, как раненый бык, Азак и рванулся вперед так решительно, что трибун вынужден был вновь вмешаться и применить силу, чтобы остановить джинна. — Нет такого закона в Араккаране! — прохрипел Азак.
— Зато здесь есть! — отрезал Эмшандар и снова, улыбаясь, оскалился, выставив напоказ все свои крупные зубы. — Мы разрешаем тебе удалиться, ваше величество.
Султан стоял, словно язык проглотил.
— Всего наилучшего, Азак, — пропела Инос тихим, мелодичным голоском и с ласковой улыбочкой на лице. — Большое спасибо за помощь, ты был хорошим другом.
— Что ты мелешь, женщина? Ты моя жена!
— Уже нет. — Инос приблизилась к джинну и печально посмотрела на него снизу вверх. — Все равно из нашего союза добра бы не вышло. Я всю жизнь была бы несчастна.
— Ты клялась...
— Увы, да, и мне очень жаль... Я ошиблась. Позже я поняла это. И я думаю, что ты тоже не был бы счастлив, ведь тебе так важно знать, что ты любим. Я знаю, ты бы старался... очень старался... но я бы не могла ответить... Нет, не смогла бы, поэтому разумнее будет разойтись по-хорошему.
Гигант сжимал и разжимал кулаки в бессильной ярости, испепеляя женщину взглядом. Затем султан вонзил глаза в императора, сидящего на троне.
— Как я понимаю, ты жаждешь мира между нашими странами, не так ли? — угрожающе прохрипел джинн.
Придворные оцепенели, а Эмшандар вздрогнул. Кэйд с горечью припомнила, что война, бывало, начиналась и из-за куда менее серьезного предлога, чем жена правителя...
А Инос по-прежнему улыбалась. Склонив голову набок, она задумчиво разглядывала султана.
— Послушай-ка, Азак, — промолвила она, — если я не ошибаюсь, раньше тебе колдовство не по вкусу было, правда? Ну так вот, теперь я адепт.
— А... кто? — отшатнулся султан.
— Адепт, дорогой мой. Рэп разделил со мной два из своих слов. У него из-за них скопилось слишком много силы, понимаешь? На мирском векторе такая мощь сжигает... — Наморщив носик, Инос помолчала, раздумывая, а потом, вздохнув, продолжила: — Я не уверена, что все правильно поняла. Лучше пусть Рэп объяснит, когда появится здесь. Но он шепнул мне два из них, и, как только я получила волшебные слова, все стало в порядке. Итак, Азак, теперь я адепт.
— Колдовство!
Продолжая ласково улыбаться, Инос промурлыкала:
— А знаешь, муженек из тебя вышел бы неплохой — особенно теперь, когда я в состоянии укротить твою природную дикость. Хочешь меня в жены — будешь под каблуком.
Азак молча пятился и энергично тряс головой.
— Не хочешь? Что ж, тогда прощай, Азак.
Она потянулась к султану, будто собираясь поцеловать его. Джинн отскочил, как укушенный.
— Мы разрешили тебе удалиться, султан, — твердо напомнил император.
Азак зарычал.
— Ты любил меня, как умел, Азак. Я это знаю, — прошептала Инос. — И поверь, в твоей искренности никто не сомневается.
Собравшиеся затаив дыхание ждали ответа. Молчание становилось невыносимым...
— Любовь! — сердито буркнул султан. — Хочешь сказать... я сам навлек на себя этот позор?
Глядя в пол, джинн сдержанно поклонился трону. Развернувшись на каблуках и четко печатая шаг, надменный великан с уязвленным самолюбием быстро ушел в темноту.
Зрители облегченно завздыхали и зашушукались.
Иносолан подошла к Кэйд. Придворные, все без исключения, торопились уступить ей дорогу.
— Все в порядке, тетушка, — шепнула Инос. — Абсолютно все в порядке.
— Я рада, дорогая, — растрогалась Кэйд. — Очень рада.
Она поднялась со стула, и на этот раз чья-то заботливая рука помогла, а не помешала ей встать. Обнимая племянницу, Кэйд чувствовала слабый запах жженой материи пополам с ароматом свежести, присущим Инос. Если у герцогини и были сомнения в реальности Инос, сейчас они рассеялись окончательно. Уверенная, что теперь-то наконец сюрпризы исчерпаны, Кэйд мысленно поблагодарила Богов.
Вокруг шушукались придворные. Маршал Ити с поклоном поздравил Инос и поцеловал ей руку. Какая-то дама в красном хитоне тоже бормотала поздравления. Кэйд мечтала о мягкой постели, но император упорно продолжал сидеть на троне, явно дожидаясь своего колдуна, хоть и клевал носом от усталости. Ночь близилась к концу, о чем свидетельствовали догорающие в канделябрах свечи. Все устали, но уйти никто не смел, пока сам император оставался на троне.
— Сир? — с глубоким поклоном обратился к Эмшандару Ипоксаг.
Император тряхнул головой и протер глаза, а затем ответил:
— Слушаем тебя, достойный сенатор.
— Осмелюсь спросить, ваше величество, признает ли Империя за моей кузиной права на королевскую корону Краснегара?
