Страница:
— Нормально... Послушай, при чем тут Ли и его коллекция часов? Какое отношение...
— Они гномьего производства, не так ли? Хорошо, не все, но большинство из них. Твой муж ведет дела с гномами. Ведь гномы — непревзойденные мастера, их изделия лучшие в Пандемии.
— Ну и что же?
То, что тетя Оро перестала кричать, как нельзя лучше устраивало Шанди. Но голоса все еще беспокоили мальчика.
— Граница вдоль Черной реки вновь в огне. Возможно, война уже объявлена. А торговля с гномами в военное время равносильна предательству. Так что теперь я диктую условия. Слушай, твое высочество! Либо утром ты уезжаешь из Хаба, либо в полдень Сенат вынужден будет объявить имя виновного в государственной измене.
Теперь принц снова слышал бормотание, а потом, кажется, плач. Он вяло удивился: кто мог плакать? Смех матери успокоил мальчика.
— Прежде чем уедешь, я дам тебе некоторые документы. Ты их подпишешь. Больше часа на это не потребуется.
Опять голоса сменились неясным бормотанием. Затем и этот беспокойный звук замер до шепота... шелеста... тишины... Тихо и темно... Теперь спать... Спать...
Часть вторая
1
2
— Они гномьего производства, не так ли? Хорошо, не все, но большинство из них. Твой муж ведет дела с гномами. Ведь гномы — непревзойденные мастера, их изделия лучшие в Пандемии.
— Ну и что же?
То, что тетя Оро перестала кричать, как нельзя лучше устраивало Шанди. Но голоса все еще беспокоили мальчика.
— Граница вдоль Черной реки вновь в огне. Возможно, война уже объявлена. А торговля с гномами в военное время равносильна предательству. Так что теперь я диктую условия. Слушай, твое высочество! Либо утром ты уезжаешь из Хаба, либо в полдень Сенат вынужден будет объявить имя виновного в государственной измене.
Теперь принц снова слышал бормотание, а потом, кажется, плач. Он вяло удивился: кто мог плакать? Смех матери успокоил мальчика.
— Прежде чем уедешь, я дам тебе некоторые документы. Ты их подпишешь. Больше часа на это не потребуется.
Опять голоса сменились неясным бормотанием. Затем и этот беспокойный звук замер до шепота... шелеста... тишины... Тихо и темно... Теперь спать... Спать...
* * *
Не говори о тщетности борьбы
И о бессилье пред своим врагом;
Что труд и боль напрасны, ибо им
Не изменить вещей круговорот...
Клайф. Не говори о тщетности борьбы...
Часть вторая
В ТЬМЕ КРОМЕШНОЙ
1
Неясный шорох прервал ее молитву.
— Кто там? — Кэйд резко повернулась и чуть не потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она уцепилась за спинку кровати.
Снова с балкона донеслось слабое поскребывание, и в лунном свете мелькнула дрожащая тень.
Кэйд вдруг вспомнила шутку Инос насчет разбойников, но у нее в голове не укладывалось — вор во дворце Алакарна? А как же стражники на каждом углу?
— Герцогиня, где вы? Ваше сиятельство, прошу простить, если испугал вас.
Ее сердце, недавно трепыхавшееся, как пойманная в клетку птица, потихоньку начало успокаиваться. Только боль, засевшая в груди, напоминала о недавнем испуге.
— Доктор Сагорн? — прошептала ошеломленная Кэйдолан, хватая ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба.
— Да, это я, — послышался тихий, как шелест, голос. — Вот, правда, вход мне пришлось выбрать весьма своеобразный.
Это замечание напомнило герцогине, как высоко расположен ее балкон. Рубиновая брошь... Так, значит, вор. Как там его звали... Но Сагорн не дал ей как следует вспомнить.
— Еще раз прошу прощения за мой неприличный наряд, леди, — торопливо бормотал гость. — Вы позволите поискать — какую-нибудь одежду в шкафу? Я очень виноват, что разбудил вас так внезапно...
Деликатность доктора понравилась герцогине. Конечно, сидя на полу, она не спала, а молилась, но причин смущаться уже не было; предупредительность Сагорна избавила ее от необходимости объяснять, что она взывала к Богу.
— Как мило с вашей стороны, доктор, навестить меня. Пройдите, пожалуйста, в ту комнату, я присоединюсь буквально через минуту.
Поблагодарив, он прошмыгнул в соседнее помещение. Все еще оставаясь на полу, герцогиня подтащила поближе к себе шелковый халат и, окончательно успокоившись, поднялась с колен. Нашарив на кровати кружевной чепец, Кэйдолан быстро надела его и, полагая, что дала достаточно времени необыкновенному гостю принять достойный вид, двинулась вослед.
Сагорн устроился в кресле. Ночная тьма не позволяла различать отдельные детали, видны были лишь тощие бледные ноги. Подле кресла, на полу, тускло поблескивал меч в ножнах. Герцогиня опустилась в другое кресло, напротив.
— Полагаю, свет был бы нежелателен? — предупредительно поинтересовалась она.
— Даже вреден! Еще раз сожалею, что ворвался без предупреждения и нарушил ваш сон.
— Я не спала, — коротко заметила Кэйд. Она не собиралась вдаваться в подробности, рассказывая о кошмарных видениях. — Я взывала к Богу Любви.
После глубокомысленной паузы Сагорн спросил:
— Почему к нему?
— Потому что наверняка именно Он являлся к Инос. Удивительно, что никто не понял Его. Он же сказал: «Доверяй любви». Любви.
— Как это верно! — сочувственно вздохнул Сагорн. — А Инос не послушалась, так?
— Она все неправильно истолковала. Мы же считали вас мертвыми. Думали, что импы покончили с вами. Со всеми!
— Вы и фавна считали покойником?
— Да, — снова вздохнула Кэйд. — Не желаете ли чего-нибудь освежающего, доктор? На столике фрукты...
— В этом нет необходимости, — замахал он руками.
Правда, Кэйд различала лишь слабое движение бледного пятна — ночью герцогиня видела едва ли лучше слепой курицы.
— Так каким же образом вы спаслись из покоев Иносолан, доктор? Хотя меня больше интересует, как вы умудрились доставить мастера Рэпа из Краснегара сюда за столь короткое время?
Сагорн скупо хмыкнул, и герцогине послышались тоскливые нотки в его голосе.
— Не я перенес его, а он меня.
— Ах! — с облегчением вздохнула Кэйд. — Так он не просто провидец, он — колдун!
— Всего лишь адепт. Ему известны только два слова силы.
— Мне помнится, он знал одно, — хитрила Кэйдолан. — Ты сказал ему свое?
— Да, — после небольшой паузы подтвердил Сагорн. — Сказал.
— Как щедро с твоей стороны, — восхитилась герцогиня.
— В тот момент это показалось мне самым разумным, — объяснил гость, и Кэйд остро захотелось заглянуть ему в глаза.
С минуту в комнате царило молчание. Им многое нужно было узнать друг у друга.
— Судя по всему, вы с мастером Рэпом добрые друзья?
— Странникам в пути нельзя иначе. Я очень высоко ценю мастера Рэпа. Для фавна он... — Сагорн старался подыскать слово повежливее, — упорный. Да, упорный. Он стоек в бою и кристально честен. Я многим ему обязан.
Гость явно чего-то недоговаривал. Кэйдолан навострила уши, но продолжения не последовало.
— Так чему я обязана удовольствием этого визита, доктор? — Непонятная тревога, закравшись в сердце, заставила ее заговорить официальным тоном.
Сагорна это здорово рассмешило, он даже забыл об осторожности.
— Кэйд, вы чудо! Помните... — воскликнул он, но тут же оборвал себя: — Нет, сейчас не до воспоминаний.
— Да уж, — согласилась герцогиня, — Отыщи вас стража здесь, на женской половине, и у вас появится уйма времени, чтобы подробно описать историю всей жизни.
— Или ни минуты не останется, — буркнул Сагорн.
— Верно.
Тридцать лет минуло, нет, больше. Это было так давно — ее счастливый брак в Кинвэйле; юный брат, путешествующий со своим другом Сагорном... Хорошие времена, но они прошли и больше не вернутся. Сейчас ей нужнее разум, а не чувства. Впрочем, Сагорн, уже тогда зрелый мужчина, для Холиндарна был скорее наставником, чем другом, а для нее — уважаемым доктором. Так что менять тактику общения с гостем герцогиня не стала...
— Итак, ближе к делу, — воскликнул Сагорн, убедившись, что увлечь воспоминаниями пожилую леди он не сумел. — Парень, как я понимаю, теперь в тюрьме.
— Да. Ему крупно повезло, что он остался жив.
— Отлично! Значит, старость вызволит юность, — захихикал гость. — Соединив наши возможности, мы устроим мальчику побег прежде, чем у султана переменится настроение.
Бодренький тон посетителя насторожил Кэйд. С тех пор как зрение герцогини начало слабеть, она все больше полагалась на слух и ни разу не пожалела об этом. Вот и сейчас она ощутила острый приступ недоверия. На интуицию в подобного рода вещах она смело могла полагаться. Мужчины, в отличие от женщин, как правило, больше ориентируются на слова, а не на то, как эти слова произносятся.
— Ну, разумеется! — энергично согласилась она. — А как вы это представляете? Султан строжайшим образом приказал тюремщикам не спускать с него глаз.
— Охотно верю. Немало я на своем веку повидал дворцов, но эти хоромы больше похожи на военный лагерь, чем на резиденцию властителя. Простому смертному не сбежать отсюда, это верно, но...
— Итак? — осторожно поинтересовалась Кэйд.
— Похоже, Бог предупреждал Инос насчет конюха... Ведь не Андора же! И пожалуй, не султана.
— Мастер Рэп влюблен в мою племянницу? — искусно изобразила изумление герцогиня.
— Ха! — фыркнул Сагорн. — Несомненно. Стал бы он иначе так рваться к ней? На его пути стояли и колдуны, и Хранители, и драконы. Его не остановили ни тюрьмы, ни замки, ни джунгли, ни пиратские корабли. Он не испугался ни бури, ни кораблекрушения. И все это ради одного: быть рядом с Инос. Подозреваю, что, вернись они в Краснегар, он бы молча отправился на конюшню и по-прежнему служил бы конюхом до скончания дней своих.
Вновь в горле Кэйд возник комок, и она тщетно пыталась проглотить его. Ее опасения подтвердились.
«Конюх! К тому же фавн! Откуда же мне было знать? — терзалась герцогиня. — У Богов странные причуды».
— Вы правы. Мы должны сделать для него все возможное, — решительно заявила она. — У вас наверняка есть план. Объясните, пожалуйста.
— Если Инос ошиблась, в ее власти все исправить. Ее слово...
— Инос? — ахнула Кэйдолан. — Одно ее слово султану...
— Нет! Мне! — резко оборвал принцессу Сагорн. — Одно ее слово мне!
— О-о-о! — поняла Кэйдолан, и ее подозрения, получив пищу, разрослись, как грозовая туча душным летним днем. Близкий рассвет интенсивно рассеивал ночной сумрак. Теперь она могла видеть глаза собеседника. — Вы хотите получить ее слово силы, доктор?
— Именно. Султан позаботился надежно заточить адепта. Парню не позволено говорить, с него не спускают глаз, и так далее. Властитель не учел лишь одного — другой адепт может помочь сбежать пленнику. Я уверен, что мой план сработает. Мы — то есть я и мои компаньоны — владеем на настоящий момент одним словом силы. К тому же, поделившись им с мастером Рэпом, мы несколько ослабили себя. Разумеется, мы нисколько не сожалеем о содеянном и ни в чем не раскаиваемся. Честно говоря, мы не ощутили особого ущерба. Вероятно, наше слово известно многим. Одним больше, одним меньше — не суть важно. Но без второго слова ввязываться в дело — неоправданный риск.
Кэйдолан не спешила заговорить. Она надеялась услышать еще хоть что-нибудь, прежде чем раскрывать собственные карты:
— Вы ведь понимаете: умри он в темнице, и то, что мы отдали, вернется к нам, — жестко отчеканил Сагорн, демонстрируя свое бескорыстие.
— Так вы рассчитывали встретиться с Инос...
— Не я, Джалон, — нетерпеливо перебил герцогиню доктор. — Он исключительно талантливый мим и очень опытен в исполнении женских ролей. Заркианский костюм для наших целей просто бесценен. Пригласите племянницу в свои покои — будто бы насладиться пением артистки. Ничего нет зазорного в том, чтобы женщине послушать женщину. Султану и в голову не придет возражать. — Не дождавшись ответа, старик разозлился и раздраженно добавил: — Надеюсь, для вас не составит труда обеспечить нам возможность поговорить о деле без свидетелей?
Кэйд глубоко вздохнула и задумчиво произнесла:
— Делиться словами силы — рискованный шаг. Не вы ли вдалбливали нам это? Вы, уважаемый доктор, кристально честны, но как насчет ваших партнеров? Если Иносолан передаст вам слово, оно достанется всей вашей компании. А где гарантии их честности? Кто поручится, что с Инос не случится того же, что с той... из Фал Дорнина?
— Охрана здесь превосходная. — Вздох, сопровождавший этот полуответ, не понравился герцогине. — К тому же, — настаивал Сагорн, — иного способа вызволить парня нет.