Эмшандар слабо улыбнулся, на мгновение прикрыв веками глаза, и произнес:
— Кажется, она отказалась от всех притязаний на Араккаран, не так ли? Хранители... — Пустые разноцветные троны бесполезно торчали под канделябрами с догоравшими свечами. — Ну что ж, мы не видим препятствий к тому, чтобы признать ее королевский статус.
Иносолан весело рассмеялась и, обняв Кэйд, подвела тетушку к императорскому трону. Довольная Кэйд не сопротивлялась, и они обе присели в реверансе перед императором. Сенатор церемонно поклонился королеве и только потом поинтересовался:
— Инос, ты абсолютно уверена, что с мастером Рэпом все в порядке? Он действительно вернется?
— О да, — легкомысленно откликнулась Инос. — Он обещал вернуться, а слово Рэпа надежно. Я уверена, он скоро будет здесь.
Ипоксаг удовлетворенно сверкнул глазами и вновь повернулся к трону.
— Сир! — елейным голосом начал сенатор. — Сегодняшний день останется в анналах истории как самый необычный, а вечер — и вовсе незабываемый. Еще бы! Все мы стали свидетелями первого развода, произведенного правящим императором, за очень долгий срок, скажем так. И это не говоря уж о прочих чудесах. Но стоит ли останавливаться на грустном? Не лучше ли расходиться на покой с радостными улыбками на устах?! Свадьба — это прекрасно!
— Свадьба! — ахнула изумленная Кэйд. — Сейчас?
— Да! Да! — воскликнула, подпрыгивая, Инос и даже в ладоши захлопала. — Вы ведь можете? Сделаете? Я хочу сказать, благословите нас?
Исхудавший за время болезни, уставший от долгого бдения, старый император изумлен был не меньше Кэйд. Подозрительно косясь на сенатора, Эмшандар мрачно пошевелил бровями и перевел взгляд на встрепенувшуюся Инос, пытаясь угадать, уж не насмехаются ли над ним. Убедившись, что это не так, старик пожал плечами и расплылся в улыбке, обнажив желтые зубы. Идея сенатора ему явно понравилась:
— Вряд ли кто-нибудь посмеет возразить, пожелай я соединить любящие сердца крепчайшими узами. И если этот брак — то, чего жаждет твой колдун, королева, тогда я буду счастлив угодить ему, потому что я перед ним в неоплатном долгу.
— Инос! — забеспокоилась Кэйд. — Не торопись. Ну что за спешка? Откуда такая необходимость, чтобы обязательно сегодня?
— Вот именно, тетя. Необходимость! — в полном восторге воскликнула Инос.
Деликатно покашляв, сенатор стал объяснять:
— Дорогая Кэйд, в Хабе частенько практикуют подобные свадьбы. Этот обычай давным-давно узаконен. Подготовка к большой свадебной церемонии в храме требует значительных затрат времени. А юная кровь горяча, зачем же томить молодых? Краткий договор гражданского союза — благоразумное решение проблем. Его не афишируют, но это вполне законный брак.
— О-о-о, — протянула Кэйд.
Относительно горячей молодой крови герцогиня была полностью согласна с сенатором. Но приличен ли столь скоропалительный брак для королевы, она несколько сомневалась. Но коль скоро они в Хабе, стоило ли пренебрегать столичными обычаями?..
— В гражданском браке нет ничего неприличного, ваше высочество, — заверил император. — Сенатор лишь хотел сказать, что храмовая церемония непременно состоится, но позже. И с великой пышностью.
Возражать императору Кэйд не стала, полностью доверившись властителю.
— Ах, тетя, вспомни повеление Богов, — лучась триумфальной улыбкой, тормошила старушку Инос. — Довериться любви!
Веселье Инос, похоже, заразило и зрителей. Блаженная эйфория радости растекалась по залу, как круги по воде. И холод и усталость на время забылись. Люди толпились вокруг Инос, заранее поздравляя ее. Действительно, почему бы не отпраздновать свадьбу? Законная верховная власть восстановлена, война окончена, кровожадный тан мертв, престолонаследие гарантировано...
— Если такова воля вашего величества, тогда у меня, разумеется, нет возражений, — промямлила Кэйд.
В любом случае возражать было бы глупо. Инос — совершеннолетняя, да и к тому же королева. Вдруг Кэйд почувствовала себя очень несчастной. Она вспомнила о своем возрасте, и, если ее задача выполнена и племянница пристроена... кому нужна теперь старуха?
— Очень хорошо! — Эмшандар выпрямился на троне. — Сегодня вечером Рэп кое в чем открылся мне, так что я не думаю, что у него есть какие-либо возражения против задумки сенатора. Но доставьте сюда жениха!
Будто услышав зов императора, появился Рэп. Выглядел фавн по-прежнему: высокий, косматый, в простой одежде из мягкой кожи. Что бы он такого ни делал там, откуда явился, далось это ему нелегко. Таким понурым стоял он несколько мгновений, потом, сделав над собой усилие, Рэп повернулся к императору и, с грустью глядя на властителя, произнес:
— Сир, если в Империи найдется какой-нибудь неприкаянный колдун, то пригласи его, потому что Западный дворец теперь пуст.