Первый порыв утреннего ветерка колыхнул занавесь окна. И Кэйдолан решилась:
— Ничего не получится. Во дворце нет ни султана, ни султанши.
Сагорн зашипел с досады.
— И когда они вернутся? — поинтересовался он.
— Не раньше чем через две недели, — сказала Кэйд, тщательно подбирая слова. Она предпочитала осторожность.
Старик молча тер щеки. Небо розовело за сводчатыми окнами. Рассвет в здешних местах наступал быстро.
— Будет слишком поздно, доктор?
— Да, — буркнул Сагорн.
Его тон не понравился Кэйдолан.
— Вы рассказали не все, — поняла герцогиня. — В каком, состоянии Рэп?
Долговязая фигура в кресле завозилась.
— В плохом. В очень плохом, — признался Сагорн.
Кэйдолан задумалась. Может быть, действительно стоит дать ему слово, силы? Но обострившееся чувство опасности предостерегло ее от этого. Не мешало бы понять, почему старик сразу же не рассказал всей правды? Ведь тогда его настойчивость была бы более оправданна.
— Мне кажется, Инос стоит обойтись без посредников и самой передать свое слово мастеру Рэпу, — рассуждала Кэйд. — Мага не удержишь в плену. Я сужу по словам принца Кара. К тому же такое поведение больше соответствует велениям Бога. Разве я не права, доктор?
— Как сказать, — хмыкнул Сагорн. — Неужели султанша сможет спуститься в темницы тайком, без ведома султана? А вы думаете, он ее пустит туда?
Но Кэйд уже разрешила свои сомнения. Она молилась, когда на ее балкон спрыгнул человек, значит, ее мольба была услышана:
— Доктор, смогли бы вы пробраться в это подземелье?
— Я?
— Вы или ваши... компаньоны.
— Почему вы спрашиваете? — насторожился старик. Он подался вперед, а глаза на затененном лице сверкали, словно угли в жаровне.
Зная, что имеет дело с отменным ловкачом и может проиграть, Кэйдолан все же не отступала:
— Я хочу передать послание.
— Но это смертельный риск для всех пятерых. Сообщение должно быть сверхважным.
— Таковым оно и является. Вы доставите меня к Рэпу, и сейчас же. — Кэйд искренне удивилась, как уверенно она приказывает. — Лучше нам поспешить. День на носу вы же видите!
Сагорн даже не шелохнулся. Вцепившись в подлокотники рресла, он пригнулся, словно готовый к прыжку леопард.
Секунды растягивались в часы. Наконец старик заговорил:
— А я-то никак не мог взять в толк, как это так: бывший Хранитель, могущественный колдун — и только три слова!
Кэйдолан растерялась, понимая, что поймана с поличным.
— Доктор! — беспомощно бормотала она. — Нам нужно спешить, если...
Но Сагорн гнул свое:
— Иниссо оделил словом силы каждого из своих трех сыновей, не так ли?
— Такова легенда, — попыталась отмахнуться герцогиня.
— Слова силы имеются у Иносолан, Калкора и Анджилки. А еще есть четвертое, передаваемое по женской линии. Ведь так?
Кэйдолан начала быстро подниматься с кресла, но последняя фраза вновь пригвоздила ее к подушкам. Женщину охватило чувство безнадежности.
— Говори, — яростно потребовал он.
— Да, — будто прыгая в омут, призналась она. — Слово для королев, а не для королей. Наша мать умерла раньше, чем Холиндарн успел жениться, поэтому она передала свое слово мне. Но из поколения в поколение оно принадлежало Краснегару, и полагаю, не будь меня, нашлась бы какая-нибудь другая родственница. Когда Холиндарн женился на Иванаир, я, разумеется, передала ей слово.
— «Разумеется», говорите? Не многие бы это сделали!
Теперь, когда тайное стало явным, Кэйдолан срочно понадобилось спасать собственную голову, которую она своими же руками уложила на плаху.
— Вряд ли это слово было особенно мощным, доктор, — как можно более спокойным тоном произнесла Кэйд. — Иванаир до самой смерти оставалась приятной маленькой девчушкой. Да и я не творю чудес. И никогда не творила. Я прожила жизнь бесполезной, никчемной аристократки.
— И самой замечательной компаньонки и наставницы юных леди Империи! — воскликнул Сагорн, стукнув кулаком по подлокотнику кресла так, что только пыль взвилась, окутав доктора и кресло густым облаком. — Я должен был догадаться! Вот оно, недостающее четвертое слово!
— Пожалуй... А я еще удивлялась, почему я знаю о кончине Иванаир? В день ее смерти я ощутила нечто странное.
— Еще бы не ощутили, когда ваша мощь возросла! — Сейчас перед Кэйдолан сидел восторженный ученый, раскрывший давно мучившую его тайну. — Элкарас в Туме засек не Инос, а тебя. Тебя за работой! Ты опекала ту, что была дорога тебе, ведь ей грозила опасность.
— Боже мой! — воскликнула Кэйдолан, лишь теперь осознав, что, заботясь о племяннице, сама же ее и выдала. — А вы как узнали о наших странствиях?
— Пропавшее четвертое слово. Это надо же!
Сагорн словно не слышал вопроса Кэйдолан. И говорил он как-то... злорадно. Это придало ей силы, и герцогиня поднялась на ноги.
— Уже не пропавшее. Я поделюсь им с мастером Рэпом.
Но Сагорн продолжал сидеть, развалившись, в кресле.
— Как смешно, — хмыкнул он. — Когда импы ломились в дверь и мы с Иносолан спорили, стоит или не стоит делиться с парнем нашими словами силы, чтобы сделать его магом, вы — обладательница четвертого слова, были рядом и могли бы превратить его в колдуна! Скажите, сделали бы вы это, пожелай он того? — лукаво поинтересовался доктор.
— Возможно, если бы я сочла, что это принесет пользу Краснегару. Но у меня не спрашивали! — Действительно, тогда ей решать не требовалось. — Все же я остаюсь при своем мнении. Известное мне слово силы не столь уж мощное, чтобы облагодетельствовать кого-либо... Но кто знает? Давайте проверим. Пошли в темницу.
Сагорн сверлил ее взглядом. На нем было нечто длинное без рукавов. Голые костлявые руки торчали, как две коряги.
— Кэйдолан, вы либо очень храбры, либо очень глупы. Вы требуете невозможного.
— Что случилось, добрейший доктор? Где ваша искренняя, бескорыстная преданность мастеру Рэпу?
— Передайте мне слово — и клянусь, я вытащу парня из каземата, — уговаривал Сагорн.
— Не будет этого. Я скажу его либо конюху, либо никому, — твердо заявила Кэйд.
— Да почему, во имя Богов?! — взвыл старик.
— Да потому, что я знаю: вы посланы мне в ответ на мои молитвы. — Внезапно в ее душе вспыхнул истинно королевский гнев. Так сильно злилась она, пожалуй, не более трех раз за всю свою жизнь. — Итак, либо вы помогаете мне, либо я зову стражу и сдаю вас. Выбирайте! — рявкнула Кэйдолан.
— Вы окончательно спятили, Кэйд! — ахнул Сагорн, порядком струхнув.
— Думайте что хотите, но я не отступлюсь, — непреклонным тоном заявила герцогиня.
— Опомнитесь, одному мне не справиться! Придется вызвать Андора, но ведь и он не всемогущ, значит, потребуется помощь Дарада. Я не могу даже представить, что они способны выкинуть, узнав все, что известно мне, — увещевал разбушевавшуюся женщину Сагорн.
— Пожалуй, нас всех ждет очень интересная прогулка, — не сдавалась Кэйд. — В углу шкаф. Поройтесь в нем. Кажется, я там видела какое-то мужское тряпье. Я выйду на пару минут, мне ведь тоже нужно переодеться.
Она шла обратно в свою спальню не чуя под собой ног, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди.
— Кто там? — Кэйд резко повернулась и чуть не потеряла равновесие. Чтобы не упасть, она уцепилась за спинку кровати.
Снова с балкона донеслось слабое поскребывание, и в лунном свете мелькнула дрожащая тень.
Кэйд вдруг вспомнила шутку Инос насчет разбойников, но у нее в голове не укладывалось — вор во дворце Алакарна? А как же стражники на каждом углу?
— Герцогиня, где вы? Ваше сиятельство, прошу простить, если испугал вас.
Ее сердце, недавно трепыхавшееся, как пойманная в клетку птица, потихоньку начало успокаиваться. Только боль, засевшая в груди, напоминала о недавнем испуге.
— Доктор Сагорн? — прошептала ошеломленная Кэйдолан, хватая ртом воздух, словно выброшенная на сушу рыба.
— Да, это я, — послышался тихий, как шелест, голос. — Вот, правда, вход мне пришлось выбрать весьма своеобразный.
Это замечание напомнило герцогине, как высоко расположен ее балкон. Рубиновая брошь... Так, значит, вор. Как там его звали... Но Сагорн не дал ей как следует вспомнить.
— Еще раз прошу прощения за мой неприличный наряд, леди, — торопливо бормотал гость. — Вы позволите поискать — какую-нибудь одежду в шкафу? Я очень виноват, что разбудил вас так внезапно...
Деликатность доктора понравилась герцогине. Конечно, сидя на полу, она не спала, а молилась, но причин смущаться уже не было; предупредительность Сагорна избавила ее от необходимости объяснять, что она взывала к Богу.
— Как мило с вашей стороны, доктор, навестить меня. Пройдите, пожалуйста, в ту комнату, я присоединюсь буквально через минуту.
Поблагодарив, он прошмыгнул в соседнее помещение. Все еще оставаясь на полу, герцогиня подтащила поближе к себе шелковый халат и, окончательно успокоившись, поднялась с колен. Нашарив на кровати кружевной чепец, Кэйдолан быстро надела его и, полагая, что дала достаточно времени необыкновенному гостю принять достойный вид, двинулась вослед.
Сагорн устроился в кресле. Ночная тьма не позволяла различать отдельные детали, видны были лишь тощие бледные ноги. Подле кресла, на полу, тускло поблескивал меч в ножнах. Герцогиня опустилась в другое кресло, напротив.
— Полагаю, свет был бы нежелателен? — предупредительно поинтересовалась она.
— Даже вреден! Еще раз сожалею, что ворвался без предупреждения и нарушил ваш сон.
— Я не спала, — коротко заметила Кэйд. Она не собиралась вдаваться в подробности, рассказывая о кошмарных видениях. — Я взывала к Богу Любви.
После глубокомысленной паузы Сагорн спросил:
— Почему к нему?
— Потому что наверняка именно Он являлся к Инос. Удивительно, что никто не понял Его. Он же сказал: «Доверяй любви». Любви.
— Как это верно! — сочувственно вздохнул Сагорн. — А Инос не послушалась, так?
— Она все неправильно истолковала. Мы же считали вас мертвыми. Думали, что импы покончили с вами. Со всеми!
— Вы и фавна считали покойником?
— Да, — снова вздохнула Кэйд. — Не желаете ли чего-нибудь освежающего, доктор? На столике фрукты...
— В этом нет необходимости, — замахал он руками.
Правда, Кэйд различала лишь слабое движение бледного пятна — ночью герцогиня видела едва ли лучше слепой курицы.
— Так каким же образом вы спаслись из покоев Иносолан, доктор? Хотя меня больше интересует, как вы умудрились доставить мастера Рэпа из Краснегара сюда за столь короткое время?
Сагорн скупо хмыкнул, и герцогине послышались тоскливые нотки в его голосе.
— Не я перенес его, а он меня.
— Ах! — с облегчением вздохнула Кэйд. — Так он не просто провидец, он — колдун!
— Всего лишь адепт. Ему известны только два слова силы.
— Мне помнится, он знал одно, — хитрила Кэйдолан. — Ты сказал ему свое?
— Да, — после небольшой паузы подтвердил Сагорн. — Сказал.
— Как щедро с твоей стороны, — восхитилась герцогиня.
— В тот момент это показалось мне самым разумным, — объяснил гость, и Кэйд остро захотелось заглянуть ему в глаза.
С минуту в комнате царило молчание. Им многое нужно было узнать друг у друга.
— Судя по всему, вы с мастером Рэпом добрые друзья?
— Странникам в пути нельзя иначе. Я очень высоко ценю мастера Рэпа. Для фавна он... — Сагорн старался подыскать слово повежливее, — упорный. Да, упорный. Он стоек в бою и кристально честен. Я многим ему обязан.
Гость явно чего-то недоговаривал. Кэйдолан навострила уши, но продолжения не последовало.
— Так чему я обязана удовольствием этого визита, доктор? — Непонятная тревога, закравшись в сердце, заставила ее заговорить официальным тоном.
Сагорна это здорово рассмешило, он даже забыл об осторожности.
— Кэйд, вы чудо! Помните... — воскликнул он, но тут же оборвал себя: — Нет, сейчас не до воспоминаний.
— Да уж, — согласилась герцогиня, — Отыщи вас стража здесь, на женской половине, и у вас появится уйма времени, чтобы подробно описать историю всей жизни.
— Или ни минуты не останется, — буркнул Сагорн.
— Верно.
Тридцать лет минуло, нет, больше. Это было так давно — ее счастливый брак в Кинвэйле; юный брат, путешествующий со своим другом Сагорном... Хорошие времена, но они прошли и больше не вернутся. Сейчас ей нужнее разум, а не чувства. Впрочем, Сагорн, уже тогда зрелый мужчина, для Холиндарна был скорее наставником, чем другом, а для нее — уважаемым доктором. Так что менять тактику общения с гостем герцогиня не стала...