От этих слов придворные содрогнулись, но Эмшандар удовлетворенно кивнул:
— Ты совершил благое деяние, колдун, и славно потрудился не столько для меня, сколько для всей Пандемии. Пожалуй, немногие будут скорбеть о Зиниксо.
Обнаружив, что рядом стоит Инос, Рэп слабо улыбнулся ей и тихо, почти неслышно, пробормотал:
— Спасибо!
— Я был бы рад, — продолжал Эмшандар чуть погромче, — видеть тебя на Алом троне. Прими его!
— Я? — изумленно переспросил фавн. — Нет, только не я, — категорически отказался Рэп и воззрился на Инос, словно ее лучезарная улыбка озадачивала его.
Раздосадованный император нахмурился. Не в его привычках было получать столь безапелляционные отказы, но тут о себе напомнила Инос.
— Сир! — умоляюще произнесла она.
— А... Да, да! Очень хорошо, — кивнул старик и поднялся на ноги. Оставив щит и меч возле трона, император, пошатываясь, спустился вниз. Затем властитель стал оглядываться вокруг, будто выискивая кого-то. — Как же это делается? — бормотал Эмшандар. Он потер лоб, вспоминая. И, набрав в себя побольше воздуха, начал изрекать. — Если здесь, среди присутствующих, имеется кто-либо, кому известна причина, по которой этот мужчина и эта женщина... Шанди! — чуть не взвизгнул император, поперхнувшись на середине фразы.
Пулей вылетев из темноты, юный принц бросился к Рэпу и обхватил ручонками колени фавна.
— Рэп! Рэп! Ты здесь? Ты в порядке?
— Да, Шанди, — засмеялся колдун, похлопав мальчика по плечу. — Со мной все хорошо. А как у тебя?
— У меня все отлично! — энергично закивал принц.
— Шанди! — укоряюще воззвал император, но мальчик продолжал цепляться за Рэпа.
Рэп взъерошил волосы принца и устало промолвил, хотя по-прежнему смотрел на Шанди:
— Извините, сир! Вы что-то сказали?
«Все устали», — сочувственно вздохнула Кэйд.
Она была права — отдохнуть желали все присутствующие. Особенно в этом нуждался старый император. Но и мастер Рэп казался вялым и изможденным, будто провел без сна по крайней мере несколько дней. Зато Инос была бодрой и веселой.
— Любой, кто знает причину... — продолжил император с того места, где его прервали, но уже более нетерпеливо и громким голосом. Вновь остановившись, он махнул рукой на формальности. — А, ну его, этот кусок. Берешь ли ты эту...
— Тебе ведь нравятся лошади, Шанди, — говорил Рэп прильнувшему к нему мальчику. — Завтра, если хочешь, мы покатаемся.
Восторженный вопль принца потонул в крике категорически возражавшей Инос и реве из императорской глотки.
— ...женщину в жены?
— Что? — выдохнул Рэп. — Жена? — переспросил он.
Повнимательнее вглядевшись в обступивших его Ити, императора, Инос, сенатора и Кэйд, он разобрался в ситуации. Инос рядом с ним выглядела счастливой. Ипоксаг держал ее руку как посаженый отец; тетушка улыбалась с материнской озабоченностью; маршал гордо взирал на окружающих как истинный шафер жениха; император стоял перед ними, готовый в любую минуту возложить руки на головы жениха и невесты...
Рэп ошеломленно уставился на Инос, будто впервые увидел ее.
У Кэйд от дурного предчувствия засосало под ложечкой. Видимо, этот суматошный день собирался преподнести очередной скверный сюрприз.
— Жена? — прошептал Рэп, бледнея. — Жена? — воскликнул он. — О Инос! Нет! Не теперь!
Инос вздрогнула и отшатнулась, как от удара:
— Что? Почему? Азака нет, я в разводе! Я свободна, теперь я свободна! — убеждала она. — Рэп, я люблю тебя! Я уже говорила и повторю: я люблю тебя. И я знаю, что и ты меня любишь...
— Нет! Я не могу, Инос! — Он отступал шаг за шагом, а лицо его было маской отчаяния и ужаса. Врезавшись в маршала, Рэп даже не заметил Ити. — Нам нельзя!
— Почему?! — рассерженно крикнула Инос.
— Потому что... — тряс головой Рэп. — Потому что... Слова...
— Да какое мне дело до того, что ты колдун, тупица ты стоеросовая? — гневно топнула ногой Инос, тогда как в голосе ее дрожали слезы.
— Но... в этом-то все и дело! Я не колдун! Я... Я... О Боги! Нет! Нет! Нет!
Фавн развернулся на каблуках и, продолжая выкрикивать «нет», умчался в темноту... вслед за Азаком. Очень скоро шум его шагов затих в отдалении.
— Тетя! — со стоном повернулась Инос к Кэйд. — Что случилось? — допытывалась она. — Что не так?
— Я не знаю, дорогая! Не знаю! — вздыхала Кэйд, обнимая племянницу в бесплодной попытке утешить ее.
Но что-то и впрямь было не так. Сильно не так.
«Должно быть, дело тут не только в неприязни мастера Рэпа к свадьбам. Но в чем же?» — думала герцогиня.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — запротестовала герцогиня. — Дело в том, что сегодня я слишком долго простояла на ногах. Теперь все в порядке... если вы поможете мне встать.