— Итак, ближе к делу, — воскликнул Сагорн, убедившись, что увлечь воспоминаниями пожилую леди он не сумел. — Парень, как я понимаю, теперь в тюрьме.
— Да. Ему крупно повезло, что он остался жив.
— Отлично! Значит, старость вызволит юность, — захихикал гость. — Соединив наши возможности, мы устроим мальчику побег прежде, чем у султана переменится настроение.
Бодренький тон посетителя насторожил Кэйд. С тех пор как зрение герцогини начало слабеть, она все больше полагалась на слух и ни разу не пожалела об этом. Вот и сейчас она ощутила острый приступ недоверия. На интуицию в подобного рода вещах она смело могла полагаться. Мужчины, в отличие от женщин, как правило, больше ориентируются на слова, а не на то, как эти слова произносятся.
— Ну, разумеется! — энергично согласилась она. — А как вы это представляете? Султан строжайшим образом приказал тюремщикам не спускать с него глаз.
— Охотно верю. Немало я на своем веку повидал дворцов, но эти хоромы больше похожи на военный лагерь, чем на резиденцию властителя. Простому смертному не сбежать отсюда, это верно, но...
— Итак? — осторожно поинтересовалась Кэйд.
— Похоже, Бог предупреждал Инос насчет конюха... Ведь не Андора же! И пожалуй, не султана.
— Мастер Рэп влюблен в мою племянницу? — искусно изобразила изумление герцогиня.
— Ха! — фыркнул Сагорн. — Несомненно. Стал бы он иначе так рваться к ней? На его пути стояли и колдуны, и Хранители, и драконы. Его не остановили ни тюрьмы, ни замки, ни джунгли, ни пиратские корабли. Он не испугался ни бури, ни кораблекрушения. И все это ради одного: быть рядом с Инос. Подозреваю, что, вернись они в Краснегар, он бы молча отправился на конюшню и по-прежнему служил бы конюхом до скончания дней своих.
Вновь в горле Кэйд возник комок, и она тщетно пыталась проглотить его. Ее опасения подтвердились.
«Конюх! К тому же фавн! Откуда же мне было знать? — терзалась герцогиня. — У Богов странные причуды».
— Вы правы. Мы должны сделать для него все возможное, — решительно заявила она. — У вас наверняка есть план. Объясните, пожалуйста.
— Если Инос ошиблась, в ее власти все исправить. Ее слово...
— Инос? — ахнула Кэйдолан. — Одно ее слово султану...
— Нет! Мне! — резко оборвал принцессу Сагорн. — Одно ее слово мне!
— О-о-о! — поняла Кэйдолан, и ее подозрения, получив пищу, разрослись, как грозовая туча душным летним днем. Близкий рассвет интенсивно рассеивал ночной сумрак. Теперь она могла видеть глаза собеседника. — Вы хотите получить ее слово силы, доктор?
— Именно. Султан позаботился надежно заточить адепта. Парню не позволено говорить, с него не спускают глаз, и так далее. Властитель не учел лишь одного — другой адепт может помочь сбежать пленнику. Я уверен, что мой план сработает. Мы — то есть я и мои компаньоны — владеем на настоящий момент одним словом силы. К тому же, поделившись им с мастером Рэпом, мы несколько ослабили себя. Разумеется, мы нисколько не сожалеем о содеянном и ни в чем не раскаиваемся. Честно говоря, мы не ощутили особого ущерба. Вероятно, наше слово известно многим. Одним больше, одним меньше — не суть важно. Но без второго слова ввязываться в дело — неоправданный риск.
Кэйдолан не спешила заговорить. Она надеялась услышать еще хоть что-нибудь, прежде чем раскрывать собственные карты:
— Вы ведь понимаете: умри он в темнице, и то, что мы отдали, вернется к нам, — жестко отчеканил Сагорн, демонстрируя свое бескорыстие.
— Так вы рассчитывали встретиться с Инос...
— Не я, Джалон, — нетерпеливо перебил герцогиню доктор. — Он исключительно талантливый мим и очень опытен в исполнении женских ролей. Заркианский костюм для наших целей просто бесценен. Пригласите племянницу в свои покои — будто бы насладиться пением артистки. Ничего нет зазорного в том, чтобы женщине послушать женщину. Султану и в голову не придет возражать. — Не дождавшись ответа, старик разозлился и раздраженно добавил: — Надеюсь, для вас не составит труда обеспечить нам возможность поговорить о деле без свидетелей?
Кэйд глубоко вздохнула и задумчиво произнесла:
— Делиться словами силы — рискованный шаг. Не вы ли вдалбливали нам это? Вы, уважаемый доктор, кристально честны, но как насчет ваших партнеров? Если Иносолан передаст вам слово, оно достанется всей вашей компании. А где гарантии их честности? Кто поручится, что с Инос не случится того же, что с той... из Фал Дорнина?
— Охрана здесь превосходная. — Вздох, сопровождавший этот полуответ, не понравился герцогине. — К тому же, — настаивал Сагорн, — иного способа вызволить парня нет.
Первый порыв утреннего ветерка колыхнул занавесь окна. И Кэйдолан решилась:
— Ничего не получится. Во дворце нет ни султана, ни султанши.
Сагорн зашипел с досады.
— И когда они вернутся? — поинтересовался он.
— Не раньше чем через две недели, — сказала Кэйд, тщательно подбирая слова. Она предпочитала осторожность.
Старик молча тер щеки. Небо розовело за сводчатыми окнами. Рассвет в здешних местах наступал быстро.
— Будет слишком поздно, доктор?
— Да, — буркнул Сагорн.
Его тон не понравился Кэйдолан.
— Вы рассказали не все, — поняла герцогиня. — В каком, состоянии Рэп?
Долговязая фигура в кресле завозилась.
— В плохом. В очень плохом, — признался Сагорн.
Кэйдолан задумалась. Может быть, действительно стоит дать ему слово, силы? Но обострившееся чувство опасности предостерегло ее от этого. Не мешало бы понять, почему старик сразу же не рассказал всей правды? Ведь тогда его настойчивость была бы более оправданна.
— Мне кажется, Инос стоит обойтись без посредников и самой передать свое слово мастеру Рэпу, — рассуждала Кэйд. — Мага не удержишь в плену. Я сужу по словам принца Кара. К тому же такое поведение больше соответствует велениям Бога. Разве я не права, доктор?
— Как сказать, — хмыкнул Сагорн. — Неужели султанша сможет спуститься в темницы тайком, без ведома султана? А вы думаете, он ее пустит туда?
Но Кэйд уже разрешила свои сомнения. Она молилась, когда на ее балкон спрыгнул человек, значит, ее мольба была услышана:
— Доктор, смогли бы вы пробраться в это подземелье?
— Я?
— Вы или ваши... компаньоны.
— Почему вы спрашиваете? — насторожился старик. Он подался вперед, а глаза на затененном лице сверкали, словно угли в жаровне.
Зная, что имеет дело с отменным ловкачом и может проиграть, Кэйдолан все же не отступала:
— Я хочу передать послание.
— Но это смертельный риск для всех пятерых. Сообщение должно быть сверхважным.
— Таковым оно и является. Вы доставите меня к Рэпу, и сейчас же. — Кэйд искренне удивилась, как уверенно она приказывает. — Лучше нам поспешить. День на носу вы же видите!
Сагорн даже не шелохнулся. Вцепившись в подлокотники рресла, он пригнулся, словно готовый к прыжку леопард.
Секунды растягивались в часы. Наконец старик заговорил:
— А я-то никак не мог взять в толк, как это так: бывший Хранитель, могущественный колдун — и только три слова!
Кэйдолан растерялась, понимая, что поймана с поличным.
— Доктор! — беспомощно бормотала она. — Нам нужно спешить, если...
Но Сагорн гнул свое:
— Иниссо оделил словом силы каждого из своих трех сыновей, не так ли?
— Такова легенда, — попыталась отмахнуться герцогиня.
— Слова силы имеются у Иносолан, Калкора и Анджилки. А еще есть четвертое, передаваемое по женской линии. Ведь так?
Кэйдолан начала быстро подниматься с кресла, но последняя фраза вновь пригвоздила ее к подушкам. Женщину охватило чувство безнадежности.
— Говори, — яростно потребовал он.
— Да, — будто прыгая в омут, призналась она. — Слово для королев, а не для королей. Наша мать умерла раньше, чем Холиндарн успел жениться, поэтому она передала свое слово мне. Но из поколения в поколение оно принадлежало Краснегару, и полагаю, не будь меня, нашлась бы какая-нибудь другая родственница. Когда Холиндарн женился на Иванаир, я, разумеется, передала ей слово.
— «Разумеется», говорите? Не многие бы это сделали!
Теперь, когда тайное стало явным, Кэйдолан срочно понадобилось спасать собственную голову, которую она своими же руками уложила на плаху.
— Вряд ли это слово было особенно мощным, доктор, — как можно более спокойным тоном произнесла Кэйд. — Иванаир до самой смерти оставалась приятной маленькой девчушкой. Да и я не творю чудес. И никогда не творила. Я прожила жизнь бесполезной, никчемной аристократки.
— И самой замечательной компаньонки и наставницы юных леди Империи! — воскликнул Сагорн, стукнув кулаком по подлокотнику кресла так, что только пыль взвилась, окутав доктора и кресло густым облаком. — Я должен был догадаться! Вот оно, недостающее четвертое слово!
— Пожалуй... А я еще удивлялась, почему я знаю о кончине Иванаир? В день ее смерти я ощутила нечто странное.
— Еще бы не ощутили, когда ваша мощь возросла! — Сейчас перед Кэйдолан сидел восторженный ученый, раскрывший давно мучившую его тайну. — Элкарас в Туме засек не Инос, а тебя. Тебя за работой! Ты опекала ту, что была дорога тебе, ведь ей грозила опасность.
— Боже мой! — воскликнула Кэйдолан, лишь теперь осознав, что, заботясь о племяннице, сама же ее и выдала. — А вы как узнали о наших странствиях?
— Пропавшее четвертое слово. Это надо же!
Сагорн словно не слышал вопроса Кэйдолан. И говорил он как-то... злорадно. Это придало ей силы, и герцогиня поднялась на ноги.
— Уже не пропавшее. Я поделюсь им с мастером Рэпом.
Но Сагорн продолжал сидеть, развалившись, в кресле.
— Как смешно, — хмыкнул он. — Когда импы ломились в дверь и мы с Иносолан спорили, стоит или не стоит делиться с парнем нашими словами силы, чтобы сделать его магом, вы — обладательница четвертого слова, были рядом и могли бы превратить его в колдуна! Скажите, сделали бы вы это, пожелай он того? — лукаво поинтересовался доктор.
— Возможно, если бы я сочла, что это принесет пользу Краснегару. Но у меня не спрашивали! — Действительно, тогда ей решать не требовалось. — Все же я остаюсь при своем мнении. Известное мне слово силы не столь уж мощное, чтобы облагодетельствовать кого-либо... Но кто знает? Давайте проверим. Пошли в темницу.
Сагорн сверлил ее взглядом. На нем было нечто длинное без рукавов. Голые костлявые руки торчали, как две коряги.
— Кэйдолан, вы либо очень храбры, либо очень глупы. Вы требуете невозможного.
— Что случилось, добрейший доктор? Где ваша искренняя, бескорыстная преданность мастеру Рэпу?
— Передайте мне слово — и клянусь, я вытащу парня из каземата, — уговаривал Сагорн.
— Не будет этого. Я скажу его либо конюху, либо никому, — твердо заявила Кэйд.
— Да почему, во имя Богов?! — взвыл старик.
— Да потому, что я знаю: вы посланы мне в ответ на мои молитвы. — Внезапно в ее душе вспыхнул истинно королевский гнев. Так сильно злилась она, пожалуй, не более трех раз за всю свою жизнь. — Итак, либо вы помогаете мне, либо я зову стражу и сдаю вас. Выбирайте! — рявкнула Кэйдолан.
— Вы окончательно спятили, Кэйд! — ахнул Сагорн, порядком струхнув.
— Думайте что хотите, но я не отступлюсь, — непреклонным тоном заявила герцогиня.
— Опомнитесь, одному мне не справиться! Придется вызвать Андора, но ведь и он не всемогущ, значит, потребуется помощь Дарада. Я не могу даже представить, что они способны выкинуть, узнав все, что известно мне, — увещевал разбушевавшуюся женщину Сагорн.
— Пожалуй, нас всех ждет очень интересная прогулка, — не сдавалась Кэйд. — В углу шкаф. Поройтесь в нем. Кажется, я там видела какое-то мужское тряпье. Я выйду на пару минут, мне ведь тоже нужно переодеться.
Она шла обратно в свою спальню не чуя под собой ног, а сердце так и норовило выпрыгнуть из груди.
2
Вряд ли Кэйд за последние пятьдесят лет хоть однажды одевалась быстрее, чем в это утро. Но пока работали руки, мозг сверлила мысль о Дараде. Предупреждение Сагорна не шло у нее из головы. Андора Кэйд не опасалась. Конечно, он всеми силами попытается вырвать у нее тайну, но от его магии у нее есть защита — своя собственная магия. К тому же герцогиня считала, что сумеет противостоять назойливости, Андора.