Маршал Ити принес стул, который освободила Уомайя, и с помощью двух дам усадил на него Кэйд. Та, вспоминая, как растянулась на полу, почувствовала себя полной дурой.
Освещенность зала все еще казалась недостаточной. Хранители исчезли. Император, по-прежнему сидевший на Опаловом троне, выглядел несчастным. Опершись локтями о колени, он спрятал лицо в ладонях. Придворные пребывали в смятении.
Рэп и Иносолан также исчезли.
Трагедия произошла на глазах Кэйд, но она отказывалась понимать случившееся. Герцогиня по-прежнему была убеждена, что Боги не могут быть столь жестоки.
Внезапный хлопок оборвал нестройный хор голосов. Головы повернулись Изумленные люди умолкли.
Инос...
Она стояла перед троном... на том же самом месте, с которого исчезла, поглощенная жертвенным костром. Симпатичное личико обрамляли великолепные золотистые локоны, белоснежный хитон вновь спадал с ее плеч мягкими складками, соблазнительно очерчивая девичьи прелести; ремешки сандалий из мягкой кожи красовались на стройных ножках. У Кэйд от изумления глаза на лоб полезли. Ведь герцогиня своими глазами видела, как горел хитон, как обугливались волосы, как пылало тело племянницы, а теперь на Инос не было ни малейших следов ожогов...
Улыбнувшись уставившимся на нее зрителям, девушка сказала:
— Привет!
Услышав ее голос, люди шарахнулись, словно узрев привидение.
Император взирал на нее, не смея верить своим глазам.
Первым рискнул действовать Азак. С опаской приблизившись на несколько шажков к возникшей из ниоткуда жене, он с безопасного расстояния оглядел ее и осторожно спросил:
— Инос, это ты?
— А кто же еще? — с томной рассеянностью, по-прежнему улыбаясь, промолвила она. Девушка выглядела ошеломленной, но довольной.
— Что произошло? — более уверенным тоном продолжил Азак.
— Где? А, там! — задумчиво щурясь, прошептала она и добавила, но погромче: — Ну, это трудно объяснить... — Немного поразмыслив, она заверила: — Честно говоря, объяснить слишком трудно. Я не смогу.
— Где Рэп? — жестко спросил император.
Инос медленно повернулась лицом к Эмшандару и удивленно уставилась на него.
— Рэп? — перепросила она. — Ах, Рэп! Потерпите минуточку, сир. Он скоро присоединится к нам. Он сказал, что ему нужно уладить небольшое дельце.
Кэйд дернулась, пытаясь подняться, но кто-то чрезмерно заботливый удержал ее.
— Инос! — выкрикнула Кэйд. — Ты в порядке?
Теперь девушка повернулась к тетушке.
— Тетя? Вот ты где. Не тревожься. Со мной все в порядке. Разве что голова немного кружится.
— Скажи, пожалуйста, что произошло? — требовал император.
На этот раз Инос просто повернула голову и, глядя на Эмшандара, произнесла:
— Это сложно, ваше величество, очень сложно объяснить. Может, Рэп сумеет рассказать вам, когда вернется. А я не сумею. Уверена, что не сумею. Но мы оба в полном порядке. И я. И он.
Поверив, что Инос не призрак, Азак, пошатываясь, подошел к жене, схватил ее за плечо и прорычал:
— Что это значит?
Инос недоуменно заморгала и, вглядываясь в джинна, переспросила:
— Что «это»? Ты о чем? — Ее голос твердел по мере того, как она говорила.
— Как ты посмела приблизиться к мужчине, а потом исчезнуть с ним?
— Руки прочь, джинн!
— Сука! — Разъяренный султан схватил ее за плечи и начал немилосердно трясти. Зрители, растерявшись, даже рты разинули, а потом возмущенно загомонили.
— Султан! — Император пытался призвать джинна к порядку.
Но Азак, казалось, никого не видел и не слышал, начисто забыв, где находится.
— Шлюха! — гремел варвар. Отпустив плечи жены, он сжал кулаки и размахнулся, метя в лицо женщины.
Инос вовсе не казалась испуганной. Она спокойно шагнула назад и с невероятной ловкостью увернулась от удара.
— Да как ты смеешь! — возмутилась она.
— Смею? Ты жена мне, и я... — Джинн снова попытался пустить в ход кулаки.
Император прорычал приказ, и несколько гвардейцев ринулись вперед. Но помощь их опять не понадобилась: султан вновь промахнулся. Инос вышла из состояния эйфории.
— Скотина! — не на шутку рассердилась она. — Гнусная скотина! Ударить вздумал? Меня ударить? Ну так вот, Азак ак'Азакар, я по горло сыта и твоей дикой ревностью, и твоим гневом, и твоей яростью. — Резко повернувшись лицом к императору, Инос спросила: — Сир! Ведь вы и главный судья Империи, и высший священнослужитель, не так ли?
Старик встрепенулся и кивнул:
— Это так. Ну и что? — Казалось, он мгновенно забыл про усталость.
— То, сир, что мое замужество с этим человеком никогда не было завершено брачными отношениями. Я прошу вас аннулировать соглашение.