Она прекрасно помнила, как год назад в Кинвэйле выиграла поединок с Андором. А уж как он старался! Но она не сдала позиций.
Иное дело — Дарад! Ведь когда этот громила, этот дикарь попытался утащить Инос, не кто иная, как Кэйд, обварила его кипятком. А унижения, обрушившиеся на него потом, — прямое следствие ее поступка. Кэйд не верилось, что кровожадному джотунну свойственно прощать обиды. Значит, если Сагорну понадобится вызвать Дарада, то она — труп? Но Кэйд превозмогла колебания.
— Я готова, доктор, — сообщила герцогиня.
— Клянусь Богами, бинты наматывать много легче, чем закручивать этот тюрбан, — ворчал Сагорн. — Нам нужны инструменты.
— О чем вы? — не поняла Кэйдолан.
— Ножницы, сойдут и маленькие; булавочки, можно и шляпные.
— Шляпы в Зарке? Доктор, опомнитесь!
Однако герцогиня пошла перетряхивать свои вещи в поисках колющих или режущих предметов. Кроме того, на подносе с фруктами она отыскала нож. Кэйд так увлеклась поисками, что, когда Сагорн вошел в комнату, она даже подпрыгнула от неожиданности — а может быть, от его вида. Первые лучи света еще не позволяли с уверенностью определить, какого цвета тряпки нацепил на себя старик, но выглядел он почти как знатный заркианец. Особенно хорош был плащ, спадающий мягкими складками; скорее всего, он был зеленого цвета, но пока казался просто темным. Тюрбан, накрученный. неумелыми руками, наверняка бы вызвал подозрения, а неуместная любознательность повлекла бы за собой гораздо более внешне неуклюжего джинна. К тому же ряженого окутывал сильнейший запах гнили, что само по себе не могло не настораживать.
— Примите мои поздравления, — присела в шутливом реверансе Кэйд. — Костюм — хоть куда.
— Лучше не придумаешь, — захихикал Сагорн. — Если слова силы обеспечивают удачу, тогда эти заплесневелые тряпки — добрый знак. Раз они держатся, нам везет.
Склонившись над столиком, куда Кэйдолан насыпала «инструменты», он стал исследовать содержимое жалкой кучки. Забраковав рожок для сапог и пряжку для пояса, старик взял ножик для фруктов, несколько булавок и крючок для застегивания пуговиц на башмаках.
— Вперед, ваше сиятельство. И да пребудет с парой старых дураков Бог Любви, — высокопарно пожелал доктор.
Кэйд мимоходом отметила про себя дурной вкус изречения и поняла, что доктор трусит. Герцогиня осторожно приоткрыла дверь и вышла в коридор, Сагорн — следом. Они двигались вдоль стены очень тихо, почти на цыпочках. По правде говоря, герцогиня дрожала от страха. Но она уговаривала себя, что старается исключительно ради племянницы, которая безусловно заслуживает хоть небольшой толики везения, а значит, задуманное предприятие просто обязательно увенчается успехом.
«Три слова силы — маг. Маг способен исцелять и раны, и болезни, и конечно же ожоги. Только бы мое слово оказалось достаточно мощным!» — молилась про себя Кэйд.
Какими бы слова силы ни возникли изначально — когда бы и где бы это ни произошло, — теперь, разделенные между многими владельцами, они наверняка значительно ослабели. Возможно, они также изнашиваются с течением времени. Слову Иниссо много веков. А если его мощь практически иссякла? Кэйд оставалось лишь надеяться, что ее опасения не оправдаются.
В длинных коридорах стоял прогорклый запах пыли и прокаленного на солнце камня, не успевшего остыть за короткую южную ночь. Громоздкие статуи четырнадцатой династии нескончаемой вереницей выстроились вдоль стен — слишком ценные, чтобы отправиться на свалку, и слишком безобразные, чтобы кому-нибудь понадобиться.
Заговорщики благополучно миновали дверь в комнату, где спали четыре служанки. Впереди маячила наружная дверь, под которой тонкой ниточкой просачивался свет. После свадьбы Иносолан этой границы Кэйд еще не переступала..
Сагорн подошел к двери и легонько подергал ее. Затем он повернулся к герцогине и прошептал ей в самое ухо:
— Замок здесь или засов?
— Скорее, замок, — выдохнула она.
— Стража снаружи есть?
— Естественно!
На мгновение Кэйд показалось, что первое же препятствие заставит старика сдаться и повернуть назад, но он просто кивнул. В своем темном плаще Сагорн почти сливался с фоном стены, потому что маленькое оконце над дверью практически не пропускало свет. Нигде поблизости не было и намека на свечи, но почему-то сильно пахло пчелиным воском.
— Замки — забота Тинала. Держи меч, ему он ни к чему, — говорил Сагорн, извлекая ножны с клинком и передавая оружие Кэйд.
Герцогиня с опаской сжала оружие и стала ждать. Момента, когда вместо старика возникла фигура юного импа, Кэйд не углядела. Доктор словно сжался наполовину, став моложе на три четверти века. Кэйдолан вспомнила, что однажды уже видела этого парнишку в тайной комнате Иниссо. Как и тогда, на мальчишке была одежда с чужого плеча. Вскинув руку, Тинал ловко поправил тяжелый тюрбан, который во время трансформации съехал ему на бровь. С минуту темные блестящие глаза внимательно изучали Кэйдолан, будто искали в ней следы магии. Уверенно сунув руку в карман, он извлек нож для фруктов. Гладкое железо скупо блеснуло.
— Герцогиня, — прозвучал его голос, тихий, как шелест листвы, — какой мне прок помогать тебе отдавать слово, когда здесь есть более нуждающиеся в нем?
У Кэйд голова пошла кругом. Ведь теперь Сагорн знал ее тайну, а то, что известно одному, — знают все пятеро, включая маленького бандита. Она сжимала меч, но не строила иллюзий о том, чтобы осилить воришку, захоти тот отобрать оружие. Он был много моложе ее, гораздо сильнее физически и уж конечно более ловок в драке. Даже с таким малюсеньким ножичком против тяжелого меча он одолеет ее.
«Да, — призналась себе герцогиня, — к этому я не готова».
— Ну? — все тем же тихим, шелестящим шепотом спросил вор. — Какая выгода для меня в том, что я рискую для тебя, жизнью?
«Ему нужна плата? — изумилась Кэйд. — Этот вор сумеет обокрасть любую сокровищницу, захоти он только!»
— Не для меня, — пересохшими губами пролепетала Кэйдолан. — Для Иносолан.
— Плевать мне на Иносолан! — фыркнул воришка. — Разве она бы рискнула ради меня, тем более жизнью? — Против этого Кэйд нечего было возразить. Довольный ее замешательством, парень осклабился.
Она прекрасно помнила, как год назад в Кинвэйле выиграла поединок с Андором. А уж как он старался! Но она не сдала позиций.
Иное дело — Дарад! Ведь когда этот громила, этот дикарь попытался утащить Инос, не кто иная, как Кэйд, обварила его кипятком. А унижения, обрушившиеся на него потом, — прямое следствие ее поступка. Кэйд не верилось, что кровожадному джотунну свойственно прощать обиды. Значит, если Сагорну понадобится вызвать Дарада, то она — труп? Но Кэйд превозмогла колебания.
— Я готова, доктор, — сообщила герцогиня.
— Клянусь Богами, бинты наматывать много легче, чем закручивать этот тюрбан, — ворчал Сагорн. — Нам нужны инструменты.
— О чем вы? — не поняла Кэйдолан.
— Ножницы, сойдут и маленькие; булавочки, можно и шляпные.
— Шляпы в Зарке? Доктор, опомнитесь!
Однако герцогиня пошла перетряхивать свои вещи в поисках колющих или режущих предметов. Кроме того, на подносе с фруктами она отыскала нож. Кэйд так увлеклась поисками, что, когда Сагорн вошел в комнату, она даже подпрыгнула от неожиданности — а может быть, от его вида. Первые лучи света еще не позволяли с уверенностью определить, какого цвета тряпки нацепил на себя старик, но выглядел он почти как знатный заркианец. Особенно хорош был плащ, спадающий мягкими складками; скорее всего, он был зеленого цвета, но пока казался просто темным. Тюрбан, накрученный. неумелыми руками, наверняка бы вызвал подозрения, а неуместная любознательность повлекла бы за собой гораздо более внешне неуклюжего джинна. К тому же ряженого окутывал сильнейший запах гнили, что само по себе не могло не настораживать.
— Примите мои поздравления, — присела в шутливом реверансе Кэйд. — Костюм — хоть куда.
— Лучше не придумаешь, — захихикал Сагорн. — Если слова силы обеспечивают удачу, тогда эти заплесневелые тряпки — добрый знак. Раз они держатся, нам везет.
Склонившись над столиком, куда Кэйдолан насыпала «инструменты», он стал исследовать содержимое жалкой кучки. Забраковав рожок для сапог и пряжку для пояса, старик взял ножик для фруктов, несколько булавок и крючок для застегивания пуговиц на башмаках.
— Вперед, ваше сиятельство. И да пребудет с парой старых дураков Бог Любви, — высокопарно пожелал доктор.
Кэйд мимоходом отметила про себя дурной вкус изречения и поняла, что доктор трусит. Герцогиня осторожно приоткрыла дверь и вышла в коридор, Сагорн — следом. Они двигались вдоль стены очень тихо, почти на цыпочках. По правде говоря, герцогиня дрожала от страха. Но она уговаривала себя, что старается исключительно ради племянницы, которая безусловно заслуживает хоть небольшой толики везения, а значит, задуманное предприятие просто обязательно увенчается успехом.
«Три слова силы — маг. Маг способен исцелять и раны, и болезни, и конечно же ожоги. Только бы мое слово оказалось достаточно мощным!» — молилась про себя Кэйд.
Какими бы слова силы ни возникли изначально — когда бы и где бы это ни произошло, — теперь, разделенные между многими владельцами, они наверняка значительно ослабели. Возможно, они также изнашиваются с течением времени. Слову Иниссо много веков. А если его мощь практически иссякла? Кэйд оставалось лишь надеяться, что ее опасения не оправдаются.
В длинных коридорах стоял прогорклый запах пыли и прокаленного на солнце камня, не успевшего остыть за короткую южную ночь. Громоздкие статуи четырнадцатой династии нескончаемой вереницей выстроились вдоль стен — слишком ценные, чтобы отправиться на свалку, и слишком безобразные, чтобы кому-нибудь понадобиться.
Заговорщики благополучно миновали дверь в комнату, где спали четыре служанки. Впереди маячила наружная дверь, под которой тонкой ниточкой просачивался свет. После свадьбы Иносолан этой границы Кэйд еще не переступала..
Сагорн подошел к двери и легонько подергал ее. Затем он повернулся к герцогине и прошептал ей в самое ухо:
— Замок здесь или засов?
— Скорее, замок, — выдохнула она.
— Стража снаружи есть?
— Естественно!
На мгновение Кэйд показалось, что первое же препятствие заставит старика сдаться и повернуть назад, но он просто кивнул. В своем темном плаще Сагорн почти сливался с фоном стены, потому что маленькое оконце над дверью практически не пропускало свет. Нигде поблизости не было и намека на свечи, но почему-то сильно пахло пчелиным воском.
— Замки — забота Тинала. Держи меч, ему он ни к чему, — говорил Сагорн, извлекая ножны с клинком и передавая оружие Кэйд.
Герцогиня с опаской сжала оружие и стала ждать. Момента, когда вместо старика возникла фигура юного импа, Кэйд не углядела. Доктор словно сжался наполовину, став моложе на три четверти века. Кэйдолан вспомнила, что однажды уже видела этого парнишку в тайной комнате Иниссо. Как и тогда, на мальчишке была одежда с чужого плеча. Вскинув руку, Тинал ловко поправил тяжелый тюрбан, который во время трансформации съехал ему на бровь. С минуту темные блестящие глаза внимательно изучали Кэйдолан, будто искали в ней следы магии. Уверенно сунув руку в карман, он извлек нож для фруктов. Гладкое железо скупо блеснуло.
— Герцогиня, — прозвучал его голос, тихий, как шелест листвы, — какой мне прок помогать тебе отдавать слово, когда здесь есть более нуждающиеся в нем?
У Кэйд голова пошла кругом. Ведь теперь Сагорн знал ее тайну, а то, что известно одному, — знают все пятеро, включая маленького бандита. Она сжимала меч, но не строила иллюзий о том, чтобы осилить воришку, захоти тот отобрать оружие. Он был много моложе ее, гораздо сильнее физически и уж конечно более ловок в драке. Даже с таким малюсеньким ножичком против тяжелого меча он одолеет ее.
«Да, — призналась себе герцогиня, — к этому я не готова».
— Ну? — все тем же тихим, шелестящим шепотом спросил вор. — Какая выгода для меня в том, что я рискую для тебя, жизнью?
«Ему нужна плата? — изумилась Кэйд. — Этот вор сумеет обокрасть любую сокровищницу, захоти он только!»
— Не для меня, — пересохшими губами пролепетала Кэйдолан. — Для Иносолан.
— Плевать мне на Иносолан! — фыркнул воришка. — Разве она бы рискнула ради меня, тем более жизнью? — Против этого Кэйд нечего было возразить. Довольный ее замешательством, парень осклабился.