Азак взвыл, как тигр, у которого из-под носа вырвали добычу, и попытался вцепиться в Инос, но ему опять не повезло. Девушка скользнула прочь от султана и проворно подбежала к ступеням Опалового трона, словно ища защиты у императора. Не раздумывая Азак последовал за беглянкой, но путь ему заступил высоченный трибун. И хоть оружия у гвардейца не было, вид сверкающего золотом мундира отрезвил Азака.
— Молчать! — рявкнул Эмшандар, и фигуры застыли. — Дитя мое, как давно свершена над вами церемония бракосочетания?
Поколебавшись и припоминая, Инос сообщила:
— Месяца два... Нет! Больше...
Старик улыбнулся вполне благожелательно. В этом не было ни малейших сомнений, но обтянутое иссохшей кожей лицо императора навело Кэйд на мысль о черепе.
— Месяца более чем достаточно. — фыркнул Эмшандар и объявил: — Новобрачный, в течение одного календарного месяца не подтвердивший брачный договор с невестой интимными отношениями с ней, предполагается импотентом, а посему их брак считается аннулированным, и...
— Импотентом! — взревел, как раненый бык, Азак и рванулся вперед так решительно, что трибун вынужден был вновь вмешаться и применить силу, чтобы остановить джинна. — Нет такого закона в Араккаране! — прохрипел Азак.
— Зато здесь есть! — отрезал Эмшандар и снова, улыбаясь, оскалился, выставив напоказ все свои крупные зубы. — Мы разрешаем тебе удалиться, ваше величество.
Султан стоял, словно язык проглотил.
— Всего наилучшего, Азак, — пропела Инос тихим, мелодичным голоском и с ласковой улыбочкой на лице. — Большое спасибо за помощь, ты был хорошим другом.
— Что ты мелешь, женщина? Ты моя жена!
— Уже нет. — Инос приблизилась к джинну и печально посмотрела на него снизу вверх. — Все равно из нашего союза добра бы не вышло. Я всю жизнь была бы несчастна.
— Ты клялась...
— Увы, да, и мне очень жаль... Я ошиблась. Позже я поняла это. И я думаю, что ты тоже не был бы счастлив, ведь тебе так важно знать, что ты любим. Я знаю, ты бы старался... очень старался... но я бы не могла ответить... Нет, не смогла бы, поэтому разумнее будет разойтись по-хорошему.
Гигант сжимал и разжимал кулаки в бессильной ярости, испепеляя женщину взглядом. Затем султан вонзил глаза в императора, сидящего на троне.
— Как я понимаю, ты жаждешь мира между нашими странами, не так ли? — угрожающе прохрипел джинн.
Придворные оцепенели, а Эмшандар вздрогнул. Кэйд с горечью припомнила, что война, бывало, начиналась и из-за куда менее серьезного предлога, чем жена правителя...
А Инос по-прежнему улыбалась. Склонив голову набок, она задумчиво разглядывала султана.
— Послушай-ка, Азак, — промолвила она, — если я не ошибаюсь, раньше тебе колдовство не по вкусу было, правда? Ну так вот, теперь я адепт.
— А... кто? — отшатнулся султан.
— Адепт, дорогой мой. Рэп разделил со мной два из своих слов. У него из-за них скопилось слишком много силы, понимаешь? На мирском векторе такая мощь сжигает... — Наморщив носик, Инос помолчала, раздумывая, а потом, вздохнув, продолжила: — Я не уверена, что все правильно поняла. Лучше пусть Рэп объяснит, когда появится здесь. Но он шепнул мне два из них, и, как только я получила волшебные слова, все стало в порядке. Итак, Азак, теперь я адепт.
— Колдовство!
Продолжая ласково улыбаться, Инос промурлыкала:
— А знаешь, муженек из тебя вышел бы неплохой — особенно теперь, когда я в состоянии укротить твою природную дикость. Хочешь меня в жены — будешь под каблуком.
Азак молча пятился и энергично тряс головой.
— Не хочешь? Что ж, тогда прощай, Азак.
Она потянулась к султану, будто собираясь поцеловать его. Джинн отскочил, как укушенный.
— Мы разрешили тебе удалиться, султан, — твердо напомнил император.
Азак зарычал.
— Ты любил меня, как умел, Азак. Я это знаю, — прошептала Инос. — И поверь, в твоей искренности никто не сомневается.
Собравшиеся затаив дыхание ждали ответа. Молчание становилось невыносимым...
— Любовь! — сердито буркнул султан. — Хочешь сказать... я сам навлек на себя этот позор?
Глядя в пол, джинн сдержанно поклонился трону. Развернувшись на каблуках и четко печатая шаг, надменный великан с уязвленным самолюбием быстро ушел в темноту.
Зрители облегченно завздыхали и зашушукались.
Иносолан подошла к Кэйд. Придворные, все без исключения, торопились уступить ей дорогу.
— Все в порядке, тетушка, — шепнула Инос. — Абсолютно все в порядке.
— Я рада, дорогая, — растрогалась Кэйд. — Очень рада.
Она поднялась со стула, и на этот раз чья-то заботливая рука помогла, а не помешала ей встать. Обнимая племянницу, Кэйд чувствовала слабый запах жженой материи пополам с ароматом свежести, присущим Инос. Если у герцогини и были сомнения в реальности Инос, сейчас они рассеялись окончательно. Уверенная, что теперь-то наконец сюрпризы исчерпаны, Кэйд мысленно поблагодарила Богов.
Вокруг шушукались придворные. Маршал Ити с поклоном поздравил Инос и поцеловал ей руку. Какая-то дама в красном хитоне тоже бормотала поздравления. Кэйд мечтала о мягкой постели, но император упорно продолжал сидеть на троне, явно дожидаясь своего колдуна, хоть и клевал носом от усталости. Ночь близилась к концу, о чем свидетельствовали догорающие в канделябрах свечи. Все устали, но уйти никто не смел, пока сам император оставался на троне.
— Сир? — с глубоким поклоном обратился к Эмшандару Ипоксаг.
Император тряхнул головой и протер глаза, а затем ответил:
— Слушаем тебя, достойный сенатор.
— Осмелюсь спросить, ваше величество, признает ли Империя за моей кузиной права на королевскую корону Краснегара?
Эмшандар слабо улыбнулся, на мгновение прикрыв веками глаза, и произнес:
— Кажется, она отказалась от всех притязаний на Араккаран, не так ли? Хранители... — Пустые разноцветные троны бесполезно торчали под канделябрами с догоравшими свечами. — Ну что ж, мы не видим препятствий к тому, чтобы признать ее королевский статус.
Иносолан весело рассмеялась и, обняв Кэйд, подвела тетушку к императорскому трону. Довольная Кэйд не сопротивлялась, и они обе присели в реверансе перед императором. Сенатор церемонно поклонился королеве и только потом поинтересовался:
— Инос, ты абсолютно уверена, что с мастером Рэпом все в порядке? Он действительно вернется?
— О да, — легкомысленно откликнулась Инос. — Он обещал вернуться, а слово Рэпа надежно. Я уверена, он скоро будет здесь.
Ипоксаг удовлетворенно сверкнул глазами и вновь повернулся к трону.
— Сир! — елейным голосом начал сенатор. — Сегодняшний день останется в анналах истории как самый необычный, а вечер — и вовсе незабываемый. Еще бы! Все мы стали свидетелями первого развода, произведенного правящим императором, за очень долгий срок, скажем так. И это не говоря уж о прочих чудесах. Но стоит ли останавливаться на грустном? Не лучше ли расходиться на покой с радостными улыбками на устах?! Свадьба — это прекрасно!
— Свадьба! — ахнула изумленная Кэйд. — Сейчас?
— Да! Да! — воскликнула, подпрыгивая, Инос и даже в ладоши захлопала. — Вы ведь можете? Сделаете? Я хочу сказать, благословите нас?
Исхудавший за время болезни, уставший от долгого бдения, старый император изумлен был не меньше Кэйд. Подозрительно косясь на сенатора, Эмшандар мрачно пошевелил бровями и перевел взгляд на встрепенувшуюся Инос, пытаясь угадать, уж не насмехаются ли над ним. Убедившись, что это не так, старик пожал плечами и расплылся в улыбке, обнажив желтые зубы. Идея сенатора ему явно понравилась:
— Вряд ли кто-нибудь посмеет возразить, пожелай я соединить любящие сердца крепчайшими узами. И если этот брак — то, чего жаждет твой колдун, королева, тогда я буду счастлив угодить ему, потому что я перед ним в неоплатном долгу.
— Инос! — забеспокоилась Кэйд. — Не торопись. Ну что за спешка? Откуда такая необходимость, чтобы обязательно сегодня?
— Вот именно, тетя. Необходимость! — в полном восторге воскликнула Инос.
Деликатно покашляв, сенатор стал объяснять:
— Дорогая Кэйд, в Хабе частенько практикуют подобные свадьбы. Этот обычай давным-давно узаконен. Подготовка к большой свадебной церемонии в храме требует значительных затрат времени. А юная кровь горяча, зачем же томить молодых? Краткий договор гражданского союза — благоразумное решение проблем. Его не афишируют, но это вполне законный брак.
— О-о-о, — протянула Кэйд.
Относительно горячей молодой крови герцогиня была полностью согласна с сенатором. Но приличен ли столь скоропалительный брак для королевы, она несколько сомневалась. Но коль скоро они в Хабе, стоило ли пренебрегать столичными обычаями?..
— В гражданском браке нет ничего неприличного, ваше высочество, — заверил император. — Сенатор лишь хотел сказать, что храмовая церемония непременно состоится, но позже. И с великой пышностью.
Возражать императору Кэйд не стала, полностью доверившись властителю.
— Ах, тетя, вспомни повеление Богов, — лучась триумфальной улыбкой, тормошила старушку Инос. — Довериться любви!
Веселье Инос, похоже, заразило и зрителей. Блаженная эйфория радости растекалась по залу, как круги по воде. И холод и усталость на время забылись. Люди толпились вокруг Инос, заранее поздравляя ее. Действительно, почему бы не отпраздновать свадьбу? Законная верховная власть восстановлена, война окончена, кровожадный тан мертв, престолонаследие гарантировано...
— Если такова воля вашего величества, тогда у меня, разумеется, нет возражений, — промямлила Кэйд.
В любом случае возражать было бы глупо. Инос — совершеннолетняя, да и к тому же королева. Вдруг Кэйд почувствовала себя очень несчастной. Она вспомнила о своем возрасте, и, если ее задача выполнена и племянница пристроена... кому нужна теперь старуха?
— Очень хорошо! — Эмшандар выпрямился на троне. — Сегодня вечером Рэп кое в чем открылся мне, так что я не думаю, что у него есть какие-либо возражения против задумки сенатора. Но доставьте сюда жениха!
Будто услышав зов императора, появился Рэп. Выглядел фавн по-прежнему: высокий, косматый, в простой одежде из мягкой кожи. Что бы он такого ни делал там, откуда явился, далось это ему нелегко. Таким понурым стоял он несколько мгновений, потом, сделав над собой усилие, Рэп повернулся к императору и, с грустью глядя на властителя, произнес:
— Сир, если в Империи найдется какой-нибудь неприкаянный колдун, то пригласи его, потому что Западный дворец теперь пуст.
От этих слов придворные содрогнулись, но Эмшандар удовлетворенно кивнул:
— Ты совершил благое деяние, колдун, и славно потрудился не столько для меня, сколько для всей Пандемии. Пожалуй, немногие будут скорбеть о Зиниксо.
Обнаружив, что рядом стоит Инос, Рэп слабо улыбнулся ей и тихо, почти неслышно, пробормотал:
— Спасибо!
— Я был бы рад, — продолжал Эмшандар чуть погромче, — видеть тебя на Алом троне. Прими его!
— Я? — изумленно переспросил фавн. — Нет, только не я, — категорически отказался Рэп и воззрился на Инос, словно ее лучезарная улыбка озадачивала его.
Раздосадованный император нахмурился. Не в его привычках было получать столь безапелляционные отказы, но тут о себе напомнила Инос.
— Сир! — умоляюще произнесла она.
— А... Да, да! Очень хорошо, — кивнул старик и поднялся на ноги. Оставив щит и меч возле трона, император, пошатываясь, спустился вниз. Затем властитель стал оглядываться вокруг, будто выискивая кого-то. — Как же это делается? — бормотал Эмшандар. Он потер лоб, вспоминая. И, набрав в себя побольше воздуха, начал изрекать. — Если здесь, среди присутствующих, имеется кто-либо, кому известна причина, по которой этот мужчина и эта женщина... Шанди! — чуть не взвизгнул император, поперхнувшись на середине фразы.
Пулей вылетев из темноты, юный принц бросился к Рэпу и обхватил ручонками колени фавна.
— Рэп! Рэп! Ты здесь? Ты в порядке?
— Да, Шанди, — засмеялся колдун, похлопав мальчика по плечу. — Со мной все хорошо. А как у тебя?
— У меня все отлично! — энергично закивал принц.
— Шанди! — укоряюще воззвал император, но мальчик продолжал цепляться за Рэпа.
Рэп взъерошил волосы принца и устало промолвил, хотя по-прежнему смотрел на Шанди:
— Извините, сир! Вы что-то сказали?
«Все устали», — сочувственно вздохнула Кэйд.
Она была права — отдохнуть желали все присутствующие. Особенно в этом нуждался старый император. Но и мастер Рэп казался вялым и изможденным, будто провел без сна по крайней мере несколько дней. Зато Инос была бодрой и веселой.
— Любой, кто знает причину... — продолжил император с того места, где его прервали, но уже более нетерпеливо и громким голосом. Вновь остановившись, он махнул рукой на формальности. — А, ну его, этот кусок. Берешь ли ты эту...
— Тебе ведь нравятся лошади, Шанди, — говорил Рэп прильнувшему к нему мальчику. — Завтра, если хочешь, мы покатаемся.
Восторженный вопль принца потонул в крике категорически возражавшей Инос и реве из императорской глотки.
— ...женщину в жены?
— Что? — выдохнул Рэп. — Жена? — переспросил он.
Повнимательнее вглядевшись в обступивших его Ити, императора, Инос, сенатора и Кэйд, он разобрался в ситуации. Инос рядом с ним выглядела счастливой. Ипоксаг держал ее руку как посаженый отец; тетушка улыбалась с материнской озабоченностью; маршал гордо взирал на окружающих как истинный шафер жениха; император стоял перед ними, готовый в любую минуту возложить руки на головы жениха и невесты...
Рэп ошеломленно уставился на Инос, будто впервые увидел ее.
У Кэйд от дурного предчувствия засосало под ложечкой. Видимо, этот суматошный день собирался преподнести очередной скверный сюрприз.
— Жена? — прошептал Рэп, бледнея. — Жена? — воскликнул он. — О Инос! Нет! Не теперь!
Инос вздрогнула и отшатнулась, как от удара:
— Что? Почему? Азака нет, я в разводе! Я свободна, теперь я свободна! — убеждала она. — Рэп, я люблю тебя! Я уже говорила и повторю: я люблю тебя. И я знаю, что и ты меня любишь...
— Нет! Я не могу, Инос! — Он отступал шаг за шагом, а лицо его было маской отчаяния и ужаса. Врезавшись в маршала, Рэп даже не заметил Ити. — Нам нельзя!
— Почему?! — рассерженно крикнула Инос.
— Потому что... — тряс головой Рэп. — Потому что... Слова...
— Да какое мне дело до того, что ты колдун, тупица ты стоеросовая? — гневно топнула ногой Инос, тогда как в голосе ее дрожали слезы.
— Но... в этом-то все и дело! Я не колдун! Я... Я... О Боги! Нет! Нет! Нет!
Фавн развернулся на каблуках и, продолжая выкрикивать «нет», умчался в темноту... вслед за Азаком. Очень скоро шум его шагов затих в отдалении.
— Тетя! — со стоном повернулась Инос к Кэйд. — Что случилось? — допытывалась она. — Что не так?
— Я не знаю, дорогая! Не знаю! — вздыхала Кэйд, обнимая племянницу в бесплодной попытке утешить ее.
Но что-то и впрямь было не так. Сильно не так.
«Должно быть, дело тут не только в неприязни мастера Рэпа к свадьбам. Но в чем же?» — думала герцогиня.
2
Погода резко переменилась, будто приветствуя возвращение императора. Солнце посылало свои золотистые лучи в этот послеполуденный час на дворцовые парки в решительной попытке порадовать последние пожухлые розы, ставшие похоронным гимном ушедшему лету.
Я любила юношу, юношу, о-о...
Я любила юношу давно-о...
Отдала я злато-серебро, о-о,
Отдала я сердце ему свое,
Юноше, юноше, юноше, давно-о...
Через открытые окна музыкальной комнаты выплывали чарующие звуки. Инос пела, аккомпанируя себе на спинете. Ее легкие пальцы порхали по клавишам в сложных аккордах, арпеджио и пассажах, превращая мелодию простенькой песенки в изысканный набор вариаций.
Ах, Джалон, услышал бы ты!
Она оборвала мелодию на диссонансном аккорде и, развернувшись на трехногом вращающемся табурете, строгим взглядом окинула всех собравшихся. Люди толпились в дверях, но большая часть их торчала за окнами. Секретари, лакеи, легионеры — оказались они там, конечно, случайно... Возмущенная столь откровенной назойливостью, Инос захлопнула крышку инструмента и резко встала, сверкая гневным взором. Слушатели испуганно попятились, а затем ударились в паническое бегство.
С тех пор как она стала адептом, прошло только два дня, а ее уже тоска заедала. За что бы она ни бралась, все получалось как бы само собой. Верховая езда — никаких проблем, сколько угодно и на чем угодно. Рисовать она всегда очень любила, но теперь эскизы не радовали: несколькими штрихами она сразу же достигала сходства. Поэзия, рукоделие... результат превосходный. Когда-то с трудом дававшаяся стрельба из лука отныне потеряла прелесть преодоления! Бравый гвардеец и неутомимый танцор... Инос довела этого милого юношу до полного изнеможения, заставив протанцевать с ней ночь напролет.
Ни в чем больше не было ничего особенного. Абсолютно ни в чем!
Но, во имя всех Богов, где же Рэп?
Отыскав недавно сброшенные туфли и сунув в них ноги, Инос отправилась на поиски императора. Решительно поджав губы, она шла по лестницам и коридорам дворца.
Миновать анфиладу комнат оказалось невозможно даже для адепта: герольды, лакеи, камердинеры множились, вырастая словно из-под земли. Этот мощный бюрократический заслон надежно оберегал покой императора. Страх потерять голову за допущенный промах был мощным противоядием любому очарованию. Чтобы получить аудиенцию, требовалось иметь разрешение. И когда пятый или шестой бедолага, заикаясь, соглашался содействовать просительнице, первый начинал приходить в себя и слезно умолял Инос не лезть напролом.
Наконец она уступила их полным ужаса мольбам и опустилась в кресло — дожидаться вместе с прочими просителями, а таких было человек сорок, если не больше. Рядом, на жестком диване, покорно сидел тихий как мышь имп из Богами забытого городка в Северном Питмоте. Его заботила лишь одна-единственная проблема — водоснабжение родного города, до всего остального ему дела не было. Как Инос ни пытала импа, ей не удалось вытрясти из бюрократа ничего интересного. Ради блага родного города сей достойный муж готов был просидеть в бесплодном ожидании императорской аудиенции хоть целый месяц.
Инос жаждала найти возлюбленного. Кроме того, ей нужно было позаботиться о своем королевстве. Добираясь из Араккарана в Хаб, она натерпелась достаточно мытарств, чтобы теперь что-нибудь могло ее остановить.
К счастью, ее терпение не подверглось слишком долгому испытанию. Из двери во внутренние покои вышел старший герольд в камзоле, изукрашенном таким количеством золотого позумента, что это одеяние походило на кирасу и весило не менее сотни футов. Встав в дверном проеме, он провозгласил:
— Его императорское величество извещает, что сегодня никто более не будет допущен в его личный кабинет. Примите мои искренние сожаления, господа, и возвращайтесь, если желаете, завтра. С утра будут рассмотрены списки и названы получившие аудиенцию.
Никто из ожидавших не сдвинулся с места.
Герольд тоже не спешил уходить. Из-за спины он извлек грифельную доску и, надув губы, полюбовался на то, что было на ней написано; затем снова засунул ее за спину. Окинув взглядом собравшихся, он вновь начал провозглашать: